Текст книги "Конкурент мой (СИ)"

Автор книги: Su.мрак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Вот Мордред побери! Об этом-то я и не подумал! А представив, какой объём работы придётся провернуть, чтобы хоть немного привести в порядок особняк, понял: о расшифровке можно забыть недели на две. Это было неприемлемо. Нужно было срочно что-то придумать, но как назло, в голову ничего путного не приходило:

– Я что-нибудь придумаю…

– Гарри, позвольте мне помочь вам. Одно ваше слово, и трое наших эльфов приведут в порядок дом, а вам не придётся заботиться об уборке и готовке.

Предложение было заманчивое. Очень заманчивое. Одно непонятно – на кой ляд леди Малфой нужна эта благотворительность? Видимо, этот вопрос открытым текстом читался в моих глазах, потому что, женщина улыбнулась и пожав плечами, ответила:

– Считайте, что с моей стороны это забота о здоровье и благополучии Драко.

– Хорошо, но вы лично отвечаете за своих домовиков, и… на вашего мужа доступ в особняк по-прежнему не распространяется.

– Хорошо.

И вереницей потекли дни, заполненные интересной работой. Мы с Герми поднимались на рассвете и с головой закапывались в документы. Потом подруга убегала к Рону, а я, как книжный червь, продолжал делать захватившее меня дело. И чем дальше углублялся в расчеты, тем больше восхищался человеком, написавшим дневники. Это был, не побоюсь сказать, гениальный чародей. Теперь мы с Гермионой уже не сомневались, что он… или она (кое-какие обороты речи наводили на мысль, что Мастер Чар была женщиной), составлял свои записи в соавторстве с Фламмелем. Уж больно похоже было разделение на этапы. Кое-где компоновка заклинаний была не обоснована с точки зрения чародея. Эти нестыковки можно было бы списать на косноязычие автора и архаичность латыни, на которой велись записи, если бы не выверенность и лаконичная гениальность каждого слова. Не знай я об устроенной Ворону ловушке, ей-ей пропустил бы хитрые оговорки и недомолвки, способные привести к смерти незадачливого и невнимательного чароплёта.

Воспоминания о зельеваре вызывали странные чувства. Моя обида на него и злость на собственные действия ещё не улеглись, но меня по-прежнему тянуло к нему, словно магнитом. И только уход с головой в интереснейшее исследование позволял отвлечься от этой безумной тяги. В общем, потеряв счёт времени, я практически жил в расчищенной эльфами библиотеке, выползая оттуда только на обед, чтобы увидеться и поговорить с Роном, да в собственную спальню, чтобы проспать несколько часов. И то только после того, как уставшая от отговорок Нарцисса вставала у меня над душой и в приказном порядке выгоняла из-за стола с разбросанными по нему свитками и фолиантами.

Дело спорилось, Рон с каждым днём выглядел всё лучше и лучше, семимильными шагами приближаясь к полному выздоровлению. Он даже настоял на возвращении к тренировкам по аврорской программе и, судя по самодовольной физиономии Хорька, делал огромные успехи. Каждый день из Св. Мунго приходила уже знакомая нам ведьма-массажистка, приводившая в порядок сведённые после тренировок мышцы бывшего аврора. Мы с Гермионой разрывались между помощью Рыжику и работой. Даже однажды сопровождали его в Нору к матери. Правда, от тотальной опеки Молли все трое сбежали, не выдержав и нескольких часов прессинга, но в целом, жизнь налаживалась. Идиллия, в которую настолько хотелось верить, что фальшь в отношениях супругов я заметил только спустя неделю. А ведь должен был обратить внимание первым. Рон с Герми никогда раньше на людях не демонстрировали объятия и поцелуи. А тут… Казалось бы, что странного, два любящих друг друга человека соскучились и ждут не дождутся возможности заняться любовью. Всё бы хорошо, только во всём этом спектакле не было ни капли страсти. Сначала я думал, что мне это только померещилось, мало ли что пригрезится от усталости, но в конце недели, когда кому-то из нас двоих нужно было отправиться в дом Ворона, чтобы участвовать в завершении первого этапа приготовления зелья, Гермиона уговорила меня уступить эту роль ей. Казалось, ей хотелось вырваться из нашего дома. Вот тогда-то я и вспомнил припухшие, покрасневшие по утрам глаза подруги, и её жалобы на бессонницу, и мрачневший с каждым днём взгляд Рона, и молчаливость обычно сыпавшего ехидными комментариями Драко, и жалость, промелькнувшую в глазах навещавшей нас каждый день Нарциссы.

Последней каплей, сведшей на нет моё желание не вмешиваться в личную жизнь друзей, был непривычно мрачный и несчастный вид Рона, найденного мною в тренировочном зале глубокой ночью. Друг сидел на подоконнике в простенке высокого стрельчатого окна и бездумно водил пальцем по стеклу, невидящим взглядом уставившись в дождливую темноту. Он даже не заметил моего приближения.

– Рон, что происходит?

– А, Гарри, привет! – преувеличенно бодрый ответ и вымученная улыбка только подтвердили мои подозрения. – Ты чего не спишь? Поздно уже.

Его голос ещё полностью не восстановился, отдавая лёгкой хрипотцой и срываясь на высоких нотах, но передвигался и тренировался он уже самостоятельно, изо всех сил стараясь вернуть былую форму.

– Рон, я не гриб, чтобы меня в темноте держать и дерьмом подкармливать. Что у вас с Герми происходит? Вы что, поссорились?

– Не-ет… В том-то и дело, что всё хорошо… Просто замечательно!!! Мать твою за ногу! – рыжик с силой ударил кулаком по оконной раме и уткнулся лицом в запотевшее стекло, пряча от меня глаза.

– Тогда в чём или в ком дело?

– Да… ни в чём… Устал просто.

– Это ты можешь матери заливать, а я тебя слишком хорошо знаю. Мы с Герми тебя чем-то обидели?

– Сдурел?! Чем вы меня обидеть могли? Тебя я только за столом и вижу, а Гермиона… Она ангел. Это я…

– Что – ты?

– Да, ничего! Она семь лет от меня не отходила: спасти пыталась, заклинания и зелья искала, ухаживала за мной, как нянька, разговаривала со мной, новости и истории рассказывала. Да если бы не Герми и ты, друг, я бы уже давно свихнулся.

– Тяжело тебе было?

– Особенно первое время. Если бы мог тогда заавадиться, сделал бы это, не задумываясь. А потом… совесть заела. Вы за мою жизнь бьётесь, а я о самоубийстве думаю. В общем, ближе вас у меня никого нет. Я за вас… на что угодно пойду.

– Ты мне зубы-то не заговаривай. В чём дело? Что не так-то?

– Да, всё так! Кроме меня, идиота! Гермиона – умница и красавица, себя ради меня в больнице похоронила, а могла бы… В общем, она меня любит, а я… Ну, не могу я больше к ней как к женщине относиться! Надо будет – на смерть за неё пойду, а вот в постели… Да что там говорить, это как…

– Спать с собственной сестрой?

– Откуда ты…

– Это то же самое, что я тебе после школы про Джинни говорил.

– Ну, то Джинни! Вы же с ней и не встречались серьёзно. А мы с Герми несколько лет друг от друга оторваться не могли.

– Может, это последствия комы? Не все функции организма ещё восстановились?

– Ага! А чего ж тогда эти «функции» просыпаются в самый неподходящий момент? Мне уже несколько дней стыдно массажистке в глаза смотреть! Нет, Гарри. Я возьму себя в руки. Всё образуется. Вот подлечусь ещё немного, вернусь в Аврорат, купим с Герми себе домик, заведём детей и…

– И что? – раздавшийся с порога голос подруги, заставил нас подскочить.

– Гермиона, ты рано вернулась. Мы ждали тебя утром. Как прошёл ритуал? – я лихорадочно пытался сообразить, что же она могла услышать.

– Не старайся, Гарри. Я всё слышала, – девушка небрежно сбросила мантию на стоявший в углу стул, подошла к нам и устроилась рядом с Роном на подоконнике.

– Герми, дорогая, я понимаю, что ты обижена, но я, поверь, не хотел тебя обидеть! – рыжик осторожно попытался обнять жену за плечи. Я невольно напрягся. Зная нашу подругу и памятуя о наколдованных ею на шестом курсе птицах, чуть не заклевавших тогда Рона, можно было ожидать… чего угодно. Но она, как ни в чём не бывало, откинулась спиной на грудь мужа и прижала палец к его губам, обрывая поток оправданий:

– Тсс, Рон, не надо извиняться. Ты не виноват. Со мной происходит то же самое. Я даже к Снейпу на виллу напросилась, чтобы сменить обстановку и всё обдумать.

– И что ты решила?

– То же, что и ты… Только… кого мы собираемся обманывать? Это уже не брак, а фарс получается. Вот представь, продолжим мы игру, родятся дети, а дальше? Первая любовь – прекрасное чувство, и я не жалею ни об одном мгновении, проведённом с тобой, но… она ушла. Вдруг ты или я встретим на своём пути другую любовь, и что тогда? Обманывать друг друга или объяснять детям: «Ах, дорогой, извини, но решай, кого ты больше любишь, папу или маму?»

– А что ты предлагаешь?

– Не знаю…

Какое-то время мы молчали, преувеличенно внимательно следя за дождём, бьющим по стеклу, пока тишина не стала давить на плечи, словно камень, и я, не выдержав первым, разрушил это мрачное безмолвие:

– Давайте не будем пороть горячку. У меня есть один знакомый колдомедик…

– Психиатр?

– Психолог. Он… – никто, кроме меня не знал того, что, очнувшись после ранения и узнав, что Рон в коме, я пытался перерезать себе вены, и только молодой колдопсихолог, нашедший Героя Всея Магической Британии рано утром в луже крови, не только спас мне жизнь, скрыв все следы неудавшегося самоубийства, но и сумел вправить мозги, – он меня тогда, семь лет назад, буквально с того света вытащил. Не надо корчить такие рожи! Я же не прошу вас всё решать сию минуту. Просто поговорите с ним. Хорошо?

– Ладно.

Я ушёл спать, оставив их одних. Не знаю, о чём они там разговаривали и сколько ещё просидели, но на следующий день вели себя, как ни в чём не бывало, прекратив изображать двух голубков.

Всю следующую неделю я не вылезал из лаборатории, пытаясь создать стабилизирующий артефакт на основании описаний, данных в дневниках. Дело продвигалось с большим трудом. Получить то, что мне было необходимо, удалось только с двенадцатого раза. За всё это время мне было как-то не до семейной драмы, развивавшейся у друзей. Со своими-то проблемами не знаю, как разобраться. Так что, советчик из меня в этом вопросе, как гиппогриф из соплохвоста…

На сон оставалось три-четыре часа в сутки. Если бы не Нарцисса, я бы, наверное, с голоду помер, потому что от её эльфов просто отмахивался, а заглянувшего как-то на правах колдомедика Драко едва не проклял на месте. Да, я понимаю, что характер у меня не сахар и под горячую руку мне лучше не попадаться, но прогнать Нарциссу у меня язык не поворачивался. Как-то незаметно, она сумела стать своей в моём доме. А после одного разговора по душам, произошедшего глубокой ночью, когда ей в очередной раз удалось вытащить меня из лаборатории, чтобы накормить, я стал совершенно по-другому смотреть на казавшихся мне когда-то бездушными и холодными аристократов. Мда-а, кто бы мог подумать? Если бы мне рассказал всё это кто-то другой, я бы ни в жизнь не поверил.

Но вот наконец-то проклятый стабилизатор был готов, а перевод описания ритуалов подходил к концу. Малфой, обследовав Рона, объявил, что в дополнительном лечении тот больше не нуждается, написал целый свиток рекомендаций, и стараясь не встречаться взглядом с Гермионой, убрался в Св. Мунго, пригрозив появиться вечером. А мы втроём отправились к Кингсли закидывать удочки о восстановлении рыжика на службе, а заодно и устраивать допрос с пристрастием. А то что это получается?! С тех пор, как Герми передала полученные нами сведения о планах инквизиции, от Главного Аврора не было ни слуху, ни духу. На все наши запросы секретарь отвечал, что Шеф занят, а интересующая нас информация проходит под грифом СС и не подлежит разглашению. Ага! Щазз!!! Как в пасть фанатикам лезть, так мы, а как информацией делиться, так пошли на фиг! Не выйдет, господа хорошие!

В этот раз Шеклболт не стал от нас прятаться – может, в этом сыграла свою роль моя угроза разобраться во всём самостоятельно, а может – просто лишнее время появилось. Не знаю. Но встретил нашу троицу бывший начальник в довольно радужном настроении и, наложив на свой кабинет Заглушающие чары, с удовольствием поведал, что благодаря нашим сведениям Аврорату удалось вычислить всех, кто состоял в экстремистской ветви «Святой Конгрегации».

– Постой, постой, шеф! Так не вся инквизиция была в этом замешана?!

– Слава Мерлину, не вся. Мы с этими-то две недели разбирались. Их там больше двухсот человек набралось. Руководила ими та самая троица, что мы видели на вилле под Флоренцией. Двое из них были не последними людьми в руководстве «Святой Конгрегации», но не имели особой власти и поддержки своих коллег из-за проповедуемых ими крайне экстремистских взглядов. Такой расклад их явно не устраивал, и они, втайне от своих непосредственных начальников, создали небольшую армию боевиков-фанатиков для того, чтобы, так сказать, силовыми методами сменить верхушку организации и её приоритеты. Тогда ещё разговоры о мировом господстве не шли.

– Как давно они узнали о Магическом Мире?

– Чуть больше десяти лет назад: одна из групп Пожирателей на свою беду нарвалась на большой отряд боевиков и…

– Не рассчитала силёнок, – Герми достаточно хорошо знала, что из себя представляют и те, и другие, чтобы догадаться о дальнейшем развитии событий. – Дознаватели вытрясли из ПСов всё, что те знали, и заинтересовались ватиканскими архивами.

– Да. Там они и нашли упоминание об артефакте, способном дать им неограниченные денежные средства и доступ к бессмертию. На наше счастье, делиться информацией заговорщики не посчитали нужным, иначе, боюсь, к этому времени, тайна Магического Мира была бы уже раскрыта.

– Им удалось добраться до армейских арсеналов?

– Нет. Как впрочем, и создать прибор, блокирующий магию. Видимо в их разговоре вы что-то не так поняли…

– Кингсли, эти трое обсуждали варианты использования прибора, а не возможность его создания, ты же видел воспоминания Герми.

– Тогда, почему ни один из допрошенных нами боевиков не знал о нём ничего конкретного?

А вот снисходительная улыбочка, появившаяся на губах моего бывшего шефа, меня, признаться взбесила. Они, значит, профессионалы, тут важным делом занимаются, а мы с Гермионой на вилле в бирюльки играли! Но я подавил готовые сорваться с языка не вполне печатные комментарии и, скопировав интонации Главного Аврора поинтересовался:

– А у других шишек, стоящих у руля в этой богадельне, вы спросить случайно не догадались?

– Случайно догадались. Поттер, не тебе меня учить, как надо работать. Я стал аврором, когда ты ещё под стол пешком ходил.

На языке вертелась фраза про песок и старых пердунов, но злить Шефа мне не хотелось, при таком раскладе можно было остаться вообще без информации, ведь разглашать её нам он был не обязан.

– И что?

– И ничего. Ни Генерал, ни Папа Римский со своими кардиналами ничего не знали ни о задуманном перевороте, ни о Магическом Мире.

Ого!!! Вот это сильно! Вот это уважаю! Прошерстить мозги всем церковным иерархам – это вам не фунт изюму. Небось, всех легиллиментов Европы на уши поставили…

– И никто не слышал о приборе? – Герми недоверчиво уставилась на аврора.

– Нет.

– А этот, как его… отец Винченцо, которым пугали начальника охраны? – Рон, которого мы посвятили во все произошедшие события (без интимных подробностей, разумеется), тоже не очень-то впечатлился рассказом. В который раз я испытывал гордость за друзей, мы даже рассуждали одинаково.

– Страшилка для недовольных. Был там один Винченцо, но из него дознаватель, как из меня балерина.

– Но их капитан…

– Его, по-видимому, просто застращали…

– По-видимому?! Но вы же наверняка допрашивали его с Веритасерумом, – всего лишь небольшая оговорка Кингсли, заставила меня вцепиться в него словно клещ.

– Да. Начальник охраны и Робер Совиньи…

– Кто?

– В докладе вы обозначили его как «Хмурого». Так вот. Этим двоим удалось каким-то образом избежать воздействия Сонных чар, добраться до машины и покинуть территорию виллы. Во время погони водитель не справился с управлением, и машина, в которой они находились, сорвалась со скалы в пропасть и взорвалась.

– В ней точно были эти двое?

– Да. Это подтвердила ДНК экспертиза, проведённая Штраубом.

– А некромант?

– Некромант может вытащить воспоминание из мозга мёртвого человека, если в голове оного остался этот самый мозг, а они взорвались, сгорели! – Шеклболту явно надоел этот разговор. – И вообще, Гарри, всех, кого надо было допросить – мы допросили, что не надо им помнить – стёрли, всё, что посчитали подозрительным – отправили экспертам. Дело закрыто! Мне и так за последние две недели с этими фанатиками всю плешь проели. Давайте сменим тему! Вы, кажется, хотели узнать о возможности Рональда восстановиться на прежней работе? Так вот. Ничего не имею против, – Кингсли повернулся к рыжику, улыбнувшись ему искренне и ободряюще. – Пройдёшь полное обследование у колдомедиков, курсы переподготовки с экзаменами, как положено всем получившим тяжёлые ранения и надолго отстранённым от службы, и вперёд.

Рон вздохнул с явным облегчением и поблагодарил шефа. Мы ещё немного поболтали о том, о сём, стараясь сгладить оставшуюся после предыдущего разговора неловкость, и расстались почти по-дружески. Вот только доводы Кингсли ничуть нас троих не успокоили. За десять лет самостоятельного существования мы сполна испытали на себе один из законов Мерфи, который в моём личном переложении гласил: «Если ты пятой точкой чувствуешь приближающиеся неприятности, сто раз проверь, на чём сидишь».

Памятуя о недавней болезни Рона, я открыл, было, рот, чтобы попросить его вернуться на Гриммо 12, но слишком хорошо меня знавший друг полоснул по мне кинжальным взглядом и прошипел:

– Только посмей…

Ну, что мне было делать? По словам Малфоя, рыжик почти вернул прежнюю форму, да и боевым магом всегда был хорошим… Да и Герми, похоже, не возражала.

В общем, переглянувшись и молча кивнув друг другу, наше Золотое трио, не откладывая дела в долгий ящик, отправилось в Св. Мунго искать Хорька, имеющего личный доступ на территорию виллы Ворона.

Как оказалось, вовремя… Оперативные данные – оперативными данными, а чутьё «пятой точки» меня ещё никогда не подводило…

====== Глава 5. «Конкурент мой – моё наваждение». ======

Первая неделя после ухода Джокера пронеслась, словно в тумане. Приготовление зелий для вышедшего из комы Уизли занимало львиную долю времени. Благо дело, крестник постоянно держал нас в курсе того, что происходило на Гриммо 12, и вовремя сообщал обо всех изменениях в состоянии пациента, а заодно и о занятиях всех обитателей особняка. Признаться, решение Драко вернуться в дом, где его ещё буквально накануне держали в качестве заложника нас, мягко скажем, удивило. Вернее, удивило меня; помогавший мне в лаборатории Люциус, узнав от жены о подобном решении сына, только самодовольно хмыкнул, пробормотав что-то вроде: «Наша кровь. То, что желает, не отдаст никому».

Ик! Хорошо, что я в этот момент уже закончил завтракать, иначе, боюсь, поперхнулся бы от демонстрации столь вопиющей наглости, а так дело закончилось только кривой ухмылкой и икотой:

– Люциус, а ты вообще в курсе, что твой сын и миссис Рональд Уизли состоят в законных брачных союзах, причём, заметь – явно не друг с другом?

– Браки немагические – это мелочи… Моя невестка будет только рада получить дом и приличное содержание взамен своего согласия на развод.

– А как же Скорпиус?

– Внука и так воспитываем мы с Нарциссой, его дражайшая маменька настолько занята путешествиями по курортам и модным салонам, что вспоминает о сыне от силы раз в месяц.

– Ну, хорошо, с ней ты разберёшься, а Грей… Уизли? Сомневаюсь, что тебе удастся купить её.

– А вот это уже забота моего сына. Если она ему так дорога, как мне думается, то он не отступится. А я всего лишь развяжу ему руки, избавив от Астории.

Ну что тут скажешь? Уговоры в данном случае бесполезны. Люциус просто не представляет, с кем связался. Ничего… эти гриффиндорцы его просветят на личном, так сказать, опыте. Боюсь, моего высокомерного друга ждёт знатный урок.

Дни летели за днями. Я по-прежнему пропадал в лаборатории, а вот ночью… стоило мне закрыть глаза, как в мои сны тотчас приходил ОН. Его вызывающе-насмешливый взгляд бередил душу. Язвительные слова, срывавшиеся с этих тонких губ, поднимали в груди бурю гнева и желания. Беззащитно раскинувшееся на постели тело с разметавшимися в беспорядке непослушными волосами будило странную, непривычную для меня нежность. Поворот головы и глаза, обещавшие: «Я вернусь», заставляли тревожно замирать сердце (Сердце! Подумать только! Сколько раз в жизни я сам смеялся над подобной чушью!). Во сне я тянулся к нему, пытаясь догнать, и просыпался в холодном поту, с лихорадочно бьющимся сердцем и… хмм… характерной скорее для юнцов, чем для сорокавосьмилетних мужиков совершенно однозначной реакцией. Богатое воображение, так помогавшее мне в работе, сейчас сыграло со мной дурную шутку. После таких снов мне казалось, что подушка на постели сохранила его запах, и моё наваждение в любой момент вынырнет из-за поворота. Не помогали ни практически безвылазная работа в лаборатории, ни чтение так любимых мною фолиантов, ни беседы и тренировочные бои с Люциусом. Как бы я ни уставал, как бы ни выматывался, эти сны возвращались каждую ночь. А тут ещё, как назло, к концу недели с расшифрованными данными на виллу явилась Грейнджер, а не Джокер. Тоже, кстати сказать, не в самом радужном расположении духа. Сопровождавший её крестничек игнорировал мои намёки и молча отводил взгляд. Хотя его вид говорил сам за себя – ни черта у Дракона с этой магглорожденной красавицей не выходило. А как ты думал, мальчик? Это тебе не чистокровные слизеринки, с пелёнок мечтающие о прекрасном принце. Твоя лесть и комплименты ей по барабану. Красота убойно действует только на дурочек. Прошлое знакомство – скорее фактор отрицательный. Благодаря ему она знает, как ты выглядишь без глянца. Так что, мой маленький принц, если ты так уж в ней заинтересован, твоя задача – не покорить прекрасную и нежную принцессу, а влюбить в себя дракона… Причём, очень опасного дракона. Но это всё лирика. Оставив с нами свою огне… хмм… серьёзно настроенную спутницу, крестник ретировался в Св. Мунго, где его ждал главный колдомедик, прямо скажем, расстроенный недельным отсутствием своего лучшего зельевара на рабочем месте.

Знания моей бывшей студентки меня, признаться, порадовали. Прав был Люциус, у Джокера отличная команда. Во всяком случае, зелье, едва не убившее меня в прошлый раз и подготовленное как раз к её приходу, мы вдвоём укротили буквально за считанные часы. Хотя, судя по откровениям Фламмеля, имели шанс провозиться с ним не только всю ночь, но и половину следующего дня. Но Мерлин миловал, первый этап создания Философского камня был завершён идеально. Я даже не удержался от выражения благодарности непривычно молчаливой и явно размышлявшей о чём-то малоприятном гриффиндорке. А слизеринский змей по имени Люциус предложил ей поужинать и переночевать у меня на вилле, явно намереваясь устроить им с Драко встречу тет-а-тет.

Мне оставалось только злорадно посмеиваться, когда бывшая Грейнджер, буквально с королевским величием сведя на нет все его планы, передала мне расшифрованные ею и Джокером записи, необходимые для работы в ближайшие дни, предупредила, что это зеленоглазое недоразумение само явится проводить следующий этап, и, отказавшись от приглашения, аппарировала.

Раздосадованный Малфой, не привыкший к подобному игнорированию собственных интриг, что-то прошипел на мои подколки и убрался в Малфой Менор, а я, поместив полученную основу в специально подготовленное для этого хорошо защищённое помещение, отправился отсыпаться, благоразумно выпив зелье Сна-Без-Сновидений. Всё равно к следующему этапу можно было приступать не раньше чем через трое суток, ингредиенты для него нуждались в специальной подготовке. Так что мне совершенно спокойно можно было отсыпаться до полудня.

Можно было, но кое-кому не терпелось сунуть свой оплывший любопытный нос в мои дела. Вообще-то, я не особо афиширую моё место жительства. Вилла мало того, что располагается в малолюдном месте, так ещё и защищена чарами Ненахождения и всевозможными магическими ловушками, установленными на единственной подъездной дороге. Но из всякого правила есть исключения. Малфоев я к этой категории не отношу, они практически моя семья. Антонин со своими «покойниками» – надёжная охрана. А вот высшее руководство Гильдии мне пришлось извещать в приказном порядке, по установленному для всех членов требованию. И оно, это самое руководство, было, на мой взгляд, слабым звеном в продуманной моим склонным к паранойе сознанием обороне.

Короче говоря, вместо будильника меня в восемь утра поднял причитающий голосок Лерти, верещавший что-то о визите каких-то «очень важных» магов.

Подавив желание послать визитёров туда, куда Хагрид акромантулов не гонял, я скрепя сердце быстро привёл себя в порядок и вышел к гостям. Дурные предчувствия меня не обманули: в гостиной, в моих любимых (и так недавно восстановленных) креслах, с важным видом восседали: Глава Гильдии магистр Лонгран со своим протеже мастером Кадавейром, которого – единственного из всех пяти высших мастеров нашей богадельни – я на дух не переносил. Было в нём что-то… чересчур скользкое, как у пролежавшего пару недель в воде утопленника. В этом фамилия не лгала*.

– Мастер Сангре, вы, похоже, не относитесь к жаворонкам?

– Приветствую вас в своём доме, Магистр, и вас, мастер Кадавейр. Чем обязан? – они мне ещё будут указывать, когда я должен приступать к работе. Мальчишку нашли!

– Ну, что вы, Северус… – мой кинжальный взгляд заставил Кадавейра поперхнуться на полуслове, – … мастер Сангре. Мы всего лишь беспокоились о вас. Надеюсь, вам удалось вернуть артефакт?

– Да.

Ох, не нравился мне их интерес! Ох, не нравился!

– В этом случае, вам не должно составить труда продемонстрировать его Магистру.

– Не должно, но я не буду этого делать.

– Сангре, вы забываетесь! – обычно невыразительный голос Лонграна в этот раз дал заметного «петуха». – Как член Гильдии вы обязаны…

– Соблюдать её законы и уложения. А ваше требование к ним не относится. Вы отказали мне в помощи во время поисков «Лика» и теперь имеете право требовать его предоставления только через обещанный мне месяц работы.

– Наша просьба продиктована только заботой о безопасности артефакта…

Ага! Уже, значит, просьба, а не требование?!

– Могу вас заверить, «Лик Вечности» находится в полной безопасности.

– Ну, что ж, это всё, что мы хотели у вас уточнить, – Кадавейр послал мне фальшивую улыбку, совершенно не отразившуюся в его бегающих бесцветных глазках, и, почтительно поддерживая под руку явно надувшегося как мышь на крупу Магистра, шагнул к камину.

Лонгран смерил меня тяжёлым взглядом и процедил напоследок:

– Надеюсь, ваша работа меня не разочарует, мастер Сангре?

Зелёное пламя весело вспыхнуло, подсвечивая мертвенным светом их и без того бледные лица. Чего им, интересно, могло понадобиться в моём доме? Неужели они надеялись, что я действительно покажу им артефакт?

– До встречи через месяц, господин Магистр.

Злить старую медузу не стоило, в своё время он был весьма жёстким человеком, а вот поставить в известность об этом визите Вольфберга я собирался при первой же возможности. Не нравились мне подобные посещения, ох, не нравились.

Как только эта Мордред знает за каким хреном заявившаяся с утра пораньше парочка отбыла восвояси, я тотчас же связался с Люциусом и рассказал о разговоре.

– На психику давят?

– Возможно, а возможно – нет. Они же достаточно хорошо меня знают, чтобы понимать: со мной этот номер не пройдёт. Люц, мне на пару дней понадобится наш общий друг со своими приятелями. Хочу кое-что изменить в Защите виллы.

– На пару дней? Ты хотел сказать: до конца месяца?

– Через три-четыре дня вернётся Джокер или вновь появится Грейнджер. Ты, случайно, не помнишь, кто тогда в Министерстве держал за горло эту ведьму? Считаешь, они страдают всепрощением?

– Тьфу! Мордред побери, ты и вспомнил! Я не помню, как меня арестовывали, а ты спрашиваешь, кто держал?! Меня этот гоблинов мальчишка тогда чуть в Арку не загнал!

– Так я могу тебе напомнить: Антонин. И если ты по-прежнему придерживаешься своих планов, духу его не должно тут быть к тому времени, как мы продолжим работу.

– Печёшься о тонкой душевной организации бывших студентов?

– Нет, о шкуре нашего русского приятеля. Эти двое уже не дети, Люц. Не надо с ними шутить.

– Ладно, подожди полчаса. Постараюсь его отыскать.

К тому времени, как через открытый для него и его людей камин шагнул Долохов, я успел перенастроить Защиту внутренних помещений, вопреки обычаям перекрыв в них доступ членам Гильдии. К сожалению, вообще скрыть от них виллу было невозможно, это привлекло бы слишком много внимания.

– Будь здрав, параноик.

Худой высокий маг с вечно подозрительным выражением лица и грубыми манерами сканировал произведённые мною изменения, потом разглядел парочку разложенных на журнальном столике пистолетов вкупе с охотничьим ружьём и уважительно присвистнул:

– Что, крыша едет, крыша мчится, крыша по полю летит?

– И тебе не хворать… Люциус объяснил, что надо делать?

– Да, сказал что-то про охрану территории, пока ты тут всякой хренью страдать будешь… Одного не пойму: чего ты мучаешься? Перенастрой чары, добавь пару ловушек, а мы пока у тебя отдохнём. Чего огород городить? Три дня охранять, а потом выметаться, это с какой-такой стати?

– Вас не спросил. В общем, так: меня не будет дня полтора. Охраняете виллу, но к лаборатории даже близко не подходите. Понятно?

– Э-э-э, Люциус сказал тебя охранять! Куда это ты в одиночку намылился?

– К магглам в гости. Вам там делать нечего.

Правду, между прочим, сказал. Антонину с его чистокровными замашками делать у торговцев оружием и нелегальными технологиями нечего. Хоть вроде и одного поля ягоды, а выделяться он там будет, как гиппогриф посреди табуна лошадей.

Была у меня одна задумка, навеянная обыском в вещах Джокера и нашим побегом от идолопоклонников. Ведь, если вспомнить: а многим нам тогда помогла магия? Нет. Всё больше пришлось своими физическими силами да с помощью маггловского оружия справляться. Вот я и подумал, уж больно в подходящее время Главу Гильдии с прихвостнем принесло. Нет, конечно, собратья-зельевары на мой дом штурмом не пойдут… Не потому, что не хотят, очень даже хотят. А потому, что кишка тонка, да и магия за нарушение клятвы накажет. Вот только кто же им может помешать на нас каких-нибудь наёмников натравить? Конечно, магглы против волшебников – ничто, но… Ощущение какого-то беспокойства и незащищённости, появившееся после визита Магистра, не оставляло меня в покое. Стоило запастись кое-каким маггловским оружием, да тем, что у простецов заменяет Сигнальные чары. На ум почему-то приходила поговорка моего вечно пьяного папаши-маггла, земля ему трясиной: «Чем чёрт не шутит, когда бог спит».