Текст книги "Песчаная лилия (СИ)"

Автор книги: The_Scientist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– И-Изаму?... – запнувшись, спросила она, вглядываясь в его глаза. – О боже, Изаму, ты жив!

В тот момент она не думала ни о том, где он достал меч Забузы Момочи, ни о причине столь долгого отсутствия в деревне, ни даже о его протекторе, перечеркнутом, как у нукенина. Забыв обо всем этом, Саюри молниеносно сократила расстояние между ними и бросилась ему на шею, крепко обхватывая ее обеими руками.

Она прижала его к себе, хотела расспросить его обо всем и рассказать о случившемся, но где-то внутри почувствовала, что что-то не так. Вместо того, чтобы обнять ее в ответ, парень обнажил меч.

– Изаму? – удивилась куноичи, отстраняясь. – Изаму, в чем дело?!

Доля секунды – и он бы разрубил ее пополам. Именно доля секунды и пара миллиметров отделили Саюри от смерти. Чудом успевшая отскочить в сторону девушка приземлилась в нескольких метрах от него, искренне не понимая, в чем дело.

– Изаму, ты что?! – закричала она. – Это же я!

Но он будто ее и не слышал. Он принялся атаковать ее, словно всю жизнь они были врагами, а куноичи, опешившая от такого поворота событий, даже не сразу поняла, как на это реагировать. Она видела бывшего товарища по команде и, по совместительству, лучшего друга, с которым была знакома большую часть жизни, перед собой и не могла поверить в происходящее. Точнее, только в то, что он на полном серьезе пытался ее убить.

– Черт тебя возьми! – выругалась она. – Объясни же мне наконец, в чем дело!!!

Но Изаму ничего не ответил. Как минимум, одна вещь в нем осталась прежней – он, как и раньше, не говорил. Парень снова замахнулся на девушку мечом, и та, не рассчитав нужную траекторию прыжка, попала под его удар. Он задел ее левую ногу, оставив глубокий порез на бедре. Саюри вскрикнула от боли и, не успев сложить печати, необходимые для техники, которую хотела применить, упала бы на землю, если бы ее не подхватил песок Гаары, вовремя вступившего в игру.

Закрыв ее щитом, Казекаге атаковал Изаму сам. Он был быстр и неуязвим – песок защищал его со всех сторон, успевая нападать, но шиноби Тумана ничуть не уступал ему по силе. Комбинируя удары меча и тай-дзюцу, он наносил удар за ударом, но, почему-то, как показалось девушке, сражаясь не в полную силу. Саюри знала, что он идеально владел элементом воды – в этом ему, наверное, вообще не было равных, – однако использовать его он не спешил. И на то была своя причина.

Гаара не заметил этого сразу, так как был занят сражением с Изаму, но от внимания Саюри не укрылся тот факт, что туман стал настолько густым, что теперь напоминал вату, и радиус видимости сократился до полуметра. Она знала эту технику, ибо сама научилась ей от своего бывшего товарища по команде, и понимала, что за этим последует. Ее глаза тут же налились кровью, сосуды вокруг них почернели.

– Казекаге-сама, осторожнее! – крикнула она, подбегая к нему и становясь спиной к его спине.

Изаму отскочил в сторону, увернувшись от удара Гаары, и скрылся в тумане.

– Что это такое? – восстанавливая дыхание, спросил правитель Суны у Саюри.

– Техника сокрытия в тумане, – дрожащим голосом пояснила девушка, доставая кунай. – Вы не найдете его в этом тумане, даже не пытайтесь.

– Ты можешь развеять ее?

– Нет. Но я могу его увидеть благодаря своему кеккей генкай. Это наш единственный шанс, прикройте меня.

Гаара уже хотел что-то сказать, но не успел – Саюри резко подалась вперед и отвела удар меча, ударив по нему ногой и вбив его конец в землю. Воспользовавшись моментом, она, покрепче сжав в руке кунай, махнула рукой и практически ранила его – клинок прошел в сантиметре от сонной артерии. Изаму опередил всего на долю секунды – он вовремя отстранился и ударил ее по травмированной ноге, тут же скрывшись из виду.

Саюри пошатнулась, охнув от от боли, но не упала, устояв на ногах. Только в тот момент Гаара заметил, насколько глубоким был порез на ее бедре. Кровь стекала по ноге девушки, но та даже не обращала на это внимания – она пристально всматривалась в туман алыми глазами.

– Казекаге-сама, сзади!!! – вдруг выкрикнула она, резко развернувшись.

Песочный щит защитил их мгновенно. Саюри, окруженная песком Гаары, оттолкнувшись ногой от земли и перевернувшись в воздухе, буквально напрыгнула на Изаму сзади и порезала его плечо кунаем. Тот на долю секунды опешил, так как не ожидал подобного, но тут же среагировал, сбросив девушку, снова растворяясь в тумане.

Зажав кунай в зубах, Саюри сложила нужные печати и, воспользовавшись водной техникой, точного названия которой Гаара не знал, сформировала из мельчайших частиц воды в воздухе трех водяных драконов. Он думал, что она будет управлять ими стоя на месте, примерно как он мог управлять своим песком, но куноичи сильно удивила его, когда, не сказав ему ни слова, побежала вперед. Благодаря своему зрению, только она могла видеть Изаму сквозь этот туман и тут же воспользовалась этим в полной мере.

Гаара не видел, что там происходило, но слышал лязг металла и несколько ее вскриков. Он хотел помочь ей, он ощущал это своим долгом, но это было невозможно – техника сокрытия полностью лишила его зрения. И тем не менее он, сам это не сразу осознав, очень боялся, что с ней что-то случится, так как понимал, что этот парень с мечом в разы сильнее.

Казекаге понял, что кто-то из них всё же взял верх, когда звуки на секунду утихли, а туман в момент рассеялся. Небезызвестный меч Кубикирибочо лежал на земле. В нескольких метрах от него ровно, словно вытянувшись по струнке, стоял его обладатель, на земле вокруг которого кровью был описан неровный круг с какими-то символами внутри. Саюри же – маленькая хрупкая Саюри, какой ее помнил сам мечник – стояла к нему лицом, вытянув вперед руку. Девушка тяжело дышала, свободной рукой вытирая кровь с разбитой нижней губы. Черные сосуды медленно расползались по ее лицу и шее, что было доказательством того, что заключение Изаму – в прямом смысле ее рук дело.

Гаара медленно подошел к ней. Руки Саюри тряслись от напряжения, а сердце билось неимоверно сильно. По всем правилам она должна была сделать то, что, как она думала, не сделает ни при каких обстоятельствах: убить своего друга. Бывшего друга, отчаянно пытавшегося ее убить еще несколько секунд назад. И тем не менее он был ее другом, а для Саюри это слово не было пустым звуком.

По лицу девушки покатились обжигающе горячие слезы.

– И что теперь? Ты же не убьешь его, – с издевкой произнес незнакомый голос.

Саюри на секунду отвлеклась, повернув голову на звук, и действие ее техники тут же прекратилось – слишком много чакры она потеряла. За ее спиной стоял шиноби в темно-зеленом плаще и ухмылялся.

– Так и знал, – усмехнулся он. – Малышке на это силёнок не хватит. Может быть, в другой раз.

Не успела она ему ничего ответить, как и он, и Изаму испарились, не оставив за собой и следа.

Комментарий к

XVIII

Глава получилась из разряда “сам написал – сам поплакал”, да. Странная, сумбурная и с достаточно непредсказуемым, в том числе для меня самой, концом, ибо эта идея пришла мне в голову буквально по ходу написания, чего со мной обычно не случается.

Что ж, отдаю под ваш суд, дорогие читатели. Не забывайте, пожалуйста, оставлять отзывы. Мне очень важно знать ваше мнение по поводу данной главы и всего фанфика – что нравится, что не нравится и тд. Только так, зная плюсы и минусы, я могу совершенствоваться в дальнейшем)

====== XIX ======

Выслушав подробный рассказ Саюри, Мизукаге невольно сжала кулаки, опуская глаза. Она все еще не до конца осознавала, что Акиро Ямада – один из самых молодых и самых сильных джонинов ее деревни – не вернулся с миссии. Мей могла поверить в чью угодно смерть, но только не в его. Этот парень обладал удивительной живучестью, и ему все было не по чем – он не раз получал ранения разной степени тяжести, но ему всегда удавалось выкарабкаться, как минимум, ради Саюри (о его любви к которой знала вся Кири, не считая самой девушки). Видимо, не в этот раз.

– Он погиб, защищая нас, – срывающимся голосом произнесла куноичи, едва сдерживая вновь подступившие слезы. – Мей-сама, его имя обязательно должно быть на Мемориальном камне.

– Да, конечно... – немного рассеянно ответила женщина. – Конечно.

Саюри шмыгнула носом, вытирая влажные от слез покрасневшие глаза. Она знала, что ведет себя непрофессионально. Да что уж там, ее бурные эмоции, плачь во время отчета о выполненной миссии и все остальное были полной противоположностью тому поведению, которое было прописано в уставе шиноби их деревни. По-хорошему, Мей вполне обоснованно могла бы лишить ее ранга, протектора и даже звания ниндзя, но в тот момент ни ее, ни саму девушку правила не волновали.

С его смерти прошел день – целый день, на протяжении которого Саюри беспрестанно чувствовала ужасную пустоту и боль внутри. Ей казалось, что ее тоже проткнули насквозь в тот момент, только она почему-то осталась жива, и теперь края ее раны растягивали, разрывали, заставляя испытывать неимоверные мучения.

– Тебе надо в больницу, – заметила Мизукаге, бросив взгляд на порезанное бедро девушки. – Пускай тебя осмотрят и подлечат, а потом...

– Есть еще кое-что, – вдруг перебила ее Саюри, поднимая глаза. – Наверное, с этого надо было начать, но... не знаю, я все еще думаю об этом и не могу понять...

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Мей.

– Мы... мы с Окинири и Гаарой-сама уже были на территории нашей страны, почти добрались до деревни, когда... Мей-сама, вы можете мне не верить, но я полностью уверена, хотя и сама бы никогда не подумала, что это он, если бы не видела своими глазами...

– Не видела что? – спросила женщина.

– Изаму, – ответила девушка, сжимая руки в кулаки. – Но только он... он изменился, Мей-сама. Его протектор перечёркнут, у него теперь другая одежда и меч... Кубикирибочо, меч Демона Скрытого Тумана. Он так сильно похож на него, даже вблизи, что я сама сначала приняла его за Забузу Момочи. Потом, когда я узнала Изаму, я обрадовалась, но он напал на нас, и...

Шумно выдохнув, Мизукаге поджала губы. Саюри ожидала увидеть удивление, волнение или даже страх, но то, что выражало ее лицо, больше походило на некое сожаление, вроде “черт, так я и думала”.

Куноичи всмотрелась в лицо Мей, вопросительно вскинув брови.

– Так вы... – заговорила она, – вы з-знали?

Мизукаге кивнула, вставая с кресла. Она сняла свой головной убор с вышитым на нем иероглифом “вода” и отложила на край стола, после чего сложила руки на груди и подошла к окну. Мей остановилась напротив него, став спиной к Саюри, и принялась внимательно вглядываться в очертания однотипных серых домиков, растворявшихся в густом тумане, словно ей было до них дело.

– Я стала догадываться не сразу, – пояснила она, спустя минуту молчания. – Сначала я и правда думала, что Изаму погиб на миссии или был захвачен в плен нашими врагами. Но шло время, а от него не было никаких вестей, за него даже не просили выкупа, хотя это было бы вполне обоснованно. К тому же... – женщина потупила взгляд, – отряды АНБУ, которые я посылала на поиски... я сказала, что они вернулись ни с чем, но это не совсем правда. Ни с чем вернулся только один отряд. Другие два не вернулись вообще. Но самое главное то, что месяц назад мне сообщили, что кто-то из мирных людей якобы видел самого Демона Скрытого Тумана, вернувшегося с того света.

Мей замолчала, пальцами сжимая ткань своего платья, после чего, выдержав недолгую паузу, добавила:

– Это моя вина. Я должна была предусмотреть, что он может рано или поздно узнать о своем отце и решит пойти по его стопам.

Зажав рот рукой, сдерживая всхлип, Саюри опустилась на стул, почувствовав, что она не в силах больше стоять. Ей показалось, что в тот момент внутри нее что-то разбилось – разлетелось вдребезги на тысячи крошечных острых кусочков, словно ваза из тонкого фарфора, упавшая на каменный пол. Девушке стало трудно дышать, как если бы к ее легким вдруг перекрыли доступ кислорода.

– Изаму – его сын? – спросила она едва слышным шепотом.

– И Акиро тоже. Они не должны были об этом знать. Никто не должен был. Обо всем знали только я, Макото и несколько членов Собрания, включая твоего отца. Его талант и силу объясняли везением, успехи в освоении водных техник – удачей и следствием тренировок. Я... мы все надеялись, что правда никогда не откроется и этого удастся избежать, но... мне сложно это признать, но, какие бы цели он теперь не преследовал, отныне Изаму – враг нашей деревни.

Саюри ничего не ответила. Она сидела, обхватив голову обеими руками, и мотала ей из стороны в сторону, словно говоря “нет, это все не правда”. Она просто не верила в это. Даже увидев его с мечом, даже после битвы с ним, девушка искренне надеялась, что его еще можно переубедить, можно поговорить с ним и заставить вернуться в деревню, чтобы все было как раньше. Но теперь, услышав все то, что рассказала Мей, она понимала, что это невозможно. За один-единственный день она потеряла сразу двух лучших друзей, которые были последними ее близкими людьми.

Со всей силы ударив саму себя кулаком по ноге, возвращая чувствительность, Саюри резко поднялась со стула, так что тот отъехал назад, едва не опрокинувшись. Она вытерла глаза от слез и откинула назад непослушные пряди волос, выбившиеся из растрепавшегося хвоста. Ее брови нахмурились, от чего на лбе появилась складка, а светло-серебристые глаза приобрели цвет темных грозовых туч, словно она готова была метнуть в кого-нибудь молнию.

– Мей-сама, я прошу вас сделать меня Оинином, – неожиданно твердо заговорила она. – Позвольте мне стать одним из них, чтобы я могла лично выследить и убить Изаму как нукенина.

Мизукаге обернулась и вопросительно уставилась на свою бывшую ученицу. Сначала она даже и не узнала ее – в той Саюри, что стояла перед ней, было столько решимости и... злости? Да, наверное. Она искреннее злилась на Изаму – это было видно по ее лицу.

– Саюри, – заговорила Мей, – я понимаю твои чувства, но...

– Мей-сама, он был моим лучшим другом, – перебила ее девушка. – Я знаю его еще с Академии. Мы вместе ходили на миссии, вместе тренировались, даже жили под одной крышей. Они с Акиро, – ее голос предательски дрогнул на имени парня, – были моей семьей. Если кто-то и должен его убить, это обязана сделать именно я. К тому же, я единственный человек, который видел его после ухода из деревни. Я дралась с ним, и хотя он чуть не...

– Вот именно! – воскликнула женщина, стукнув по столу кулаком так сильно, что Саюри вздрогнула от неожиданности. – Тебе несказанно повезло остаться в живых, девочка моя, но на следующий раз этого везения может не хватить! Он очень силен, и ты прекрасно это знаешь. Те два отряда были лучшими Оининами в деревне, но Изаму справился с ними, причем не просто победил в бою – я практически уверена, что они все мертвы! Я не могу позволить умереть кому-то еще, тем более тебе!

– Но Мей-сама...

– Саюри, это даже не обсуждается! Война может начаться в любой момент, а уж эта проблема гораздо более серьезная, чем шиноби-предатель.

Девушка виновато опустила голову и тут же принялась ругать себя за дерзость. Сама же Мей устало опустилась в свое кресло и покачала головой. Она прикрыла глаза и помассировала виски, шумно выдохнув.

– Я должна переговорить с Казекаге, – монотонно произнесла она, бросив быстрый безразличный взгляд на стопку бумаг из Суны. – Отправляйся к врачу, пусть тебя осмотрят и подлечат, а потом иди отдыхай. Если что, я пошлю за тобой.

Саюри хотела возразить. Она хотела настоять на своем, хотела переубедить Мей, хотела стать Оинином, хотела выследить Изаму и посмотреть ему в глаза, перед тем как убить его. Хотела. Но не стала. Девушка промолчала, лишь коротко кивнув, всё так же не поднимая головы, после чего вышла из кабинета Мизукаге и направилась к лестнице, ведущей вниз.

Гаара, сидевший в приемной, внимательно посмотрел на нее, провожая взглядом, и про себя отметил, что вышла она еще более расстроенная, чем заходила. Пряди волос упали на ее лицо, так что увидеть ее глаза ему не удалось, но почему-то он был уверен, что в них были слезы, и от этого молодому правителю Суны стало не по себе. Обычно его не так уж сильно заботили чьи-то душевные страдания. В конце концов, люди умирают каждый день, думал он, а уж тем более – шиноби, посланные на миссии ранга А, что априори подразумевают очень большой риск для жизни, и в этом нет ничего удивительного. Но всё же где-то глубоко внутри у него что-то сжалось.

Если бы его спросили, он бы вряд ли смог однозначно ответить, что именно почувствовал, увидев настолько расстроенную Саюри – девушку, что практически все время их пути улыбалась. Да, впрочем, он и не знал – все, что было так или иначе связано с проявлением эмоций, было для него закрытой книгой, к изучению которой он только собирался приступить. Когда-нибудь. Как-нибудь. И уж точно с чьей-нибудь помощью.

Ночной сон длительностью более трех часов? Нет, о таком Саюри не слышала. Она просто не могла спать.

Вернувшись из больницы домой, где еще совсем недавно жила с Акиро и Изаму, девушка очень долго не могла привыкнуть к пустоте, вдруг образовавшейся с отсутствием их обоих. Квартира, что на самом деле была совсем небольшой, теперь казалась ей просто огромной, даже необъятной. А еще было тихо, даже слишком. Никто не

разговаривал, не смеялся, не ронял тарелки и столовые приборы, пытаясь приготовить себе еды. Вещи в комнате ребят были нетронуты – все лежало на своих местах, словно хозяева лишь ненадолго отлучились и должны были вот-вот вернуться домой.

Вот только они не вернутся.

Усталость взяла свое, и через пару часов Саюри всё же легла на кровать. Некоторое время она просто лежала на холодном белом покрывале, уставившись в стену пустым безразличным взглядом, но потом ее все-таки потянуло в сон. Короткий, скомканный, лишенный сновидений – девушка просыпалась несколько раз подряд, буквально через каждые тридцать-сорок минут, и каждый раз заснуть снова было все труднее. В конце-концов ей это надоело, и она, поднявшись с постели, решила прогуляться, несмотря на ранний час.

Было темно. Саюри неспешно прошлась по еще пустовавшим улицам деревни, окутанных утренним туманом, посидела на крыше одного из домов, наблюдая за тусклым рассветом, перекинулась парой слов с отрядом АНБУ, патрулировавшим деревню по периметру, когда встретила их. Ничего из этого не помогло ей очистить сознание от навязчивых мыслей: в голову так и лезли воспоминания о ребятах, особенно – об Акиро. Девушка была в отчаянии: каждое место в этой деревне напоминало ей о нем, поэтому уйти и спрятаться от прошлого хотя бы ненадолго ей было просто негде. Вот если бы чувства можно было при желании взять и выключить...

Куноичи пошла на их полигон – тот самый, где они тренировались еще с тех пор, как только-только стали учениками Макото. На нем по-прежнему никого не было: он располагался на окраине деревни, поэтому обычно команды тренировались на трех других, что были ближе к центру и Академии. Все на нем осталось по старому. И полоса препятствий, и деревянные столбы, и даже соломенные чучела для метаний сюрикенов.

– Саюри? – окликнул ее парень, подходя к дереву, у которого девушка собиралась оставить сумку.

Она не слышала, как он подошел, а потому от неожиданности вздрогнула и с трудом удержала в руке кунай, приготовленный для тренировки. Глубоко вздохнув, она обернулась и встретилась взглядом со своим товарищем по команде, стоявшем за ее спиной в нескольких шагах.

– Акиро? – спросила она, вопросительно вскинув брови, и тут же поморщилась от боли. – Ты что здесь делаешь?

Губы парня растянулись в широкой улыбке. Он усмехнулся, почесал затылок, взъерошив и без того лохматые черные волосы, спадавшие на протектор деревне, завязанный на лбу. Акиро переминулся с ноги на ногу, медля с ответом, после чего, сделав шаг вперед, произнес:

– Тренироваться пришел. Ты тоже?

– Да, я тоже.

Саюри выдавила улыбку, все еще чувствуя боль в мышцах и разбитом на вчерашней тренировке носу. Вопреки ее ожиданиям, он опух не так уж сильно и даже почти не посинел, но, тем не менее, этого уже было достаточно, чтобы парень заметил ее “травму”. Он сделал еще несколько небольших шагов, подходя к ней вплотную, и взглянул в ее глаза, в тот же момент пожалев об этом: выступивший на его щеках румянец едва не выдал его с головой.

– Послушай, Саюри, если ты здесь потому, что переживаешь из-за вчерашних слов Макото-сенсея... – неуверенно начал говорить Акиро. – Это не правда, и мы так не думаем. Я уверен, он тоже так не думает на самом деле. Скорее всего, он не имел в виду ничего такого... То есть, наверное, имел, но не совсем в таком смысле. Он просто...

– Я знаю, – кивнула куноичи, для убедительности улыбнувшись уголком губ, хотя по ее лицу было заметно, что в душе она с этим не согласна. – Спасибо тебе, Акиро.

Парень улыбнулся еще шире, чем до этого. Частичка его хорошего оптимистичного настроения передалась девушке, заставив и ее улыбнуться – на этот раз уже искренне.

– Потренируемся вместе? – робко предложил Акиро, словно думая, что она, скорее всего, откажется.

– Ну... да, наверное, – недолго думая, ответила Саюри, чем немного удивила парня.

Не ожидавший положительного ответа, он на пару секунд растерялся, но тут же взял себя в руки. Сняв сумку, он положил ее под дерево, рядом с сумкой девушки, после чего осмотрел полигон, словно выбирая, чем бы заняться. Задержавшись взглядом на своей сокоманднице, он заметил бинты, наспех наложенные на руки девушки, и нахмурился.

– Ты отрабатывала тай-дзюцу? – вдруг спросил он, указав на них.

Саюри смутилась.

– Я... – замялась она, – ну, вроде того, но у меня пока не особо получается, так что...

Парень заметно оживился, но тут же снова едва заметно покраснел.

– Хочешь, я... ну, это... помогу тебе?Макото-сенсей говорит, у меня вроде хорошо получается...

Куноичи внимательно посмотрела на него своими серебристо-серыми глазами и, подумав несколько секунд, кивнула. Акиро широко улыбнулся, жестом пригласив Саюри идти за ним к деревянным столбам, на которых остались вмятины после ее вчерашней тренировки. Остановившись перед ними, он стал рассказывать ей все от начала и до конца: как правильно встать, как держать руки, как при этом дышать и так далее, а девушка внимательно слушала его, хотя всё равно не верила, что когда-нибудь у нее получится сделать все правильно. Она ощущала себя слабой – уж точно слабее своего товарища – и думала, что это ей не под силу, но Акиро искренне подбадривал ее, повторяя, что все, что ей нужно, – это лишь практика.

И иногда она сама в это верила.

С тех пор прошло много времени, больше четырех лет. Теперь Саюри не только знала, как правильно бить и дышать – она могла проломить этот столб насквозь, если бы постаралась, но ей отчаянно не хватало Акиро рядом.

Девушка минут десять бесцельно колотила кулаками по тренировочному столбу, давая волю всем своим негативным эмоциям, от чего на нем оставались вмятины, а на ее костяшках сдиралась кожа, после чего ее ни с того, ни с сего переклинило. Она вдруг с разворота ударила по нему ногой с такой силой, что буквально снесла половину, разломив его. Кусок дерева упал на землю, глухо ударившись, в стороны полетели щепки, а Саюри даже не почувствовала боли. Она вообще ничего не почувствовала.

– Какая... страстная девушка, – с иронией произнес мужской голос за ее спиной. – А на меня сможешь так же ногу закинуть?

– Прошу тебя, оставь меня в покое, – попросила Саюри, поворачиваясь к нему лицом.

Хорошо сложенный парень среднего роста с темно-серыми волосами, собранными в небрежный хвостик на затылке – он стоял чуть в отдалении, прислонившись спиной к дереву, и внимательно наблюдал за куноичи, разглядывая ее без всякого смущения. На нем была стандартная униформа АНБУ с серым жилетом и маска, которую он снял, поймав взгляд девушки. В каждом его слове, каждом жесте и движении была такая вальяжность, словно он был как минимум властелином мира.

– Ай-ай, как не хорошо, – он покачал головой, медленно приближаясь к девушке. – Я к тебе со всей душой, а ты...

– Что ты хотел, Рокиро? – оборвала его Саюри, уперевшись ладонью в его грудь, не давая парню подойти вплотную.

Тот цокнул языком, вскинув брови, и сунул руки в карманы. Светлая кожа, очень правильные черты лица, большие серо-голубые глаза и до невозможности самоуверенный вид – все это придавало ему обаяния, которым он пользовался при общении со всеми без исключения представительницами противоположного пола. На кого-то это действовало, на кого-то – нет. Саюри же находила его позерство просто смешным и нелепым.

– Честно? Тебя, – ухмыльнувшись, ответил он, но, увидев, как девушка закатила глаза, добавил: – Да ладно тебе, успокойся. Я здесь, потому что меня послала Мей-сама. Она просила найти тебя и отправить к ней – у нее для тебя задание. Точно не знаю, – произнес парень, чуть прищурив глаза, – но мне кажется, она хочет поручить тебе охрану красавчика-Казекаге, пока он в Кири. Это лишь предположение, но...

– Спасибо, Рокиро, я все поняла, – кивнув, ответила девушка, поворачиваясь к нему спиной.

Она наклонилась, поднимая с земли жилет, предварительно снятый, а, поднявшись, почувствовала, как парень крепко схватил ее за локоть.

– Мое предложение остается в силе, – прошептал он ей на ухо, обжигая кожу горячим дыханием.

– Пошёл ты, – покачала головой Саюри и отправилась в Резиденцию Мизукаге.

====== XX ======

– Не хотите чаю, Казекаге-сама?

Гаара поднял глаза на Саюри, стоявшую рядом с ним. Опираясь одной рукой о стол, за которым он сидел, девушка внимательно смотрела на него своими серебристо-серыми глазами, ожидая ответа. Ее брови были чуть изогнуты, а уголки губ – приподняты в вежливой полуулыбке.

– Что? – переспросил Казекаге, переключаясь с мыслей о документах. – А, да. Спасибо.

Куноичи улыбнулась и неслышными шагами отправилась на небольшую кухню, что была специально предусмотрена в номере для такого важного гостя деревни. Гаара проследил за Саюри взглядом, пока она не скрылась в дверях, и на секунду подумал о том, что от ее вчерашней грусти ничего не осталось – во всяком случае, он этого теперь не замечал. Она больше не плакала, не зависала на несколько минут, безразлично глядя в одну точку, не прятала покрасневшие глаза под волосами. Он не был уверен, было ли это следствием их утреннего разговора с Мей, когда последняя поручила девушке охранять Казекаге ближайшие двое суток, или на то имелись другие причины, но факт оставался фактом: Саюри нашла силы взять себя в руки.

С самого утра, как только они вместе покинули Резиденцию Мизукаге и пошли по деревне к гостинице, где Гааре был предоставлен самый лучший номер, она была не очень разговорчива, но, тем не менее, почти все время улыбалась уголками губ, едва заметно краснея, если их зрительный контакт длился дольше двух-трех секунд. Во время одного из таких контактов молодой правитель Суны вдруг поймал себя на мысли, что Саюри обладала достаточно приятными чертами лица. Обычно Гаара не придавал совершенно никакого значения таким характеристикам, как «красивый» и «некрасивый», но в тот момент он решил, что первое определение, возможно, к ней относилось.

– Прошу прощения, что заставила Вас ждать, – оторвав его от размышлений, произнесла Саюри, заходя в комнату с небольшим круглым подносом в руках.

Куноичи подошла к столу и осторожно поставила перед Казекаге чашечку, налив в нее уже успевший завариться зеленый чай, и воздух тут же наполнился его тонким жасминовым ароматом. Движения девушки были аккуратными и расчетливыми; она действовала так, словно делала это по сотне раз в день, поэтому на стол не пролилось ни капли.

– Спасибо, – кивнул Гаара, когда Саюри пододвинула ему чашку.

– Не за что, Казекаге-сама, – улыбнулась девушка, наливая и себе немного чая, от которого шел горячий пар.

Она взяла чашку со стола и, не спеша делать первый глоток, чтобы не обжечься, присела в кресло, что стояло по левую сторону от письменного стола, в нескольких метрах от него. Саюри задумчиво уставилась в окно, рассматривая затуманенные силуэты деревьев, покачивавшихся от ветра. Она думала, Гаара снова вернулся к бумагам и уже не смотрит на нее, а потому улыбка вдруг исчезла с ее лица, во взгляде снова появилась некая грусть. Но Казекаге видел это, наблюдая за ней, хотя и не до конца понимал ее мимику. Для него само по себе выражение эмоций было чем-то непривычным, а уж понимание чувств другого человека… нет, это слишком сложно.

Гаара осторожно взял предусмотрительно поставленную подальше от важных бумаг чашку и поднес к губам, делая небольшой глоток.

– Очень... вкусный чай, Саюри, – нарушив затянувшееся молчание, почему-то запинаясь произнес он и вернул чашку на стол.

– Рада, что Вам понравилось, – с улыбкой ответила девушка, повернувшись к нему.

– Кто-то учил тебя этому?

Саюри улыбнулась шире, уже более искренне, чем в прошлый раз, и взглянула на Казекаге. Ее глаза буквально засияли, да и сама она едва ли не засветилась изнутри.

– Да, – ответила девушка, кивнув головой, – моя мама. Когда я была маленькой, она устраивала для нас всех маленькие чайные церемонии по вечерам, рассказывала мне о том, как это правильно делать: как расставлять чашечки, как и с чем заваривать чай, как правильно…

Куноичи вдруг замолчала. Тот свет, что наполнял ее, померк так же быстро, как и загорелся парой секунд ранее. Она опустила глаза, принявшись рассматривать пол, и, поставив на стол чашку, из которой так и не отпила, стала вновь заламывать пальцы. Она почти всегда делала так, когда нервничала или смущалась, только вот Гааре этого было не понять.

– В чем дело? – спросил он, всматриваясь в ее лицо и пытаясь понять причину столь резкой перемены настроения.

– Извините меня, Казекаге-сама, – тихо произнесла Саюри, избегая его взгляда. – Что-то я увлеклась. Не буду Вас больше отвлекать.

Сказать, что ее слова удивили правителя деревни Песка, – ничего не сказать. Обычно люди только и делали, что рассказывали ему обо всем, причем каждый преследовал свои цели: поделиться, попросить о чем-то, пожаловаться, похвастаться… Но почему тогда Саюри вдруг перестала говорить о том, что, судя по ее эмоциям, было очень приятным для нее? Гаара не имел ни малейшего понятия. Он сильно жалел, что не может общаться с людьми так же просто и легко, как, например, Наруто – тому ничего бы не стоило задать вопрос напрямую, чтобы разобраться в ситуации.

Гаара отодвинул договора, выданные ему Мей Теруми для рассмотрения и подписания, и, поудобнее усевшись к кресле, заговорил: