Текст книги "This one. Книга первая. Суровая земля (СИ)"

Автор книги: theDah

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Я был единственным мальчиком в группе, но они взяли меня и пытались защитить. «Пощадите ребенка» – говорили они. Я был слишком молод, чтобы помочь…

Хмммм. Пацан не дорос даже до пояса Хико. Конечно, он был слишком молод! Сама мысль о том, что мальчик мог кого-нибудь защитить, была смешной. Но тот факт, что мальчик пытался, показывал его силу.

Немногие люди способны бороться с парализующим страхом беспомощности и попытаться победить его.

Обязательная способность мечника, и одна из тех, что была так знакома Хико, что он даже не помнил время, когда у него ее не было. В конце концов, именно из-за этой внутренней силы его мастер и выбрал его в ученики.

Ученик.

М-да.

Хитен Мицуруги лежал на плечах одного Хико. Вернее, не так. Стиль был создан, чтобы нестись двумя – учителем и учеником. Он давно знал это, но откровенно игнорировал последствия прежде. Смерть старого ублюдка все еще лежала тяжелым камнем на сердце, бросая глубокую тень на его жизнь. Но сейчас это было похоже на мгновение полнейшей ясности, когда видишь, как судьба предлагает тебе выбор и требует принять решение. И ты понимаешь, что этот выбор изменит всю твою жизнь.

Мог ли он упустить этот шанс?

Мальчик был очень молод, но с необычно определенной и впечатляющей ки. Самое главное требование для мечника Хитен Мицуруги.

Это было так рано! Хико Сейджуро 13-му предстояло еще столько странствий, чтобы выполнить свой долг перед мечом Хитен Мицуруги. Но в последнее время долг стал тяжелее. Он начал тяготить его. Этот мальчик, этот иностранный беспризорник, говорящий как нормальный японский мальчик, чьи слова были осторожны, но светились простой красотой… Это кладбище, тот факт, что ребенок выжил в одиночку в такой ужасающей ситуации и сохранил свою силу…

Если Хико снова уйдет, мальчик никогда не возьмет в руки меч. Он никогда больше не попытается защитить невинных людей с мечом в руках.

Какая это будет утрата.

Искра жизни вспыхнула в глубоко спрятанном тайнике его души. Та, что кричала в агонии последние годы, отягощенные сознанием бесполезности своего существования.

Мальчик должен владеть мечом, чтобы защищать.

– … Я хотел сделать особенными эти могилы, и потому хотел хорошие камни. Это единственные, что я смог найти. Я даже не смог найти цветы, чтобы положить на них…

Его коварные ноги, почти по собственной воле, сделали шаг вперед. Хико выдохнул, и пришло решение, когда он подошел в могилам, откупоривая кувшин с саке. Хороший сорт, купленный в храме, служившем местом упокоения его мастера. Это было во всех отношениях хорошее решение – и решение Хико, и некоторым образом одобрение старого ублюдка.

Он медленно вылил саке на камни, на один за другим. В том же порядке, в каком мальчик называл имена.

Мальчик повернулся, чтобы посмотреть на него бледными, бледными голубыми глазами на смертельно бледном лице.

Хико не отшатнулся, хотя был близок к этому, видя такой неестественный вид. Чтобы скрыть свою краткую антипатию, он пояснил:

– Досадно войти в нирвану, не попробовав хорошего саке, так что это моя дань им.

– Спасибо. – Слова дошли мягко, как и все остальные. Никаких четких эмоций не было – ни надежд, ни ожиданий. Словно мальчик не понимал, чего еще желать, большего, чем то, что у него есть. Чистая душа. Чистый лист, только и ждущий формирования.

– Я – Хико Сейджуро. Я мечник.

– Мечник?

О да, мальчик, мечник. Я обучу тебя. Ты будешь совершенным. Улыбка поднялась к его губам. Как побудить мальчика подняться и жить снова? Поднять упавший меч и бороться?

Хммм, ну конечно.

– Мальчик, ты не в состоянии защитить ничего ценного. – Поступить так, как его мастер поступил с ним, указывая на его неудачу и наблюдая последствия.

– Ты был ответственен за эти три жизни. Твои руки будут помнить, как тяжелы были их тела, но ты навсегда будешь нести гораздо больший вес их жизней. – Напоминание о провале и потом почему это никогда не должно повториться.

– Ты уже несешь их. – Побуждение к действию, чтобы этот провал никогда не повторился снова.

– Теперь ты должен обрести силу, чтобы поддерживать себя и защищать других. – Потому что для чего же был создан меч Хитен Мицуруги, как не для этого? Это была простая истина: сила необходима, но только для того, чтобы помочь тем, кто слабее!

– Тогда ты будешь способен жить своей жизнью и защищать жизни, которыми дорожишь. – Потому что Хико понял кое-что для себя. Один человек это просто человек, и он не может защитить весь мир.

Так что…

– Защитить дорогую жизнь?

Он будет учить мальчика. Всему, что знает сам. И Хико покажет старому ублюдку, что тот был не прав. Мальчик поймет, как использовать меч Хитен Мицуруги для защиты!

Затем, почти машинально…

– Мальчик, как тебя зовут?

– Шинта…

Всех проданных в рабство регистрировали. И все эти реестры отмечались на контрольно-пропускных пунктах на границах провинций. Было очевидно, что мастер небесного меча Мицуруги не может быть рабом. Так что пришло время последнего выжившего в этой бойне исчезнуть.

– Слишком деликатное имя для мечника. Отныне твое имя – Кеншин. – Сердце и меч. Сердце меча. Это подойдет мальчику – лучше, чем любое другое.

– Кеншин… – такие бледные глаза мальчика стали большими и круглыми, когда он попробовал новое имя.

– Я собираюсь научить тебя, мальчик. Научить своей силе!

Мальчик смотрел на человека-духа в белом, раскрыв рот. Он предлагает учить его? Сражаться на мечах? Чтобы защищать?

Братья играют на солнце со своими палками-лошадями, палочками-самураями и грязевыми замками, представляя истории о воинах и героях… Поднимая меч и понимая, что он совсем не таков, каким представлялось, и не имеет значения то, что он тот, кто не сможет его использовать… Глаза Касуми, когда лезвие пронзает ее горло…

С мечом он не был бы беспомощным, не должен был терять того, кто ему дорог. Ничего в жизни мальчик больше не хотел, кроме этого.

Но он больше не был один. Это была не только его жизнь. Он не мог принять это решение так, будто был один. Так что он подумал о своем друге – подумал, насколько хотел этого, и добавил вопросительное чувство.

Дух некоторое время молчал. А потом ответил интенсивным пучком чувств: сомнением, недоверием, неуверенностью, ненавистью к людям – другим, нуждающимся в помощи! И наконец…

Ласковое согласие.

Мальчик улыбнулся. Кивнул.

Так что мечник-дух получил двух учеников.

*Зимняя Луна – имя меча Хико.

Комментарий к Глава третья. Копатель могил и блуждающий тупица

Блин, а я еще сомневалась, как перевести слово «jerk» в названии главы. Молодец, Хико: убил всех бандитов – красавец, прочитал лекцию о мести и прощении – замечательно, а потом спокойненько ушел по своим делам, бросив семилетнего ребенка на поле, заваленном трупами. Ну не тупица ли?

Иллюстрация в тему: https://vk.com/photo-128853700_431040339

========== Глава четвертая. Скрытое под скрытым. ==========

– Нам нужно идти. У тебя есть все, что необходимо?

Мальчик оглянулся. Необходимое. Что ему нужно для путешествия? Он выжил в эти долгие дни только потому, что в обозе была еда и вода. Без них бы он долго не протянул. Первое же утро, занятое рытьем могил, жестко это подтвердило.

Беглый взгляд на человека-духа – нет, Хико-сана – подтвердил, что у него с собой не особо много запасов. Ничего, кроме саке, плаща и меча, но как он так путешествует? Может, у него все же есть что-то еще? Если да, то это, должно быть, скрыто под плащом, но очевидно, что у него нет ничего для мальчика.

– Подождите минутку, – сказал он, обращаясь к человеку-духу Хико-сану, и умчался к своему гнезду из одеял.

В первую очередь он сунул волчок в карман рукава. Это Касуми подарила ему. Он не мог его оставить – это единственное напоминание о его почти-семье.

Постель была толстая и тяжелая, какой и должна быть. Он сделал ее их четырех одеял, и спать в ней было приятно и тепло. Но нет никакой возможности утащить их все в одиночку. Мальчик закусил губу и оглянулся. Человек-дух был так холоден и неприступен. Нет, не было никакого способа унести все это, кроме как прикинуться плаксой и попросить мечника нести его вещи. Легкий прерывистый вздох, и решение принято – он взял только верхнее одеяло и скатал его для легкой переноски. Это было одеяло Касуми, и мальчику казалось, что оно все еще пахло ею.

Теперь к продуктовой повозке.

Человек-дух Хико-сан медленно шел за ним, наблюдая тяжелым взглядом за каждым его движением, как охотящийся кот, но не говоря ни слова.

Порывшись в уже знакомых запасах, мальчик нашел фляжку для воды, достаточно маленькую, чтобы нести с собой. Это сделано, но с едой возникла проблема. Овощи были слишком громоздкими и уже начали пованивать, неприготовленный рис тоже не вариант, поскольку мальчик был не уверен, что у человека-духа есть в чем его готовить. Может, спросить?

А вдруг это глупый вопрос, и человек-дух рассердится на меня за это? Старая Ине-сама сердилась на него, когда он осмеливался спросить… Нет, лучше не раздражать человека-духа, пока он не узнает его получше.

Но осталось немного сушеной рыбы, и хотя на вкус она была не очень, он несколько привык к ней за все это время. Так что он взял столько, сколько поместилось в одеяло, и обвязал сверток оставшейся веревкой, чтобы было легче нести.

Закончив приготовления, он подбежал к человеку-духу Хико-сан. Затем выжидательно поднял голову. Брови мечника поднялись в немом вопросе, и в этот момент он смотрелся или казался почти страшным.

– Готов идти?

Мальчик кивнул. Человек-дух усмехнулся, повернулся и пошел. Мальчик за ним.

Сначала ему пришлось бежать, а потом просто идти в ногу с большими шагами человека-духа. Нет. Хико-сана. У человека-духа есть имя, поэтому нужно его использовать. Но я знаю человека-духа недостаточно хорошо – не будет ли это грубостью позвать кого-то просто по имени?

Еще когда мама учила его вежливым словам, она постоянно напоминала ему, что использовать неправильные слова грубо. Если добавить слишком много почета к имени, то напомнишь человеку, что он не достоин этой чести. А если слишком мало, то это вообще худшее оскорбление.

Шинта-чан, если сомневаешься, просто добавь –сан к имени. Или молчи и держись меня. Слабая улыбка и шепчущий смех эхом отозвались в памяти, и мальчик сглотнул и потер глаза – только чтобы убедиться, что они сухие. Не думай, не пытайся вспомнить, и будет легче.

Но какое слово добавить к имени человека-духа? Что будет более подходящим? Широкая спина и развевающийся плащ человека-духа не давали никаких подсказок. Белое одеяние было настолько странным, что напоминало мальчику о героях из отцовских сказок, которые он иногда решал рассказать по вечерам.

Не думай!

Нет, решил мальчик после некоторого раздумья, все в этом человеке-духе было странным. И то, как он ходил, и как одевался, и как говорил… Все это давало четкую уверенность, что выбор слишком низкого суффикса будет большой ошибкой. Но что насчет слишком высокого? Разумеется, человек-дух не господин, не староста… как мальчику выбрать?.. Даже обычно приемлемое -сан совсем не подходит Хико и таким как он людям.

Это невозможно! Нет подходящих вариантов!

И кроме того, человек дух ощущался холодным и далеким, совсем как друг-дух, который вообще не любил людей. Осмелится ли он спросить? Но что если человек-дух не захочет слушать то, что он будет говорить? Что если он найдет его вопросы назойливыми, как старая Ине-сама?

Если бы он хотел поговорить, то задавал бы вопросы, рассуждал мальчик. Так что лучше помолчать.

В конце концов, он не знал, почему человек-дух решил взять его с собой, и не хотел снова остаться в одиночестве. И обещание научить бою на мечах – ему определенно не хотелось это упустить! Человек-дух действительно блестяще управлялся с мечом, убивая бандитов, конечно, он мог бы научить мальчика сражаться так же хорошо?

Но что если человек-дух решит, что он недостаточно хорош? Или что если он соврал? С чего бы это ему предлагать ему такие вещи? Можно ли ему вообще доверять? Что если он сделает то же самое, что сделала старая Ине-сама?…

Ему не хотелось быть проданным еще раз, почувствовать, что он не человек, что он не более важен, чем ведро, и никто не захочет позаботиться о нем…

Нет. Никогда. Это так ужасно.

Мальчик поделился этими мыслями с другом, который, казалось, тоже не был уверен в человеке-духе Хико-сане. Последовала долгая дискуссия, но в конце они согласились подождать и посмотреть. В конце концов, вполне возможно, что человек-дух говорил правду. Но при первых признаках чего-то другого… Ну, мальчик и дух должны успеть раньше.

Хотя проблема с тем, как следует называть человека-духа, решилась вместе с решением о том, что мечник не может быть настолько суров, чтобы отказаться от них всего от одного вопроса. И если это так, может, лучше спросить раньше, чем позже? Но когда спросить его?

Сейчас?

Однако большая спина человека-духа Хико-сан была такой неприступной. Может, лучше немного подождать?

Ах! Мечник опять ушел далеко вперед! Мальчик чуть не сказал плохого слова и побежал.

Он привык целый день идти с караваном работорговцев, и подошвы ног затвердели, делая путешествие проще, так что мозоли не пузырились больше. Но караван двигался медленно. А человек-дух нет.

Ему приходилось постоянно почти бежать, чтобы просто не отстать. Это потому, что человек-дух очень большой, и у него длинные ноги, рассуждал мальчик. Для человека-духа Хико-сана это нормальный темп ходьбы. Это не потому, что мечник нарочно хотел оставить мальчика позади. Нет. Нет. Этого не может быть. Я не мог настолько надоесть ему уже сейчас…

Но независимо от его размышлений, этот бег время от времени сильно утомлял мальчика. Стало труднее дышать, кололо в груди, и ткань кимоно прилипла к спине. Ему действительно нужно что-нибудь сказать этому человеку-духу в белом, который так спокойно шел впереди, ни разу не оглянувшись.

Скрученную в рулон постель, перекинутую через плечо, было весьма неудобно носить, и она становилась все тяжелее. Как заговорить с человеком-духом? Как его назвать? Уважаемый Хико-сан, не могли бы мы остановиться на минутку? Нет, это жалоба, а старая Ине-сама терпеть не могла жалобы. Она предупредила его, чтобы он не доставлял неприятностей. А может, поэтому она продала его? Если он потребует каких-нибудь глупостей, захочет ли человек-дух…

Нет, нет. Не думаю.

Он не мог рисковать.

В конце концов, мечники это большие и суровые люди, и, несмотря на то, что мальчик был еще мальчиком, он был большим мальчиком и должен быть суровым. Если он будет недостаточно упорным, человек-дух сочтет, что игра не стоит свеч и оставит его. Так что, потея и пытаясь отдышаться, он следовал за мечником.

Хико предпочел идти по дороге. Он не хотел появляться в деревне третий раз за такое короткое время, особенно с его новым учеником. Так что оставался только один приемлемый вариант – идти в том направлении, откуда пришел караван.

Перед уходом он дал мальчику возможность забрать свои вещи. Частично в качестве проверки, чтобы удовлетворить свое любопытство, но также и по необходимости. Кто знает, что мальчик ценит и не может бросить? Он не вынесет нытья плачущего ребенка.

Ребенок промчался по обозу в поисках своего имущества и какого-нибудь продовольствия, которое ему хотелось взять. Хико наблюдал за мальчиком, но не вмешивался и не рылся в повозках. Может, он и был сейчас скитальцем без постоянного заработка, но не настолько пал, чтобы грабить мертвых.

В отличие от мальчика, последнего оставшегося в живых. Все это принадлежит ему по праву.

Когда приготовления были закончены, Хико начал свой путь, предоставив мальчику самому решать, идти следом или нет, особого выбора он дать не мог. Карты раскрыты – честное предложение с высокими требованиями – стать убийцей с долгом тяжелее горы или остаться и найти деревню в другом направлении и достойных и нормальных людей, которые могли бы позаботиться о дополнительном ребенке.

Мальчик без колебаний последовал за ним, держа почтительную дистанцию.

Быть по сему.

Хммм, Хико не смог сдержать легкого намека на улыбку, поднявшуюся к губам. Как вести щенка.

Уголком глаза он поглядывал на мальчика, чтобы удовлетворить свое любопытство. Не следовало открыто таращиться на малыша, чтобы не напугать его.

Он с удивлением отметил, что мальчик довольно легко последовал за ним. На его два шага он делал пять своими короткими ногами, но другого пути нет. Если упрощать все для мальчика и нежить его, он не вырастет сильным. Нет. Несмотря на малость, мальчику придется поднапрячься для того, чтобы начать тренировки. Одним из преимуществ длинных путешествий было, то, что они отлично подходили для тренировки выносливости. Что же касается обучения, не было никаких причин откладывать его на потом.

И, сказать по правде, Хико не хотел задерживаться на этом кладбище. Это вызывало воспоминания о крови и резне в его сознании, а он предпочел бы, чтобы они лежали там, где лежали.

Хотя мальчик был чрезвычайно интересен. Хико постоянно ожидал от него требования замедлиться – как сам в таком возрасте. Но мальчик молчал. Он тихо боролся и следовал за ним. Время от времени его взгляд становился пустым, словно его голова витала в облаках. Хико не понимал, что было причиной этому. Может, мальчик думал о чем-то? Или вспоминал?

В любом случае, это плохая привычка.

Подобного рода размышления оставляют тебя открытым для атак, и воспоминания… У Хико был личный опыт, почему углубление в воспоминания может плохо кончиться. Вероятно, воспоминания мальчика больше подходят для страшилок, чем для детского ума. Так что с этой привычкой надо что-то делать. Он не знал, с чего начать. Неважно – со временем поймем. И в отношении этого ребенка это не приоритетно.

Нет, сейчас куда важнее отмыть этого беспризорника. И руки подлечить. Хико порылся в памяти. Хммм, где здесь ближайший водоем? Ах, да, озеро рядом с дорогой, в нескольких милях отсюда. Подойдет для лагеря.

Составив план путешествия, он двинулся дальше.

Солнце зашло, и стало очень темно, но человек-дух продолжал идти. Хотя мальчик не понимал, почему. В это время работорговцы всегда останавливались, чтобы разбить лагерь. Может, следует спросить об этом, но то, что он хотел спросить у человека-духа, копилось, а осмелиться спросить он все не решался.

Среди этих вопросов причина путешествовать ночью – не самая насущная. К тому же ярко светила луна, так что путь был хорошо виден.

Вскоре мальчик понял, что если не думать, как он устал и страдает, все не так уж и плохо. Проблемой было найти подходящее отвлечение. Прогулка по темной лесной дороге не очень подходила для этого, потому что невозможно было смотреть далеко, чтобы найти что-нибудь интересное. Белый плащ человека-духа мог удерживать его внимание только какое-то время, так что он вернулся к разговору с другом-духом. Было немного сложно сконцентрироваться на время, достаточное для краткого обмена образами и эмоциями. Он не смел пытаться вести более долгие разговоры, потому что хотя и чувствовал себя лучше, идя и размышляя одновременно, но ему не хотелось врезаться в дерево или другой предмет. Человек-дух Хико-сан найдет это глупым и странным и решит расстаться с ним.

Тем не менее, истощение подкрадывалось к нему. Ноги опухли и отяжелели, даже дыхание сопровождалось борьбой с болью при каждом вздохе, при попытке вдохнуть побольше воздуха…

Но человек-дух шел дальше.

Несмотря на все усилия, ноги мальчика больше не могли двигаться быстрее. Постепенно он отставал все больше и больше.

Нет, я не хочу оставаться один.

Только не опять.

Хико заметил, что мальчик отстает. Это заняло больше времени, чем он предполагал, но опять же, рабы путешествовали пешком. Так что по логике, мальчик привык идти целый день. Тем не менее, не похоже было, что он долго выдержит такой темп. Так что исподволь Хико начал замедляться. Это необходимо, чтобы не выпустить его из поля зрения. Ребенок может упасть в любой момент, он выглядит уставшим.

Невелика трудность. Озеро впереди, и там они сделают привал.

Они остановились через несколько часов после полуночи. Луна висела высоко, освещая дорогу бледными лучами. Ах, вот она – небольшая поляна рядом с дорогой, с тропой, спускающейся к озеру. Он остановился и подождал жалкого бродяжку, которому предстояло стать его учеником.

Мальчик даже не заметил, что он остановился, и вместо этого просто тащился вперед как живой мертвец с головой в облаках. Что же происходит в этой голове? Хммм, я действительно должен отучить ребенка от этой привычки. Люди, которых до этого видел Хико в подобном состоянии, либо были бесполезными мешками плоти и ни на что не годились, либо были одурманены опиумом.

Это неестественно.

Эти бледные расфокусированные глаза, маленькие ноги, бредущие по дороге в медленном постоянном темпе, жесткое учащенное дыхание, грязная одежда, прилипшая к коже, руки в синяках и кровоподтеках – воистину жалкое зрелище. Еще и воняющее.

Хико откашлялся.

Мальчик притормозил, как олень, неожиданно выскочивший на поле, его глаза прояснились и сосредоточились на нем.

– Здесь мы остановимся на ночь, – сообщил Хико мальчику.

Мальчик посмотрел с надеждой.

– Я начну разводить огонь, а ты оставь вещи здесь и иди на берег помойся. Ты воняешь.

Медленно, почти неохотно мальчик уронил одеяло на ноги. Затем недоверчиво посмотрел на Хико, но после небольшого колебания повернулся и пошел с береговой линии.

Хико покачал головой. Что это было? Ну, как бы то ни было, сейчас надо оставить его в покое.

В первую очередь, он проголодался, так что нужно разжечь костер и сварить рис. Хико с удовлетворением отметил, что в лесу, окружающем лагерь, достаточно сухих веток для костра. Также нужно вскипятить воду для очистки покалеченных рук мальчика. Не хватало только потерять палец или два из-за воспаления и инфицирования ран. Это немедленно покончит с его планами на нового ученика. В конце концов, здоровые руки – главный инструмент мечника, пальцы необходимы для балансировки меча.

Правда, это можно было компенсировать, но было бы совершенно бессмысленно начинать обучение мальчика, который был покалечен еще в детстве.

Хико нахмурился и осмотрелся, ища сухие ветки. Нет ничего легче, чем нарубить их стремительными ударами Зимней Луны. Когда-то он счел бы неслыханной ересью использовать меч для черной домашней работы, но теперь он проглотил свою гордость из соображений практичности.

Что касается мальчика, Хико не мог решить, сколько ему на самом деле лет – он был так мал. Ходили слухи, что иностранцы взрослеют по-разному, возможно, это могло что-то объяснить. В любом случае, мальчик никак не младше пяти и не старше десяти, рассуждал Хико. Слишком большой разброс возможностей.

Для его целей оба конца шкалы не подходят, сказать по правде. Пять слишком рано для обучения с мечом должным образом, так как постоянно растущие конечности не могли обеспечить уверенного управления оружием. Кроме того, необходимо какое-нибудь базовое образование, вдруг подумал Хико с некоторым страхом.

Конечно, он не настолько молод, нет, не может быть.

Обучение кого-то читать и писать явно не входило в планы Хико, но, с другой стороны, чем старше будет малыш, тем ближе он станет к мечнику, неспособному связать двух слов. Чем больше Хико думал об этом, тем сильнее ужасался всем проблемам, связанным с воспитанием детей.

Похоже, это будет сложнее, чем он предполагал… В конце концов, что он знал о детях, кроме собственного детства? Ничего. Был ли его выбор правильным? Может, стоит проводить ребенка до ближайшей деревни и, убедившись в том, что беспризорник пристроен, продолжить свой путь и жить так, как привык. Нет. Все приходит в свое время, и я решу все проблемы. Он стиснул зубы. Хико Сейджуро 13-й не имеет привычки сомневаться в себе, большое спасибо, и не собирается начинать.

К тому же, воспитывать ребенка – ученика мечника или нет – не должно быть трудно. Женщины все время это делают.

С охапкой почти сухой древесины он вернулся к месту лагеря. Мальчик еще не вернулся. Что могло его задержать так надолго? Размышляя, он высекал искры над веточками. Когда он был молод, он ненавидел купание на открытых водоемах. А вода в озере, должно быть, ледяная. Его бы ничто не заставило задержаться. Нет. Его мастер достаточно часто швырял его в холодную воду, чтобы «остудить норов».

Не стоит говорить, что Хико не привлекала холодная вода.

Огонь неплохо разгорелся и, похоже, за ним не нужно особо следить. Так что он положил остальные собранные им ветки поближе к костру, чтобы они попросохли. Влажные веточки немного дымили, ну да ладно. Небольшой запах дыма от одежды – невелика цена, зато перебьет вонь свежего кладбища.

Хммм. Что еще? А, немного воды, чтобы сварить рис. Хико кивнул и встал. Одновременно можно проверить, как там мальчик. Из небольшого узла, в котором он носил свои припасы под плащом, Хико извлек походный чайник. Захватив его, он направился к озеру.

Когда человек-дух велел ему оставить свои вещи, мальчик почувствовал тень сомнения. Большая часть его пожитков в одеяле была необходима, но вовсе не незаменима. Единственное исключение – его волчок. Так что, положив постель, он просунул руку между складками и схватил деревянную игрушку.

Он был совершенно уверен, что человек-дух не видел этого.

Со своей драгоценной игрушкой в руках мальчик спустился по тропинке к озеру, на которое человек-дух указал ему. Тропа была немного скользкой, а его распухшие и уставшие ноги не совсем устойчивыми, так что путь занял некоторое время.

Луна светила на воду. Как красиво. И тихо. От него не ускользнуло то, что он видел это озеро раньше. Это то, на котором караван остановился на ночевку, а на этом берегу Касуми попросила его стать ее вторым сыном. Здесь она стала его второй матерью.

Стало трудно дышать, как будто что-то застряло в горле. Это не имеет никакого смысла, но почему так больно? Это ведь всего лишь озеро.

Пошатываясь, мальчик подошел к воде, выскользнул из одежды и начал мыться. Вода была ледяной. Это напомнило ему о доме. Там, в горах, вода тоже часто была такой же. Он сглотнул и изо всех сил попытался сдержать слезы. Если он начнет плакать, то никогда не остановится и ничего не сделает.

К тому же, это с Касуми ему можно было быть маленьким ребенком. А она теперь мертва.

Он опустился на колени и зачерпнул немного мелкого песка, чтобы помыться. Он действительно не заметил, что его кожа стала грязной, пока он копался на кладбище. Руки запульсировали от боли, когда песок попал в открытые раны. Но ему не хотелось оставаться грязным. Касуми и мама как бы ругали его за это.

И почему-то боль от очищения кожи уменьшила ощущение удушья. Он оставался в воде, пока не почувствовал онемение во всем теле, и кожа на руках и ногах не стала морщинистой и мягкой. Он чувствовал себя чистым. Хорошее ощущение.

Его одежда воняла на берегу. Сама мысль надеть ее была ужасной.

Так что мальчик взял рубашку и начал тереть ее песком. Было темно, так что ему не было видно, отстирываются ли пятна с одежды. Эту рубашку и подходящие к ней хакама дала ему мама в прошлом году. Она сама их сшила. «Это для ваших игр в самураев, Шинта-чан» – ее смеющийся голос прозвучал в его памяти, сопровождаемый ее губами, растянувшимися в улыбке и мягкими любящими глазами. Остальное ее лицо было размытым, и, несмотря на то, что он пытался сосредоточиться на нем, чтобы восполнить детали, ничего не вышло. Какого цвета были ее глаза? Темно-серыми? Это было так давно, но я конечно должен помнить это…

Он икнул, и почти подавляющая боль вернулась. Нет, лучше не думать.

В любом случае, рубашка была первой новой частью одежды, которой он когда-либо владел. Она была зеленой, в этом он был уверен, и так гордился, что она у него была. Она была сшита специально для него, не что остальные, из которых выросли его старшие братья.

Он любил эту рубашку.

– Зеленый цвет так красиво оттеняет твои красные волосы, мое дорогое дитя. Я попытаюсь достать еще ткани такого оттенка на будущий год, – продолжал шептать слегка смеющийся голос матери. Мальчик всхлипнул и продолжал тереть. Болезнь пришла прежде, чем она смогла осуществить задумку. Сейчас рубашка была какого-то грязного темного цвета, и никому и в голову не придет, что когда-то она была зеленой.

Почему-то это подходило мальчику куда лучше. Он тоже стал другим. Никто из деревни не признал бы его сейчас.

– Изменение – это нормально? – задал он вопрос другу-духу. Измениться – но Касуми просила его никогда не меняться. Широко раскрытыми глазами он безучастно смотрел вперед, и его затрясло от отчаяния. Она будет так разочарована в нем. Он уже нарушил ее пожелание, пусть и ненамеренно…

Друг-дух прервал разъедающую его панику воспоминанием, как всегда. Однако на этот раз он показывал изображения людей. Нет. Одного человека, но в разном возрасте. Что дух пытается ему сказать?

Человек из этих воспоминаний на каждой картинке выглядел по-разному. Мальчиком он казался счастливым. Потом, выше и старше, с другим взглядом, более сосредоточенным, рот больше открыто не улыбался. На следующей он был одет как взрослый. Он был даже не так стар, как отец, но глаза его смотрели тяжело и рот был сжат в прямую линию. От боли? Было еще много изображений, и другой вид на них – но всегда один и тот же человек.

– Даже если он вырос, это все один и тот же человек? Ты это пытаешься сказать мне? – громко спросил мальчик только для того, чтобы заполнить тишину.

Снова чувство ласкового согласия.

Но почему он показывает мне это? Было не похоже, что превращение незнакомого мальчика в мужчину было сколь-нибудь важно для мальчика… Но, подождите, его вопрос! Его глаза распахнулись, когда происходящее стало приобретать смысл. Возможно, дух хотел сказать, что он не меняется, не по-настоящему? Что он просто растет, как человек на картинках?

Если так, может, он вовсе не предавал Касуми? Может, она не будет в нем разочарована? Ну, и возможно, это означает… что не так плохо, что я меняюсь?

Снова ощущение ласки. Он не заплакал от облегчения, но был близок к этому. Вместо этого он опустил рубашку в воду и вытер лицо ладонями, сделал глубокий вдох, а потом с выдохом отпустил напряжение. Я не сделал ничего плохого, Касуми не сердится на меня. Все нехорошо, все никогда не будет хорошо, но он больше не чувствовал себя так плохо. Он просто растет. Касуми ушла, это правда, но он не предал ее.

Мальчик посмотрел на берег, на кучу брошенной одежды. Там, сверху, лежал разноцветный кусочек дерева. Волчок Касуми.

– Живи, живи ради меня… – сказала она той ночью.

Я действительно не хочу разочаровывать Касуми. Он подумал это духу и был снова вознагражден утешительным ласковым ощущением. Мальчик вернулся на берег и повесил рубашку на низкую ветвь, чтобы высушить. Потом взял свои хакама и принялся стирать их.