Текст книги "Песчаная лилия (СИ)"

Автор книги: The_Scientist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Ничего бы не случилось, если бы ты не ушла на свою чертову миссию! Кто бы там ни был, они приходили не за ним, а за тобой, ведь из всего клана ты одна владеешь нашим наследием крови! Им нужна была ты, и отец умер из-за тебя!

Не в силах больше сдерживать свои эмоции, Саюри заплакала. Как бы горько это не было, часть ее сознания понимала, что в его словах была заключена доля правды. Если убийце был нужен обладатель их кеккей генкай, то он действительно убил не того человека. Она такая осталась одна – выродок со способностью, которую она так толком и не научилась использовать.

– Вот именно, – со странной усмешкой продолжил Кичиро. – В этом вся ты. Только и можешь сидеть и реветь из-за всего на свете... Боже, но почему ты? Почему из всего поколения он передался именно тебе?! Ты ведь ничего не умеешь! Если бы я был обладателем такой техники, я бы сделал все, чтобы овладеть ей в совершенстве, но нет! Он передался тебе! Ты же вообще не способна быть шиноби!

Тихий плач Саюри становился все отчаяннее и громче. Это было правдой – каждое слово, что он говорил. Их улучшенный геном был очень редким даже для их клана и встречался лишь у одного человека в целом поколении. И по иронии судьбы именно она, а не ее брат, и не покойные ныне кузены, стала его обладателем. Вот только если раньше Саюри все же пыталась доказать себе, что может хоть что-то, что она на что-то способна, то теперь, когда Кичиро, ее родной старший брат, с которым они должны были сплотиться, говорил ей это в лицо, она уже невольно стала принимать тот факт, что она совершенно бесполезна. И это было чертовски больно.

– Знаешь, а ведь отец всегда любил тебя больше, – чуть более спокойно, не срываясь на крик, сказал парень, подходя немного ближе к ней. – Ну разумеется, – парировал он, всплеснув руками, – а разве могло быть иначе? Любимая доченька, наследница кеккей генкай, да еще и так сильно похожая на маму, которую он боготворил! Как можно было тебя не любить?

– Кичиро, – дрожащим голосом обратилась к нему Саюри. – П-прошу тебя, перестань так г-говорить... Папа всегда тебя лю...

– Да никогда он меня не любил! – закричал на нее брат. – Ни-ко-гда! Я всего лишь сын, не оправдавший его ожиданий. Он забыл обо мне, как забывают о ненужных вещах, но тебе, конечно, этого никогда не понять!

Отчаяние и грусть Саюри постепенно начали сменяться злостью на брата. Конечно, изначально его слова были правдивыми, но теперь он просто перешел грань.

Сделав глубокий вдох, девушка перевела дыхание и, вытерев слезы, в упор посмотрела на него опухшими глазами, невольно сжимая кулаки.

– Прекрати, – твердо сказала она, пытаясь придать голосу твердости. – Немедленно прекрати так говорить! Ты сам знаешь, что это не пр...

Секунда – и ее левая щека резко вспыхнула от боли. Саюри опешила, схватившись за лицо, и даже не сразу поняла, что случилось, но после увидела гневное лицо Кичиро и его руку, которой он уже замахнулся, чтобы ударить ее еще раз.

– Не смей повышать на меня голос, маленькая дрянь! – крикнул он.

Саюри еще никогда не видела брата настолько злым. Его брови нахмурилась, глаза налились кровью, а грудь тяжело вздымалась, словно ему не хватало воздуха. Нет, Кичиро всегда был вспыльчив, но он ни разу в жизни не бил ее. И сейчас, ударив ее по лицу, он действительно собирался сделать это ещё раз.

Она не смогла бы этому помешать, если бы только вдруг появившийся рядом с ним буквально из ниоткуда Макото-сенсей не остановил его, заведя его руку за спину.

Кичиро скорчился и вскрикнул от боли.

– И не стыдно? – спросил мужчина, схватив его за ухо и потянув на себя. – Не стыдно тебе бить свою младшую сестру? Ты ее защищать должен, а не кулаками махать! Или ты думаешь, что раз она девчонка, то не может дать тебе, идиоту, сдачи? Она в одиночку справилась с Шукаку, так что уж тебе мозги на место поставить у нее точно сил хватит!

Кичиро застонал, пытаясь высвободиться из рук джонина, но его попытки не увенчались успехом.

– Макото-сенсей! – взмолилась Саюри. – Прошу вас, отпустите его, ему же больно!

Мужчина, закатив глаза, разжал руки. Парень упал на колени и отполз в сторону, держась за покалеченную руку. Ухо его покраснело.

– Вот видишь, – сказал ему Макото. – Даже теперь, после того, что ты сделал, она за тебя заступается.

Пробормотав что-то нечленораздельное, вроде “пошелкчертустарыйпридурок”, Кичиро вскочил на ноги. Все еще держась за руку, он поспешил убраться подальше оттуда.

Наверное, именно в тот момент Саюри почувствовала, как где-то в ее груди, в самом сердце, оборвалась тонкая ниточка, соединявшая ее с братом. Между ними образовалась непреодолимая пропасть.

Все, что он наговорил и сделал, не было секундным порывом гнева, во время которого он не контролировал себя. Нет. Это было именно то, что он думал все эти годы, и лишь теперь позволил этому выйти наружу.

Кичиро ненавидел ее. Теперь Саюри в этом не сомневалась.

Несколько секунд посмотрев вслед его удалявшейся фигуре, Макото-сенсей покачал головой, после чего обернулся к Саюри.

– Врагу не пожелаешь такого брата, – хмуро и скорее даже самому себе, а не ей, сказал он, подходя ближе к своей ученице. Взглянул на ее уже успевшую покраснеть щеку и спокойно добавил: – Надо приложить лед, иначе опухнет.

Девушка согласно кивнула. Мужчина, развернувшись, молча пошел в сторону дороги, и Саюри поплелась за ним.

– Сенсей, – обратилась она к нему. – А... откуда вы знаете про... ну, Шукаку.

Макото чуть замедлил шаг, чтобы куноичи могла догнать его.

– Вчера вечером пришло письмо из деревни Скрытого Песка. В основном речь шла о разных политических и военных проблемах – в частности о стране Птиц, – но в конце была приписка с благодарностью всей вашей команде и тебе отдельно.

– Правда? – удивилась девушка.

– Правда, – кивнул Макото и на пару секунд замолчал, словно подбирая правильные слова. – Тот парнишка, джинчурики Однохвостого, их будущий Казекаге. Совет уже выбрал его, и он займет пост через пару месяцев, когда получит необходимые знания и достигнет шестнадцати лет.

Так вот почему Темари говорила о том, что я оказала услугу всей деревне... – подумала куноичи.

Ее щеки покраснели еще сильнее, только на этот раз уже не из-за пощечины, а скорее от стыда. Что бы они все не говорили и не писали в письмах, она понимала, что опозорилась. Она не смогла защитить, не смогла исцелить Гаару. Сидела и ждала помощи от других, пока он умирал. А теперь, когда выяснилось, что он еще и будущий Казекаге, это казалось ей еще более позорным.

– Скажите, сенсей, – снова обратилась она к Макото, пытаясь хоть немного отвлечь себя от угнетающих мыслей. – То, что вы только что рассказали про Гаару, это... Откуда вы это знаете? Это все тоже было в письме?

В следующую секунду произошло нечто очень странное. Саюри сначала подумала, что ей привиделись или это была лишь игра света, но... Макото-сенсей усмехнулся.

– Нет, – как-то очень по-доброму произнес он, глядя на ученицу. – В письмах о таком не пишут.

– Но как тогда вы это узнали? – не унималась Саюри.

Сенсей деловито засунул руки в карманы, чуть ускоряя шаг.

– Скажем так, у меня есть свои источники.

====== VIII ======

Проходя по давно пустующим комнатам своего дома, Саюри, как бы сильно она этому не противилась, не могла не поддаться грусти. Раньше, когда их клан был гораздо более многочисленным, здесь жили и другие члены семьи. Ее тетя – сестра отца – со своим мужем и двумя маленькими детьми, бабушка с дедушкой, родной брат деда с женой и еще очень много других родственников. Киригакуре тогда имела славу деревни Кровавого Тумана, и времена для обладателей улучшенных геномов были тяжелые. Но они справлялись с этим, тщательно скрывая свое наследие крови от посторонних. Клан Мизуми был самым уважаемым в деревне, а его члены считались самыми сильными шиноби из всех.

Вот только это было давно. Что с ним стало теперь? В живых не было ни бабушки с дедушкой, ни тети и ее семьи, ни отца с матерью, ни остальных родственников. Не было уже никого.

Они остались вдвоем. Саюри – слабая и не умеющая использовать свои способности дочь покойного главы клана и Кичиро – его “недолюбленный” сын, ненавидящий сестру и, возможно, все их наследие в целом.

За то время, что успело пройти со смерти отца, Саюри много раз думала, что это, вероятно, конец. Великий клан с потрясающей историей и удивительными способностями просто прекратит свое существование, оборвется на них. Кичиро, наверное, ударится в медицину, которая всегда хорошо ему давалась. Или, обозленный на сестру и на весь мир, вообще уйдет из деревни. Она, скорее всего, погибнет, либо защищая собой других, либо на какой-нибудь миссии, которая окажется ей не по силам. Их дом снесут и на его месте построят новый или что-нибудь общественно полезное, а через пару-тройку лет никто уже и не вспомнит, что в деревне вообще когда-то жили некие Мизуми.

Пройдя по длинному коридору, что вел в западную часть дома, куноичи открыла дверь в мамину комнату, в которую после ее смерти входила от силы раза два или три, и прошла внутрь. Всю мебель и вещи оттуда давным-давно вынесли, и не осталось ничего, кроме голых серых стен, ставней на окнах и огромного слоя пыли.

Тем не менее, Саюри все равно продолжала ощущать мамину энергетику.

Девушка помнила, как мама часто сидела за своим красивым столиком с зеркалом, на котором стояли маленькие баночки разных цветов и форм. Как расчесывала ее волосы и рассказывала разные истории – выдуманные и правдивые. Как аккуратно завязывала пояс на своем любимом длинном кимоно с широкими рукавами, которое часто надевала по праздникам. Как иногда разрешала ей попользоваться ее духами с приятным и очень нежным запахом цветов.

– Будь сильной, моя маленькая лилия. Слышишь меня? Будь сильной, что бы не случилось.

Услышав в своих мыслях голос матери, Саюри не смогла сдержать слез, и те, обжигающе горячие, потекли по ее лицу.

Это было последнее, что ей сказала мама перед тем, как подставила себя под удар, предназначавшийся ей. И тогда, десять лет назад, еще совсем маленькая Саюри, убегая по лестнице, видела, как ее мама отбивалась сразу от троих шиноби, нападавших на нее с оружием. Она изначально знала, что не сможет с ними справиться, но все равно пожертвовала собой, чтобы спасти своих близких.

– Вот ты где, – тихо сказал Акиро, заходя в комнату. – А я весь дом обошел, не мог никак тебя найти.

Саюри даже не повернулась. Она стояла неподвижно в пол-оборота к нему, ссутулившись и обхватив себя руками за плечи. За семь минувших со смерти Кироши дней она заметно похудела и осунулась в лице. И не мудрено – Акиро ни разу не видел, чтобы она что-нибудь ела. На ней по-прежнему было длинное черное траурное платье, на фоне которого ее светло-серебристого цвета волосы казались еще светлее, бледная кожа – еще бледнее, а покрасневшие глаза – еще краснее.

– Иди сюда, – почти шепотом произнес парень, подойдя вплотную и протянув к ней руки, и девушка снова зарыдала в голос, уткнувшись в его грудь.

Сколько раз за это время она уже плакала? Саюри этого не знала, но, если бы в природе существовал некий лимит слез для одного человека, она бы, вероятно, истратила его уже трижды или четырежды за последние несколько дней.

Акиро осторожно гладил ее по голове, крепко прижимая к себе. Он был выше Саюри на голову и заметно шире в плечах, так что она в его руках была совсем маленькой. Он был ей как брат, но не такой, как Кичиро, который ее ненавидел и отстранился в самое тяжелое время, а настоящий, который искренне любил, оберегал и был рядом.

И Акиро действительно любил ее. Вот только совсем не как сестру. Но об этом он предпочитал молчать.

– Саюри, – обратился он к девушке, прекратив затянувшееся молчание, прежде нарушаемое лишь ее всхлипами. – Я разговаривал с Мей перед тем, как прийти сюда. Они... они нашли его. Нашли этого негодяя, который убил твоего отца.

Куноичи, остранившись, удивленно подняла на него глаза.

– Это правда? – спросила она. – Тебе это Мей-сама сказала?

Акиро кивнул.

– Сейчас он под стражей, и ему, скорее всего, вынесут смертный приговор. Это не обязательно, но ты можешь поговорить с ним до суда. Если, конечно, хочешь. Ты не обязана это делать. Я знаю, как тебе сейчас тяжело и...

– Где его держат? – перебила его Саюри, голос которой вдруг изменился. За секунду он перестал дрожать и стал гораздо более твердым. – Я хочу с ним поговорить.

Акиро тяжело вздохнул, улыбнувшись уголком губ.

– И почему я знал, что ты это скажешь?

Шиноби-охранники стояли повсюду, начиная со входа в главный корпус больницы.

Вообще, Саюри и не думала, что убийца ее отца мог быть в больнице – преступников ведь всегда держали в тюрьме, – но, очевидно, победа далась ему не так уж легко. Ещё бы.

Акиро довел девушку до входных дверей, где ее встретил снова чем-то недовольный Макото-сенсей, и дальше она пошла с ним.

Мужчина выглядел очень серьезно и сосредоточенно и не проронил ни слова, пока сопровождал ее. Саюри тоже была не в настроении разговаривать. Она направлялась к человеку, который лишил ее отца, и даже не знала, что ему сказать и как смотреть в глаза. С другой стороны, ей было интересно увидеть того, кому всё же хватило сил победить в бою одного из лучших шиноби деревни. Ее сердце стучало в груди с немыслимой силой, руки из-за волнения била мелкая дрожь, а ноги то и дело подкашивались.

Но она заставляла их идти дальше.

Вслед за сенсеем девушка поднялась на третий, последний, этаж больницы и прошла по коридору, вдоль которого так же стояли джонины – видимо, на случай попытки побега преступника. На секунду Саюри даже испугалась: насколько же сильным должен был он быть? Должно быть, прирожденный убийца. Лучший из лучших – иначе и быть не могло.

– Я буду ждать тебя здесь, – произнес Макото-сенсей, останавливаясь перед дверью в изолированную палату, в которой должен был находиться сам “виновник торжества”, и по его лицу было видно, что он был далеко не в восторге от этой затеи. – Внутри дежурят три джонина, так что бояться тебе нечего.

– А я и не боюсь, – соврала Саюри.

Разумеется, она боялась. Сама не знала чего, но всё равно боялась. И ничего не могла с собой поделать.

Макото-сенсей глубоко вздохнул, покачав головой, и тихо произнес что-то вроде “неукротимая настойчивость”, после чего, заметив вопросительный взгляд девушки, добавил уже более громко и отчетливо:

– Тогда заходи, если не передумала.

Разумеется, подобного у куноичи и в мыслях не было.

Про себя досчитав до трех, Саюри собралась с мыслями, открыла дверь и зашла внутрь, оставляя сенсея и других шиноби в коридоре. В палате, представшей ее взору, действительно были три джонина – стояли вдоль стены и рядом с кроватью. Увидев девушку, все они, как по команде, синхронно кивнули и расступились, давая ей подойти ближе, но всё равно держась на таком расстоянии, чтобы в случае чего защитить ее.

Саюри ожидала увидеть огромного двухметрового шиноби-убийцу, бритого налысо, с ногами и руками в обхвате как ствол дерева и железными мышцами. Так ей представлялась машина для убийств, способная справиться с ее отцом. Сложно придумать большее разочарование, чем то, что она испытала в тот момент, когда увидела его.

Это оказался худой, даже тощий мужчина среднего возраста, на вид немногим выше нее. Все его тело было в бинтах и перевязках, стояла капельница. Дыхание было совсем слабым, а показания приборов говорили о том, что пульс еле прощупывался. На его смуглой коже повсюду были следы от медвежьих укусов, синяки, порезы и кровоподтеки. Обе ноги сломаны. Его глаза были прикрыты, но он не спал, а скорее пребывал в бреду от лихорадки. По его лбу крупными каплями стекал пот, а губы двигались, будто он что-то говорил, но не было слышно ни звука.

– Это точно он? – спросила Саюри, обернувшись к джонинам. – Он убил моего отца?

Все трое молча кивнули.

Девушка, вскинув брови, снова посмотрела на жалкого умирающего мужчину. Еще раз окинув его взглядом, она заметила то, на что не обратила внимания в первый раз – две красные точки над его бровями. Ее сердце на пару секунд остановилось, пропустив несколько ударов, и Саюри пошатнулась, с трудом устояв на ногах.

Мужчина пошевелился.

– Твоего отца? – совсем хрипло и практически беззвучно переспросил он, открывая глаза и впиваясь в девушку взглядом. – Так вот она ты... Саюри. Выросла.

Глаза куноичи наполнились слезами. К горлу подступил ком, и она, не в силах произнести ни слова, закрыла рот рукой, пытаясь подавить всхлип.

– Помнишь меня, да? – криво улыбнувшись уголком губ, спросил мужчина, все еще разглядывая ее. – Вижу, что помнишь.

– Как ты спасся? Вас ведь всех перебили... – игнорируя его слова, произнесла Саюри, и слезы потекли по ее лицу. – Всех до единого...

Мужчина то ли усмехнулся, то ли застонал, с трудом поворачивая голову к ней.

– Не вс... – он хрипло закашлял, – не всех... Я сбежал рань... – снова кашель. – Как только понял, что нам не победи...

Мужчина закашлял с новой силой, и все его тело содрогнулось. Его лицо исказилось в гримасе боли, в уголках бесцветных губ выступили капли крови.

– Ты трус, – пренебрежительно процедила Саюри. – Испугался, бросил своих и спрятался, чтобы тебя не убили?

Примерно с минуту тот не отвечал, молча глядя в потолок, словно тщательно обдумывал свой ответ, после чего тихо сказал:

– Да, я трус... Я испугался, а ваши шиноби убили весь мой клан в ту ночь. И я ненавидел себя за это, потому и решил отомстить.

– Но ведь ты один не смог бы отомстить всей деревне! – воскликнула куноичи, всплеснув руками.

– Я тоже так подумал, – согласился с ней мужчина. – Но я тренировался день изо дня все десять лет, чтобы убить одного человека. Того, кто погубил почти всех моих собратьев, и... мне это удалось, хотя и такой ценой, – он обвел взглядом свое искалеченное тело. – Клан Кагуя отомщен.

Саюри опустила голову, уставившись в пол. Ее страх отступил и дал место другому, совсем не свойственному ей чувству – гневу. Будучи очень спокойным и мирным человеком, девушка никогда даже не злилась ни на кого, не считая себя. Но в тот момент чаша ее терпения не просто переполнилась, а опрокинулась, с треском разбившись об пол и разлетевшись во все стороны тысячами осколков.

– Ты убил мою тетю и ее детей на моих же глазах, – заговорила она. – Убил моего отца и наверняка убил еще кого-то из жителей деревни. И ты так спокойно об этом говоришь?!

Девушка резко подняла голову, откидывая назад волосы, упавшие ей на глаза. Уужчина увидел, что ее полные слез серые глаза изменили цвет и стали кроваво-красными, а сосуды вокруг них выступили и почернели. Разумеется, он не в первый раз видел подобное и знал, что именно это означало.

Саюри уже занесла руку, чтобы использовать свою технику на нем, но ее остановил один из дежуривших джонинов.

– Не стоит, – вежливо произнес он, удерживая ее запястье. – Не трать свои силы, он и так получит по заслугам. Ступай.

Куноичи высвободила руку и осеклась, ее глаза снова стали нормальными. Ей даже стало немного стыдно – она всегда использовала свой кеккей генкай лишь для обороны, и на людей обычно не нападала, а здесь так просто едва не потеряла над собой контроль. И пусть этот человек был убийцей ее отца, не следовало этого делать.

– Действительно, – тихо произнесла Саюри. – Я... прошу прощения.

С этими словами она вышла из палаты, закрыв за собой дверь, и, не сказав ожидавшему ее сенсею ни слова, направилась к выходу, все еще пытаясь совладать с собой. Ей до невозможности хотелось вернуться и заставить этого человека за все ответить, но в то же время она понимала, что не смогла бы это сделать – ни физически, ни морально.

Выйдя на улицу, Саюри зашагала по направлению к дому, стараясь привести мысли в порядок и параллельно думая о том, откуда у нее взялось столько жестокости. Прежде она никогда, что бы не случалось, не желала никому зла так сильно.

– Саюри, стой!

Девушка услышала голос приближавшегося к ней Акиро, и почему-то в ту же секунду ей стало немного спокойнее. Поравнявшись с ней, парень смущенно почесал затылок, как делал всегда, не зная, как начать разговор, но спустя несколько секунд всё же спросил:

– Как все прошло?

Лицо куноичи снова помрачнело, и это послужило ответом лучше любых слов. Акиро сразу понял, что надо сменить тему.

– Слушай, – заговорил он. – У меня есть к тебе предложение.

– Какое? – Саюри заинтересованно подняла бровь.

Акиро замялся.

– Как бы это лучше сказать... В общем, мы с братом подумали... В нашей с ним квартире две жилых комнаты, но мы прекрасно и в одной поместились бы, а ты теперь одна в таком большом пустом доме, вот я и решил предложить тебе...

– Предложить что? Переехать к вам? – удивилась девушка.

– Ну... да. Если что, – парировал Акиро, – мы вещи не разбрасываем, у нас все чисто, да и места предостаточно, а то ты там совсем одна будешь... Я знаю, как тебе сейчас трудно и совсем не до этого, но... пообещай, что хотя бы подумаешь, ладно?

Саюри еще несколько секунд удивленно смотрела на парня, после чего перевела взгляд на дорогу перед собой и устало улыбнулась.

– Хорошо, – сказала она. – Я обещаю.

====== IX ======

– Немедленно уходите отсюда! Быстрее, быстрее!

Рэн схватила в охапку своих детей, крепко сжала ручку маленькой племянницы и, бросив многозначительный взгляд на Кичиро, бросилась бежать, что было сил. Она даже не оглянулась на мужа, который вместе с ее братом, Кироши, остался, чтобы разобраться с нападавшими или хотя бы выиграть для них немного времени. Саюри было ужасно страшно за родителей и дядю, оставшихся там, и она очень надеялась, что это все быстро закончится, и никто из ее родных не пострадает.

Она ошиблась.

В их доме уже было порядка двадцати чужаков, нападавших на них с оружием и разными техниками ниндзя. Саюри слабо понимала, что происходит, не знала, кто они такие, и не имела ни малейшего понятия, зачем они пришли в деревню и почему напали. Но думать об этом ей было некогда. Она просто бежала вперед, чтобы успеть спрятаться от них.

– Кичиро, не оставай! – крикнула тетя, и тот побежал за ними еще быстрее, держась как можно ближе.

Спустившись по лестнице вниз, они все вместе кинулись через внутренний двор ко входу в подвал, что был в другой его части. Была середина ночи, свет луны затмевали черные тучи, но зажечь фонари было некому, а потому царил полнейший мрак. Дождь хлестал неумолимо, и если легкая ночнушка Саюри не особо мешала бежать, то длинное, уже насквозь промокшее кимоно тети стало тяжелым, прилипло к ее телу и сильно затрудняло движения. Но Рэн старалась не медлить, ведь каждая секунда, каждая доля секунды была на счету.

Оставалось, наверное, не больше десяти метров до той самой дверцы в подвал, где был потайной ход, в котором можно было спрятаться.

Если бы они успели, их не нашли бы. Но путь им преградил один из чужаков. Костлявый, с непривычно смуглой кожей и двумя странными точками над бровями – Саюри не могла толком рассмотреть его лицо, но именно эти точки на лбу она заметила, и они запомнились ей сразу. У них в деревне таких ни у кого не было.

Мужчина держал в руках меч и явно не был настроен с ними в куклы играть.

– Далеко собрались? – с усмешкой спросил он, бросаясь на женщину, но та вовремя отскочила в сторону и, опустив своих детей на землю, закрыла их всех собой.

– Только попробуй их тронуть! – едва ли не прорычала она, готовая, казалось, к любой его атаке.

Казалось.

В тот момент Саюри подумала, что тетя Рэн справится с ним и защитит их, но это было не так. У нее не было никакого оружия, да и особыми техниками она не владела на нужном уровне, а помощи ждать было не от кого.

– Бегите! – прокричала тетя, приготовившись драться с ним.

Саюри не двинулась с места. Ей было настолько жутко и страшно, что она не могла и пальцем шевельнуть, а сердце стучало настолько громко, что она едва услышала ее слова.

– Чего ты стоишь?! – дернул ее за руку Кичиро.

Девочка наконец пришла в себя и вместе с братьями побежала за старшим братом, пока тетя пыталась задержать нападавшего. На секунду ночную темноту в клочья разорвал пронзительный крик, парализовавший Саюри с головы до ног. Она упала на землю, проехавшись по грязи. Саюри, хоть и была мала, понимала, что это значило, и ей стало еще страшнее. Ее телом завладел полнейший ужас, паника. Она слышала крики тети, снова и снова, по мере того, как тот ниндзя наносил удары своим мечом, но не могла даже обернуться, чтобы посмотреть на них.

– Мама! – в один голос воскликнули Мацуно и Кайо и бросились назад к израненой женщине, все еще пытавшейся подняться с земли.

Саюри опешила. Она растерялась, не зная, что делать. Надо было их остановить, надо было их вернуть, надо было помешать им вернуться к матери, но... было уже слишком поздно.

– Быстрее, Саюри, залезай! – скомандовал Кичиро, трясущимися руками открывая дверь в подвал.

Он забрался сам и протянул сестре руку, чтобы та шла за ним, но девочка все стояла на месте, боясь сделать шаг. В глазах четырехлетнего ребенка был ужас, по щекам стекали слезы, а в горле застыл немой крик.

– Давай же, глупая! – крикнул Кичиро, едва ли не волоком застаскивая сестру внутрь.

Последнее, что Саюри увидела перед тем, как он закрыл дверь изнутри на задвижку, был взмах меча и бездвижные тела ее кузенов, упавшие на землю рядом с телом их матери.

– Саюри! Саюри ты слышишь меня? Саюри, проснись!

Девушка не сразу поняла где находится и, только спустя где-то минуту, узнала комнату в квартире Акиро и Изаму. Страх, точнее животный ужас, что овладел её разумом, все еще отказывался отступить и позволить ей признать действительность. Казалось, ее спальня, вся эта квартира и Акиро, с беспокойный лицом стоявший около постели, были сном, а холодный дождь, хлеставший со всех сторон разом, крепко сжавшаяся на ее запястье рука брата и темнота подвала – реальными.

Саюри села в кровати, потянувшись на локтях, и уперлась локтями в колени, закрывая ладонями лицо.

Уже в который раз она видела во сне ту ночь и ничего не могла с собой поделать. Снова и снова это повторялось. Ужасные воспоминания не отпускали ее, не давали ей забыть этот кошмар и заставляли чувствовать вину. Ведь они с Кичиро могли попробовать спасти Кайо и Мацуно, когда те ринулись к матери. Могли постараться остановить их. Но им обоим было слишком страшно, а теперь... Теперь, когда страх отступил, мертвых уже не воскресить.

– Опять тебе они снятся, да? – спросил Акиро, присаживаясь рядом с Саюри на кровать. – Уже ведь почти целый месяц прошел...

Куноичи, проигнорировав его слова, повернулась к окну. Понемногу светало – значит, было около пяти утра. Темное, еще не озаренное лучами солнца небо, густой белый туман и пустые безмолвные улицы. Все то, к чему Саюри так привыкла. Все то, что так ее успокаивало.

Поднявшись с кровати, она накинула поверх тонкой спальной майки на плечи теплую кофту, висевшую на спинке стула, и быстро собрала волосы в небрежный хвост.

– Куда ты? – удивился Акиро.

– Я прогуляюсь. Подышу свежим воздухом, – ответила девушка, обув свои сандалии, и, больше не произнося ни слова, вышла из комнаты, а затем и из квартиры, захлопнув за собой входную дверь.

Утро. Третий специальный полигон. Тренировка.

Саюри уже не представляла начало рабочего дня иначе.

Вот только в этот раз было кое-что необычное. Впервые за два с небольшим года, что она была в команде Макото, на полигоне был кто-то, кроме них четверых. Это неожиданное нововведение не на шутку волновало девушку, так как она догадывалась, что это означает, но пыталась не подавать виду.

Приказав им разогреваться, Макото-сенсей направился к Кагами – сенсею той, второй команды. Это была среднего роста женщина парой лет младше него, с которой они были давно и хорошо знакомы. Она стояла в другой части полигона, и Саюри не слышала, о чем они говорили, но Кагами улыбалась, да и сам Макото-сенсей, как ни странно, не выглядел озлобленным на весь мир, как это обычно бывало.

Члены команды Кагами – два парня и девушка – были ровесниками Саюри, Акиро и Изаму и достаточно серьезными соперниками. В случае, если им всё же предстоит спарринг, ей придется изрядно попотеть. Они неплохо знали друг друга, так как вместе учились в Академии и выпускались в один год, так что Саюри, представляла, кто из них на что способен. И всё же спокойнее ей от этого, к сожалению, не становилось.

– Для начала, – заговорила Кагами, подойдя вместе с Макото-сенсеем ближе к ребятам, – всем доброе утро!

– Доброе утро, Кагами-сенсей, – хором протянули ее ученики без какого-либо энтузиазма.

Саюри, Изаму и Акиро переглянулись. Последний пожал плечами.

– Надеюсь, – с жизнерадостной улыбкой продолжила Кагами, – вы все выспались, ибо, как вы могли догадаться, сегодня у вас будет тренировка в новом формате. Вам предстоит, – она окинула всех ребят взглядом, – драться друг с другом один на один – мои ученики против учеников Макото. Мы с ним уже все обсудили и разбили вас на пары по уровню ваших умений.

Странное дело. Вроде бы она всего лишь объясняла суть предстоящего задания, но в ее устах это звучало настолько беззаботно, живо и задорно, словно она в красках описывала какое-нибудь потрясающе вкусное пирожное, которое попробовала вчера.

Прямой противоположностью ей была манера разговора Макото-сенсея. Тот мог объявить, что он убил сотню человек, так же спокойно и с таким же совершенно каменным лицом, как если бы просто перечислял то, что ел вчера на завтрак.

Саюри напряглась. Конечно, сам факт того, что придется драться, изначально был ей не по душе, но с его неизбежностью она смирилась. А вот то, что драться они будут один на один, а не трое против троих, как она сначала подумала, ее не на шутку взволновало. Кто бы из тех троих не оказался ее противником, она была уверена, что проиграет. Конечно, это не настоящий бой, но всё же тут был сенсей и Акиро с Изаму, перед которыми она совсем не хотела ударить лицом в грязь...

Так, – мысленно сказала себе девушка. – Немедленно возьми себя в руки! Ты не за тем тренировалась, чтобы проигрывать, так что прекрати ныть!

Разумеется, ее внутренний голос звучал достаточно уверенно, но на деле... На деле у нее от волнения тряслись руки.

– Внимание, пары, – подал голос Макото-сенсей, делая шаг вперед. – Изаму, – он многозначительно посмотрел на своего ученика, – твой противник – Риота.

Парни переглянулись и молча кивнули друг другу. Эта пара была вполне предсказуемой – они оба были сильны и в бою пользовались преимущественно водными техниками, так что силы их были приблизительно равны, хотя, по мнению Саюри, Изаму всё же был немного сильнее.