Текст книги "Черная звезда (СИ)"

Автор книги: TurkFan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Он открыл глаза, улыбаясь ей, и склонил голову, почти прижимаясь губами к ее губам, и казалось, они почти касались друг друга, оставался какой-то миллиметр, доля миллиметра…

– Я с тобой, – сказал он, и преодолел оставшееся расстояние.

Комментарий к Часть 22

Как видите, я немного психанула и сразу свалила в кучу экшна, который планировала постепенно развивать последовательно, но это уже жесть вообще, этот фик становится бесконечным и так, так что порезала всякую околострадальческую чушь и ссоры-признания, и залила все в одну главу.

Ну, такоэ.

Как на ваш взгляд? Ну да, ну каша. Бывает.

========== Часть 23 ==========

Девушка была очень красивой, подумал Синан, глядя из машины, как она выходит из автобуса. У нее были темные волосы, и он не видел цвета ее глаз, но они казались светлыми.

Она не была похожа на свою сестру, к его облегчению. Совсем не была.

Он давно уже должен был с ней поговорить, но, если честно, он все никак не решался. Третий день он следил за ней, уговаривая себя, что просто ищет подходящего случая, а тот никак не находится.

Эрдал сказал, что она была единственной родственницей Чилек, кроме дяди-тети в Конье, мать умерла, когда девочки были еще маленькими, а отец – пять лет назад.

Он отобрал у этой девушки последнего члена семьи, и даже не знал об этом. Он даже не попытался спросить, была ли у Чилек семья?

Он пытался забыть, подумал Синан. «Я пытался не вспоминать».

И ведь почти получилось.

«У меня не такая хорошая память, как у Мехмета».

Мысль о Мехмете заставила его все-таки выйти из машины. Он пошел вслед за девушкой, твердо намереваясь рассказать ей все сегодня.

На ней было что-то черное, юбка или платье, не было видно под серым плащом. Сумочка была большой и вместительной, вроде тех, с какими ходят за покупками, на ногах были удобные ботинки на низком каблуке, обычные для тех, кто много ходит пешком.

Он уже знал, во сколько она обычно приезжает, все эти три дня она выходила из офиса и ехала прямо домой, от остановки шла пешком, по дороге делая покупки и переговариваясь с соседями.

Это был хороший район, типичный район жителей среднего класса, и по словам Эрдала, здесь у госпожи Элиф был дом, в котором она жила одна – дом, в котором когда-то жила вся ее семья.

Синан остановился за деревом, разглядывая из-за него, как госпожа Элиф разговаривает с продавцом фруктов, у которого купила несколько яблок и кисть винограда. Он знал, что оттягивает неизбежное, что должен был уже давно подойти к ней и поговорить, но ему было так… Страшно.

Элиф пошла дальше и завернула за угол, и дав ей время оторваться, он пошел за ней, зная, куда она пойдет и не опасаясь ее потерять. Он пошел за ней, медленно, думая о том, что позвонит ей в дверь, когда она войдет.

– Чего тебе надо?

Синан замер, словно олень в свете фар, когда, завернув за угол, лицом к лицу столкнулся с Элиф.

Он тупо подумал, что у нее голубые глаза, стоя к ней вплотную, глядя на ее разгневанное лицо.

– Ты идешь за мной от самой остановки, я видела тебя. Кто ты такой? Чего тебе надо? Ты следишь за мной? Ты маньяк? Я вызываю полицию, понял? Я полицию вызываю! – Элиф подняла телефон, который держала в руках. – Позвоню и скажу, что за мной ходит патлатый маньяк неопрятного вида…

– Что значит «неопрятного», подруга? – Синан взвился. – Нормальный у меня вид, много ты понимаешь!

– Ах, много ли я понимаю? Достаточно, чтобы увидеть, что какой-то маньяк за мной следит! И ведь даже не протестует, «что значит неопрятного» говорит! Чего тебе надо, маньяк? Говори! Говори! А то вот вызываю полицию, все, вызываю!

– Подождите! Подождите, госпожа Элиф!

Синан тут же понял свою ошибку, увидев, как сверкнули ее синие глаза.

– «Госпожа Элиф»? Ты знаешь, кто я? Все, я точно звоню в полицию! Ты сталкер, я на тебя в суд подам!

– Постойте, постойте, госпожа Элиф! – Синан схватил ее за руку, и она замерла, уставившись на его кисть на ее локте, и подняла голову, смерив его взглядом. Синан тут же отпустил ее руку. – Госпожа Элиф, да, признаюсь, я вас знаю. Я хочу с вами поговорить. Мне очень нужно с вами поговорить. Рассказать кое-что важное.

Элиф молчала, сурово и вопросительно глядя на него. Синан тоже молча смотрел на нее.

– Ну? – Не выдержала она. – Говори. Чего тебе надо?

Синан вдохнул и выдохнул, прикрывая и открывая глаза. Посмотрел на нее, подумал, какая же она красивая, и как хорошо, что она совсем не похожа на свою сестру.

– Меня зовут Синан Эгемен. И я хотел поговорить с вами.

Элиф потрясенно смотрела на него. Он видел на ее открытом лице все эмоции, которые одолели ее в эту секунду. Шок. Ужас. Подозрение.

Понимание.

Он подумал, что, наверное, уже может ничего не говорить. Синан видел, что она сама все поняла.

– Синан Эгемен, – Элиф сказала это хрипло, словно что-то сдавливало ей горло. – Синан Эгемен пожаловал. К добру ли?

– Я хотел с вами поговорить, – повторил Синан, и Элиф нервно рассмеялась.

– Ах, поговорить. Что же, поговорим.

Она развернулась и пошла, понимая, что он пойдет за ней, и Синан пошел, не догоняя ее, не идя с нею шаг в шаг – он держался на пару шагов позади, и хотя девушка просто летела со всех ног, ему не составляло труда не отставать. У него мелькнула глупая мысль предложить понести ее пакет с фруктами, но он тут же одернул себя, понимая, какая это чушь.

Он собирается признаться ей в убийстве ее сестры, но сначала фрукты понесет, гениально.

Элиф неслась вперед, не останавливаясь на приветствия соседей, только махая им рукой, и те с интересом разглядывали Синана, и Синан нервно улыбался в ответ.

Элиф открыла дверь и повернулась к нему, указывая на нее.

– Заходи, – скомандовала она, проходя за ним и захлопывая дверь. Она сбросила ботинки, ставя сумку у порога, и пошла дальше, с пакетом в руках.

Синан прошел за ней на небольшую кухню, где Элиф начала наполнять чайник, и сковано встал у двери, не зная, что делать.

– Садись, – велела она, не поворачиваясь к нему, – я заварю чай.

– Не надо, – встревоженно сказал он, все так же стоя у порога. – Мне не надо чая.

Она обернулась, улыбаясь натянутой, кривой улыбкой, которая совсем не касалась ее глаз.

– Кем же ты должен быть, чтобы я не предложила тебе чаю в моем доме, Синан Эгемен?

Синан отвернулся, присаживаясь за стол, уткнувшись взглядом в пол, и так он несколько минут слушал, как Элиф хлопочет, собирая стол.

Когда она села напротив него, Синан поднял голову, натыкаясь на ее пронзительный взгляд.

– Ну? – Требовательно сказала она. – Говори. Говори, зачем пришел, Синан Эгемен?

В горле у Синана пересохло. Он бросил взгляд на стоявший перед ним стаканчик чая, но не осмелился притронуться к нему.

– Давай же, начинай, – потребовала Элиф. – Рассказывай.

Синан открыл рот, но почувствовал, что не может издать и звука, и девушка продолжала зло улыбаться ему, открыто глядя ему в лицо.

– Ну, тогда давай начну я, – громко, почти визгливо сказала она. – Три года назад моя сестренка Чилек пошла на вечеринку. Я не хотела ее пускать. У нее были занятия. Она училась в университете. И на следующий день у нее были занятия. Поэтому я не хотела ее пускать, – ее голос почти срывался. – Но она упросила меня ее отпустить. Там был парень, который ей нравился. Она не говорила мне, кто он, просто что она видела его несколько раз, была знакома через подругу. Виделись на вечеринках. Чилек умоляла меня отпустить ее, и я в итоге сдалась.

Она замолчала, сглатывая что-то и посмотрела вверх, смаргивая набежавшие слезы.

– Пей чай, – сказала она дрогнувшим голосом. – Неужели невкусно?

Она опять посмотрела ему прямо в глаза, требовательно, сурово.

– Она не вернулась в тот день. Она не пошла на занятия на следующий день. На следующий день я ее хоронила. Ее кроссовки еще лежали там, где она их бросила, у порога, когда бежала переодеваться на свою проклятую вечеринку, ее кроссовки еще лежали в беспорядке, а она уже была в могиле.

Синан опустил голову, глядя на стол перед ним, чувствуя, как сдавливает его грудь.

– Она была за рулем, сказали мне. Дорога была скользкой после дождя. Она не справилась. Машина перевернулась, разбилась и загорелась. Машина Синана Эгемена, который остался жив. Но за рулем была она, сказали мне. Она же совсем девочкой была. Неопытный водитель. Согласилась подвезти пьяного парня, не дала ему сесть за руль. И разбилась. Сама виновата.

Синан сжал зубы, прикрывая глаза.

– Ну что? Ты об этом хотел со мной поговорить, Синан Эгемен?

Синан опять попытался что-то сказать, но снова не смог издать и звука. Он схватил стаканчик, отчаянно желая, чтобы это был не чай, а что-нибудь покрепче, спирт, яд, кислота, и сделал глоток.

– Я был за рулем, – сказал он, не поднимая глаз. – Это я был за рулем.

Он услышал резкий выдох и поднял голову, глядя на нее. Она смотрела на него с каменным лицом, ничем не выдавая ни злости, ни облегчения от осознания.

– Я… Я знал Чилек. Она не была моей девушкой, – предупредил он. – Мы с ней только разговаривали пару раз, хотя моя бывшая… моя бывшая меня даже к одеялу могла приревновать. Но с Чилек у меня ничего не было. Тогда, на вечеринке… Я был очень сильно пьян, даже больше обычного.

Та вечеринка была на следующий день после дня рождения Ягыза. День рождения Ягыза, на который они обязаны были собираться и праздновать его жизнь, слушать, как мать рассказывает, как держала его на руках, внимать и сочувствовать их горю, и уверять, что он найдется, обязательно найдется.

Чтоб он сдох.

На следующий день Синан пошел на ту вечеринку.

– Я… Я был расстроен из-за одного семейного дела, и выпил больше обычного. Все были пьяны, наверное, потому что… Наверное, из-за меня, я требовал, чтобы все пили, гуляли, веселились. Отвлекали меня. Не знаю. – Синан вздохнул и посмотрел на нее. Она просто смотрела в ответ.

– Не помогало. Я все равно думал о том семейном деле, и поэтому вдруг решил, что нахер все. Я пошел домой. Так и сказал всем, что ну вас всех к херам, я сваливаю, и мне ответили, чтобы валил, потому что порчу всем настроение. Чилек… – Он услышал, как она выдохнула, услышав имя сестры. – Чилек пошла за мной. Она говорила, что отвезет меня, что сама сядет за руль… Она даже забрала у меня ключи, но… Я их отобрал. И сел за руль. А она тогда села со мной.

Ниль вышла тогда из дома вслед за ними, пыталась устроить ему скандал. Она еле держалась на ногах, была совершенно в дугу, и он думал, что она не помнит, не помнит, что видела, как он сел за руль.

– Вот оно что, – сдавленным голосом сказала Элиф, но Синан покачал головой.

– Это не все, – и он увидел, как Элиф вскинула голову, с подозрением глядя на него.

– Что еще? Что было еще? Что еще могло быть?! – Она почти кричала в конце, и Синан сжался, опустив голову.

– Я… Я был расстроен, я же говорил, – тихо сказал он. – Я вел машину и говорил все это Чилек. Про своих родителей, про брата, про то, как меня все это достало… – Он поднял голову, глядя на Элиф. – Я сказал, что меня все достало, и что я хочу с этим покончить. И…

– И что? – негромко спросила она, когда Синан замолчал.

– Я отцепил ремень и начал открывать дверцу машины, – тихо сказал он. – Я говорил, что выброшусь на ходу. Я… Я не знаю, что на меня нашло. Чилек… Чилек начала хватать меня. Хвататься за меня, за мои руки, за руль, чтобы не дать мне открыть дверь, но я…

Сам момент аварии Синан помнил смутно. Удар, грохот, крик, боль. Они слетели в кювет, и его выбросило из машины, но он видел, что Чилек оставалась внутри. И машина загорелась. А Синан не мог даже подняться, чтобы попытаться ей помочь. Потом ему сказали, что Чилек была уже мертва, когда загорелась машина, но он не знал до конца, было ли это правдой.

– Мне говорили, что за рулем была она, – тихо сказала Элиф. – Что люди видели, как она забрала ключи. Слышали, как она говорила, что сама тебя отвезет. Свидетели, уйма свидетелей, так мне говорили.

– Я… Я не говорил никому, – у Синана сжалось горло. – Ни да, ни нет. Просто сказал, что ничего не помню.

– Мило, – ответила она. – Очень мило.

Синан не знал, сколько еще они так сидели, в молчании, когда она наконец спросила его.

– И почему ты заговорил теперь? Почему так долго молчал, а теперь вдруг заговорил? Совесть замучила? Мучила тебя три года, мучила, и наконец домучила?

Синан молчал, не зная, как сказать ей, что он почти о ней забыл. Что он заставил себя о ней не думать. Что он почти не вспомнил.

– Что теперь мне делать с этим, Синан Эгемен? Что? Зачем ты пришел ко мне? Зачем рассказал все это? Думаешь, на этом все? Умерла моя сестра, Синан, моя последняя кровинка, дочь моих родителей умерла, и ты говоришь мне, что она умерла из-за тебя, и что теперь? Думаешь, на этом все? Облегчил совесть? Бросил бомбу к моим ногам, все, стало легче? Говори? Стало легче?

Синан отрицательно покачал головой.

– И что теперь? Что ты дальше собираешься делать?

***

Мехмет недоуменно оглядывал незнакомую улицу, по которой ехала машина Хазан, и снова попытался спросить ее, куда они едут, но Хазан только хитро улыбалась в ответ.

Они остановились на подземной парковке какого-то жилого комплекса, и Мехмет приподнял брови, когда портье поздоровался с ней по имени.

– Это жилой комплекс холдинга Эгеменов, – объяснила она, – вроде «Плазы», но чуть новее.

– Твое новое жилье? – Переспросил он, глядя как она достает ключ, и она улыбнулась, открывая дверь.

– Нет. Твое.

Мехмет нахмурился, настороженно разглядывая пустую просторную квартиру, открывшуюся его взгляду. Квартира явно была нежилой, и скорее всего, в ней никогда не жили до этого. Стояла какая-то мебель – диваны, журнальный стол, какая-то консоль сбоку, но в остальном в квартире было пусто, широко и просторно, потолки были высокими, из окон открывался прекрасный вид.

Хазан взяла его за руку, потянув за собой.

– Идем, покажу тебе здесь все.

– Хазан, – он остановил ее. – Ты что, сняла мне квартиру? Серьезно?

– Не я, – Хазан подняла палец, поднеся его к губам Мехмета, останавливая его возражения. – Синан снял, еще когда ты был в отъезде. Собирался показать тебе, когда вернешься. – Она улыбнулась. – Но сегодня позвонил и попросил, чтобы я это сделала.

Синан, скорее всего, опять был у Гекхана и Селин, подумал Мехмет, вспомнив, что за весь день не позвонил ему ни разу, они с Хазан были так заняты в компании…

– Ну идем, я покажу тебе здесь все, – Хазан опять потянула его, и он послушно пошел за ней. – Внизу кухня, гостиная, ванная. Пойдем наверх?

– Хазан, серьезно, это было ни к чему. Я сам бы со всем разобрался.

– Конечно, – весело ответила она. – Ты всегда во всем разбираешься. Поэтому, в этот раз мы решили тебе помочь.

– Мы… – Мехмет повернул ее к себе. – Ты же сказала, что это сделал Синан?

Хазан скорчила гримаску.

– Ну… Я давала ему советы.

Мехмет улыбнулся.

– Но правда, Хазан, не стоило…

– Ты же не можешь вечно жить в квартире Джемиле? – Хазан пожала плечами.

– Ну, – Мехмет наморщил нос. – Она ведь пока на нее не претендует. Жильем ее сейчас снабжает государство.

Он засмеялся, когда Хазан, тоже расхохотавшаяся, шлепнула его по плечу. Это не был предмет для шуток, подумал он, Гекхан был очень подавлен случившимся, и несмотря на все старания, пока никак не удавалось вытащить госпожу Джемиле из тюрьмы, прокурор, ведущий дело, был очень решительно настроен.

– Ты не представляешь, какой ужас я пережила, когда утром поняла, что занималась любовью в постели моей тети.

Мехмет почти беззвучно рассмеялся, качая головой, глядя на гримасу отвращения на лице Хазан.

– Бывшей тети, конечно, но… Она все еще носит нашу фамилию. Ощущение было просто кошмарным. Так что нет, – твердо сказала она, ткнув в него пальцем. – Если понадеешься на продолжение, то в ту квартиру я больше не вернусь.

– Там есть диван, – Мехмет улыбался. – И полно других поверхностей…

– А еще комната Омрюм. Нет, Мехмет, ни за что. Квартира Джемиле отныне – центр воздержания, ясно? – Она спросила это, прижимаясь к нему вплотную, и Мехмет чувствовал, что ему становится тяжелее дышать, настолько его захватывал ее знакомый запах.

– Эта квартира тоже не подходит, – продолжила Хазан, приподняв брови. – Тут ни одеял, ни простыней, ни душевых принадлежностей, – и она отошла от него, хитро улыбаясь. – Так что… Подождем, пока ты здесь все устроишь.

– Подождем, – недоверчиво спросил он, глядя, как она поднимается по лестнице. – Ты серьезно сейчас, подождем?

– Здесь две спальни, – крикнула она сверху, – которую ты выберешь себе?

Мехмет рассмеялся, поднимаясь по лестнице, наверху которой она ждала его.

– Ближайшую, – тихо сказал он ей в лицо, и когда она собиралась что-то ответить, вдруг раздался телефонный звонок.

Мехмет внутренне застонал, доставая телефон, твердо намереваясь сбросить звонок и отключить звук, когда вдруг увидел имя звонившего. Настроение как будто переключили по рывку рубильника, и он видел, как Хазан сразу насторожилась, увидев его лицо.

– Добрый вечер, комиссар Серкан, – сказал Мехмет, знаком прося Хазан помолчать, когда она начала задавать вопросы.

– Господин Мехмет, добрый вечер. Господин Мехмет, ваш друг Синан находится в полицейском участке.

– Синан? – Мехмет встревожился, глядя в обеспокоенное лицо Хазан. – Что случилось?

– Его сейчас допрашивают. Он пришел, чтобы сделать заявление.

– Заявление? – Мехмет все еще не понимал, что происходит. – Какое заявление?

– Он сделал признание, господин Мехмет. Признание в непреднамеренном убийстве.

========== Часть 24 ==========

– Замечательно! Ты здесь. Сразу видно, моя кровь, – дядя вошел без приглашения, усаживаясь в кресло напротив нее, и Хазан бросила ручку, зло уставившись на него. – Что? – Спросил дядя, разводя руки. – Я имею в виду, что во всем холдинге под названием «Эгемены» работаем только мы с тобой, где сами Эгемены? Ах да, разрешают личные проблемы. Которые сами себе создают. Это потрясающе. У тебя хотя бы доля в этой фирме, за что страдаю я?

– Замечательный вопрос, – ответила Хазан, задыхаясь от ехидства. – Дядя, дорога свободна, тебя никто не держит. Собирай чемоданы и в Лондон, еще столько фирм нуждаются в разорении.

– Моя милая девочка, да разве я брошу Хазыма в такой ситуации? – Дядя радостно улыбнулся. – Разве не дело друга – поддержать в тяжелом жизненном пути?

– Ну конечно, дядюшка, уж ты умеешь поддержать. Дядя, – Хазан резко встала, что кресло откатилось от нее с грохотом, и дядюшка удивленно приподнял брови, вопросительно глядя на нее. – Дядя, ты понимаешь, что это из-за тебя Синан в тюрьме?

– Из-за меня? – Дядя ткнул себя пальцем в грудь. – Синан в тюрьме? Из-за меня?

– Из-за кого же еще? Это же ты во всем виноват!

– Это потрясающе, – дядя развернулся в кресле, обращаясь к несуществующей публике. – Давайте вместе подумаем, как это я оказался виноват. Может это я напоил Синана? Нет, не я. Может я усадил ту девку в его машину? И тут не я, что ты будешь делать. Может я заявление на него написал? Вы удивитесь, госпожа Хазан, но и это был не я! Какого черта ты винишь меня, племянница?

– Потому что ты его шантажировал, дядя, шантажировал! – Хазан махала перед лицом дяди, как будто он действительно не понимал, где провинился, и она пыталась объяснить ему на пальцах.

– Это просто потрясающе, теперь ты. «Шантажировал». Вы оба совсем обнаглели. «Шантажировал», говорят. Где я его шантажировал, ублюдка? Так, чуток пригрозил, а он сразу в штаны наделал. Я что ли виноват? Вы оба вконец уже обнаглели с такими обвинениями.

– В каком смысле «вы оба»? – Хазан удивленно остановилась.

– А то, что сегодня с утра, этот ублюдок солдафон врывается ко мне в кабинет, прямо посреди совещания с PR-отделом по стратегии разрешения сложившегося кризиса, этот ублюдок врывается ко мне в кабинет, разгоняет собрание, орет на меня, угрожает мне, обвиняет меня, что я засадил его невинного душку Синана в кутузку, съездил мне кулаком под дых – съездил, съездил, не делай круглые глаза – так, что Али пришлось немного поугрожать ему пистолетом…

– Что?!

– Не визжи, просто помахал Али пушкой у его носа, мигом унялся. Но так и продолжал там заливаться, как я, мол, его дорогому невинному Синанчику всю жизнь поломал, и как он мне за это отплатит. Он отплатит, ага. Да что он может, второсортный охранник с протекшей крышей, он вздумал со мной бороться, ха.

– Не смей, – Хазан подскочила к нему вплотную, ткнув пальцем ему чуть ли не в лицо. – Не смей так говорить, понял? Ты, дядя, ты виноват в том, что случилось, из-за тебя Синан в тюрьме…

– Аллах-Аллах, из-за меня он в тюрьме! Повесьте всех арестантов Стамбула на меня, всех на меня повесьте! Все сидят из-за меня! Сначала этот придурок Гекхан бегал по улицам, орал, что я посадил его невесту, потом этот стукнутый диктофон поднимает на меня руку, кричит, что я посадил его… Кого, кстати? Кто ему Синан? Чего он из-за него ноет, а не этот придурок Гекхан? Он же его брат, чего Гекхан из-за Синана не кипишит, какое отношение этот капрал к Эгеменам имеет? Чего он крутится вокруг них, словно он теперь их новый средний брат, а? Не говоря уже о тебе, вместо того чтобы думать о своей семье, об Эдже, обо мне, твоем кровном дяде, о матери не думай, обойдется, об Омрюм подумать должна, она тоже вокруг Эгеменов носится. Кто ты им? Дочь что ли? Невестка? Ты не об Эгеменах думать должна, о семье своей, как я делаю…

– Дядя! – Хазан топнула ногой, не выдержав его бесстыдства. – Только потому, что ты мой кровный дядя, и я о тебе забочусь, я сейчас здесь, а не готовлю тебе поминальный обед! Ты! Я не знаю, как ты это сделал, но ты разнюхал тайну Синана и угрожал ему ее раскрыть! Дядя, то, что сейчас случилось, исключительно твоя вина, ясно? Дядя, я предупреждаю тебя, перестань, перестань это делать, перестань плести интриги…

– Аллах-Аллах! – Кудрет почти подпрыгнул, вскакивая перед ней. – Да ты уже совсем совесть потеряла, племянница! Какие интриги? Какие, мать твою, интриги? Что ты выдумываешь, блин? Спокойно работаю! Никого не трогаю! Зарабатываю вашему холдингу неплохие бабки! Тружусь здесь как, мать ее, пчелка. Это вы, блин, банда героев-любителей, только и делаете, что с первого дня вокруг меня интриги плетете! За каждым шагом моим следят! Каждое движение отслеживают! Переписку перехватывают, звонки проверяют, даже видео каждый день пересматривают! Я уже, мать вашу, боюсь дома штаны лишний раз переодеть, думаю, открою шкаф, а там один из вас четверых сидит, вынюхивает! Да пошли вы все нахер, и ты первая, Хазан!

С этими словами дядя вылетел прочь из кабинета, и Хазан швырнула ему вслед календарь, задыхаясь от подобного бесстыдства.

***

Прокурор смотрел на Синана равнодушно, не то чтобы Синану было до этого дело.

– Скажите, господин Синан, – прокурор опять уставился в бумаги. – Подумайте хорошенько. Кто-нибудь кроме вас еще знал, что за рулем машины были вы?

Ниль знала, подумал Синан. Она вышла за ним, шатаясь, еле держась на ногах, но попыталась наброситься на Чилек с кулаками… Она отвлекла Чилек, и Синан смог отобрать ключи.

Она видела, как он сел за руль, как Чилек прыгнула на пассажирское сиденье, как они уехали.

Видела, и рассказала своему любовнику.

– Какая разница? – Синан пожал плечами. – Что от этого поменяется?

– У нас множество свидетелей дали показания, что за рулем была девушка, господин Синан, – прокурор покосился на камеру. – Нам нужно проверить, нет ли среди них лжесвидетелей?

На секунду Синану захотелось бросить Ниль в пасть волкам. Как сделала она. Предала его. Сдать ее так же. Но…

Что от этого изменится?

– Я никому ничего не говорил, – Синан решил обойтись полуправдой. – Я никому не сказал, что был за рулем.

– Никому? – Прокурор посмотрел на него поверх очков. – Ни семье, ни друзьям, ни вашей девушке?

Синан покачал головой.

– Я не хотел об этом думать, прокурор. Если бы я сказал, мне пришлось бы думать.

Прокурор неопределенно промычал и поднялся на ноги.

– Что ж, полагаю, на этом все. Готово постановление о вашем аресте, господин Синан. Сегодня вас переведут в центральную тюрьму, где вы будете находиться до суда. А может и после.

Синан сделал вид, что равнодушно воспринял новость, но на самом деле в нем все сжалось. Он не предполагал, что будет вечно оставаться в одиночке с решетками в полицейском участке, со скамьей вместо кровати, но там, по крайней мере, он был один.

Полицейские взяли его под руку, ведя прочь из допросной, и Синан покосился на комиссара Серкана, который криво улыбнулся ему. Его ввели в какой-то кабинет, и Синан вздрогнул, увидев стоявшего у стола отца.

– Папа? – Синан удивился. Он правда удивился. Он не думал, что отец навестит его. Совсем в это не верил.

– Сынок… – Отец медленно подошел к нему, внимательно разглядывая, и когда Серкан отпустил его, осторожно, настороженно обнял. Синан также неловко приобнял его в ответ. Он не помнил, когда отец в последний раз обнимал его, совсем не помнил этого… – Можно нам остаться наедине, комиссар? – Попросил отец. – Пожалуйста.

Серкан пожал плечами, окидывая взглядом отца и сына, и вышел из кабинета, предупреждая:

– Пять минут.

Синан крепче обнял отца, закрывая глаза, и ему чертовски захотелось заплакать, и отец еще раз крепко сжал его в объятьях и наконец отошел на шаг.

Крепкая хлесткая пощечина была для Синана полной неожиданностью, хотя за свою жизнь он словил их от отца достаточно, он не ожидал этого сейчас.

– О чем ты только думал? – Прокричал отец, багровея от гнева, и Синан сглотнул, отводя глаза.

Чего он ожидал? Нет, серьезно, чего еще он мог ждать?

– Ты понимаешь, понимаешь, в какое положение ты поставил нашу семью? Наше имя смешивают с грязью, по всем новостям только и говорят что об Эгемене-убийце, о зарвавшемся испорченном мальчишке из золотой молодежи, о том, как ты работал в холдинге и в Эгемен Косметикс, ты представляешь, какой это удар по репутации нашей компании? По репутации нашей семьи? Как будто было мало того, что наше имя полощут из-за этой ведьмы твоего брата, теперь и ты решил добавить нам проблем? О чем ты только думал, когда пришел с признаниями в полицию?

– Я понимаю, отец, – Синан опустил голову, и ему с большим трудом удавалось сдержать слезы. – Я понимаю, я виноват перед тобой, перед всеми. Мне следовало вас предупредить, прежде чем идти сюда. Предупредить вас, взять адвоката, и только потом пойти в полицию…

– Сын, сын, – отец схватил его за плечи, начиная трясти. – Сын, ради всего святого, замолчи, ты совсем сошел с ума, сын, замолчи! О чем ты говоришь? Ты не должен был идти в полицию, зачем ты это сделал, безумец? Зачем? Никто ни о чем не знал, никто ничего бы не сделал, если бы ты не пришел! И ладно бы только признался, что был за рулем, зачем ты рассказал, что пытался выпрыгнуть и боролся с этой девчонкой? Зачем, зачем ты это сделал, глупец?

– Потому что это неправда, папа! – Синан закричал ему в лицо. – Кудрет все знал! Он мог использовать это для своих целей! Он сам так сказал. Единственный способ остановить его – рассказать правду, и я рассказал!

– Аллах свидетель, что ты за глупец! Кудрет никому бы ничего не рассказал! Он брат моего друга, я знаю его с детства, Кудрет ни за что не причинит вреда холдингу, который создавал его брат! Он ничего бы не рассказал полиции!

Синан не верил своим ушам. Он не знал, что ошарашило его больше в словах отца, его слепая вера в Кудрета Чамкырана или что для отца было важнее, чтобы не узнала именно полиция.

– Я поступил правильно, отец, – тихо сказал он. – Я точно знаю, что поступил правильно. Мне теперь не стыдно будет посмотреть людям в глаза. Я оступился и поплачусь за это. Я поступил ответственно. Разве не этого ты всегда хотел? Чтобы я отвечал за свои поступки. И я отвечаю.

– Но кроме тебя отвечаю теперь я! Наша компания! Мы все теперь отвечаем за твои поступки, как именно это справедливо? Ты понимаешь, что ты делаешь с нами? Хотя, какая тебе разница. Ты понимаешь, что ты делаешь с собой? Ты портишь свою жизнь! Ты сгниешь в тюрьме, сын!

– Значит, я это заслужил. Значит, ты это заслужил, отец. Значит, так будет правильно.

– Как ты смеешь? – Отец сделал шаг вперед. – Как ты смеешь, мерзавец? Избалованный испорченный мальчишка, у тебя с детства было все, мы дали тебе все, больше, чем кому-либо, а ты, неблагодарный, смеешь теперь мне такое говорить?

– Хватит, отец! Хватит! – Голос Синана срывался. – Не дали вы мне все, отец, не дали, понимаешь? У меня были все эти вещи, безделушки, еда, но… У меня вас не было! Я бы все отдал, чтобы вы у меня были! Я был бы согласен, чтобы меня похоронили живьем, как Мехмета, но что бы у меня при этом была мать, которая любит меня, а не то, что делали вы!

– Что ты несешь, бессовестный? – Хазым смотрел на него недоверчиво. – Что ты говоришь, бесчестный? Чего еще тебе не хватало? Чего тебе было мало, мерзавец?

– Ну конечно. – Синан фыркнул. – Я так и думал. Тебе все еще плевать. Тебе просто-напросто плевать. Знаешь что, проваливай, – Синан развернулся к двери. – Уходи. Иди, ищи дальше своего идеального Ягыза. Мне тоже уже плевать.

– Стой, Синан, – зло прикрикнул отец, но Синан не обратил на него внимания, открывая дверь.

– Эй, комиссар! – Выкрикнул он, ища глазами Серкана. – Ловите меня, я совершаю побег!

Комиссар Серкан подлетел к нему в мгновение ока, хватая его в охапку и заламывая руки за спину, и Синан подумал, что его сейчас повалят и что-нибудь отдавят, когда услышал знакомый голос над головой:

– Серкан, Серкан, товарищи, товарищи, перестаньте, отпустите его, он просто пошутил, он пошутил…

Мехмет помог ему подняться, подхватывая подмышки и отводя от него руки полицейских.

– За такие шутки, парень, в тюрьме тебе все зубы повыбивают, – сердито сказал Серкан, встряхивая Синан за шиворот.

– Да ладно тебе, Серкан, – Мехмет примирительно улыбнулся, одной рукой обхватывая Синана и прижимая к себе в крепком объятьи.

– Мы вытащим тебя, слышишь, вытащим, но прошу тебя, не нарывайся там, хорошо? – Мехмет прошептал ему это на ухо, когда Серкан снова потянул Синана к себе, грубо хватая под руки.

– Не положено, Мехмет. Иди отсюда.

– Просто будь спокоен, Синан, хорошо? Перетерпи, пожалуйста, – Мехмет сделал шаг к нему, когда какой-то парень в серой форме грубо схватил Синана, сковывая ему руки наручниками. – Мы тебя вытащим!

– Отойди от него, Мехмет, – голос отца был так холоден, что обжигал сильнее огня. – Никто не будет его вытаскивать. Пусть сгниет внутри.

Мехмет шокированно оглянулся на отца и снова встретился глазами с Синаном, отрицательно качая головой.

– Все нормально, Мехмет, – Синан фыркнул, глядя на отца. – Я поступил правильно, ты бы сам мне сказал, чтобы я так сделал, скажи? Ты бы позволил мне промолчать, если знал бы?