Текст книги "Тени прошлого (ЛП)"

Автор книги: Snapes_Goddess

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Господи! Да как же я не помнил всего этого? – невольно зарычал Малфой, слегка двигаясь назад и толкаясь еще глубже снова. – Это… Это невозможно… такая тесная… такая жаркая… я же… черт! Да я сгорю сейчас в тебе!

Гермиона выгнулась еще сильней, и он проник в нее полностью. Затем снова качнулся назад, а потом опять вперед: резко, ловя губами ее мучительный, слегка болезненный стон. И замер, позволяя ей привыкнуть к ощущению полноты. Позволяя телам осознать, как хорошо им будет вместе… Конечно же, он оказался прав. Прошло всего несколько томительных мгновений, и Гермиона снова дернулась ему навстречу, ощутив, что боль первого вторжения благополучно сменилась желанием чего-то большего. Тело, не слушаясь разума, само начало двигаться к Люциусу, само приникало к нему, будто ожидая от него помощи и спасения от ничем неутолимой жажды.

– Люциус… пожалуйста, – почти прорыдала Гермиона, и оба они ощутили, как ее мышцы невольно пульсируют, будто умоляя его облегчить и утолить эту жажду.

– Мерлин! Не двигайся, прошу тебя… не делай этого, – стиснув зубы, простонал Малфой и зажмурился.

«Проклятье! Какого черта я не снял напряжение там, в душе?»

Потому как сейчас, находясь внутри самой желанной женщины после пяти лет воздержания, он не просто сходил с ума – он подыхал от желания… Чувствуя, что вспотел и тело бьет крупная дрожь, Люциус попытался взять себя в руки.

– Не сдерживайся, пожалуйста, – будто услыхав его мысли прошептала эта маленькая искусительница. – Ты нужен мне… хочу тебя… – повернувшись, Гермиона легонько прикусила его за мочку уха.

– Черт возьми… Прости меня, пожалуйста… Не могу больше… – задыхаясь, выдавил Люциус. – Обними меня. Крепче! – он уже почти кричал. – И ногами!

Застонал, ощущая, как она обхватила его, скрещивая тонкие лодыжки на пояснице. Затем скользнул руками под ее тело, обхватывая его со спины за плечи, возле самой шеи, и прижимая к себе еще крепче.

– Смотри на меня! – почему-то так важно было видеть ее глаза. Ужасно важно. Необходимо!

И когда встретился с ней взглядом, начал медленно двигаться. Наслаждаясь каждым толчком, каждым мучительным проникновением, каждой секундой. Наблюдая за ней, за ее глазами… И наслаждаясь тем, что видит в них.

– О-о-о… – не отрываясь, Гермиона смотрела на него, по-прежнему крепко обнимая и путаясь в волосах. – Люциус, пожалуйста… – в легком и непонятном для нее самой замешательстве умоляюще прозвучал ее голос.

– Да! Ты права… Я не могу больше, Гермиона… так хорошо с тобой… и так давно этого не было… – голос его дрожал от напряжения.

Начав двигаться еще быстрее, он сильно и глубоко входил в нее, слегка покачивая бедрами с каждым толчком. Потом опустил руку вниз и, подхватив ее, подтянул к себе еще ближе.

– Давай же… двигайся со мной! – Люциус чувствовал, как пот капельками стекает по его спине. – Да, девочка, так… Так! – прохрипел он, когда понял, что Гермиона поймала ритм и начала двигаться, приподнимая бедра навстречу каждому его толчку.

– Я… Люциус! О, Господи, это слишком… – она почти плакала, продолжая обнимать и непрерывно гладить его.

И тут Малфой почувствовал, как мышцы ее начинают сжиматься, будто затягивая его в некий водоворот чувственного безумства. Почувствовал, как ее тело начинает дрожать от надвигающегося оргазма и вознес хвалу всем божествам, придуманным человечеством этого мира за то, что Гермиона Грейнджер оказалась такой женщиной, о которой можно только мечтать. Нежной, пылкой, страстной – потому что, даже угрожая ему адом, добиться от него терпения сейчас было нереально…

«Нет, я, конечно, еще покажу чудеса выносливости! Но не теперь… видит Бог, не теперь!»

– Не борись с этим, девочка… Расслабься! Кончи со мной… Кончи для меня, ну же! – будто приказывая, прошипел Малфой, начав двигаться еще быстрей.

«Да!»

Тело превратилось в единое желание страсти и разрядки, даруемое ему лишь этой влажной горячей плотью. Его собственный оргазм был на подходе: он уже чувствовал, как горячо пылает напряженная мошонка, как сладостная дрожь волнами пробегает по позвоночнику…

«Да…»

Нирвана была близка. И на какое-то мгновение Люциус испугался, что не сможет подарить наслаждение ей. Что бросит ее одну в печальном и разочарованном женском одиночестве, несмотря на все свои благие намерения. И мысль эта казалось ужасной. Но сладкая ведьмочка, дрожащая под ним, застыла вдруг, задрожав и закричав одновременно, и было непонятно, что будоражит его сейчас больше: эта дрожь или этот крик. Тесная и жаркая, она конвульсивно сжалась, и Малфой излился в обожаемое лоно, невольно застонав от боли и наслаждения…

«Господи! – чувственный звездопад продолжался так долго, что на секунду подумалось: а кончится ли он когда-нибудь? И нужно ли, чтобы он кончался?»

Это было хорошо… Нет. Это было лучше, чем хорошо. Нет! Никогда еще это не было так хорошо. И никогда Люциус не думал, что это может быть так хорошо.

«Черт возьми, а ведь крутым любовником этой ночью я так себя и не показал… Хотя и надеялся, идиот!»

И все же жаловаться на судьбу он не мог. Да и не хотелось. Как можно было опуститься до подобного нытья? Особенно уткнувшись в шею любимой женщине и ощущая, что тело твое окончательно лишилось костей, а смягченный член все еще подрагивает и пульсирует внутри нее. Тихонько приподнявшись на локтях, Люциус посмотрел в лицо, волнующее его сейчас больше всего на свете. И лицо это было покрасневшее и потное, глядящее на него сонными глазами и улыбающееся довольной улыбкой.

– Ты как, в порядке?

Услышав вопрос, Люциус невольно дернул губой.

«И она еще спрашивает?!!»

– Я-то? Лучше, чем в порядке, и намного, – довольно усмехнувшись, Люциус наклонился и мягко поцеловал ее. – А ты?

– Ох… да… – Гермиона вздохнула и потянулась под ним. – Мне так… так хорошо… – улыбаясь, ответила она.

– Прости, я совсем потерял голову, – прошептал Малфой, потершись кончиком носа об ее нос, а потом нежно провел рукой по шее.

Мысли путались. Только что у него случился самый нелепый, самый неуклюжий, но и самый прекрасный секс в его жизни.

«Нет, не секс!»

Он только что занимался любовью.

«И, Мерлин, это было невероятно… Пожалуй, это было лучшее занятие любовью за все годы».

– А я даже рада, – Гермиона потянулась и ласково разгладила морщинку на его лбу. – Как раз этого и не произошло с тобой в наш первый раз…

– И этого… и многого другого. Но сегодня я сплоховал. Хотел любить тебя роскошно и долго, но где-то между находкой презервативов и дальнейшими разговорами планы мои как-то изменились и полетели к черту, – тихо произнес Малфой. – Но чуть позже я все равно займусь с тобой любовью медленно.

– Прекрати… Прошу тебя. Как по мне, так все было замечательно, а ты меня пугаешь. Прекрати жаловаться на жизнь, – Гермиона чмокнула его в губы, а затем смешно сморщила нос. – А вообще, хочу сказать… Подвинься чуть-чуть, Люциус. Тебе никто не говорил, что ты мужчина не из мелких?

Довольно засмеявшись, Малфой откатился на спину и, по-прежнему прижимая ее к себе, потянулся за палочкой, чтобы очистить обоих. А потом натянул одеяло. На себя. И на уже прикорнувшую к нему на плечо Гермиону.

– Нам было хорошо с тобой… – зевнув, он повернулся и поцеловал ее в висок. – Но я почему-то уверен, что дальше будет еще лучше. Намного лучше… Не знаю почему. Но это так, Гермиона.

Уже дремлющая, она ничего не ответила, а только прижалась тесней. И Люциус сам не заметил, как уснул.

========== Глава 21. Необычное пробуждение ==========

В которой новая семья проснулась.

За годы своей жизни Драко приходилось просыпаться по-разному: и от того, что домовики открывали на окнах шторы, и от звука будильника и галдящих одноклассников, собирающихся на занятия. От «Круциатуса» Темного Лорда, а бывало – и от нежных прикосновений желанной женщины, с которой ненароком уснул ночью. Но еще никогда не оказывался разбужен тем, что чьи-то крошечные пальчики аккуратно, но настойчиво, пытаются приподнять ему закрытые веки. Его неожиданно появившийся на этот свет младший брат лежал рядом с ним на кровати, наклонившись к лицу Драко чуть ли не вплотную.

– Эй… ты уже проснулся? – шепотом спросил его Элиас.

– Это нетрудно, дружок, особенно, когда кое-кто решил чем-то потыкать мне в глаза, – шутливо пробормотал сквозь сон Драко, хватая маленькую ручонку. – Сам-то почему проснулся так рано?

– Потому что больше не хотел спать. А ты почему так рано? – Элиас сел, скрестил ноги и, облокотившись о коленки, положил подбородок на сплетенные пальцы.

– Да потому что некий мальчишка притащился с утра пораньше и сунул мне пальцы в глаза. Поэтому, извини, но спать дальше я уже не мог, – Драко зевнул и перевернулся на спину. – И, кстати, почему ты не метнулся к маме с папой?

– Я ходил к ним… Но они там… боролись. Кажется, у них не было для меня времени, – отозвался мальчишка.

– Боролись, говоришь? – Драко усмехнулся.

«Ну, дает отец!»

– Нет, малыш, они просто… играли во взрослые игры. И в следующий раз обязательно постучи и дождись, пока тебе не ответят, прежде чем входить к ним. Да, уж коли заговорили об этом… а ко мне ты стучал, а?

– Стучал… Но ты так громко храпел, поэтому, думаю, и не смог меня услышать, – Элиас настолько забавно изобразил звуки храпа, что Драко рассмеялся и окончательно проснулся.

– Ах ты ж, находчивый маленький негодяй, – он продолжал смеяться. – Ну что, так значит – мы с тобой единственные, кто уже готов встретить новый день?

– Угу… Если, конечно, мама с папой еще не закончили свою борьбу. Мы пойдем к ним?

– Гм… нет. Почему бы нам не позволить им еще… побороться. А мы с тобой сейчас позавтракаем и тоже займемся чем-нибудь веселым, – Драко не удержался и погладил мальца по мягким кудряшкам, чуть темнее его собственных волос.

«Черт! До сих пор не могу поверить, что у меня случился младший брат…»

– В самом деле? Только мы с тобой? Как настоящие братья? – взволнованно выдохнул Элиас, и глазенки его округлились от восторга.

– Ну да. Тем более что мы и есть эти самые настоящие братья… – не мог не улыбнуться Драко.

– Ты мне очень нравишься! Я хотел, чтобы у меня был такой брат, как ты, – Элиас неожиданно бросился к нему и крепко обнял за шею.

– И ты мне тоже нравишься, Элиас. Честное слово, – у него в душе снова шевельнулось что-то мягкое и теплое, так же, как и вчера вечером, когда мальчишка желал ему «спокойной ночи». Уж чего-чего, но никак не ожидал Драко, что пацан так быстро окопается в его сердце. – Эй, медвежонок, отпусти-ка меня. Чем скорей я приведу себя в порядок, тем раньше начнется что-нибудь интересненькое…

Драко поднялся с кровати, но остаться в одиночестве ему так и не удалось: Элиас сидел на закрытой крышке унитаза и трещал без умолку, пока он принимал душ и брился. А потом, не переставая болтать, прыгал на его кровати, когда Драко одевался. И даже спускаясь в столовую, они продолжали о чем-то разговаривать, и звонкий голосок мальчика эхом отдавался от стен мрачных коридоров мэнора, перемежаясь со слегка покровительственными ответами старшего брата.

__________________________________________________________

С громким и удовлетворенным рыком Люциус вытянулся на постели. Краем глаза глянул на лежащую рядом ведьму и тут же ощутил, как губы растягиваются в довольной улыбке. Гермиона, потная и раскрасневшаяся от долгой вкусной утренней любви, лежала на животе возле него, и простынь едва прикрывала восхитительную маленькую попку. Ее глаза были закрыты, губы распухли от поцелуев, а копна волос выглядела просто катастрофой, одним гигантским спутанным клубком.

Но Малфою эта женщина казалась сейчас прекрасной. Самой прекрасной, которую он видел когда-либо. Он потянулся, скользнул ладонью по гладкой коже спины, и Гермиона, застонав, вздрогнула.

– О, нет, Люциус… Дай мне отдышаться… Ты же просто измучил меня… – возразила она, хотя Малфой видел, как по хорошеньким распухшим губам скользнула улыбка.

Сейчас у него уже не осталось никаких сомнений: внутри этой юной красавицы крылась прирожденная чувственная соблазнительница. Начальная неловкость прошла и, взяв ее с тех пор уже дважды, Люциус понял, что Гермиона занимается любовью так же легко, так же естественно, как и дышит, заставляя его самого задыхаться от наслаждения и даря телу божественную усталость.

– Да я никуда и не спешу, дорогая… могу продержать тебя здесь весь день, если мне захочется, – Малфой перевернулся на живот и принялся осыпать ее спину короткими обжигающими поцелуями, довольно ухмыляясь тому, как она стонет, выгибаясь под ними.

– Ага, будто наш сын позволит это сделать. Я удивлена, что он до сих пор не вломился сюда. Ай! – Гермиона взвизгнула, когда Люциус через простынь легонько прикусил ее левую ягодицу.

– Ну… У него теперь есть новый приятель в лице старшего брата. Так что я практически уверен, что он уже давно разбудил Драко, – Малфой откинул полотно простыни и наклонился ниже, уже ощущая, как плоть снова реагирует на вкус и запах обожаемого тела, когда в дверь спальни глухо постучали.

– Да! Кто там? – почти в отчаянии прорычал он, поспешно прикрывая Гермиону.

«Неужели Элиас все-таки понял, что входить к родителям без стука нельзя?»

– Милорд… сэр… Кажется, вы должны покончить с этим… – прозвучал за дверью настороженный и обеспокоенный голос домовика.

– Да я как раз и собирался кончить, если б мне не помешали… – тихо проговорил Люциус, уткнувшись колючей щекой в лопатку Гермионы, дрожащую от ее смеха. – Что там стряслось?

– Там… маленький хозяин, сэр… они с Мастером Драко… Милорд, прошу, разберитесь с этим… – в голосе домовика сквозил откровенный ужас, и Люциус, стремительно поднявшись с кровати, достал из гардероба еще один халат.

Он быстро оделся, краем уха ловя причитания, тоже вскочившей и поспешно натягивающей вчерашний халат, Гермионы.

– Господи… Наверное, Элиас сломал или разбил что-нибудь бесценное, – бормотала она, перехватывая халат поясом, и засовывая палочку в большой отвисающий карман.

– Меня больше волнует, как бы он случайно не нашел то, чего не должен был найти. Из моей прошлой жизни, – озабоченно отозвался Люциус, рывком открыл дверь и направился по коридору.

Гермиона двинулась следом, но завернув за угол, врезалась ему в спину. Малфой стоял у лестничных перил и глядел куда-то вниз.

– Что здесь происходит? – она обогнула его и, встав рядом, тоже заглянула через перила.

На первом этаже, у самой нижней части главной лестницы была навалена огромная куча подушек, вытащенных из многочисленных диванов и кроватей по всему поместью. А на самом верху лестницы, на плотном бархатном ковре сидел Драко. С Элиасом, устроившимся у него между коленок.

«О, Боже!»

– Мы пытались остановить молодых хозяев, но они не слушают нас, сэр! – запричитал маленький Боб, уже оказавшийся рядом с ними.

– И… что это они делают? – недоуменно задал вопрос Люциус, наблюдая, как Элиас схватился за передний край ковра, потянул на себя, в то время как Драко крепко обхватил мальчика.

А потом, к огромному удивлению Малфоя-старшего они качнулись вперед и заскользили по лестнице, будто на санях. Оба сына стремительно неслись вниз, не переставая заразительно хохотать при этом.

Гермиона сжала его руку, широко раскрыв глаза от страха и удивления. И Люциус, не колеблясь, аппарировал их обоих вниз как раз тогда, когда Элиас с Драко на полной скорости врезались в гору подушек. Младший задыхался от смеха и старший смеялся вместе с ним, продолжая крепко прижимать братишку к себе.

– Господи! Я же… я же всю жизнь мечтал сделать это! – еле проговаривая слова, смог наконец выдавить из себя Драко.

– В самом деле? Ну что ж, я счастлив, что твоя мечта сбылась… – процедил Люциус и раздраженно дернулся.

Заметив отца, Драко улыбнулся ему.

– Пап, я, и правда, мечтал это сделать с тех пор, как научился ходить… – кряхтя, он поднялся с ковра и поднял Элиаса, поставив того на ноги рядом с собой.

– Вы видели нас? Да, видели? – мальчик взволнованно подпрыгивал на месте. – Мы слетели вниз по лестнице! Как на метле!

– Да, видели, – показалась из-за плеча Люциуса Гермиона. – Вы могли удариться или даже разбиться, если б ковер отклонился в сторону… О чем ты думал, детка? Это же опасно! – она присела перед ним на колени, предварительно убедившись, что халат плотно запахнут.

– Зато это было так весело! И Драко не позволил бы мне удариться, он любит меня, – счастливо сообщил матери Элиас.

– Вы не должны вести себя столь неосторожно ни в доме, ни где бы то ни было. Нельзя вести себя так неосмотрительно вообще, – нахмурился Люциус.

Откровенно говоря, он просто не знал, как реагировать на происходящее. Старший сын никогда не вытворял раньше ничего подобного, по крайней мере, здесь – дома. А данная ситуация осложнялась еще и тем, что Драко уже абсолютно взрослый человек.

– Ну, и кто выиграл? – вдруг задал вопрос Элиас, отвлекая недоумевающего отца от размышлений.

– Во что? – удивилась Гермиона.

Она уже поднялась и, прислонившись к Люциусу, ощутила, как его рука тут же обвила ее талию.

– Когда я зашел к вам утром, вы меня не слышали, потому что боролись. Так кто выиграл-то? Тогда, похоже, папа выигрывал, он был сверху… А потом вы мне ничего не ответили, и я пошел будить Драко, – Элиас пожал плечами.

Гермиона глухо застонала и уткнулась Люциусу в плечо, Драко фыркнул, еле сдерживая смех, а Малфой-старший раздраженно качнул головой и слегка сморщился от досады.

«Черт!»

– Ты выиграл, да, пап? – невинно спросил Элиас, понятия не имея, что же он на самом деле видел.

– М-м-м… это… была ничья… – только и смог произнести Малфой, выразительным взглядом порекомендовав при этом Драко обойтись без комментариев.

– О, ничья – это хорошо! Тогда что ли это значит, что вам нужен перерыв, а потом опять начнете бороться? Нужно же определить победителя! – взволнованно выдохнул Элиас.

– Безусловно, вам стоит вернуться в спальню и побороться еще немного, – уже не сдерживаясь, Драко все-таки хохотнул. – Ничья, перерыв, а там, глядишь, и до рекорда недалеко…

– Но Элиас… – лицо полыхнуло огнем, и Гермиона от стыда еле выговорила имя сына.

– Не переживай за него – пусть проведет день со мной. Мы собирались проехаться верхом вокруг поместья. А потом я обещал ему прокатиться на моей машине, которую Элиас, кстати, нашел гораздо круче папиной… – Драко положил руку на плечо брата. – Так что… у нас есть, чем заняться! А вам как раз самое время вернуться… хм, к борьбе.

– Драко, но Элиас – он еще маленький, и контролировать его… реально трудно… – Гермиона прикусила губу.

– Ну, если для этого мне понадобишься ты, то мы сразу же вернемся. А вообще, нам будет полезно побыть вдвоем – только он и я. Сама же понимаешь, нужно узнать друг друга. Как братья…

Гермиона перевела взгляд на сына и заметила, с каким обожанием тот таращится на Драко.

«Как же мне не хочется отпускать своего мальчика одного!»

И в то же время она ясно осознавала, насколько важно сейчас для Элиаса и Драко установить ту связь, которая позволит им ощущать себя родными людьми. Да и… с Люциусом тоже хотелось остаться вдвоем – она снова покраснела, вспомнив о его руках и губах, блуждающих по ее телу.

– Ты обещаешь, что сразу вернешься с ним, если что?.. – наконец выдохнула она.

– Обещаю. Я позабочусь о нем, Грейнджер. Прекрати дергаться.

– Что ж… Тогда хорошо… но только проследи, чтоб на лошади он был в шлеме и укутан во что-нибудь теплое. Ой, он же не сможет ехать у тебя в автомобиле без автокресла. Надо перенести то, что стоит у Люциуса. И не давай ему никаких сладких газировок, даже если будет умолять!

– Гермиона, у меня тоже есть детское кресло, я установил. Специально для него, – Драко усмехнулся. – Поверь мне – все будет нормально.

Гермиона вздохнула и наклонилась к ребенку. Она поцеловала Элиаса в лоб, коснулась губами щеки и чмокнула маленькую ручку.

– Ты обещаешь, что будешь слушаться брата и не станешь шалить? – спросила тихо.

– Да, мам, обещаю.

– А я надеюсь, что вы оба больше не будете делать глупостей. И уж, конечно, надеюсь на то, что ополоумевшие от вашего поведения слуги, больше не будут являться ко мне с жалобами, – подытожил Люциус.

– Обещаем вести себя, как и приличествует мужчинам рода Малфой, сэр! – Драко, как солдат, прищелкнул каблуками. – Так что, всем пока! Увидимся за обедом.

И взяв младшего брата за руку, повел его к выходу из холла мэнора, напоминавшего сейчас фабрику по производству диванных подушек, на которой произошла авария.

Люциус глянул на слегка растерянную Гермиону и улыбнулся.

– Ну, а мы с тобой чем займемся, чтобы скоротать время до обеда? – негромко промурлыкал он ей на ухо.

– О, уверена, ты обязательно придумаешь что-нибудь… – Гермиона прижалась к его груди.

– Тогда может, и правда… Пойдем еще немного… поборемся?

========== Глава 22. Наслаждение ==========

В которой Люциус посещает Гермиону на работе.

– Мда… выглядишь ты сегодня действительно счастливой и… удовлетворенной, – не удержалась от подколки Джесса, увидев в понедельник сидящую за своим столом Гермиону.

Она не могла не заметить мельчайшие и почти неуловимые изменения, появившиеся в подруге. Глаза у той запали и потемнели от усталости, а улыбка стала какой-то загадочной и уже не такой невинной, как прежде. Да и румянец на щеках Гермионы пунцовел сейчас совсем не от жары в магазине.

– И тебе привет, Джесс, как прошли выходные?

– Есть подозрение, что не так прекрасно, как твои! Ты выглядишь… очень довольной… – Джесса привычно присела на край стола. – Ну, и как? Он так же хорош в деле, как и выглядит?

– Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, – смущенно пробормотала Гермиона, улыбнувшись при этом так, что ответ был более чем очевиден.

– Да и не отвечай: у тебя на лице написано! – звонко рассмеялась Джесса, и Гермиона не смогла не присоединиться к ней. Небольшой кабинет заполнили звуки задорного и чувственного смеха. – Я рада, что этот мужик не разочаровал тебя.

– Да, не разочаровал… – наконец тихо призналась Гермиона.

– Ну, а если отвлечься от устроенного им секс-марафона, то все-таки: как прошли выходные в его доме? – продолжала выпытывать Джесса. – И как поладили друг с другом братья?

– О, намного лучше, чем я думала: Драко проникся к Элиасу практически сразу. Знаешь, они так похожи – прямо, как две горошины из одного стручка, – усмехнулась Гермиона. – Это был действительно замечательный уик-энд. Даже несмотря на то, что старший брат научил Элиаса сомнительным шуткам и похабным песенкам. А еще они затеяли катание на ковре с главной лестницы мэнора – что, конечно же, было уже форменным хулиганством.

– Ну что ж, я очень рада, что ты, наконец-то, прервала свое добровольное одиночество. Ты была одна слишком долго. Так нельзя, Гермиона… – Джесса потянулась и осторожно коснулась руки подруги. – Так… ты влюбилась в него?

– О… – испуганный возглас Гермионы снова заставил Джессу хохотнуть.

– Да не пугайся так! Я же не прошу тебя отдать мне почку!

– Просто не ожидала, что спросишь так прямо, – дрожащими губами тихо произнесла Гермиона. – И не знаю, что тебе ответить. Мне кажется, я пока и не понимаю, что такое любовь, разве что дружеская или к Элиасу, – она с любопытством посмотрела на Джессу. – А ты когда-нибудь любила?

– Да, любила… – помолчав, печально отозвалась та. – И это было давным-давно. Он умер… точнее, его убили.

– Боже! Прости меня. Мне очень жаль, что заставила тебя вспомнить об этом, – Гермиона чувствовала себя ужасно.

– О, не расстраивайся… у меня нет о нем плохих воспоминаний. Я была очень молода, когда встретилась с ним. Он был на несколько лет старше – мрачный, задумчивый и, думаю, один из самых умных людей, которых я когда-либо знала. Я влюбилась в него сразу, как только увидела. Он помог нам с мамой в одной очень нехорошей ситуации, хотя и рисковал, чтобы все получилось так, как нужно. И стал моим первым мужчиной. Я подарила ему свою девственность и свое сердце. Знаешь, он никогда не любил меня, душа его всегда принадлежала другой, но это не имело никакого значения. Я готова была ждать его вечно, надеясь, что когда-нибудь он все-таки сможет полюбить снова. Иногда он писал мне, а когда мог, то и приходил. Нечасто, но все же это было лучше, чем ничего. А два года назад я узнала, что он погиб, еще раньше, защищая кого-то, кого должен был защитить. Не знаю, смогу ли когда-либо полюбить еще раз так, как любила его… – Джесса смахнула со щеки слезинку и грустно улыбнулась.

– Мне кажется, когда-то я знала человека, очень похожего на того, которого ты описала, – задумчиво проговорила Гермиона. – И могу понять, почему тебе было так тяжело забыть его и двигаться дальше.

– Когда любишь кого-то по-настоящему, то человек становится частью тебя самой. Даже тогда, когда находится далеко. Даже когда умирает… Любовь может стать спокойней, будто затихнуть, но сама она не умрет никогда. И помнить этого человека будешь всегда. Пусть несчастная, безответная, она все равно остается в сердце, даже если оно и было разбито этой любовью, – будто глядя в пустоту, продолжила Джесса.

– А как ты поняла, что это именно она – любовь?

– Каждый раз, когда я видела его, во мне будто закручивалась какая-то спираль, – Джесса прикрыла глаза и вздохнула. – Он был, конечно, не такой красивый, как твой, но возбуждал меня безумно. Мне было восемнадцать, когда мы повстречались, и поначалу он отшутился, сказав, что я слишком молода, чтобы разобраться, серьезно ли мое чувство к нему или нет. Ему было тогда под тридцать, но мудр он был не по годам. А мне было все равно, я просто знала. Он был в каждой моей мысли, и как бы банально это ни звучало – мое сердце билось только для него. Когда он поцеловал меня в первый раз, я словно растаяла. А когда занимался со мной любовью, он был так нежен и внимателен, что мне хотелось плакать от счастья… Он был нужен мне, как наркотик, которым я не могла насытиться. А когда его не стало, поняла, что частички моей души не стало вместе с ним…

– А ты ведь никогда не говорила о нем… Да и вообще никогда ни о ком так не говорила так – обычно просто скабрезничала что-то на тему секса… – Гермиона искренне удивилась чувственной нежности, звучащей из уст подруги.

– И этому меня тоже научил он. Никогда не показывать своих настоящих эмоций. Он и сам так поступал, никому их не демонстрировал. Никому, кроме меня, – Джесса улыбнулась. – И это дорогого стоило, поверь. Даже если он не мог любить меня, то доверял точно. Мне же его доверия было достаточно.

Резко поднявшись, Гермиона обогнула стол и крепко обняла Джессу. На секунду та опешила, но потом обняла в ответ.

– Спасибо, что поделилась. Это очень много значит для меня, – тихонько проговорила Гермиона. – Я хотела сказать, что ты очень много значишь для меня.

– И это чувство взаимно, дорогая, – Джесса старательно сдерживала слезы.

Никогда у нее не было таких подруг, и уж конечно, ни одна из них не была похожа на Гермиону. Когда-то, три года назад, повстречав эту молодую женщину, Джесса и подумать не могла, какими близкими друзьями они станут. Теперь она уже не представляла свою жизнь без Гермионы и ее сына.

– Гм… надеюсь, мы не помешали? – со стороны двери раздалось вежливое покашливание, заставившее девушек отстраниться друг от друга.

Повернувшись к двери, они увидели стоящих в проеме Люциуса и Драко Малфоев.

– Черт побери, отец, никогда не останавливай обнимающихся женщин! Ты же все испортил! Теперь мы никогда не узнаем, что могло бы произойти дальше… – шутливо ругнул Люциуса Драко и тут же схлопотал хмурый взгляд родителя.

– Что вы здесь делаете? – ошеломленно задала вопрос Гермиона, отчаянно надеясь, что Джесса не спросит ее потом, почему эти двое были одеты так странно, поскольку оба Малфоя умудрились заявиться в магловский магазин, нацепив при этом мантии.

– Драко хотел спросить у тебя разрешения опять куда-то потащить Элиаса, – Люциус прошел в кабинет и сразу же наклонился к Гермионе с поцелуем. – А я просто соскучился, – прошептал он ей в губы.

– Угу. Хочу взять его на рыбалку, – отозвался Драко и, разглядев Джессу, протянул.

– Привет.

– Ох, извините. Это – Джесса Смит. Джесс, а это – Драко Малфой, старший сын Люциуса. Драко, Джесса – моя близкая подруга, – представляя их друг другу, Гермиона заметила огонек, тут же блеснувший в глазах Джесс при взгляде на парня.

– Рада познакомиться с вами, юный мистер Малфой, – почти промурлыкала та.

– А уж как я рад, и можно просто – Драко, – кокетливо подмигнул Малфой-младший, обшаривая глазами фигуру Джесс.

– О, нет… думаю, пока не стоит… – заметив его взгляд, усмехнулась Джесса и сползла со стола. – Может мне повернуться? Чтобы и со спины уже разглядели? – и она действительно медленно развернулась и, облокотившись ладонями о стол, приняла нарочито вызывающую позу. Ягодицы, туго обтянутые джинсами, качнулись.

– Ого! Мне всегда нравились женщины, умеющие впечатлить… – оценил Драко и тут же глумливо хохотнул.

Откинув голову, Джесса рассмеялась в ответ, а потом оттолкнулась от стола и подошла к нему почти вплотную.

– Какой красивый маленький мужчинка… – она так же нахально скользнула взглядом по фигуре Драко. – Да и выглядит практически, как папочка…

– Вот еще! – тут же ухмыльнулся Драко. – Могу с уверенностью сказать, что я – более новая, так сказать, уже улучшенная модель.

– Ну… дружок… Гермиона точно не жалуется на состояние твоего старого папы, – Джесса опустила глаза чуть ниже его брючного ремня, а затем оглянулась через плечо. – Знаешь, подруга, эта семейка, безусловно, любима богами, – она подмигнул уже пунцовеющей Гермионе, а потом поймала взглядом вопросительно поднятую бровь Люциуса. И снова перевела внимание на Драко. – Ах ты ж, высокомерный щенок… Я, вообще-то, слишком стара и опытна для тебя! Таких, как ты, живьем ем. И не давлюсь.

– Даже не мечтай, девочка! Я слопаю тебя первым, – тут же парировал Драко, коснувшись кончиком языка верхней губы и вызывающе приподняв бровь. – Возраст меня не волнует! Есть женщины, которые, как хорошее вино, как лучшее марочное вино… С годами становятся только слаще и соблазнительней… Что делает их, этих самых женщин, гораздо приятней в общении.

– Да ну неужели?.. – казалось, Джессе даже нравится его наглость. И это было правдой! Великолепный маленький засранец был, конечно, чертовски самодоволен, но она уже ощутила, как внизу живота что-то напряглось и заныло от мысли, что именно будет делать с ней этот щеночек в её постели. – Так, может быть, выйдем из кабинета и оставим двух этих влюбленных, наконец, наедине? – она соблазнительно облизала губы.

– Ведите, миледи! – прищурился Драко. – Я с удовольствием последую за вами…

– М-м-м… что ж, этикетом ты явно владеешь. И мне это нравится. Пошли, щенок! – Джесса провокационно коснулась ремня на брюках Драко и потянула его за собой.