Текст книги "Античная драма"

Автор книги: Софокл

Хор

Строфа 1

 
Многоименный, слава девы кадмейской, [110]110
   Многоименный, слава девы кадмейской… – Вакх (Дионис) считался сыном дочери Кадма Семелы.


[Закрыть]
Зевса, гремящего грозно, сын!
Стражем стоящий Италии славной,
В гостеприимных долинах царящий
Элевсинской Деметры, о Вакх!
Ты, проживающий в Фивах,
Матери-граде вакханок,
Около струй Исмена,
Там, где был сев посеян Злого Дракона!
 

Антистрофа 1

 
Там тебя видят, там, где факелов пламя
Светит с вершин двуглавой горы.
Где корикийские нимфы [111]111
   Корикийские нимфы. – Парнасские нимфы; на южном склоне Парнаса находилась пещера, которая называлась Корикийской.


[Закрыть] пляской
Служат тебе – твои вакханки,
Там, где струится Кастальский ключ! [112]112
   Кастальский ключ– источник на Парнасе, посвященный музам и Аполлону.


[Закрыть]
Ты приходишь со склонов
Нисы, плющом увитых [113]113
   Ты приходишь со склонов Нисы… – Местонахождение горы Нисы, которую связывают с Вакхом и другие греческие авторы, неясно.


[Закрыть]
И вином изобильных;
Ты, богами прославлен,
К Фивам приходишь!
 

Строфа 2

 
Чтишь ты их выше всех городов,
Как сраженная молнией мать! [114]114
   …как сраженная молнией мать! – Семела, по подстрекательству Геры, попросила Зевса предстать перед ней во всем своем величии и, сраженная молнией, преждевременно родила Вакха и умерла.


[Закрыть]
И теперь, когда тяжкий недуг
Поражает весь город наш,
О, направь свой целительный шаг
К нам с Парнаса, над пенным морем!
 

Антистрофа 2

 
О водитель огненных звезд!
Господин ночных голосов!
Сын возлюбленный Зевса, – царь,
Нам со свитой Фиад [115]115
   Фиады– вакханки.


[Закрыть] предстань,
Что всю долгую ночь тебя,
Благ подателя, славят Иакха! [116]116
   Иакх– одно из имен «многоимеиного» Вакха.


[Закрыть]
 

Входит Вестник.

Эксод

Вестник

 
Жильцы домов Амфиона [117]117
   Амфион– беотийский герой, муж Ниобы (мифическая фиванская царица, дочь фригийского царя Тантала, превращенная в камень. Этот миф изложен в «Илиаде» (песнь 24, стихи 602 и след.).). В Фивах существовало святилище Амфиона.


[Закрыть]и Кадма!
Нет в жизни, до конца ее, поры,
Какую я хвалил иль порицал бы.
Возносит счастье и свергает счастье
Счастливых, а равно и несчастливых,
И рока не откроет нам никто.
Креонт казался всем благословенным;
И землю Кадма спас он от врагов,
И, властелином полным став над нею,
Царил, детьми обильно окружен.
И все пропало. Если радость в жизни
Кто потерял – тот для меня не жив:
Его живым я называю трупом.
Копи себе богатства, если хочешь,
Живи, как царь; но если счастья нет —
То не отдам я даже тени дыма
За это все, со счастием сравнив.
 

Хор

 
Какую скорбь царю несешь ты снова?
 

Вестник

 
Смерть. И живые в смерти виноваты.
 

Хор

 
Но кто убийца, кто, скажи, убит?
 

Вестник

 
Пал Гемон, и не от руки чужой.
 

Хор

 
Рукой отца убит он иль своей?
 

Вестник

 
Своею, в гневе на отца за деву.
 

Хор

 
Как верны, о пророк, твои вещанья!
 

Вестник

 
Так шло; надо вам о том размыслить.
 

Хор

 
Вот из дворца выходит Эвридика,
Несчастная жена Креонта; знает
Про сына весть или случайно вышла?
 

Эвридика

 
О граждане! Когда во храм богини
Паллады направляюсь я молиться,
Какую слышу между вами речь?
Засов дверной я отпирала; весть
О бедствии до слуха моего
Дошла, – и на руки моих служанок
Упала я без чувств, поражена.
Но повторите мне известья эти:
Хочу я слышать, о несчастье знать.
 

Вестник

 
О госпожа, скажу я все, что видел,
Ни слова правды я не утаю.
Зачем тебя мне утешать словами?
Чтоб стать лжецом? Нет, правды путь верней.
Провел, я мужа твоего на край
Долины, где безжалостно был брошен
Труп Полиника, весь истерзан псами.
Плутону помолясь и придорожной
Богине [118]118
   Плутону помолясь и придорожной богине… – Плутон – бог подземного царства. Изваяния Гекаты, богини Луны и Ночи, обычно ставили на перекрестках дорог.


[Закрыть], чтоб они свой гнев смирили,
Омыли мы священным омовеньем
Останки и сожгли на ветвях свежих.
Насыпав из земли родимой холм,
Пошли мы к брачному покою девы,
Где ложе из камней, – к жилищу смерти.
И вот один из нас услышал громкий
Стон, несшийся из терема невесты,
И прибежал сказать царю Креонту.
Тот ближе подошел и горьких жалоб
Услышал вопль и, застонав от муки,
Воскликнул так: «О злополучный я!
Я сам беду накликал! Нет сомненья,
Иду я верной гибели тропой!
Я слышу сына милого. Бегите
Скорее, слуги, вверх и, став у склепа,
Взгляните через брешь, где камень снят,
В глубь подземелья – Гемона ли голос
Я слышу – иль обманут я богами».
Как повелел нам в ужасе владыка,
Мы глянули – и в склепе, в глубине,
Повесившейся деву увидали
На туго перекрученном холсте;
А рядом он, ее обнявши труп,
Лил слезы о погибели невесты,
Отца деяньях и любви несчастной.
Отец, его увидя, с диким стоном:
Сбегает вниз и так зовет, вопя:
«Несчастный, что ты сделал? Что замыслил?
Какой бедой твой разум помутился?
О, выйди, сын! Прошу, молю тебя!»
Но юноша тогда, взглянувши дико,
Ни слова не сказал, извлек свой меч
Двуострый. В ужасе бежит отец —
И промахнулся он. Тогда, во гневе
Сам на себя, всем телом он на меч:
Налег – и в бок всадил до половины.
Еще в сознанье, деву обнял он
И, задыхаясь, ток последний крови
На бледные ланиты пролил ей.
И труп лежит на трупе, тайны брака
Узнав не здесь – в Аидовом дому, —
Показывая людям, что безумье
Есть худшее из зол для человека.
 

Эвридика уходит.

Хор

 
Что это значит? В дом ушла жена.
Ни доброго не молвив, ни худого.
 

Вестник

 
И сам: дивлюсь я, но еще надеюсь,
Что, о беде узнав, она не хочет
Рыдать пред всеми и внутри дворца
Велит прислужницам стенать с ней вместе.
Она в своем уме, не согрешит.
 

Хор

 
Не знаю; только эта тишина
Не менее страшна мне, чем рыданья.
 

Вестник

 
Сейчас узнаем, но таит ли в сердце
Взволнованном: она сокрытых мыслей,
В дом удалясь, и справедливо молвил:
В молчанье слишком долгом есть опасность.
 

Хор

 
Вот и царь наш; он сам направляется к нам,
Доказательство правды неся на руках.
Если можно сказать – не чужую беду,
А свою он несет, согрешивши.
 

Креонт

Строфа 1

 
Увы!
Грехи души затуманенной,
Упорные, смерть несущие!
Смотрите теперь на отца вы все,
Убившего сына несчастного!
Слепым поддавался, я замыслам!
О сын мой, угасший в юности!
Ты ушел, ты погиб;
Но не ты, я один – безумец!
 

Хор

 
Увы, ты правду видишь слишком поздно.
 

Креонт

Строфа 2

 
Увы!
Урок мой горестен; увы мне: некий бог
Обременил меня громадой горя
И на пути жестокости послал,
Увы, всю радость истребив мою!
О муки злые злых людских страданий!
 

Вестник 2-й

 
О господин, от бедствий к новым бедам
Идешь ты и увидишь скоро их:
Одни пришли, другие в доме ждут.
 

Креонт

 
Какая хуже может быть беда?
 

Вестник 2-й

 
Умершему верна, твоя супруга
Несчастная от свежих ран скончалась.
 

Креонт

Антистрофа 1

 
Увы!
Аида бездна, зачем меня
Ты губишь, непримиримая?
О вестник прежних ужасных бед,
Какие ты вести приносишь нам?
Вторично убьешь ты погибшего!
Что, сын мой, скажешь мне нового?
Смерть за смертью, увы!
Вслед за сыном жена скончалась!
 

Хор

 
Ты можешь видеть: вынесли ее.
 

Креонт

Антистрофа 2

 
Увы!
Второе бедствие теперь, злосчастный, вижу!
Что за несчастье мне еще готовится?
Сейчас держа я сына на руках —
И вижу труп другой перед собою!
Увы, о мать несчастная, о сын!
 

Вестник

 
Сраженная лежит у алтарей;
Ее померкли и закрылись очи;
Смерть Мегарея [119]119
   Мегарей– старший брат Гомона, погибший в бою с наступавшими на Фивы аргосцами.


[Закрыть]славную оплакав,
За ним другого сына, – на тебя
Беду накликала, детоубийца.
 

Креонт

Строфа 3

 
Увы! Увы!
От страха дрожу.
Что же грудь мою
Двуострым мечом не пронзил никто?
Я несчастный, увы!
И жестоким сражен я горем!
 

Вестник

 
Изобличен покойницею ты:
Ты виноват и в той и в этой смерти
 

Креонт

 
Но как она себя лишила жизни?
 

Вестник

 
Она сама себе пронзила сердце,
О сына горестной судьбе узнав.
 

Креонт

Строфа 4

 
Увы мне! Другому, раз я виноват,
Нельзя никому этих бед приписать.
Я тебя ведь убил – я, несчастный, я!
Правду я говорю.
Вы, прислужники, прочь,
Уводите меня, уводите скорей,
Уводите – молю; нет меня; я ничто!
 

Хор

 
В решеньях прав ты, коль в беде есть правда,
И лучше всех кратчайшее из зол.
 

Креонт

Антистрофа 3

 
Приди, приди!
Покажись скорей, мой последний день!
Приведи ко мне жребий лучший мой!
Поскорее приди,
Чтобы дня я другого не видел!
 

Хор

 
То в будущем, а ты о настоящем
Заботься. Будущее – от богов.
 

Креонт

Я все желанья в этой слил мольбе.

Хор

 
Нет, не молись: ведь людям от скорбен
Ниспосланных не обрести спасенья.
 

Креонт

Антистрофа 4

 
Уведите вы прочь безумца, меня!
Я убил тебя, сын, и тебя, жена!
И нельзя никуда обратить мне взор:
Все, что было в руках, в стороне лежит;
И теперь на меня низвергает судьба
Все терзанья, и вынести их нет сил!
 

Хор

 
Мудрость – высшее благо для нас,
И гневить божество не дозволено.
Гордецов горделивая речь
Отомщает им грозным ударом,
Их самих поразив,
И под старость их мудрости учит.
 

ЕВРИПИД

Еврипид (480–406 гг. до н. э.) родился, по преданию, на Саламине в день знаменитого морского сражения у этого острова. Согласно античным свидетельствам, отец и мать Еврипида промышляли мелкой торговлей. Жизнь поэта прошла в Афинах, где он, как утверждают, помимо поэзии, занимался живописью и философией, не принимая, в отличие от Эсхила и Софокла, прямого участия в политической жизни. Незадолго до смерти Еврипид переехал в Македонию, куда его пригласил царь Архелай, который высоко ценил его творчество и будто бы сделал поэта своим близким советником. В Афинах поэт при жизни не был, по-видимому, так популярен, как оба его старших собрата, зато в эллинистическую эпоху слава его возросла, благодаря чему число дошедших до нас драм Еврипида (восемнадцать из девяноста двух) больше, чем эсхиловских и софокловских вместе взятых.

МЕДЕЯ

Кормилица.

Дядька.

Медея.

Креонт.

Ясон.

Эгей.

Вестник.

Сыновья Медеи и Ясона.

Хор коринфских женщин.

Действие происходит в Коринфе, перед домом Медеи.

Кормилица

 
О, для чего крылатую ладью [120]120
   О, для чего крылатую ладью… – Речь идет о корабле Арго, на котором Ясон со своими спутниками (аргонавтами) отправился в Колхиду за золотым руном. Ясона послал туда, чтобы избавиться от него, его дядя Пелий, царь фессалийского города Иолка. В Колхиде Ясона полюбила дочь тамошнего царя Эета Медея, которая помогла аргонавтам добыть золотое руно и, убив своего младшего брата Апсирта, задержала преследовавшего аргонавтов Эета погребением сына. Прибыв в Иолк, Медея пообещала дочерям Пелия (Пелиадам) омолодить их отца, разрубив его иа куски и сварив в котле, и проделала эту операцию над бараном, но Пелия она не омолодила, а убила. Затем сын Пелия, Акаст, изгнал из Иолка Ясона и Медею, и те направились к царю Креонту в Коринф, где и происходит действие этой трагедии.


[Закрыть]
Лазурные, ошибайся, утесы [121]121
   Лазурные утесы. – У входа в Понт (Черное море), согласно мифу, находились утесы, которые то сходились, то расходились, за что и были названы Симплегадами («сходящимися»). Когда между Симплегадами пролетел пущенный Ясоном голубь, Симплегады остановились и пропустили корабль Арго.


[Закрыть]
В Колхиду пропускали, иль зачем
Та падала на Пелий, [122]122
   …иль зачем та падала на Пелий… – Намек на корабль аргонавтов; гора Пелий (Пелион) в Фессалии славилась корабельным лесом.


[Закрыть] что вельможам,
Их веслами вооружив, дала
В высокий Иолк в злаченых завитках
Руно царю Фессалии доставить?
К его стенам тогда бы и моя
Владычица не приплыла, Медея,
Ясона полюбив безумно, – там
Убить отца
Она не научала б
Рожденных им и нежных Целиад,
И не пришлось бы ей теперь в Коринфе
Убежища искать с детьми и мужем.
Пусть гражданам успела угодить
Она в изгнанье, мужу оставалась
Покорною женой (а разве есть
На свете что милей семьи, где с мужем
Живет жена согласно?), но удел
Медеи стал иной. Ее не любят,
И нежные глубоко страждут узы.
Детей Ясон и с матерью в обмен
На новое отдать решился ложе,
Он на царевне женится – увы!
Оскорблена Медея, и своих
Остановить она не хочет воплей.
Она кричит о клятвах и руки
Попранную зовет обратно верность,
Богов зовет в свидетели она
Ясоновой расплаты. И на ложе,
От пищи отказавшись, ночь и день
Отдавши мукам тело, сердцу таять
В слезах дает царица с той поры,
Как злая весть обиды поселилась
В ее душе. Не поднимая глаз
Лица, к земле склоненного, Медея,
Как волн утес, не слушает друзей.
В себя прийти не хочет. Лишь порою,
Откинув шею белую, она
Опомнится как будто, со слезами
Мешая имя отчее, и дома
Родного, и земли воспоминаньем
И все, чему безумно предпочла
Она ее унизившего мужа.
Несчастие открыло цену ей
Утраченной отчизны. Дети даже
Ей стали ненавистны, и на них
Глядеть не может мать. Мне страшно, как бы
Шальная мысль какая не пришла
Ей в голову. Обид не переносит
Тяжелый ум, и такова Медея.
И острого мерещится удар
Невольно мне меча, разящий печень,
Там, над открытым ложем, – и боюсь,
Чтобы, царя и молодого мужа
Железом поразивши, не пришлось
Ей новых мук отведать, горше этих.
Да, грозен гнев Медеи: не легко
Ее врагу достанется победа.
Но мальчиков я вижу – бег они
Окончили привычный и домой,
Идут теперь спокойно. А до муки
И дела нет им материнской.
Да, Страдания детей не занимают.
 

Старый дядька ведет двух мальчиков.

Дядька

 
О старая Царицына раба!
Зачем ты здесь одна в воротах? Или
Самой себе ты горе поверяешь?
Медея ж как рассталася с тобой?
 

Кормилица

 
О старый спутник сыновей Ясона!
Для добрых слуг несчастие господ
Не то же ли, что и свое: за сердце
Цепляется оно, и до того
Измучилась я, веришь, что желанье,
Уж и сама не знаю как, во мне
Явилось рассказать земле и небу
Несчастия царицы нашей.
 

Дядька

 
Плачет
Поди еще?..
 

Кормилица

 
Наивен ты, старик,
Ведь горе-то лишь началось, далеко
И полпути не пройдено.
 

Дядька

 
Слепая…
Не про господ будь сказано.
Своих, Должно быть, бед она не знает новых.
 

Кормилица

 
Каких? Каких? О, не скупись – открой…
 

Дядька

 
Нет, ничего. Так, с языка сорвалось.
 

Кормилица

 
О, не таи! Касаясь бороды,
Тебя молю: открой подруге рабства.
Ведь, если нужно, мы и помолчать
Сумели бы…
 

Дядька

 
Я слышал, – но и виду
Не подал я, что слышу, проходя
У Камешков сегодня, [123]123
   …проходя у Камешков сегодня… – то есть мимо того места, где обычно играют в камешки (шашки).


[Закрыть] знаешь, где
Старейшины сидят близ вод священных
Парены. [124]124
   Парена– название источника.


[Закрыть]Кто-то говорил, что царь
Сбирается детей с Медеей вместе
Коринфского лишить приюта. Слух
Тот верен ли, не знаю; лучше б, если
Неверен был он.
 

Кормилица

 
Что же, и Ясон
До этого допустит? Хоть и в ссоре
Он с матерью, но дети ведь его же….
 

Дядька

 
Что ж? Новая жена всегда милей:
О прежней царь семье не помышляет.
 

Кормилица

 
Погибли мы, коль, давешней беды
Не вычерпав, еще и эту впустим…
 

Дядька

 
Все ж госпоже ее не время знать:
Ты затаишь мои слова покуда.
 

Кормилица

 
Вот, дети! Вот каков отец для вас!
Но боги да хранят его! Над нами
Он господин, – хоть, кажется, нельзя,
Чтоб человек больней семью обидел.
 

Дядька

 
В природе смертных что. Человек
Всегда себя сильней, чем друга, любит.
Иль новость ты узнала, удивляюсь…
И должен был для этого Ясон
Пожертвовать детьми утехам ложа?..
 

Кормилица

 
Идите с богом, дети, – все авось
Уладится. А ты, старик, подальше
Держи детей от матери – она
Расстроена. Запечатлелась ярость
В ее чертах – и как бы на своих
Не вылилась она, увы! Не стихнет
Без жертвы гнев ее – я знаю. Только
Пускай бы враг то был, а не свои…
 

Медея

(за сценой)

 
Увы!
О, злы мои страданья. О!
О, смерть! Увы! О, злая смерть.
 

Кормилица

 
Началось… О дети… Там мать,
Ваша мать свое сердце – увы! —
Мечет но воле и гнев Ярый катает…
Подальше
Затаитесь, милые.
Глаз Не надо тревожить ее…
Ни на шаг к ней ближе, о дети:
Вы души ее гордой, и дикой,
И охваченной гневом бегите…
О, скорее, скорее под кровлю…
Это облако стона сейчас
Раскаленная злоба ее
Подожжет… Где предел для тебя,
О сердце великих дерзаний,
Неутешное сердце, коль мука
Тебя ужалила, сердце?
 

Медея

(за сценой)

 
О, горе! О, муки! О, муки и вы,
Бессильные стоны! Вы, дети…
О, будьте ж вы: прокляты вместе
С отцом, который родил вас!
Весь дом наш погибни!
 

Кормилица

 
На голову нашу, увы!
Слова эти… Горе, о, горе!
Что ж сделали дети тебе?
Они за отца в ответе ль? Что мечешь
Ты гнев на детей! О милые, я
Боюсь за судьбу вашу, дети.
Ужасны порывы царей,
Так редко послушных другим,
Так часто всевластных…
Их злобе легко не уняться…
Не лучше ли быть меж листов
Невидным листом?
О, как бы: хотела дождаться
Я старости мирной вдали
От царской гордыни…
Умеренность – сладко звучит
И самое слово, а в жизни
Какое сокровище в нем!
Избыток в разладе с удачей,
И горшие беды: на род
С божественным гневом: влечет он.
 

На орхестру вступает хор коринфских женщин.

Хор

Проод

 
Я слышала голос, я слышала крик
Несчастной жены из дальней Колхиды:
Еще ли она, скажи, не смирилась?
Скажи мне, старуха…
Чрез двери двойные я слышала стон
И скорби семьи сострадаю,
Сердцу давно уже милой.
 

Кормилица

 
Той нет уж семьи – распалась она:
Мужа – ложе тиранов,
Терем жену утаил,
Царицу мою с тающим сердцем,
Лаской ничьей, ни единого друга
Лаской она не согрета…
 

Медея

(за сценой)

 
О, ужас! О, ужас!
О, пусть небесный перун
Пронижет мне череп!..
О, жить зачем мне еще?
Увы мне! Увы! Ты, смерть, развяжи
Мне жизни узлы – я ее ненавижу…
 

Хор

Строфа

 
Ты внял ли, о Зевс, ты, матерь Земля, ты, Солнце,
Стонам печальным злосчастной невесты?
Безумны, уста, вы – зачем
Желанье холодного ложа? Смерти шаги
Разве замедлят? Надо ль молить ее?
Если твой муж пожелал
Нового ложа, зачем же
Гневом бедствие это
Хочешь ты углубить,
Частое в мире? Кронид
Правде твоей поможет:
Только не надо сердце, жена,
Сердце в слезах не надо топить
По муже неверном…
 

Медея

(за сценой)

 
Великий Кронид… Фемида-царица!
О, призрите, боги, на муки мои!
Сама я великой клятвой
Проклятого мужа
Связала с собою, увы!
О, если б теперь
Его и с невестой увидеть —
Два трупа в обломках чертога!
От них обиды, от них
Начало… О боги… О ты,
Отец мой, о город, от вас я
Постыдно бежала, и труп
Родимого брата меж нами.
 

Кормилица

 
Слушайте, что говорит,
Вопли мечет какие
Фемиде, обетов царице,
И Зевсу, кравчему клятвы.
Ужасной, ужасной она
Местью насытит сердце.
 

Хор

Антистрофа

 
Зачем же она явить нам лицо не хочет?
Слух не приклонит
На нежный мой голос?
Безумную злобу ее,
Души ее темное пламя,
Может быть, я
И утишила б
Словом и лаской.
Пусть же любимые мной
Видят желание сердца…
 

(Кормилице.)

 
К ней в чертог не войдешь ли?
Пусть она выйдет к нам…
Медлить не надо… Скорей!
Может сейчас несчастье в этих стенах произойти…
Страшен порыв гнева и мести,
Отчаянье страшно.
 

Кормилица

 
Пойти я готова… Но только
Царицу смогу ль образумить?
Труда ж и желаний не жалко…
Как львица в муках родильных,
Так дико глядит она, если
С словами на робких устах
Приблизится к ложу рабыня…
О да, не будет ошибкой
Сказать, что ума и искусства
Немного те люди явили,
Которые некогда гимны
Слагали, чтоб петь за столами
На пире священном иль просто
Во время обеда, балуя
Мелодией уши счастливых…
Сказать, что никто не придумал
Гармонией лиц многострунных
Печали предел ненавистной,
Печали, рождающей смерти,
Колеблющей ужасом царства,
Печали предел положить…
Лечиться мелодией людям
Полезно бы было, на пире
Напрасны труды музыканта:
Уставленный яствами стол
Без музыки: радует сердце.
 

(Уходит.)

Хор

Эпод

 
Я слышу опять
Плачущий голос ее.
Ее протяжные стоны.
На мужа проклятьями с ложа
Воздух пронзая,
Вопли несутся. Фемиду зовет
Несчастное чадо Колхиды,
Зачем увлекала ее
Чрез моря теснину на брег
Эллады, туда,
Где волны катает
Пучина, и нет ей предела.
 

Выходит Медея.

Медея

(к хору)

 
О дочери Коринфа, если к вам
И вышла я, так потому, что ваших
Упреков не хочу. Иль мало есть
Прослывших гордецами оттого лить,
Что дом милей им площади иль видеть
Они горят иные страны? Шум
Будь людям ненавистен, и сейчас
Порочными сочтут их иль рукою
Махнувшими на все. Как будто суд
Глазам людей принадлежит и смеем
Мы осудить, не распознав души,
Коль человек ничем нас не обидел.
Уступчивым, конечно, должен быть
Меж вас чужой всех больше, но и граждан
Заносчивых не любят, не дают
Они узнать себя и тем досадны…
Но на меня, подруги, и без вас
Нежданное обрушилось несчастье.
Раздавлена я им, и умереть
Хотела бы – дыханье только мука:
Все, что имела я, слилось в одном,
И это был мой муж, – и я узнала,
Что этот муж – последний из людей.
Да, между тех, кто дышит и кто мыслит,
Нас, женщин, нет несчастней. За мужей
Мы платим, и не дешево. А купишь,
Так он тебе хозяин, а не раб.
И первого второе горе больше.
А главное – берешь ведь наобум:
Порочен он иль честен, как узнаешь.
А между тем уйди – тебе ж позор.
И удалить супруга ты не смеешь.
И вот жене, вступая в новый мир,
Где чужды ей и нравы и законы,
Приходится гадать, с каким она
Постель созданьем делит. И завиден
Удел жены, коли супруг ярмо
Свое несет покорно. Смерть иначе.
Ведь муж, когда очаг ему постыл,
На стороне любовью сердце тешит,
У них друзья и сверстники, а нам
В глаза глядеть приходится постылым.
Но говорят, что за мужьями мы,
Как за стеной, а им, мол, копья нужны.
Какая ложь! Три раза под щитом
Охотней бы стояла я, чем раз
Один родить. Та речь вообще о женах…
Но вы и я, одно ли мы? У вас
И город есть, и дом, и радость жизни;
Печальны вы – вас утешает друг.
А я одна на свете меж чужими
И изгнана и брошена. Росла
Меж варваров, вдали я: здесь ни дома,
Ни матери, ни брата – никого,
Хоть бы одна душа, куда причалить
Ладью на время бури. Но от вас
Немногого прошу я. Если средство
Иль путь какой найду я отомстить
За все несчастья мужу, – не мешайтесь
И, главное, молчите. Робки мы,
И вид один борьбы или железа
Жену страшит. Но если брачных уз
Коснулася обида, кровожадней
Не сыщете вы сердца на земле.
 

Корифей

 
Все сделаю, Медея, справедливым
Желаниям и скорби не дивлюсь
Твоей, жена, я больше. Но Креонта,
Царя земли, я вижу этой, – он
Не новое ль объявит нам решенье?
 

Входит Креонт.

Креонт

(к Медее)

 
Ты, мрачная, на мужа тяжкий гнев
Скопившая, Медея, говорю я
С тобой, и вот о чем: земли моей
Пределы ты покинешь, взяв обоих
Детей с собой, не медля… а приказ
Исполнишь ты при мне, и двери дома
Своей я не увижу прежде, чем
Не выброшу тебя отсюда, слышишь?
 

Медея

 
Ай! Ай! Несчастная, я гибну. Недруг
Весь выпустил канат, и мне на берег
От злой волны уже спасенья нет…
Но тяжкая оставила мне силы
Спросить тебя: за что ты гонишь нас?
 

Креонт

 
О, тайны нет тут никакой: боюсь я,
Чтоб дочери неисцелимых зол
Не сделала ты, женщина, моей.
Во-первых, ты хитра, и чар немало
Твоя ум постиг, к тому же ты теперь
Без мужа остаешься и тоскуешь…
Я слышал даже, будто, ты грозишь
И мне, и жениху с невестой чем-то.
Так вот, пока мы целы, и хочу
Я меры взять. Пусть лучше ненавистен
Медее я, чем каяться потом
В мягкосердечии.
 

Медея

 
Увы! Увы!
О, не впервые, царь, и сколько раз
Вредила мне уж эта слава: зол
Она – источник давний. Если смыслом
Кто одарен, софистов из детей
Готовить он не будет. Он не даст
И к укорять согражданам за праздность…
И что еще? И ненависть толпы
Они своим искусством не насытят.
Ведь если ты невеж чему-нибудь,
Хоть мудрому, но новому, обучишь,
Готовься между них не мудрецом
Прослыть, а тунеядцем. Пусть молвою
Ты умников, которых город чтит,
Поставлен хоть на палец выше будешь —
Ты человек опасный. Эту участь
Я тоже испытала. Чересчур
Умна Медея – этим ненавистна
Она одним, другие же, как ты,
Опасною ее считают дерзость.
Подумаешь: покинутой жене
Пугать царей?! Да и за что бы даже
Тебе я зла хотела? Выдал дочь
Ты за кого желал: я ненавижу,
Но не тебя, а мужа. Рассуждал
Ты здраво, дочь сосватав, и твоей
Удаче, не завидую. Женитесь
И наслаждайтесь жизнью, лишь меня
Оставьте жить по-прежнему в Коринфе!
Молчанием я свой позор покрою.
 

Креонт

 
Да, сладко ты поешь, но злая цель
И в песнях нам мерещится: чем дольше
Я слушаю, тем меньше убежден…
Ведь от людей порыва остеречься,
Куда же легче нам, чем: от таких,
Как ты, жена, лукаво-осторожных.
Ну, уходи! Все высказала ты,
Но твоего искусства не хватает,
Чтобы сберечь нам лишнего врага.
 

Медея

 
О, я молю у ног твоих – ты нас
Не высылай; хоть ради новобрачных!
 

Креонт

 
Ты тратишься без толку на слова.
 

Медея

 
О, пощади… К мольбам моим склонися!
 

Креонт

 
Своя семья Медеи ближе нам.
 

Медея

 
О край родной! Ты ярко ожил в сердце…
 

Креонт

 
Милее нет и нам – после семьи.
 

Медея

 
Какое зло вы сеете, Эроты!
 

Креонт

 
Ну, не всегда – зависит от судьбы.
 

Медея

 
Виновному не дай укрыться, боже.
 

Креонт

 
Не будет ли, однако? От себя
И болтовни освободи нас лучше…
 

Медея

 
Освободить?.. Кого и от чего?
Ты вызволи нас, царь, из этой муки…
 

Креонт

 
Ты, верно, ждешь расправы наших слуг?..
 

Медея

 
 О нет, о нет, тебя я умоляю…
 

Креонт

 
Угрозы мало, кажется, тебе?
 

Медея

 
Я не о том молю тебя, властитель.
 

Креонт

 
Пусти меня… Чего ж тебе еще?..
 

Медея

 
Дай день один мне сроку: не решила,
Куда идти еще я, а детей
Кто ж без меня устроит? Выше этих
Забот Ясон. О, сжалься, царь, и ты
Детей ласкал. Тебе знакомо чувство,
Которое в нас будит слабый. Мне
Изгнание не страшно… Если плачу,
То лишь над их несчастием, Креонт.
 

Креонт

 
Я не рожден тираном. Сколько раз
Меня уже губила эта жалость.
Вот и теперь я знаю, что не прав,
Все ж будь по-твоему. Предупреждаю только,
Что если здесь тебя с детьми и завтра
В полях моих увидит солнце, смерть
Оно твою осветит. Непреложно
Да будет это слово… До утра…
 

(Уходит.)

Корифей

 
О злая судьба!
Увы, о жена, что бед-то, что бед!
Куда ж ты пойдешь? У кого ты
Приюта попросишь? Где дом
И где та земля, Медея?
В море бездонное зол
Бросил тебя бессмертный.
 

Медея

 
О да! Темно на небе… Но на этом
Не кончилось! Не думайте: еще
И молодым счастливцам будет искус,
И свату их довольно горя… Разве
Ты думала, что сладкий этот яд
Он даром пил, – все взвешено заране…
Он с этих губ ни слова, он руки
Единого движенья без расчета
Не получил бы, верьте… О, слепец!..
В руках держать решенье – и оставить
Нам целый день… Довольно за глаза,
Чтобы отца, и дочь, и мужа с нею
Мы в трупы обратили… ненавистных…
Немало есть и способов… Какой
Я выберу, сама еще не знаю:
Чертог поджечь невестин или медь
Им острую должна вогнать я в печень,
До ложа их добравшись? Тут одна
Смущает вероятность. По дороге
До спальни их или за делом я
Захвачена могу быть и злодеям
Достаться на глумленье. Нет, уж лучше
Не изменять пути прямому нам,
И, благо он испытан, – яд на сцену…
Так, решено.
Ну, я убила их… А дальше что ж?
Где город тот и друг, который двери
Нам распахнет и, приютив, за нас
Поручится? Такого нет… Терпенье ж
Еще хоть ненадолго. Если стен
Передо мной откроется защита,
На тайную стезю убийства молча
Ступлю тотчас. Но если нам одно
Несчастье беспомощное на долю
Останется, я меч беру открыто
И дерзостно иду их убивать,
Хотя бы смерть самой в глаза глядела.
Владычицей, которую я чту
Особенно, пособницей моею,
Родной очаг хранящею, клянусь
Гекатою, что скорбию Медеи
Себе никто души не усладит!..
Им горек пир покажется, а свату
Его вино и слезы мук моих…
За дело же! Медея, все искусство
Ты призови на помощь, – каждый шаг
Обдумать ты должна до мелочей!..
Иди на самое ужасное! Ты, сердце,
Теперь покажешь силу. До чего,
О, до чего дошла ты! Неужели ж
Сизифову потомству, [125]125
   Сизифово потомство– коринфяне. Мифический герой Сизиф, широко известный благодаря выражению «сизифов труд», считался одним из древнейших коринфских царей. В словах Медеи есть пренебрежительный оттенок, так как Сизиф славился своим корыстолюбием и плутовством.


[Закрыть]заключив
С Ясоном брак, позволишь надругаться
Над Гелиевой кровью? [126]126
   …позволишь надругаться над Гелиевой кровью? – Так Медея называет самое себя, считая своего отца сыном Гелия (Солнца).


[Закрыть] Но кому
Я говорю все это? Мы природой
Так созданы – на доброе без рук,
Да злым зато искусством всех мудрее…