Текст книги "Сквозь миллион лет человечества. 2 том (СИ)"

Автор книги: sureraide

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 41

– Если предположить, что всё сказанное тобой является правдой…

– Оно и является правдой. Безоговорочной, – настойчивее необходимого сказал я на автомате.

– …то это можно подставить и… под военных твоей… федерации?

– Ты сильно ошибаешься, если в мыслях у тебя зародилась такая, уж слишком запретная идея… Но я никто, потому что мы не находимся на территории ОФ, а также я нахожусь в пространстве другой, доселе ненужной для меня галактике. Впрочем, – я остановился и по стойке встал перед девушкой. – давай уже начнём реализовывать план. Так мы можем хоть месяц ни о чём толковом говорить да языком чесать, как делали это прежде.

Я горизонтально провёл рукой девяноста градусов остановившись на двери, через просветы которой едва-едва проходил солнечный свет, что просился вовнутрь помещения.

– Время не позднее, всего половина двенадцатого, оружие у нас в схроне, еда с собой, деньги тоже… – я выдохнул и вытащил из пачки сигарету. – Осталось только переодеться…

– Экипировка? – встала она с дивана, направившись к раскрытому чемодану, из которого вываливалась разнообразная одежда: от нижнего белья до кофточек и брюк.

– Летняя, – выдохнул я весь дым наружу, стоя заднего у окна. На улице, как ни странно, уже достаточно тепло; не вижу смысла надевать эти слащавые курточки да парки. – Документацию обязательно возьми с собой, она очень понадобиться.

– Хорошо-хорошо… – раздался её голос за спиной.

Сегодня тридцатое мая по стандартному календарю. День в этом колодце длится тридцать один час с половиной. Но, как принято, здесь все месяцы делятся на високосные и обычные.

Первая часть плана, которую мы сейчас будем осуществлять в жизнь, состоит из нескольких этапов: найти посредника с помощью которого можно будет продать весь кокаин, которого у нас в общей сумме где-то под две двести фунтов (~1 тонна); после получения достаточно большого количества денег Уонка проходит по всем своим знакомым со столицы, обязательным критерием набора является отсутствие контактов и связей с бандами, картелем и полицией; когда наберётся необходимый состав команды, мы тщательно ищем отличное межкосмическое судно, не челнок, потому что челноки всегда угнетены в габаритах, мощности и качестве оборудования.

– Я только… стой… Помоги мне затянуть бронежилет.

Потушив тлеющие остатки, я невозмутимо подошёл к ней, одетой в широкие прямые брюки серого цвета, тёмную футболку, не под её размер, и те самые армированные кроссовки. К сожалению, или к счастью, вдобавок к бронежилету второго уровня защиты мне пришлось надеть ещё и небольшую наплечную кобуру из коричневой кожи, которую я затянул уж слишком туго.

– Точно не туго?

– Нет… Спасибо, – неуверенно поблагодарила она, проверяя хорошо ли сидит одежда.

Я поднялся на ноги, подошёл к напольной вешалке и взял лёгкий плащ, который нам удалось раздобыть с какого-то мажора, который при жизни возомнил, что он имеет право использовать контрабандистов для похищения детей, дабы потом насиловать их неделями в подвале своего частного сектора, а после, не самым лицеприятным способом, избавляться от них. Всем сознанием ненавижу педофилов.

Его плащ… мой плащ, был произведён из утопической гиперткани, которую в ОФ днём с огнём не сыщешь. Жаростойкая, морозостойкая, водоотталкивающая, а также самовосстанавливающаяся после повреждений от до боли простой краски, вплоть до дробящих и проникающих ударов любым холодным оружием.

На моей родине за только что сделанные перчатки с портного цеха из этого материала можно было отвалить нехилую такую сумму, которая здесь равняется свыше двух ста тысяч шерингов. К сведению, аренда двух номеров в этом захудалом мотеле на две недели нам обошлась в двести тридцать шерингов, что сопоставимо половине средней ежемесячной зарплаты по этой планете – Новой Александрии.

– Ещё раз спасибо, – выдохнула она, а после вздохнула полной грудью.

– Не за что.

Я молча подождал пока она накинет на себя потрёпанный плащ-пыльник серо-коричнево-тёмного цвета, который она недавно купила. Она даже умудрилась сделать несколько оборотов вокруг своей оси, словно простой циркуль, повторяющий свои круговые движения для достижения идеального геометрического круга… Что-то меня не туда, конечно, занесло. Надо бы побольше в дурь падать. Шучу.

– А ты переодеваться разве не будешь? – задала она вопрос, когда закрывала номер. Мы стояли на испепеляющей жаре. Жёлтая звезда только-только начала восходить с востока, где находился въезд в город, по которому мы сюда приехали.

– Я уже, – окинул я себя взглядом слегка разведя руками в стороны. – Всё на месте.

– Точно, – прикрыла она ладошкой свой рот. – А я и забыла…

Забыла она… Ага…

Самое прекрасное состоит в простоте – как часто вы слышали эти слова? Даже через грань многих тысячелетий во ВРОНе эта незамысловатая мысль до сих пор актуальна. Этот факт заставляет меня задумываться и задумываться, когда нахожусь в одиночестве, или обсуждать и обсуждать, когда мне удаётся поболтать с ублюдком в пустоте; он неплохой собеседник, с ним даже можно хорошо провести время разговаривая о насущном и непредвзятом, единственное только его нытьё постоянно раздражает.

Касательно посредника – вчера моя незамысловатая компаньонка нашла его. Бывший дружбан, с которым они вели в общем-то прохладную, но в то же время и не совсем плохую, в каком-то смысле, дружбу. Так, просто школьный друг, с которого можно попросить списать или помочь с непонятным. У него есть сформировавшаяся компашка, в которой половина участников – члены банды-синдикат, что занимается перепродажей палёного огнестрельного оружия, продажей наркотиков, в том числе и всеми любимого порошка, кражей автотранспорта, электротранспорта, челноков всех типов, космических суден и, как я узнал от всё той же Уонки, в редчайших случаях может даже спереть хренов корабль мелкого класса за кругленькую сумму.

Если коротко – наш вариант. Тем более осознавая тот факт, что продавать мы намерены по отличной для них цене. Нам много денег не нужно, поэтому пустой разговор за разговором, пару намёков, а после, когда её друг понял, чего она хочет, то уже пошла целая тема, после которой перезвон за перезвоном, небольшая беседа о цене на палёном кнопочном телефоне, которые в этом колодце стоят двухзначных чисел, и мы идём к заранее подготовленной машине, что была спрятана в каком-то закутке среди развалин.

К нему-то мы и шли час с семью минутами под ясным небом, которое так и норовило испечь нас заживо. Нет, я был бы прохладен к этому, так как у меня плащ из гиперткани, а также небольшой термос с холодным лимонадом, – спасибо Уонке, которая приготовила его незадолго до того, как я продемонстрировал ей свой дальнейший план.

Стоит добавить, что она не только хорошо говорит, – а это я подмечал в первое время, которое нам приходилось как-то ладить, – но ещё и отлично водит автотранспорт – от легковых седанов и хэтчбеков, до чёртовых бескапотных тягачей и внедорожников.

К дополнению отмечу, что у неё даже водительские права имеются, категория которых позволяет ей безукоризненно управлять фурами до двадцати тысяч фунтов (~9 тонн)! Только есть нюанс: полицейскому-то не докажешь, что фура твоя, потому что и номер на другого забит, и в истории данных у неё не было данного транспорта. В общем, такого не было, и надеюсь, что не будет.

По приходу мы вместе сняли накидку, что полностью покрывала автомобиль. Её держали отдельно прикреплённые к дискам верёвки, что были туго завязаны в хаотичные узлы. Пришлось потратить ещё около получаса на то, чтобы освободить сначала два крепления, а уже потом, когда мы взяли небольшой перерыв, уже две оставшихся.

Как итог – передо мной предстал седан с незамысловатым внешним видом: проржавевший выхлоп, слегка вмятые вовнутрь капот с передним бампером, отсутствующая передняя правая фара и отсутствующие колпачки на колёсах.

Ничего не изменилось даже когда я сел за пассажирское место справа. Затхлый, с немного странной примесью запах с определённым неизвестным мне темпом бил в нос. Невозможно было даже вздохнуть полной грудью, потому что я боялся подцепить какую-нибудь заразу, коими пока ещё не встречался.

Уонка же не обращала никакого внимания на антисанитарию. Просто застегнула ремень безопасности и сначала выжала педаль тормоза, а после вставила ключ в замок зажигания и повернула его в сторону. Двигатель неприятно взревел, словно тигр, когда она затянула стояночный тормоз.

– Ты, что за рухлядь, выцепила на дороге? – спокойно спросил я, закрепляя ремень.

В это время Уонка уже задом заворачивала на двухполюсную дорогу.

– Я? А что я? – она посмотрела на меня с непонимающим лицом. Казалось, что она искренне не понимала за что я так недоволен. – Ты ж говорил мне отыскать ту, которую не станут искать. Вот, видишь. – обвела она правой рукой руль, с которого свисала старая чёрная кожа. – я сделала так, как ты говорил.

Хотя… Ладно, признаю, она права. За такую многострадальную машину никто точно не возьмётся… если она, конечно, не принадлежит какому-нибудь чиновнику.

– Вопрос: где ты её достала?

– В трущобах, как можно дальше от полиции, – пожала она плечами, достав из кобуры привычный девятимиллиметровый пистолет с интегрированным глушителем. – Тот придурок думал, что я из картеля, раз уж с их оружием хожу. Ну и, как видишь, испугавшись, он кинул мне ключи, убегая куда глаза глядят.

– Вопрос закрыт.

Через двенадцать минут и семь секунд мы уже были на месте схрона, что располагался в подвале одного из заброшенных когда-то зданий, которое сейчас напоминает скорее руины древности среди прорастающих елей словно живое олицетворение колей.

Убедившись в безопасности места, я начал свой марафон на перенос двух тысяч фунтов кокаина, что был в водонепроницаемых пакетиках, наружу, пока Уонка готовила стоящий в тени малогабаритный грузовик к погрузке. Всё это дело заняло у нас не больше часа, за которое я сумел удостовериться в том, что окончательно потерял форму умирая на солнцепёке лёжа на покрывале, которое положила Уонка.

– Почему в тенёчке не ляжешь? – поинтересовалась девушка, выпивая из моего термоса. – Кстати, хорошая ёмкость.

– До него ещё дойти надо, – на мгновение поднял я голову взглянув на здание, что было в футах пятидесяти, как и грузовик. – А ты сама так стоишь, будто тебя это ни капельки не касается.

– Ну… – она посмотрела куда-то вдаль, подставив правую ладонь под подбородок при этом чеша его. – Я хорошо переношу жару. Особенность такая, врождённая.

Особенность…

Всё же, отлично. Всё отлично. Мы загрузили полностью грузовик и отправились по заранее расставленным местам. Я на седане на саму встречу, а Уонка на грузовике на позицию, где должна будет оставить его для нашего покупателя.

По телефону я не говорил, где именно будет проходить сделка. Это было сделано для того, чтобы нас по итогу не подставили.

Поэтому сейчас я стою в начале очень… старого деревянного моста, который не внушал никакого доверия, даже пусть и с вертикальными железными тросами, мирно покуривая и наблюдая за сильным течением средней по размеру реки, что ведёт к столице.

Отличное место для проведения сделок. Расстояние моста равняется трёх сотням футам (~92 метра), что довольно негусто, но в то же время и достаточно. Отдалённость правоохранительных структур, что равняется примерно двадцати милям, прекрасно дополняет всю краткую картину.

Потушив окурок, я взял из кармана серый кнопочный телефон с поддельной сим-картой и набрал обговорённый номер. Поднёс его к уху, как только пошли гудки.

Где-то на шестой по ту сторону взяли трубку.

– Алло? Кто это? – раздался спокойный голос молодого парня, который никак не подходил под заказчиков. Серьёзно, в прошлые разы с нами созванивался мужицкий и басовитый, но никак не этот.

– Игнирь, – ответил я с тем же спокойствием. – Недавно мы обсуждали возможность рассмотрения интересного предложения. – кратко напомнил я.

– Игнирь… – негромко пробормотал парень, чтобы в следующее мгновение... – ИГНИРЬ! БОСС! ЭТО ИГНИРЬ, ВОЗЬМИТЕ ТРУБКУ! – а после я отчётливо слышал, как мой собеседник куда-то активно зашагал.

От столь резкого повышения всевозможных децибел я чуть даже не выронил телефон, когда от страха убрал его от уха.

Что за чёрт? Кто так, блять, делает?

И я был слишком ошеломлён, дабы услышать, как мой собеседник поменялся.

– Повторю: мы заинтересованы, – раздался низкий, но вежливый голос мужчины приблизительно сорока лет. – Место?

– Да-да… Сейчас… – быстро-быстро я набрал нужные координаты. – Я отправил вам нужные координаты; буду ждать вас в середине моста. – сразу нажал на кнопку сброса и принялся ждать.

Через два часа и семь минут по ту сторону моста сквозь нескольких высоких папоротников я заметил неприметный дизельный грузовик серого цвета с выцветшей рекламой на кузове с двух сторон про какую-то лапшу. Выглядел немного ржавым – передний бампер, капот, крыша и диски. И не сказать, что в первые секунды мне он показался чем-то необычным. За всё время пока я стоял мимо меня проехало машин так тридцать. Но когда он остановился прямо перед мостом, я немного, но насторожился, проверив пистолет в кобуре.

Раскрылись пыльные задние дверцы и под негромкий недружный топот на асфальте ко мне на обозрение вышло пять человеческих фигур, одетых в повседневную одежду – кто-то в белых майках и джинсах, кто-то в толстовках и шортах. Но что сильно контрастировало и бросалось в глаза, так это здешние штурмовые винтовки с деревянным цевьём и прикладом, которых они или держали в руках, или застёгивали их на оружейный ремень. Из интернета можно узнать, что данную модель использовали военизированные структуры когда-то в далёком прошлом. Её и до сих пор используют, правда либо инсургенты, либо преступные формирования, как, например, представители синдиката, которые смотрят по сторонам напротив меня.

Постояли, посмотрели, и остановив свой взор на моей рухляди, двинулись вперёд, скорее всего закрывая своей кучкой переговорщика.

Я вышел из машины не закрывая дверь, дабы вздохнуть полной грудью. Показательно глянул по сторонам, немного зевнув, натянул на лицо чёрную медицинскую маску и солнцезащитные очки и двинулся к ним навстречу. Добравшись первым до середины, я продолжал невозмутимо смотреть на них. Татуировки выглядывали из-под маек и футболок, и выглядели они совершенно одинаково – буквы на кириллице вокруг спирального образования, который напоминал галактику. Сами они не выглядели враждебными или чересчур насмехающимися. Нет. Просто обычные люди с совместными татуировками и с автоматами наперевес, которые выглядели, максимум, как охранники заводов моей компании.

Когда между нами было около ста футов (~31 метр), группа дружно остановилась, пропуская из центра меж небольшого кармана переговорщика – такого парня лет двадцати-двадцати трёх подстриженного до нескольких дюймов с серыми глазами. Он примерно моего роста со светлыми волосами и с вполне лизоблюдкой улыбкой, которую я нигде и никогда не спутаю. Одет в мешковатые серые джинсы, белые кроссовки в бордовую горизонтальную полоску и чересчур большую белую футболку.

Парень прошагал навстречу по глухо отдающемся доскам, остановившись в шести футах (~2 метра) от меня.

– Для начала хочу попросить вас разговаривать на английском языке, потому что, к сожалению, я могу разговаривать с вами только на нём.

– Хорошо, я вас понял, – сказал он на моём, причём довольно понятно, и протянул правую руку. – Константин.

– Игнирь, – сухо ответил я, ответив на рукопожатие.

– Весьма экзотическое имя, не находите? – «дружелюбно» улыбнулся он, не переставая осматривать меня.

Я ничего не ответил, продолжая смотреть в его глаза, цвет которых оставался для меня неизвестным.

– Не разговорчивый же вы… – он странно пробормотал, посмотрел в сторону и подошёл к перилам, дабы в следующее мгновение спросить, не поворачиваясь: – Почему у вас настолько маленькая цена? Я просто никак не пойму почему. Поделитесь?

– К сожалению, это конфиденциальная информация. Распространять её, увы, я не имею права, – невозмутимо ответил я, думаю о том, как бы поскорее убраться отсюда. Не знаю, как-то не понравился мне этот тип, слишком выглядит он странно.

– Понятно… – он потянулся к карману и вынул электронную сигарету. – Где ваш товар? – кратко спросил, вдыхая из небольшой белой трубочки, которая загорелась ярким синим свечением.

– Ваши деньги? – перевернул я вопрос.

Он как-то задумчиво выдохнул дымную струйку, что пахла клубникой, и повернулся ко мне.

– Там, – слегка наклонился он боком в сторону грузовика. – у моих сносных ребят. Ровно десять миллионов, как вы и говорили.

– Прикажите им нести их сюда.

– Хорошо, – он достал карманный сотовый аппарат с антенной. – Принесите деньги к нашему клиенту. Да, сделка на пике… Ага, понял, десять, ровно десять...

Он нажал на сброс и посмотрел на меня с неким интересом, который ну никак не сулил ничего хорошего.

И я оказался прав.

– Прошу прощения, но… По кому вы? Девушки, парни… или оба сразу? А может всё же по трансам?.. – улыбчиво закидал он меня вопросами.

Глава 42

Я с немым вопросом сверлил его сквозь затенение собственных очков.

– Что за хрень вы только что сказали? – нахмурился я, сделав шаг назад, и неосознанно нащупав пистолет под плащом.

Константин заинтересованным взглядом следил за моей рукой, пока не остановился на мне, сразу же обнажив свои зубы, что сверкали в свете звезды.

– Вы ответите?

– На что? – сделал я ещё шаг назад.

Он глубоко вдохнул.

– Вы, как я вижу, страдаете гомофобией.

– Если я чем-то и страдаю, то это никак не может входить в вашу юрисдикцию или интересы. Вы же понимаете это? – спросил я тихо.

– Да, всей… – он ещё раз глубоко вдохнул и… как-то непонятно выдохнул. – душой…

Этот парень выглядел слишком… чёрт, да я даже не знаю… Странно? Он жестикулировал своим телом как сексуально озабоченный, чего я тремя минутами ранее не замечал. Ещё и эти вопросы про опустившихся нелюдей заставляют меня здесь же взять и ликвидировать его, но… Сделать этого я не могу, потому что меня здесь же пристрелять, а во-вторых, мне нужны деньги.

– Я, конечно, вас понимаю, Константин, – решил я тактично образумить паренька. – Но не могли бы вы оставить в стороне ваши, очень важные вопросы, в сторону?

Краем глаза я замечаю, как к нам идут двое мужчин с автоматами на ремнях, которые несут в четыре чёрных кейса со стальными креплениями.

Константин пару мгновений смотрел на меня всё тем же возбуждённым и противным взглядом, пока не кашлянул пару раз и не сделал затяжку.

– Прошу меня простить… я действительно повёл себя не наилучшим способом к вам.

– Да-да, – пробормотал я, стараясь держать себя в руках. Ещё бы, пристрелить покупателя та ещё затея.

Раскрыв один кейс, я взглядом прохожусь по купюрам. Не новые, некоторые помятые и с надписями, другие либо слегка порваны, либо выцветшие. Пойдёт. За такими никто гнаться не будет, тем более здесь и даты старые, и маркировка разная. Достав из кармана электронный промышленный безмен, который я купил в одном из магазинов электроники, я быстренько мерю массу четверых контейнеров ровно фунт к фунту и кладу его обратно.

– Не обманули ни на унцию, – слегка удивлённо сказал я, вставая с колена.

– Пф-ф, – отмахнулся Константин. – Мы верны своему слову. Как говорится – бизнес везде одинаков, и отказываться от любого выгодного предложения – слабость. В нашем деле варятся только избранные, потому у нас настолько щедрые предложения, как, например, вот это. – по-хитрому улыбнулся он. – Так по кому вы?

Я молча вернулся к своей машине. Развернулся, подъехав задом, и закинул деньги в сырой багажник. Не все кейсы влезли, пришлось закинуть один на заднее сиденье. Уже когда всё с их стороны было выполнено, я подошёл к Константину и протянул открытой стороной ладони, на которой была нацеплена тканевая перчатка, оторванный лист тетради, на которой большим шрифтом были написаны координаты.

– Ответите? – никак не унимался он. Убить бы его, честное слово.

– Нет, – твёрдо сказал я, стараясь показать ему, чтобы он к херам закрыл своё хлебало. Давно я уже так не горел с биомусора. – Я вам до этого уже говорил, что не намерен отвечать на вышеописанный вопрос.

– Но для меня это действительно важно, – теперь уже по-гейски заговорил он. – Оглянитесь. Вокруг столько отвратительных людей... – обвёл он рукой свою компашку, ни капельки не боясь. И это меня очень-таки удивило. Без шуток, я бы никогда не стал делать этого, даже находясь под дулом. – Натуралы, слишком правильные, недотроги, мусора, боевики и просто нецелованные. Их просто много. Но вы… Вы нечто другое… совсем не как они...

– Да-да, я понял. Более умный, крутой… – закатил я глаза и уже тронулся дверной ручки, как меня попытался толкнуть в сторону, этот… имбецил.

Именно что попытался, потому что я с лёгкостью устоял на ногах и уже чисто на рефлексах оттолкнул его сам, достав пистолет из кобуры.

Сопровождающие это тоже увидели, хотя всё то время, что мы здесь беседуем, они не переставали наблюдать за мной, даже не разговаривали. Вскинули штурмовые винтовки с изогнутым стальным магазином и направили всеми стволами на мою бедную тушку.

Он смотрел на меня… не так, как я ожидал. Вместо того, чтобы смотреть испуганно, или хотя бы удивлённо с непониманием почему, что и как, он, чёрт возьми, смотрел на меня возбуждённо, слишком ненормально, неправильно. Полузакрытые глаза, стекающая слюна с открытого рта откуда вываливается красный язык, и эта тупая улыбка, как у одного девятнадцатилетнего кадета, что работал со мной – тот, не проработав и недели, впал в ПТСР, и вместо того, чтобы оповестить об этом командору, он напился, накололся, нанюхался, причём в таких дозах, что сдох к следующему утру в одной из подсобок дугового линкора.

Сложно… Было сложно победить соблазн здесь же нажать на крючок и наконец очистить Вселенную хотя бы от одного неугодного. Такие как он порождают сомнения в кругах общества. Чем их больше – тем больше проблем скидывается на Диктатора и всего устройства в целом. Такие как он портят статистику рождаемости и экономику в целом, потому что они не хотят работать, а, следовательно, больше волнений и беспорядков.

Я никогда не работал в правоохранительных органах. Контрактную службу я вообще не рассматриваю. Но я всё же прекрасно осведомлён, что таких, как он, если удастся – ведут на показательную казнь, если нет – ликвидируют на месте, избавляясь от тела максимально эффективным способом, а именно – промышленным прессом.

Но мне нельзя, не в этот раз. Никогда, потому что я нахожусь на территории другой многосистемной страны, потому что здесь другой уклад жизни и другие законы, и как бы мне не хотелось, как бы мне ни были противны эти правила и морали, но я должен, обязан подчиняться законам земли, на которой ступаю.

Да, мне нельзя.

Я сделал выдох, второй… Спрятал пистолет под плащ и ушёл из стойки, встав ровно. Подошёл к Константину и помог встать на ноги.

– Спасибо, спасибо… – пролепетал парень, попытавшись приобнять меня, но я слегка оттолкнул его попытку сделать ОГРОМНЕЙШУЮ ошибку в своей мелкой жизни.

– Ага, – только и сказал я.

Через нескольких странных секунд, что он сверлил меня своим мерзким взглядом, вдруг зазвонил карманный телефон.

– Слу-у-уша-а-а-ю-ю-ю… – истошно протянул… он, поднеся аппарат к уху. – Всё на месте, я правильно услыша-а-ал?.. Тонна? Да? Тонна же?.. – он прикрыл, судя по всему, микрофон, и слышно прошептал, исказив своё лицо в пиздецкой улыбке. – Не обманул ни на килограмм, мой… негодник… – и ещё вдобавок промурлыкал.

…

… …

… … …

Что. За. Чертовщина.

Я убил свыше ДЕСЯТИ СОТЕН человек, прошёл ЧЕТЫРЕ крупных битвы при вражеской оккупации колодца, видел СТОЛЬКО смертей своих сослуживцев, не эвакуировавшихся гражданских – от грудничков до стариков, и повидал СТОЛЬКО дерьма, что никто бы не поверил, что мне только двадцать пять, что я нахожусь в хуй пойми в скольких световых лет от своего родного дома… Но даже эта ошибка человечества, даже этот, чёрт возьми, имбецил, который увлекается НАСТОЛЬКО бесчеловечной темой, смог вывести меня из себя.

Но даже так, я всё равно стою здесь, делая несколько вдохов и выдохов, тем самым стараясь прийти в себя и одолеть эту чёртову желчь, что пронизывает меня, пытается добраться до самых уголков моего подсознания.

– Константин, – улыбнулся я широченно, протянув правую руку. – Ваши подчинённые, смею предположить, удостоверились в количестве и качестве товара, который я оставил в указанном месте?

Он как-то необычно воспринял моё поведение – тоже улыбнулся и с вожделенными глазами пожал мою руку, которую защищала перчатка.

– Думаю, на этом мы решили, – я не спешил садиться за руль.

– Да… Вы правы… Игнирь… – вновь поплыл он.

– Тогда, считаю, что сделка завершена, – отпустил я его ослабевшую в мгновение руку.

С самой прямой осанкой, которая у меня была когда-то в очень далёком прошлом, я сел в машину, врубил двигатель и закрыл дверь на замок, а после вжал педаль в самое не хочу.

И только по приходу в номер я понял, что ещё и весь день страдал от последствий ломки.

***

Как я не впал в истерику, при которой бы к херам разъебашил всех в радиусе ста футов?

Не знаю.

Как не знаю почему со мной в кровати спит посторонний человек.

Понял я это по непривычному теплу живого существа, что лежало сбоку, а также по тому, что мне было дико неуютно, так как кровать была предназначена для одного человека.

Я с самым тупым выражением лица сделал пару дыхательных упражнений, которые уже пришли мне в привычку, слегка подтянулся к стене и врубил торшер, что стоял на прикроватной тумбе.

И какого у меня было удивление, когда сквозь отступившую кромешную тьму я наипрекраснейшим образом лицезрел, как эта черноволосая, лёжа в позе эмбриона, мягко и недовольно простонав, зажмурившись и выдохнув, взяла МОЁ одеяло и уже укрылось им, дабы скрыться от искусственного света.

– Ох ты ж… Бля… – пробормотал я хриплым голосом, буквально разрезав мёртвую тишину в МОЁМ номере.

Стараясь всеми правдами и неправдами, я вытащил свои ноги из-под одеяла, которое наполовину оккупировала данная высокоинтеллектуальная женщина, и как только сел на пятую точку, нацепил на ноги мотельные тапочки и тронулся к дивану.

Плюхнувшись на него, я опрокинул голову вверх, беря пачку сигарет со столика. Вставил в рот сигарету, взял в левую руку зажигалку, и было уже хотел зажечь… но краем глаза посмотрел на неугомонную, как в меня закралось очень выжигающее, очень неприятное чувство, ощущение или просто осознание, что я сделаю ошибку, если закурю в помещении, находясь с ней. Поэтому через несколько мгновений, зажмурившись, я с тяжёлым выдохом не нарочно бью столик двумя руками.

– Какой же пиздец…

– А?.. Михаил?.. – спросила Уонка проходя сквозь пелену сна, что снималась очень неохотно, так как после фокусировки на моём силуэте она продолжала с самым… необычным, я бы даже сказал, неописуемым выражением лица, смотреть на меня.

– Да, это я, – хрипло ответил я.

Только на это моменте я смог лицезреть, что левая лямка бюстгальтера, который прикрывал ничего, так как там даже равнины из континентальных миров позавидуют, давно уже спала, заставляя одну из чашечек наполовину упасть вниз, выставляя напоказ добрую половину груди.

– Если что у нас ничего не было; видимо закралась ко мне в кровать, бесстыдная ты и неугомонная, – стараясь поддеть её самым странным способом, который мне тогда казался самым правильным, я невольно, но всё же засмотрелся на её бесконечную равнину.

Уонка сначала в миг покраснела, превратившись в запретную полосу, которой обозначали опасные зоны, а после, проследив за моим внимательным взглядом, с видимым ужасом прикрылась МОИМ одеялом.

– Да ладно, что ты, – встал я с дивана, направившись к холодильнику. – Не вижу, чего здесь стесняться, потому что и стесняться там абсолютно нечему. Сама посуди – мы ведь люди, верно? – я пробежался по содержимому, остановившись на молоке с пониженным содержанием лактозы. – А значит и бояться выставить напоказ свои гениталии кому-то, кому ты можешь в экстренном случае доверить спину – это неправильно, с точки зрения морали.

– Мораль… Не думала, что когда-нибудь услышу это слово от тебя, – невозмутимо заметила она.

Я налил молоко в два гранённых стакана.

– Ну… да? Я не эксперт в этом всём, что касается всего человеческого, но, думаю, мне не чужды понятия взаимного уважения и понимания, так как на этих двух ребятах держится весь мир.

Я вежливо предложил ей взять стакан; она молча согласилась, кивнув. Пристроившись сбоку от неё, ближе к концу кровати, я сделал первый глоток и решил поделиться своим экспертным мнением.

– Не дурно… – приподнял я стакан, присматриваясь к небольшим редким пузырькам, что плавали на самом верху. – Весьма… вкусно. Да, вкусно.

– Переходя к теме… – протянула Уонка, заставив взглянуть на неё; выглядела слишком уж сконцентрированный, нежели обычно. – Чего желаешь ты?

Я искренне задумался. Думал минуты две, прежде чем окончательно решить ответить:

– Раньше у меня были до боли понятные цели – окончить домашнее обучение, получить диплом в университете, а после выслужить в армии и вернуться домой, где я буду учиться управлять делом, что кормит мою семью на протяжении семи веков. Но сейчас, смотря на общую обстановку в целом, и на родине, и здесь, происходит тотальная неразбериха. Столько нерешённых личных проблем, которые дают знать о себе в самых ответственных моментах. Столько нового, слегка странного и очень раздражающего. Мои хотелки, желания, делятся на несколько пунктов: важные, экстренно важные, не важные и абсолютно не важные. Сейчас самым, не побоюсь такого слова, важным, является вопрос о наших взаимоотношениях.

Я медленно повернул свою голову.

– Кто я? Можешь описать одним словом, пожалуйста.

Она почесала подбородок с немного нахмуренным лицом, и выдала:

– Ты болен психопатией.

– О-о… надо же… – пробормотал я, уже готовясь начать свою речь, как меня вдруг перебивают.

– …И я не думаю, что это как-то плохо на тебя влияет. Да, ты сильно отходишь от норм общества, но и не совершаешь прямолинейно отрицательные поступки.

– Я убиваю людей, и…

– Ну и что? – с вызовом сказала Уонка, заставив меня впервые почувствовать удивление таких масштабов, каких давно не испытывал, и каких уже забыл. – Что с того? В мире все руководствуются тем, чем умеют. Полицейские защищают интересы правительства и защищают гражданских, преступники нарушают закон и делают жизнь других людей хуже, президент старается сохранить внутренний порядок и сдержать враждующие сектора, а губернаторы не найдут и дня, где не смогли бы не поссориться друг с другом. Мы все действуем так, как можем и умеем. В твоих интересах защитить своё государство от натиска. В моих…