Текст книги "Сквозь миллион лет человечества. 2 том (СИ)"

Автор книги: sureraide

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 35

Всё всегда начинается с чего-то малого. Как, например, Вселенная.

Она ведь из чего-то зародилась, верно? Все космические тела, звёзды, планеты возникли в результате… Вот честно, не помню.

В юридическом не было астрономии, а при обучении с профессором Лагвеем он лишь вскользь посетовал мне что-то про газы и облака, особо не вдаваясь в подробности или просто не желая мне отвечать.

Сейчас я нахожусь на всё той же Новой Александрии – негласном колодце, где живут Александровские, – сложное название; когда впервые произносил в слух чуть не расхуярил диван Уонки. Они – что-то между влиятельной семьи и просто приверженцев нынешнего губернатора Сектора.

Я украдкой взглянул на небо, слегка раскрыв горизонтально окно.

Серо-бело-коричнево-чёрно… пасмурно. Здесь, если мне не изменяет моя, в последнее время, проваливающееся память, всё время пасмурно. Эти серые облака, нагромоздившеюся над целым полуторамиллионным городом вдохновляли меня. Почему в прошедшем? А потому что это, как ни прискорбно, не так давно начало меня раздражать.

Выкурив сигарету, я потушил тлеющие остатки об горлышко пепельницы.

Уонку ждать долго не пришлось. До этого внимания не обращал, но недавно заметил, что она всегда укладывается в десять-двенадцать минут. Знакомые мне девушки же обычно по получасу начинают прихорашиваться и накрашиваться, вот и думал, что и с ней будет то же самое. Что ж сказать, ошибался.

Приоткрывается дверь, ступают на чистый паркет обнажённые стопы с надетыми тапочками в виде голубых кроликов с жуткими ухмылками, и…

Вот, наша молодая мисс Уонка.

Мягкое лицо, губки прямо загляденье, прямой нос, вросшие уши и не совсем узкий для её глаз разрез. Фигура стройная, но в то же время такая, что даже глаза не зацепятся при первом же взгляде. И я даже заметил качественно сделанные, совсем недавно, чёрные маникюр и педикюр.

Здесь я словил себя на мысли, что мне нравятся девушки, которые не используют макияж, как и любую косметику.

Лёгкая помада – да, интересно, но яркие и выделяющиеся – никак нет. То же самое касается и туш, подводки, ресниц, не знаю… маникюра. Но на ней это смотрится гармонично. Да, на шее виден неглубокий зашитый шрам. Ещё несколько под коленями, но меньше. Хоть они, скорее… просто существуют. Ни больше, ни меньше

Дальше всю интересную картину, к которой я уж точно не стану притрагиваться, закрывал махровый банный белый халат с тугим шнурованием на поясе. И как она подобным образом не задыхается? Может, исправить это?..

– Я не помню говорил ли я когда-нибудь тебе это, но… ты прямо загляденье, вот серьёзно, – поделился я своим экспертным мнением, на корню обрубая странные, из ниоткуда взявшиеся мысли.

К слову, вчерашней поздней ночью я приготовил углевой бифштекс после того, как вернулся с охоты. Уонка, конечно, спокойно отнеслась к моему провалу, но и по понятным причинам сказать ничего против не могла. Ну здесь я не виноват. В военное время я почти не готовил, а если и проходилось, то либо варил лапшу, либо делал омлет. А вообще жаль её. Надо будет как-нибудь отпустить её, когда всё увяжется. Или же когда я истреблю всех и вся.

В полном безмолвии она умеючи притупила глазки, зарумянилась, переставила пару раз ноги с друг дружкой, а после, словно невинная дева, едва слышно проговорила:

– Спасибо.

Я отошёл от подоконника.

– Можешь не переигрывать.

Уонка молча села за небольшой стол, у стены которого было вертикальное зеркало. Так сказать, место, за котором и прихорашиваются девушки.

– Переигрываю? – задала она крайне сомнительный вопрос.

– Да, – я разлёгся на диване, который по мягкости мог сравниться разве что с ватой.

Нашёлся отличный момент, связанный воедино с временем, местом и обстоятельством. Я давно хотел узнать её логику. Да, возможно я слегка припозднился с этим, но нет ничего плохого в том, что в принципе не имеет обратного отсчёта.

– Не исключено, что я такой же лживый и лицемерный ублюдок, как и ты; всё время колюсь и обкуриваюсь веществами, не забывая при этом потрошить людей. – сделал я недолгую затяжку, и добавил: – Но всё же я хочу… Нет, я стремлюсь к тому, чтобы мой дом, моя страна находилась в безопасности, цвела, совершенствовалась и отстаивала свой суверенитет до того момента, пока сам Диктатор не захочет обратного.

– Патриот, – только и сказала она, прежде чем включить фен и сжать расчёску пальцами.

Патриот…

Честно, бессмысленное слово, которое даже рассматривать не стоит времени. Но всё же в моём обозначении патриот – это тот, кто стоит на стороне государства, в котором он как минимум живёт, и как максимум защищает. Истинный патриот не имеет каких-либо условностей и причин, дабы являться, как я уже сказал, патриотом. Ему достаточно того, что он верен своему государству, как власти, так и стране, как ко всему вытекающему.

– Хуй его знает, – хмыкнул я, когда она выключила напор. – Просто я хочу узнать – почему ты вообще начала вариться в этом бизнесе? Ради денег, власти?

– Тебе этого не понять, – нейтрально ответила она и сделала попытку обрубить тему, но я был настойчив.

– А разве ты не хочешь освободиться? – решил я зайти с другой стороны, разведя руки в разные стороны. – Разве не хочешь вновь окунуться в тот самый, любимый тобой, гнусный криминал?

– Михаил, – чётко и спокойно произнесла она моё ненастоящее имя. – Зачем тебе нужна я?

– Ты полезна в какой-то степени, не стану скрывать. Так получилось, что ты просто попалась мне в руки как единственный кандидат на… получение важной информации в быстрые сроки.

Не юля, могу сказать, что хочу задеть её для профилактики.

– И спешу добавить, что мне максимально похуй на тебя. – решил я добавить, когда почувствовал, что она сделала вдох, дабы внести своё мнение. – Можешь хоть последней шлюхой на районе стать, на такое мне уж точно будет… похуй. – мой голос слегка дрогнул, и я сомкнул челюсть, едва не прикусив язык.

Уонка семь секунд, видимо, впала в полный транс, так как ни дыхания, ни движения я не заметил.

– Мои слова могут являться ложью, Михаил, – наконец подала она голос. – Однако уверена я, что ты сейчас блефуешь.

– Откуда тебе знать, Уонка? – я ненормально улыбнулся. – Откуда тебе знать, что я блефую?

– Логическая цепочка, – сказала и повернула голову на меня.

– Что? От тебя? – в край удивился я. – Верующей и… не умеющей объяснять сложно объясняемое?

Она прикусила губу, видимо не в силах сдержать сочащееся недовольство. Это было настолько… мило. Да, странно слышать подобное от меня, но я серьёзно посчитал это милым.

– Попрошу тебя сейчас успокоиться и перестать нести чушь. Ты слишком далеко зашёл.

Уонка сначала резко встала, после чего медленно совершала по шажочку ко мне, пока окончательно не подошла ко мне на расстояние вытянутой руки. На это я смотрел с привычной для меня маской, как тогда назвала её Берта, клоуна – улыбающийся, не знающий печали и забот идиот.

– Чего ты хочешь от жизни?

И только сейчас, как только я посмотрел на всё трезвым, что ни на есть, умом, я понял, что мы резко поменялись ролями.

Она коснулась моего носа своим, впившись своим пронзительным и отрешённым взглядом в мои глаза. Я что есть сил сопротивлялся желанию здесь же взять пистолет из кобуры и как минимум ударить её рукоятью, потому что понимал, что если она захотела бы причинить мне вред, то уже давно лежала и кричала от боли.

– Раньше, до вступления в группу своего капитана, я была рядовым наблюдателем. Куда позже, когда я с беспроигрышным успехом своей информацией спасла три дела между картелем и бандами, меня повысили в заместителя человека ответственного за наблюдение. За все три года на этой должности я научилась читать прошлое тех, кто так или иначе переступил нам дорогу. Ты – не исключение, Михаил.

Уонка взяла мои ладони и как-то странно погладила их своими щеками, словно чёрная кошка гладилась об мои руки. Она даже закрыла глаза, как бы наслаждаясь этим.

– В твоих глазах я видела бесконечную обиду на окружающий мир, людей… на всё живое… – она остановилась, вновь вглядываясь в меня. – Скольких ты убил? Сотни? Может тысячи?

Ладно бы она говорила это незаинтересованно или безэмоционально, как тот же Змея, которого я, скрипя сердцем, убил, но не же с каким-то воодушевлением, словно она сейчас наслаждается тем, что сейчас сказала!

Я отодвинул Уонку от себя, стремясь как можно быстрее увеличить расстояние между человеком, который для меня всегда являлся жутким, а именно – необъяснимый. Такие не поддаются гражданским или государственным нормам, действуя наперекор всем и вся они сначала совершают мелкие пакости наподобие выбрасывания мусора в неположенном месте, а потом, как только наберутся уверенности, идут взрывать станции стыковки и пропускные пункты.

Не знаю почему она для меня сразу вошла в этакую категорию ненормальных, хотя я также могу называться таким, нет, я даже являюсь таким, но образ, который сложился за все месяцы, за которые я так и не узнал её ближе, кардинально перевернулся с ног на голову в дно реки, где и утопился.

– Отвали, это не твоего ума дела, – тихо, но чётко проговорил я своей старой манерой, когда меня все сторонились и всячески боялись.

Хрен знает, что они тогда находили во мне. Я ведь, по сути, просто бывший офицер, который выполнял свою работу, хоть и местами не самыми хорошими способами. Да, убил свыше половины тысячи, да, совершал пытки и зверски издевался над военнопленными Империи, но они в секстиллион раз хуже нас вместе взятых.

– Как же? – состроила она удивлённое лицо в мгновение лишившись той самой физиономии, которая настораживала. – Ты ведь считал меня умной. – нараспев выдала она, на что моя рука сама по себе невольно прильнула к кобуре.

– Значит, ошибся.

Я сел, расставив руки по сторонам, дабы не напрягать спину. Она же, придя слегка в норму, отошла на несколько футов и села за кухонный стол.

– Лучше ответь мне: коннекторы на твоём затылке – их название? – задал я первую попавшеюся тему, которая интересовала меня, но желание её начать у меня так и не находилось.

– Обычный имплантат, – и видя моё вопросительное выражение лица, продолжила: – Я решила его установить, как только мне исполнилось двадцать пять.

– И зачем? – спросил я.

– Это удобно; оплачивать онлайн, сохранять некоторое количество памяти, отслеживать местоположение. В некоторых случаях появляется возможность заниматься незаконными действиями. Как пример – ты подчинил меня, – спокойно ответила Уонка.

– И тебя это никак не злит? – всё же задал я интересующий вопрос.

– Скорее… привыкла. Да, привыкла, – кивнула она и продолжила: – В дополнение у него есть существенный недостаток – без телефона он почти бесполезен.

– Почти?

– Требуется подключение к устройству, способное считывать информацию в лёгком доступе и виде.

– Нет, я немного о другом, – спокойно выдохнул я. – Повернись ко мне спиной, мне хочется посмотреть на него.

– Поняла.

По виду изготовленный из очень прочного металла имплант, похожий на перевёрнутые древние весы, которыми изображали меру или баланс. Настолько ли древний Голос? Три маленьких прямоугольных коннектора, пипочки, которые были на месте.

– Ты умрёшь от ЭМИ, если я вдруг запульну гранату под твои ноги? – спросил я слегка отстранившись.

– Нет, – я впервые слышу, как кто-то не спрашивает вопросом на вопрос в данном случае, а серьёзно знает данное понятие. – он защищён.

– Чем? – несколько раз стукнул ногтями по облицовке. Раздался глухой звук чего-то плотного, отчего Уонка слегка зажмурилась.

– От, допустим, этого, – только и сказала она, смиренно сидя меж моих ног на диване.

Хм-м… Ну и славно. Мне-то в принципе плевать, как именно работает защита. Главное, что она нахрен не сдохнет от самого банального.

– А тебе не тяжело ходить с этим?

– Нет, – покачала она головой. – Он весит соизмеримо с естественной затылочной костью.

– Как загнула… – пробормотал я, вставая. – Ладно, интересующие меня вопросы кончились, теперь можем понемногу собираться. Завтра утром ты отключаешь все квартирные услуги, проплачиваешь на месяц вперёд, а после…

– Месяц?! – неожиданно прорезала Уонка.

Я аж повернулся уже рефлекторно целясь по краям её тела, но…

– Мы будем… один месяц… да? – тихонько спросила она, будто желая прояснить не совсем приятную правду.

– А-а… – сложил я пистолет в кобуру. – так ты об этом.

– Михаил, – от прежнего неверия и недоумения на лице не осталось и следа. – прошу тебя, скажи мне, что мы едем максимум на неделю.

– Нет, – взъерошил я её волосы, отчего она немного зажурилась. – Мы едем минимум на месяц, не меньше. – и видя, что моя наигранность, или же истинность, её никак не успокоила, добавил: – Знаю, у тебя могли быть планы… Но ты представь, у тебя появится возможность спасти людей, и… Возможно будущего врага, который захочет вторгнуться к вам.

– Ты ведь даже не уверен! – встрепенулась от чего-то она.

– Вот именно! – и слегка подумав, добавил: – У меня есть общий план к одной цели и… я его отлично продумал. От него я отталкиваюсь. Если не хочешь идти по-своему, тогда я пойду по-своему.

– Пожалуйста, Михаил, смилуйся. Я не могу сейчас всё…

И замолкла.

Что и следовало доказать.

– Потерять, верно? – по-ублюдски улыбнулся я. – Я просто заметил, что тебе никто не писал и не звонил за всё время, которое мы вместе. Как и ты в общем. Строя на этом логическую цепочку и убирая ненужное, я пришёл к выводу, что у тебя больше нет тех, на кого ты бы могла положиться. Ни родственников, ни друзей…

Я драматично вздохнул.

– Так что слова «я не могу всё потерять», «месяц, это же та-а-ак много», «прошу тебя, скажи, что-то там всего лишь неделя», можешь смело засунуть себе в жопу и не высовывать. У нас здесь не твоя любимая прямая демократия и здесь нет выборов, я не знаю… свободы слова. Здесь у нас лишь сподручный и хозяин. Ты поняла меня, Уонка?

Она убрала взгляд, смотрела в сторону секунд тридцать четыре, после которых посмотрела на меня и кивнула, пряча свои эмоции куда подальше.

Умная девушка. Даже рад, что она умеет рационально взвешивать мысли и решения.

– Так что действуй так, как я сказал тебе до этого. После того, как всё сделаешь, мы мигом тырим какой-нибудь тягач с полуприцепом, а дальше действуем по привычной схеме, – с этими словами я закрыл дверь, накидывая на голову капюшон пуховика

Всё же решил оставить её наедине... Пусть подумает хорошенько, ей это пойдёт на пользу. Уж что-что, а она своей тупизной ещё никогда не ставила меня в затруднительное положение.

Честно, мне абсолютно всё равно что у неё было в прошлом. Немного жаль, да, но, а так, просто полнейшее равнодушие. Умерли родители? Бывает. Умерли брат или сестра? Бывает. Тебя насиловали? На улицах каждый день такое случается. Только вот насчёт её родины ничего сказать не могу.

И если честно, то вообще посрать на неё. У меня своих бед с головой хватает. Эти кошмары, недосыпы и навязчивые мысли в полной тишине вместе с наркотой так утомляют. А здесь ещё и она. Та, которая своей безупречной логикой, не свойственной ранее встреченным мною девушкам, начала ни с того ни с сего ебать мозги на раз и два.

Да, мне насрать на неё, и мне стоит думать в таком же направлении пока не отпущу её. Она будет лишь небольшим толчком в моём плане.

Таким образом выкурив несколько сигарет, я лениво наблюдал, как на ближайшей детской площадке, которая выглядела гораздо светлее и ухоженнее, чем остальной серый и обшарпанный временем город, бесновались две матери каких-то мальчишек, выглядящих не старше шести лет.

Ругань, много непонятной ругани и едва сдерживающиеся крики вперемешку с недвусмысленными поднятыми кулаками. Прячась за спинами своих матерей, парни явно не ожидали, и даже не понимали из-за чего всё началось.

– Хоть что-то интересное, – хрипло проголосил я, выдохнув сигаретный дым.

Глава 36

– Уонка, как ты думаешь, лжёт ли история? – глянул я на неё. Всё такая же серьёзная, что прям не взять, не дать.

– Мм… – задумчиво промычала она. Мне аж захотелось приложить сигарету к её глазу. – Нет.

Я сделал последнюю затяжку для этой палочки, после чего выкинул окурок в пепельницу.

– Тогда какого хуя всё человечество объединилось, когда, по сути, стояло на грани третьей мировой войны? Просто не ложится это под всеобщую древнюю историю. Также странно, что страны, которые прямо распираются в междоусобицах и разногласиях меж собой ни с того ни с сего решили встать под общим флагом и заявить: Мы – едины!

Она косо посмотрела на меня, едва повернув шею.

– Так написано в истории, – выдала Уонка наипрекраснейший ответ.

– Хорошо… я тебя понял…

Я протяжно выдохнул, вытащил красиво выглядящую сигарету из пачки, немного открыл окно и сделал новую затяжку.

– Так вот… – осмотрел я эту мисс-строгость, которая сейчас беззаботно держала левой рукой руль, а правой переставляла коробку передач. – Ты только что сказала, что причина написана в истории, верно?

– Верно, – кивнула Уонка.

– Но, как, по-твоему, враждующие между собой сотни государств объединились в одно целое? Ты сама себе это представляешь?

– Да.

– И как же? – наклонился я поближе.

– Они просто объединились, – невозмутимо ответила она.

Да блять…

– Уонка! Только подумай: множество враждующих между собой менее развитые страны и сверхдержавы, которые создали вокруг себя целый блок с другими государствами. Как при таком стечении всевозможных бед и говна они взяли и объединились? Как ты это, чёрт возьми, представляешь?

Уонка молча слушала мою претензию, плавно совершая поворот направо, где начинался неказистый плотный смешанный лес.

– Исходя из предложенного тобой, Михаил, я с лёгкостью дуновения пёрышка могу ответить, что всё сходится, – она приподняла водительские очки, успешно украденных у прошлого хозяина фуры, который торговал органами детей... Бедные дети. На данный момент его кости расщеплены в кислоте; так и надо больному ублюдку. – Вероятнее всего возникла угроза, угрожающая всем народам, из-за чего страны объединились, чтобы справиться либо с внешней напастью, либо с внутренней проблемой.

– Касательно второго: насколько проблема должна быть серьёзной, дабы из-за неё произошло… вот это? – тыкнул я в небольшой флаг ВРОН, который был развешен за спиной. Белый флаг, на котором в центре была изображена эмблема в виде спиральной галактики, окружённой по бокам, судя по всему, белыми пшеничными ветвями с чёрными контурами.

– Вероятнее всего полное вымирание, – ответила Уонка, сбавляя скорость. – проблемы аграрной направленности, или, что хуже, природной.

– Глобальное таяние? – сделал я предположение.

– Увы, но нет, Михаил, – ловко снизила она передачу. – Глобальное потепление, или, как ты сказал, таяние, несильно заботило древних людей, так как оно не было столь серьёзным по тогдашним меркам. Были гораздо более влиятельные проблемы. Ты когда-нибудь слышал о Большом мусорном пятне?

– Нет, никогда.

– Оно возникло в результате скопления антропогенного мусора. Течения, что естественно для океанов и морей, также способствовали его возникновению. Добавлю, что оно простиралось до девяти тысяч километров от Японии до юго-запада США.

– Мне эти две страны ни о чём не говорят, – высказался я, выдыхая дым.

– Тебе не кажется странным, что твоё имя… м-м… – она приставила палец к подбородку и глянула на меня. – Что-то на Ма, да?

– Майкл, – скорректировал я.

– Точно, Майкл, – кивнула она. – Тебе не кажется странным, что твоё имя один в один схоже с тем, которое произошло из Соединённых Штатов?

– Соединённые Штаты – это же США? – решил я уточнить.

– Да, – кивнула Уонка.

– Ну, честно… очень схоже.

Майкл, Майкл, Майкл…

– А ты откуда узнала его?

– Имя?

– А что ещё, если не это?

– Оно и сейчас употребляется. Вон, у меня дядя Майклом зов… был.

Вот оно как значит.

– Мы приехали, – спокойно осведомила меня Уонка, заглушив двигатель, поставив ручник, а после спускаясь на землю при этом держась за вспомогательный поручень.

Бесконечная тайга сменялась бескрайними болотами. По правую от меня сторону располагалось очень влажное поле, по которому, что очевидно, не очень безопасно передвигаться. Серые облака нагромоздились над нами, заполонив всё небо и временно закрыв единственную звезду, которая освещает и даёт жизнь этому небольшому, по меркам станций Федерации, колодцу.

С чувством выполненного дела я внимательнее огляделся.

До планетарной столицы осталось всего ничего. Весь тот путь, который мне проделали до неё составлял из себя целую сборную из унылой ровной линии асфальта, или, если повезёт, то к делу подключались повороты, подъёмы и дорожные забегаловки с мотелями.

Рассказывать больше нечего, как и вспоминать, так что я по старинке подошёл к Уонке и натянул на её лицо меховой капюшон серого пуховика. В ответ она недовольно посмотрела на меня, прикрываясь руками.

– Нечего здесь без него разгуливать.

Она довольно быстро вернула прежнее самообладание и теперь со спокойным выражением лица поправляла капюшон.

– Я как раз хотела его надеть, – недовольно выпалила Уонка.

– Можешь кому угодно уши этим дерьмом заливать, но уж точно не мне.

Я бегло с помощью бинокля рассмотрел отличную поляну в двухстах футах отсюда, которую невооружённым взглядом заметить довольно сложно.

– Значит, план таков, – я указал пальцем на фуру. – Ставишь тягач где-нибудь под деревьями, я позже его накрою. Полуприцеп потом закрепим недалеко, дабы… не произошло каких-нибудь непредвиденных эксцессов.

– Поняла, – ответила Уонка выдохнув пар.

Остаётся лишь самое малое. Скоро начнёт темнеть, поэтому желание поскорее со всем закончить на сегодняшний день прожигало сознание вплоть до пяток.

Найдя подходящий путь до поляны, я взял двуручный топор, снял пуховик, засучил рукава лонгслива и принялся отламывать мешающиеся ветви. С дороги подобное будет заметить легко, но, к счастью, в полуприцепе у нас имелось всё необходимое, дабы скрыть это.

Уже когда Уонка по-мастерски вошла в новообразовавшийся проход и оставила седельный тягач под кронами елей, предварительно открепив тентовый полуприцеп ближе к дороге недалеко от кювета, мы вместе устроили уж слишком бюджетный, по меркам моей прошлой жизни, ужин.

Разогрев сосиски в тесте держа их на щипцах над небольшим костром, я активно подул. Почувствовался приятный аромат, который усилил, посыпав вовнутрь красным перцем из небольшого пакетика. Также был чай, который сейчас заваривала Уонка в костровом чайнике похожем на… чёрную царапанную и слегка обгоревшую кастрюлю.

И когда всё было готово, когда все приготовления в виде еды, питья и двух складывающихся табуретов были окончены, мы чокнулись термостаканами и сделали по глотку.

Трескающийся звук отгороженного костра ярко встретил наш металлический лязг, который развеялся так же быстро, как и появился. Словно им навстречу пробежался прохладный ветерок, вместе с которым слегка примялась трава и едва-едва колыхнулись хвойные кроны деревьев.

Приятно…

Но не настолько, когда ты убиваешь врагов Федерации, потому что там ты отбираешь жизни у, сука, истребителей. Коротко говоря – нелюдей, которые покрывают подобное, говоря, что таким образом они «очищают» что-то там да там. Короче говоря, они должны быть ликвидированы любыми средствами, не угрожающими мирным людям, ценностям Федерации, а также теми же методами, которыми пользуются они сами…

И я начал входить в эти мутные мысли, заставляющие меня вспомнить не самое любимое и чтимое, но необходимое и правильное, оттого только в последний момент понял, что всё вокруг стало буквально неважным и отторгающим, словно я вновь вернулся на войну.

– Михаил, с тобой… всё в порядке?.. – осторожно спросила Уонка, наблюдая за тем, как я медленно поднимаю к ней голову и буквально заглядываю в её глазную радужку.

Пробежала ледяная волна, произошедшая от разного атмосферного давления, которая пробралась мне под лонгслив и не до конца застёгнутый пуховик.

Меня аж всего пробрало.

– Д-да, всё в порядке. Можешь не переживать, всё вполне хорошо.

– Но твоё выражение лица ранее не сулило ничего… доброжелательного.

– И что в нём было? – спросил я как можно мягче. – Можешь конкретнее, пожалуйста?

– Отрешённость… или… жажда смерти… – неуверенно ответила она, всматриваясь в танцующие волны огня. – Ты будто хотел меня здесь же пристрелить, однако пистолет на месте, – и указала на закреплённую кобуру.

– Слушай, – выдох. – я бы так не сделал.

Что на меня нашло?

Здесь даже я не в силах ответить, так как мне уже на всё похуй…

Блять, и вновь это поганое состояние, при котором мне будет всё равно умираю ли я, или умру, потому что мне будет… похуй.

– Уонка, можешь пожалуйста достать суфентанил… – и встретившись с её не совсем понимающим взглядом, добавил: – Это тот, на шприце которого написано латинскими буквами: С, Ф, Н, Т, Л.

Кивнув со серьёзным лицом, не вселяющим хоть капельку чего-то весёлого, она скрылась в тени ночного леса. А я, как прожжённый наркоман, вытащил левую руку из-под пуховика и принялся нащупывать вену. Сколько бы лет не прошло, всё всегда сходится именно к этому. Никак не меняюсь в этом плане.

Через минуты три при свете костра нахожу отличную… Но, к сожалению, понимаю, что Уонки давно-таки нет. Кричать или звать смысла нет, так что я встал со складного табурета и двинулся в сторону полуприцепа.

Подходя к полуприцепу, я неожиданно для себя слышу чью-то неразборчивую речь, и…

Нет, не бегу, а выхожу из-за угла с поднятыми руками.

– Здравствуйте, офицеры, – я заговорил на моём языке и слегка прикрыл рукой глаза, так как они направили на меня карманные фонарики.

Также осмотрел их хмурые, и в то же время сосредоточенные лица, которые я еле как разглядел сквозь тьму.

– Это мой коллега – Уонка, – аккуратно, дабы сильно не опускать руку, обвёл свою компаньонку. – Мы перевозим лекарственные препараты Александровскому имению по указу вышестоящего.

– Добрый вечер, я Сержант Алого Дорожного Патруля – Никель Рассел, а это, – он указал на женщину позади. – Сюзанна Плотникова. Мы застали вашего коллегу за переноской запрещённых веществ и хотели бы заглянуть вовнутрь. – он положил руку на обшивку полуприцепа. – Но сначала предоставьте ваши документы. – протянул он руку открой ладонью.

– Сержант Рассел, их я оставил дома, – спокойно отозвался я.

Он закрыл глаза и выдохнул.

– В таком случае предоставьте документы, удостоверяющие ваше отношение к дому Александровскому.

– А-а-а… – протянул я. – Я их тоже дома оставил, – и присмотрелся ко второму офицеру, который в данный момент наблюдал за нами, держа Уонку за связанные наручниками руками, что были за спиной.

Если честно, то они какие-то слишком уверенные. Вот я, например, каким-то хреном разглядев маскированный полуприцеп среди деревьев сразу же бы пресёк любую попытку сопротивления и накинулся на подозреваемых с наручниками. Но у них, видимо, это запрещено из-за потерянного времени со стороны дальнобойщиков, которое государством, по крайне мере в Федерации, никак не компенсируется.

Я не раз и не два слышал про подобные случаи именно там, и если оказывалось, что подозреваемые действовали по закону, то служителей наказывали выплатой денежной компенсации, которая всегда невыгодна.

Устав слушать чёртов бред из моих уст, сержант, одетый в тёплый тёмно-зелёный пуховик, походные брюки и ботинки подошёл ко мне, предварительно достав из кобуры штатный пистолет.

– К сожалению, я вынужден поступить с вами именно так, – выудил он из-за спины в моменте сверкнувшие наручники. – Руки за голову, спиной ко мне и на колени.

Вообще, я хотел обойтись без этого, потому что если я подчинюсь, то уж точно не скоро встречу свободу если знать про всё содержимое у нас в полуприцепе. Хотелось мне решить всё мирно и спокойно, по крайней мере соврать или в худшем варианте уйти от них, но другого выбора я не вижу, как…

За какое-то мгновение я слегка наклоняюсь назад и сразу произвожу выстрел от бедра. Раздаётся громогласный взрыв капсюля и выхода пули из ствола, как в горле служителя в разные стороны разлетается кровь и тот падает на землю, бездумно хватаясь за шею.

Ещё одно мгновение, и я перевожу взгляд на вторую цель, которая только что оттолкнула Уонку в сторону и только-только тянется к кобуре с ошарашенным видом, успевая лишь выронить взятый в ладонь пистолет.

Обводив взглядом два трупа, я как можно скорее подбираю ключи с самого последнего и высвобождаю Уонку.

– Ты… – смотря на меня непонятно с открытым ртом она хотела что-то сказать, но…

– Сейчас быстро тушишь костёр, берёшь всё с земли и затаскиваешь в тягач, после чего берёшь его и двигаешь на нём к полуприцепу…

– Но зачем нам его брать?! – грубо перебила она.

– Потому что без него мы не сможем, дура, – вдарил я ей пощёчину, от чего она аж отшатнулась и чуть не упала, но я вовремя подхватил её. – Делай как сказал. Живо! – грубо приказал я, толкнув её в нужную сторону.

Насколько возможно я быстро осматриваю трупы и складываю всё интересное в карманы, как за секунду обнаруживаю один интересный факт – второй офицер был девушкой-киборгом, напичканной различными имплантами.

– Сука-сука-сука... – впопыхах я взял свой охотничий нож из пуховика и сначала отколупал глаза, которые были бионическими, после чего еле как отрубил ей голову. Посмотрел на одежду и недолго думая убрал всё то, что могло иметь геовычислители. Закончив, я сразу же намертво затянул тряпками из разорванной одежды все артерии и закинул тело в полуприцеп.

После этого мы по-быстрому зафиксировали полуприцеп и буквально с ходу двинулись в противоположную от столицы сторону.

Насчёт подкрепления даже гадать не стоит – либо они заранее предупредили диспетчера о нас, либо уже после смерти передались координаты по их… этим хреням на затылке уже вычислили, где мы находимся. И поедут эти патрули, скорее всего, со столицы, или же с ближайшего населённого пункта, который отсюда расположен в километрах двадцати уж точно.

Я снял облегчённые тактические перчатки и немного размял руку глядя на шрам, идущий бок о бок с артерией.

А что, если…

Мой взгляд переметнулся на бардачок, который в эту же секунду был открыт. Оттуда я достал холодную, из-за температуры салона, банку пива. Оттянул ярлычок и осушил всё одним залпом, попутно замечая, как в глазах на мгновение всё поплыло.

– М-михаил! – встрепенулась Уонка, едва справившись с управлением. – Что ты делаешь? А ну прекратил! – она попыталась выхватить у меня пиво, но даже в таком состоянии я резко схватил её руку и по-детски сжал.

– Заткнись… прошу… – сухо и картаво отозвался я, осушая третью банку.