Текст книги "Aut vincere aut mori (СИ)"
Автор книги: Sininen Lintu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)
Взгляд Бьерна метнулся к Торви, и ей пришлось собрать всё её самообладание, чтобы сохранить видимое спокойствие, хотя по её нервам будто тёркой прошлись.
– Это ты сообщила, что Ивар собирается жениться на Иде, и так занят этим, что не подозревает о плане Блэков, – голос Бьерна был подозрительно спокоен, и это не предвещало ничего хорошего. – Если бы он действительно собирался жениться, он бы сообщил об этом всей семье.
– Я ручаюсь лишь за то, что слышала, – Торви приложило много усилий, чтобы ответить ему достойно и не сорваться. – Неужели ты думаешь, что Ивар или Ида, зная, кто я, стали бы отвечать на прямые вопросы?
– То есть, ты хочешь сказать, что ещё и рисковала ради моей матери, так? – Бьерн закипел, и это видно по его вспыхнувшим гневом глазам. На щеках начали ходить желваки. – А вовсе не ради…
– Бьерн, – холодно прервала его Лагерта. – Успокойся. Нам всем нужно успокоиться и попытаться понять, как действовать дальше.
– Я бы тоже хотел знать, как, – Бьерн яростно выпустил в воздух сизый дым, на мгновение скрывший злые складки у него рта. Сигареты, которые он так любил, воняли просто ужасно, и этот запах теперь забился Торви в ноздри. Ей очень хотелось чихнуть. – Ивар никогда не доверял мне до конца, иначе я бы знал о его планах! И он вызвал в США Сигурда. Без моего ведома! Он знал, что я не лоялен к нему!
Торви подумала, что она может слышать грохот, с которым рухнула уверенность её мужа в том, что Ивар держит его за равного… равного хотя бы Хвитсерку. Ибо теперь становилось понятно, что Ивар Бескостный четко разделял уровни доверия, на которых держал собственных братьев, и уровень Бьерна Железнобокого оказался намного ниже, чем тот полагал.
И теперь Железнобокий был почти в панике. И в ярости, только усиливавшейся его страхом.
Прежде тихо сидевший в кресле Уббе поднялся, подошел к Бьерну и положил ему руку на плечо.
– Если кто-то из «дев», что были у Блэков, остался в живых и расколется под пытками Ивара, вам лучше убираться отсюда. И тебе, и Лагерте. Мы оба знаем Ивара всю жизнь, и мы оба знаем, что он постарается смести всех своих врагов, если у него возникнет эта возможность. Лагерту он всегда ненавидел, но нужно убедить его, что ты всегда был на его стороне. Где, он думает, ты сейчас?
– В Лос-Анджелесе, проверяю, как идут дела в одном из наших казино, – Бьерн всё ещё был похож на разъяренного медведя, в чью берлогу вломились посреди зимней спячки.
– Пусть он продолжает так думать, – кивнул Уббе. – Ты должен быть осторожен. Лагерта, тебе нужно уехать из города как можно скорее. Желательно, прямо сейчас. Я разберусь с происходящим. По крайней мере, пусть Ивар лучше думает, что я и те «девы щита», что попались у Блэков, провернули это без вашего участия и ведома. У меня, по крайней мере, есть мотивы увидеть и Ивара, и Хвитсерка мертвыми.
Лагерта, чуть прищурившись, изучала Уббе. Торви могла поклясться, что Лагерта ему не доверяет – ей наверняка чудится странным, что старший единоутробный брат Бескостного переметнулся на её сторону так быстро. С другой стороны, будучи вхожей в семью Лодброков даже после развода с Рагнаром, Лагерта видела, насколько недооценивают Уббе и Аслауг, и сам Рагнар, а после – Ивар. И знала, что обожаемая жена Уббе изменяла ему с Хвитсерком. А вода, как всем известно, камень точит.
Ещё Торви понимала, что сейчас у Лагерты толком не было выбора: уходить и оставить всё Уббе, чтобы хоть как-то сохранить вхожесть в семью Лодброков и постараться убедить Ивара в своей непричастности, или остаться и подтвердить уверенность Ивара в её виновности. О, разумеется, его веру в это нельзя было поколебать, но и давать лишних доказательств не стоило бы. Как и подставлять Бьерна.
Торви прикрыла глаза. Вряд ли Уббе пощадит Эрлендура или её саму. Или их обоих. Ледяной ужас перед смертью омывал изнутри. Она верила в богов и в Вальхаллу, но также знала, что не попадёт в неё. Эрлендур, быть может, и окажется в чертогах Одина – что есть всё его существование последние дни, как не борьба? – однако ей там места не будет. Они были разлучены в жизни, такими останутся и после смерти, и их обоих разлучат с Эриком и Рефилом, которые, возможно, под влиянием Бьерна и вовсе свою мать возненавидят. К её горлу подкатил горький комок, и она стиснула зубы, чтобы сдержать подступающие всхлипы.
Не сдержала обещания. Она не сдержала ни одного обещания – ни сыновьям, ни Эрлендуру, зато Ивар Бескостный нарушил своё слово, и он не поможет ей, а оставит здесь умирать.
– Нет, – прошептала Торви. – Нет, пожалуйста…
Кого бы ещё волновала её жизнь, в самом деле!
– Нужна помощь? – Астрид одним махом допила второй стакан виски. – Уббе?
Он покачал головой.
– Нет, ты тоже уходи. Я постараюсь закончить здесь всё до прибытия Ивара или его людей. Бескостный и так наверняка в курсе, что ты шпионишь для Лагерты в компании Экберта, не стоит подставлять тебя ещё сильнее.
Астрид кивнула.
– Тогда удачи, – и скользнула к выходу, не взглянув на Торви. Так, будто та уже и вовсе была мертва.
Раннхильд последовала за ней. Лагерта молчала несколько минут, обдумывая слова Уббе, потом поднялась из своего кресла, взяла пиджак, небрежно брошенный на его спинку.
– Ты не сдержала своего обещания, Торви, – произнесла она. – Я хотела пощадить тебя и Эрлендура и позволить вам уехать – на моих условиях, разумеется, – но Ивар Бескостный всё ещё жив, и я знаю, что ты просила у него помощи. Ты предала не только моего сына, но и меня. Сама знаешь, что я делаю с предателями.
Она врала, разумеется. Ни за что и никогда она не оставила бы их в живых.
«Нет, нет, нет, нет… Я должна, должна сделать хоть что-то…»
Ради Эрлендура. Для сыновей. Ради себя, она должна попытаться спастись, только как? Торви хорошо понимала, что оружия у неё нет, а без оружия её подстрелят прямо здесь. Да и с оружием тоже. Она умела драться и умела стрелять, но это бесполезно, когда у тебя нет ничего, а у Бьерна, Уббе и Лагерты – есть огнестрельное оружие
– У тебя нет доказательств, что я предала тебя, Лагерта! – Торви всё ещё пыталась бороться, хотя понимала, что это бесполезно. Пыталась выцарапать, выгрызть свободу… хотя бы жизнь. – Откуда мне было знать, что Ивар лжет?!
– Дело не в этом, – Ингстад царственно повела рукой. – Ты обратилась к нему за помощью. И ты до последнего была уверена, что Ивар тебе поможет, иначе не была бы так спокойна всё это время.
– Я не обращалась к Ивару! – Торви хотела бы возразить ей твердо, уверенно, однако понимала, что панические нотки выдают её с головой.
Лагерта ничего не ответила. Судьба Торви была уже решена, и её с головой накрыло волной безнадежного ужаса. Ещё сильнее, чем прежде, ведь теперь она слышала свой приговор, и обжалованию он не подлежал. Она впилась ногтями в ладони, собирая все силы, чтобы справиться с этим страхом.
Не сразу, но у неё получилось. Однако дыхание близкой смерти у Торви на затылке было ледяным, как воздух в горах Норвегии зимой. Она прикрыла глаза. Значит, всё будет так. Значит, надежды у неё нет. И, быть может, если бы она оставалась на стороне Лагерты…
Нет. Для Лагерты она в любом случае была бесполезна, зато знала слишком много. Торви поставила не на ту карту, и партия оказалась проиграна. Всухую. Слеза скатилась у неё по щеке, а внутренности опять скрутило холодной рукой так, что впору было согнуться пополам и проблеваться на пол от боли. Но Торви не собиралась доставлять Лагерте или Бьерну удовольствия видеть её слабой.
Ни за что. Хватит. Они уже достаточно видели.
Она зажмурилась на мгновение, а потом распахнула глаза. Перестань, Торви, ты уже выплакала все слезы и достаточно несла на себе груз вины за то, что втянула Эрлендура в свою жизнь. Всё это не могло закончиться хорошо, правда? Только всё равно её раздирало изнутри болью, а где-то на задворках сознания слепой летучей мышью билась мысль, что всё могло закончиться по-другому. И они могли бы… выжить.
Вкус крови мазнул по вкусовым рецепторам, и Торви поняла, что зубами содрала нежную кожицу на нижней губе.
– Уходи, как только закончишь всё, Уббе, – Лагерта перебросила Уббе ключи от одной из машин, и тот ловко их поймал. – Избавься от оружия. И забери их документы, их нужно уничтожить.
Не слишком ли быстро она согласилась? В чём здесь подвох?
Торви вцепилась пальцами в кожаную обивку дивана. Она могла представить, что будет дальше: Бьерн через какое-то время подаст заявление в полицию о её пропаже. Семья Эрлендура сделает то же самое, только более искренно. Разумеется, полиция не сможет их найти. Какое-то время они будут числиться пропавшими без вести, а потом их объявят мертвыми – какими они и будут, только гораздо дольше. Бьерн убедит Эрика и Рефила, что их мать сбежала с любовником или просто сбежала от них. И если ему не удастся убедить Гутрума, это всё равно ничего не будет значить. Гутрум не сможет ничего доказать, даже если у него будут какие-то догадки.
Но Торви знала, что ничего бы в своих поступках не изменила, даже если бы могла. Она была счастлива, хоть и немного. И всё это время у неё была надежда, что всё ещё будет хорошо, а надежда – это всегда маяк. Даже если в итоге его свет приведет на рифы.
По крайней мере, закончилось это мучительное, выжирающее душу ожидание. Норны щелкают ножницами. Норны привели её и Эрлендура друг к другу, они же и разведут. Только будь милостив к ним, Всеотец, будь милостив к ним обоим…!
– И путь, по которому я пойду, будет так холоден… – шептала Торви, когда Уббе, осторожно подталкивая в спину, вёл её коридором туда, где Лагерта держала Эрлендура. Невольно она всё равно осматривалась в поисках любой сокрытой возможности сбежать… и не находила её. Гладкие стены коридора не предполагали ни одной двери, а единственное оружие – небольшой нож – «девы» забрали у Торви ещё на входе.
И она понимала, что всё равно не воспользуется возможностью сбежать, даже если обнаружит её. Она не хотела… не желала спасаться в одиночестве. А ещё Торви очень давно жила в семье Лодброков, и, как бы ни хотела сохранить себя, всё равно впитала некоторые их черты. Например, умение встречать собственную смерть с гордо поднятой головой. Она помнила, как смеялся Рагнару в лицо её первый муж, Борг, и знала, что у неё хватит мужества поступить так же.
Уббе молчал почти всё время. Он не пытался подгонять Торви, тыкая пистолетом ей в поясницу, но она и так знала, что стоит ей хотя бы попытаться метнуться в сторону – и Уббе расстреляет её без сожалений.
– Отдай мне свою сумочку, – спокойно произнес Уббе, когда они приблизились к подвалу, где Лагерта держала Эрлендура.
Ну, разумеется. Лагерта ведь приказала не оставлять никаких следов. На мгновение Торви сжала в руках сумку, но потом всё же кинула её Уббе. Он поймал вещь одной рукой. А затем выудил из кармана её телефон. Протянул ей и одними губами шепнул:
– Разблокируй.
Торви моргнула.
«Что?»
Уббе огляделся, внимательно рассмотрел стены и потолок, приложил палец к губам.
– Разблокируй и отдай мне.
Торви тупо наблюдала, как он набирает в телефоне что-то в поле для сообщений. Голова у неё шла кругом: если он хочет пристрелить её и Эрлендура, почему не сделает этого? Что он задумал? Это какой-то план Лагерты? Что происходит?
Он протянул ей смартфон обратно. Черные строчки на белом поле вкладки сначала расплывались у Торви перед глазами, но потом она смогла прочитать: «Лодброки держат свои обещания, Торви».
Сообщение казалось бессмысленным.
Уббе отпер дверь, впустил Торви внутрь. Эрлендур по-прежнему находился в подвале. Он сидел на полу, окровавленный и измученный, и Торви, забыв обо всем, бросилась к нему, обхватила его руками и уткнулась лицом в слипшиеся светлые волосы.
– Ты жив, – шептала она, целуя его лицо. На губах оставался привкус пота и засохшей крови. – Ты жив, ты жив…
– Видимо, ненадолго, – пробормотал он. – Ты должна была меня послушать…
Рядом с ними упал небольшой ключ, явно от наручников. Торви подняла на Уббе взгляд. Тот мотнул головой, провел пальцем по горлу: времени мало. Нужно спешить. Почему он вообще им помогает? Что происходит? Или это очередной план Лагерты, которая хочет загнать своих жертв прежде, чем убьет?
Видя, что Торви не понимает, Уббе приблизился к ним и присел на корточки. Очень тихо, практически шепотом, он произнес:
– Оставь мне свои личные вещи, Торви, вытащи Хорикссона, и бегите. Я помогу вам. Лодброки, знаешь ли, держат свои обещания, – он пожал плечами. – Я знаю, что Ивар обещал вам свободу.
– Лагерта убьет тебя, – в голове у Торви гулко звенела пустота. Она почти приготовилась к смерти и смирилась с ней, но боги, кажется, подарили ей ещё один шанс на жизнь?
– Лагерта не узнает, – покачал головой Уббе. – Сегодня она отключила все камеры здесь, чтобы записи не попали в руки Бескостному. В коридоре я не мог говорить лишь потому, что не был уверен в наличии «жучков» в стенах. В подвале «жучков» точно нет, я уже проверял раньше. Уходите. Никто не увидит вас. Я покажу вам путь. Такси уже ждет.
«Неужели это шанс? – маячило в голове у Торви, хотя она боялась верить. – Неужели это… шанс?»
Ей так было страшно поверить, но неужели у неё – снова, опять – был выбор?
– Разве Ингстады не захотят доказательств нашей смерти? – каждое слово давалось Эрлендуру с трудом.
Торви гладила его по волосам, ощупывала его лицо, чтобы убедиться, что он ещё жив, что она не спит и не бредит. В сердце у неё снова расцветала надежда, хотя Торви не знала, может ли верить этому чувству.
– Времени мало, – Уббе указал взглядом на ключ.
Когда Эрлендур освободился от наручников и поднялся на ноги, он едва не упал, и Торви подхватила его. Происходящее казалось ей странным черно-белым калейдоскопом из событий, каждое из которых в любой миг могло оказаться ловушкой.
– Так как ты подтвердишь Лагерте, что убил нас? – прохрипел Эрлендур.
– Я предоставлю ей ваши полусожженые трупы, – ответил Уббе спокойно. – Слава Всеотцу, в этом мире ещё есть люди, которых никто и никогда не хватится.
Если бы её жизнь и жизнь Эрлендура не стояла бы на кону, Торви ужаснулась бы цене их спасения, но теперь она думала только о том, как выбраться, как остаться в живых и избавиться от преследования Ингстадов. Потом она обязательно подумает, что кто-то потерял жизнь, чтобы она обрела свою…
Потом.
Не сейчас. Будет думать об этом сейчас – свихнется.
– Почему ты нам помогаешь? – спросила Торви, когда Уббе подхватил Эрлендура с другой стороны.
– Лодброки держат свои обещания, – повторил он. – А теперь замолчи. Я всё ещё думаю, что Лагерта могла оставить «жучки» в коридоре. И времени действительно мало.
И тогда у Торви в голове молнией мелькнула догадка.
– Ты ведь никогда не бросал Бескостного по-настоящему…
Подумать об этом она ещё успеет. Просто… догадывалась ли Лагерта?
Уббе кинул на Торви острый взгляд.
– Шевелись, – только и ответил он. – А за меня не волнуйся. Я уже не раз доказывал Лагерте свою преданность. Она мне верит.
Вот только Торви знала, что на самом деле Лагерта не верит никому.
Тащить едва живого Эрлендура к запасному выходу было тяжело. Таксист, ожидавший их, покосился на странную пару, но, увидев крупную купюру перед своим носом, только буркнул, что эта сумма не покроет отмывание сидений от крови. Не стоит ли ему вызвать полицию?
Это выглядело, как дешевый шантаж, но Уббе вытащил из кошелька ещё одну.
– Тысяча долларов – и ты забудешь, что вообще приезжал в этот район сегодня, – коротко пояснил он.
Торви продолжала ждать, что «девы» Лагерты выскочат из-за угла и расстреляют всех троих в упор. И это казалось вполне вероятным. Не могли Ингстады так доверять Уббе, просто не могли. Лагерта иногда не доверяет сама себе. Не доверяет своему мужу, и, возможно, не доверяет сыну. Почему она оставила здесь Уббе? Не попросила Раннхильд помочь ему? Вдвоем они бы справились быстрее.
Только если рассчитывала, что Лодброки прибудут раньше и убьют всех троих. Возможно, именно на это она и рассчитывала, предполагая, что Уббе – предатель. И что будет с ним, если всё это – хитро построенная ею ловушка? Либо Ингстады были в невероятной панике, когда Ивар обхитрил Блэка. Быть может, Лагерта не предполагала, что весь план Ивара был выверен настолько, что приведет к ней. Быть может, она просто бросила Уббе грудью на амбразуру, как бросила своих «дев», чтобы спасти себя и Бьерна.
Но Лагерта не была дурой, никогда не была. Быть может, она специально держала Уббе ближе к себе. Ингстад была слишком умна. Возможно, смерть Торви и Эрлендура и не была её целью. Возможно, её целью был Уббе.
К черту. Торви больше не хотела думать о мотивах Лагерты, какими бы они ни были.
Она уткнулась носом в шею Эрлендура.
– Всё будет хорошо, – пробормотала едва слышно. – Ты веришь? Всё будет хорошо…
Эрлендур издал хриплый смешок.
– Поверю, когда будем уверены, что не получим пулю в затылок.
Уббе протянул Торви клочок бумаги с наспех накорябанным адресом.
– Парня зовут Паук. Он промышляет поддельными паспортами, от настоящих не отличишь. Ваши уже у него, на тебя и на Эрлендура. Оплаченные; всего два документа. Паук даст вам машину. Уезжайте на север, в Мэн, а оттуда – в Канаду.
«Канада… – подумала Торви. – Опальные Лодброки бегут в Канаду, будто им там намазано мёдом»
И тут она поняла, что ни одним словом Уббе не упомянул ни Эрика, ни Рефила, ни Гутрума. Будто их судьба и вовсе никого не беспокоила. Куда она уедет без детей? Как оставит здесь сыновей?! Ещё десять минут назад Торви прощалась с ними навсегда, но знала, что сможет наблюдать за ними, если боги позволят. А теперь она лишалась даже этой возможности. Она просто… исчезала из их жизни? Так? Так?
Слова Уббе обрывали всякую возможность забрать мальчиков с собой.
– А дети? – сорвалось у неё. – Эрик? Рефил?
Уббе качнул головой.
– Прости, Торви. Никто не всесилен. Если забрать их из школы, Лагерта и Бьерн точно будут знать, что вы живы. Прости.
Горло у Торви сжалось. Она больше никогда не увидит ни Эрика, ни Рефила, ни Гутрума. Эрлендур даже не сможет обнять сына, пусть даже он пока ещё не знает, что Рефил – его, от него. Возможно, её жизнь не стоила этой жертвы, раз дети всегда будут думать, что она – тварь, бросившая их и сбежавшая… куда угодно сбежавшая.
И Бьерн постепенно превратит их в таких же, как он сам.
Торви заплакала, уткнувшись в плечо Эрлендура, и плакала, пока такси не привезло их к Пауку.
========== Глава пятнадцатая ==========
Комментарий к Глава пятнадцатая
Ну что ж, о планах Альфреда на обе их компании Ивар узнает уже в следующей главе. Как думаете, согласится ли он?:)
Осталась всего одна глава и эпилог. Герои, конечно, не хотят заканчивать историю, но когда автор их вообще спрашивала?
OST: https://www.youtube.com/watch?v=Z2CZn966cUg – Welshly Arms “Legendary”
Aesthetics:
https://pp.userapi.com/c852016/v852016074/3d648/iXrIsYFsXb4.jpg
This is what we came for
And we couldn’t want it anymore
We could never turn back now
Got to leave it all on the floor
Been dreaming of the payoff
Through the struggles and the trade-offs
Write in truth heading on the way up
Tell them the truth but
they think it’s just made up
© Welshly Arms – Legendary
Наблюдая за разговором деда и Лагерты, Альфред убедился, что у них в прошлом была какая-то история, связавшая их вместе. Семью Экберта вообще многое связывало с Лодброками – и с Рагнаром, и с его бывшей женой, и с его сыновьями. Даже сам Альфред сделал эту связь между семьями, балансирующими на грани «союзники-враги» ещё крепче, когда заключил договоренность с Иваром.
Альфред молился, чтобы дед не узнал, кто помог Ивару расстрелять людей Блэков. Понимая, что он не может отправить в Милуоки людей Экберта так, чтобы это осталось незамеченным, он отправился туда сам, прихватив своих личных телохранителей и несколько людей Лодброков. И нельзя сказать, что ему понравилось находиться в центре перестрелки.
Да, ему прикрывали спину. Да, у него был бронежилет и было оружие мощнее, чем пистолеты людей Исайи Блэка. Но у Альфреда не было второй жизни, а он бесконечно ставил под удар первую. Жил в ожидании, когда на его голову рухнет Дамоклов меч последствий всего, что он сделал. Осознание, что он мог в этом блэковском бункере и сдохнуть пришло к нему потом, когда Альфред все же прорвался к Лодброкам и фактически спас Ивару жизнь. А заодно и Хвитсерку, который смотрел на него настороженно и хмуро. Альфред усмехнулся про себя: Элсвита не могла выбрать мужчину, более не похожего на него самого. И, может быть, именно это её и привлекло.
В любом случае, Альфред был сдержанно рад, что вытащил из дерьма любовника своей невесты. С некоторых пор, приглядевшись к Элсвите, он осознал – с появлением в её жизни Хвитсерка Лодброка она стала давать самому Альфреду больше свободы. Ей тоже стало легче. Жаль, что эта видимая свобода была ловушкой – день свадьбы приближался, а решения для них обоих всё ещё не было. Альфред не возражал бы, если бы Хвитсерк попросту похитил Элсвиту в день венчания – может, подкинуть ему эту идею?
Глупая мысль, но она его развеселила, стоило представить лица матери и деда. Пожалуй, ради их ошарашенных физиономией это можно было бы провернуть. Жаль, что невозможно.
Смартфон Альфреда пикнул сообщением.
«Я убью тебя, когда увижу. Ты не должен был так рисковать!»
Альфред улыбнулся. Астрид. Он сообщил ей, что отправляется на помощь Ивару, лишь когда был уже в Милуоки. Некоторые планы не стоит сообщать своей девушке, если не хочешь, чтобы тебя потом распяли, как Христа. И, хотя с Астрид они в последнее время слишком осторожничали, чтобы встречаться вне офиса Kedrick Inc., это вряд ли бы помешало ей, если бы она решила его прикончить.
Эта смска, разумеется, была не первой, которую прислала ему Астрид за последние часы. Альфред не отвечал – просто позволял ей выпустить пар. Он понимал, что Астрид не находила себе места, пока ждала вестей, и, уже выбравшись из дома Блэков вместе с Лодброками и Идой, он написал ей, что всё в порядке.
Поток ругани не прекращался уже несколько часов. Астрид ругала его с периодичностью одна смска в полчаса, и ответы ей вовсе не требовались. Она просто пыталась прийти в себя.
– Потом ответишь на сообщение, Альфред, – нахмурился Экберт, внимательно слушавший Лагерту, но не забывавший следить за внуком.
– Элсвита, – пожал Альфред плечами. – Ты же знаешь, дедушка, женщины…
Если говорить честно, то, даже углубившись в собственные мысли, он всё равно воспринимал, что говорила Лагерта. Из её слов выходило, что Ивар был прав – Лагерта отправила своих людей на помощь Блэкам. Однако Ингстады были слишком осторожны, чтобы подставлять себя под удар, и Лагерта определила лишь четырех «дев» для помощи Исайе. Теперь она хотела прикрыть собственную спину и сообщить Ивару, что её «дев», оказавшихся в Милуоки, Исайя переманил на свою сторону сам, пообещав им деньги. Альфред понимал, что Бескостный никогда ей не поверит, но и доказательств у него не будет.
Впрочем, когда ему были нужны доказательства?
– Я уничтожила все видеозаписи и все записи с «жучков», которые были, – Лагерта забросила ногу на ногу. – Единственные, кто мог подтвердить сейчас мою причастность…
– Мертвы? – вскинул брови Экберт. Он сидел в своем кожаном кресле и медленно перебирал в руках четки. Одна бусина, вторая, третья.
– Сомневаюсь, – усмехнулась Ингстад. – Полагаю, они собираются уехать из США и никогда сюда не возвращаться.
– Ты оставила в живых свидетелей? Это не похоже на тебя.
– У меня были свои причины.
Лагерта бросила взгляд на Альфреда.
– У каждого из нас есть змея, пригретая на груди, Экберт, – она подалась вперед. Альфред ощутил, как она цепко выхватывает всё, что Экберт, возможно, не замечал за собой: подрагивающие руки, полностью седая борода, усталость в глазах. – У меня тоже. И теперь вышло так, что мы с Калфом можем доверять только тебе. Держи друзей близко, а врагов – ещё ближе, не так ли? Я считаю немного иначе. У нас с тобой общий враг, Экберт, почему бы нам не быть друзьями? Лодброки захлебнутся в крови.
*
Домой Альфред возвратился поздно. Экберт и Лагерта сумели договориться выступить против Ивара, и Альфред понимал теперь: Бескостный выиграл битву, но далеко не войну. И теперь сражаться ему предстояло с куда более сильным противником. Экберт ни за что не захочет потерять своего влияния на Ближнем Востоке, куда метил и сам Ивар. А Ингстады были одержимы желанием уничтожить сыновей Аслауг. Всех до единого.
Альфред вовсе не собирался им этого позволять. Он, как никто, понимал, что объединение корпораций принесет куда большие плоды, а изнурительная борьба за власть, наоборот, подкосит обе семьи и позволит врагам извне уничтожить их, как только они устанут от ненужной войны. Возможно, некоторое время назад он и сам с удовольствием наблюдал бы, как Экберт, Ивар и Лагерта грызут глотки друг другу, да ещё и принял участие в столкновении – опосредованно, конечно. А потом он осознал, что монополии на рынке можно добиться и другим образом. И удивился, как это сразу не пришло ему в голову.
Проект соглашения об объединении компаний лежал в сейфе. И, кажется, пришла пора раскрутить это колесо. Альфред видел, что деда подкосила победа Ивара, и знал, что теперь гораздо проще будет его добить. Он давно задавил в себе того мальчишку, что боготворил Экберта и считал его самым мудрым человеком на свете. Сердце Альфреда было отравлено чужой ложью, стоило ему узнать, какие тайны скрываются за фасадом их семьи, и он хотел выкорчевать их с корнем. Даже если придется уничтожить Экберта.
Альфред очень хотел поехать к Астрид. Просто уткнуться головой в её колени и сидеть так, пока вся тяжесть дня не упадет с его плеч. Но сейчас, когда Лагерта и Экберт решили прийти к соглашению, он не мог позволить себе этого. Не мог предоставить им повод его шантажировать. Астрид продолжала ругать его в сообщениях, безбожно нарушая её же собственное правило писать строго по делу, и он чувствовал, как на самом деле она боялась за него все это время.
«Я люблю тебя»
Черные буквы на белом фоне мессенджера. Нажав кнопку отправить, Альфред откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Голова гудела, как улей растревоженных пчёл. День для него был очень, очень тяжелым.
Хлопнула дверь – Элсвита вернулась… откуда-то. Сбросила туфли и босиком пошла к своей спальне.
– Элсвита, – позвал её Альфред, и она замерла, явно думая, не послышалось ли ей. – Подойди сюда.
Кажется, они впервые сейчас могут толком и заговорить за последнее время. Элсвита вошла, потянулась к выключателю.
– Не надо, – покачал головой Альфред. – Не включай свет.
– Хорошо, – удивленно произнесла она. – Что-то случилось?
Альфред вздохнул. Он понятия не имел, как разговаривать со своей вроде как невестой. За всё время они не так уж и много общались, и он почти ничего о ней не знал. Кроме того, что она учится в Чикагском университете и с головой рухнула в отношения с одним из Лодброков. Не то чтобы его беспокоило, что им с Элсвитой не о чем говорить – он и не собирался. Но как предупредить её об опасности их связи с Хвитсерком, он тоже не знал.
Элсвита ждала. Привыкшие к темноте глаза Альфреда выхватывали её хрупкую фигуру в джинсах и блузке на фоне огромного окна гостиной. Даже не особо задумываясь о причинах её поведения, он понимал, почему Элсвита влюбилась в Хвитсерка.
Возможно, она всю жизнь думала, что ей нужен такой, как Альфред. Или думала, что родители лучше знают, кто ей подойдет. А потом убедилась, что настоящие чувства не подчиняются разуму. Забавно, что именно это и роднило её с Альфредом. Забавно, что прежде у них не было никаких точек соприкосновения, и что появились они, откуда не ждали.
– Ты играешь с огнем, – наконец, вздохнул Альфред. Он давно уяснил для себя, что если ты не знаешь, как сказать что-то, говори, как есть. И, не успела Элсвита, ошарашенная таким вступлением, спросить его, в чем же дело, продолжил: – Я знаю о твоих отношениях с Хвитсерком Лодброком.
Она ахнула, выдавая себя с головой. Врать его невеста никогда не умела, не получилось и сейчас. Ей повезло, что этот вопрос ей задал он сам, а не Экберт. Быть может, Джудит, зацикленную на собственном мире, созданном у неё в голове, Элсвита могла бы обмануть, но старого лиса обвести вокруг пальца не вышло бы.
– Мне можешь не врать, – он пожал плечами. – У меня хорошие и надежные источники информации.
Прежде, чем Элсвита справилась с шоком и бушующими эмоциями, прошло несколько минут. Потом она заговорила, и тон её был почти агрессивен.
– И ты уже рассказал деду и матери, так? – может быть, Элсвите хотелось напасть на него, как-то защититься, и Альфред даже мог это понять. Он знал, что вел себя с ней отвратительно, просто ему было всё равно. И сейчас, в общем-то, было бы всё равно… однако нежелание обрести врагов по ту сторону океана в лице её семьи и в лице Хвитсерка Лодброка – здесь, если с ней что-то случиться, было сильнее равнодушия к Эл.
– Нет, – он потер виски пальцами. – Не повышай голос, пожалуйста, у меня мозг сейчас взорвется. Я не собираюсь об этом никому говорить, Элсвита. Я хочу предупредить тебя, что для тебя отношения с ним могут быть опасны. Его хотят убить. Всю их семью хотят убить, и все, кто им близок, тоже могут попасть под эту раздачу.
Тишина упала ему на плечи. Элсвита обдумывала, что Альфред только что сказал, и молчала, потирая руками предплечья, будто ей вдруг стало холодно. Затем она спросила, уже тише:
– Зачем ты мне это говоришь?
– Потому что не желаю тебе зла, – из всех вопросов, которые она могла задать, этот был самым легким. Альфред снова прикрыл глаза, чтобы темнота, затаившаяся под веками, окутала его целиком. – И потому, что сегодня, может быть, спас ему жизнь.
– О, Боже…
Кажется, Элсвита не была в курсе, что Хвитсерк был на волосок от гибели. Даже не открывая глаз, Альфред знал, что она села на ближайший стул и уставилась перед собой, переваривая информацию. Он подождал минуту-другую, а потом продолжил.
– Я знаю, что лишь тебе решать, будешь ли ты продолжать отношения с Лодброком. И поэтому я хочу предложить тебе сделку, Элсвита. Мы не любим друг друга, это очевидно, и не спорь. Ты никогда не знала меня, чтобы любить, ты только представляла меня и набрасывала на меня воображаемый образ… не понимая, какой я на самом деле, – он прежде не говорил с ней так откровенно, да и вообще почти не говорил, и теперь очень осторожно подбирал слова. – И я думаю, что свадьба не принесет нам обоим радости.
Элсвита сглотнула.
– Как будто тебя хоть когда-то заботило, что меня радует, – вырвалось у неё. Альфред не мог с ней поспорить. Элсвита была права. Теперь он тоже не то чтобы заботился о ней, но в сложившейся ситуации они оба ходили по минному полю босиком. И любая мина, подорвавшаяся под ногами одного, могла привести к взрыву под ногами другого.
