Текст книги "Песчаная лилия (СИ)"

Автор книги: The_Scientist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Опасения доктора оправдались. Сгибая и разгибая правую ладонь, девушка медленно осознавала, что он был прав: пальцы совсем ничего не чувствовали. Вроде работали как надо, слушались, но чувствительность покинула их. Возможно, даже навсегда.

Но Саюри было все равно. Это не помешает ей вернуться в строй. Она знала, что в скором времени восстановится и будет воевать вместе со остальными, даже если для этого ей придётся научиться складывать все печати одной рукой.

Полотенца всегда висели на одном месте, чтобы Саюри могла легко найти их наощупь. Мягкая ткань обхватила тело, приятно согревая, и в нос ударил знакомый запах песка.

Гаара пах так же. Песком, пустыней. Приятным теплом.

Вспомнив о нем, Саюри замерла на несколько секунд. Прислонилась спиной к стене, глубоко вздохнула. На ее губах все ещё еле-еле теплился ночной поцелуй. Такой трепетный и страстный одновременно. Плечи до сих чувствовали его прикосновения, хоть они уже и начинали забываться.

Завязывая на талии пояс юкаты, Саюри с горечью думала о том, что сама все испортила. Сердце сжималось от этой мысли, доставляя боль сильнее, чем от всех на свете физических ран.

– Не нужно было этого делать... – произнесла она вслух, но вдруг осеклась и замолчала.

Инстинктивно насторожившись, Саюри вдруг ощутила, что в Резиденцию кто-то вошёл. Она не слышала его шагов, но почувствовала чем-то внутренним, как будто... нет, не может этого быть.

Доктор упорно твердил, что большая часть способностей улучшенного генома осталась в прошлом. В первую очередь ее особое зрение было утрачено безвозвратно. Речь шла о вероятности возвращении обычного, которая с каждым днём все отдалялась от стопроцентной. То ли дело специальные техники.

Но Саюри не спутала бы это ощущение ни с чем. Кто-то вошёл, и она чувствовала его тепло.

Казекаге-сама! – пронеслась мысль в ее голове.

За закрытой дверью были слышны лишь тихие шорохи. Должно быть, он шёл по коридору в свою комнату, и это развивалась его мантия.

Сердце девушки застучало от радости в несколько раз быстрее, и она едва сдержала себя, чтобы не подпрыгнуть на месте. Прислушавшись, она подошла к двери и тихо постучалась.

– Прошу, откройте, – обратилась она к членам АНБУ. – Мне нужно поговорить с Казекаге.

Тишина. Охранявшие ее шиноби никогда не отличались разговорчивостью. Они не заводили бесед, не задавали вопросов. Но прежде они всегда отвечали хоть что-то.

– Я не буду ему мешать, мне только нужно... Откройте, пожалуйста!

Ответа вновь не последовало. Девушке это показалось странным, и она прислонила ухо к двери. К ее удивлению, та с легкостью поддалась и приоткрылась.

По ещё слегка влажной после душа коже ног пробежал сквозняк, и Саюри поёжилась. Она вышла в коридор, абсолютно не слыша ни единого признака присутствия АНБУ. Неужели смена караула затянулась? Или у них теперь общий обеденный час?

Выставив руки вперед, Саюри прошла ещё несколько шагов, пока не споткнулась о что-то. Пошатнувшись, она с трудом удержалась от падения и опустилась на колени. Одной рукой держась за стену, девушка вытянула свободную и коснулась причины едва не утерянного равновесия.

Сначала Саюри не могла понять, что за громоздкую вещь бросили у ее двери, но секунду спустя запах крови ударил по ее обонянию, и все встало на свои места. Вскрикнув от ужаса, девушка вскочила на ноги и попятилась назад.

Только теперь она осознала, что все это время за ней наблюдали.

– Г-гаара-сама?..

Голос так предательски дрогнул на полуслове.

Она знала, что это не он. Гаара передвигался тихо, но Саюри все же слышала его шаги. Запомнила походку, шелест мантии, звуки песка. Все то, что когда-то даже не замечала, теперь рисовало ей картинку вместо зрения.

Это точно не он.

В нескольких метрах от нее стоял человек. Человек ли? Беззвучная тень, невесомая и незаметная. Он не двигался, не издавал звуков. Он наблюдал за ней.

– Кто вы?

Вопрос без ответа.

Он шагнул в сторону. Мужчина, высокий и крупный. Двигался слишком легко для своего телосложения, чем заводил Саюри в тупик. Она совершенно не понимала, что происходит, и как должна на это реагировать.

– Если вы пришли за Казекаге, – вновь заговорила девушка, держась за стену и отступая назад, – его здесь нет.

Вновь тишина.

Сердце Саюри билось с бешеной силой. Страх был так силён, что едва не парализовал ее тело. Пальцы рук неистово тряслись. Девушке стало казаться, что она задыхается. Будто снова получила удар в грудь, не так давно проткнутую катаной.

Она привыкла не видеть, ориентироваться на звуки. Но этот человек двигался практически бесшумно, словно и вовсе почти не касался пола.

Саюри все отступала назад, вглубь комнаты, понемногу увеличивая между ними расстояние. Толку в этом, конечно, не было. Враг все равно держался строго напротив, не сводя с неё глаз. Он не спешил атаковать. То ли пытался свести ее с ума от страха и довести до безумия, то ли просто тянул время.

Но он точно пришёл один. И он точно пришёл за ней. Знакомое ощущение под повязкой на лице дало ей это понять.

Трое АНБУ-охранников у дверей были мертвы. Она чувствовала, как тела понемногу становятся холоднее с каждой секундой, что их убийца исполнял этот непонятный жуткий танец, преследуя девушку.

Он один и, не издав ни звука, справился с ними за несколько секунд. Саюри не могла даже представить себе, кто был способен на это. Или могла...

Мысль, пришедшая в ее голову, прострелила сознание. Нет, это не мог быть он. Не мог же?

Саюри сложила печати быстрее, чем когда-либо прежде за всю свою жизнь. На полу под ногами шиноби возникла лужа. Вода разверзлась, готовая схватить его ноги, но даже этой скорости оказалось недостаточно. Он отскочил назад, и воздух со свистом рассек звук брошенного куная.

Едва успев увернуться, Саюри выгнулась в спине, наклоняясь назад. Лезвие пролетело в миллиметре от ее лица, обдав холодным воздухом, и воткнулось в стену. Кожу слегка стянуло, на бледном лбу выступила капля алой крови. Разрезанные кунаем бинты слетели и упали на пол.

Яркий свет вокруг слепил и заставлял жмуриться. Глаза незамедлительно отозвались тупой болью и заслезились. Виски будто бы сжали тисками.

Реальность комнаты очень смутно, но начала вырисовываться вокруг неё. Пол, стены, окно, в которое безжалостно светило солнце. И силуэт напротив.

– Нет...

Саюри изо всех сил надеялась, что едва вернувшееся к ней зрение обманывало. Второй раз в жизни девушка больше всего на свете хотела ошибиться, но... ошибки быть не могло. Она знала этого человека так давно, что ни за что бы не перепутала. Пусть даже видя лишь очень смутные очертания его фигуры.

– Изаму, что ты...

Он лишь дёрнулся, чтобы шагнуть вперёд, Саюри вновь сложила печати. Сюрикены из воды в кувшине полетели в его сторону, но промазали и разбились на мелкие капли о стену.

Всего два. Двух примитивных ударов хватило, чтобы Саюри истратила почти всю свою чакру на них. И ни один даже не попал в цель.

Изаму был быстр и осторожен. Попасть в него не удавалось практически никому. Даже в лучшей своей форме Саюри едва успевала задеть его, но и тогда речи о победе не шло.

– Изаму... – вновь обратилась к нему девушка, на этот раз почти что с мольбой.

Она не видела его лица, с трудом различала движения рук, но точно могла сказать, что... он по-прежнему не нападал на неё. Даже не пытался. При желании он мог бы убить ее сейчас одним точным ударом, однако... Изаму не предпринял ни единой попытки.

Со скоростью пущенной стрелы он приблизился, сильной рукой вжимая тонкое тело девушки в стену. Саюри со всей силы замахнулась и ударила его по лицу кулаком, но парень даже не шелохнулся. Протектор с перечёркнутым символом их деревни слетел с его лба, а руку девушки в месте старой травмы пронзила острая боль.

Саюри с трудом сдержала слезы, выступившие на ее глазах.

Вот и всё.

Саюри всматривалась едва видящими глазами в лицо бывшего сокомандника, без остановки повторяя его имя. Изаму держал ее мёртвой хваткой, лишив все тело возможности двигаться. Перед глазами все расплывалось, а голова шла кругом. То ли с непривычки, то ли из-за удара затылком о стену. Чакра на исходе, слишком больно и сложно дышать.

Это конец.

Свободной рукой он складывал какие-то печати. Саюри не могла различить знаки и зажмурилась в страхе. Она чувствовала, как вот-вот потеряет сознание, но Изаму вдруг грубо встряхнул ее за плечи.

Девушка резко распахнула глаза, встречаясь с ним взглядом, и увидела в его угольно-чёрных радужках что-то странное. Точнее сказать, не увидела. В них абсолютно не было злобы.

Зрение кристально прояснилось на секунду, и Саюри четко рассмотрела его лицо. До боли знакомое. Некогда родное, но со временем ставшее слишком чужим.

Мысли девушки совсем спутались. Где-то позади него послышался топот, в их сторону бежали шиноби. Но они не помогут. Изаму убьёт и ее, и их всех и благополучно скроется после.

Или все-таки нет?

Парень отстранился, высвобождая ее. Саюри обессилено сползла по стене на пол, смутно видя, как он складывает какие-то символы. Она решила, что это печати, но...

«Я»

«Возьму»

«Мертвый»

«Только ты»

«Рука»

В комнату вбежали шиноби. Быстрее, чем кто-либо успел к нему приблизиться, парень разбил окно и скрылся, будто его никогда здесь и не было. Гул голосов, выкрики, громкий топот и суета.

– Саюри! Саюри!

Саюри задыхалась. Лёгкие словно склеились, не давая воздуху проход, и ее голова закружилась волчком. В сознании одновременно мелькало слишком много мыслей, и места им катастрофически не хватало. Казалось, череп вот-вот лопнет как надувной шарик.

Рядом с ней возникла громоздкая фигура. Опустившись на колени, человек подхватил ее сильной рукой и приподнял, заставляя принять вертикальное положение.

– Ты меня видишь, Саюри? Смотри на меня, не отключайся!

Девушка отчетливо слышала голос, видела его темный жилет с широкими подплечниками и расплывающиеся перед глазами черты лица. Лица, которое она узнала бы из тысячи.

– Макото... сенсей.

Почти беззвучно, одними губами. Ветер, прорывавшийся в комнату сквозь разбитое окно, ударил в лицо, и дышать стало чуть легче.

– Ты в порядке, Саюри? Ранена?

Пока мужчина держал на руках ученицу, их успели обступить со всех сторон. Девушка не смогла рассмотреть их лица, но ей показалось, что она узнала силуэты Канкуро и Темари.

Разумеется, Гаары с ними не было.

– Все нормально, – сказала девушка, опираясь о стену и поднимаясь на ноги. – Только... немного трудно дышать.

– Ты можешь видеть? Видела, кто это был? Униформа, протектор, что-нибудь?

– Сенсей, я... Вы не поверите, но это...

– Девочка моя!!!

Прозвучавший внезапно, как гром среди ясного неба, голос Мизукаге заставил всех затихнуть. Шиноби, окружавшие Саюри, расступились, давая ей пройти, и уже через секунду девушка увидела знакомую ткань темно-синего платья.

Женщина спешно подошла к ней, критично осмотрела с головы до ног на предмет ранений. Стёрла пальцем кровь с маленькой царапины на лбу и заправила прядь серебристых волос за ухо девушки.

– Твоё зрение, девочка моя... – заговорила она встревоженно, но в ту же секунду тон ее стал холоднее льда. – Кто это был? Что он хотел от тебя? Успела рассмотреть?

– Мей-сама... – заговорила Саюри, но, Мизукаге уже слишком сильно злилась, чтобы услышать ее обращение.

– Негодяи! Они теперь не отстанут от тебя! Я говорила Гааре ещё тогда...

– Мей-сама.

– Чертов старик! Мало ему было один раз тебя покалечить, он ещё раз послал за тобой! Надо спрятать тебя, и спрятать в другом месте. Я поставлю этот вопрос на...

– Мей-сама!

Мизукаге вскинула брови. Голос Саюри прозвучал так твёрдо, что это наконец заставило ее успокоиться и обратить на неё внимание.

– Мей-сама, – вновь заговорила Саюри, – это был не старик Сэтору. И даже не его люди. Мне кажется... – она понизила голос, обводя взглядом шиноби вокруг, – нам нужно обсудить это наедине.

====== XXXIII (часть вторая) ======

Когда обсуждение произошедшего закончилось, солнце в пустыне уже клонилось к закату.

Мей не выпускала ладонь Саюри из рук с тех пор, как только все посторонние покинули Резиденцию и медик осмотрел девушку. Она внимательно выслушала сначала его, потом Саюри, за все время не проронив практически ни слова. Лицо женщины было озадаченным.

Макото-сенсей тоже в основном молчал, пока девушка говорила. Спектр его эмоций был невелик: разочарование сменялось крайним недовольством. Широкие ладони то и дело сжимались в кулаки до побеления костяшек, но в остальном ничто не выдавало его беспокойства.

А вот Темари и Канкуро, напротив, своё волнение даже не скрывали. Перебивая друг друга, они спрашивали Саюри обо всем, уточняли каждую, даже самую незначительную деталь, чтобы передать Гааре.

– Он на заседании с Советом старейшин и лидерами военных подразделений, – объяснила Темари, в очередной раз поймав грустный взгляд девушки. – Но будь уверена, он тоже очень волнуется за тебя.

Саюри лишь глубоко вздохнула. Она знала, что его голова занята мыслями о военной стратегии, распределении сил, защите своих людей и другими гораздо более важными делами. У него нет на неё времени. Особенно в сложившейся ситуации. Так всегда было, и будет, потому что так и должно было быть.

Вот только... перестать думать об нем все время у неё не получалось.

Посовещавшись, они решили, что в Резиденции больше не безопасно, и помогли Саюри перебраться в отель. В тот же номер, где совсем не так давно они останавливались на ночь с Акиро. Самый большой, невероятно красивый. И хранивший так много воспоминаний.

– Гаара выделил для тебя охрану, – сообщила Темари, вместе с Саюри разбирая ее немногочисленные вещи. – Так что можешь ничего не бояться. Я тоже останусь на ночь, буду в соседней комнате. Канкуро сменит меня ближе к утру.

– Вам совершенно не обязательно... – тихо проговорила девушка, потирая уставшие от непривычной нагрузки глаза, но блондинка ее перебила:

– Нет, Саюри, обязательно. И дело вовсе не в приказе моего брата. Ты сделала для всех очень много. Спасла людей, сообщила информацию. Теперь наша очередь защищать тебя. Больше мы никому не дадим тебя в обиду.

Едва дверь за Темари захлопнулась, Саюри поняла, как сильно устала. Непривычно высокая физическая нагрузка, нервное потрясение, встреча с Изаму – и все это в один день. Мысли в голове путались.

И все же спала Саюри беспокойно. Сначала долго не могла найти положение, в котором бы не было больно дышать, потом ещё дольше не могла уснуть. На обратной стороне век, стоило ей закрыть глаза, то и дело возникало лицо человека, который некогда был ей одним из самых близких, и никак не желало выходить из головы.

Даже во сне она видела его. Прямо напротив, меньше, чем в метре от неё. Можно было вытянуть руку и коснуться щеки. Саюри смотрела Изаму в глаза, а он повторял:

...Я. Возьму. Мертвый. Только ты. Рука... Я. Возьму. Мертвый. Только ты. Рука... Я. Возьму...

Его губы шевелились беззвучно, но голос в голове Саюри проговаривал каждое слово. Ее собственный голос.

Время шло слишком неправильно, и девушка не понимала, сколько они так простояли. То ли несколько часов, то ли бесконечно.

Чёрные глаза Изаму будто пытались сказать что-то, но выходили только одни и те же слова. Он был полностью экипирован и вооружён мечом, но Саюри не чувствовала ни угрозы, ни злости. Парень просто смотрел на неё с мольбой, пока кровь стекала с его по локоть испачканных рук.

я возьму мертвый только ты рука... я возьму мертвый... мертвого... только ты... твоя... я возьму руку...

Девушка хотела задать кучу вопросов, расспросить его обо всем, потребовать объяснения, но ее голос бесследно исчез, и она могла лишь беззвучно открывать рот.

А потом холодная сталь насквозь проткнула грудь Саюри, и она проснулась от собственного крика.

Подскочив в кровати, куноичи резко поднялась. Судорожно пыталась ладонью нащупать рану, чтобы закрыть и не дать себе истечь кровью, но она пропала вместе со сном, растворившись в реальности. За исключением крошечной царапины на лбу, она была невредима.

Рана была иллюзорной, но боль от неё – настоящей, и девушке вновь стало трудно дышать. Подтянувшись на локтях, она села, облокотившись о подушку, и только теперь, подняв глаза, увидела, что дверь приоткрылась, и на пороге был силуэт.

Заметно выше Темари, которая должна была остаться с ней, и немного шире в плечах, чем Канкуро, который должен был ее сменить. Он стоял в проёме беззвучно, смотря прямо на неё. Тусклый свет луны за окном осветил медно-рыжие пряди волос и не выражавшее никаких эмоций лицо.

– Гаара-сама? – удивлённо прошептала девушка, всматриваясь ещё не привыкшими к темноте глазами.

– Я услышал... подумал, тебе нужна помощь, но, видимо, нет.

Голос тихий, бархатистый. И слишком отстранённый, прямо как его обладатель.

Гаара так и стоял в дверях, даже не собираясь заходить в комнату. Он быстро, но внимательно осмотрел девушку, задержался на красной полоске на лбу и отсутствии повязки на глазах. Про себя отметил ставшие заметно короче волосы и руку, с которой недавно сняли бинты.

– Это был просто сон. – Она покачала головой. – Просто...

Саюри вдруг замерла на месте. Вскинув брови, она уставилась прямо перед собой, сжимая в руках ткань одеяла.

– Саюри?

– Я приму смерть лишь от твоей руки... – едва слышно произнесла она.

Казекаге посмотрел на неё с недоумением, старательно скрывая беспокойство.

– Что?

– Я приму смерть лишь от твоей руки!

Гаара совершенно растерялся.

– Саюри, что ты...

– Изаму пытался сказать мне это, – пояснила девушка, переводя на него взгляд. Ее серебряные глаза горели огнём. – Я только сейчас поняла.

– Он же пытался тебя убить.

– А может и нет?..

Казекаге зашёл в комнату, закрыв за собой дверь. На нем не было белого форменного плаща, лишь одежда багрового цвета, шелестевшая при ходьбе. И бутыли с песком за спиной тоже не было.

Он сел на край кровати, всматриваясь в глаза девушки, которые не видел уже так давно. Саюри по старой привычке заломила пальцы, некоторые из которых теперь ничего не чувствовали, и стала рассказывать ему по порядку все. Даже то, о чем забыла сказать Мей и остальным.

Когда они были тремя генинами под руководством Макото-сенсея, он все время учил их жизни. Преподавал уроки о верности и храбрости, часто играл на детской непосредственности, заставлял превозмогать себя и переступать через слабости.

Но однажды он рассказал им историю.

С годами Саюри успела забыть этот урок, уже не помнила подробности и имена персонажей. Но слова Изаму освежили в памяти ту часть, где герой предаёт своих людей и переходит на сторону врага. В той истории не было ни дзюцу, ни шиноби. Одна сторона победила другую обманом: выманили всех воинов на бой, а сами разрушили их опустевший город.

– И как это связано со словами твоего сокомандника? – спросил Гаара, дослушав девушку.

Саюри опустила голову, глубоко вздохнув, но тут же поморщилась от тупой боли в груди.

– Когда... герой предал своих людей, лучший друг пытался остановить его. Он не послушал и сказал: «мы ещё встретимся в бою, и если я приму смерть, то только от твоей руки». Гаара-сама, – Саюри посмотрела на него с мольбой, – Изаму хотел предупредить меня. Если бы он хотел навредить мне, он сделал бы это сразу!

От мысли, что девушку действительно могли убить, у Гаары внутри сильно защемило. Его ладонь невольно потянулась к ее руке, но он осекся и вернул ее обратно.

– Он бросил в тебя кунай, – твёрдо возразил Казекаге. – Если бы ты не увернулась...

– Ему было нужно, чтобы я увидела. Он не говорит с самого детства, мы всегда общались с ним жестами. Изаму хотел показать. Но я не видела из-за повязки, и ему прошлось сделать это, потому что я не подпустила бы его ближе.

Гаара протянул руку и пальцем провёл по крошечной царапине на лбу девушки. Бледная кожа была гладкой и... холодной. Должно быть, замёрзла во сне. Ночи в пустыне никогда не были достаточно тёплыми, особенно для неё.

– Ты защищаешь того, кто предал вашу деревню, – сказал он. – Того, кто однажды уже чуть не убил тебя.

Саюри коснулась его руки, смотря прямо в бирюзовые глаза. Взяла в свою, переплетая пальцы. Воспоминания о той ночи вдруг снова нагрянули непрошеным гостем и поселились в сознании.

Гаара дёрнулся, но не отстранился. Его взгляд метался по лицу Саюри. Если бы не он, ничто не выдало бы вновь неизвестно откуда взявшееся волнение.

– В конце той истории, – вдруг снова заговорила девушка, – герой оказался хорошим. Ему пришлось сделать вид, что он предал своих людей, чтобы защитить их.

– И ты думаешь, что Изаму поступил так же? – спросил Казекаге настороженно, чуть сильнее сжимая руку Саюри.

– Это бы все объясняло.

Понимая, насколько сильно и неумолимо его тянет к Саюри в прямом и переносном смысле, Гаара чувствовал, как рассыпалась стена, которую он старательно возводил между ними. Одним богам известно, сколько сил ему тогда понадобилось, чтобы подняться с кровати и уйти от неё. Не возвращаться домой. Не видеть ее улыбку, не прикасаться к мягкой коже. Он занимал себя чем угодно, брался за то, что полагалось делать его Совету, лишь бы поменьше думать о Саюри, но... Гаара не смог выкинуть ее из головы. На это у него сил не хватило.

Невольно приблизившись к лицу девушки на расстояние нескольких сантиметров, он замер и отстранился. Глубоко вздохнул, качая головой.

Саюри густо покраснела от смущения. Сомкнув приоткрытые губы, она тоже отвела взгляд в сторону, прерывисто дыша. Ее маленькая ладонь едва ощутимо дрожала. Она высвободила ее из руки Гаары и заправила за ухо волосы.

– Простите, Казекаге-сама... – Чрезмерно официальное обращение больно резануло по слуху. – Это я виновата. Я знаю, что Вы не хотели...

– Саюри. – Суровый тон заставил девушку вздрогнуть. Гаара коснулся подбородка и повернул ее лицо к себе, тут же смягчившись. – Дело не в том, что я не хочу. Я просто... не могу. Я не должен подвергать тебя опасности.

На ее густых ресницах блеснула слеза.

– Вы не...

– Саюри, я опасен, – продолжал Казекаге. – Я несколько раз чуть не убил тебя, и это может случиться вновь. С моей стороны... – он запнулся, подбирая слова, – ... я не могу позволить, чтобы с тобой что-то случилось. Тем более по моей вине.

По ещё красной от смущения щеке Саюри прокатилась слеза. Она смотрела в глаза Гаары, перебирая пальцами ткань одеяла, пока эмоции на ее лице сменяли одна другую каждую секунду.

– Сначала я думал, что смогу защитить тебя, – продолжал он. – Но потом понял, что я не уберегу тебя от самого страшного – от себя. Я монстр. Я должен был стать оружием, преимуществом в войне. Мне никогда не было суждено...

– Вы не монстр, Гаара-сама, – перебила его Саюри. – Он есть внутри Вас, но это не одно и то же. Вы человечнее большинства людей, которых я знаю, и единственный, кого нужно от Вас беречь – это Вы сами.

Казекаге в недоумении не нашёл слов для ответа.

Прошло много времени с тех пор, как он перестал вселять ужас во всех вокруг, но никто не говорил ему ничего подобного. Ни один человек, даже родные брат и сестра, не питали к нему столько трепета и нежности, сколько заключалось в нескольких фразах, произнесённых Саюри.

Во всегда непреклонном, серьёзном взгляде мелькнуло нечто совершенно ему не свойственное.

Тонкие пальцы Саюри забрались в его волосы с той же скоростью, с которой его принципы летели ко всем чертям. И если несколько минут назад он твёрдо стоял на том, что не должен находиться рядом с ней, то теперь был уверен, что никогда в жизни от себя не отпустит.

Ворот смятой руками Гаары ночной рубашки оголил бледное плечо девушки, и он припал губами к её шее. Саюри прильнула к нему, запрокинув голову, и не смогла сдержать тихий стон удовольствия. Пальцы непроизвольно сжались, слегка царапая кожу под воротником его жилета, и Казекаге вздрогнул. Столько лет прожив с мыслью о том, что почти каждый хочет ударить его в спину, он ощутил прошедшийся по всему телу мощный разряд от непривычного ощущения.

Запечатлев ещё несколько горячих поцелуев на шее, Гаара хотел начать целовать плечи Саюри, но она притянула его к своим губам.

Ловкие женские пальцы поддели одну застежку за другой, и через несколько секунд и военный жилет, и кофта полетели на пол. Мышцы на оголенном торсе напряглись, сильные руки крепче обхватили Саюри, утягивая за собой.

До этого дня Гаара думал, что чтобы попасть в рай, нужно сначала умереть.

***

В слабом свете луны кожа Саюри была совсем белой, а волосы переливались серебром. Обнаженные лопатки едва заметно приподнимались при каждом ее вдохе, и можно было рассмотреть уже заживший шрам между них.

Она лежала на груди Гаары, крепко обнимая обеими руками и греясь теплом его тела. Такая красивая и умиротворённая в первом за долгое время спокойном сне.

Для него это было странно. Так непонятно и ново. Он не уделял внимания девушкам, мелькавшим в его жизни, и никогда не оставался с ними до утра. В его голову даже не приходили такие мысли. Но тут было другое. Совсем другое. До сих пор ни одна сторонняя девушка не могла вызвать у него практически никаких эмоций. А Саюри вызывала бурю. Не прикладывая никаких усилий, вообще ничего не делая. Одно ее присутствие ломало его непробиваемую броню. Главная сила заключалась в сильнейшей слабости.

Гаара как обычно не спал. Он водил пальцами по коже девушки, обводя очертания шрамов, и клялся себе, что больше никогда не станет причиной ее слез и не причинит боли. Она была куклой из тончайшего фарфора с несгибаемым стальным стержнем внутри. Иным понадобилось бы несколько жизней, чтобы перенести столько, сколько выпало ей. Но с этим покончено.

Огромная ноющая рана, уродливая кровоточившая дыра в груди Казекаге заполнилась тем, что дарила ему Саюри. Любовь перестала быть лишь иероглифом у него на лбу, и произнесённые много лет назад слова Яшамару обрели смысл.

– Защити меня от самого себя, Саюри, – прошептал он, получше накрывая ее, чтобы не замёрзла. – А я защищу тебя от всего остального.