Текст книги "Конкурент мой (СИ)"

Автор книги: Su.мрак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Джокер, что за… – высказать до конца гневную тираду я не успел, так как в следующее мгновение на месте создаваемого мною зелья разверзся локальный филиал ада. Тело, прижимавшее меня к полу, дёрнулось и зашипело от боли. Мне удалось выхватить палочку и, скинув с себя безвольно обвисшего Джокера, выкрикнуть «Тергео» раньше, чем огненный смерч от взорвавшегося котла поглотил всю лабораторию.

– Джокер… Джокер, отзовись!

Но он не подавал признаков жизни. Черт побери! Что здесь произошло?! Это зелье просто… не могло взорваться, и, тем не менее, взрыв произошёл, да ещё какой. Если бы не вынесший меня из-под него Поттер, от моего бренного тела мало бы что осталось.

– Джокер!!! – руки бережно ощупывали его спину в поисках ран, но ничего не находили. – «Люмос максима!» Под руку попался сброшенный взрывной волной со стола мраморный пестик, а на затылке моего распластавшегося на полу спасителя зрела большая шишка. Прикосновение к ней вызвало у парня болезненный стон. Эк его приложило! Хорошо, хоть не в висок…

Перекинув его руку через плечо, я поднялся, удерживая практически на весу едва стоявшее на ногах тело, и потащил свою добычу к выходу. В душе боролись досада на себя любимого, непонимание, как могло произойти подобное безобразие, и гнев на вечно лезущего куда не просят волшебника. Добравшись до гостиной, сгрузил свою ношу на диван и призвал аптечку. Прикосновение смоченной Обеззараживающим зельем ваты к ссадине, вызвало у моего невольного пациента злобное шипение и попытку откинуть мою руку, но я быстро пресёк сопротивление, притянув пытающееся вырваться тело к своей груди:

– Не дёргайся, сейчас боль пройдёт. Какого Мордреда ты полез в лабораторию? И кто вообще выпустил тебя из комнаты?

– Сам вышел. Я тебе не собачка на поводке, чтобы в четырёх стенах сидеть, – тотчас же огрызнулось это недоразумение.

– Лерти! – на материализовавшегося в комнате эльфа было жалко смотреть. На корню зарубив начавшиеся было причитания, я грозно поинтересовался. – Почему ты выпустил пленника?

– Лерти виноват! Лерти накажет себя! Но Хозяин Северус сказать, чтобы магу ни в коем случае не причинять вред, а он угрожать разбить себе голову, если мы не выпустить его из спальни!

– Так я этому и поверил!

– Но ведь сработало. Логический парадокс. Ты приказал ни в коем случае не допустить причинение вреда и не выпускать из комнаты. Что первично? Моя жизнь и здоровье или моё нахождение в твоей спальне? – в мурлыкавшем возле моей груди голосе слышалось явное самодовольство.

– Мерзавец… – и это не оскорбление, а констатация факта. Эльфы чувствуют прямую ложь, а значит, угроза причинить себе вред была настоящей. Свободолюбивый гадёныш.

– И горжусь этим.

– Откуда ты знал, что с зельем будет что-то не так?

– А откуда ты знаешь рецепт зелья?

– Я первым задал вопрос.

– А я вторым. Пора бы уже понять, я выполняю только те приказы, какие считаю нужным выполнять. Хочешь получить информацию? Дай что-то взамен.

– Ну, и что же тебе нужно?

Мы сидели на полу, гипнотизируя друг друга взглядами. Наши бёдра всё ещё соприкасались. Импровизированный саронг, сделанный им, по всей видимости, из банного полотенца, распахнулся и сполз с талии, почти ничего не скрывая, и я поймал себя на том, что откровенно любуюсь его телом. И, что самое поганое, он это великолепно понимал и улыбался мне этой своей так выводившей меня из себя улыбочкой.

– Я подумаю… – а вот язычок, пробежавшийся по его улыбавшимся губам, был явной провокацией.

Моя рука уже запуталась в его гриве, собираясь притянуть это раздражающее до невозможности и такое же невозможно желанное существо для поцелуя. И, похоже, в этот раз он совершенно не собирался сопротивляться. Нас влекло друг к другу, словно магнитом. Мои глаза уже не видели ничего, кроме его приближавшейся слегка прикушенной острыми зубками нижней губы, а слух улавливал только хриплое дыхание парня… И в этот момент пламя в камине полыхнуло зелёным светом, и прямо перед нашими ошарашенными физиономиями предстал встревоженный и осунувшийся Люциус:

– Северус! Мне срочно нужно найти Поттера! Что у тебя с ним за дела? Мерлин преблагий!!! – только после третьей фразы он разглядел лицо сидевшего рядом со мной мага. – Какого Мордреда здесь творится???!!! Это же Поттер!!!

– Знакомься, Люциус, это Джокер, мой не в меру шустрый конкурент.

– Джокер, значит? – шипение Малфоя могло испугать даже Нагайну, и мой пленник-спаситель, ловко вывернувшись из моих рук, мгновенно принял боевую стойку, не выпуская из поля зрения нас обоих и явно собираясь дорого продать свою жизнь.

– Люц, он меня от смерти спас. На мне Долг Жизни.

– А он мне живым и нужен, – Люциус шагнул было к парню, явно собираясь схватить его за руку, но тот мгновенно переместился, оставив между собой и преследователем массивный диван.

– Что случилось?

– Что случилось? Полюбуйся, Северус! – блондин протянул мне… магловскую компактную видеокамеру, продолжая сверлить тяжёлым взглядом уже взявшего себя в руки Джокера. Тот в ответ послал ему откровенно наглую улыбку и демонстративно уселся в кресло – так, как будто в крахмальной рубашке и парадной мантии присутствовал на приёме в Министерстве, а не был застукан в довольно компрометирующей позе, полураздетым и замотанным только в одно подчёркивающее все прелести его фигуры полотенце.

Мне стало не до их «дуэли взглядов», как только, включив камеру, я увидел записанное ею изображение. В какой-то мрачной комнате сидел профессионально примотанный к стулу… мой крестник с точно таким же, как у Джокера, украшением на шее. В широко распахнутых глазах Драко металась паника. А спокойный, вежливый, смутно знакомый женский голос за кадром предъявлял требование Северусу Тобиасу Снейпу вернуть Гарольда Джеймса Поттера целым и невредимым сегодня, не позднее полуночи. При отказе выполнить это требование ведьма тем же корректным тоном, как будто солонку за столом просила передать, обещала… превратить находившегося в её власти Драко Люциуса Малфоя в сквиба… необратимо. Первой моей реакцией было:

– Это – абсурд! Нет такого заклинания или ритуала!

Но насмешка в глазах Джокера, да и сам холодно-спокойный, без единой нотки угрозы тон ультиматума заставил задуматься: а так ли это?

– Я тоже так думал. То, что похитительница – Грейнджер, понятно было с самого начала. Драко пропал вчера вечером, после того как вышел из своего кабинета в госпитале Св. Мунго. Мы с Нарциссой не придали этому значения. Астория опять уехала в Париж, и мальчик мог отправится развлекаться, но когда он не появился в Меноре и утром, забеспокоились. А в полдень почтовая сова принесла нам ЭТО.

– Ты пытался её найти?

– Разумеется. В квартире её нет. Уизелы превратили свой дом в крепость и на вопросы ответили только, что невестка с ними не живёт. В маггловском госпитале, где до недавнего времени находился её муж, ответили, что его забрали родственники двое суток назад.

– На Гриммо 12 искал?

– Разумеется, но особняк Блэков не подпустил к себе ни меня, ни моих людей. Драко там, я это чувствую, но в дом прорваться не могу, там слишком мощная Защита. Даже Нарцисса ничего не смогла добиться, хотя раньше он её пропускал.

– Вы проделали гигантскую работу за столь короткое время, лорд Малфой, – текучий бархатный баритон с нотками насмешки, раздался из кресла, в котором вальяжно расположился Джокер.

– Поттер, вы и ваша подруга понимаете, КОМУ угрожаете? – Люциус уже взял себя в руки, но его взгляд не предвещал собеседнику ничего хорошего. Вот только зеленоглазому чудовищу на этот артобстрел взглядами было совершенно наплевать:

– Понимаю. Но, согласитесь, не она начала всё это. Гермиона лишь сделала вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.

– Одно моё слово в Совете Лордов, и особняк Блэков будет стёрт с лица земли.

– На каком основании?

– На основании угрозы жизни и здоровью моего наследника.

– Да неужели? И с чего вы это взяли? Герми не слова не сказала об угрозе физической расправы, а магия – субстанция эфемерная, и доказать, что это сделали именно мы, вы не сможете, – взгляд молодого мага был полон холодной насмешки. – Совет Лордов не поддержит ваше требование, а всего лишь признает наследником Скорпиуса.

– Вы блефуете!

– Давайте дождёмся полуночи и проверим.

– Люциус… – но друг меня не слышал, забыв про палочку, он пытался добраться до засевшего в кресле мага.

– Я сейчас ему шею сверну!

– Ну-ну, лорд Малфой, что вы прямо как маггл, право слово, – зеленоглазый демон ловко уворачивался, с неожиданной силой передвигая массивные кресла по моей гостиной.

– Люциус… Джокер… А ну все сели, я сказал!!!

Ну, наконец-то меня услышали! От моего рыка даже ваза с каминной полки свалилась, а кресла, словно дрессированные, ударили под колени скандалистам, поймав обоих в свои мягкие объятия. Мне всегда легко удавалось манипулировать вещами.

– Замечательно. Я вижу, вы наконец-то готовы разговаривать, как цивилизованные люди.

Возмущённый взгляд Люциуса не произвёл на меня никакого впечатления, а насмешливое выражение на лице бывшего гриффиндорца я просто проигнорировал:

– О чём спорить? Люциус, я понимаю твоё возмущение, но ты не в том положении, чтобы ставить условия. Что касается тебя, Джокер, то я бы на твоём месте воздержался от провокаций. Мои поздравления вашей команде. У меня только один вопрос: откуда мисс Грейнджер узнала о моём существовании?

– Вероятно, узнала вас во время моего похищения возле фургона. Остальное – дело логики. Вашего МЁРТВОГО тела так и не нашли. Спасти вас от смерти в Визжащей хижине мог только человек, не участвовавший в сражении, а лорд Малфой не только был вашим близким приятелем, но и не участвовал в боевых действиях. Значит, выйти на вас можно через него. Вот только давить на бывшего члена Внутреннего Круга сложно, на поиск подходов нужно время. Но, судя по тому, что мы наблюдали во время Последней Битвы, вы, лорд не так холодны и бездушны, как хотите казаться. Вы до мозга костей преданы семье. Похищение четырёхлетнего ребёнка могло вызвать общественный резонанс, да и не звери мы, чтобы охотится на детей. Остаётся Драко. И вот вам сделано предложение, от которого вы не можете отмахнуться. Думаю, Ворон тоже переживает за безопасность своего крестника.

– Хорошо. Я сниму ошейник, а ты дашь мне Непреложную клятву, что вы немедленно отпустите Драко, и ещё… ты больше не подойдёшь к «Лику Вечности» на пушечный выстрел. Моё предложение тебя устраивает?

– Нет.

– Что-о?! Но это же то, чего вы и ваша подружка-грязнокровка добивались! – Люциус переводил непонимающий взгляд с Поттера на меня и обратно.

– У меня есть другое предложение. Мы отпускаем Драко, а вы даёте клятву, что создадите зелье, способное вытянуть из комы Рона.

– А как же ваша свобода и освобождение от блокиратора магии?

– Это не важно… – впервые за эти несколько дней взгляд зелёных глаз был абсолютно серьёзен. Джокер не ёрничал и не издевался. Похоже, он сделал свой выбор, раскрывшись и доверив нам свою тайну. Подумать только, эта… всеобщая заноза в заднице, мерзавец и сорвиголова был готов на всё ради тех, кого считал своей семьёй.

– И ты вот так вот просто поверишь нашему с Люциусом слову? Даже не имея гарантий, что подобное зелье действительно будет создано? Ведь конкретно указать время исполнения мы не сможем. Возможно… это займёт долгие годы, – я насмешливо выгнул бровь, всматриваясь в лицо недавнего противника.

– Ну, что вы, господа Пожиратели, как можно?! Каждое исследование должно быть стимулировано. Подозреваю, что деньги не представляют для вас интереса, но, думаю, у меня имеются кое-какие сведения, способные… ускорить умственный процесс. Это касается, кстати, моей «необъяснимой» уверенности в неправильности выбранного вами пути получения Философского камня. Согласно моим сведениям, для создания этого артефакта необходимы совместные усилия зельевара и мага, хорошо разбирающегося в чарах. Существуют старинные записи необходимых заклинаний. И эти документы поступят в ваше распоряжение ПОСЛЕ выполнения наших условий. Как вам такое предложение?

– Документы наверняка зашифрованы. Такие данные не записывали раньше открытым текстом. Кроме того, они наверняка на древней латыни. Кто будет заниматься переводом и наложением чар?

– Мастер Чар и мастер Артефактологии вас устроят?

– Вы полагаете, что мисс… миссис Рональд Уизли согласится на нелегальный эксперимент?

– А это что, более предосудительно, чем взятие заложника? Вы тянете время, господа.

Играть словами и выяснять, кто кого уболтает, больше не имело смысла, уверенно и вальяжно развалившийся в кресле почти обнажённый Джокер великолепно понимал, что от подобного предложения мы с Люциусом не сможем отказаться. Сейчас он как никогда походил на своего папашу, но почему-то это обстоятельство больше не вызывало в моей душе бури ненависти и отвращения. Скорее я был… восхищён. Апломб Джеймса и мозги Лили в одном флаконе и… ещё что-то, не поддающееся определению, но присущее только ему… моему зеленоглазому наваждению.

Похоже, я настолько засмотрелся, что невольно выпал из разговора и только возмущённый взгляд Люциуса и весьма ощутимый толчок тростью под рёбра, вернул меня к действительности.

– Когда вы сможете закончить расшифровку?

– Это зависит от текста, я не успел его как следует просмотреть.

– Неприемлемо. Чародей мне понадобится не позже, чем через две недели, иначе мы не успеем завершить создание Философского камня до истечения месяца.

– А это – ваши проблемы. Вы не получите этих заклинаний до тех пор, пока не сварите необходимое Рону зелье.

– Вы понимаете, сколько времени это может занять?!

– Понимаю. Много. Но я слишком хорошего мнения о нашем Мастере Зелий, чтобы поверить, что ему не под силу эта задача. За «Лик Вечности» можете не волноваться. Даже если Гильдия заберёт его у вас, я смогу вернуть пропажу.

– Это не понадобится. Подобное зелье уже существует. Именно с его помощью мне удалось выжить после укуса Нагайны.

– Что-о?! Но почему же тогда оно до сих пор не запатентовано?! – на мгновение из-под маски уверенного в себе мерзавца прорвался гнев.

Мне было понятно его возмущение. Он семь лет рисковал жизнью, чтобы добыть деньги на исследования, а панацея, оказывается, всё это время уже существовала.

– А кто бы это мог сделать? Я официально мёртв, а лорд Малфой – не член гильдии. Да одна попытка провернуть подобное поставила бы под сомнение моё пребывание в загробном мире.

– Сколько тебе понадобится времени, чтобы приготовить зелье?

– Три с половиной часа. Но учти – это только первая ступень. Из комы твой друг выйдет, а с остальными проблемами придётся разбираться по мере необходимости.

– С какими, к примеру?

– Атрофия мышц, контрактура суставов, нарушение функционирования внутренних органов. В идеале за ним должен наблюдать маг с двойным образованием зельевара и колдомедика. У тебя есть такой на примете?

– Нет, так найдём. Готовьте зелье. Мне надо связаться с Гермионой. А для этого тебе придётся вернуть мне мои вещи.

– Лерти! – материализовавшийся в гостиной домовик, получив мои указания, повёл Джокера возвращать отобранную у него экипировку, а я, проводив его глазами, поймал заинтересованный взгляд друга.

– Вот, значит, как обстоят дела? Поня-ятно…

– Что тебе может быть понятным, Люциус? Когда я сам себя не понимаю…

– Поздравляю тебя, друг, он великолепен.

– С чем поздравляешь? Джокер великолепен, в этом ты прав. Он – Великолепная Сволочь.

– Смешно… – Малфой как-то невесело рассмеялся. – Я всю жизнь поддерживал идею превосходства чистокровных, и вот спустя столько лет получил такой болезненный щелчок по самолюбию.

– И в чём он заключается?

– Ты преподавал в Хогвардсе семнадцать лет, можешь мне назвать хоть одну чистокровную ведьму, обладающую одновременно красотой, силой, преданностью семье и выдающимся умом?

– Это ты мне свой идеал женщины расписываешь? Так вынужден тебя огорчить, он недостижим. Пожалуй, единственной ведьмой, подходящей под твоё описание, является твоя Нарси.

– Нарси – это Нарси, она вне конкуренции. Ты мне назови хоть одну ведьму из молодого поколения.

– Ну-у, единственную, более-менее приближающуюся к предъявленным тобой требованиям, ты выбрал в жёны своему сыну.

– Да. Астория красива, умна, воспитана и магически сильна, но… Она никогда бы не пошла на авантюру, затеянную Грейнджер, потому что из всех живущих на свете людей любит только себя. Да и что касается Силы, ты можешь себе представить, насколько сильна Грейнджер, если смогла так запросто скрутить моего сына? А ведь мы с тобой сами его обучали Боевой магии… Эх, если бы не её происхождение… лучшей невестки было бы не сыскать.

– С ума сошёл? Они с Драко заавадили бы друг друга в первый же день. Их в школе-то мир не брал, а сейчас – тем более.

– Так я же и говорю – если…

Что-то странное творится в Магическом Мире. Не иначе как что-то крупное в Запретном лесу сдохло. Чтобы мой помешанный на чистокровности друг вёл такие речи? Это было что-то из разряда маггловской фантастики. А может, общение с Джокером и его приятельницей заразно? Надо бы Люциуса на приворот проверить. Хотя, какой приворот? Он же лохматую гриффиндорку не в любовницы себе прочит. Мда-а, странны пути твои, Магия…

Обещанное Джокеру зелье было готово, как и договаривались, через три с половиной часа, а ещё через полчаса на границе Защиты моей виллы изящная коротко стриженая красавица, в которой я с трудом признал бывшую гриффиндорскую всезнайку и отличницу, вернула нам с Люциусом моего крестника. Мельком я успел заметить, что «несчастный заложник» как-то не проявляет большого восторга от освобождения. Но мне было как-то не до странностей в поведении крестника. Всё моё внимание занимал ОН. Полностью одетый и какой-то притихший Джокер, в расстёгнутом вороте комбинезона которого, словно изысканная драгоценность, а не рабский ошейник, поблёскивал «Блокиратор», подошёл ко мне и принял из моих рук фиал с зельем. На мгновение наши руки соприкоснулись, посылая по моим жилам огненную волну и заставляя быстрее биться сердце, и тотчас же, словно обжегшись, разорвали контакт. Только в шёпоте ночного ветра мне внезапно послышалось едва различимое: «Прости».

Двое бывших гриффиндорцев удалялись в сторону аппарационной зоны, а я всё смотрел им вслед, не в силах оторвать взгляда от фигуры человека, которого уже больше никогда не смогу считать противником.

– Джокер!

Он замер на месте и медленно обернулся, поднимая на меня непривычно серьёзный взгляд. В несколько шагов преодолев разделявшее нас расстояние, я одним резким движением расстегнул и сорвал с него проклятый ошейник, не слушая возмущённых криков Люциуса за спиной: «Ты с ума сошёл?! Что ты делаешь, Сев?!» Но для меня сейчас не существовало ничего, кроме ошарашенного взгляда зелёных глаз:

– Ты свободен. И… прости, что оставил одного в джунглях.

Вот так вот. За украденный артефакт извиняться не буду, я сказал то, что считал нужным, и… гори оно всё синем пламенем.

Его губы едва коснулись моих мимолётно, словно прикосновение лёгкого бриза, ничем не напоминая наши былые бешеные сражения, и в то же мгновение взметнувшийся смерч аппарации унёс его прочь, оставив в моём сознании пришедшее извне ментальное сообщение: «Я вернусь…»

====== Глава 4. «Конкурент мой – притягательный». ======

Первым моим ощущением после возвращения из астрала на бренную землю была головная боль. Первой мыслью – «Вроде бы я не пил вчера». Почему-то вспомнились наши былые попойки с Роном, а потом как-то разом в разум хлынули воспоминания. Это хорошо, что мышцы ещё плохо меня слушались, потому что единственным печатным комментарием собственного поведения было слово «идиот». Нет, даже не так… ИДИОТ с тремя восклицательными знаками. Это ж надо было так облажаться!!! Индиана Джонс, блин, недоделанный! Ведь знал же, чуял, что на обратном пути может ждать засада, и что? Ограничился Сканирующими чарами, лопух! Хорошо хоть, Герми не подставил и бумаги ей отдал. Вот только за каким лядом я «Лик» с собой потащил? Хорошо хоть, меня Ворон схватил, а не инквизиторы… Мигрень немного отпустила, и я смог, наконец, открыть глаза.

Мда-а, а может быть, лучше было попасть в лапы наших новых поборников Святой веры… Судя по антуражу комнаты и моему в ней положению, Ворон таки обиделся. Интересно, он меня сам мыл и к кровати привязывал? Профессиона-ал… Гад!!! Кисти охватывал эластичный шнур в два ряда, лодыжки – тоже. Верёвки позволяли немного менять положение тела в постели, но не давали ни единого шанса вырваться. Можете быть уверены, все шансы освободиться мною были испробованы. И какой гоблин меня тогда за язык дёрнул рассказать о своих способностях выбираться из оков? Вопрос риторический.

Я ещё раз, теперь уже со всей тщательностью оглядел помещение, в котором находился: спальня, выдержанная в серебристо-зелёных тонах, почему-то наводила на мысли о факультете Слизерин, а, вспомнив характер Ворона, я, несмотря на своё незавидное положение, усмехнулся: мой конкурент как никто другой подходил под требования «змей». Ох-хо-хо! А слизеринцы трепетно относятся к личной мести. Хмм, даже изобретательно, я бы сказал. Лишение магии, одежды и полная беспомощность – полный набор компонентов для психологического давления. Ах, нет! Кажется, я забыл пытку ожиданием и неизвестностью. Часы на стене показывали пятнадцать минут девятого. Я провалялся в отключке полтора часа. Многовато даже для сочетания «Петрификуса» и «Ступеффая». Вот что значит пара суток без нормального сна. Усилием воли подавив растущий подсознательный дискомфорт от невозможности передвигаться, я постарался поудобнее устроиться в постели. В конце концов, кровать мягкая, верёвки боли не причиняют, надо воспользоваться случаем и поспать, а то неизвестно, что ещё придёт в голову моему конкуренту, к моменту его возвращения нужно быть во всеоружии.

Походная жизнь приучила меня к неприхотливости: если надо было, я мог спать сидя, стоя и даже на ходу. Я загнал вглубь сознания буйное воображение, в красках расписывавшее, что можно сделать с привязанным к кровати обнажённым телом – в памяти с ходу всплыло вариантов пять, и припомнилось бы больше, но… Мне как-то раньше приходилось бывать не на месте привязанного, а всё больше того, кто привязывал. От подобных мыслей вернулся дискомфорт, и мне пришлось потратить некоторое время, чтобы успокоить воображение и хоть немного поспать.

К тому времени, как часы на стене пробили полдень, я сумел неплохо отдохнуть и проснулся готовым к грядущему противостоянию. Ворон, конечно, был мужиком жёстким, но это не значило, что я безнаказанно позволю ему записывать меня в свои подстилки. Тихие шаги и появившийся вместе с ними такой знакомый запах заставили меня мгновенно притвориться спящим, но… Ворон даже не соизволил подойти к месту моего заточения, проследовав ко второй двери в комнате, за которой явно скрывалась ванная. Издеваемся, значит?! Ну, ладно… Я не гордый, подожду, но кто-то точно после этого дождётся… Ох, дождётся! О! Вода перестала шуметь. Та-ак, пора изобразить безвольную жертву. Надежды на то, что он клюнет на такую уловку, конечно, мало, но… чем соплохвост не шутит, когда Хагрид спит.

Не прокатило… А жаль. Ла-адно, как говаривал Киплинговский Маугли: «У меня под языком припрятано достаточно колючек, чтобы продырявить их шкуры». «Силенцио» на меня пока ещё никто не накладывал. Сильная рука уверенно проникла в мою львиную гриву (в просторечии именуемую вороньим гнездом), и насмешливый хрипловатый голос произнёс:

– Синьор Джокер, я в восхищении. Какая хрупкость и беззащитность. Посмотрев на твоё лицедейство, можно даже поверить, что ты невинная жертва. Только вот этим меня не купишь. Кстати, как тебе такое положение?

Ах, он ещё и издевается, ну сейчас я ему выскажу всё, что…

Его рука властно развернула мою многострадальную голову, и я лицом к лицу столкнулся… с человеком, которого уже и не надеялся увидеть на этом свете:

– СНЕЙП???!!!

– ПОТТЕР???!!!

На секунду в моей душе полыхнула радость: он жив! Человек, которого я когда-то обвинял во всех смертных грехах и который, плюясь ядом и прямыми оскорблениями, тем не менее, продолжал раз за разом спасать мою жизнь. Он жив! Жив!!! С души словно камень свалился… А следом пришёл… гнев…

Ах, он жи-ив!!! Вот же гад ползучий!!! Я, значит, десять лет себя виновным в его гибели считал, даже невольно подражать ему начал, кретин! А он. Всё это время. Преспокойненько. Жил. В этом уютном убежище. А я-то, дурак, его своей совестью считал. Хотя… каков хозяин, такая и совесть. Ну, что ж, расставим все точки над «i». Мне ещё десять лет назад хотелось вытащить его из бронированного панциря и разглядеть, так сказать, поближе. Правда, тогда ни с какими эротическими фантазиями это связано не было. Если честно, я в то время ещё и сам не понимал, кто мне нравится – женщины или мужчины. А вот потом, когда Герми с Джорджем пошутили, что у меня все любовники – черноглазые брюнеты, я и начал задумываться кое о чём, а знакомый колдопсихолог помог. В плане расшифровки подсознательных желаний и нереализованных страстей. Шок был знатный. Но он давно прошёл. А Снейп, змей слизеринский, жив, значит, и мне, везучему идиоту, удалось-таки выцарапать его из панциря. И знаете, что? Мне понравилось!

Он с расчётливой жестокостью отпустил какой-то комментарий о постельных игрушках, я ответил, как привык. Слово за слово, и через пару минут мы уже неистово целовались, вымещая друг на друге все свои обиды и разногласия. Постепенно, сам того не желая, я начал уступать ему инициативу, подчиняясь грубым ласкам и изо всех последних сил пытаясь удержать себя в руках, всем существом понимая, что если уступлю сейчас, то всю жизнь потом буду считать себя шлюхой. Только бы он не понял! Только бы не понял этого! Но где там… разве такого, как Ворон, легко провести. Мне с трудом удалось вырваться из захлёстывавшего меня водоворота наслаждения. Видимо, несмотря на все мои старания, поражение уже светилось в моём взгляде, настолько торжествующей стала его улыбка, стоило ему только отдышаться и вглядеться мне в лицо. И вновь его губы вовлекли меня в поцелуй, заставляющий отключиться разум. Я не мог, а главное, не хотел больше сопротивляться. Сознание уносило в потоке захлестнувшей меня волны возбуждения, но тут перед глазами внезапно всплыла картинка двухдневной давности. А в ней моё пробуждение в джунглях и отчаяние, выстудившее душу, когда я понял, что меня ограбили и бросили. Нет!!! Не хочу больше сожалений! Не хочу больше боли! Тело среагировало автоматически, как учили на занятиях боевой подготовкой. Удар головой в лицо и коленом в пах. Полностью своей цели мне достичь не удалось, но ошарашенное выражение на горящем возбуждением лице Ворона стоило того, чтобы содрать ради этого кожу на лодыжке.

Ещё Кингсли говорил, что я псих и отморозок и у меня неадекватная реакция на опасность. Проще говоря, в самые хреновые моменты меня разбирает неудержимый хохот. Сколько раз в моей жизни это только усугубляло ситуацию – и не сосчитать, но противника выводило из себя не хуже, чем сотня комментариев о его происхождении и зоофильных наклонностях его предков. Вот только тогда у меня руки были свободны, а сам я не был привязан к кровати на манер морской звезды.

Упс! Моё пророчество оказалось верным – Ворон словно с цепи сорвался, на моё бедное тело будто огненный водопад обрушился. Этот озабоченный монстр добрался, казалось, до самых чувствительных местечек, посылавших в мозг волны всё нараставшего наслаждения. И я не уступал ему ни в чём, вжимался всем телом, яростно отвечал на поцелуи и грубые ласки, впивался в прижимавшее меня к постели плечо зубами. Разум словно штормовой волной захлестнули желание и возбуждение, срывавшие к Мордреду весь мой контроль и ограничения. Но чем сильнее тело пылало от всё разгоравшейся страсти и острого, почти на грани боли наслаждения, тем больше ныла душа. От такого контраста на глазах навернулись непрошеные злые слёзы. Сейчас я больше жизни хотел Север… Ворона и столь же сильно его ненавидел. За эти ласки, за свою реакцию на них, за то, что он такая сволочь, за то, что не могу в его присутствии сохранять свою личину, за то, что этот гад змеёй пробрался в моё сердце, и я, как ни стараюсь, не могу выбросить его оттуда. Понимал, что вот ещё чуть-чуть, ещё немного, и больше не смогу сопротивляться, сдавшись на милость победителя. Это было так сладко, так заманчиво и притягательно… Вот только как потом мне смотреть в глаза собственному отражению в зеркале? Мой затуманенный наслаждением взгляд, поймал абсолютно безумный взгляд Ворона. В памяти почему-то всплыла старая маггловская пословица: «Обманешь раз – вина твоя, обманешь два – вина моя». Б***ь ты, Гарри Поттер!!! Остатки разума и саднившая, словно вновь открывшаяся старая рана, душа бешено сопротивлялись охватившему меня безумию. Если бы хоть тело было свободным, а так… Что мне оставалось? Это было сильнее меня! Что оставалось?! Джокер, мать твою!!! Тряпка!!! Ни просьбы, ни твои слёзы Ворону нафиг не нужны! Они его не остановят. Только…

– За всё надо платить… Моя цена – артефакт! – вырвалось уже на пике отчаянья, по наитию, но... любовника-мучителя словно ураганом снесло с моего тела, и мы на секунду замерли, встретившись взглядами. Не знаю, что такого страшного он увидел в моих глазах. Судя по его расхристанному и абсолютно невменяемому состоянию, видок у нас был тот ещё. На мгновение мне показалось, что Ворон не выдержит и просто свернёт мне шею, но, постояв соляным столбом несколько секунд, он вихрем вылетел из спальни, со всей силы саданув дверью о косяк. А я безвольной лужицей растёкся по постели. Тело трясло от неудовлетворённого желания, а душа пела от облегчения. Мы едва не переступили черту, но всё-таки удержались на самом краю пропасти. Оба. Совесть, вещавшая в этот раз почему-то голосом покойного Дамблдора, мягко намекнула, что, в общем-то, я и сам не без греха, нечего было провоцировать Ворона на столкновение. Да, знаю я, знаю… Только вот одного понять не могу, какая мантикора меня под бок толкает, каждый раз, как я его вижу? Ведь знаю же, что он не спустит мне с рук провокации, а удержаться не могу.

Волной накатила апатия и усталость. Хотелось забиться куда-нибудь в уголок и ни о чём не думать, да вот только возможности такой у меня не было. Последующие часы прошли в раздумьях о сложившейся ситуации и ожидании, когда же меня соизволят освободить. Что-то мне подсказывало, что Ворона я ещё долго не увижу. Только почему-то эта мысль вызывала тоску, а не облегчение.