Текст книги "Бессмертные (СИ)"
Автор книги: TwilightCakes
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Просто… Мне показалось, что я вышел из-под контроля. Хотя это было не так и плохо – я чувствовал себя таким сильным и немного сумасшедшим.
Розали засмеялась, и тогда Эмметт влюбился в мягкие переливы её голоска. Под пристальным взглядом парня Роуз стала нервно накручивать локон своих волос на палец.
– Какое-то время ты так и будешь себя чувствовать. Сложно сдержать свои эмоции и инстинкты.
– О, – растерянно и тихо вымолвил Эмметт.
Роуз коснулась его предплечья, отчего тот содрогнулся, и оба нервно хихикнули.
– Не переживай. Все мы были новообращёнными и все прошли через это, никто тебя ни в чём не винит. Ты же не знал, что окажешься таким сильным.
– Нет, конечно же не знал, – улыбнулся Эмметт. – Я рад, что очнулся от этого… обращения.
– Прости, что так вышло.
– Нет, всё супер. По крайней мере до тех пор, пока я снова не сорвусь, – гримасничал он. – Я должен поблагодарить тебя, ведь ты спасла мне жизнь.
– Ерунда. Не могла же я оставить тебя на съедение тому ужасному гризли. Ты отчаянно нуждался в помощи.
Эмметт кивнул.
– Я же всего-то прилёг вздремнуть… А потом вдруг проснулся, но было уже слишком поздно. Зверюга выбросил моё ружьё.
Роуз хихикнула.
– Знаю, видела. Медведь разозлил меня. Я почти распотрошила его, но у тебя оставалось не так много времени, поэтому и вернулась.
Эмметт резко остановился, ужаснувшись от одной мысли, что это ангельское создание один на один сражалось с огромным гризли, который едва ли не прикончил его самого.
– Ты шутишь, Рози! Ты же не вытворяешь столь безрассудные вещи, верно? Особенно весной!
Губ Розали снова коснулась улыбка.
– Эмметт, твоя кожа твёрже стали. Этот медведь мог целый день драть меня своими идиотскими когтями, и всё было бы… отлично.
Роуз замолчала и, протянув изящную руку к Эмметту, пощекотала его кисть ноготком. Когда тот вздрогнул, девушка улыбнулась. Парень перенял её настрой и рассмеялся. Всё казалось лучше, оживлённей, удивительней. Они шли по дремучему лесу, продолжая свою охоту, а Эмметт сыпал вопросами.
– Так Карлайл и Эсми твои… родители?
Розали качнула головой и грациозно перепрыгнула ручеёк, Эмметт последовал её примеру. Они оба отстали ещё больше от остальной группы вампиров.
– По большей части да. Иногда Эсми больше похожа на мою подругу… Они неплохо заменяют родителей. Приятно быть их приёмной дочерью.
– А Эдвард?
Прикрыв рот рукой, Розали рассмеялась.
– Он ведёт себя как мой брат.
Эмметт задорно ухмыльнулся, и Роуз испустила очередной нервный смешок.
– А давно ты?.. – тихо поинтересовался он.
Украдкой взглянув на Эмметта, девушка мило улыбнулась.
– Почти два года. Мне восемнадцать… То есть теперь уже двадцать. Восемнадцать было, когда меня обратили, так что я навсегда осталась именно в этом возрасте.
Эмметт хохотнул, по привычке схватившись за живот.
– Тогда я застыл в двадцати!
Розали странно посмотрела на него, и Эмметт тут же притих.
– Что не так?
– Ты… Ты ведь не против этого? Не против быть вампиром, застывшим, бессмертным… Да?
Эмметт призадумался, не зная, как ответить правильно, чтобы не показаться полным болваном.
– Ну… Я не хотел умирать. Помню мысли, когда медведь пошёл на меня… Моё время ещё не пришло. А затем появилась ты, так разве обращение настолько уж и плохо? Всем хорошо, все довольны, а что касается жажды… Да, я буду скучать по еде и пиву, но это не так уж и страшно.
Подобная честность сильно удивила Розали.
– А ты?
Поразмыслив мгновение, девушка выдала совершенно противоположный ответ:
– Я… Я всегда знала, что это была не моя судьба, понимаешь? Так долго хотела… Я бы лучше умерла. Я привыкла к этому. Мне не хотелось жить вечность.
– Серьёзно? И тебя совсем ничего не забавляет?
– Почему же… – протянула Роуз. – Но это одинокая жизнь. Изолированная ото всех. Так было до тех пор, пока я не пошла в школу, но первый год может тянуться очень долго.
Розали пытливо посмотрела на Эмметта, словно боясь, что тот может передумать. Но он только ослепил её своей улыбкой.
– Не буду врать, но меня не пугает этот самый «первый год». Ты говорила, что его довольно сложно пережить. Но… я справлюсь. И, надеюсь, рядом со мной твоя унылая вампирская жизнь приобретёт краски, – подёргивая бровями, произнёс Эмметт.
Розали громче прежнего расхохоталась, и они рванули вперёд, чтобы нагнать семью.
***
Несколько миль вампиры бежали вместе, пока не наткнулись на пустынный луг. Эмметт восхищался новым зрением, благодаря которому мог глядеть далеко-далеко вперёд, и, стоя у кромки леса, вынюхивал запахи. Новорождённый учуял один, отличающийся от прочих. Эдвард сделал указательный знак глазами.
– Чуешь? – спросил он.
Эмметт вытянул шею, принюхиваясь. Огонь потихоньку захлёстывал горло, хотя он не шёл ни в какое сравнение с той болью, что обуяла им после пробуждения.
– Такое возникает, когда долго не пьёшь кровь, – пояснил Эдвард. – Но мы не будем мучить тебя, так что не волнуйся.
Розали и Эсми ободряюще улыбнулись, а Карлайл кивнул.
– Да. Мы будем выводить тебя на охоту, как только ты почувствуешь дискомфорт.
Эмметт кротко кивнул в знак благодарности и повернулся к Эдварду. Он хотел уделить Розали больше внимания и продолжить беседу, но аромат, витавший в воздухе, был слишком соблазнительным.
– Что это? – пытаясь распознать запах, спросил Эмметт. Он казался очень знакомым.
– Гризли, – усмехнулся Эдвард.
Эмметт громогласно расхохотался.
– Шутишь! Да ладно?!
Он шлёпнул себя по бедру, очарованный идеей охоты на медведя, схожего с тем, что чуть не убил его. Розали одарила парня одной из своих ослепительных подбадривающих улыбок, и Эмметт сверкнул ухмылкой в ответ.
– Ты не врала, когда говорила, что я получу своего гризли!
Кивнув, Роуз перевела взгляд на луг, откуда доносился запах.
– Ну так иди же! – с улыбкой подтолкнула она.
Стоя в стороне, вся семья побуждала Эмметта к охоте. Сначала он немного помялся, но стоило аромату хищника усилиться, как вампир сорвался с места. Было не так уж и сложно улавливать разные запахи.
– И то верно, – вслед выкрикнул Эдвард.
Члены семьи держались в сотнях ярдах, предоставляя новорождённому личное пространство для второй охоты.
Эмметт почти бесшумно пробирался через высокие степные травы, едва касаясь в полёте ступнями мягкой земли. Запах вёл его за собой прямиком к гризли, который источал аромат намного приятнее, чем олени. Даже несмотря на нестерпимую жгучую жажду, Эмметту жизнь вампиров не казалась такой уж плохой.
У него есть дом, поддержка добрых людей и, конечно, Розали. Он быстр и силён, а тело практически не поддаётся травмам.
«Может, быть вампиром очень даже хорошо», – счастливо думал парень.
Эмметт всегда мог похвастаться хорошо слаженным телом, но теперь стал походить на греческого бога. Ему всегда нравилось возбуждение от охоты на диких зверей и, будучи человеком, он обожал проводил время вне дома. Эмметт с облегчением осознавал, что остался тем же человеком, только лучше.
Однако он не менее быстро понял, что из человеческой жизни за ним последовала ещё одна привычка.
Эмметт обладал сверхъестественной способностью попадать в неприятности. Сейчас ничего не изменилось.
В сторону луга внезапно подул ветер, принеся за собой совершенно иной запах с востока. И если аромат гризли был в десять раз лучше оленя, то это благовоние оказалось в миллионы раз соблазнительнее медведя.
Немедля ни секунды Эмметт ускорил бег. От быстроты движение ног стало сливаться в мутное пятно.
– Эмметт, нет! – крикнул Эдвард. Но новообращённому был неподвластен панический оклик ни юноши, ни Карлайла, ни Розали, которые мигом рванули следом.
Сейчас Эмметт вообще не думал о своей новой семье, а целенаправленно двигался к источнику аромата. Он опьянял и мучительно саднил и терзал горло. С приближением запах усиливался, а шаги перепуганных преследователей затихли где-то вдали.
Всё происходило как в тумане.
В кровавом, кричащем и страшном тумане. В одну секунду Эмметт, ведомый запахом, бежит, в другую – набрасывается на что-то тёплое и пульсирующее и высасывает все соки. Покончив с этим, новорождённый с противным ударом отбросил тела на землю.
Семья примчалась на небольшой луг. С напряжённым и взволнованным выражением лица каждый её член посмотрел на открывшийся вид. Эсми закрыла глаза, отступая за спину Карлайла. Эдвард замер по другую сторону, обозревая сцену. А Розали стояла посередине и, не выражая никаких эмоций, безучастно смотрела на Эмметта. Их разделяли лишь мёртвые тела юнцов, которые отважились пойти в поход.
Вампир с ужасом уставился на девушку, осознавая свой омерзительный поступок. Он подвёл её.
Когда Розали посмотрела на пустые лица обескровленных подростков, с губ сорвался панический всхлип, а затем она подняла взгляд на Эмметта. В золотистых глазах читался испуг.
– Что я с тобой сделала? – прошептала девушка.
Эмметт был не в состоянии ответить.
***
Он стонал и зарывался лицом в покрывало. Ночь опустилась на его первый день в шкуре вампира, и Эмметт чувствовал, что должен уснуть. Каллены убеждали, что сон для таких, как они, невозможен, но новорождённый оставался непреклонен. Когда Карлайл сообщил, что не спал почти три сотни лет, Эмметт недоверчиво посмотрел на него.
Тихо рыча, новообращённый продолжал пугаться каждого звука. Как бы он ни ненавидел себя, но мысли о греховном вкусе последних жертв не давали покоя.
Эмметта угнетало совершённое им преступление. Эдвард и Карлайл не хотели, чтобы он вмешивался в погребение тел, но Эмметт настоял на том, посчитав это неплохим наказанием. Лицо Эдварда то и дело искажала гримаса боли, когда он слышал, как новорождённый мысленно корил себя.
То было самым ужасным происшествием в жизни Эмметта. Запах так быстро и беззастенчиво выпитой крови преследовал каждый вдох.
С лестницы слышался шёпот четверых вампиров, которые обсуждали произошедшее, и чувство вины возрастало с каждой секундой. Одна часть сознания пребывала в полнейшей удовлетворённости жажды, а другая, словно мать, бранящая за позднее возвращение домой и запах ликёра, беспрестанно давила на совесть.
– Не люблю напоминать тебе «А я же говорил», Розали, но в данной ситуации это просто необходимо, – упрекнул Эдвард. И хотя говорил он довольно тихо, Эмметт всё равно слышал каждый слог.
А ещё он слышал яростное и грозное шипение, от которого волосы вставали дыбом. Розали.
Эмметт узнал, что прекрасный ангел, очаровавший его с самого начала, обладал жестокой и дурной стороной, которая раскрывалась в моменты огорчений и злости. Хотя бы из-за этого стоило понаблюдать за стычкой Розали и брата. Она была восхитительна, в особенности сейчас, когда отстаивала его самого перед Эдвардом.
Эмметт ждал наверху в гостиной комнате, которую ему выделили, в то время как остальные решали, что делать, внизу. Карлайл предлагал переехать, чтобы не вызвать лишних подозрений. Они прожили тут чуть больше года, однако у Эмметта уже не было сомнений в необходимости смены жительства.
– Уехать будет непросто, сынок, – мягко проговорил Карлайл.
– Да, наверное, будет неплохо начать всё с нуля… с нашим новым членом семьи, – согласилась Эсми.
Эдвард кротко рыкнул и с неприязнью в голосе произнёс:
– Упаковать чемоданы и, поджав хвосты, смыться? И так каждый раз, когда Розали вздумается притащить домой бездомного щенка?
На этот комментарий девушка отреагировала очередным холодящим душу рычанием.
– Эдвард, у меня не было выхода! Не могла же я оставить его умирать! Посмотреть бы на тебя в подобной ситуации.
– Напомнить тебе о твоём отношении к этой жизни? Я бы позволил природе вершить своё судейство, Розали. Люди умирают каждый день и без твоего эгоистичного вмешательства.
– Эдвард, – предупредил Карлайл.
– Карлайл, я хочу знать. Ты люто ненавидишь эту жизнь и даже не скрываешь этого. День ото дня мы выслушиваем сетования о том, как несправедливо обошлась с тобой судьба и ты стала вампиром, но, тем не менее, ты не тратишь зря времени и побуждаешь других разделить свою участь!
– Заткнись, Эдвард! Ты бы сделал то же самое!
– О нет, сестрёнка. Я проклят с тысяча девятьсот восемнадцатого года и за свои почти два десятилетия я ни разу не пошёл на поводу эгоизма и своекорыстного желания обзавестись парой, – прорычал юноша.
«Поэтому она обратила меня? Ей нужна была… пара?»
Но Эмметт ни капли не обозлился. Это даже интриговало. Он был избранным… Особенным.
А Эдвард продолжал:
– И теперь… Теперь на наших плечах сидит огромный новорождённый, зацикленный на вкусе крови тех подростков. Как тебе это? – выплюнул он, повысив голос.
Хватаясь за края, Эмметт зарылся в покрывало. Он чувствовал ужас и свою вину за одни лишь мысли о туристах, но поделать ничего не мог.
Тогда он нацелил свои мысли на Эдварда: «Прости. Пожалуйста, скажи всем, что мне очень жаль. Можете запереть меня на год на чердаке. Мне ужасно стыдно… Я не хочу подставлять Рози… Не хочу снова убивать людей… Хочу жить, как вы… Я перестану думать о крови».
Эдвард несколько раз вздохнул и всплеснул руками. Затем, хлопнув парадной дверью, покинул дом. Оставшиеся три вампира смотрели друг на друга, не зная что сказать.
Послышались мягкие шаги по лестнице, и вскоре к Эмметту в комнату вошла Розали. Оставив дверь открытой, она припала на пол к кровати.
Парень чуть ли не задрожал от нежного и тёплого поглаживания по руке, схожего с утешением матери.
– Эмметт? – неуверенно позвала девушка.
Лба словно коснулись невесомые крылья бабочки. Подняв голову, Эмметт оторвался от руки и кисло уставился на Розали, но, увидев внеземное создание в нескольких дюймах от себя, переменился в лице. В горле застрял ком; он посмотрел на Розали, затем на её ладонь, которая продолжала гладить его руку.
– Почему ты мне кажешься тёплой? – внезапно спросил вампир.
– Что?
Он указал на руку.
– Когда ты нашла меня в лесу, то была холодной. А теперь тёплая. Почему?
Выражение лица Розали смягчилось, и она улыбнулась.
– Потому что мы теперь одной температуры – ты и я, – прошептала она.
Разглаживая складки на фиолетовом платьице, девушка не поднимала взгляда.
– Тебе идёт этот цвет, – подперев голову рукой, неловко проговорил Эмметт. Он хотел вновь заслужить её доверие любой ценой.
Роуз перевела взгляд на новорождённого и робко заправила прядь волос за ухо.
– Спасибо… Мне тоже нравится. Мои глаза были похожего цвета, так сказала Эсми.
– Ты знала Эсми, когда была человеком?
– Видела её в Рочестере, – кивнула Роуз. – Всегда завидовала красоте Калленов. Они были единственными людьми в городе красивее меня. Как видишь, я была очень тщеславной. Такой же и осталась.
Пока Розали говорила, Эмметт не сводил глаз с её выразительного золотого взгляда, а девушка тем временем продолжила:
– Я всегда была упрямой и эгоистичной, и, видимо, переняла эти качества и в новой жизни. Мной руководил эгоизм, когда я решила изменить тебя, Эмметт. Я умоляла Карлайла, зная, что он сделает что угодно ради моего счастья.
Эмметт пожал плечами, расстраиваясь оттого, что Розали кажется такой одинокой и несчастной.
– Ты не казалась настолько грустной, когда мы увиделись в первый раз. Помнится мне прелестная улыбка, – произнёс он и дотронулся до щеки девушки. Роуз улыбнулась, снова опуская взгляд.
– Ты можешь сделать меня счастливой, но дело не в этом. Я, преисполненная эгоизмом, заставила Карлайла изменить тебя для себя, хотя не имела никаких на это прав, Эмметт. Эдвард верно говорит – я прокляла человека из-за собственного несчастья. Мне очень жаль и… – Розали затихла с неоспоримой печалью в глазах. – И я надеюсь, что однажды ты простишь меня за это…
– Эй, погоди, – перебил Эмметт, спешно придвигаясь к девушке. – Не вини себя, Рози.
Роуз улыбнулась новому прозвищу.
– Я так не считаю. То есть… Мне нравилась моя жизнь, да, но… сейчас я бы был уже мёртв, если бы ты не спасла меня от гигантского тедди, – хохотнул Эмметт. – И я не был готов к смерти. Это последнее, что я помню, Рози. Не был готов. В жизни ещё столько не увиденного и не изведанного.
– Да, но…
– …но ничего. Я справлюсь с этими новорождёнными штучками. Если ты поможешь мне, то всё будет нормально. А после нас ждёт столько всего интересного. Чёрт, да у нас есть всё, чего только можно желать. – Эмметт указал на дом.
– Значит… Ты не злишься на меня? – удивилась Роуз.
Парень отрицательно мотнул головой.
– Я научусь всему. Главное – пережить этот год, и с такой классной девушкой это будет сделать несложно. Нужно быть полным идиотом, чтобы отказаться от твоего общества. Ты чертовски обаятельна, Рози.
Розали улыбнулась; Эмметт провёл ладонью по её предплечью, стараясь быть нежным, и затащил девушку на кровать, предварительно разведя руки для объятия. Непонимающе глядя на него, Роуз всё же крепко прижалась к новорождённому.
Закрыв глаза, Эмметт вдохнул её аромат. Она пахла, как цветочный магазин, где он часто покупал маме букеты. Как свежесть после дождя или как самые лучшие духи на всем земном шаре. Прижимая Розали к себе и сохраняя в памяти её аромат, Эмметт слушал сердце, которое шептало:
«Ты принадлежишь ей».
Расцепив объятия, Эмметт огромной ладонью схватил бледную ладошку.
– Рози, если ты пообещаешь помочь мне пережить этот год, то, клянусь, я раскрашу твою жизнь… Раз уж нам суждено быть вампирами, значит, будем ими. Меня не злит обращение. Я хочу воспользоваться вторым шансом.
– Правда? – воскресшим голосом спросила Розали.
Эмметт энергично кивнул.
– Я не трус. Раз судьба преподнесла мне такую жизнь, значит… я приму её. Знаю, будет очень тяжело, потому что, как ни противно это признавать, человеческая кровь дьявольски хороша.
Взгляд Роуз наполнился печалью.
– Но я больше не совершу этой ошибки. Научусь жить без людской крови. Оно того стоит. Я никогда не забуду твой взгляд, когда… – Новообращённый прервался и снова нежно коснулся её щеки. – Не хочу повторять этого, Рози. Эдвард и Карлайл могут прибить меня к полу, если поможет. Если ты расстраиваешься, значит, я не буду убивать людей. Не буду огорчать ангела, – добавил вампир, очаровывая девушку своими ямочками.
Приободрённая словами Эмметта, Розали расцвела улыбкой.
– Просто пообещай, что позволишь мне показать тебе всё самое хорошее в этой жизни, которой у нас предостаточно.
Улыбка на лице девушки стала ещё шире и ослепительней. Она взяла руки Эмметта в свои, и тот почти почувствовал, как Роуз возвращается к жизни.
– Обещаю.
========== Сэм, июнь 2005 года ==========
– Кажется, завтра снова будет жарко.
Сэм Адли взглянул на долговязого парнишку, с которым приходилось работать. Потному, сомнительному подростку была явно не по душе нужда провести весь день в салоне вместе Сэмом, однако последнему было всё равно. Все поклажи выгружены, и теперь они свободны.
– Наверное, – сухо подтвердил Сэм с угрюмым лицом.
– Хех… Да…
Клэй принялся скоблить подоконник пассажирской двери. Сэм, управляющий машиной, кинул мрачный взгляд на парня, и тот перестал мучить поверхность салона.
Раньше Сэму было не в тягость работать с кем-то, но в последнее время пустая болтовня, особенно с этим нахальным и раздражающим подростком, начинала выводить из себя. Клэй протёр лоб и убрал использованный платок в штаны рабочего комбинезона. А затем засвистел. Пыхтя от злости, Сэм закатил глаза. Извилистыми дорогами доставив груз в Мака, они возвращались домой.
Конец рабочего дня был для Сэма настоящим счастьем.
Он поморщился от солнца. Для июня такая жаркая и удушливая погода были излишком; обычно тепло в штат Вашингтон приходило к середине июля. Выйдя из машины, Сэм с ворчанием хлопнул дверью. Лето будет долгим.
Место на фабрике недалеко от Форкса подходило Сэму. Он просто выполнял физическую работу – ничего сложного. Срубаешь и грузишь деревья. Но вскоре, однако, всё стало меняться.
Сэм всегда считался прямолинейным, уравновешенным, спокойным парнем. Отец ушёл из семьи, когда он был совсем юным, поэтому все обязанности главы семейства пришлось взять на себя. Сэм без вопросов свыкся с этой ролью. Надо – значит, надо. Всю жизнь он прожил с матерью, помогая с домашними делами и выполняя её незначительные просьбы.
Ради воспитания сына мать пожертвовала всем, что у неё было. Излишествами общественной жизни она не обладала, а просто растила сына на минимальную заработную плату. Сэм ценил свою мать, поэтому без раздумий бросил футбольный колледж. Он был первым учеником из резервации, кому выпала возможность продолжить обучение после школы, и все пришли в недоумение, когда Сэм отказался от предложения.
«Они не понимают, с чем я имею дело…» – горько думал парень.
Вернувшись в центральный офис, чтобы отдать все документы о грузе, Сэм вспомнил об утренней ссоре. Каждый раз, когда сын поздно возвращался домой от своей девушки, мать сильно беспокоилась и злилась, но он и слышать ничего не хотел. Вскоре всё стало ещё хуже, и единственным утешением осталась Леа.
Мыслей о её длинных волосах цвета воронова пера и миндалевидных глазах хватало, чтобы почувствовать себя лучше. Два года назад эта храбрая и серьёзная красавица перешла в старшую школу, и Сэм сразу же попал в плен её чар. Многих удивляли отношения между учеником предпоследнего класса и только ставшей старшеклассницей девушкой*. Но это не имело значения. Леа Клируотер быстро стала смыслом жизни для Сэма. Когда надо – она становилась милой, но именно в её вспыльчивый характер и саркастическое чувство юмора он влюблялся снова и снова при виде светло-карих глаз.
«Леа».
Вспоминая о прошлой ночи, Сэм тут же успокоился. Примерно в полночь, когда родители девушки отправились в постель, он юркнул к ней в окно. Необходимость вести себя тихо только распаляла в обоих страсть. Единственная цель в жизни – находиться рядом с Леа. После всего Сэм ещё несколько часов не мог покинуть её и домой вернулся только без пятнадцати пять. Тогда-то мать и подловила его.
Следующий год после окончания старшей школы выдался тяжёлым. Сэм получил работу и стал взрослым мужчиной, однако мать продолжала требовать от него соблюдения правил и комендантского часа. Вскоре ситуацию усугубила ещё и неконтролируемая вспыльчивость.
Крепко сжимая документы, Сэм вошёл в приёмную погрузочного склада за подписями. Обдумывая утреннюю ссору и своё необъяснимое поведение, он прокусил губу и, насупившись, почувствовал во рту привкус крови.
– Сюда, – позвал мужчина в окне. Сэм просунул ему бумаги и принялся ждать подписей, подтверждающих, что всё дерево за день перевезено. Мужчина за небольшим стеклянным окошком окинул брюнета странным взглядом, но, встретившись с черными глазами Сэма, тут же вернулся к бумагам.
Когда всё было готово, индеец развернулся и покинул офис, спешно засовывая бумаги в задний карман. Надо подумать о чём-нибудь ещё, кроме скандала с матерью, пока взвинченный настрой не перешёл все границы. Закипающая в животе злость начинала пробираться к груди. Сэм по привычке быстро протёр лоб; порой казалось, что ярость горячит всё тело.
Склока с матерью не давала ему покоя; она не сделала сыну ничего такого, чем можно было бы оправдать его внезапную вспышку гнева. Не в силах контролировать себя, Сэм бранью набросился на женщину. Всё чаще он начинал трястись от злости и заводиться по пустякам. И это стало серьёзно беспокоить. Днём ранее Сэм отправился в комнату отдыха на обед, но стоящую там содовую машину заклинило, что помешало парню купить напиток. В порыве злости он врезал кулаком по автомату, чем заработал несколько косых взглядов от своих коллег.
Приступы гнева для всегда мирного и спокойного человека стали нонсенсом. Оглядываясь назад, Сэм понимал, что некоторые его срывы были до смешного глупыми и детскими. Как правило, спустя пятнадцать минут после гневных вспышек он успокаивался и каялся в совершённой глупости. Индеец не понимал, что происходит. В такие моменты в нём просыпался раздражённый ребёнок, но контролировать это было невозможно.
Несмотря на то, что Сэм был не в состоянии объяснить причину своих срывов, у него оставалась одна-единственная отрада, рядом с которой становилось лучше, а всё заботы растворялись. Леа.
Сэм улыбнулся, вспоминая ночной образ Леа в узкой кроватке и лунный свет, что лился на её кожу цвета ириски через окно. Один лишь контраст нежного цвета тела и белоснежных простыней заставлял облизывать губы в предвкушении следующей встречи.
– Следи за тем, как нагружают грузовики, я не доверяю этим слоняющимся без дела прохвостам.
Сэм посмотрел на своего босса, который по стечению обстоятельств оказался ещё и отцом девушки.
– Хорошо, Гарри, – коротко ответил пожилой мужчина.
Гарри кивнул и, заметив Сэма, пристально оглядел его.
«Вот дерьмо! В курсе ли он, что я был в комнате его дочери ночью? Чёрт».
Но Гарри молча проследовал обратно в офис. Сэм чуть нахмурился и отбросил с лица грязные волосы, которые пришлось остричь до подбородка. Он скучал по своим длинным и прямым космам. Когда-то они опускались ниже плеч, но постоянное место работы вынудило укоротить причёску, и теперь, остриженные до такой степени, что вроде свисали ниже ушей, но забрать не удавалось, волосы раздражали брюнета.
Сэм неуклюже оттянул слишком тесную футболку, пуская в неё больше воздуха. Ткань плотно облепляла торс, и гнетущая жара только ухудшала положение. Нахмурившись, парень потянул рабочую рубашку за воротник, мечтая сорвать рукава и ослабить давление на шею. Сэм и не подозревал, что так сильно набрал в весе, однако одежда говорила об обратном – за несколько дней всё укоротилось и стало жать, отчего в самом парне спешно закипала злость.
«Почему, чёрт возьми, меня всё бесит?»
Покачав головой, Сэм вернулся к грузовику, чтобы припарковать его на заднем дворе офиса. Дёрнув ручку, он простонал.
– Будь проклят, Клэй! – прогремел индеец и обошёл кузов. Клэй сидел на заднем бампере, потягивая косяк. Сэм почувствовал, как внутри него всё сжимается.
– Что? – спросил подросток, быстро разгоняя дымок.
– Из-за тебя мы не можем попасть в грузовик! – Сэм с громким стуком ударил по машине. Звук эхом разлетелся на ярд, и все рабочие оторвались от своих дел, чтобы посмотреть на причину волнения.
– Что? О боже… Прости, Сэм, я…
– Ты конченый дебил, клянусь богом! Какого чёрта ты делаешь? Я сказал тебе оставаться внутри, а ты тут куришь? – кричал Сэм, приближаясь к Клэю. Сжав кулаки, он тяжело задышал и затрясся от злости.
– Какого хрена? Не надо срываться на мне, чёрт побери! – в ответ завопил Клэй и затоптал косяк. С каждой секундой злость Сэма возрастала.
– Убирайся с глаз моих долой, никчёмный кусок дерьма, – низким голосом проговорил Сэм. – Иди домой, сделай что-нибудь полезное и помолись Богу, чтобы завтра тебя поставили работать не со мной, – плюнул индеец худощавому подростку.
Клэй сжался, ожидая удара, но вместо взбучки Сэм ушёл сам. Незадачливые работники, не желая попасть под раздачу, расступились и освободили брюнету дорогу.
Гарри Клируотер стоял в офисе и с интересом наблюдал, как Сэм влетает в свой автомобиль.
«Возможно ли это?»
***
Ворвавшись дом, Сэм поспешил в кухню. Он специально долго ехал с работы, чтобы успокоиться, и с облегчением отметил, что матери нет. Брюнет не был пока готов к разговорам.
От подобных мыслей о собственной матери внутри взыграла совесть, поэтому он тут же возненавидел себя за неприемлемое поведение. Сэм знал, что выходить из себя – недопустимо и что он в последнее время сам не свой, а мать, в конце концов, просто заботится о сыне.
Схватив из холодильника блюдо с фаршированными яйцами, которое мама принесла с офисной вечеринки, Сэм захлопнул дверцу. Чтобы заесть горечь начинки, он сделал себе три сэндвича из остатков копчёной индейки и завершил всё коробкой сока. Когда до мозга медленно дошло осознание всего съеденного, индеец схватился за живот. Стало легче, но злость после рабочего дня всё равно не отступала.
«Как такого кретина земля носит?»
Воспоминание о подростке снова пробудило ярость. Сэм вышел из-за стола, опрокинув за собой стул и даже не удосужившись его поднять.
Снаружи ему снова стало полегче, но скопившаяся агрессия по-прежнему переходила все границы. Парень схватил охапку дров и взял топор, чувствуя от этого слабое облегчение. Сорвав с себя рубашку, он принялся рубить поленья и сваливать их в кучу. Физическая работа всегда помогала побороть избыток агрессии. Сэм чувствовал, что вот-вот взорвётся.
Снова и снова он вонзал топор в жёсткую древесину, каждый раз вырисовывая в голове мишень. Всё проходило с переменным успехом. Чем больше он вспоминал о вещах, выводивших его из себя последние дни, тем больше начинал трястись. Руки сильнее сжимали рукоятку топора, а лезвие всё резче вонзалось в дерево. Сэм работал всё быстрее и быстрее, останавливаясь лишь для того, чтобы водрузить новое бревно. Он не стремился наколоть все поленья, а просто искал занятие, на которое можно направить свой гнев.
– А! – выкрикнул Сэм и отбросил инструмент. Чересчур сильно замахнувшись топором, парень скользнул лезвием по обнажённой икре. Внутри нарастала паника: крови потеряно много, а он дома один. Подняв рубашку, Сэм спешно обмотал ею пульсирующую рану.
«Это не к добру».
Нога пульсировала, а липкая кровь сочилась из глубокой раны, покрывая её жжением. Всё очень плохо.
Доковыляв до дома, Сэм понял, что, как бы он ни ненавидел просить о помощи, ему необходимо было кого-нибудь позвать. Пока парень хромал до кухни, порез жалил и пульсировал. Свежая рана на коже ныла и горела при взаимодействии со свежим воздухом, а Сэм морщился от столь чуждого ему чувства.
Стоит позвонить матери на работу, и, может, тогда она отвезёт его в больницу. Открыв кран, Сэм запрыгнул на столешницу рядом с раковиной, чтобы промыть рану. Он осторожно снял с ноги окровавленную рубашку и уже было приготовился увидеть зияющую рану, но от увиденного перехватило дыхание.
«Стоп, чёрт возьми… Чёрт возьми… Моя нога… Что произошло?»
След от топора уже зарубцевался и превратился в тонкую розовую полоску. Шрам по-прежнему болел и жёг, но след от раны практически сошёл на нет. Сэм потёр глаза, бросил рубашку на столешницу и спрыгнул на пол.
Минуты не прошло, а голень уже зажила. Осматривая ногу, брюнет собственными глазами видел, как в считанные секунды исчезает и розовый шрам.
Странно.
Сэм моргнул и снова сосредоточился на шраме, который превратился в едва видимый след от пореза. Дыхание затруднилось. Он искал всевозможные объяснения происходящему.
Но результатов не было.
Топор протаранил голень, оставил глубокую рану, а она зажила за три минуты. Сэм видел порез и вспоротые розоватые мышцы. Точно видел. Без сомнений. Он не сошёл с ума. Индеец откинул с глаз волосы и зажмурился от пропитавшего ногу жара. Однако горячка поразила всё тело.
