Текст книги "Попрыгунчик (СИ)"

Автор книги: Shelvit

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

И раз в его жизни настал черный день, то пока еще офицер решил, что самое время достать свою заначку. Нырнув под кровать, он вытянул оттуда пыльную деревянную коробку со стеклянной вставкой – подарок на тридцатипятилетие. Внутри коробки пряталась бутылочка настоящего французского коньяка, невесть как раздобытая Алиханом из-за границы. Подарок был оценен по достоинству, но с тех пор Иванченко начало казаться, что его друг что-то не договаривает – миллионы граждан не могли выехать из страны, а уж что-то привезти из заграничной командировки – это было практически неосуществимой задачей. А с другой стороны, какая разница, как Гураев исхитрился добыть коньяк, не покидая базу больше, чем на день? Такие люди всегда нужны в любой компании. Да и как человек, старлей был отличным парнем. Так что закрыть на все глаза, не пытаться выведать секретов и забыть о подводных камнях подарка, у Иванченко получилось легче легкого.

Однако спокойно выпить не удалось.

Стоило только откупорить бутылку и плеснуть немного жидкости, играющей на свету, как темный янтарь на шее у молодой красавицы в солнечный летний день, в комнату без стука зашел генерал.

– У вас сегодня какой-то праздник, капитан? – спросил он без какого-либо упрека в голосе.

– Да. День взятия Бастилии.

– Если мне не изменяет память, – Бадыгин закрыл дверь и сел за стол напротив Иванченко, – то его празднуют в июле. А на дворе пока еще апрель.

– Да? – капитан сделал вид, что действительно удивлен. – Тогда простой алкоголизм. Не желаете присоединиться?

– Если только самую малость.

Иванченко, чтобы не вставать, взял из коробки стакан, прилагавшийся к коньяку, и, не протирая его, плеснул на пару пальцев. Генерал не заметил этого и, с благодарностью приняв напиток, продолжил:

– Наверное, Сергей Васильевич, вы догадались, что я пришел не просто так.

– Допустим. За все время, что я здесь живу, эта комната еще генералов не видела.

– Да видела. Правда тогда я был еще полковником, – усмехнулся Бадыгин, вспомнив свое прошлое, и отпил из стакана. – Отличный коньяк! Не то, что наше пойло.

– Французский. Десятилетней выдержки.

– Где же вы раздобыли его?

– Мне подарили, – весьма уклончиво ответил Иванченко, осушил свой стакан и потянулся, чтобы налить еще. – Вы ведь сами сказали, что не о коньяке пришли поговорить. Давайте перейдем ближе к делу, мне завтра, знаете ли, рано вставать, чтобы предстать перед самым справедливым и честным судом во всей стране. Нет, в мире!

– Капитан, если вы думаете, что я не вижу вашего ерничества с того момента, как я переступил порог, то сильно ошибаетесь. Ведите себя, как подобает офицеру, и, может, останетесь им и дальше.

– Даже без разжалования? – заинтересовался Иванченко.

– Даже без разжалования. Но о повышении на пару лет придется забыть.

– И что же от меня требуется?

– Совсем немного, – Бадыгин перешел к тому, зачем непосредственно явился. – Некоторое время назад вашему подразделению было отдано задание – добыть некую книгу, с чем вы успешно справились. Более того, не знаю, как вам это удалось, но вами был найден артефакт, который не могли найти наши лучшие ищейки, как бы они ни изворачивались. Ошеломляющий успех!

– Спасибо. Я так понимаю, меня теперь хотят переквалифицировать в разведчика-поисковика? – улыбаясь, капитан попытался догадаться о предстоящем предложении и глотнул еще приятно горячившего коньяка.

– Не совсем. Но отчасти вы правы. Дело в том, что книга без артефакта, как и артефакт без книги – вещи бесполезные сами по себе. Понимаете ли, наши самые светлые умы не в силах понять, как работает тот странный шар. Что с ним только ни делали, но толку ноль. Хотя один смельчак попробовал его ударить. После ослепительной вспышки бедняга исчез, а вот предмет так и остался лежать на полу, разве что самую малость нагрелся.

«Так и знал, что не надо было им верить», – тихо усмехнулся про себя Иванченко, вспомнив, как ребята предлагали сделать ему то же самое с этим шаром. А генерал, поигрывая коньяком в стакане, но больше не пригубляя, продолжал.

– Изначально мы думали, что из книги сможем узнать о местоположении артефакта. Теперь же надеемся обнаружить там «инструкцию по применению», так сказать.

– Я видел эту книгу, – третья порция напитка отправилась внутрь. – Ничего вы не поймете – там все на каком-то тарабарском языке.

– Специалисты ожидают, что записи сделаны на древнем иврите. Обосновывают это легендой, говорящей, что все пошло из тех краев. Я, если честно, не вникал в их словоблудие, подробнее не расскажу. Да и ни к чему – лишняя информация. Если там действительно древнееврейский язык, то перевести – лишь дело техники. Проблема состоит лишь в том…

– …что книга у Гураева, а Гураев – неизвестно где, да? – капитан закончил мысль. – Какое совпадение!

– А вот в этот раз в точку. За исключением того, что мы смогли определить по геолокации месторасположение его планшета и немедленно выслали туда группу перехвата. Действительно, планшет был обнаружен в моем летнем доме, правда старшего лейтенанта уже и след простыл. Кроме того, там нашлись расстеленные кровати, немытая посуда и поредевшие запасы. А значит, Гураев был там не один.

– Очень за него рад, но от меня-то вы что хотите?

– Хочу, чтобы вы помогли вернуть книгу. Как мне известно, вас со старшим лейтенантом связывала не только работа и единая цель, которой мы все здесь служим. Думаю, вы вполне можете знать, куда он мог бы отправиться в случае непредвиденных ситуаций или где бы мог находиться сейчас.

– Предлагаете заложить друга? – хорошее настроение, связанное с возможностью избежать наказания, мигом испарилось.

– Предлагаю рассказать, – генерал сделал акцент на этом слове, – что вам известно.

– А смертную казнь для него отмените?

– Увы, нет. Я дал слово перед своими подчиненными, что убийца будет наказан, кем бы он ни был. Отмена наказания подорвет мой авторитет. А вот повлиять на решение военного трибунала в моих силах.

– Ну, хорошо, – Иванченко ненадолго задумался, формулируя мысль, налил себе еще коньяка и, наконец, продолжил: – Если вы хотите найти Гураева, товарищ генерал, то вам следует идти в жопу!

– Куда?! – генерал не ожидал такого поворота событий.

– В жопу! То место, которым вы думали, прежде чем предложить мне сдать друга с потрохами, – капитан залпом выпил все содержимое стакана и зло рассмеялся. – Послал бы в другое место, да только вся база давно знает, что вы импотент. Не хотел обижать упоминанием.

Генерал с трудноскрываемой злобой встал и, не проронив ни слова, вышел из комнаты, так и не допив свой коньяк. Что-что, а контролировать себя и не вступать в пустые перепалки, сохраняя свое лицо и честь, Бадыгин умел. Но и таких дерзостей в свой адрес он еще никому не прощал.

А Иванченко было хорошо. То ли алкоголь уже начал свое расслабляющее действие, то ли вся накопившаяся злость и усталость, наконец, нашли свой выход, – капитан впервые за многие месяцы чувствовал себя чистым и до конца честным перед собой. Он даже понял того мальчишку, осмелившегося ударить его. Капитан словно сам стал этим парнем. И ему было счастливо и светло на душе!

Хотелось продолжения банкета. Найдя свой планшет, он набрал номер единственного человека, кого сейчас был бы действительно рад видеть.

– Варнавский, это Иванченко, узнал? Я у тебя записан, да? Как хорошо! Кость, ты еще не спишь? А приходи ко мне, выпьем, посидим… Отлично, жду!

========== 242 ==========

Варнавский уже как пару часов лежал на диване в канцелярии и тупо смотрел в потолок. Лужа на полу успела к этому времени высохнуть, и единственным, что о ней теперь напоминало, был стойкий неприятный запах, который, наверняка, прочно въелся в линолеум до конца его дней. Но рядовой не обращал на стоявший смрад никакого внимания. Вообще не обращал внимания ни на что. Лишь неподвижно лежал с каменным выражением лица и о чем-то думал.

На боковине дивана зажужжал планшет, затем заиграла милая мелодия, как в мультиках про принцесс, и над экраном засветилась маленькая голограмма Иванченко в полный рост. Песенка не прекратилась ни через десять секунд, ни через двадцать. Голографический человечек наворачивал уже девятый круг вокруг своей оси. Поняв, что этот абонент просто так от него не отстанет, рядовой нехотя принял вызов.

– Да, – он абсолютно безэмоционально, даже несколько уныло, обозначил, что уже на связи. – Слушаю.

– Варнавский, это Иванченко, узнал? – голос на том конце был явно бодрее, каким он бывал только в тех случаях, когда капитан уже успевал принять на грудь. Голограммка задорно помахала ручкой в знак приветствия – программа отлично умела распознавать эмоции говорящего и воспроизводить их в реальном времени. А заодно неплохо следила за своим владельцем в случае необходимости.

– Узнал. Вы у меня записаны.

– Я у тебя записан, да? Как хорошо! – искренне обрадовался Иванченко. – Кость, ты еще не спишь?

– Не сплю, но уже собирался ложиться, – соврал рядовой, лишь бы только отвязаться.

– А приходи ко мне, выпьем, посидим… – просящая интонация промелькнула в голосе на том конце трубки. Человечек, висящий над планшетом, засунул руки в карманы брюк и застенчиво поковырял носком ботинка несуществующую землю.

– Ну… – Варнавский задумался. С одной стороны, ему сейчас совсем не хотелось никого видеть, ни с кем говорить. А с другой, он был совсем не прочь выпить после всего пережитого сегодня вечером, но своих запасов алкоголя не имелось. – Ладно, сейчас приду.

– Отлично, жду! – голограммка подпрыгнула от восторга и сделала победный жест рукой.

– Вы у себя в комнате или кабинете? – уточнил рядовой.

– В комнате, где ж еще. На входе стоят два здоровых лба, всех впускают, меня не выпускают. Все, давай живее, – и с этими словами Иванченко отключился, чтобы не дать своему подчиненному ни единого шанса передумать.

Варнавский еще с минуту полежал, окончательно добивая в своем сознании ту часть, что просила все же остаться и никуда не ходить, а заодно напоминала, что алкоголем горю не поможешь. Покончив с ней, он встал и, захватив из холодильника плитку горького шоколада, потому что в гости с пустыми руками ходить не принято, отправился к капитану.

У двери действительно стояли два здоровяка, с недовольными лицами несущие свою службу. Один из них рядовому был хорошо знаком.

– Доброй ночи, – поприветствовал он солдат, стараясь быстро прошмыгнуть внутрь, но тот, которого Варнавский не знал, перегородил ему дорогу.

– Туда нельзя. Иди, куда шел.

– Да ладно, чего вы, я что, преступник какой? Вить, скажи ему.

– Ты нет, – пробасил Виктор, – а вот за дверью – да. Приказано никого не впускать до трибунала, извини.

– Витек, ну мне очень надо! Можешь даже обыскать меня – кроме шоколадки с собой ничего нет, – рядовой перешел на шепот, – свои же люди, договоримся, ты знаешь.

Сторож замялся, покосился на напарника, пытающегося понять, о чем там шепчутся эти двое, и озвучил свою цену.

– Простишь мой долг – пропущу.

– Э-эх, ладно… – нехотя согласился Варнавский. – Но это только в честь приближающегося твоего дня рождения. И потому что мне правда туда надо.

– Андрюх, пропусти его, все нормально, – Виктор, довольный сделкой, сиял, как театральная люстра. – Этот нас не подставит. Ток ты, это, недолго там, договорились?

Хмурясь, второй сторож отошел от двери, пропуская незаконного посетителя внутрь.

– А, Костя, ну наконец-то! – Иванченко радостно приветствовал своего гостя. У него все было готово: на столе красовалась на четверть начатая бутылочка коньяка в окружении тарелок с нарезанными крупно, по-мужски, лимоном, сыром и яблоками.

– Я думал, что пригодится, – Варнавский рассеянно достал шоколад из кармана, – а вы уже…

– Пригодится, пригодится! – капитан забрал плитку, усадил гостя за стол и налил обоим. – И вообще, зови меня просто по имени – Серега. Я ж, наверное, с завтрашнего дня больше не твой командир. Встану с тобой в один ряд и… Слушай, а чем так воняет?

Рядовой принюхался и только сейчас понял, что так и не помыл свои ботинки, после того, как наступил в лужу, оставленную Тимошкой. Воспоминание о коте вновь вернуло ужасное настроение.

– Это, наверное, от меня, – Варнавский стянул берц и понюхал. – Да, действительно.

– Ничего, – улыбнулся капитан, отправляя в рот кусочек сыра. – Сними их и поставь в ванну. Там пусть хоть все провоняет. То-то следующий житель комнаты обрадуется. Чем это хоть?

– Котом, – погрустневший солдат вернулся уже в носках за стол.

– А, та бедная зверушка. Давай, может, почтим его память?

Выпили. Иванченко потянулся за долькой лимона. Варнавский же не спешил этого делать.

– Ты закусывай, чего как неродной?

– Да, Сергей Ва… Серега, коньяк больно уж хорош. Такой вкус перебивать – кощунство.

– Ценитель, – усмехнулся офицер. – А я вот человек простой, вижу, чем закусить – закусываю.

– Вот и Тимошка тоже… – рядовой никак не мог перестать думать о своем погибшем коте.

– Он тоже пил коньяк? – удивился Серега.

– Да нет же. Поесть любил. Ничего съедобного мимо себя не пропускал. А потом заберется на шкаф и мурчит там, как трактор. И ведь совсем молодой еще был – три года всего.

– Не убивайся ты так, Кость. Заведешь себе нового, тоже будет мурчать тебе. И обувь портить.

– Мне другой не нужен, – лишь отмахнулся рядовой. – Тимошка, он ведь, считай, другом был. Вот никто иной раз меня не понимает, а он выслушает, потом со шкафа спустится, потрется рыжим лбом о мою ногу, мол, все хорошо, хозяин, я с тобой. Эх… Коты, они ведь совсем как люди – каждый со своим неповторимым характером. Нет, не найду я себе больше такого же второго Тимошку…

– А я собак люблю, – тихо себе под нос пробурчал капитан. Но его гость этого не услышал.

И они снова выпили. Поговорили еще о жизни, о простых вещах. И опять выпили.

«Все-таки, Серега, оказывается, хороший мужик. Добрый, – думал Варнавский, когда с сапогами под мышкой шел по коридору обратно к себе в четвертом часу ночи. – Вот капитан Иванченко – козел редкостный. А Серега – нет. Душевный он. Может, оно и к лучшему, что завтра его разжалуют в рядовые. Заберу к себе в канцелярию – вдвоем все веселее будет».

До трибунала оставалось меньше шести часов.

========== 243 ==========

Комментарий к 243

Крепитесь, сейчас будет тяжко воспринимать хд)

Сергей Иванченко проснулся от звука будильника, моргающего на тумбочке рядом с кроватью синими неоновыми цифрами 8:15. Поразительно, но несмотря на предстоящее судебное слушание по поводу помощи его сбежавшему другу, настроение у пока еще офицера было вполне себе боевое и задорное. Капитан будто предчувствовал, что сегодня должно случиться что-то хорошее. Лежа в кровати, военный думал, что совсем скоро начнется новая страница в его жизни, в которой больше не будет места всем этим офицерским проблемам, штабным заморочкам и тяжелому грузу ответственности за чужие жизни. Теперь-то он заживет спокойной веселой жизнью обычного солдата, а учитывая возраст и имеющиеся связи, вряд ли кто захочет посылать его на боевое задание. Нет, скорее посадят при штабе и займут какой-нибудь офисно-клеркской работой. Наконец, появится больше свободного времени, и можно будет написать книгу – сборник фантастических рассказов о похождениях бравого майора Петренко. Уж что-то, а таких историй у него набралось немало за всю его военную практику. А еще, возможно, бросит пить!

«Хотя нет, – ухмыльнулся Иванченко своим планам. – Последнее явно нереально».

Через полчаса за капитаном пришли и повели его в Большой Зал.

Народ активно собирался на утреннее показательное «шоу». Порядка половины зрительных мест, то есть около ста, уже были заполнены. Но для офицера было предусмотрено отдельное место – за решеткой в правом углу зала. Конечно, ему было очень некомфортно находиться здесь, словно обезьяне в вольере зоопарка, где каждый, кто оставался снаружи, не скрывая смотрел на него, тыкал пальцем или оживленно обсуждал со своими друзьями и товарищами возможные исходы сегодняшнего трибунала. Однако понимание того, что весь процесс затянется не более, чем на полчаса, ибо у военных разговор, по традиции, короткий, да и людям нужно идти работать, приободрял – быть объектом всеобщего внимания оставалось недолго.

К клетке периодически подходили знакомые Иванченко. Кто сочувственно кивал, делая вид, что крайне опечален, кто нарочито весело старался поддержать своего товарища шуткой и заверениями, что все закончится благополучно. Но капитану от этих слов было ни горячо, ни холодно. Пришел и Варнавский, приветственно махнув рукой и врезавшись по невнимательности в какого-то мужчину, чем вызвал у подсудимого офицера улыбку. Однако подойти он не успел – вслед за ним в зал вошла судебная коллегия из трех человек во главе с генералом Бадыгиным, и двери с гулким хлопком закрылись, как бы призывая всех занять свои места и прекратить всяческие обсуждения. Действительно, стало тише, но перешептываться зрители начали только активнее – совсем не часто сам генерал соглашался судить своих подчиненных, и раз он здесь, то слушание обещает быть вдвойне интереснее.

Не сказать, что появление Бадыгина стало сюрпризом для капитана, но Иванченко все равно напрягся. «Видать, этого упыря вчера вечером сильно задело», – подумал он.

– Слушается дело капитана третьей роты Южной базы Армии Сопротивления Иванченко Сергея Васильевича от тринадцатого апреля 2127 года, – зачастила маленькая женщина из судей, когда они заняли свои места, а зал окончательно затих. – Главный Судья – генерал Армии Сопротивления, командующий Южной базой Бадыгин Валерий Александрович. Обвиняемому Иванченко вменяется совершение преступления согласно статье 36 пункта 1 Кодекса Армии Сопротивления, – зал ахнул, а у самого капитана по спине пробежал крайне неприятный холодок, – предумышленное убийство, то есть осознанное лишение жизни человека, постоянно проживающего или несущего службу на территории базы. Подсудимый, вы согласны с предъявленными вам обвинениями? Суд напоминает, что добровольное признание своей вины может смягчить наказание.

– Нет! Не было такого! Это ложь! – Иванченко просто кипел от ярости – на него хотели повесить преступление, которое он не совершал. – Когда это я убил человека?!

– По данным дела убийство произошло в ночь с одиннадцатого на двенадцатое апреля. Вами был убит сторож агросектора «D» Петр Семенович Светлый.

– Да не я его убил, говорю же, это… – и тут до офицера дошло, что происходит. – Бадыгин, ну ты и сука!

– Подсудимый, не смейте оскорблять Главного Судью! – маленькая женщина грозно посмотрела на капитана. Зал, как это ни странно, хранил молчание, с огромным интересом наблюдая за происходящим и боясь пропустить что-то важное. Генерал лишь подчеркнуто отстраненно смотрел впереди себя на закрытые двери, словно на них было нарисовано что-то необыкновенное и крайне красивое.

– Правда не есть оскорбление, – выкрутился Иванченко. – Я требую просмотреть запись с камеры видеонаблюдения, сделанную в ту ночь. Там же не я! Или вам слабо? Сразу же все обвинение развалится?

– Ваш запрос может быть исполнен прямо сейчас – в распоряжении суда имеется запись с камеры видеонаблюдения «SH-2597», установленной в секторе «D».

Свет в зале погас, и над судьями на большом экране возникло изображение. На видео было четко видно, как сторож хватает Иванченко за руку и в ответ получает мощный удар слева, а затем падает без чувств прямо в помидоры.

Подделка была сделана невероятно качественно, но ее создатель забыл об одной маленькой, но существенной детали.

– Заметьте, у человека на видео – погоны старшего лейтенанта! – капитан громко обратил внимание всех зрителей на эту оплошность видеомонтажа, но не прошло и двух секунд, как видео выключилось и в зале снова зажегся свет. Собравшиеся в зале зашушукались, пытаясь узнать у соседей, успели ли они это заметить или тоже нет. – Ну же, включите еще раз!

– Подсудимый, у нас крайне мало времени, – в игру вступил сам генерал, пытаясь прикрыть техническую ошибку, способную разрушить все его планы. – Суд уже до этого подробно изучил данную видеозапись. На ней отчетливо видно ваше лицо. А в чьей форме вы были на момент совершения преступления, своей или какой-то чужой, к делу не имеет никакого отношения. К тому же, у суда имеется заключение патологоанатома Бориса Ивановича Зильберштейна, из которого ясно, что смерть Петра Семеновича Светлого наступила от насильственных действий, что прекрасно согласуется с данной записью.

– А он может лично подтвердить это? Здесь, перед всем залом? – Иванченко не сдавался.

– Нет. Борис Иванович в данный момент отсутствует на базе, – Бадыгин слегка прищурился, глядя на капитана, гадая, сам ли он догадался, что бумага тоже подделана, или кто-то рассказал. – Но суду достаточно и официального протокола вскрытия и медицинского освидетельствования, заверенного его личными печатью и подписью. Имеются ли у вас другие доказательства вашей невиновности?

– Никак нет, – процедил Иванченко, понимая, что генерал хорошенько позаботился о прикрытии своей лжи.

– Имеются ли у вас свидетели, способные выступить в защиту вас?

– Никак нет.

– Желаете ли вы что-то добавить к своим показаниям? – Бадыгин слегка наклонил голову и приподнял брови, как бы намекая, что еще не поздно все исправить, если стать чуточку сговорчивее.

– Никак. Нет. Даже если бы и знал – ни за что бы не сказал, – офицер понял намек, но решил до конца стоять на своем.

– В таком случае суд отправляется в комнату совещаний для обсуждения и вынесения приговора.

========== 244 ==========

Судейская коллегия вернулась подозрительно быстро, заставив своим появлением прекратить бурные обсуждения и споры, царившие в зале во время ее отсутствия. Все внимание теперь было приковано к оставшемуся стоять Главному Судье.

– Рассмотрев дело капитана третьей роты Южной базы Армии Сопротивления Иванченко Сергея Васильевича от тринадцатого апреля 2127 года, – генерал громко начал зачитывать приговор, – изучив предоставленные суду материалы и вещественные доказательства, судебная коллегия в лице полковника Жарова Александра Леонидовича, подполковника Сениной Тамары Львовны и генерала Бадыгина Валерия Александровича постановила: признать Иванченко Сергея Васильевича виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 36 пункта 1 Кодекса Армии Сопротивления, предумышленное убийство, и назначить ему наказание в виде разжалования до звания рядового и незамедлительного пожизненного изгнания с территории базы, – новоиспеченный рядовой выдохнул – все могло закончиться куда хуже. – Также признать его виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 284 Кодекса Армии Сопротивления, оскорбление Главного Судьи, и назначить наказание в виде десяти ударов электрическими розгами прилюдно.

Зал начал обсуждать вынесенное решение, не понимая, будут сначала розги, а затем изгнание, или телесное наказание не будет исполнено вовсе. Сам же преступник сел на скамью, вполне довольный приговором: «Иметь в командирах чмо», как выразился один молодой человек, повстречавшийся ему совсем недавно, действительно было крайне неприятно. Оставалось только придумать, как добраться до друга, живущего в Пятигорске, а дальше… «Дальше уж как-нибудь, пожалуй, разберусь по ситуации», – решил он.

– Однако, принимая во внимание приказ №32/27 от двенадцатого апреля 2127 года, – Бадыгин внезапно продолжил зачитывать приговор, выдержав прямо-таки МХАТовскую паузу, – «О персональном изменении наказания убийце Петра Семеновича Светлого», суд принял решение: заменить вышеозвученную меру пресечения для Иванченко Сергея Васильевича на смертную казнь. Приговор военного трибунала обжалованию не подлежит. Наказание привести в исполнение незамедлительно, – зал встретил вынесенный приговор недовольным гулом – никто не понимал, откуда взялся этот странный приказ, и что вообще здесь происходит. Никто, кроме Иванченко. – Осужденный, у вас есть последнее слово?

– Найдется, – рядовой медленно встал и, повернувшись к залу, начал говорить: – Не буду толкать пафосных речей, занимать много вашего времени – вам еще работать идти, это мне теперь вечно отдыхать. Если вы думаете, что после победы нашей Армии, а я искренне верю в это, всем на Руси станет жить хорошо, то сильно заблуждаетесь. Та голова, которую вы хотите прикрутить на плечи страны, предварительно смахнув шашкой нынешнюю, внутри такая же гнилая, а может, и еще гнилее. Пока над вами будут нависать такие командиры, – бывший капитан, не оборачиваясь, махнул рукой в сторону судей, – хитрые, способные на любые ложь, шантаж и подмену фактов ради достижения своих целей, прикрывающиеся другими невиновными людьми, дабы не пострадала их кристально честная репутация, на деле же построенная на костях – у вас нет счастливого будущего. И не будет. Я понял это слишком поздно, не совершайте моей ошибки. У меня все, – Иванченко улыбнулся, может, чуть наиграннее, чем хотел, засунул руки в карманы и добавил:

– Мне было приятно служить с вами. Спасибо. Всего вам наилучшего! – и с этими словами он достал маленький карманный однозарядный пистолет и выстрелил себе в висок.

Несколько женщин, сидевших в зале, вскрикнули, когда кровь мелкими каплями брызнула на стену. Утреннее «шоу» пошло совсем не по привычному многим сценарию. Все, не отрывая глаз, смотрели, как тело быстро уволакивают по полу из зала, не особо волнуясь о том, что за ним размазывается кровавый след. И только генерал Бадыгин с абсолютно спокойным лицом покинул Большой Зал через дверь, расположенную прямиком за столом судей. Пусть и таким, но результатом заседания он был доволен настолько, что даже решил не наказывать стражу, недостаточно тщательно обыскавшую Иванченко перед судом. Теперь дело оставалось за малым – ждать, пока Гураев объявится сам, рано или поздно пожелая связаться со своим теперь мертвым другом. Тогда-то его и схватят.

Только вот генерал не учел одного – дружбу с Сергеем Иванченко водил старший лейтенант Алихан Гураев, а не преступник Руслан Берсеньев, который и знать больше ничего не хотел ни о Южной, ни о какой-либо еще из баз Сопротивления.

***

Варнавский медленно возвращался из зала суда обратно к себе в канцелярию в отвратительном настроении. Потерять в относительно мирное время за последние двадцать четыре часа сразу двух своих товарищей, пусть и один из них – кот, это уже перебор. Рядовой не понимал, за что ему все это? В один момент в его голове даже промелькнула мысль, что в кабинете лежит моток крепкой веревки, и его можно привязать к турнику, который он соорудил у себя в жилой комнате… Но эта затея была быстро отогнана, как идиотская – Варнавский, хоть и был в подавленном состоянии, но свою адекватность еще не потерял.

Когда рядовой, размышляя обо всем происходящем в жизни, проходил мимо транспортных ангаров, откуда-то снизу раздалось тихое «мяу». Солдат остановился и огляделся, но кругом было пусто. Решив, что ему уже с горя мерещится, он было двинул дальше по коридору, но «мяу» повторилось. А следом из прохода к ангарам выскочил уже довольно взрослый серый полосатый котенок.

– Кс-кс-кс, – поманил его Варнавский. Котенок подошел и вполне спокойно дался в руки. – Ты чей? Гаражный?

Держа животинку у груди, чтобы у той не было соблазна сбежать, рядовой прошел в ангары.

– Ребят, это чей? А то он у вас без присмотра. Потеряется еще, – Варнавский нашел двух мастеров, стоявших рядом с машиной и о чем-то споривших.

– А? Котяра? Да вроде ничей. Наверное в шлюз забежал, когда тот был открыт, – один из них пожал плечами. – Давай мне, схожу, выкину обратно на улицу.

– Не-не-не, не надо! Я его себе тогда заберу?

– Ну, забирай, – на рядового смотрели как на дурака, но ему уже было все равно.

– Спасибо! И раз он такой серый, то назову его Серегой…

– Мяу, – согласился с предложением котенок и замурчал.

Черная полоса в жизни Константина Варнавского, наконец, закончилась. Но в жизни базы она только начиналась.

========== Глава 5. 251 ==========

«Добро пожаловать!

Добро пожаловать в Сити 17! Сами вы его выбрали или его выбрали за вас – это лучший город из оставшихся… Я горжусь тем, что называю Сити 17 своим домом. Итак, собираетесь ли вы остаться здесь, или же вас ждут неизвестные дали, добро пожаловать в Сити 17. Здесь безопасно».

© Уоллес Брин. Half-life 2

Глава 5,

в которой читатель наконец-то отдохнет от испытаний: сходит на море, вкусно и сытно покушает, сладко поспит и получит предательский нож в спину

– Руслан, ты еще жив?!

– И я тебя тоже рад видеть, – ответил Алихан. Мы с ребятами переглянулись – уже в который раз никто из нас ни черта не понимал, что происходит вокруг нас. Но озвучивать свои вопросы вслух пока не спешили, мало ли конспирация – тоже часть какого-то плана. – Пропустишь в дом, или так и будем общаться через порог?

– А? Да-да, конечно, проходите, – друг Али-Руслана шустро откатился от двери, пропуская нас внутрь.

Мы попали в широкий коридор, посередине которого в паре метрах от входа начиналась деревянная лестница на второй этаж. По ее бокам были проходы, видимо, ведущие в комнаты первого этажа. Стены коридора по обе стороны были украшены двумя яркими светодиодными светильниками и странными, но очень красочными картинами. Что на них пытался изобразить художник, наверняка понимал только сам художник.

– Руслан, а кто эти юноши и девушки? Мы вроде с ними еще не встречались. Я всех наших помню, если не по именам, то точно в лицо, – толстячок с нескрываемым интересом разглядывал нас. Точнее, его маленькие глаза бегали по нам сверху вниз, словно сканер, который затем сохранял полученные изображения и отправлял их в ПЗУ своего хозяина.

– Это мои друзья, – и глазом не моргнув, соврал бывший старлей. – А еще не хотелось бы напрашиваться, но мы с дороги устали. Есть хотим… Да перестань ты уже на них так смотреть! Не смущай ребят.

– Извиняюсь, профессиональная привычка, – широко заулыбался хозяин дома. – Да, ты прав, ты бесконечно прав. Совсем негостеприимно с моей стороны. Позвольте представиться – Вениамин Константинович Шахин, хозяин этого прекрасного дома.

– И вы здесь живете один? – поинтересовалась Маша, когда каждый из нашей четверки по очереди представился Вениамину Константиновичу.

– Юридически нет, а формально – да. Я вижу, Мария, в ваших глазах вопрос: «Как же так?» И с удовольствием отвечу на него, но позже. А сейчас давайте все же пройдем в гостиную, если никто не против. Держать дорогих гостей в прихожей – это форменное безобразие!

– Не дайте себя заболтать, – шепнул Гураев, когда хозяин, быстро перебирая своими короткими ногами, словно колобок, укатился в правый проход у лестницы. – Тот еще балабол.