Текст книги "Несломленные (СИ)"
Автор книги: sindromdyshi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Вечером я брожу по дому и замечаю тень сестры, выходящей на воздух, как за ней скользит другая тень – Лоренс, я быстро спускаюсь по лестнице, чтобы оказаться рядом с дверьми. Они не уходят далеко.
– Астрид, нам нужно поговорить, – говорит Лоренс. – Мы так с тобой и не поговорили о нас, я знаю, что ещё не время, но куда тянуть при нашей жизни, – он горько усмехается.
– Я не уверена, что нам вообще стоит об этом говорить, ты почти женат, так что к чему все эти разговоры и желание выяснить что-то. Между нами ничего нет, – Астрид поднимает взгляд и произносит это слишком уверенно даже для себя.
– Для меня ничего не поменялось, я ещё люблю тебя и не разлюблю в силу тех обстоятельств, которые случились.
– Лоренс, не могу тебя так называть и не содрогаться от вранья, которое нас окружало – ты столько врал обо всём, я даже не знаю, тот ли ты человек, что был с нами.
– С вами я был настоящим, поверь. Я просто не знал, как такое рассказать, да и шанса как будто и не было. Я знаю, что ты чувствуешь ко мне, что так же хочешь быть рядом, Астрид, не обманывай меня и в том числе себя.
– Ошибаешься, ты мне не нужен. Поэтому, Лоренс, не тешь себя мечтами, мы разные люди.
Лоренс хватает Астрид за плечи и притягивает к себе, целуя так, что губы сминаются под напором и даже слегка приоткрываются. Я чувствую гнев, злость и жгучую ревность того, как легко это может сделать Лоренс, что Астрид не отказывает ему, чувствуя притяжение.
Я хочу выскочить на улицу и избить Лоренса за это, но меня останавливает действие Астрид.
– Больше никогда так не делай!
Я прячусь за стеной, когда Астрид забегает в дом и шумно поднимается по лестнице. Лоренс не спешит следовать её примеру, он запускает пятерню в волосы и тянет её вниз. Я сдерживаюсь, чтобы не войти к нему и сказать всё, что о нём думаю. Но Астрид сейчас меня волнует куда сильнее, поэтому я, сжимая кулаки, поднимаюсь по лестнице в комнату Астрид и ловлю её за тем, как она собирает вещи. Она замирает всего на секунду, когда я прикрываю дверь.
– Сегодня, – говорит она, запихивая в сумку самое необходимое. Раздражение становится чуть меньше, но я все равно хочу прижать её к стене и вытрясти всю душу за то, что она позволяет касаться Лоренсу себя, что она вообще к нему что-то чувствует. Я не могу отделаться от мысли, да и не хочу – она моя и никогда не перестанет быть моей.
Я подхожу к Астрид ближе и даже ощущаю аромат духов Лоренса на ней, хочу прикоснуться к ней, но боюсь, что всё закончится не так, как должно и будет опасно – она убежит и от меня. Астрид тянет ко мне руку, но я отхожу дальше и разворачиваюсь, чтобы собраться самому. В душе появляется небольшое сомнения в том, сдержит ли она своё слово.
Я жду Астрид в комнате, жду, что она придёт и развеет мои сомнения, но она тянет и тянет, часы бегут к следующему дню, а она даже не появляется. Я жду пятнадцать минут, которые превращаются в часы и выхожу из спальни. Астрид в её комнате нет, но чемодан услужливо стоит у двери и ждёт своего часа – она близко и не сбежала. Я тихо прохожу по особняку, заглядывая в комнаты и проверяя в окнах ближайшие окрестности – нигде нет Астрид. Остаётся только комната Лоренса в конце коридора.
Ровняясь с ней, я уже знаю, что она там, в его комнате. За толщей дерева я различаю Астрид, она дарит Лоренсу прощание, которого никто не достоин. Он будет, как дурак считать, что она с ним и выбрала его, но завтра она исчезнет из его дома, оставив после себя только запах и воспоминания.
Я злюсь, представляя картину за дверью, мне так хочется выбить её и убить Лоренса за это, хочется приструнить Астрид, но почему-то сейчас я не так злюсь на неё, зная, что осталось всего-ничего прежде, чем мы уйдём отсюда – она сдержит слово, тем более она не давала мне других обещаний. Она вправе отдавать своего сердце кому пожелает, но выбрать она обязалась меня.
В комнате я смотрю в окно. От ветра пригибаются деревья, как колышутся кроны, я пытаюсь успокоиться и стереть из головы образы Астрид. И она тихо подкрадывается ко мне и обнимает за талию, прижимаясь разгоряченным телом, шепча:
– Прости, – звучит это так жалобно, словно даже не извинение, а покаяние. И я просто не нахожу злости, ведь во мне она видит только брата, и я не спешу разуверить её в обратном. А всё же почему? Ведь я хочу прикасаться к ней по-другому, я хочу дарить ей то, что дарят любимым, я хочу всю жизнь быть с ней, защищая и поддерживая. Тогда почему мне так сложно сказать о том, что родители меня усыновили, что это время всё наше неправильно было всего лишь шелухой.
– Нам пора, Астрид, пока все спят, нужно уйти. Ни к чему прощаться со всеми, – говорю я, и Астрид сжимается, понимая, что я знаю, где она была и с кем. Она прижимается сильнее, разбивая сердце на куски. Я увезу Астрид как можно дальше, чтобы никто нас не нашёл, чтобы мы начали новую жизнь. Сознание подкидывает резонный вопрос: «Такое вообще возможно?»
========== Глава 12. Лоренс Мидлтон. Тайна письма ==========
Мне снится Астрид. Её тело, её жар, её молчание – это так на неё не похоже, поэтому всё и кажется сном. Как она приходит в комнату и без слов целует, как мимолетное касание разбивается в тысячи ярких ощущений для меня – я скучал. Скучал по осязанию и только с ней я позволяю быть собой, рядом с ней нет страха упасть и быть непонятым – Астрид поймёт лучше всех, она как будто читает душу и молчит о тёмных уголках, потому что знает, что я вижу и её. Но у меня не звенит опасный звоночек, что это больше чем сон, я плаваю в сознании, боясь проснуться и понять, что это выдумка и сама Астрид не позволит больше к ней прикоснуться. Поцеловать, провести по коже, раздеть и насладиться близостью.
Поэтому, открывая глаза, я ощущаю остатки прекрасного, но, садясь на кровати, с ужасом осознаю, что это был не сон – Астрид и правда была здесь прошлой ночью. Запах в комнате слабый, но ощутимый, да и кровать примята так, что вряд ли говорит о том, что он метался всю ночь в постели – Астрид, чёрт побери, была здесь. Со мной. Я провожу по постели с её стороны, ощущая прохладу – она уже давно ушла. Думаю о том, что так она даёт нам время подумать, а скорее – мне. Я же не могу быть с ней, держа обещание матери, но оно тяготит меня при условии, что мама сейчас в больнице и прогнозы врачей неутешительны.
Возможно, я ещё долго размышлял бы о том, что делать дальше, если бы не увидел торчащий уголок письма из-под подушки – нехорошее предчувствие зарождается раньше, чем я вижу, что подписано оно мне самой Астрид. Я разрываю упаковку и достаю сложенный лист.
Лоренс, это конец. Я хочу сказать тебе спасибо за всё, что ты делал для меня с самого начала вместе с Гленом, сколько мы успели всего пережить. Сколько длинный минут и опасностей нам удалось пережить, но я не могу быть здесь, не могу каждый раз видеть тебя и думать, как всё получилосьcнами и в частности с Гленом. Я должна быть с семьёй, с Кристофером. Он много натерпелся из-за моей беспечности, пора вернуть ему долг и попробовать вернуть ему спокойствие души – он опасен, и я боюсь срыва. Не ищи нас, потому что мы исчезнем и начнём новую жизнь. Я знаю, что ты скажешь, но я обещала это Кристоферу, а я его должница. И сделаю сейчас всё, чтобы он ни попросил.
Наша ночь не ошибка, я хочу знать наверняка, что ты это поймёшь, ведь другого шанса рассказать об этом у меня не будет. Поэтому знай, что я так же люблю тебя, как любишь меня ты, просто мы встретились не в лучшее время и всё изменили.
Лоренс, я знаю, что случилось с тобой и почему ты изменился. Твоя татуировка на спине – я видела её однажды, мельком на одном парне в переулке. Тогда на него напали, и я спугнула их, вызвала полицию, но человек ушёл и не дождался помощи. Он просто поправил одежду, закрывая в себе то, что произошло. Я видела, как прямо он делал спину и как усердно шёл через боль. Теперь я знаю, что это ты и поражаюсь твоей силой после всего. В чем-то я была не права и жестока с тобой, но к тебе в голову невозможно залезть, да и больше я не в праве это делать. Я желаю тебе счастья, правда, если не с Розой, то с кем-то ещё, кто способен отыскать настоящего Лоренса, как мы отыскали с Гленом.
Будь сильным и не сердись за то, что я сделала.
Навсегда твоя,
Астрид.
Я комкаю лист, остервенело рвя его на части. Всё мельче и мельче и только, когда куски засыпают одеяло, я кричу. Истошно и плохо понимая, за что мне это снова, только не сейчас, только не снова. Я встаю с кровати и бью стены, покрывая обои кровью и ругательствами – она не могла уйти, не могла поступить со мной так. Ведь я знаю, что это не её решение – брата, а он питает к ней далеко не то, что должен, а Астрид не в состоянии увидеть это. Ведь он чуть её не убил, а она высказывает только свою преданность и жажду быть рядом.
– Я же, чёрт подери, люблю тебя, Астрид, – следующий удар пробуждает во мне боль, настоящую, не мимолетную, а сильную. Это не покалывание или жжение. Боль приносит облегчение, затмевает мысли, но это ненадолго. Я смотрю на подёргивание в пальцах и как кровь стекает между пальцем, падая на белый ковер. Я с трудом снимаю кольцо с распухающего пальца и кидаю в стену.
Я обвожу взглядом всю комнату, дорогие вещи, антиквариат, дизайнерскую одежду в шкафу и сажусь на пол. Все деньги мира не вернут Глена или Астрид обратно. Поэтому какой смысл радоваться тому, что вернулось осязание, когда их нет рядом. Если всё это только для того, чтобы я чувствовал не только душевную боль, то в этом нет смысла, она не затмит по силе.
– Сэр?.. – дверь отлетает в сторону, и в дверях возникает Ричард, направляя пистолет перед собой и оглядывая всю комнату на предмет нарушителей. Ричард опускает пистолет и с опаской подходит ко мне, вопросительно смотря на руки, на следы на стене и ворохе остаток от записки.
– Все хорошо, Ричард, всё просто прекрасно! Можешь порадоваться, Астрид со своим братом покинули особняк.
Ричард открывает рот, но предпочитает промолчать, зная, как я могу отреагировать на то, что он только этого и ждал, думая, что им тут не место. Как и в целом в моей жизни – слишком Астрид была непредсказуема и опасна для меня, Ричард боится, что всё снова выйдет из-под контроля, а сейчас важнее всего – бизнес и мама. Он аккуратно поднимает меня на ноги и, как читая мои мысли, выходит из комнаты, прикрывая дверь. Я сам должен прибрать за собой весь развал, а ещё разобраться в том, что произошло.
Собираю каждую бумажку в руку, медленно и вдумчиво – необходимо принять все события сейчас, а не откладывать на потом, потом просто не может быть времени и сил. И чем меньше остаётся предметом поражения, тем легче становится, даже рождается некоторая уверенность. Полотенцем я вытираю насколько возможно кровяные разводы на обоях, зная, что пятно вряд ли сведётся когда-то, вечное напоминание того, что свою жизнь сложно держать под контролем, что-то всегда будет делать по-своему.
Сейчас я вижу события совсем под другим углом, мы ещё встретимся, хочет этого Астрид или нет, мы все, шестеро, уже пятеро, связаны ниточкой, которую она не порвёт всего лишь решением оставить меня. Не знаю, сколько должно пройти времени, но всё случится, поэтому я не оставлю попытки сократить этот срок.
Мне нужна Астрид и ребята, а главное – план, как найти их и убедить в том, что мы впятером должны держаться вместе – так мы сильнее. По крайней мере, мы будем знать, что живы.
========== Часть 3. Глава 1. Ронан Фишер. Последствия разрушений ==========
Мне всегда казалось, что у разрушения две стороны – обломки и надежда построить что-то новое, то, что происходит дольше, что больше не сломается под напором обстоятельств. Только даже эти мысли меняются со временем. Может, и не сразу, но прошло больше трёх месяцев с возвращения Тэйта, со смерти Глена, его похорон, отъезда от Лоренса, разрыва всех отношений между нашей компании, оставляя только редкие звонки или оповещения в сети – жизнь изменилась к чертовой матери. Пережевала нас и выплюнула, не оставив вообще шанса на нормальное существование вдали друг о друга – такие события переживают вместе, спина к спине, рука в руке, но, видимо, так думаю только я. Или думал?..
Я стал забывать о том, что было, считая это всего лишь долгим и ужасным по большей части сном, как и то, что я занимался баскетболом. Хотя этому была отдана большая часть моей жизни, столько времени, труда, желания, оправданий для друзей, что в очередной раз не могу прийти на встречу и увидеться, теперь я имею кучу времени, которое некуда деть.
Сегодня я первый раз за долгое время смог найти силы не только дойди до зала, но и открыть дверь, пройти на трибуну и сесть уже в качестве зрителя – и к своему сожалению, как бы не болело сердце и не хотелось все изменить, мир не рухнул, не разломился ещё сильнее, как будто я просто свыкся с тем, что оставил за плечами так много багажа, который когда-то делал меня собой и заставил идти вперёд, мечтая отчасти о том, что впереди меня ждёт что-то большее.
Ребята в зале пыхтели сильнее обычного – соревнования были уже на носу, приятно видеть, что они не потеряли свой ориентир, что выбрали нового капитана и продолжают бороться, тогда как я… просто остановился, чтобы прочувствовать моменты. Я, наблюдая за бывшей командой еще с полчаса, стараясь не подавать виду, что я здесь, что я нашел в себе силы только сейчас и время. Отключая слуховой аппарат, я теряю почти все звуки, как будто попадают в непроницаемую комнату. Почти. До меня доносятся звуки ударов и криков, наверно, именно так и уходят из меня чувства, как и звук, находясь дальше понимания и осознания.
Из зала я выхожу спокойно, даже выдыхая, наконец, эти чувства, как сделанный и пройденный этап, который должен сделать меня сильнее, а если нет, то я придумаю что-то другое, что мне поможет. По крайней мере, я склонен в это верить, хотя бы сейчас.
Но внутренних сил мне не хватит сегодня на большее, единственное желание – вернуться в комнату в общежитии и хоть немного отдохнуть, отключив телефон. Мама так и не простила мой отъезд из дома, я не смог сказать ей о причине – они просто душили меня опекой и своими проблемами, оставляя меня каждый раз больше надломленного из-за этого, чем из-за других причин. Их ссоры лишний раз напоминали, из-за чего я лишился слуха, из-за чего заблокировал его, а после и почти потерял, поэтому я отказал и родителям, и Ноа в помощи, он говорил, что я его совсем не стесню, но всё равно я больше думал, что это неудобно, что отчасти просил об этом, потому что чувствовал необходимость в друге, а друг из меня сейчас никакой, да и Ноа пора уже было справиться со своими страхами, со своим одиночеством. Может, это чересчур жестоко, это не сделает его сильнее, но нам как будто всем требовался отдых друг от друга – Ноа очень скучал по Астрид, они были близки в своих потерях по жизни, и отношению к ним – не просили о помощи открыто. Я бы помог Ноа, попроси он меня. В общем, жизнь с Расселом показалась мне наименьшим из зол, тот молча взирался на меня, так и не спрашивая о прошлом, к которому и он сам приложил руку, отправив нас в Вегас, после него от поправлялся долго, но Рассел продолжал чувствовать, что лучше не стоит поднимать – он бы выслушал, я уверен, только таким не поделишься, надеясь на то, что станет легче. Или сам, или никак.
В общежитие Рассел передаёт мне в руки письмо с печатью университета, прежде чем я что ли ему отвечу, он нервно потирает запястья и исчезает за дверью, как будто боясь очередного отказа и ухода от темы – тому больно видеть меня таким, только я не изменюсь, не стану проще и уж явно не расскажу всё. Запечатанное письмо открываю ножницами, вынимая бумагу, я вижу короткое оповещение, что мне необходимо появится у ректора и чем раньше, тем лучше. Конкретики насчет того, с какой целью в письме не было, но это обычные слова. Если они хотели, чтобы я занервничал, то, возможно, раньше так бы и было, но теперь же мне хотелось только отдышаться и после попробовать попасть к ректору. В конце концов, разве может быть хуже?
Поглядывая на таблетки на тумбочке, я сдерживаюсь, чтобы не выпить еще одну сейчас и успокоиться, так было бы проще, но мне нужна трезвая и здравая голова, поэтому я иду в главный корпус, огибая студентов и здороваясь со знакомыми, которые не перестают смотреть на меня так, словно я жертва концлагеря – я не считаю, что потеря слуха меня определяет.
– Добрый день, – заходя в приемную, я застою секретаря. – Я к мистеру Тобиасу, мне пришло письмо.
– Ваше имя? – женщина даже не поднимает глаза, продолжая искать какие-то бумаги и делая пометки. – Ваше имя? – повторяет она, задерживая руки на нужные бумаги.
– Ронан, Ронан Фишер.
– Мистер Тобиас, – нажимает она на вызов на панели телефона. – К вам пришёл Ронан Фишер.
– Можете проходить, мистер Тобиас вас примет, – даже произнося это, женщина не отрывается от своих дел, как будто проявить немного дружелюбия в нашем мире зазорно. Ректор стоит у окна и читает бумагу, отрываясь от чтения, он сразу улыбается мне, откладывая её на стол.
– Добрый день, Ронан! Рад видеть вас снова, – ректор действительно кажется говорящим правду, в прошлый раз нас связывал не очень приятный разговор насчет спортивной стипендии и что он к своему огорчению должен забрать её у меня, остальная сумма должна быть погашена. У моих родителей нет возможности платить за меня, поэтому я оттягивал этот период как мог, имея уже задолженность – моё здоровье, может, и дало мне фору, но на этом всё. Отчасти я мог понять его, однако тоже никак не мог поступить иначе, просить денег или снова прося отсрочку – одно неизбежно, я могу вылететь. – Думаю, повод для встречи вы понимаете…
– Конечно, ректор, – я присаживаюсь на стул вместе с ним.
– Я рад, что вы нашли возможность погасить всю сумму и продолжить обучение в университете.
Я поднимаю на него взгляд, не понимая, зачем он так шутит, но одного взгляда достаточно, чтобы понять: нет, он не шутит. Мой долг погашен, и меня злит, что я знаю одного человека, кто способен на такой поступок – Ноа оплатил сумму долга, хотя я просил его много раз не кидаться деньгами, они не всё решают. Я не собираюсь сейчас устраивать сцену перед ректором, но желание побыстрее набрать друга и впервые высказаться – велико, аж руки чешутся.
Ректор протягивает мне руку, пожимает её и желает дальнейших достижений, наверно, ему кажется, что он сделал мне большую услугу, как будто поучаствовал в жизни, я же в этом вижу только мнимое присутствие в жизни каждого студента.
Быстро выходя из кабинета и приемной, случайно хлопнув дверью, я мчусь на улицу, уже набирая номер Ноа, я чувствую своё нетерпение высказаться. Гудки идут нестерпимо долго, мне уже кажется, что он оставит меня на автоответчик, но в конце концов, когда я уже преодолеваю последнюю лестницу, он берёт трубку, не очень словно хотя.
– Алло, – Ноа растягивает слово, как будто подавляя зевок.
– Ноа, вот объясни мне, зачем ты это сделал? Я же просил никогда не вмешивать в наши отношения деньги, мне не нужна была помощь, как ты не…
– Ронан, остановись! Я не понимаю, о чем ты вообще говоришь.
– О долге университету, ты заплатил за моё обучение, не надо включать дурака, это мог сделать только ты, и знал об этом один ты.
– Мне сейчас, если честно, некогда разводить полемику и убеждать тебя, но я никогда бы не сделал того, что я уже тебе пообещал – а я сказал, что не буду погашать твой долг, – Ноа говорит правду, я это слышу – он не врёт, от этого становится только хуже, я позволил себе не только усомниться в друге, я поставил его слова-обещания как будто они ничего не значат, тогда как Ноа действительно всегда держал своё слово. – Поговорим об этом позже, встретимся у Тэйта.
Ноа отключается прежде, чем я скажу что-то в свое оправдание или защиту, или вообще извинюсь, он и так знает, что я скажу, но мне все равно неприятно – Ноа многое сделал для меня, спасал и теперь…теперь я даже и не знаю, что думать. Ноа наверняка не скажет ни слова, если я не начну, посчитает, что я всего лишь сделал это из-за стресса или случайно. И идти теперь на праздничный ужин к Тэйту совсем не хочется, даже если повод очень стоящий – Делия, наконец, простила нас за всё то, что пришлось пережить её семьи и главное – брату. Я всё ещё думаю о том, что идея это все равно не Делии, а скорее – Тэйта, чтобы показать нас сестре с другой стороны, в любом случае – я не хочу это пропускать, встретившись хоть на немного, я все ещё думаю о том, что было и как оно было.
До вечера остается пара часов, поэтому я возвращаюсь в общежитие за книгой и провожу время в парке, стараясь не думать о том, кто же всё-таки решил мне помочь и кто мог знать о проблеме, кроме меня, Ноа и университета. В любом случае, книга помогает отключить голову на время.
У дома я оказываюсь раньше Ноа, он доходит пешком, держа в руках бумажный пакет.
– Решил экономить бензин? – я надеюсь, что Ноа улыбнется, что пошутит в ответ, чтобы я мог почувствовать себя легче, но вместо этого он хмыкает, смотря мечтательно на дом, сжимая пакет покрепче.
В дверь звонит Ноа, снова оказываясь у руля. Открывает Делия, я замечаю, как она на секунду меняется в лице, возможно, вспоминая их предыдущие встречи, но быстро приходит в себя, улыбаясь и приглашая нас внутрь.
– Это хозяйке дома, – произносит Ноа, галантно передавая пакет.
– Надеюсь, там не бельё, – ехидно замечает она, приоткрывая пакет и доставая одну из бутылок. – Господи, оно же целое состояние стоит, не стоило покупать такой подарок, в самом деле. Мне и отцу будет неудобно принять его, поэтому заберу.
– Это не подарок, Делия, я собираюсь его пить, ваша воля – присоединяться ко мне или нет.
Ноа аккуратно забирает бутылку из её рук и проходит на кухню, я – следом, замечая там Тэйта. Ноа обнимает его первый, похлопывая по спине, говоря без слов о том, как он рад его видеть. Собственно, как и я.
– Дай мне штопор, а то твоя сестра отказывается принимать мой подарок, – Ноа оглядывает кухню, останавливаясь на холодильнике и фотографиях на нём – там вся семья. Из прошлого и даже сейчас – Ноа отводит взгляд, стараясь не подать виду, но если Тэйт занят и не замечает, то я вижу, как до сих пор тяжело Ноа даются мысли о семье и даже вид того, как люди могут быть счастливы, живя вместе – он давно не испытывает радости семейных ценностей.
– Пойдемте за стол, – Тэйт берет со стола последнее блюда, Ноа же не отпускает бутылку и штопор из рук – он явно намеревается выпить, чтобы притупить свои чувства. Иногда справляться ему также тяжело, как и всем нам, как бы он хорошо не держался.
Прежде чем все сядут, в дверь еще раздается звонок и Тэйт устремляется в прихожую под улыбку Делии. Каждый раз, когда Тэйт попадает в поле её зрения, она улыбается, не скрывая своей радости.
В комнату входит девушка Тэйта – Айрис, занимая стул рядом с Тэйтом и младшей сестрой, которая почти сразу обнимает девушку, явно радуясь её приходу. Я думаю, что очень понимаю сейчас чувства Ноа, я тоже чувствую себя лишним здесь – тут как будто своя атмосфера праздника и уединения, созданный мир и радость.
Ноа, открывая вино, предлагает всем по бокалу за встречу, звонко чокаясь друг с другом.
– За встречу! – повторяет Ноа, смотря на отца и Делию, которые все еще немного нервничают и слегка напуганы что ли. Молчание с их стороны сейчас – лучше чем ничего, все же Ноа пересек границу криков и обвинений.
За ужином я стараюсь поддерживать разговор, но у Ноа это получается легко и непринужденно, напряженные отец Тэйта и Делия к концу вечера, немного осмелев и охмелев, даже располагаются к Ноа, как будто забывая прошлое и всё плохое. В конце концов, мы живем дальше, двигаемся вперед.
Тэйт улыбается, явно наслаждаясь происходящим – он счастлив, что его близкие люди все вместе, что он может позволить себе такой миг и чувствовать себя свободным, Тэйт удивительно быстро справился со своими проблемами, благодаря любви. Конечно, это не означало конец и полное исцеление от всех воспоминаний, но он хотя бы мог положиться на всех, чтобы было легче, он не закрылся в себе, борясь каждый день и мечтая найти полную свободу.
Ноа поднимается с места, разминая ноги и отходя к камину, чтобы посмотреть на фотографии здесь. Он делает это намеренно, проверяет свои ощущения и мысли, и сейчас и правда его это не колет и не заставляет отойти.
Айрис фотографирует всех для истории на полароид, который принесла для этого случая и отдает фотографию Ноа, аккуратно передавая из рук в руки. Ноа кивает, благодаря без слов, я уже хочу подойти к нему и поговорить, когда оповещение на телефон отвлекает его и из рук падает фотография, он быстро смотрит на Тэйта и его семью, они не видят его заминки. Зато пересекаясь взглядом со мной, он просит подойти, на фотографии в Инстаграмме я не вижу ничего особенного. Несколько парней и девчонок, да и подпись с кристаллом в виде смайла ни о чем мне не говорит, зато Ноа напуган почти что до смерти. И это чувство передается и мне.
– Синий лёд вернулся, – говорит он, шепча на ухо. – Питер жив.
========== Глава 2. Кристофер Калхен. Семья навсегда ==========
Исчезать по утрам, раньше того, как встаёт Астрид, я привык, хоть и это стало скорее исключением после нескольких месяцев, чем правилом. Я справляюсь со своими чувствами и желаниями не всегда, но мне проще вырвать Астрид из окружения и становится легче – что я не могу нанести ей травму или вовсе убить. Как бы сильно я её не любил, всё же в моём сознании осталось то, что во мне взрастил Квентин и Питер: Астрид чума, предательница, всех бросила и её надо уничтожить. И я пытался, несколько раз, только Астрид вечно везло, а теперь это напоминание о том, что я делал. Сломанные пальцы однажды срослись неправильно и теперь они плохо сгибались и порой двигались, как бы Астрид ими не занималась, пытаясь размять. Я мог бы чувствовать вину за это и желание всё исправить, но прошлое есть прошлое, у меня тоже есть шрамы, которые появились благодаря Астрид.
Но чтобы я о ней не думал, мне хочется иного, её внимания, расположения и желания остаться со мной так долго, пока мы не умрём. Ведь она обещала, что больше не бросит меня, мы семья и будет вместе до конца. Общего.
Поэтому Астрид и сбежала со мной от Лоренса, оставив одного, как меня когда-то. Всю дорогу до аэропорта Астрид смотрела на свой браслет, перебирая в руках подвески время от времени, но все равно тихо, без слёз и сожалений, по крайней мере, я хотел бы так думать, что ей это далось легко – сердце за неё все равно болело и не давало расслабиться.
Уже давно я откладывал средства на отдельный счет на крайний случай, поэтому в деньгах мы точно не нуждались, если только в новом месте, где нас не найдут, не станут искать – я выбрал Австралию, арендовав старенький дом вдали от города. Астрид не сказала ни слова на отсутствие условий, того, к чему она привыкла, просто как будто училась жить, трудясь по дому. Приносила воду, ухаживала за небольшим составом скота, стирала на улице, училась стрелять из ружья, которое нашла в подвале, готовить на газу.
Иногда я наблюдал за тем, как она растирает свои мозоли, морщась, как чувствует усталость и желание оказаться в другом месте, но она ни разу не пожаловалась и не попросилась обратно, она знала, что никогда этого не сделает и проведет хоть жизнь на ферме, лишь бы только оплатить долг за то, что оставила меня умирать и мучаться.
Из развлечений у нас оставались только книги, кипа бумаг и жужжание насекомых, я не купил ни телефонов, ни телевизора – то, что лишний раз бы напоминало и мне, и Астрид о том, что где-то есть другая жизнь и её друзья, которых она не выкидывала из головы.
Сонная она произносила их имена, повторяя снова и снова, хватаясь за покрывало, за подушку, за свою одежду – они снились всегда в кошмарах, она наверняка теряла их так же, как и меня, снова и снова страдая, и просыпаясь в холодном поту. Выходя на веранду, она сидела там несколько часов, снова засыпая, когда я относил её обратно в постель.
Её близость дарила мне успокоение, перебирать длинные волосы по подушке, проводить по лицу и мечтать о другом, но я пообещал себе, что не трону её, пока она не узнает правду, что я не её брат, что мы никакие не родственники и никогда ими не были. Астрид этого не знала так же, как и я, уверен, но смотря на неё, когда она делает это в ответ я не нахожу слов, чтобы сказать, что нам надо поговорить, что мне стоит сознаться в правде. Я как будто мучаю себя только больше тем, что скрываю одну деталь, наношу себе новую рану, чтобы не чувствовать комфорта, как и Астрид. У всех свои шрамы, но не всегда стоит в них сознаваться – они делают только хуже. В нашем случае уж точно – я разворошу осиное гнездо, и кто знает, как поступит Астрид. Уйдёт или останется, давала слова она брату, а я никогда им по-настоящему и не был, любя её до потери пульса.
Колоть дрова помогает избавиться от напряжения, но Астрид всегда, вставая, наблюдает за мной через окно, стоя с кружкой горячего чая, буквально сверля спину и боясь, что со мной может что-то случится. Хотя мы сделали всё, чтобы нас не нашли и не узнали, где мы. Ни люди Питера, ни её друзья, мы сами выбрали уединения, чтобы попробовать стать ближе. Иногда это получалось.
Даже слов не требовалось, чтобы понять настроение друг друга, чтобы прочитать мысли, за несколько длинный месяцев мы привыкли к друг другу, к таким условиям и Астрид уже даже улыбалась, когда я позволял прикоснуться к себе или обнять, уезжая в город – она могла множество раз сбежать, но оставалась со мной, дожидаясь дотемна возвращения. Каждый раз.
Смотря на неё сегодня за завтраком, я понял, что нам пора уже сделать новый шаг к доверию, да и я готов открыть ей правду о нас, чтобы не осталось секретов.
– Сегодня поедем в ресторан, Астрид.
Она подняла неверующий взгляд и долго смотрела, пытаясь понять, не шучу ли я и не разыгрываю ли её. Астрид поправила растрепанные волосы назад, собрав в пучок и встала с места, не закончив завтракать. В дверях мне пришлось её окликнуть.
– Это не шутка.
Она позволила себе остановиться всего на секунду, дёрнув плечом и пытаясь сдержаться. Её кулаки маленькие, но это не значит, что они не нанесут мне урон – ещё как, она готовилась, много тренировалась и пару раз я даже учил её сам, стараясь не переусердствовать. Зато она метала ножи, стреляла из ружья и много бегала, она не верила в нашу спокойную жизнь, как и не верил и я, что всё закончилось, что это наша конечная станция, но хотелось верить, очень даже – это успокаивало хоть немного.
