Текст книги "Вольный Флот (СИ)"

Автор книги: sgtmadcat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 75 страниц)

– Ну тогда понятно – мне-б в её возрасте звание присвоили, я бы наверное тоже…

Вздохнув, Семен Николаевич оглядел коридор по которому они шли.

– Я просто про Фролова вспоминаю. Как она воспринимает это? То что она с людьми такое делает? Взять и выдернуть из человека личность.

– Как бы вам объяснить, батенька… – Матренин вздохнул, – Тяжело. Ваши меня все торопят, а я быстрее не могу. Это колоссальный труд. И даже не научный. Педагогический! Помните Лейбор Сити? Проект “Мит Фарм”?

– Да… Полностью уничтоженный город, комплекс и порядка ста тысяч погибших…

– Кошмар! А знаете почему это случилось? Потому что прежде чем наделить человека огромной, почти божественной силой, надо задать себе вопрос: “А что я буду делать потом?”. Ответственность ведь колоссальная! И доверять её надо человеку достойному, ответственному и полностью осознающему последствия.

А если надеть на него ошейник, запугать, то это возможно и сработает. На время. Но вместо защитника мы получим палача и убийцу. И когда он поймет, когда он осознает свою мощь, мы получим все тот же Лейбор Сити. Кстати, его ведь так и не поймали? То есть где-то по миру бродит человек с поломанной психикой способный уничтожать города. Кошмар, батенька. Кошмар и ужас!

– Да я понимаю…

– Не понимаете. Мне вон… – Матренин указал на лысину, – Какую плешь проели с этим вашим “режимом секретности”. Но я не могу их тут запереть. Я не могу в бетонном склепе воспитать умственно, интеллектуально а, главное, морально полноценную личность. А ведь это, батенька, ключевое условие! Они не должны слепо подчиняться приказам. Они должны знать, что им предстоит защищать. Не меня, не Институт, не этот комплекс! Людей! Родину! Свою землю! И я им это на картинке не покажу! Они должны играть с другими детьми, ездить в летние лагеря, загорать на траве. А уж вы бегайте вокруг и обеспечивайте ваш “режим секретности” как хотите.

– Вы, Иван Иваныч не мне это высказывайте – это вам к Соболеву. Я больше по внешним делам.

– И ему выскажу. Всем. Пока у вас, и у остальных это в голове не отложится. Вы спросили, как она это воспринимает? Это не верный вопрос. Верный вопрос: “ Как она с этим справляется.” А справляется с этим она как раз благодаря тому, что несмотря на возраст, прекрасно понимает зачем она это делает. И что по другому никак. Понимает что, возможно, та информация, которую она добудет, спасет чью-то жизнь. Потому что она не слепое орудие, а солдат, который преисполнен, пусть пока детским, но чувством долга. В этом наше преимущество перед всякими “Мит Фарм”, “Сайлент Гарден” и прочими программами.

– Хорошо-хорошо… – поспешно согласился Семен Николаевич удивленный таким напором, – Видимо вас и правда достали эти.

– Да не то слово. Я понимаю что у вас профдеформация и дефицит спецкадров, но и вы меня должны понять. Почти пришли…

Матренин подошёл к двери и принялся исполнять странные ритуалы. Сперва несколько раз открыл и закрыл дверь, потом поднялся по уходящей вверх лестнице на пару пролетов, дождался Семена Николаевича и начал спускаться вниз. Причём Харченко мог поклясться что спустились они по той же лестнице, но теперь двери, в которую они вошли, не было, хотя прошли они не два, а целых пять пролетов. Потом Матренин снова остановился, досчитал до десяти и опять поднявшись по лестнице наверх распахнул снова появившуюся дверь.

– Ого… Это как? – выйдя, Семен Николаевич с удивлением огляделся, – Это какие-то ваши манипуляции с мозгом?

– Отнюдь, батенька, Все абсолютно реально.

– Мы же должны быть на пару сотен метров под землей?

– Да. Должны. Строго говоря мы там и находимся.

– Но тогда как?

– Вы хотите выслушать лекцию по топологи аномальных пространств?

– Нет…

Семен Николаевич перешагнул порог и посмотрел на свои туфли которые утонули в сочной зеленой траве. Потом вокруг. Они с Матрениным стояли на пригорке, вершину которого венчал бетонный грибок похожий на вентиляционный колпак бомбоубежища. В нем была дверь через которого они вышли. Рядом рос старый раскидистый дуб. Из трещины на коре текла живица которой лакомились большие рогатые жуки-олени. За пригорком начиналась низинка в которой был пруд показавшийся Семену Николаевичу смутно знакомым. Вокруг пруда шла тропинка посыпанная чистым песком. На ней, вокруг окрашенной облупившейся краской чугунной лавочки кружком сидели дети всех возрастов раскрыв рты слушая Никифора Александровича который с упоением что-то им рассказывал. Все это окружала кленовая роща на окраине которой стоял деревянный домик с застекленной верандой вроде тех что бывают в детских лагерях.

– Смотрю их заинтересовало новое лицо… – удовлетворенно покивал Матренин, – Я не мог долго держать Пастухова в таком состоянии. Это вредно для здоровья, а он уже не молод. Так что пока мы полностью не убедимся что отрезали все каналы наблюдения, пусть побудет тут.

– Я все равно не понимаю… Как вы это сделали?

– Не мы… – грустно вздохнув, Матренин протёр пенсне, – Мы называем это место “Костиным садом”… Памятник нашей ошибке…

– Костя – это ваш воспитанник?

– Да. Он был очень сильным мальчиком. Как видите…

– Это он создал?

– Он.

– Зачем?

– Я что вам, батенька, говорил по пути сюда?

– Он создал, то по чему скучал?

– Да. Дуб и колпак бомбоубещища – из двора его дома. Пруд – из парка в Осиновках где они с родителями отдыхали. Роща и домик – из летнего лагеря…

– А что за рощей?

– Ничего. Это – замкнутое пространство. Если углубится в неё то выйдешь с другой стороны.

– А вверх?

– Мы запускали зонд. Судя по его поведению, там тоже самое.

– Но свет, облака, воздух, насекомые?

– Мы до сих пор полностью не поняли как это работает. Тут вопросов больше чем ответов. Дети – они обычно не заморачиваются подробным обоснованием своих фантазий. Есть и все. Кстати, каждые три дня гроза бывает. Удивительное зрелище…

– А что стало с Костей?

– Вы-то сами как думаете? Создать целый маленький мир…

Замолчав, Матренин снова принялся полировать несчастное пенсне с такой яростью, будто хотел стереть его до конца. Семен Николаевич понимающе кивнул и начал спускаться. Увидев его, дети начали шептаться. Яна узнавшая его, вскочила и снова отдала воинское приветсвие. Остальные последовали её примеру.

– Здравия желаю, товарищи… – Семен Николаевич вовремя вспомнил что без головного убора, поэтому удержал руку, – Вольно. Я вот – коллегу пришел проведать… Заберу его у вас ненадолго. Служебная необходимость – сами понимаете.

– Тем более что сейчас обед… – объявил подоспевший Матренин, – Анна Сергеевна вон уже машет. Яна – строй всех и веди.

Кивнув, Яна старательно выстроила всех в колонну по двое и повела в сторону домика.

– Мне остаться или у вас свои разговоры? Служебные.

– Останьтесь… – Семен Николаевич опустился на лавочку, – Тут вопросы вашей компетенции. Может подскажете чего. Кстати – те манипуляции с дверью и лестницей – это какой-то код?

– Вроде того. Подбирать пришлось экспериментальным путём. Вы не поверите какая морока была.

– Ещё как поверю… А вы, Никифор Александрович, что такое им рассказывали? Они аж рты пораскрывали.

– Да так – байки всякие. Вроде той что Майор про иностранцев травил. Что там с сиделкой? Мне тут, в общих чертах, поведали как вы их нашли. Опять Коваль блеснул?

– Да. И я вовремя про Полозковых вспомнил. Тогда, на даче, Лидия Михайловна про их сына говорила. А Сан Саныч как раз упоминал что информацию с вас, возможно, снимают при помощи инвалида используемого в качестве, как мы это назвали, “ретранслятора”.

– Некорректный термин… – поморщился Матренин, – Ну да и вы не мой ассистент. Продолжайте.

– Так вот. Поскольку, как Сан Саныч объяснил Ковалю, одного родства мало и необходимо поддерживать связь, а они живут с вами в одном подъезде и вы близко знакомы, то они стали подозреваемыми номер один. Мы установили наблюдение и послали внутрь лейтенанта Никитину под видом сотрудницы Собеса, дабы она осмотрела состояние Геннадия, так как в указанном качестве мог использоваться только инвалид с отсутствующей личностью, а в медкарте Полозкова было указано что он пытается говорить, общаться, и реагировать на окружающих.

В ходе разговора Никитина упомянула что Полозкова могут направить на новый курс лечения и это спровоцировало сиделку на попытку его устранения. Заодно и себя отравить пыталась. К счастью лейтенант вовремя распознала угрозу и смогла её задержать до прибытия наших ребят.

– Бедные Полозковы… – покачал головой Никифор Александрович, – Я эту Софью видел… Она для них, считай, членом семьи стала. Они хотели квартиру ей оставить чтобы та, после их смерти, за Генкой ухаживала… А тут такой удар. Да ещё сын… Они думали надежда есть… Прогресс появился. И тут нате. А главное – какой парень был! И из-за меня его…

– Да почему сразу из-за вас?

– Семён… Ты не хуже меня знаешь что в нашей работе случайностей нет. Совпадение что ли что именно он подхватил этот, якобы, менингит экзотический, в командировке? Да нет. Потому что через него ко мне подобраться хотели. Сделать из него этот ваш “ретранслятор”. Бедные Петя с Тамарой… Что-ж вы квартиру-то не поменяли тогда… Сан Саныч – вы точно ничем ему помочь не можете? Как-то восстановить?

– Нет. Личность, боюсь, стерта полностью…

– Вообще ничего нельзя сделать?

– Чисто теоретически… – Матренин помялся, – Один мой доцент выдвинул гипотезу, что если мы соберем достаточно информации, то можно попробовать его реконструировать на основе имеющегося “гомункула”.

– Это как?

– Сложно, батенька, очень сложно. И это не будет настоящая личность. Но он будет иметь тот же характер, те же привычки, те же воспоминания. В теории.

– То есть это будет нормальный человек?

– С точки зрения неспециалиста – да. Но, во первых, придётся подвергнуть обследованию его родителей, друзей, коллег. Причём тут. В режимном учреждении. А ваши и так по поводу нашего режима секретности в истерике бьются. Во вторых – это такой бюджет, что наш бедный Лев Яковлевич заработает себе инфаркт о котором он столько твердит. И в третьих – при этом всем, никакой гарантии успеха.

– Я решу вопрос… – Семен Николаевич вздохнул так, что вылезшие на бережок пруда лягушки попрыгали обратно, – У меня с Соболевым хорошие отношения… А что касается бюджета… Придумаем. Главное грамотное обоснование написать. Тем более такой феномен, который противником использовался для слежки за целым нач отдела. Вы обязаны его изучить всесторонне. На это вам бюджет отвалят не скупясь. А уж как к этому реконструкцию личности примотать, пусть ваш Лев Яковлевич сам придумает. Скажите что иначе за него сразу два отдела ГБ возьмутся. Так сказать один с внешней стороны, второй с внутренней.

– Ох, батенька… – покачал головой Матренин, – Подбиваете меня на авантюру.

– А вдруг выйдет? Это-ж сразу вам медаль, доценту – премию, а Льву Яковлевичу – дачу у моря. Новое слово в данной области!

– Вы уж так далеко не забегайте… – Матренин достал часы и посмотрел на время, – Прошу меня извинить, но я пойду. Как наговоритесь – попросите кого-то из ребятишек вас вывести. Вам, Никифор Александрович, советую пока оставаться тут. Пока мы точно не будем уверены.

– Да я только за… Первый раз за три года выспался.

– Ну хорошо. Тогда я вас покидаю… Мне ещё с Софьей вашей разбираться. Отвратительная гражданка. Первый раз такое беспардонное хамство вижу!

Встав и пожав руки Матренин пошёл в обход пруда к выходу. Никифор Александрович посмотрел на небо, на лягушек в пруду и повернулся к Семёну Николаевичу.

– Кстати о гражданке. Разобрались как она информацию собирала?

– Да. Как Матренин и сказал – “обычным способом”. Полозков проговаривал все вслед за вами, читал вслух все бумаги.

– И родители не заметили? Врачи?

– Нет. Они оба уже плохо слышат, а он говорил очень тихо. Сложно разобрать. Сиделка умела по губам читать, а остальные что? Ну бормочет что-то. Надо очень долго слушать чтобы заподозрить что это не просто какой-то бред. Кроме того мы в комнате препараты нашли. Судя по всему она, перед визитом врача его колола и там вообще только бессвязное мычание. Кстати, когда Лейтенант пришла она ему тоже инъекцию сделала. Парни говорят что видели как она суетилась и что-то в шприц набирала.

– А почему пыталась убить Генку? Он же никак не связан с этим самым “Творцом”?

– Ей были инструкции такие даны – сперва его, потом себя. Причину Матренин постарается выяснить. Может, все таки есть связь или ещё какое указание на того кто это устроил.

– Себя убить… Значит идейная вражина. Что вообще про неё известно?

– Софья Кондратьевна Бык… Говорящая, кстати, фамилия. Парни говорят что еле вчетвером удержали. Биография тоже будь здоров. Но это потом… Сейчас отдыхайте – сил набирайтесь…

– Перед чем? Пенсией?

– Пенсией?

– Да. Я уже все решил. Даже не отговаривайте. После такого – как мне доверять? Как я себе доверять могу? Меня тогда, когда я понял что все ниточки на мне сходятся… Тряхнуло меня. Всю жизнь думал что знаю все их подкаты. Что ко мне то они точно не подберутся…

– Матренин обещал что все связи купирует.

– Возможно. Только я теперь до конца жизни буду каждую бумагу брать с мыслью: “А если нет? А если не всё нашли? А если это просто замануха такая чтобы мы расслабились?”. Понимаешь?

– Понимаю… Семён Николаевич грустно покачал головой, – Сам тогда сидел и в уме перебирал знакомых, соседей, сотрудников. Поганая это штука.

– Очень. Одно дело с простой хитростью дело иметь, когда ум на ум, расчёт на расчёт. И другое – это. Ни глазом не увидеть, ни догадаться. Просто знать что такое возможно и надеятся что не с тобой это случится… Так что ты это… Гущина пока не радуй раньше времени. Палыч, конечно, первый кандидат, но то не я решаю, сам знаешь. И по дружески прошу – как Лидочка закончит меня таскать по всем делам, что мы с ней из-за службы моей откладывали, дача эта, родня её из Беломысска, к дочерям съездить… Ты там похлопочи по знакомым чтоб нашли мне какую работу… Только чтоб без секретного… А то я дома свихнусь от скуки.

– Преподавательская работа интересует? Кадры нам новые готовить? Там максимум ДСП. С молодежью, я гляжу, ты ладишь?

– А давай… Только не сразу. Дай хоть заскучать.

– Да я понял… Как увижу что ты сортами картошки интересуешься, сразу Диме позвоню. Однокурсник мой. Сейчас там ректором. Он тебя с руками оторвет и коньяк мне поставит. Два. Ты у нас кадр ценный, опытный, тебя дешевле чем за две отдавать нельзя… Ладно…

Семён Николаевич встал и грустно усмехнувшись подал Пастухову руку. Тот тоже встал и пожал её.

– Отдыхай, приходи в себя… А я пойду. Посмотрю что там удалось с этой Бык вытянуть. Она упирается, но да и мы не лыком шиты. Все расскажет. Так или иначе. Методы у нас есть…. Семён Николаевич огляделся, – Свистни мне кого-нибудь из ребят чтобы вывел отсюда, а то не так шагну, не так повернусь и буду на той лестнице куковать. А место чудное… Вот бы такие делать научились. Чтоб можно было в кабинете окна не боясь открывать…

…

На третий день ветер начал потихоньку стихать. Дождь все ещё лил, но Капитан, решительно одевшись, взял стратегический запас алкоголя местного производства и сказал его к обеду не ждать. К ужину, скорее всего, тоже. За старшего остался Ур. Он для виду погонял экипаж, проверяя несение вахты капитально вымок, с чувством выполненного долга пожрал и завалился дрыхнуть на мостике велев Федору пнуть его если что. Экипажем остался рулить Боцман, у которого хватило фантазии только закатить небольшую приборку с которой управились ещё до обеда. После обеда было решено бездельничать.

Чума докопалась до механиков и ей показали как плести цепочки, выдав моток проволоки с пассатижами чтобы тренировалась. Барабашка ей помогала в меру своих сил. Сыч, заинтересованный блестящим металлом пытался стянуть что-нибудь. Ведьма пыталась изучить Сыча мешая ему. Тот злобно отбивался и почти преуспел в попытке сожрать её руку. Багир пытался обратить на себя внимание Ведьмы. Проигрывать птице в борьбе за внимание девушки пусть и наглухо прибабахнутой ему было обидно.

Доктор анализировал данные с приборов оккупировав под свои записи и справочники офицерский стол. Калибр валялся на диване. Михай, отказавшийся от поблажек, нес вахту в машинном. Амяз и Кара уединились у себя в каюте. Тайга с Келпи тоже решили воспользоваться тем что кубрик пуст и теперь из-за стены доносились странные звуки и энергичная возня.

Калибр с начала шторма «давил на массу». Когда его спросили что означает это странное выражение, он объяснил что в боевой машине клемма отключающая минус аккумулятора от корпуса находится под сиденьем мехвода и чтобы до неё дотянуться надо на это сиденье лечь. Поэтому если командир заглядывал в люк и видел разлегшегося бойца, тот оправдывался тем что пытался в такой позе эту самую «массу» «давить» – то есть включить преодолевая сопротивление довольно тугой пружины. Судя по всему на корабле этот переключатель был где-то в районе дивана, потому что с началом ливня Калибр только и делал что валялся на нем в различных позах. Боцман же с Марио взяв в компанию Принцессу и Лиссу резались в карты и беседовали.

– Простите за моё любопытство… – Лисса поверх очков внимательно посмотрела на Принцессу сидевшую напротив, – Но вы, как я поняла, из Порто?

– Да…

– И вашим предком была «Принцесса Жанна»?

– Да…

– Вы не особо разговорчивы.

– У меня есть причины не любить эту тему.

– Ну – я вас понимаю… Ваша семья, как мне говорили, была баснословно богата, но за поколения промотало фамильные сокровища оставив вам только полуразрушенный дом и бесполезную карту… Но я искренне хочу узнать вашу историю. Думаю и остальные тоже.

– Историю? – Принцесса сверкнула на Лиссу глазами исподлобья, – Ладно – слушайте. Вы правы – когда-то наша семья была очень богата. Но это было давно. Все что дед оставил моему отцу – это старый ветхий дом. И отец немедленно проиграл его в карты. Нас не выкинули на улицу только потому что случился оползень и полдома сползло в море. Такое бывает когда дренажную систему не ремонтировали уже два поколения.

Новому владельцу он стал не нужен, мы заколотили двери в обвалившиеся комнаты и стали жить в том что осталось. При этом отец продолжал играть везде где мог. Думал что отыграется. Выносил оставшуюся мебель и вообще все что представляло хоть какую-то ценность, тратил на это все деньги которые зарабатывал мелкими подработками.

Ели мы что удавалось вырастить в саду. Однажды утром я пошла собирать яблоки и нашла отца повесившимся на дереве. Револьвера чтобы застрелиться у него не было. Он его проиграл уже давно. Рядом лежало письмо в котором он говорил что проиграл самое ценное, что у него было и это его единственный выход. Однако самоубийство не помогло – его «партнер» пришел за своим выигрышем.

За мной… Мне тогда было четырнадцать и я прекрасно понимала, что это значит. Я спряталась в кустах за домом. Там росли такие мощные злые колючки, где я любила лазать в детстве. Понимаю – странно, но у меня было не так много развлечений и игрушек, как вы понимаете.

В общем, я спряталась там и сидела почти два месяца, выбираясь только по ночам чтобы украсть немного еды. А потом этого «партнера» убили – он занимался продажей девочек из трущоб в бордели. Какие-то «гастролеры» решили поиграть в благородных мстителей и расстреляли его вместе с охраной.

Я смогла вернутся домой. За это время его разграбил окончательно хотя, учитывая что мой папаша умудрился вынести даже рамы со стеклами и лепнину, не думаю что им много что досталось…

– Очень печальная история… – Лисса сохранила невозмутимое выражение лица, но по тону было понятно что услышанное её расстроило, – Странно что вы после такого вообще карты в руки берете…

– Карты-то в чем виноваты?

– Да. Пожалуй вы правы… Мне в этом смысле повезло куда больше чем вам. Мой отец тоже имел странности… Это вообще отличительная особенность нашей семьи. Посмотрите на дядю – тоже самое, только с упором в археологию и историю.

– Кстати, синьора, – полюбопытствовал Марио, – А почему ваша фамилия «Шварц», а не «Криг»?

– Потому что отец с матерью так и не нашли времени заключить официальный брак. Папа все время пропадал в своих экспедициях и я так и осталась «бедной незаконнорожденой малюткой Лисси которой очень повезёт если кто-то сжалится и возьмет её замуж».

Лисса сделала такое лицо, что впечатлился даже признанный мастер страшных гримас Боцман.

– Я слышала это с того момента как начала понимать что происходит. Поэтому в детстве моими лучшими друзьями стали книги. В колледже у меня была заслуженная репутация зануды и библиотечной моли, из дома я съехала потому что мне начали намекать что излишняя ученость – помеха для счастливого брака… Потом я закончила учебу и на паре собеседований мне доступно объяснили, что мой карьерный потолок – секретарь-машинистка.

В общем, плюнув на все, я нашла отца который как раз восстанавливался после перенесенной лихорадки в доме своего коллеги, он выбил для меня место ассистента в очередной экспедиции и уже через месяц мы плыли на Острова изучать содержимое жертвенных колодцев монго.

– Вы правы… – Принцесса криво ухмыльнулась, – Вам с отцом повезло куда больше…. Он сейчас жив?

– Не знаю. У меня не самое крепкое здоровье, так что жизнь в походных условиях привела к тому что у меня начались мигрени и обмороки. Отцу удалось устроить меня смотрителем той свалки что местные считали «музеем». А сам укатил в очередную экспедицию. Обещал что по возвращении привезет нечто особенное. С тех пор о нем нет никакой информации.

– Скучаете по нему?

– И да и нет. Отец заботился обо мне, но мы никогда не были особо близки. Он не воспринимал меня как дочь – скорее как приятеля и единомышленника. Я не уверена что папа вообще понимал что ответственен за моё появление. Он был весь там, в своих «культурных слоях» и «предметах культового назначения». Поэтому и для меня был скорее научным руководителем, чем отцом. Единственный, по кому я действительно скучаю это Гай Октавий Фурин…

– Кто?

– Её ручной лев, синьора… – пояснил Марио, – Подарок от братьев. Они их пытаются одомашнить.

– Я же говорила, что наша семья со странностями, – пожала плечами Лисса.

– Ты держишь дома настоящего льва? – недоверчиво переспросила Принцесса.

– Ну да. Фурин такой лапочка… Очень ласковый.

– Я боюсь спросить сколько ты тратишь на еду.

– А куда мне ещё девать жалование? Я живу при музее – он располагается в старом форте времён основания. Живу одна. Единственный человек кроме меня там – садовник. Он очень старый, ему лет шестьдесят, если не больше и он приходит раза два в неделю. Посетителей почти нет. Иногда только заходят местные знатные семьи чтобы показать детям реликвии их предков.

– Они сдали их в музей?

– Да. В понимании местных реликвиями считаются все вещи которыми владели члены их фамилии вплоть до стоптанных ботфорт. Сами понимаете – такую кучу хлама не сможет вместить ни один дом. Поэтому у каждой семьи есть свой зал. Сперва это была просто жуткая свалка, но я смогла все это упорядочить и выстроить подобие экспозиции. Местные были в восторге.

– Подозреваю…

– Да. Правда запасники раздулись до неприличных размеров и большая часть этого добра сгниет там, но, похоже, их греет сама мысль что это не выброшено, а находится «на хранении». И за «хранение» по местным меркам неплохо платят.

– Это все чем ты там занимаешься? Следишь за старыми шмотками?

– Нет разумеется. Я провожу и настоящую работу. Изучаю историю Островов, особенности местных племен. В общем делаю все те скучные для посторонних вещи которые называют «исследованиями».

– Что нибудь интересное есть?

– Ну… Венцом моей коллекции являются Тики, Рики, Пики и Дики. Это четыре каменные статуи. Точнее то что от них осталось. Их нашли при строительстве укреплений. Похожи на истуканов Монго, но отец выдвинул версию что те вытесали только утраченные фрагменты на сколах, а сами статуи принадлежат к ещё не изученной более ранней культуре. Я же вообще склоняюсь к мысли что когда-то это была одна статуя расколовшаяся на четыре части. У меня в музее есть эскизы того как она могла выглядеть. Губернатор очень обрадовался когда об этом узнал.

– Почему?

– Ну… Из всех культур баловавшихся монументами таких размеров, неспециалистам известна только Старая Империя. А раз так, то он немедленно пришел к выводу что история колонии уходит корнями в имперское прошлое. Большой, по его мнению, повод для гордости. Он даже раскошелился на то чтобы перетащить их в музей. Теперь там логово Фурина… Все считают это глубоко символичным.

– Это из-за того что Континент называют «Лионисом»? – поинтересовался Боцман.

Ответить ему Лисса не успела. Сзади бесшумно всплыла Ведьма, отставшая наконец от Сыча, и положив руки Боцману на лицо заскользила пальцами по линиям татуировок.

– Ведьма, бля! – рявкнула на неё Принцесса, – Тебе уже два раза сказали!

– Да пусть… – смирившийся Боцман замер давая Ведьме закончить, – А то она так никогда не отстанет…

– Красивые… Что они значат?

– Это моко. Их мне сделал отец чтобы я не забывал себя. Они означают мою принадлежность к народу тангароа и место в нем.

– Но ты родился в другом месте…

– Откуда ты знаешь?

– Я была наполовину на той стороне… Старшие Ведьмы сделали эти рисунки чтобы удержать меня в этом мире… Но я все равно одним глазом там…

– Ты поэтому такая? Странная?

– Да… – Ведьма расхохоталась, – Я вижу два мира… Сперва я боялась… Он совсем не похож на этот… Но теперь я привыкла…

– И что ты видишь?

– Эти линии… Они как канаты… Держат твой дух в шторм…

– Ну да. Что-то вроде того…

– А поведайте нам подробнее? – попросила Лисса, – Раз уж у нас пошёл разговор о семьях, то и вы расскажите. Я немного знакома с вашей культурой, но вы явно отличаетесь от своих соплеменников. Тем более, как я знаю, вы родились в Гюйоне.

– Да. В зоопарке.

– В зоопарке? – все удивлённо уставились на Боцмана.

– Угу. Тогда была мода выставлять «дикарей» в зоопарках как животных. Моих родителей привезли и заставили жить там, чтобы зеваки на них смотрели. Это было унизительно. Но они не уронили своей чести. Они не кривлялись, не исполняли хака на потеху толпе, выбрасывали подачки которые им кидали. Просто жили. Поэтому данное зрелище быстро потеряло популярность. И их просто выгнали. Посреди чужой страны и непонятной культуры. Без денег и знаний как тут жить. Но родители справились.

Отцу предлагали показывать себя на ярмарках, а матери – прислуживать в ресторане, но это тоже было ниже их достоинства. Они оба стали работать. Плели верёвки, шили тенты, чинили обувь. Растили меня.

– А как вы стали моряком, синьор?

– Когда родители умерли, я хотел отвезти их прах на родину – у нас считается очень важным проведение всех обрядов в Доме Собраний и правильное прощание с умершими. Только так их душа может пройти мимо Великой Тьмы и присоединиться к Матери-Земле. Денег было мало, но мне предложили отработать проезд. У тангароа мореходство в крови. Я быстро всему научился.

– Тангароа – это кажется бог моря? – наморщила лоб Лисса.

– Да. По преданию он создал Острова скинув с неба в океан камни. Он – покровитель моря и всех кто живёт в нем. Поэтому мы называем себя детьми Тангароа.

– У него есть брат Ронго – он отвечает за сушу и всех кто живёт на ней. Выходит «ронго» для вас это те кто живут на земле? А «монго»?

– Не знаю, – Боцман пожал плечами, – Может быть когда ваши люди приплыли и начали спрашивать что это за черные люди, им сказали что это «Мна Ронго» – “Живущие там Ронго”. А их не так расслышали или неправильно записали. Вы тогда не особо стремились разобраться во всех этих «ронго-монго».

– Ну почему… – Лисса пожала плечами, – Мне вот например ваши мифы очень интересны. Например вы сказали что Тангароа сбросил с неба камни создав Острова. Не так давно наука установила, что они действительно, в прямом смысле упали с неба. Считается, что это осколки Шпиля разрушение которого привело к Катаклизму. Но как об этом узнали ваши предки? Неужели они догадались сами? Или может они потомки тех кто пережил его? Но тогда ваш народ – древнейшие из людей!

– По преданиям, которые рассказывал отец, мы получили свои знания от Мауи. Он был полубогом огромной силы который научил нас ходить по морю и привёл на Острова. Он подарил нам огонь, съедобные плоды и животных и защищал нас от чудовищ.

– Как интересно! Может это он был потомком выживших, передавшим вам знания своего народа, который в вашей мифологии превратился в богов?

– Не знаю – легенды ничего об этом не говорят… – Боцман покосился на Ведьму, – Ты закончила?

– Они продолжаются там… Живущие на той стороне боятся их света…

Барабашка, долгое время заинтересованно прислушивавшаяся к их разговору, подошла поближе. Сыч, воспользовавшись этим, немедленно схватил конец готовой цепочки и попытался с ним убежать. Чума вцепилась в другой конец пытаясь отобрать. Некоторое время они перетягивали его туда-сюда. Понимая что проигрывает, Сыч распушился и вывернув крылья угрожающе заклокотал. Увидев это Барабашка бросилась назад попыталась его оттащить но, получив хлесткий удар крыльями, отскочила.

– Вай ну кто так отбыраэт! – недовольно всплеснул руками Багир, – Сматры как нада!

Он подошёл к Сычу и оглушительно свистнул. От резкого звука тот, отпустив цепочку, метнулся в укрытие где, застыв, притворился пеньком.

– Выдала! Пастаянно дэталы варуэт! Но ми нашлы способ!

– Он в порядке? – испуганно поинтересовалась Барабашка, – А то Капитан будет ругаться.

– Нэ вэрыш? Сматры! Сэйчас атамрэт!

Через некоторое время сидящий неподвижно и косящий желтым глазом Сыч действительно «отмер», огляделся и, увидев Багира, с гневным воплем кинулся мстить. При виде летящих в рожу растопыренных когтей Багир матерясь нырнул под стол.

– Выдишь! Всэ с ным в парядкэ! АЙ КУРИЦ ИБУЧИЙ!!!

Приземлившись и зайдя с тыла Сыч больно хватанул его за задницу. Барабашка, сбегав на камбуз, принесла размораживающегося на ужин цыпленка и им попыталась отманить яростно наскакивающего Сыча от Багира. Сыч взятку принял и взяв цыпленка в клюв улетел наверх, чтобы там без помех его заточить.

– Охуенный способ! – наблюдавший все это Боцман показал под стол большой палец.

– Мамай клянус – он раншэ так нэ дэлал! Всэгда прятался!

– Я есть полагайт, – задумчиво почесал нос отвлеченный этой суетой Доктор, – Что после безуспешный попытка спрятаться от слезоточивый газ он есть пересматривайт свой приоритеты. Теперь считайт что нападений есть лучший защита! Советую вам так же пересматривайт ваш методик. Птица такой размер способен причиняйт опасный ранения.

– Вах! Да чэ он минэ сдэлаэт!