Текст книги "To Cause a Soul to Crack (ЛП)"

Автор книги: SleepySkeleton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Он резко вдохнул и, открыв глаза, лихорадочно оглядел комнату, но, разумеется, был один.

«Детский сад, – подумал он, разглядывая пол. – Нет… нет никаких причин для страха. Ты почувствуешь себя лучше, когда помоешься».

Нужно просто снять последнюю часть доспехов, тогда можно будет смыть грязь, переодеться в чистое и покончить с этим. Скрипя зубами, он поднялся, чтобы избавиться от последней части одежды, и…

…На миг ощутил себя в лесу, лозы насильно сдергивали его броню, оставив его полностью обнаженным и уязвимым. Хватали за ноги и…

Папирус вернулся в реальность и обнаружил, что сидит на полу, прижимаясь к спинке своей кровати-гоночной машины. Его кости стучали друг об друга, а по лицу катились слезы. «Ох… хватит, – он вытер глазницы, выпрямился и решительно сбросил броню. – Что я за часовой, если… если дергаюсь из-за каких-то глупостей?»

Однако ему совершенно не нравилось это чувство незащищенности – оно не беспокоило его, когда он в последний раз мыл свои кости, но сейчас у него было ощущение, что он снова открывается для всех опасностей – чтобы его ударили, ранили, изъяли магию…

Он снова зажмурился, пытаясь сосредоточиться. «Глупости. Я не могу позволить какой-то слабой панике… наверное, это все равно была моя вина… встать у меня на пути. Я просто должен двигаться дальше и в следующий раз быть сильнее. Вот… вот и все». Тряхнув головой, он поднял мочалку, окунул ее в ведро, порадовавшись, что вода все еще теплая, и начал обмывать руки.

По крайней мере, ощущение теплой мыльной мочалки ничем не походило на навязчивые прикосновения извивающихся лоз.

Отмыть грязь оказалось труднее, чем изначально предполагалось. Папирус был правшой, но шевелить этой рукой было слишком больно, так что он делал все, что мог, левой. Приходилось быть предельно осторожным с ребрами, которые все еще ныли, и он невольно содрогнулся, когда мыл внутри. Позвоночник тоже был поврежден, но теплая вода немного успокоила его. Грязь легко сошла с ног (хотя ему приходилось быть очень нежным к суставам), и ступни получилось отмыть быстро, но…

Папирус закрыл глаза. Он не хотел видеть эту часть.

Настолько быстро, насколько смог, он обмыл свой таз. Скелет сосредоточился только на этой задаче, полностью сфокусировался на том, чтобы отмыть грязь, пытаясь заблокировать воспоминания о том, откуда она там появилась. Обычно его никоим образом не волновало мытье этого места, но теперь это больше напоминало сражение с собственными мыслями, попытку удержать свою ментальную оборону.

Он справился. Его кости были чисты, но скелет чувствовал себя полностью выжатым. Он повесил мочалку на край ведра и обернулся полотенцем, радуясь, что тело опять что-то скрывает, и… остался сидеть перед кроватью, слепо глядя в пол.

Он думал, что должен встать, но понял, что не хочет двигаться. Он всего лишь помылся, а ощущал себя так, будто одновременно разгадывал пять головоломок.

В конце концов, собрав свою волю, он ухватился за край полотенца и начал вытирать правую руку.

Лоза скользнула по его плечу.

Папирус вздрогнул и шарахнулся в сторону, его магические резервы застонали, как пустой желудок, когда он на автомате попытался призвать кость, чтобы защититься. Внезапно он ощутил, как что-то ударило его по ноге, и услышал грохот, следом за этим что-то обдало его холодом, заставив отползти и прижаться к дальней стене, готовясь отбиваться от лоз, если они сделают еще одно движение в его сторону, и…

…и…

Лоз не было, он просто опрокинул ведро, разлив холодную воду по ковру.

Папирус осмотрел беспорядок, а потом уронил голову на руки.

Почему у него не получалось просто вернуться к нормальной жизни?

========== Глава 6. Изменения в плане ==========

Комментарий к Глава 6. Изменения в плане

Морковь, спагетти и собачьи лакомства.

В лесу было спокойно, но не тихо. Снегопад прекратился, слабое дыхание ветра раскачивало деревья, заставляя их стонать. После вчерашнего ненастья на ветвях лежал снег, который изредка срывался и падал на землю с мягким хрустом. Он решил, что в довольно примитивном смысле подобное может считаться красивым.

Это напомнило ему, что Король был из тех, кто умел наслаждаться примитивной красотой, независимо от того, сколько раз видел это. Он мог любоваться панорамой столицы, цветочной клумбой в тронном зале, мимолетными лучами солнечного света, пробивающимися с поверхности, и ему никогда не надоедало.

Но Флауи был из тех, на кого лес нагонял скуку.

Конечно, в первые разы он казался симпатичным местом, и цветок провел несколько тайм-лайнов – несколько из ранних – исследуя снежные леса. Но теперь это было скучно. Все тот же снег, те же деревья, те же глупые скучные монстры, шатающиеся по одним и тем же маршрутам каждую временную линию, если только он силой не заставлял их свернуть.

Однако сегодня все должно было быть иначе, учитывая то, что он сделал прошлой ночью. Если он знал Папируса – и он был уверен, что знал, после того, как провел рядом с ним так много временных линий – скелет попытается вернуться к обычной жизни так быстро, как может, неважно, готов он или нет. Однако весь день его нигде не было видно: Флауи несколько раз перепроверил все головоломки – безрезультатно. И сейчас он ждал в лесу на холме, с которого было видно караульную станцию Папируса, но не видно его самого.

Хотя какой смысл в прятках, если тебе не от кого прятаться.

А вдруг появится улыбающийся мусор? Это тоже может быть интересно! Он не собирался делать что-то с этим идиотом прямо сейчас, но, по крайней мере, можно за ним понаблюдать. Это немного развлечет и одновременно даст представление о состоянии Папируса. Флауи решил, что мусорный мешок может охотиться за тем, кто ранил его брата. Ну что ж, удачи ему с этим. Папирус никогда не признается, что проиграл цветку.

Однако сейчас он был бы рад увидеть даже то, как бесполезная груда костей шаркает мимо, попивая кетчуп. Все что угодно, лишь бы не видеть одинаковую округу и не слышать одно и то же глупое повторяющееся…

– Эй! Чилл! Сюда!

Флауи плюхнулся лицом в снег, потом поднял голову и метнул недовольный взгляд вниз. Да, разумеется, дети-сноудрейки затеют здесь свой спор. Синий дожидался у корней дерева, а второй, с зеленоватым оперением, пробирался сквозь сугробы, неся с собой пластиковую коробку.

– Да, да, я иду, Сноу!

– Я таааак проголодался, – пробурчал Флауи.

– Я таааак проголодался, – заскулил Сноу, переступая лапами по снегу.

Качнув головой, чтобы вытряхнуть снег из лепестков, Флауи отвернулся от детей, пытаясь подумать. Может быть, он переоценил выносливость Папируса. Может, тот слишком устал, чтобы выйти на работу после вчерашней ночи.

– Как ты относишься к морковке?

– Я не отношусь к морковке, я – монстр! Ха-ха! *

Угх, теперь он вспомнил, почему избегал этого сноудрейка несколько последних тайм-лайнов. Как будто слушаешь, как молодая версия мусорного мешка выдает свои худшие каламбуры. Он зарылся глубже в снег, пытаясь абстрагироваться от их разговора, как от рекламы по телевизору. Что за безалаберность? Папирус никогда так много не спал и обычно быстро отходил от любых неприятностей.

– Хорошая шутка, Сноуи! Вот, держи.

– Ох, а что это у тебя…

Хотя, наверное, то, что он с ним сделал, было немного хуже просто «неприятности», и вполне нормально, что ему нужно больше времени, чтобы справиться с этим. Однако Флауи не терпелось перейти к плану.

– Эй, это мое!

– Да брось, я несколько недель не ел сырных завитков!

– Тогда иди и сам стяни их для себя! Будь настоящим бунтарем!

– Я… эм… я слишком уЛЕДный для бунтарства.*

Дурацкий каламбур. Так о чем он?.. Ах, да, может, если объявится мерзкий братец Папируса, можно было бы подумать, как подстроить свой план под него? Прямая встреча с мусорным мешком предполагалась только на поздних стадиях плана, но, может, можно сократить время и выкинуть несколько этапов.

– О чем ты говоришь? Ты уже бунтарь!

– Нет!

– Сноуи, ты сбежал из дома!

– Но… так ведь…

Проехали. При этой болтовне нереально сосредоточиться. Расстроенно рыкнув, Флауи зыркнул на детей. Может, в этот раз они скажут что-то интересное.

– Это абсолютное бунтарство.

– Н-но на самом деле я не хотел бунтовать! Я хотел быть к-комиком.

– Так иди на курорт, – фыркнул Флауи, со скуки оглядывая лес. – Хоть бы раз что-то другое.

– Так иди на курорт! Там ты можешь стать комиком.

– Но мой отец так холоден ко мне…*

– Соберись! Покажи там всем, кто босс!

Сноу неуверенно заскулил.

– Ну, а если ты не собираешься ничего с этим делать, то хватит ныть и отдай мои закуски!

– Но я голодный!

– Начинай сам о себе заботиться!

– У тебя сердце изо льда! *

Ох, ну вот. Если они не собираются ничего менять, тогда придется все делать самому.

– Давайте-ка посмотрим, как хорошо вы сможете придумывать свои тупые снежные шуточки под снегом, – буркнул Флауи, и лоза обвилась вокруг основания дерева, под которым стояли дети. Он с силой тряхнул дерево, рассчитывая сбить снег с ветвей.

Но тряска оказалась слишком сильной, и снег попадал вокруг снойдрейков, не завалив их, как он надеялся. Скрип и треск заставил детей на секунду прервать свой разговор.

– Т-ты ничего не слышал? – Чилл, приспустив очки, оглядел лес.

Угх, да что не так с этим деревом. Трясись же, тупица…

Лоза приложила больше усилий, и с веток рухнул приличный снежный ком, завалив синего сноудрейка с головой.

И ствол треснул.

Несмотря на отсутствие ушей, Флауи поразился тому, насколько громким может быть звук падения дерева. Не думая, он прижал листья к лепесткам по бокам головы, но это не спасло от громогласного треска, заполнившего воздух, когда дерево наклонялось все ниже и ниже. Он уловил крики сквозь грохот и вытянул стебель, заинтересованно ухмыляясь. Это что-то новенькое.

Из-за эха Флауи не мог разобрать, о чем там визжит зеленый сноудрейк, но догадаться было нетрудно, если учесть, что из-под упавшего ствола торчит голова и левое крыло синего сноудрейка. Тот задыхался, свободное крыло трепыхало, размазывая по снегу серый порошок.

– СНОУИ! – кричал другой сноудрейк, хлопая крыльями и отчаянно раскапывая когтями снег вокруг брата.

К слову, снег уже совсем посерел. Флауи хихикнул.

Ууупс.

– ПОМОГИТЕ! КТО-НИБУДЬ!

Наблюдая за представлением, он услышал собачий лай вдали и понял, что случайно изменил план игры. Но. Неважно.

Можно все обернуть в свою пользу.

***

Бармен мерил его взглядом сверху вниз, что впечатляло, учитывая, что Санс не видел его глаз за очками.

– Ага, Гриллби, я в курсе. Как я говорил, когда она придет, просто добавь это к моему счету, лады? Я заплачу в конце недели, как и всегда. Ну, или почти всегда, – подмигнул он. – Сделай мне скидочку сегодня, ладно? * У меня тут произошло… кое-что. И она делает мне одолжение, – он качнулся назад на барном стуле и нацепил на лицо беззаботное выражение, хотя ощущал себя по-другому.

Гриллби пробормотал что-то своим тихим трескучим голосом.

– О, – Санс погладил водолазку на уровне живота. – Ну, скажу тебе начистоту* – в стирке. Кетчупом вчера облился.

Еще один треск. По затылку Санса стекло несколько капель пота, и вовсе не от жара, излучаемого монстром перед ним.

– …Ладно, – он оглядел бар. Сейчас было около двух часов дня – довольно мертвое время, учитывая, что большинство монстров уже пообедали – но он не собирался рисковать. Навалившись на барную стойку, он сказал, понизив голос:

– Да, прошлой ночью кое-что случилось. Но я реально сейчас не могу рассказать, понимаешь?

Гриллби всем видом показал, что понимает.

– Серьезно не могу, – он улыбнулся чуть шире. – Челюстно говоря*, если бы у меня не было дел, срочно требующих моего внимания, я бы, наверное, что-нибудь заказал, – он вздохнул, а его улыбка дрогнула. – Но не могу, не тогда, когда тут такое произошло.

Ответа не было.

Если бы у Санса были ногти, он, наверное, уже проковырял бы дырку в столешнице. А так просто побарабанил по ней пальцами, а потом ударил кулаком и закрыл глазницы руками.

– Папирусу очень плохо. Пожалуйста, сделай это ради меня.

Гриллби смотрел на него, а потом кивнул головой.

Санс уловил движение через промежутки между пальцами и, вздохнув, снова откинулся назад.

– Спасибо, приятель. Я твой должник, – он улыбнулся чуть более искренне и не сдержал легкий смешок. – Во всех смыслах. Я принесу тебе деньги, как только смогу. Увидимся.

Легко махнув рукой, он спрыгнул с табурета и вышел за двери.

И пнул кучку снега.

– А ведь не собирался никому говорить, – тихо проворчал он. Разумеется, он не выдал Гриллби никаких подробностей, но это все равно было больше, чем нужно. Вот почему он ненавидел обещания.

Но у него не было времени, чтобы стоять и злиться на себя. Папирус скоро закончит сушить свой ковер и поймет, что его нет. Кроме того, гость тоже скоро явится. Выпрямившись и по привычке попытавшись сунуть руки в карманы, которых не было, Санс коротким путем отправился домой.

Оказавшись в гостиной, он с разочарованием обнаружил, что она пуста, хотя в этом не было ничего удивительного. Он сел на верхнюю ступеньку лестницы и постучался костяшками в дверь Папируса.

– Эй, Папс, ты… – «в порядке? ты и так знаешь ответ на это, тупица…» – скоро выйдешь?

– …Да, – Сансу пришлось напрячься, чтобы расслышать голос брата. – Д-дай мне пару минут, брат.

Обычно он мог услышать Папируса из любого уголка дома – даже когда Санс был в лаборатории, а Папирус в своей комнате. Но сейчас он говорил так тихо…

Как только найдет того, кто сделал это с братом, Санс распылит его быстрее, чем вы успеете сказать «хот дог»… Нет, слишком долго. Быстрее, чем вы успеете сказать «пес». Быстрее, чем…

Тук, тук.

Санс внезапно осознал, что его глаз снова светится, быстро потушил его и направился вниз, чтобы ответить на стук.

Хозяйка гостиницы – стройная крольчиха в желто-голубом платье – встретила его на крыльце, вежливо улыбаясь.

– Здравствуй, эм, Санс?

– Ага, так меня обычно и зовут, – ответил Санс с полуулыбкой, отступив от двери. – Входите.

Кролик вошла, озираясь вокруг и шевеля ушами.

– Ты говорил, что твоего брата нужно немного подлечить? – спросила она, окинув дом неопределенным взглядом. – Он дома?

– Да, он спустится через минуту, – Санс пошаркал к дивану, сложил одеяло и, собрав подушки, перекинул их на одну сторону. Скелет присел и махнул хозяйке гостиницы.

– Кстати, в Гриллби‘s все оплачено. Вы можете забрать свой обед, когда закончите.

– О, спасибо, – хозяйка подошла к дивану, но не села, а подняла свой взгляд к верхней площадке лестницы.

Санс нахмурился и проследил за ее взглядом. Он надеялся, что Папирус на самом деле имел в виду то, что сказал, говоря, что спустится через пару минут, Санс слышал, как кролик нетерпеливо притопывала лапкой по ковру.

– Ну и погодка вчера была, да? – спросил он, улыбаясь шире. Когда она взглянула на него, он подмигнул. – Похоже, мой бро умудрился продрогнуть до костей.

Кролик искренне улыбнулась, тихо посмеиваясь, ее взгляд стал дружелюбнее.

– Я сделаю все, что смогу, но ты знаешь, что я не очень сильный целитель, – выражение ее лица изменилось, а ушки поникли, когда она в смятении посмотрела ему в глаза. – Гостиница помогает сама по себе. Он мог бы просто переночевать там.

Санс скрыл бешеную работу мозга за неизменной улыбкой. «Нет, потому что на моего брата кто-то напал и теперь ему слишком стыдно выйти на улицу» – вот какой был ответ, но он не собирался говорить этого. Проблема была в том, чтобы найти версию, на которую купится хозяйка гостиницы.

– О, – внезапно рассмеялась она. – Верно, он не хочет никого больше заразить?

Да, это подойдет.

– Хех. Папирус щедрый парень, но болезнь – это не то, чем он хотел бы делиться.

Скрип.

Они развернулись к двери.

– Санс? – Папирус, хромая, вышел из комнаты. Вместо его обычного боевого тела – все еще сломанного, вспомнил Санс – на нем была широкая розовая кофта бренда МТТ, которая заканчивалась сразу под грудной клеткой, и слишком длинные серые спортивные штаны, скрывающие лодыжки. – С кем ты?..

Он увидел хозяйку и отшатнулся, прижавшись затылком к стене.

– Здравствуй, Папирус! – сказала кролик, махнув ему. – Прости, что напугала. Почему бы тебе не спуститься?

Папирус смотрел на нее, открыв рот, но быстро исправился, когда поймал вопросительный взгляд Санса.

Санс улыбнулся кролику, поднялся с дивана и подошел к лестнице.

– Она была так добра, чтобы заглянуть к нам на обеде, – объяснил он. – Она поможет подлечить тебя.

– О-о, – высокий скелет перенес вес на здоровую ногу и, снова оглянувшись на кролика, попытался улыбнуться ей. («Тебе еще работать и работать, если ты хочешь обмануть хоть кого-то», – подумал Санс). – Да. М-минутку!

Когда Папирус захромал вниз по лестнице, радостное выражение хозяйки гостиницы сменилось беспокойством.

– …Что-то случилось? – спросила она, переводя взгляд между Сансом и его братом, который выглядел напуганным. – Как ты так…

– Эх, ничего страшного. Ну, разве что страшный гололед, да, Папирус? – быстро вмешался Санс.

Папирус медленно преодолел последние ступени, явно дрожа, и внезапно очень заинтересовался ковром.

– Я… это…

– Да просто поскользнулся, – закончил Санс, пожав плечами. – Не о чем беспокоиться, хотя его немного, эм, потрепало.

– Да уж, вижу, – хозяйка гостиницы подошла к Папирусу, который сперва отшатнулся, а потом быстро попытался вернуться на место, перенес слишком большой вес на раненую ногу и поморщился. Кролик посмотрела на его ногу, а потом подняла взгляд.

– Тебе не стоит нагружать эту ногу, милый. Пойдем, я осмотрю тебя на диване…

– И з-здесь хорошо! – сказал Папирус, присаживаясь на ступеньку. По его черепу заструился пот, и даже когда он сжимал лестницу, ему все равно с трудом удавалось скрывать дрожь.

Санс сглотнул, уже сожалея, что пригласил кролика. Может, это была плохая идея.

– Ох, я все время забываю – не стоит подходить близко к тому, кто простужен, – нервно рассмеялась кролик, Санс тихо вздохнул. Он не понимал, купилась ли она на всю эту «болезнь» или подыгрывала просто из вежливости, но он был благодарен ей за это. – Не мог бы ты закатать штанину? У меня не много сил, но с хромотой я справлюсь.

Теперь Санс наклонился вперед, внимательно наблюдая за своим братом. Тот все еще заметно нервничал от перспективы чужих прикосновений, и Санс приготовился вмешаться, если что-то пойдет не так.

Пустой взгляд Папируса стал еще рассеяние, и он сглотнул, настолько, насколько мог сглотнуть монстр без горла. Трясущимися руками он потянулся вниз, сжал край левой штанины, закатал ее, закрыл глаза и отвернулся. Его голень, бедренная кость и коленная чашечка пестрели ушибами.

– Ооох, как плохо, – нахмурилась хозяйка, наклонившись, чтобы лучше рассмотреть. – Неудивительно, что ты хромаешь! Секундочку, дай я посмотрю, можно ли… – она протянула лапы, окутанные зеленым сиянием, и подошла так, чтобы коснуться травмированной ноги. Сияние медленно разгорелось, отбрасывая зеленоватые отблески, и магия начала принимать форму.

К удивлению Санса – хотя его это и не должно было удивлять – магия сформировалась в маленькую зеленую морковку и пучок салата, хотя это было неважно: когда магия коснулась ноги Папируса, она растеклась по его костям, заставив светиться мягким зеленым. Потемневшая кость изменялась на глазах, трещинки затягивались, оставляя за собой гладкую матовую поверхность.

Но Папирус, кажется, не расслабился под действием целебной магии, сейчас он разглядывал потолок широко распахнутыми глазницами, крепко сжимая зубы. И не переставал дрожать.

– …Ну вот, – кролик опустила лапы, ее уши повисли, и она устало улыбнулась скелету. – Это… это должно было помочь. Ну как ты?

Папирус не ответил.

– …Папирус?

Он моргнул и вернулся в реальность.

– О! Эм… – он посмотрел на ногу и приподнял ее. На этот раз на его лице заиграла настоящая, хоть и слабая, улыбка. – В-вауви, теперь гораздо лучше. Спасибо! – он еще раз тряхнул ногой, и штанина соскользнула на место.

– Хорошо! Я рада, – кролик выпрямилась, потянулась и почесала голову. – Ну, хорошо, что ты угощаешь меня обедом, Санс. Похоже, мне это понадобится.

Санс кивнул и улыбнулся

– Без проблем. Еще раз спасибо.

Хозяйка гостиницы направилась к выходу, но остановилась и снова обернулась к скелетам.

– О, Папирус…

Он замер, улыбка пропала без следа.

– Д… да? – спросил он гораздо тише.

Санс нахмурил бы брови, если бы они у него были.

Сунув руку в карман, она вытащила синий леденец на палочке и, улыбаясь, протянула ему.

– Раз ты не мог сам зайти к нам, я решила принести тебе конфетку.

– О… ох, – Папирус моргнул и протянул за конфетой дрожащую руку. Хозяйка гостиницы не отводила от него взгляда. – Сп-спасибо.

– На здоровье, – сказав это, она пошла к двери, но всю дорогу поглядывала на скелетов. – Надеюсь, скоро тебе полегчает, Папирус! Сноудин всегда кажется таким безопасным, если ты нас защищаешь.

Дверь открылась и закрылась, кролик ушла.

Папирус сгорбился, спрятав лицо в ладонях.

Теперь Санс отлип от поручня, подошел к брату и протянул руки, чтобы погладить его по спине.

– Прости за это, бро, – тихо сказал он. Папирус отклонился от прикосновения и сбросил его руку. – Я должен был что-то сделать. Но ведь твоей ноге сейчас лучше, да?

Высокий скелет что-то пробормотал в свои ладони.

– Прошу, бро… я ничего ей не сказал. Ты сам слышал легенду, которую я выдумал, – когда Папирус ничего не ответил, он вздохнул. – Да брось, давай лучше что-нибудь поедим. Хех, здорово, что ты всегда готовишь спагетти про запас. У нас целая спагетонна остатков, хватит, чтобы всю Королевскую гвардию накормить.

Наконец Папирус опустил руки и уставился в пол.

– Я не голоден, – ответил он, устало моргая. Кажется, он снова вспомнил про конфету и начал вращать палочку между пальцами.

– Тебе все равно стоит поесть, бро. Как-то ведь нужно восстанавливать твой магический запас и ХП, – Санс потянулся, помедлил немного и, взяв левую ладонь брата, осторожно потянул на себя. – Пойдем.

– Хорошо, брат, – вздохнув, Папирус поднялся на ноги. Они направились к столу, и Санс с облегчением увидел, что его хромота прошла.

– Отлично. Сейчас я что-нибудь разогрею, – с этими словами Санс ушел на кухню.

Он вернулся через несколько минут с бутылкой кетчупа, стаканом воды и тарелкой спагетти, довольно давно приготовленными Папирусом и не такими свежими, но все еще… съедобными. Ну как съедобными, скорее не очень, но Папирус все равно их ел. Он поставил тарелку перед братом и сел на стул рядом, взяв в руки кетчуп.

Папирус смотрел на спагетти. Но не ел.

Санс проглотил кетчуп и взглянул на брата строгим взглядом.

– Бро, это на тебя не похоже.

– …Я-я знаю, – Папирус обнял себя руками, скривившись, когда сгибал правую руку. – Прости.

– Не извиняйся, просто… ешь, – он жестом указал на тарелку.

Задержав дыхание, высокий скелет потянулся за вилкой, правая рука тряслась. Он наколол лапшу на вилку, сунул в рот, и сразу же закашлялся. Кое-как проглотив, скелет оттолкнул тарелку.

Санс вздернул надбровную дугу. Готовка Папируса, конечно, не фонтан, но чтобы он сам так на нее реагировал…

– В-в жел-лудке не держится, – заикнулся Папирус (Санс подавил желание пошутить про то, что технически у них нет желудков). Сглотнув еще раз, он ощутил, что шейные позвонки словно сжались. – Что-то мне нехорошо.

Санс почувствовал укол недовольства от того, что его брат, похоже, ничего не съест, но недовольство ничем не поможет.

– Мдя, могу понять, у тебя сейчас других хлопот полон рот. Но лучше уж так, чем никак.

Папирус, пивший воду, поперхнулся, но Санс был рад это увидеть.

– Вот об этом я и говорю, бро! Только глянь? По усам потекло, а в рот не попало.

– Но у меня нет усов, – высокий скелет выглядел еще встревоженное, и ни капли не счастливее. Он поставил стакан, взял леденец и снова начал крутить его между фалангами. Несколько минут Папирус молчал, задумчиво наблюдая за вращением конфеты.

– Э-это не безопасно.

Санс приподнял бровь и окинул брата скептическим взглядом

– Что, вода? Ой, да ладно. Мы скелеты, у нас кишка тонка, чтобы…*

– Санс!

Он вздрогнул, когда брат швырнул конфету на стол и снова закрыл лицо руками. Высокий скелет втянул воздух, и Санс выпрямился, ожидая, что он заговорит.

– …С-Сноудин. Сноудин не безопасен.

Это… о, хозяйка гостиницы говорила что-то об этом.

Голос Папируса дрогнул.

– Я-я ужасный часовой.

– Нет, не правда, – на автомате ответил Санс и, прочистив горло, продолжил. – Ты делаешь офигенные головоломки и все время тренируешься с Андайн. Она постоянно рассказывает, какой ты крутой.

Другой скелет не ответил, но Санс услышал напряженный вздох – он снова сдерживал слезы.

Санс вскочил со своего места, обошел стол и положил руку ему на плечо.

– Ты хороший часовой, Папс, и я говорю это не потому, что я твой брат, – ответа все еще не было, так что он шагнул ближе. – Бро… ты мне не доверяешь?

И плотина прорвалась.

Обхватив Папируса за плечи, Санс осторожно прижимался к нему, поглаживая по спине, пока высокий скелет рыдал. Он ничего не говорил, просто обнимал его и ждал. В какой-то момент Папирус сам прильнул к Сансу – простой жест ответил на вопрос, который он задал до этого.

От этого на душе Санса стало легче.

В конечном итоге, несколько раз протяжно вздохнув, Папирус успокоился достаточно, чтобы говорить. Его голос все еще хрипел и дрожал, когда он сказал:

– Я… не доверяю себе.

Санс напрягся.

– Что?

Папирус отстранился, разглядывая пятно на столе и пытаясь не смотреть на брата.

– И т-ты… ты тоже не должен.

Душа Санса потяжелела.

– Почему ты так говоришь?

Высокий скелет поставил левую руку на стол и уперся в нее головой.

Сансу потребовалось время, чтобы собраться и подобрать слова, но, в конце концов, он положил ладонь на плечо брату и крепко пожал.

– Слушай, бро. Ты – Великий Папирус, ты лучший брат, о котором только можно мечтать. Не позволяй никому говорить о тебе иначе, ладно? – когда Папирус не ответил, Санс убрал руку и глубоко вздохнул. – Неважно, что случится, если будет нужно, я с кем угодно… – он подпихнул брата локтем в бок, – расплачусь за тебя.*

Папирус фыркнул. На его лице появилась слабая улыбка, и Санс заулыбался шире.

Но это длилось лишь мгновение, Папирус снова опустил взгляд к столу.

– …Мне правда хочется, чтобы ты поговорил со мной, когда будешь готов, – признался Санс. Он попытался спрятать руки в карманы своей толстовки, но вспомнил, что она все еще в комнате брата. – А пока просто постарайся успокоиться.

Бззз, бзззз.

Санс на автомате сунул руку в карман шорт и, вытащив телефон, открыл его. Он быстро глянул сообщение и собирался уже убрать телефон, но внезапно снова впился взглядом в экран и перечитал текст.

Смс от Догго само по себе было чем-то феноменальным, потому что обычно он пользовался голосовыми сообщениями, но пара слов в этом сообщении была написана им.

Ребенок умер.

Он наклонился ниже и прищурился, пытаясь понять исковерканную мешанину слов. Деревня у… Деревня… Дерево? Дерево упало? Это кое-что проясняло. Что еще… Стан… ший… Станция. У одной из наблюдательных станций. И еще одно слово, начинающееся на п… па… папи…

Несуществующий желудок Санса ухнул вниз, и он оторопело вернул телефон в карман.

Папирус слегка приподнял голову, вопросительно взглянув на него.

Санс быстро оправился, даже если его мутило, брат не должен знать об этом. Не тогда, когда он уже так сильно сомневается в себе.

– Эм, это от Догго, – Санс покачнулся на пятках. – Спрашивал, приду ли я сегодня в Гриллби’s играть в покер.

Папирус выпрямился и потер раненую руку.

– И-и ты собираешься пойти?..

– Тебе будет легче, если сегодня я останусь дома?

Высокий скелет потупил взгляд.

– Эй, если хочешь, чтобы я остался, то все норм. Я им отпишусь, – Санс снова вытащил телефон и быстро напечатал:

встреч веч за грллбз

Закончив, он убрал телефон.

– Ну, а сейчас. Как насчет того, чтобы ты все-таки попробовал еще что-то съесть? Это поможет, бро, поверь мне. Тебе нужно вернуть свои ХП.

– …Хорошо, брат.

***

Судя по количеству окурков собачьего лакомства, у Догго был тяжелый день.

Часовой прислонился к задней стене здания, жуя тлеющее лакомство и слепо уставившись на кромку леса за Гриллби’s. Обычно «слепо» обуславливалось тем, что он не видел деревьев, но не сегодня вечером.

– Как приятно пообщаться со столь видным монстром, – сказал Санс, Догго взвизгнул, отшатнулся назад и чуть не поперхнулся своим лакомством.

– Кто там?! – прорычал пес, шныряя вокруг взглядом широко открытых глаз.

Санс по обыкновению сунул руки в карманы (толстовка наконец-то вернулась к нему из стирки) и качнулся вперед-назад, сделав себя видимым.

– Всего лишь я, Догго. Что у тебя там?

Догго выдохнул струю дыма через нос и снова прислонился к стене. Он прижимал уши к голове и подергивал кончиком хвоста.

Санс не собирался винить его за нерешительность, но и тратить время не хотел – Папирус отправился в постель, а он сказал, что будет смотреть телевизор внизу.

– Я получил твое сообщение, но ты немного, эм, поскупился на детали.

– Я торопился! – рыкнул пес. – Мы должны были проводить второго ребенка домой.

Санс моргнул.

– Второго ребенка? – он потряс головой, ерунда какая-то. – Наверное, тебе лучше начать с самого начала?

– Речь о паре подростков, которые любили играть в лесу. Я услышал, как один из них закричал, и мы с Малым Псом отправились искать их. И когда мы прибежали, ну… – Догго замялся и сделал еще одну длинную затяжку. Санс ждал. – Я-я увидел одного из парнишек – сноудрейка в солнцезащитных очках – он раскапывал снег и плакал, но второго я не видел… А потом поднялся ветер и…

Он резко сжал лакомство зубами, горящий конец отломился и с шипением упал в снег.

– Пыль.

Может у Санса и не было желудка, но в тот момент внутри что-то явно сжалось. Он слишком хорошо знал, каково это – увидеть подобное.

– Чья? – тихо спросил он, мысленно вспоминая подростков, которые ежедневно играли в лесу.

– Мл-младшего. Того, который сбежал из дома.

О, нет.

– Сноуи, да? – Санс больше не пытался оставаться в поле зрения Догго, закрыв глаза, он прислонился к стене рядом с ним. Скелет не очень хорошо знал Сноуи, но был знаком с его отцом – одним из других комиков курорта. Старший сноудрейк и без того переживал из-за смерти жены и того, что сын сбежал из дома. Как он с этим справится?

– Но… – Догго дрожащими руками зажег новое лакомство. – Санс? Ты еще здесь?

Санс помахал рукой.

– Да. Эх. Это случилось рядом со станцией твоего брата, – Догго сунул хвост между ног и уныло вздохнул. – Прямо за ней.

На миг его душа окрасилась синим, но он справился с этим и развернулся, чтобы Догго увидел его.

– Ага, я читал в твоей смске. Но какая разница? Ты говорил, что парнишка уже был мертв, когда вы туда пришли.