Текст книги "Добро из зла (СИ)"

Автор книги: Терран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Я расскажу остальным…

– И что они сделают? Убьют меня?

– Все вместе мы остановим тебя.

– Остановите МЕНЯ? – он шагнул вперед, все так же сочувственно улыбаясь, безоружный, в неудобном для боя костюме, и Рейвен торопливо попятилась, испуганная, как никогда прежде, не в силах отвести взгляд от пылающего города, будто наяву слыша крики сгорающих заживо. – Я создал вас: Охотников, Королевства, все вокруг. Все, чего достигло человечество, оно достигло благодаря мне. Все, что я дал, я могу забрать. Все, что построил – разрушить.

– Я не позволю тебе использовать меня! – прорычала Рейвен, привычно заменяя страх гневом, пятясь все дальше от приближающегося Озпина, пока не уткнулась спиной в дерево на краю поляны.

– И что ты сделаешь? Сбежишь? Перестанешь быть моим человеком? Сделаешь себя слабой целью?

Это было как выстрел в темноте, который сколько ни жди, как ни готовься, всегда прозвучит неожиданно. Последняя крепость телепортера, золотой билет в безопасность – побег, больше не был выходом.

– Давай, Рейвен, я не стану тебя останавливать. Ты сделаешь то, что я прошу так или иначе… вот только просто сбежав, в тот день, когда Салем найдет тебя (а я позабочусь, чтобы она нашла), ты погибнешь напрасно, без всякой пользы.

Он подошел вплотную, прикоснулся к клинку, отводя в сторону и тихо сказал:

– Подчиняйся моим приказам. Действуй им наперекор. Следуй за мной. Беги от меня. Защищай меня. Убивай меня. Делай, что хочешь, Рейвен, – каждый из этих путей ведет меня к цели. Но если ты позволишь… я проведу всех нас по наилучшему пути, по тому, где будет меньше смертей, меньше боли и жертв. И там, в конце, всех вас будет ждать награда – жизнь без меня и Салем, конец войны. Все принесенные жертвы обретут смысл, все смерти станут ПОСЛЕДНИМИ. Если ты позволишь – я подарю твоей дочери мир, о котором мечтал тысячи лет. Мир, в котором ей не надо будет умирать.

Гримм выли уже совсем рядом, но Рейвен едва слышала их, оглушенная грохотом собственного сердца. Яркие солнечные лучи озарили поляну, пробившись сквозь покров редеющих туч, но она видела перед собой лишь скорбное лицо, грустную улыбку и пылающий город в зрачках. Заглянув ей в глаза и прочитав в них ответ, ее учитель отступил на шаг.

– Гримм уже рядом. Ты знаешь, что дОлжно сделать, Охотница.

"Пока ты все еще Охотница…" – так и повисло в воздухе не сказанным, но всеми услышанным.

Первый Беовульф выбежал на поляну… и сверкнувшая молния обратила его в пепел, пробив навылет и расколов дерево позади. С усилием, чувствуя, как хрустит напряженное как натянутая струна тело, расправив плечи, Рейвен шагнула вперед, мимо посторонившегося Озпина и легко взмыла в воздух, призывая пламя. Десятки тонких огненных змей собрались перед ней в клубок, шипя в извечной злобе и плюясь сверкающими искрами, напружинились, готовясь к прыжку… и мир взорвался нестерпимо белым ревущим потоком, сметя стадо Голиафов, как ребенок сметает со стола игрушки. Вся мощь Весенней Девы, хранившая Королевства сотни лет, обрушилась на Изумрудный лес, испепеляя, выкорчевывая с корнями, перерывая и оставляя после себя лишь изгрызенную воронками пустошь.

Рейвен умела превращать страх в гнев. И не было на свете еще ни одного Гримм, который смог бы устоять перед одной из четырех Дев Ремнанта.

Когда твари кончились, она повернулась к учителю, весь бой тихо простоявшему в стороне, даже не подобрав трость. Клубок огненных змей вновь собрался на протянутой ладони, готовый испепелить Вечного… и бессильно потух, когда рука опустилась, повиснув плетью, а следом на землю упал меч, обиженно звякнув, ударившись о похожий на клык камень, торчащий в центре поляны. "Подчиняйся моим приказам. Действуй им наперекор. Следуй за мной. Беги от меня. Защищай меня. Убивай меня. Делай, что хочешь, Рейвен, – каждый из этих путей ведет меня к цели" – набатом билось у нее в ушах.

– Что я должна буду сделать? – прошептала она, спустившись поближе.

– Она придет к тебе, когда будет уверена в победе, прямо перед или сразу после начала конца. Придет она убивать тебя или вербовать, ты встретишься с ней лично и когда это произойдет – ты приведешь ее сюда. Я знаю, твое Проявление позволяет перемещаться не только к людям, но и в место… пусть даже в этом случае требования для эмоциональной связи куда строже. Я сделаю так, чтобы с этим местом у тебя были связаны очень… сильные эмоции. И тогда…

Он бросил ей что-то металлическое, тускло сверкнувшее золотом на вновь освобожденном от власти туч солнце. Выхватив предмет из воздуха, Рейвен разжала ладонь, разглядывая массивный золотой крестик, символ Братьев-Близнецов: разрушение и созидание, скрещиваясь, порождали Человечество.

– Это детонатор. Здесь, под землей, есть бункер – в нем столько Праха, что хватит на десяток таких, как она. Если тебе повезет, ты даже успеешь сбежать. Когда это произойдет… что бы там ни было, счет пойдет на дни, недели и месяцы, новой Салем потребуется время на то, чтобы сожрать свое новое воплощение, разобраться в происходящем и вернуться в игру – от нескольких месяцев до нескольких лет. Тогда все, что мне останется – найти Выбор и… сымпровизировать.

Рейвен вновь коснулась живота. Неожиданно разозлившись на куртку, что мешала ей дотронуться до дочери, рывком разорвала ее, мягко погладила бронзовую кожу… и содрогнулась всем телом, когда крохотная жизнь, растущая внутри, пошевелилась, в самый первый раз толкнув живот изнутри, будто отвечая на прикосновение. Сжав в кулаке крестик так, что ногти глубоко впились в ладонь, она сжала зубы, давя слезы, и сипло выдохнула единственное, что ей оставалось:

– Хорошо.

"Может, у меня получится придумать что-то после побега…"

Опустившись на землю, она покорно ждала, засунув крестик в карман и обеими руками обхватив живот, в глупой попытке защитить дочь от древнего монстра, тяжелой, неровной походкой шагающего навстречу. Содрогнувшись еще раз, она сжалась, когда он остановился рядом, коснулся щеки и тихо прошептал, будто боялся, что кто-то подслушает:

– Мое Проявление – манипуляция разумом. Я помогу тебе сделать все так, чтобы все поверили, приглушу боль – ты будешь чувствовать себя правой. Когда Разрушение окажется напротив – ты вспомнишь все, поймешь, что должна сделать.

Рейвен зажмурилась, когда последняя линия обороны: притвориться что согласна, следовать приказам, а самой в это время – искать выход, пала. Она должна была знать лучше, когда думала, что может переиграть Озпина хоть в чем-то.

– Позаботься о Янг, – единственное, о чем она попросила.

– Даю слово. Знай, я бы никогда не попросил тебя о жертве, которую не готов принести сам. Когда ты уйдешь, я сделаю тоже самое и с собой – я не могу позволить себе передумать.

Как будто ей было не плевать.

– Мне жаль.

– Надеюсь, ты действительно сдохнешь, Озпин.

– Я тоже, Рейвен. Я тоже…

…Глубоко, прерывисто вдохнув, Рейвен с трудом протолкнула в перехваченное судорогой горло колючий зимний воздух, отшатнулась от монстра, оказавшегося даже страшнее, чем она думала раньше, выронив меч, попятилась спиной вперед.

– Прости, Вороненок… – сказало чудовище, даже не пытаясь освободиться из ледяного плена. – Ко мне она пришла первому. Мне пришлось делать все самому.

Прежде, чем он успел сказать что-то еще, монстра от нее загородила Вернал. Наставив оба дробовика на скованного врага, она обернулась через плечо, ошарашенно расширив глаза, когда увидела свою железную наставницу бледной и дрожащей, мелкими судорожными вдохами пытающейся заставить себя дышать.

– Ты в порядке?!

– Ей просто нужно немного времени, дево…

– Завали! – рыкнула Вернал. – Рейвен!

И тут она наконец справилась с дыханием, взяла под контроль обезумевшее сердце и прохрипела единственное, что сейчас имело значение:

– Янг?..

– Я сдержал слово, Вороненок. Прямо сейчас у твоей дочери шансы выжить больше, чем у всего человечества.

________________________________________________

З.Ы. Да, я знаю, в первой части уже была глава с таким названием. Да, я специально!

Глава 22. Когда ты знаешь зачем

Поднявшись на ноги, Рейвен скривилась от острой боли, едва не расколовшей голову. Замерев на мгновение, пережидая приступ, она подобрала меч, обошла Вернал и приставила клинок к горлу Озпина. Она чувствовала себя… очень странно. Будто… раздвоенной. Воспоминание, разбуженное директором, меняло все… и не меняло ничего.

– А теперь назови мне причину, по которой я не должна убить тебя, старый ублюдок.

Чудовище все еще было сковано волшебным льдом, но Рейвен не строила иллюзий – он до сих пор не освободился лишь потому, что сам так захотел.

– Потому что меня уже поздно убивать. Все уже произошло, Ремнант движется к своему финалу, моя смерть лишь поможет тебе отомстить – и я знаю, что научил тебя лучше, чем рисковать всем миром ради удовлетворения собственной злобы, пусть хоть сто раз справедливой.

– Теперь, значит, ты хочешь его спасти? – прорычала она. – Это ты виноват во всем, что происходит!

– Может, и так. Вот только назад уже ничего не отыграть. Выбор – уже здесь. Кто может лучше разобраться с Реликвией, чем другая Реликвия?

– Ты заставил меня предать дочь, брата, любимого, подругу – всех! – прокричала она, чувствуя, как впервые за Прах знает сколько десятков лет сломался голос и вместо грозного рыка воина у нее получился тонкий крик отчаявшейся женщины. – И ради чего?!

Протянув руку, Рейвен схватила его за горло и дернула на себя, с треском сломав ледяную тюрьму, подняла легкое тело над головой.

– Восемнадцать лет я прожила в страхе перед тобой! Восемнадцать лет – в одиночестве! Все, что у меня было, все что я любила и за что была готова умереть – разрушено! И все это совершенно напрасно!

Под ее стальной хваткой сверкала тяжелым текучим золотом аура, злое сиреневое пламя танцевало на судорожно сжатых пальцах, черный кипучий гнев в груди разгорался лишь ярче, потому что в зеленых глазах напротив она видела лишь сожаление, но не раскаяние.

– И теперь ты хочешь, чтобы я доверила тебе мир? Тебе, кто разваливается под весом прожитых жизней? Ты думаешь, мир заслуживает такого защитника?

Сжав хватку еще сильнее, хотя еще секунду ей казалось, что это просто невозможно, она подтащила Озпина к себе, почти уткнувшись носом в лицо.

– Может, лучше будет сделать все самой. Может, этот мир спасут не всезнающие старики, у которых всегда наготове миллион отмазок, почему они пальцем о палец не ударили, готовые в любой момент дать оправдание подлости и предательству, а те, в ком еще жива вера, у кого нет всеобъемлющих знаний, а есть только сила и юность. Ведь именно вы, знающие и умеющие, мудрые и всесильные, просрали этот мир.

Она разжала пальцы и Озпин рухнул на землю – разумеется, не упав, а мягко приземлившись на носки, и молча смотрел на нее снизу-вверх. Он ничем не напоминал того, старого, Озпина – смуглая кожа, темные волосы, эти шрамики от детской оспы, узкие плечи… но выражение лица, взгляд, поза – все это делало два разных тела почти близнецами.

– Пока я жива, ты не приблизишься к моей дочери и на пушечный выстрел. Только попробуй и то, что от тебя останется, будут хоронить в спичечном коробке. А теперь убирайся, пока я не передумала.

Рейвен была готова ко всему – к бою и к смерти, к победе и поражению, готова защищать до последней капли крови то, что по его вине больше ей не принадлежало: дочь и семью, брата и мужа.

А вот к чему готова не была, так это к тому, что чудовище закроет глаза… и перестанет быть чудовищем. Без всякого света и волшебства, просто – раз! – и нет больше всесильного Вечного, а есть просто мелкий пацан, сгорбившийся и усталый. Мальчик открыл глаза, те же самые, но совершенно другие и тихо сказал:

– Сила и юность, мисс Бранвен? Как насчет меня?

– А ты еще кто?

– Меня зовут Оскар Пайн. Я – тот, кто унаследовал Реликвию Знания.

Он не успел даже дернуться, как желтое лезвие прижалось к шее – лишь побледнел и испуганно расширил глаза.

– Очередной Вечный. Чем ты лучше него?

– Тем, что я – не он. Я родился в Олдене, это станционный городок на железной дороге Вейл-Фаллен, мой папа – оружейник и Страж. Мне пятнадцать лет и мне нравится рисовать. Я не директор Озпин, я не правлю Биконом, не веду за собой Охотников и не я виновен в том, что произошло с вами.

– Ты не ответил на вопрос, сопляк. Чем ты лучше него?

– Потому что я хочу того же, чего и вы – исправить все это. Потому, что я оставил свою семью, чтобы спасти вам жизнь, ведь после Падения Бикона вы, почти наверняка, станете следующей целью, и если не вернуть вам память, то просто умрете, приведя Королеву в опустевшую ловушку. Потому что мой папа после нападения Гримм сломал позвоночник и теперь на всю жизнь прикован к коляске. Потому что я не знаю, кто сделал с ним это – Гримм или я, когда вышвырнул его из-под удара: ведь тогда у него уже не было ауры. Потому что я не заслуживаю того, что со мной случилось, как этого не заслуживал мой отец или вы. Потому что… потому что при всем при этом – я здесь, и я не уйду.

Рейвен видела – он боялся. Его кулаки в толстых зимних перчатках сжимались и разжимались, холодный пот тек по вискам, а яремная вена под ее клинком билась так, что пульсация отдавалась в лезвии, несколько раз в секунду едва заметно, но ощутимо толкая рукоять. Он боялся ее, отчаянно не хотел умирать – но стоял на месте и смотрел ей в глаза. В юном лице Рейвен пыталась – и не могла найти ни одного признака Вечного.

– Я хочу помочь. Я МОГУ помочь. У меня есть силы, есть знания, есть…

Рейвен нажала чуть сильнее – и тонкая струйка крови потекла по шее, заляпав алым белоснежный меховой воротник. Ей достаточно было даже не ударить – просто немного пошевелить ладонью, и вспоротая артерия отправит его к праотцам, Вечный он там или нет.

– Ровно тоже самое говорил мне Озпин. Знания, которых нет больше ни у кого, сила, неподвластная смертным… и что в итоге?

– Я… – он замялся. – Я не знаю. Но он был неправ. Вы не заслуживаете того, что случилось, мир не заслуживает смерти. И пока еще не поздно его спасти.

Неожиданно он улыбнулся.

– И спасать его будут те, у кого еще осталась вера, у кого нет ни знаний, ни мудрости, ни власти – только сила и юность. В его памяти я нашел вашу дочь – Янг сделала для этого мира больше, чем вы можете себе представить, она – та ниточка, что удержала Ремнант над пропастью… и, возможно, та, что спасет человечество от него самого. Вы можете гордиться ей.

– Расскажи мне о ней, – дрогнувшим голосом попросила Рейвен, чуть отодвинув клинок.

– Я с радостью, но… – он посмотрел ей за спину. – Может быть, нам стоит поговорить наедине?..

Оглянувшись, Рейвен увидела все племя, собравшееся проломе, что она проделала совсем недавно, на наблюдательных вышках или крышах ближайших домов. Многие из них сжимали оружие, большинство – уже опустило его стволами вниз, а совсем рядом, чуть позади и в стороне, спину ей прикрывала Вернал, ни на секунду не выпускавшая Вечного из-под прицела дробовиков на чакрамах.

Вновь повернувшись к Оз… Вечному, она в последний раз внимательно посмотрела ему в глаза… и отодвинула меч.

– Я дам тебе шанс: ты ответишь на мои вопросы, а после я решу. И передай старому ублюдку, что если я еще раз увижу его в твоих глазах, то убью в тот же миг.

Взмахом руки пригласив его идти вперед, она отошла в сторону и к племени повернулась только убедившись, что не оставила врага за спиной.

– Так, представление окончено! Все по домам, если я увижу хоть кого-то греющим уши – отправлю кормить червей.

Видя, что никто не торопится выполнять приказ, она оскалилась и продолжила с ласковой нежностью кошки, играющей с пока еще живой мышью мягкими лапами со спрятанным когтями:

– Я очень, очень зла и разочарованна. Я хочу крови, желаю, чтобы кто-то страдал. И испытываю огромное искушение проверить, есть ли для меня разница – кто именно.

Стойбище опустело с такой скоростью, будто телепортироваться здесь умел каждый, а не только она. Рядом осталась только Вернал.

– Тебе нужно отдельное приглашение?

Ученица поежилась от ее тона, но не отступила.

– Я видела, что он сделал с тобой, Рейвен. Этот пацан опасен – я не оставлю тебя с ним наедине.

– Этот «пацан» сожрет десяток таких как ты, даже не заметив, – покачала головой Рейвен. – И тайны, о которых пойдет речь – не твоего ума дело. Ты слишком слаба, слишком юна для этого.

– Не ты ли говорила о «силе и юности»? – гордо вздернула носик Вернал, но тут же смазала все впечатление, опасливо скосив глаза на шевельнувшееся в руке наставницы оружие. – Я не очень поняла, о чем вы говорили, но кажется, произошло что-то очень плохое и это нужно исправить. Я могу помочь.

Прежде, чем Рейвен придумала ответ, голос подал Оскар:

– Она права – нам понадобится любая помощь. Ей можно доверять?

Рейвен открыла было рот, чтобы ответить, но единственный звук, который исторгло ее горло – невнятный хрип. Так бывает, когда пытаешься одновременно сказать «да» и «нет». Она покачнулась, едва не сломанная новой вспышкой боли, и устояла на ногах только благодаря ученице, подхватившей под локоть.

– Рейвен!

– С ней все в порядке, – тихо сказал Вечный. Он сделал шаг ближе к ним, но тут же отступил обратно, когда Вернал вскинула оружие. – Она двадцать два года прожила как Рейвен Бранвен и восемнадцать как… немного другая Рейвен. Потребуется время, прежде чем она найдет равновесие.

– Убирайся, Вернал, – прошипела женщина, оттолкнув ученицу. – Это не твоя война. Тебя прожуют и не заметят.

Ученица послушно отступила, но даже не подумала уйти. Встав так, чтобы оказаться между наставницей и Вечным, она с вызовом сказала:

– Помнишь, о чем ты говорила мне буквально вчера? Ты не неуязвима. Тебе нужно спать, нужно есть, ты не можешь всегда быть настороже. Кто-то должен прикрывать тебе спину. Кто, если не я?

«Старк» – едва не ответила Рейвен, но не смогла произнести ни звука, вновь скривившись от острой боли, когда две «Рейвен Бранвен» разошлись во мнениях. У нее больше не было команды, которая всегда поддержит и прикроет спину и полезет за ней к Гримм в глотку, бросив вызов хоть всему миру. И единственная новая связь, созданная ей за восемнадцать лет, единственный человек, на кого она могла опереться – вот эта девчонка, которая, несмотря на весь гонор, понятия не имеет, в какое дерьмо собирается влезть и какому врагу бросить вызов.

«Что ж… может, ей просто нужно рассказать, и она сама сбежит в ужасе? – подумала Рейвен. – Если она умна, то так и поступит…»

Впрочем, она сама в это не верила…

Расправив плечи, она резко кивнула, принимая решение.

– Что ж, тогда слушай технику безопасности при взаимодействии… с этим, – она кивнула на Оскара. Мальчишка скривился от такой характеристики, но благоразумно промолчал. – Это одно из самых опасных существ в мире и страшнее всего он не тогда, когда обнажает меч, а когда открывает рот. Не слушай его, не верь словам, никогда не доверяй ему. Он всегда прав, но правота эта всегда с душком, всегда оплачена кровью, и привела весь мир на порог гибели. Ты никогда не говоришь с ним без меня, никогда не поворачиваешься спиной и все, что он скажет или сделает, передаешь мне дословно. Если ты не можешь следовать этим правилам, то лучше сразу катись к черту.

– Я согласна, – тут же, не раздумывая, согласилась Вернал, улыбаясь так, будто произошло что-то хорошее.

– Тогда идем. Ты впереди, Вечный.

– Ты называешь его Вечным… – тихо спросила ученица, пока они, в полной тишине, нарушаемой лишь скрипом снега под ногами, шли к центру лагеря.

– Называю.

– Но он же сказка…

– Вечный такая же сказка, как Девы Сезонов.

Вернал выглядела так… как, должно быть, смотрелась со стороны и сама Рейвен двадцать лет назад, когда узнала об ожившей сказке, бессмертном защитнике человечества.

– Да ладно…

– Не «да ладно», – жестко отрубила Рейвен. – А помни технику безопасности. Это не сказка, Вернал, это жизнь, в которой героев от монстров отличает только точка зрения.

Продолжить она не успела – процессия подошла к ее дому… точнее, к тому, что от него осталось. Едва увидев перед собой ненавистного врага, Дева ударила в полную силу, не сдерживаясь – и простенькая бревенчатая изба, что должна была простоять всего одну зиму, не выдержала мощи стихии. От ее дома не осталось ничего – лишь живописно разбросанные вокруг бревна, некоторые из которых торчали из крыш и стен других домов да черное пятно, очищенное от снега ударной волной.

– Вернал… кажется, нам придется поговорить у тебя.

Ученица лишь хмыкнула, но ничего не сказала, видя состояние наставницы, и кивнула. А сама Рейвен думала лишь о том, пережил ли тот удар старый фотоальбом в кожаном переплете и сможет ли она отыскать его. Лачуга Вернал была совсем недалеко: ей, как второй после вождя, тоже полагалось отдельное жилье – большая роскошь, учитывая, что остальным приходилось ютиться втроем-вчетвером на той же площади. Изба даже по счастливой случайности пережила бомбардировку бревнами – лишь выбитые стекла блестели на полу.

Пропустив Вечного вперед, следующей внутрь зашла Рейвен и тут же, даже не отдавая себе отчет в действиях, направилась к теплому котацу, стоящему в углу. Пока Вернал закрывала ставни, в попытке хоть так защититься от холодного зимнего ветра, и зажигала свечи, Рейвен попыталась заварить чай, но быстро бросила эти попытки – слишком очевидно гулкий перезвон ложечки о чугунный чайник выдавал дрожь ее рук.

– Позволь я сама, – мягко прервала ее Вернал, отобрав чайничек.

Рейвен отступила, предоставив девочке делать свое дело… и тут же обнаружила, что ей совершенно некуда деть злую нервную энергию, переполнявшую каждую клеточку тела. Она была совершенно искренна, когда говорила с племенем – она жаждала крови, она хотела убивать. Вот только тот, кого она хотела убить, благоразумно откинул копыта задолго до этого момента, лишив ее удовольствия лично выпотрошить ублюдка.

Она отошла к двери и прислонилась спиной к косяку, воткнув клинок между досками пола и медленно размеренно задышала, унимая гнев как учили в Биконе – Гримм поблизости не было, иначе они бы давно явились на огонек, но ненависть сейчас не поможет. К тому моменту, когда Вернал закончила и с поклоном передала ей дымящуюся чашку, Рейвен уже успела взять себя в руки, а потому, когда ученица присела за котацу напротив мальчишки, лишь зло сузила глаза – и не пришлось удерживать себя за шкирку от смертоубийства.

– Итак… что вы хотите знать, мисс Бранвен?

– Янг, – тут же ответила она.

– Ваша дочь… жива.

Рейвен на мгновение закрыла глаза, нарушая только что данное самой себе обещание не спускать с Вечного глаз. То, как он сказал это «жива»…

– Что с ней случилось? – севшим голосом спросила она.

– Ее тяжело ранили – левая рука и нога. Поврежденные сухожилия, связки, ожоги…

– И где в это время был тот, кто дал мне слово беречь ее? – все тем же ровным глухим тоном, от которого побледнела даже Вернал, спросила она.

– В тот момент он был уже мертв. Он убил Салем, мисс Бра…

– Зови меня Рейвен. Никто не зовет меня мисс Бранвен.

– Да, хорошо… Он убил Салем. Если бы он не сделал этого – ваша дочь была бы не ранена, а мертва, – замерев на секунду, он напрягся и вскинул на нее отчаянные зеленые глаза. – Он никогда не попросил бы вас о жертве, которую не готов принести сам.

Рейвен оскалилась и не отводила вспыхнувшего злым аметистом взгляда от пацана, который сейчас так мало походил на знакомого ей Вечного, до тех пор, пока тот не отвел глаза.

– Как это произошло?

– Это сделала женщина по имени Синдер Фолл.

– Никогда не слышала.

– Она работает на Королеву. Салем нашла способ украсть силу Девы, обойдя правила передачи сил – и только благодаря вашему брату она получила лишь половину силы, а не всю целиком.

И тут Рейвен что-то уловила в его голосе. Страх, легкую дрожь, мелькнувшее в глазах предчувствие катастрофы – будто он уже прыгнул над пропастью и понял, что до противоположного края не долетит.

– Почему эта Фолл сражалась с Янг? – спросила Рейвен и тут же поняла, что попала в точку.

– Янг… вызвалась добровольцем для пересадки того, что осталось от ауры Осенней Девы. Ее привел Кроу.

– Ты подставил мою дочь под удар.

Она сказала это даже не голосом – грохотом земли под ногами, дрожью бревен и звоном посуды, треском лилового пламени в печи и горелке, греющей чай.

– Единственное, о чем я тебя попросила… Я согласилась на смерть, на предательство, на одиночество и презрение… и попросила взамен только одно – чтобы ты позаботился о моей дочери.

В этот момент она приняла решение – Вечный ответит на вопросы, а после умрет, потому что кто-то должен заплатить, а весь запас справедливости, что в ней оставался, уже израсходован.

Он посмотрел ей в глаза… и, должно быть, прочел в них свой приговор. Он торопливо затараторил, и Рейвен узнала в сказанном Озпина – не в глазах, жестах и мимике, но в выборе слов:

– Я могу почувствовать Выбор просто оказавшись поблизости. А как собираешься искать его…

Он осекся на полуслове. Если раньше мальчишка просто боялся, то теперь смуглое лицо сравнялось цветом со снегом за окном, чашка выпала из разжавшихся рук, а голос сорвался, став похожим на задушенный писк:

– Она здесь… женщина в черном платье. Она здесь.

И посмотрел на нее – не бессмертное легендарное существо, создавшее современную цивилизацию, но испуганный пятнадцатилетний пацан, заглянувший в глаза собственной смерти: с мольбой о помощи, с просьбой защитить того, кто слабее.

И даже так – она все еще не могла быть до конца уверена, что это не ловушка, не способ отвлечь ее и сбежать.

– Вернал! Колокол! БЫСТРО! – рявкнула она. И добавила уже в спину исчезнувшей в двери ученице: – Вариант «бросаем все и бежим!»

Развернувшись к Вечному, она резко спросила:

– Сколько?

– Пара минут. Она очень близко и быстро приближается. Сверху, Озпин говорит – Грифон или Невермор.

– А может, и дракон. А может, и не один, – закончила Рейвен. Посторонившись, она кивнула Вечному на выход. – Ты первый.

Едва они оказались на улице, чью сонную тишину разорвали на части тройной удар колокола, усиленный мегафоном голос Вернал, добрым матерным словом торопящий племя, и хаотичная суета во второй раз на ночь потревоженных людей (слава Близнецам, хоть никто не спал!), она положила меч на плечо Вечному – плашмя.

– Ты действительно так его ненавидишь? – вздрогнул мальчишка. – Ты ведь понимаешь, что весь мир может погибнуть, если мы не будем работать вместе?

– Да, – ответила Рейвен сразу на оба вопроса.

Взглянув на небо, она скривилась – в тусклом лунном свете все никак не получилось разглядеть ни откуда приближается враг, ни сколько и каких Гримм привел с собой.

– Там, – показал Вечный, но Рейвен все еще ничего не видела.

Отчаявшись разглядеть хоть что-то, она вернула свое внимание земле – большая часть клана уже стояла перед ней, сжимая в руках кто оружие, кто – баул с «набором бегства».

Внезапно она поняла, что видит этих людей в последний раз. Эти шесть десятков придурков, раздолбаев, идиотов, которые не сделают ничего, пока их как следует не пнешь, восемнадцать лет были для нее какой никакой, но все же семьей. Она учила их драться, не позволяла спиваться и скатываться совсем уж на дно, спасала каждому из них жизнь, многим – по несколько раз. А теперь… чем бы ни кончилась эта история – обратно она не вернется.

Под ее взглядом племя притихло, смолкли разговоры, утих лязг брони и оружия – они были спокойны, собраны, готовы действовать. И никто не боялся, ведь с ними была Рейвен Бранвен – та, кто вытаскивала их жопы из дерьма десятки раз.

– Эти Гримм пришли за мной. И они будут приходить снова и снова, до тех пор, пока не убьют. Сейчас я открою портал – вы войдете в него и наши пути разойдутся. Племя не помощник мне в этой войне.

Пользуясь ошарашенным молчанием, пока остальные переваривали новости, она посмотрела на Вернал.

– Ты пойдешь с ними – позаботься о племени, найди укрытие, проследи, чтобы они не переломали себе пальцы, ковыряясь в носу.

– Я пойду с тобой!

– Позже, Вернал, – постаралась как можно мягче улыбнуться Рейвен. – Я найду тебя позже, но сейчас – ты должна пойти с ними. Я собираюсь посмотреть в глаза своему врагу – ты будешь лишь помехой. Не переживай обо мне – ты ведь знаешь, что я всегда могу сбежать. Обещаю, ты будешь рядом.

Свободной рукой она взяла Вечного за шею, чуть ниже затылка, и заставила отступить в сторону. Не давая никому времени опомниться и сделать какую-нибудь глупость, вспорола реальность клинком, озарив стойбище глубоким рубиновым светом портала.

– А теперь – в портал, быстро!

Привычка подчиняться сделала свое дело – один за другим, привычным, сотни раз отработанным порядком племя скрылось в проломе, очутившись в сотнях километрах на юго-запад, с противоположной границы Мистраля. Именно там сейчас был один из тех, на кого у Рейвен был настроен портал – когда-то, десятилетия назад, она с Кроу любила играть с ним в «Охотников и разбойников» вместе. Последней, спиной вперед, не отрывая от нее умоляющего взгляда, ушла Вернал.

– Долго еще? – тихо спросила она.

Прямо сейчас Рейвен осталась одна. Презираемая мужем, братом, дочерью, с наградой за голову в полмиллиона льен, наедине с тем, кого ненавидела и боялась, за секунды до встречи с самым чудовищным порождением Ремнанта, сейчас она лишилась одновременно и племени, и ученицы, которых тоже по-своему любила.

И больше у нее ничего не осталось.

Если она умрет, прямо здесь и сейчас… кому будет дело до этого? Вернал, наверно, просто решит, что наставница ее обманула… Сможет ли она вернуть обратно хоть что-нибудь из того, что потеряла? Прах с ними, с братом и мужем, но хотя бы дочь… Или все, на что она может рассчитывать – месть? Отрубить ему голову, сжечь в волшебном пламени и… что дальше? Опять бежать, прятаться, бояться? Еще восемнадцать лет в одиночестве, на задворках цивилизации, презираемая всем миром, но прежде всего – самой собой?

«В этом разница между сильными и слабыми Рейвен: не в жизни и смерти, а в пути, который мы выбираем». Это сказал ей Кроу два дня назад, напомнив истину, которую она знала в двадцать, правду, забытую к сорока. «Ты проиграла только когда сама признала свое поражение» – этому учил ее отец, избивая вместе с братом в постоянных спаррингах. «Надежда есть всегда» – улыбалась лучшая подруга, всегда красиво и уверенно, в какое бы безвыходное положение не завела себя команда Старк.

И, наконец…

«Если ты знаешь зачем, то выдержишь любое как» – этому научил ее монстр в человеческом обличье, шею которого она сейчас сжимала в кулаке.

– Итак… зачем, Рейвен? – тихо спросила она сама у себя, поднимая глаза к небу, на котором не было звезд, лишь черные крылья, заслонившие свет, только белые маски на вытянутых мордах и сотни горящих рубиновых глаз. – Вернуть себе мужа, брата и дочь? Спасти мир? Себя?.. Отомстить?