Текст книги "Попрыгунчик (СИ)"

Автор книги: Shelvit

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– А мы, типа, смотрим, чтоб такого не произошло, да? – подытожил сержант.

– Типа, да, – передразнил старлей.

– Поня-я-ятно.

Внезапно машина резко затормозила, и Гураев, сидевший в этот момент вполоборота, неприятно ударился локтем о переднюю панель.

– Гамзатов, ты чего творишь?! – начал было он отчитывать водителя.

– Товарищ старший лейтенант, там, метрах в двухстах к северо-востоку какая-то яркая вспышка была, – прервал рядовой своего командира и махнул рукой в сторону реки.

– Хреново, – расстроился старлей, надеявшийся на спокойное дежурство. – Сажай машину, но не глуши. А вы вдвоем, – обратился он к сидевшим на заднем сидении бойцам, – готовьте свои пистолеты и ПНВ. Ибрагимов, ты хотел знать, для чего дежурим? Вот сейчас и узнаешь.

Комментарий к 142

ПНВ – прибор ночного видения

========== 143 ==========

Да, не думал, что моя смерть будет такой дурацкой – подорваться на гранате. В мирное время. Да еще и из-за глупости лучшего друга. Просто победитель по жизни!

Странно, мне казалось, что в конце своей жизни я увижу белые туннели, всякие воспоминания пронесутся перед глазами, ангельскую музыку услышу и так далее по списку. А тут темно. И холодно. И вода вроде журчит.

Понял! Наверное, я стою около реки Стикс и сейчас Харон приплывет за мной и перевезет меня на ту сторону. Поскорее бы, а то дождь, кажется, начинается.

Постойте, но ведь Стикс – подземная река, откуда здесь дождь? Тогда где я? И почему я в одних трусах?

– И что это сейчас было? – где-то справа раздался голос Юли. Или мне показалось? Да нет вроде вон ее силуэт в темноте. А еще правее…

– Я… Я не знаю, – точно, Илья!

– Илья, мать твою, если мы умерли, то я тебя убью! – слева из темноты появились очертания фигуры Маши. – А где Игорь? И-и-игорь!

– Да не ори ты так, здесь я, здесь.

– Отлично! А, может, ты знаешь заодно, где мы?

– Судя по всему, все там же.

Я медленно начал двигаться к ребятам, осторожно ступая по мокрой гальке. Вдруг что-то горячее коснулось моей стопы и загорелось тусклым мягким голубым светом. Камень Ильи! Неужели это он причина… Да нет, не может быть. А, собственно, чего именно не может быть?

Стоило мне только нагнуться и поднять его, как сзади раздалось громкое:

– А ну-ка, всем руки вверх! – и три ярких фонаря вспыхнули вокруг нас, ослепив на пару секунд.

– Кто вы? И что это у тебя? – один из них резко приблизился ко мне и вырвал камень.

– Ребят, да мы же просто туристы, вы чего?

– Ага, это ты бабушке своей расскажешь. Туристы по ночам в одних трусах не… А чего это вы все полуголые? Извращенцы, что ли?

– Да нет, мы тут загорали, купались, а потом раз – и вот, – попробовал объяснить Илья.

– Типа, это, загорали ночью? – захохотал молчавший до этого фонарь. – И в апреле купались, типа, в горной реке. Товарищ старший лейтенант, да они ж, это, врут!

– А то я этого без тебя, Ибрагимов, не понял. Вместо того, чтоб гоготать, проверь лучше у них чипы.

Глаза уже начали привыкать к яркому свету, и я увидел, как тот солдат, кого называли Ибрагимовым, достал из нагрудного кармана какой-то маленький черный кубик. Взяв его двумя пальцами, он приложил эту штуковину к запястью Юли, стоявшей рядом.

– Объект не найден, – среагировал аппарат холодным женским голосом.

Ту же самую процедуру солдат повторил по очереди с каждым из нас, но ответ кубика был неизменным.

– Товарищ старший лейтенант, они, это, походу вырезали.

– Что ж, им хуже, – флегматично ответил командир. – Так, сейчас вы все четверо отправляетесь с нами на базу, и там с вами разберутся. И только рыпнитесь у меня – застрелю и глазом не моргну!

***

Через полчаса нас уже закинули за решетку в какое-то полуподвальное помещение, где отчетливо пахло сыростью, плесенью и уличным туалетом. Крайне неприятное место, особенно учитывая тот факт, что от стен и пола тянуло холодом, а из одежды на мне были только трусы да усы. Девчонкам в этом плане было немного проще: тогда, на пляже, Маша не стала снимать штаны, а Юле для полного комплекта не хватало лишь ботинок. Лучше всех с холодом справлялся, конечно же, Илья. Однако и он после нескольких безуспешных попыток позвать кого-нибудь, чтобы принесли хоть какой-нибудь одежды, присоединился к нам, жавшимся друг к дружке на скамье, прикрученной к стене.

– А может, это сон? – первой нарушила тишину Юля. – Да, очень реалистичный кошмар! Я просто уснула на пляже и сейчас проснусь, и… – она ущипнула себя за коленку. – Ну же! Давай!

– Боюсь, это совсем не сон, – безразлично протянула Маша, глядя прямо перед собой.

– И что тогда?

– И ничего. Возьмут четыре патрона, поставят нас к стенке, – продолжала она ровным голосом, все так же смотря в никуда и не моргая. – Бах. Бах. Бах. Бах. И всех делов.

– Ты что такое говоришь? – испугалась ее подруга.

– Суровую правду. Да, Илья? – Маша повернула голову и теперь смотрела прямо ему в глаза сквозь меня, словно я и не сидел между ними.

– А я…

– Ты! – девушка резко перебила его. – Ты виноват в этом! Это из-за тебя, тварь, мы сейчас сидим здесь, в этой зассанной клетке и морозим жопы! Тебе никогда не говорили, что нехер трогать непонятные предметы, а тем более бросать их себе под ноги?!

– Маш, прекрати, не время, – попытался было я успокоить, но это лишь больше ее разозлило. Внезапно подскочив, она в один шаг добралась до Ильи и нависла над ним.

– Чего молчишь, глаза закрыл?! Нечего сказать в свое оправдание, да? Тогда я скажу: не эти вот солдаты нас сейчас убьют, – девушка махнула в сторону решетки, – а ты! Уже убил… Ненавижу тебя!

И вдруг в один миг вся ее ярость куда-то испарилась, а на лице отобразился ужас от осознания произошедшего. Она отшатнулась назад и, натолкнувшись на противоположную стену спиной, сползла по ней, сжалась в комок и зарыдала. Юля тут же бросилась к своей подруге, а Илья, как сидел, сгорбившись, свесив голову себе на грудь и закрыв глаза, пока Маша высказывала все, что о нем думает, так и остался в этой позе.

Ситуация становилась совсем уж безрадостной и мрачной. И появление заспанного солдата с пистолетом в руках оптимизма не прибавило.

– Так, вы, две истерички. На выход! – скомандовал он.

– Зачем? – еще больше испугалась Юля.

– А я откуда знаю. Мне сказано вас привести, а дальше что хотят, то и будут делать.

– Никуда мы не пойдем!

– Ну тогда я вас прямо здесь застрелю. Скажу, что оказали сопротивление, – по парню было видно, что ему совершенно до лампочки, как будут развиваться дальнейшие события, лишь бы только скорее вернуться обратно в свою кровать. – Меня простят. Заставят только трупики ваши закопать в качестве наказания. Ну, да это не долго, за пару часов справлюсь.

– Пойдем, Юль, – Маша утерла слезы и почти смирилась со своим незавидным положением. – Не будем ему жизнь портить. Что будет, то будет. Хоть не в этой дыре нас прикончат. Впрочем, какая уже разница…

Створка клетки захлопнулась за девушками, и в камере будто стало еще холоднее и темнее.

– Илья, – окликнул я друга, сидевшего рядом все в той же позе. Реакции не последовало. – Илья! Твою мать, ты чего?! – я сильно тряхнул его за плечи, но он только дернулся, словно набитая тряпичная кукла, увлекаемая действиями своего кукловода.

Илья был мертв. Это стало последней каплей – эмоции перебороли разум и впервые за последние десять лет слезы застелили мои глаза и покатились вниз. Лучше бы умер я…

Комментарий к 143

Ага. Сам в шоке…

========== 144 ==========

Психологи говорят, что существует пять последовательных стадий принятия негативных событий: отрицание, гнев, торг, депрессия и, наконец, само принятие.

Я вывел шестую – пустота. Полнейшее ничто, занимающее всё. Оно разливается внутри тебя и снаружи, заполняя каждую клеточку, каждый уголок, куда только сможет дотянуться и даже больше. Только что твой лучший друг был здесь – протяни руку, вот он, улыбается, смеется! И раз – его нет. И больше никогда не будет. Теперь его место в пустоте.

Пустота – оттуда мы все пришли, туда и уйдем. Навсегда.

***

Я сидел, обняв Илью и уперевшись сбоку лбом в его еще теплое плечо, глотая слезы.

– Зачем я потащил тебя в этот гребаный поход? – начал я корить себя вслух, будто бы это могло хоть как-то помочь. – Ты не должен был быть здесь. Права та бабка! Лучше бы сразу рассказал тебе все, развернулся в тот же момент и поехал домой. Сейчас бы сидели с тобой на лекции, ты бы как всегда шутил и мило улыбался. А я бы делал вид, что шутки тупые и ни капли не смешные, но где-то внутри смеялся бы вместе с тобой. Я иногда был таким невыносимым уродом, но несмотря на это ты терпел все мои заскоки и ни разу не отказал в помощи. А я отнял у тебя жизнь! Только я в этом виноват…

– Нет, я виноват, – очень тихо, растягивая слова, засопротивлялся голос Ильи в моей голове, видимо, пытаясь утешить меня. Еще никогда в жизни не говорил сам с собой и, наверное, испугался бы, если такое произошло бы в обычный день. Но сейчас так хотелось еще раз услышать своего друга…

– В чем? Что выбрал в друзья такого идиота? – возразил я, в надежде, что мое подсознание выкинет этот фокус еще раз.

– В том, что мы все уже умерли. Я не хотел. Не знал, – голос зазвучал громче и отчетливее. – Извини, Игорек, – звук сместился вбок. – Ты плачешь?

Я поднял голову с плеча Ильи и, шарахнувшись с испугу, упал со скамейки – тот смотрел на меня растерянным взглядом и моргал.

– Ты че, жив, что ли?!

– А не должен? – ничего не понимал Илья.

– Должен! – я рванул с пола и крепко обнял своего внезапно воскресшего друга, по инерции сбив его и повалившись вместе с ним на шконку.

– Э-э, голубятня, я вам не мешаю, не? – тот солдат, что увел девчонок, появился снова в самый неподходящий момент.

– Да это не то, что вы подумали, – попытался оправдаться я типичной заезженной фразой. Естественно, безуспешно.

– Конечно не то. Два парня в трусах лежат друг на друге на скамейке и обнимаются. Наверное, ему соринка в глаз попала, и ты помогаешь ее достать, да? – съязвил вояка, даже не изменившись в лице. Складывалось ощущение, что кроме тотального безразличия он никогда не испытывал больше никаких эмоций. – Не, мне-то абсолютно все равно, что вы тут делаете. Но у капитана чтоб даже не смотрели друг на друга. Он таких, как вы, не переваривает, и разговор у него будет короткий. А меня опять ямы копать заставит… Ну, че лежим, как тюлени на лежбище, глаза таращим? Живо на выход!

И лабиринтами коридоров нас повели куда-то наверх. Одинаковые серые железные двери в неприятно-бежевых стенах, яркие галогеновые лампы, постоянные повороты, лестницы и снова серые двери. Окажись я здесь один, непременно бы заблудился. И так как запомнить дорогу или понять, где мы находимся, не представлялось возможным, то я решил не терять зазря время и разобраться с мучавшим меня вопросом.

– Илюх, – шепнул я другу. – А что с тобой было? Ты чего не реагировал?

– Я и не слышал, чтоб ты меня звал. Знаешь, Маша ведь была права. И когда она сказала, что из-за меня всех вас убьют, накатило такое странное чувство. Это не описать словами: эдакая мешанина из стыда, безысходности, отчаяния, страха и предательства, наверное. Будто под угрозой расправы с родителями мне в руку вложили пистолет, подвели вплотную к каждому из вас и заставили стрелять, смотря при этом прямо в ваши глаза. И я посмотрел… – Илья замолк на пару секунд, вспомнив свои ощущения, и продолжил. – А потом меня словно парализовало: я не мог ни отвести взгляд, ни пошевелиться – ничего, только слышал, как синхронно бьются ваши сердца. И так тянулось, пока ты не заговорил. Я почувствовал тебя, услышал, и меня словно вышвырнуло оттуда.

– Господи, будь я десятилетней девочкой, – сопровождавший нас солдат, видимо, тоже слушал, – я б прямо тут расплакался от такой милой истории. Как там у Карлсона было? «Случилось чудо – друг спас друга!»

– Слушайте, а где мы вообще находимся? – спросил я, чтобы перевести тему.

– А тебе скажи. Может, ты лазутчик вражеский: сейчас все узнаешь и расскажешь потом своим. Хотя, – солдат немного задумался, – в этом случае вас все равно в утиль пустят, никому вы ничего уже не скажете. А если пожалеют, то всяко объяснять придется, что здесь творится. Короче, вы на Южной базе Армии Сопротивления.

– А кому вы сопротивляетесь? – подключился Илья.

– Ты дебил или притворяешься? Правительственным силам, конечно же, кому еще.

– А зачем?

– Чтобы прекратить угнетение обычного народа и уничтожить коммуны и псевдоравенство, насаждаемые элитой вражеского общества, вернувшись к прежнему строю, – отчеканил наш провожатый, словно каждое утро повторял эту фразу, как мантру успеха и удачи.

– Какие еще коммуны? – поинтересовался я.

– Ты издеваешься? Тебя по голове били, что ли, при задержании? Ты еще спроси, какой сейчас год.

– 2017. Или нет?

– Серьезно, умник? – впервые за все время выражение лица солдата изменилось, отражая теперь не равнодушие, а смесь непонимания и раздражения. – А 2127 не хочешь?

– Как 2127? – не сговариваясь, выдали мы синхронно с Ильей.

– То есть вас обоих били? Мда-а-а. А я давно говорю, что лучше использовать нейропаралитик, а они мне, мол, нет, дорого, мы по старинке, руками будем. Садюги. Вон до чего вас довели… Кстати, мы уже пришли.

Я огляделся по сторонам. В принципе, ничего не изменилось: все те же стены, те же стальные серые двери. На той, перед которой мы остановились, висела табличка: «Командир 3 роты капитан Иванченко С.В.» Наш сопровождающий постучался и доложил о прибытии. Уставший голос из кабинета что-то ответил, и солдат завел нас с Ильей внутрь.

В другом конце комнаты при свете одной лишь настольной лампы сидел немного помятый военный средних лет, видимо, тот самый капитан. А рядом с ним стоял один из тех, кто задержал нас у реки, и что-то тихо говорил первому. Почему-то довольно сильно пахло спиртом.

Атмосфера явно не располагала к дружескому общению. Для нас с Ильей начинался допрос, от которого зависело, останемся мы в живых, или все же бедный солдат отправится за лопатой…

========== 145 ==========

– Рассказывайте, – начал капитан, – кто вы, откуда и куда, на кого работаете и что делали на берегу реки среди ночи без одежды? Ты первый, усатый, – указал он на меня.

– Я Игорь, это – Илья, мы…

– Я, по-твоему, в бумажках как должен записать? «Допрошены Игорь и Илья»? Полностью, – рыкнул дознаватель.

– Невский Игорь Юрьевич.

– Васильев Илья Николаевич, – вслед за мной представился мой друг.

– Год рождения?

– 97-й, оба, – ответил я.

– Чего-то вы на тридцать лет не тянете.

– Так нам двадцать.

– Вы из меня идиота не делайте! Я еще считать не разучился! – капитан начинал злиться, что было нам совсем не на руку.

– Ладно, тридцать. Просто хорошо сохранились, – постарался я исправить ситуацию. Не то, чтобы это сильно помогло, но, по-крайней мере, хуже не стало.

– Ну, и как вы оказались в том месте?

– Туристы мы, ехали в сторону Теберды, но у машины пробило колесо, – я решил выкладывать все как есть. Так мы с девчонками и Ильей хотя бы не разойдемся в показаниях. – Водитель отправился искать запаску, а мы, чтоб не терять время, пошли загорать и купаться. И тут Илья из реки достал какую-то светящуюся штуку, кинул ее о камни, а потом, собственно, день резко сменился ночью и нас нашли.

– Прямо мистика и чудеса, да? – как-то нехорошо улыбнулся второй военный.

– Ну да. Мы сами ничего не поняли, – подтвердил я.

– Охренительно складно брешешь. Вам эту легенду сценарист фильмов для подростков писал? А дракон там, случаем, не пролетал? – сдвинул брови капитан. Похоже, эта версия событий ему совсем не нравилась. – То есть ты дельного ничего не будешь рассказывать, да? Жить не хочется совсем?

– Но… но это правда. Он, – я указал на офицера, стоящего напротив, – лично у меня отобрал ту штуку. Она действительно существует!

– Алихан? – вопросительно глянул допрашивающий нас на своего товарища.

– Тут он не врет, – ответил тот и достал из кармана черный камень.

– Только эта вещь еще и светилась, – добавил Илья, – может, там что-то сломалось?

– Сломаться могут только твои кости, а техника выходит из строя, – буркнул капитан, с интересом разглядывая предмет. – Хотите сказать, что это не просто брюлик?

– Наверное, нет, – осторожно ответил я.

– И каков тогда принцип действия?

– Точно не знаю. Похоже на какой-то фокус со временем. Попробуйте его хорошенько приложить о что-нибудь твердое.

– Ага, чтоб тут рвануло и снесло полбазы, а вы героически погибли? Да хрен тебе! – отрезал Иванченко и задумался. – Нет, мы его проверим по-другому. А когда получим результаты, тогда окончательно и разберемся с вами. Варнавский! – позвал он, и в кабинет вошел тот солдат, что привел нас сюда. – Отведи пока этих двух в изолятор. И дай им какую-нибудь одежду. А то заболеют еще, а мне потом прилетит за это по шапке.

– Погодите, – внезапно взбрыкнул Илья уже на выходе, – а где наши девчонки? Что вы с ними сделали?

– Эти две психопатки? – ухмыльнулся капитан, видимо, вспомнив их допрос. – Сейчас увидитесь, не переживай. Все, Варнавский, уводи, а то они меня допрашивать начнут, а не наоборот.

***

– Ну что, Алихан, похоже, это тот самый случай, – Иванченко повернулся к своему другу, как только дверь за нами закрылась.

– Уверен? – усомнился тот.

– Пока что только предполагаю. С утра передам этот экземпляр полковнику. Пусть отправит его на Северную, – капитан покрутил камень в руках и убрал в карман. – У них, говорят, эксперт по таким вещицам есть. И если он подтвердит наши догадки, то готовься к повышению. Тебе сразу подполковника дадут. А мне, может, генерала, – размечтался Иванченко.

– Это ты, Серега, загнул, – рассмеялся пока что старлей. – Больно уж жирно будет.

– Не будет. Это же их идея фикс, забыл, что ли? «Дело особой важности!» Кстати, может, по пять капель по этому поводу?

– По-моему, свои пять капель ты уже махнул. А то и все пятьдесят, – отказался Гураев. – Завязывал бы ты с этим делом. Нам на базу запасную печень не завозили.

– Ой, да не нуди, – капитан махнул рукой в сторону друга. – А то ты, когда так делаешь, мою вторую жену напоминаешь.

– Так я как лучше. А ты как всегда… – оправдался тот и глянул на часы, стоявшие на столе. – Ого, уже начало пятого. Быстро ночка пролетела, однако. Сейчас хряпну кофе и пойду дежурство сдавать. Да и ты бы шел уже в свою комнату, поспал бы нормально пару часов. Полковник явно не одобрит, если ты к нему в таком виде заявишься.

– Не одобрит, а что делать, – грустно вздохнул Иванченко. – Эх, не тем занимаются ученые всего мира. Придумывают тонны нового оружия каждый год, научились лечить рак и ВИЧ, даже людей зачем-то на Венеру хотят отправить. А маленькую таблеточку для простых мужиков, чтоб выпил и через полчаса трезв, как стеклышко, придумать не могут. Зачем они тогда вообще нужны, эти очкарики?..

***

– Мальчики! – только мы вошли в изолятор, как тут же Юля кинулась нас обнимать. – С вами все в порядке? Вас не били?

– Нет, конечно! – я поспешил ее успокоить. – Вас, надеюсь, тоже не трогали?

– Ну-у, они нас даже допросить не смогли.

– Это почему?

– Как только нас завели в кабинет, я что-то как-то окончательно потерялась, испугалась и просто сидела и ревела. А Маша прямо с порога начала просить, чтобы когда поведут на расстрел, то стреляли бы прямо ей в голову. В итоге мужчины, которые там сидели, растерялись и отправили нас сюда.

– А где Маша? – спросил Илья.

– Вон она, спит, – Юля указала рукой в дальний угол изолятора.

То место, где мы оказались после допроса, было много цивильнее, чем та подвальная клетка. Вдоль стен, окрашенных во все тот же отвратительно бежевый цвет, стояли железные койки с лежащими на них свернутыми матрацами. Также в комнате были два стула, стол и железная дверь, за которой прятался санузел. На самой дальней койке, завернувшись в шерстяное одеяло, как в кокон, действительно спала Маша.

– Жаль, – продолжил Илья немного сникшим голосом, – я хотел с ней поговорить. Извиниться.

– Завтра все разговоры, – отрезала Юля. – Она тебя все равно сейчас пошлет, если ты ее разбудишь. А с утра у тебя будет хоть какой-нибудь шанс быть услышанным.

Только девушка договорила, как дверь изолятора снова открылась, и внутрь забежал рыжий кот, а за ним вошел рядовой Варнавский, притащивший пару комплектов старой военной формы.

– Держите, сами разберетесь кому что, – кинул он одежду на ближайшую койку.

Кот времени зря тоже не терял и уже терся у ног ребят, помечая новые объекты, появившиеся на его территории.

– Ух ты, какой пушистый, – умилилась Юля. – А как его зовут? И можно погладить?

– Тимошка, – ответил солдат, ожидая, пока его любимец закончит свой традиционный «ритуал приветствия» новеньких и сам отправится на выход в сторону кухни. – Только не трогай его, если руки дороги. Он у меня боевой кот – никому не дается.

– Просто другие не умеют его готовить! Ну, в смысле, правильно с ним обращаться, – пояснила девушка, увидев, как удивился солдат. Видимо, не все шутки ХХI века сохранились до XXII.

– Так, ты чтобы даже и не смотрела в его сторону, поняла? – от греха подальше запретил тот. – И вообще, мы уже уходим. Эй, шерстистый, домой!

Кот, услышав команду, словно дрессированный, сразу же рысцой побежал на выход. Варнавский подождал, пока тот выбежит, вышел сам и закрыл за собой дверь.

Мы остались одни в тишине. И было только слышно, как в пустом коридоре эхом раздается, постепенно стихая, разговор солдата со своим рыжим другом: «Сначала голые шляются по ночам, потом котов едят. Господи, что они выкинут в следующий раз?»

========== Глава 5. 151 ==========

Книга, как птица, —

Может весь мир облететь.

Книга – царица —

Может сердцам повелеть.

Книга – богиня —

Чудо свершает порой.

Книга – рабыня —

Часто проходит сквозь строй.

© Константин Баришевский

Глава 5,

где читатель повторит школьный курс физики, узнает, насколько губительным для человека может оказаться обычный кусок сыра, и научится четче формулировать свои желания

Холодный ветер с гор неприятно забирался между стыками одежды, свободно гуляя по спине и шее, а грязь под ногами отвратительно чавкала после каждого шага, время от времени норовя затянуть в себя берц целиком и полностью. Этой темной апрельской ночью не хватало только дождя для полного счастья.

Четыре человека в полной боевой экипировке двигались по лесу к резиденции Президента, расположившейся на склоне одной из гор среди зеленых сосен и пихт. До нее оставалось около километра, и поэтому отряд двигался так тихо, насколько это было возможно, чтобы не привлечь раньше времени внимания противника.

Через пару минут пути вдали, среди деревьев, стал виден свет прожекторов, освещавших стометровую поляну перед защитным барьером. Любой, кто осмелился бы выйти на нее, неизбежно бы погиб, если не подорвавшись на мине, то точно от автоматических снайперных установок, расположенных на крыше резиденции и не жалевших ни своих, ни чужих. Единственное место, которое не было так защищено – центральный въезд. Но и там минное поле спокойно заменяли пулеметные вышки, готовые расстрелять горячей плазмой любого чужака. Казалось бы, миссия была заранее обречена на провал. Однако разведчики Южной базы явно не зря ели свой хлеб. Судя по их отчету, единственным шансом пробраться в резиденцию была старая сторожка, прячущаяся от лишних глаз в густом ельнике к северу.

Не высовываясь из леса, группа двинула кругом по часовой стрелке вдоль минных полей, а достигнув ориентира, указанного разведкой – трех сломанных у корня пихт – свернула обратно в чащу. И совсем скоро бойцы вышли к тому самому домику, что и являлся их целью. На первый взгляд, в этой деревянной избушке с покосившейся крышей не было ничего особенного: скрипучий пол, подгнивший массивный стол, пара скамеек вдоль стен да кирпичная печка. Но в печке и скрывался секрет сторожки, причем в прямом смысле этого слова. Какой-то умник, видимо, подумавший, что в XXII веке никакой здравомыслящий человек не станет использовать ее по прямому назначению, установил прямо в устье приборную панель, прикрыв последнюю всего лишь ржавой печной заслонкой. Секретность, достойная самого Президента, что не говори…

Проблем с панелью не возникло: скорее всего, она появилась здесь одновременно с постройкой резиденции около тридцати лет назад, поэтому взломать ее, что десятилетнему пацаненку нарвать яблок в соседском огороде – не составляло совершенно никакого труда. А дальше, как в любом порядочном фильме про шпионов и суперагентов, начиналось самое интересное: печь, приходя в движение, отъезжала от стены, открывая спуск вниз, в подвал.

– Мать моя женщина, – выдохнул один из солдат, увидав то, что скрывала сторожка в своих недрах. – Это ж пневмотруба! Всю жизнь мечтал в ней прокатиться!

– Вот когда выполнишь задание, Азатов, тогда, в качестве поощрения, и прокатишься, – обломал парня старший лейтенант Гураев.

– А почему не сейчас?

– Напоминаю для особо одаренных программу школьного курса физики: поток воздуха движется из области с большим давлением в область с меньшим, причем, чем больше разница, тем большую скорость он развивает. Понятно?

– Это-то все понятно. А почему мы сейчас не воспользуемся трубой – нет.

– Тогда смотри сюда, – старлей постучал по огромному, с него ростом, железному коробу. – Видишь, что написано?

– Вакуум-конденсор, – прочитал солдат, подойдя ближе. – И что бы это значило?

– А говоришь, что все понятно, – вздохнул Гураев. – Запомни раз и на всю жизнь – если ты видишь где-нибудь слово «вакуум», то это значит, что давление в этом месте будет самым низким. И, соответственно, поток воздуха будет двигаться…

– К нам! – озарило наконец-то Азатова. – Погодите, эта пневмотруба только в одну сторону работает?

– Именно!

– А смысл в ней тогда какой? – продолжал нещадно тупить рядовой.

– Господи, а сказали лучших из лучших дают, – сдался старлей и направился к люку транспортной системы. – Мареев, Сидорчук, объясните ему, сил моих больше нет.

– Короче, смотри, – начал Мареев, – труба работает только на выход потому что, по всей видимости, она планировалась как средство для экстренного бегства в случае ЧП. Чтобы президент со своей свитой такие прыг – и в домике. А здесь его уже забирают на вертолете или еще на чем, не важно.

– Ребята-проектировщики, конечно, хитрые, все предусмотрели, – включился Сидорчук, – но мы хитрее. Судя по слабой системе защиты и нулевой охране, никто даже и не подумал, что выход легко может стать входом. Ну, как легко… Ползал ли ты когда-нибудь километр на карачках?

– Не-ет, – до Азатова начало доходить, как именно отряд собирается попасть в резиденцию. – Серьезно?

– Серьезней не бывает, – старлей тем временем закончил возиться с люком пневмотрубы и пинком откинул его в сторону, открывая проход. – Кстати, ты первый.

– Почему?

– По алфавиту. И вообще, приказы командира не обсуждаются, а выполняются. Так что живо внутрь и без пререканий! За тобой Мареев, следом – Сидорчук. Я – замыкающий. И чтоб в трубе ни звука: не дай бог услышат на том конце.

***

– Нет, вы только посмотрите, да они тут совсем мышей не ловят, – возмутился Сидорчук, отряхивая штаны.

Отряд спустя полчаса пути наконец-то выполз в конечном пункте. Как ни странно, их тут не то, что не ждали, а вообще никого не было. И, судя по слою пыли, лежащему на коробках в углу, последний раз сюда заходили года два назад.

– Нам же лучше, – порадовался Гураев удачному стечению обстоятельств. – Значит так, еще раз повторяю план операции. У нас всего одна попытка…

Схема была до безобразия проста: после выхода из подвала солдаты должны были оказаться на первом из четырех уровней, где-то в районе столовой. Книга же, с большей долей вероятности, могла храниться в следующих местах: в библиотеке на третьем этаже; в кабинете, уютно расположившемся где-то под крышей; в спальне на последнем уровне в дальней части резиденции; и, наконец, в гостиной, находящейся тотчас ровно над столовой. Каждый из отряда, соответственно, брал на себя по одной из комнат. Осложняло операцию лишь наличие стражи, несущей свою вахту в коридорах.

– …а если хоть один запалится, то, считайте, книжка навсегда накрылась для нас медным тазом. В этом случае – каждый уже сам за себя. При удачном стечении обстоятельств жду вас здесь ровно через два часа, – закончил старлей, выдохнул и добавил: – Ну, не подведите меня, орлы!

И четверка тихо двинулась вверх по лестнице туда, где опасность скрывалась за каждым поворотом и дверью. Спецоперация «Книжный червь» началась.

========== 152 ==========

– Нет, это ты сейчас хрень сморозил!

– Я? Хрень? Да ты вообще хоть видел ее? Говорю тебе, она сто процентов на ядерке работает…

По коридору, громко о чем-то споря, прошли два солдата из стражи, не заметив медленного мерного движения атласной занавески. Стоило им скрыться за поворотом, как рядовой Сидорчук вылез из своего убежища. «А я-то думал, что так прячутся только в кино, такое дурацкое и очевидное место», – удивлялся он своей удаче. Прокравшись до конца коридора к двустворчатой двери из красного дерева, рядовой прошмыгнул внутрь комнаты.

В президентских покоях царил классицизм: все было выполнено в мягких пастельно-бежевых тонах. Большая двуспальная кровать, застеленная чистейшим кипенно-белым покрывалом; в центре – мягкие софы вокруг небольшого журнального столика, тяжелые занавески на окнах, а по углам – два высоких книжных шкафа, в темноте похожих на сказочных богатырей, охраняющих ночной покой своего господина. «Вы-то мне и нужны, голубчики», – улыбнулся Сидорчук, включил свой ПНВ и приступил к поискам заветной книжки.

***

Тем временем Азатов, получивший в свое распоряжение гостиную, застрял на кухне. Нет, дело было совсем не в том, что он проголодался и решил поискать книгу, а заодно и что-нибудь съедобное в холодильнике. Просто, прячась от стража, усевшегося в кресло в начале коридора, рядовой, быстро и не раздумывая, свернул в ближайшую открытую дверь, чуть не врезавшись в двух поваров, стоявших к нему спиной и, судя по запаху, готовивших что-то очень вкусное. Отсюда вела еще одна дверь в противоположном конце комнаты. Так как обратный путь был для него закрыт, то Азатов тихо, дыша через раз, на полусогнутых прокрался к краю длинного стола и теперь сидел за ним на корточках, думая, чем бы отвлечь работников кухни и незаметно слинять.

– Вадик, будь человеком, притащи мне сыр, а то у меня тут все сгорит, пока я за ним схожу, – попросил ближайший к солдату повар.

Второй, пробурчав что-то похожее на: «Понаберут по объявлению, понимаешь…» – воткнул свой нож в ни в чем неповинную курицу и не спеша отправился за недостающим продуктом для своего напарника. Видимо, кто-то сегодня явно не в духе.