Текст книги "Песчаная лилия (СИ)"

Автор книги: The_Scientist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Где-то слева, в нескольких метрах, щелкнул дверной замок.

Ну вот, – подумала девушка, – пришли на звук... как же я могла так громко...

Дверь отворилась с тихим скрипом. Саюри, не долго думая, схватила одной рукой ту самую деревянную тумбочку и направила её на вошедшего, как будто полуразвалившийся на доски предмет мебели мог бы её защитить.

– Саюри...

Низкий, чуть хриплый и как всегда спокойный мужской голос заставил девушку вздрогнуть от неожиданности. Разумеется, она сразу же узнала его, узнала по первому же звуку, что он произнёс. По её спине побежали мурашки, а воздух в комнате, казалось, вдруг потеплел на несколько градусов за секунду.

Рука Саюри разжалась, и тумбочка выпала из неё, окончательно разбившись на доски о твёрдый пол.

– Ты очнулась... – он помедлил, вероятно, окидывая ее взглядом. – Зачем ты встала? Тебе же надо...

– О боже, Казекаге-сама!

Саюри сделала было шаг к нему, но её колено словно ножом полоснула острая боль, и она оступилась, потеряв равновесие. Сильная рука тут же подхватила её, крепко, но бережно придержав за талию, и девушка вцепилась в рукав, пытаясь собрать ноги в кучу и снова почувствовать твёрдую поверхность под ними. Как оказалось, это было гораздо труднее, чем она предполагала.

– Саюри, ты должна лечь в кровать, – сказал Гаара девушке, что находилась в его объятиях. – Сейчас подойдёт врач, он...

– Вы не могли бы, пожалуйста, включить свет? Я... совсем ничего не вижу.

Казекаге ответил не сразу. Он несколько секунд молчал, не разжимая рук, после чего вздохнул и осторожно заправил прядь волос, упавшую на лоб девушки, за её ухо.

– Саюри, – тихо заговорил он, тщательно подбирая каждое слово, – дело не... Во время боя ты перенапрягла свои глаза, так что наши медики наложили тебе повязку. Надо будет походить с ней несколько дней, чтобы твоё зрение восстановилось.

Саюри в замешательстве коснулась рукой бинтов на своём лице. Потом неуверенно подняла голову по привычке, чтобы взглянуть на Гаару, но, осознав всю глупость этого жеста, тут же опустила. На её бледных щеках цвета мелованной бумаги проступил едва заметный розоватый румянец.

По-прежнему до конца не осознавая происходящее и с трудом переваривая новую только что услышанную информацию, девушка, наплевав на чёртову субординацию, прижалась к груди Гаары, слыша, как громко бьется его сердце. Он же, на секунду опешив, собрался и, чуть наклонившись к ней, обнял второй рукой, зарываясь носом в серебряные волосы.

Его плотная одежда пахла песками пустыни; широкая грудь беззвучно вздымалась с каждым глубоким вдохом, и Саюри чувствовала его тихое тёплое дыхание, обдававшее её шею. Смыкавшиеся на талии руки придерживали её так осторожно, будто она могла разбиться или сломаться из-за малейшего неосторожного касания.

В коридоре за открытой дверью послышались шаги, и Гаара поспешил отпустить девушку, отстранившись от неё на несколько шагов.

– Саюри, я вижу, ты наконец очнулась! – с энтузиазмом произнес незнакомый мужской голос, но его обладатель, ещё не договорив, тут же понизил его на тон. – Доброе утро, Казекаге-сама.

– Доброе, – равнодушно поздоровался Гаара. – Вы собираетесь осмотреть её?

– Да, обязательно, – ответил голос, очевидно, принадлежавший ирьенину. – Хотя, знаете, учитывая то, что девушка уже на ногах, можно сразу сказать, что динамика положительная. Признаюсь, даже не ожидал, что её силы восстановятся так быстро. Вы не возражаете, если я попрошу Вас...

– Разумеется. – Саюри не видела, но почему-то была уверена, что Гаара кивнул. – Дайте, пожалуйста, знать, когда закончите.

– Конечно-конечно.

Несколько тихих, едва слышных шагов, скрип двери, щелчок – и от присутствия Казекаге в палате не осталось и следа.

Ирьенин подошел к девушке и первым делом снял повязку с глаз. Пока он разматывал бинт, Саюри молилась увидеть хоть что-нибудь, когда откроет глаза, но, увы, перед ней по-прежнему была темнота – полная, непроглядная, будто глаз у неё и вовсе не было.

– Я думаю, в скором времени зрение вернётся к тебе, – словно прочитав её мысли, произнес мужчина, внимательно рассматривая лицо девушки, где в некоторых местах до сих пор чуть проступали черные сосуды. – Хотя... – он помедлил, – прежде я ничего подобного не видел. Твоё додзюцу, должно быть, слишком редкое, о нем нет ни одного упоминания ни в одной из...

– Это не совсем додзюцу, на самом деле, – сказала Саюри, но, вдруг осознав, что перебила медика, замялась. – Извините....

– Нет-нет, продолжай.

Девушка вздохнула, откинув прядь волос со лба.

– Это одна из техник... как бы сказать... сопряженная с улучшенным геномом моего клана. Активируется сама по себе, когда я использую кеккей генкай, – кровь приливает, и зрение изменяется, но больше я глазами ничего сделать не могу.

– Вот как... – Ирьенин задумался. Он достал откуда-то бинт, смочил чем-то и стал накладывать девушке новую повязку. – Никогда не слышал.

Когда ирьенин закончил и вышел в коридор, Саюри подбежала к двери и прижалась к ней ухом. Ей он сказал, что все её травмы не так уж серьёзны, и полное выздоровление – вопрос нескольких дней, но девушка знала, что это не так: она не видела его лица, но слышала голос, которым он это сказал. Мужчина солгал.

Саюри знала, что все не так просто. Она знала, что повязки не снимут даже в течении недели; знала, что боль, которую она чувствовала при каждом вдохе, не сулит ничего хорошего; знала, что зрение не восстановится за пару дней. Но самое главное: она знала, что снова всех подвела. Снова не смогла довести дело до конца. Её снова спасли.

– ...левая рука практически полностью срослась, так что я снял шины и оставил лишь перевязку на локте, – едва слышно говорил голос ирьенина за дверью. – Правое колено тоже почти зажило, но с него шину снимать пока рано – пусть поносит ещё пару-тройку дней. Синяк на щеке прошел. В целом, девушка определённо идёт на поправку. Правда, несколько не очень приятных моментов все же имеется.

– В чем дело? – настороженно спросил Казекаге.

Саюри показалось, что она услышала, как в его обычном, уверенном, сквозящем спокойствием голосе резко, как нож по стеклу, скользнули металлические нотки. Как будто бы ему было дело до того, что с ней будет дальше.

– Рана на груди почти затянулась, но было сильно повреждено левое лёгкое, так что с дыханием довольно вероятно могут случиться... затруднения. Мы сделаем все, что в наших силах, но любая физическая нагрузка должна быть полностью исключена во избежании... – он запнулся, подбирая слово помягче, – неприятных последствий. Что же касается зрения... – мужчина понизил голос, – боюсь, в ближайшее время полностью оно не восстановится. Техника, которую она использовала... прежде я ни с чем таким не сталкивался. Она требовала огромных физических затрат, с которыми её глаза, к сожалению, не справились. Им, как и всему её организму, нужен отдых, потому как ничто из лекарств не поможет ей лучше, чем собственная внутренняя регенерация.

Гаара молчал. Саюри показалось, что он, должно быть, сильно недоволен услышанным, раз выдерживает такую долгую паузу. Девушка попыталась представить его лицо: наверняка, думала она, ни один мускул не выдал его чувств, даже если вердикт врача совершенно ему не понравился. Такая была у него особенность – железный занавес между вечно непроницаемым равнодушно-спокойным выражением лица и эмоциями, которые он испытывал. И испытывал ли вообще?

– Я понял, – наконец произнес Казекаге, вздохнув. – Спасибо.

Девушка поняла, что на этом, вероятнее всего, разговор окончится. Она тихо отошла от двери, держась рукой за стену, и направилась к своей койке на ощупь. Быть слепой неудобно – именно такой вывод сделала куноичи, пройдя в темноте те несколько метров, что отделяли её от ложа с твёрдым матрасом и удивительно мягкими простынями.

В коридоре послышались шаги, дверь в палату распахнулась. Саюри инстинктивно повернула голову на звук, так и не смирившись с мыслью, что не может видеть вошедшего. Мысленно девушка чертыхнулась.

– Казекаге-сама? – спросила она.

– Не совсем, – ответил ей знакомый низкий мужской голос.

Саюри вскинула брови.

– Баки-сан? – едва не запнувшись, выдала она поспешную догадку.

Мужчина как будто бы чуть усмехнулся.

– Снова мимо. Но почти угадала.

Мысли в голове девушки несколько раз перевернулись, прежде чем выстроиться в единую картину. Какое-то время она молчала, до конца не осознавая сути происходящего, после чего насторожилась.

Голос был до противного знакомым, однако оттенок гордости и нежности меняли его до неузнаваемости. Девушка вскинула брови.

– М-Макото-сенсей?

Несколько тяжелых шагов в её направлении – и уже через пару секунд крепкие сильные руки стиснули её в объятиях, на мгновение оторвав её от пола. Куноичи, сама от себя того не ожидав, рассмеялась.

– Мы уже все знаем, Саюри, – заговорил сенсей, поставив её на ноги. – Я... я горжусь тобой. Ты показала им, чего стоит один наш джонин. О да, этот урок они надолго запомнят!

– Макото-сенсей, но я... – девушка помедлила. – Подождите, Вы сказали “мы”?..

– Саюри! Девочка моя!

В палату спешно влетела женщина, не узнать чьи торопливые лёгкие шаги и неизменное обращение “девочка моя” куноичи просто не смогла бы. Протянув руки, она тут же попала в объятия Мизукаге, сначала прижавшей её к себе до хруста костей, а после – обхватившей её лицо руками и принявшейся пристально его рассматривать.

– Мей-сама...

– Девочка моя, ну как ты? Как себя чувствуешь? Сильно больно?

– Только когда дышу.

Саюри невесело усмехнулась, нащупывая свободной рукой поверхность кровати, чтобы сесть на неё. Почувствовав резкую боль в груди, девушка опустилась на мягкий матрас и сжала ткань пальцами, словно пытаясь зацепиться за реальность, чтобы не потерять сознание снова. Её голова закружилась, все мысли снова перемешались, но приятный звук знакомого спокойного голоса не дал ей отключиться.

– Она должна поправиться уже через пару дней, – сообщил Гаара, очевидно, стоя где-то у двери в палату. – Ирьенин только что осмотрел её, он сказал...

– Да плевать я хотела на то, что он сказал! – вдруг воскликнула Мей, вспылив, и подошла к нему. – Мне гораздо важнее твои, а не его, слова: ни один волосок с головы, помнишь? Или ты забыл, что пообещал мне беречь её?!

– Мей-сама, я...

– Что? – не унималась Мей. – Что ты?!

– Мизукаге-сама, – вмешался Макото, – сейчас не лучший момент, чтобы...

– Заткнись! – приказала женщина. – Или я убью тебя!

На несколько секунд повисло молчание. Удивленная словами Мей, – причём не той частью, где она угрожала Макото, а фразой, адресованной Гааре, – Саюри почувствовала, как к её щекам вновь приливает кровь. Казекаге-сама обещал... беречь меня?.. – промелькнуло в её мыслях. – Но как... зачем он... не понимаю...

Макото шумно вздохнул, хрустнув костяшками шеи. Мей фыркнула, скорее всего, покачав головой и поджав губы. Гаара молчал.

Тиканье часов вдруг показалось Саюри неимоверно громким.

Напряженную тишину нарушили шумные тяжелые шаги и громкий мужской голос, эхо которого раздалось где-то за дверью. Споря с кем-то (куноичи, как ни пыталась, не могла понять ни слова), он приближался к палате, и чем ближе он подходил, тем сильнее сжималось её сердце. Тревога, плавно переходившая в панику, вновь начала захлестывать Саюри, заставляя дрожать от страха всем телом.

Судя по всему, она услышала это чуть раньше, чем все остальные, так как Макото-сенсей сдвинулся с места лишь через несколько секунд. Быстро вставая перед ней, сидящей на кровати, он загородил девушку собой, что позже сделали Мей и Гаара, приблизившись друг к другу и сделав шаг назад. Как будто бы все трое приготовились её защищать...

Из бутыли с песком, что была у Гаары за спиной, сама собой выпала пробка, глухо ударившись об пол.

– ...ждать дольше! Времени нет, она нужна нам!

– Повторяю, Вам нельзя туда! – блеял второй, гораздо более высокий и тихий голос. – Это палата...

– Я сказал, что хочу допросить её! – рявкнул мужчина, буквально вваливаясь в палату.

Саюри инстинктивно сжалась. К её удивлению, никакое сражение не началось – лишь молчание, будто диалог между вошедшим и теми, кто был в палате заранее, состоялся, но на какой-то неслышной никому, кроме них, чистоте.

– В сторону, Казекаге, я хочу говорить с девчонкой! – строго велел голос, теперь уже звучавший совсем близко.

Девушка, поворачивая голову на звук, изумленно вскинула брови – так на её памяти с Гаарой ещё никто не осмеливался говорить. Другой на его месте не смолчал бы, однако правитель Суны, как и всегда, сохранил полное спокойствие – Саюри услышала лишь его глубокий вздох и тихое “нет”.

– Райкаге-сама, – твёрдо произнесла Мей, – Вам действительно нельзя находиться здесь. Это палата моей куноичи, она сильно пострадала в бою, вы не можете так вот врываться сюда.

– Не Вам, Мизукаге, указывать мне что делать! – огрызнулся Райкаге. – Твоя она или нет – девчонка была на базе нашего врага и, в отличие от других, до сих пор жива!

Женщина шумно набрала в лёгкие воздуха.

– Чего нельзя будет сказать о Вас, если сейчас же не выйдете!

В палате воцарилась тишина. Воздух буквально искрился от напряжения – Саюри чувствовала это кожей, хоть и не могла видеть.

Макото-сенсей все ещё загораживал собой хрупкую фигуру бледной, словно призрак, девушки, сидевшей на кровати, боясь издать хоть звук. Гаара стояли перед ним, и Саюри могла поклясться, что слышала, как из его тыквы-горлянки тихо-тихо высыпается на пол песок.

Райкаге стоял неподвижно где-то в дверях, шумно дыша, словно загнанный в угол бык. Он явно переводил взгляд то на девушку, то на приготовившихся её защищать Каге, и не мог принять решение – действовать силой или же отступить.

– Хокаге и Тсучикаге прибыли в деревню, – вдруг нарушив молчание, громко объявил голос, несомненно принадлежавший Баки.

Саюри вздрогнула от неожиданности – она так сосредоточилась на происходящем, что не услышала его шагов. Почувствовав, что все внимание обратилось на него, куноичи облегченно выдохнула.

– В таком случае, – заговорила Мей, – мы не должны заставлять их ждать. Ведь все мы прибыли сюда, чтобы совместно решить некоторые военные вопросы, не так ли Райкаге-сама?

Райкаге не ответил. Мужчина фыркнул и вышел за дверь, нарочито громко зашагав по коридору; глухие звуки его шагов постепенно затихали.

Саюри почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд, потом услышала очередной вздох.

– Мизукаге-сама права, – спокойно произнес Гаара. – Должно быть, они уже дожидаются нас.

Мей подошла к девушке и легко приобняла её за плечи, шепнув “отдыхай”, после чего вышла вслед за Казекаге.

– Их проводили в большой зал, – сообщил Баки, после чего чуть помедлил, обратив свой взгляд, очевидно, на Макото. – Кстати, давно не виделись... брат.

====== XXX ======

XXX

Длинный узкий коридор, гулкие тихие шаги, отдающиеся эхом в глухих каменных стенах; звуки голосов где-то в конце. Вокруг темнота.

Саюри шла медленно, осторожно ступая шаг за шагом, и все время держась одной рукой за стену. Слепота была ей в новинку – никогда в жизни девушка ещё не ощущала себя настолько беспомощной. По привычке поворачивая голову на каждый звук, она не могла перестать разочаровываться, не видя перед собой ничего, кроме кромешной тьмы.

Из своей палаты куноичи ускользнула тайком: все Каге ушли, чтобы пойти на совет Пяти, ради которого и собрались в деревне, а ирьенин, призванный наблюдать за ней, вышел ненадолго, чем девушка и воспользовалась. Не то чтобы это было сложно, нет, но, стоит отметить, отсутствие зрения ни разу не упрощает жизнь, особенно если привык полагаться как раз на это чувство.

Отыскав одежду на стуле, Саюри надела поверх хлопковых штанов и бинтов, которыми была перевязана вся её грудь (осознав, что все видели её именно в таком виде, девушка сильно смутилась), широкую кофту с длинным рукавом, принесенную для неё кем-то. Обувь свою она нашла не сразу – та была задвинута под кровать, что, как выяснилось, непросто было обнаружить не видя. Найти дорогу оказалось самым сложным, но в конце концов Саюри справилась и с этим – благо путь от больницы до Резиденции был не таким уж длинным. Людей, которых можно было бы попросить о помощи, она не встретила, но помогло то, что куноичи примерно представляла себе улицу, визуализируя её в своём сознании. Шиноби-охранники, как ни странно, впустили её без лишних вопросов.

Чем ближе девушка подходила к двери в зал, тем больше она нервничала, хотя для этого и не было объективных причин. Она чувствовала свою ответственность, так как то, что она собиралась рассказать, имело, должно быть, немалую ценность – во всяком случае, Райкаге точно так думал. Наверное, ей стоило поделиться этим раньше, но все происходило слишком странно, сумбурно и быстро, да и память о последних событиях восстановилась не сразу, так что сейчас, очевидно, было самое время рассказать все, что она узнала, пока искала выход с базы, на которой была пленницей.

Начав различать приглушённые голоса, Саюри поняла, что идёт правильно. Она дошла до конца безлюдного коридора и, уперевшись в закрытую дверь, нащупала металлическую ручку, нажав на неё. Дверь, повиновавшись, с тихим скрипом открылась. На неё разом уставились все находившиеся в помещении люди. Пять, восемь, тринадцать, пятнадцать... да, пятнадцать человек – именно столько она, прислушавшись, успела насчитать, воспользовавшись всеобщим секундным замешательством.

– Саюри!

Послышалось несколько вздохов, чей-то шепот, какие-то реплики; кто-то позвал её по имени. Разом отъехало назад несколько стульев, чиркнув по полу, но сидевший на одном из них опередил других. Неслышно и очень быстро приблизившись к ней, он аккуратно взял холодную ладонь, которой девушка держалась за стену, в свою, другой рукой придерживая её за талию и чуть притягивая к себе. Саюри подалась вперёд, чувствуя знакомый запах песка, исходивший от его одежды.

– Ты не должна была вставать, – довольно твёрдо, но больше с заботой, чем с попыткой упрекнуть произнес голос над самым её ухом. – Тебе надо быть в кровати. Отдыхать и восстанавливать силы.

Девушка смутилась, чуть покраснев.

– Казекаге-сама, я... я должна рассказать кое-что. Вам и другим Каге. Это... важно. Очень.

Гаара, несколько секунд поразмыслив, кинул, но тут же догадался, что Саюри не видит этого, и тихо произнёс “хорошо”, все так же держа её в своих руках. Он осторожно повёл её за собой к столу, опекая даже больше, чем то было необходимо, и его песок, опередив Макото, высыпался на пол его его тыквы-горлянки, приобрёл форму длинной гибкой руки и отодвинул для неё стул.

Саюри, оперевшись о стол, не без труда села рядом с Гаарой, не отпускавшего её перебинтованную левую ладонь. Вытянув больную ногу, девушка вздохнула, прикрыв глаза, и, снова почувствовав боль в груди, поморщилась.

– Позволь задать тебе вопрос, – произнес справа от неё низкий, но в то же время мягкий и спокойный мужской голос.

Куноичи не поняла, кому именно он принадлежал, так как (она была уверена) ранее его не слышала, хотя, как ни странно, он казался ей смутно знакомым.

Она повернула голову в его сторону и коротко кивнула, прислушиваясь.

– Когда ты попала к ирьенинам, они, помимо прочего, нашли в твоём организме большое количество активного паралитика. Яд извлекли и взяли на анализ, но дело в том, что его силы и количества хватило бы на двух взрослых людей, а ты... Как тебе удалось обойти его действие?

Саюри до крови закусила губу, невольно вспомнив об этом. Её левая рука непроизвольно содрогнулась, ощутив жгучую фантомную боль, и девушка поморщилась.

– Мне пришлось использовать свой кеккей генкай на себе. Подчинить одну руку, чтобы вернуть контроль над всем телом. Это было... единственное решение.

– Очень самоотверженно. Ты мыслишь как настоящий шиноби.

Девушка смутилась, чувствуя, как к её щекам приливает кровь.

– С-спасибо.

– Надеюсь, интервью окончено, потому что я жду, когда она поведает нам то, что мы все хотим знать, – недовольно подал голос Райкаге, переводя взгляд на девушку. – Иначе лично я не вижу причин для твоего нахождения здесь. Это ведь совет Каге в конце концов, а не проходной двор, куда каждый может заявиться!

– Повежливее, Райкаге! – вступилась за неё Мей. – Мало того, что моя куноичи единственная, кто выбрался оттуда живым, – она рисковала жизнью, чтобы спасти пленных, среди которых, между прочим, есть родственники и феодала вашей страны тоже! Проявите к ней хоть каплю уважения!

Райкаге недовольно фыркнул.

– Райкаге-сама абсолютно прав, – заговорила наконец она, повернув голову в его сторону. – Я... – девушка запнулась, – есть несколько вещей, которые я узнала, и... возможно это как-то поможет...

Саюри перевела дыхание, собирая мысли в кучу. Её сердце колосилось в бешеном ритме, пульс был гораздо чаще нормального.

– Расскажи, пожалуйста, все по порядку, Саюри, – снова попросил мужчина, сидевший справа от неё.

Она снова было задумалась над тем, кому он мог принадлежать, но так и не смогла найти ответ, а спрашивать напрямую было неловко. Все присутствующие молчали – ждали её рассказа, поэтому девушка, прочистив горло, приступила, стараясь контролировать свой голос, чтобы он не дрожал от волнения.

– Когда я искала выход, мне пришлось проверить все двери, которые возможно было открыть. Это заняло немало времени, потому как их база внутри устроена по подобию лабиринта из множества параллельных коридоров. Без карты разобраться в них практически невозможно, но я поняла, что условно она разделена на блоки – отсеки разной величины, каждый из которых предназначен для чего-то.

Девушка замолчала, тихо сглотнула, прислушавшись, – никто не произносил ни звука. Гаара чуть сильнее сжал её руку.

– Был блок с камерами для пленных, – продолжила она, – блок с провизией, блок с инвентарем и обмундированием, отдельный оружейный блок и так далее. Многие двери были закрыты, так что я не знаю, что ещё там могло быть, но нечто важное я все же увидела – блок, отведённый под лабораторию. У меня было слишком мало времени, чтобы разбираться, да и цель моя заключалась не в этом, но я все же прихватила там кое-что – пару бутылок с горючим для провалившегося отвлекающего манёвра и... Их ученые создают что-то. Я не уверена полностью, но, насколько я поняла, это разработки на уровне генов, и те пропавшие на миссиях шиноби из наших деревень... они тестируют это на них.

Пространство зала заполнилось воскликами, вздохами и бранью. Все смешалось в один единый нечленораздельный гул – Саюри слышала лишь обрывки фраз, долетавшие до неё, не в силах разобрать, кто что говорил. Не все голоса были знакомы ей, что ещё более все усложняло.

– ...наступить и разбить!..

– ...оставаться! Люди не...

– Помолчите! Неужели вы думаете...

– ...не целесообразно. Не в нашей власти...

– ...должны так поступить! Нет необходимости воевать со всеми – надо убить только их предводителя! Мы можем...

– ...территории! Да послушайте же вы! Я говорю, что...

У Саюри закружилась голова. Она устала считать голоса и пытаться различить их; устала вслушиваться и представлять. Мир, теперь погруженный для неё в темноту, был слишком сложен для восприятия на слух – слишком много было звуков вокруг, мешавшихся друг с другом.

Куноичи снова столкнулась с собственным бессилием и беззащитностью. Все её мышцы неприятно ныли; колено и рука болезненно отзывались на каждую попытку пошевелиться; каждый, даже неглубокий вдох напоминал ей о лезвии катаны, проткнувшей её грудь; в голове была полнейшая каша из собственных мыслей и звуков чужих голосов, из которых она, как из деталей пазла, пыталась собрать единую картинку, то и дело рассыпавшуюся обратно на части.

– Есть ещё кое-что... – вдруг произнесла Саюри, практически не надеясь, что её услышат.

Она ошиблась. Все взоры снова обратились на неё, в зале воцарилось молчание.

– Один из их шиноби сказал мне, что количество людей не важно. Помимо этих разработок... у них есть план. Они делают ставку именно на него – он должен помочь им одержать победу.

– Ты знаешь, в чем он заключается, Саюри? – мягко спросил все тот же голос справа, особенно выделив обращение.

Услышав своё имя из его уст, куноичи вздрогнула, ощущая пропущенный через её тело электрический заряд. До боли знакомая манера как будто бы делать ударение на последний слог...

– Нет, к сожалению, нет. – Она виновато опустила голову. – Но я думаю, что это напрямую связано с их разработками.

Совет продолжался ещё несколько часов, и когда официальная его часть кончилась, Саюри не терпелось покинуть зал. Она ненавидела себя за свою слабость, но провести ещё хоть час без обезболивающего она бы просто не смогла – измотанный организм предательски подавал тревожные сигналы.

Её правую ладонь вдруг накрыла и сжала чья-то рука. Вздрогнув от неожиданности, девушка подняла голову.

– Казекаге-сама, – заговорила она, но не успела закончить, услышав тот самый голос человека справа.

– ...не против, если тебя провожу я, – произнес он, отодвигая её стул и осторожно помогая ей подняться. – Ты ведь не возражаешь?

Саюри, сбитая с толку, помедлила несколько секунд.

– Простите, я...

– Ну конечно, – тихо сказал он как будто сам себе. – Нет, это ты меня извини. Я должен был сразу представиться тебе. Хатаке Какаши.

Саюри удивлённо замерла на месте, с трудом веря в услышанное.

– К-Какаши-сама... – прошептала она, – шестой Хокаге Конохи...

– Я больше рассчитывал на обычное “дядя”, – усмехнулся мужчина.

Уголки губ Саюри дрогнули в улыбке.

Мужчина взял девушку под руку и не спеша повёл к двери, тихо шелестя плащом. Он держал её осторожно, но в то же время как-то уверенно, привычно, словно вот уже много лет они каждый день совершали такие прогулки.

Дядя... – думала Саюри. – Двоюродный брат моей мамы... единственный живой родственник, не считая Кичиро. Как же... давно я этого ждала!

Шестой Хокаге не торопясь вёл девушку под руку по улице Суны в сопровождении двух местных АНБУ-охранников, приставленных к ним, и внимательно рассматривал её. Сходство было поразительным, думал он. Начиная с роста и комплекции, и заканчивая внешностью – Саюри была точной копией Аюми, какой он её помнил. Те же длинные серебряные волосы чуть светлее, чем у него самого; те же аккуратные черты лица с немного вздёрнутым на самом кончике носом и бледными пухлыми губами. Её глаз он не видел, так как те были скрыты повязкой, но был уверен, что даже если они имели другой цвет, взгляд её наверняка имел ту же проницательность.

Какаши про себя отметил, что Саюри обладала одним необычным свойством – он видел её первый раз, но чувствовал себя так, будто знал её всю жизнь. Это потрясающее качество у неё, судя по всему, тоже было от матери.

Поразительно, – подумал он. – А ведь Аюми уехала лет за пять до её рождения. Столько времени уже прошло с тех пор, теперь здесь её взрослая дочь... такая же смелая, как мать. – Он поднял голову и взглянул незакрытым глазом на безоблачное небо. – Я знаю, Аюми, ты ведь ей гордишься. Не волнуйся, теперь-то я за ней здесь присмотрю.

– Я... я хотела спросить Вас, – вдруг заговорила девушка, нарушив молчание.

– М? – Какаши опустил голову и взглянул на неё.

Саюри чуть замялась, допуская невольную паузу.

– Из-за чего вы поссорились с мамой? Расскажите мне, пожалуйста.

Хатаке, ожидавший, что она рано или поздно спросит об этом, тем не менее, не был готов к вопросу. Нахмурившись, он почесал подбородок, замолчав примерно на минуту.

– Это долгая история. Хотя... – мужчина усмехнулся, – я не думаю, что ты сильно торопишься.

====== XXXI ======

Мир не просто перевернулся с ног на голову – Саюри буквально приходилось изучать его заново. Вместо изображения перед глазами была кромешная тьма, и картинка собиралась лишь из звуков, запахов и тактильных ощущений. Девушка никогда не умела как следует вслушиваться. Она могла не заметить, как к ней подойдут, не обращала внимания на окружавшие ее звуки. Теперь слух стал ее основным источником информации. Какая ирония.

Когда Какаши проводил ее в дом Казекаге, Саюри хотела призвать Кумомо, чтобы та ненадолго стала ее глазами, но сил ей не хватило даже чтобы просто сложить печати. Доктор настоятельно рекомендовал провести в больнице ещё хотя бы пару ночей, чтобы относительно реабилитироваться, но она просто не могла. Не могла оставаться там, пока все готовились к войне. Не могла делать вид, что ее это не касается. Не могла оставить Гаару одного, когда на его плечи легла такая тяжёлая ноша. Он был лишь немногим старше неё, но уже руководил своей деревней и всей армией Альянса. Чуть что – все ждали его слова, его решения, ответственность за которое он тоже нёс сам.

Короткая прогулка от Резиденции до дома Казекаге далась Саюри с трудом. Наступать на правую ногу было практически невозможно, и она хромала, несмотря даже на твёрдую руку Какаши, поддерживавшую ее. С каждым шагом дышать было все больнее. Саюри казалось, что снаружи на ее грудь давит невероятно тяжёлая бетонная плита, а внутри тупым лезвием ее лёгкие режут на кусочки.

– Тебе нужно поспать, – заботливо сказал Какаши. – Во сне организм быстрее восстанавливается.

– Не думаю, что я смогу уснуть, – возразила Саюри, покачав головой.

Хокаге понимающе кивнул, должно быть, не подумав о том, что девушка не увидит этот жест.

– Тебе стоит хотя бы попытаться.

Гаара распорядился, чтобы Саюри больше не оставляли одну. По всему периметру, у каждой двери и в коридорах теперь стояли члены АНБУ, которых прежде никогда не было в доме Казекаге. Один из них встретил ее у порога, взял под руку и помог дойти до комнаты, заставляя постоянно смущаться от чрезмерного количества внимания к ее персоне.

– Вам совершенно не обязательно делать все это для меня, – сказала Саюри, когда он расстелил для неё кровать и подал одежду. – Я могла бы и сама...

– У меня приказ, – ответил тот. – Казекаге-сама велел, чтобы Вы ни в чем не нуждались.

Девушка приняла одежду и благодарно улыбнулась, хотя даже это движение спровоцировало боль.

Шиноби вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Прислушавшись к его шагам, Саюри поняла, что он остался за ней на случай, если понадобится.

Казекаге-сама должен сосредоточиться на войне, а сам думает обо мне даже сейчас... – с досадой подумала девушка, опускаясь на кровать. – От меня вечно одни проблемы.

Найти положение, в котором, как минимум, можно будет нормально дышать, оказалось не так просто. До боли закусывая губы, Саюри ворочалась, пока не устроилась на боку, обхватив руками подушку. И без того светлая кожа побледнела за эти дни ещё сильнее и слилась бы по цвету с белыми простынями, если бы ее не исполосовали полоски шрамов.