Текст книги "Вольный Флот (СИ)"

Автор книги: sgtmadcat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 75 страниц)

– Да какие где… Какие на чердак, какие в подвал…

– Вы говорили, что сперва не хотели ничего трогать? Бабкин про это знал?

– Знал-знал, – заверил энергично кивая Турухаев, – Я сам слышал, как он Клаву расспрашивал на тему того, что она собирается с той комнатой делать. Смеялся ещё, что она её в музей превратит.

– И думая что эту комнату, по крайней мере пока, не будут трогать, он мог в ней что-то спрятать?

– Мог. Только откуда у него ключи? – Клавдия посмотрела на связку ключей в руке, – Ох ты-ж холера!

– Что такое?

– Да я тут вспомнила… Бабкин мне сказал, что ключ потерял. Каялся – обещал что новый сделает и попросил запасной. А они у меня-ж все на кольце. Вот и дала ему связку целиком… Дура… Думаете, он и с того ключа копию сделал и эти бумажки у Вадика в комнате спрятал?

– Почему нет? Держать документы у себя было опасно. А в той комнате, даже если бы их нашли при обыске, то подумали бы, как и мы сначала, что вам их передал Иваркин. Копия ключа и присутствие тут в качестве жильца, позволяло Бабкину легко забрать спрятанное при необходимости. Думаю, поздние возвращения связаны с тем, что Бабкин искал на них покупателя. Но, вернувшись за бумагами, он обнаружил, что вещи исчезли, а кроме того, его тут видели. Так что он запаниковал и решил исчезнуть. Либо залёг на дно, либо сбежал за границу…

– А я тебе говорил! – Турухаев победоносно поглядел на Клавдию Семеновну, – Я сразу в нем что-то не то почувствовал!

– Ой шо ты начинаешь! – отмахнулась та и повернулась к Грише и Ковалю, – То есть вы думаете, шо бумаги в вещах?

– Вполне возможно.

– Тогда шо мы стоим?! Сеня – тащи лестницу! А я пойду пока в подвале свет вверну!

Семейство засуетилось и принялось доставать вещи. Авсен приволок стремянку, забрался на неё и полез на чердак. Клавдия Семеновна швырялась в комоде, ища лампочку. Раздался грохот. Охая, она поспешила к месту трагедии

– Сеня! Ну шо ты творишь! Ты шо – убиться хочешь?

– Да чемодан просто не закрыт был!

Турухаев сидел на полу, растерянно глядя на разбросанные вещи, выпавшие из внезапно распахнувшегося деревянного чемодана.

– Шо? Не может такого быть – я их все лично запирала!

– Ну а этот был не заперт! – поднявшись, Авсен снова полез наверх, – Ну да! И этот тоже не заперт!

– А вы уверены, что запирали их? – Гриша взлетел на чердак и принялся дергать крышки чемоданов и сундуков, – Точно потом не открывали?

– Конечно уверена! Шо мне там лазить! Как положила, так и не трогала.

– Это плохо – значит там лазил кто-то другой…

– Воры?!

– Хуже… Идем в подвал…

Не дожидаясь окончания поисков лампочки, Коваль и Гриша бегом спустились в подвал, светя зажигалкой, и пробравшись через нагромождения рухляди, распахнули большой старый ларь.

– Тут тоже рылись… Все перевернуто… Вот же пи… роги какие!

Выбравшись обратно, Коваль огляделся по сторонам, как будто надеялся что тот, кто это сделал, ещё где-то здесь, потом бухнулся на ступеньку, щелкая крышечкой зажигалки.

– Да. Обидно, товарищ майор… – Гриша присел рядом, – Зуб даю, что это ни хрена не воры. Уверен, мы правильно догадались и о роли Бабкина, и о месте положения бумаг. Но поздно…

– И шо теперь будет? – Клавдия Семеновна растерянно посмотрела на Авсена, – Шо? Все?

Коваль не ответил, мрачно сопя и сверля взглядом горизонт. Потом зажег зажигалку и посмотрел на пламя. Потом на Гришу и Клавдию с Авсеном. И резко защёлкнул крышку.

– Отставить панику, товарищи! Еще раз проговорим ситуацию: Бабкин украл бумаги, предположительно, с целью дальнейшей их продаже иностранной агентуре. Но из-за внезапной возникшей сердечной привязанности гражданки Варениковой к товарищу Турухаеву происходит цепь событий и сделка срывается – Бабкина застают возле комнаты капитана Вареникова, он попадает в милицию, после чего скрывается в неизвестно направлении, потому что понимает что обозначил свой интерес и его в любой момент могут начать подозревать.

Вероятно, ему пришлось объясняться с покупателями и он вынужден был рассказать, что бумаги были спрятаны в вещах из той комнаты. Покупатели посылают своего человека, скорее всего под видом командировочного или отдыхающего, который обыскивает дом, находит бумаги и скрывается с ними. Так?

– Так! – кивнул Гриша, – И теперь их ищи-свищи…

– Тогда вопрос – что дальше?

– В смысле?

– В прямом… – вскочив, Коваль начал прохаживаться туда-сюда, – Почему нет никаких последствий? Почему они нигде не всплыли в том или ином виде? Не для коллекции же им нужны эти бумаги? Они должны были их как-то использовать. Если они у них есть…

– Вы думаете, товарищ майор, что они не у них? Что они их не нашли?

– Да. Я именно так и думаю. Гражданочка – вы точно убирали вещи только на чердак и в подвал? Точно ничего не подарили, не сдали в музей, не продали?

Клавдия Семеновна замерла, вращая глазами от напряжения, потом они с Турухаевым синхронно воскликнули: «Сервант!» и кинулись в дом.

– Сервант, товарищи! Я, дура, про него совсем забыла!

– Вещи в серванте?

– Нет – в кладовочке! Когда Авсен ко мне переехал, он свои мебеля привез. Квартирка маленькая – все расставляли как получалось. А сервант – огромный!

Подбежав к монументальному дубовому серванту, Клавдия Семеновна принялась вытаскивать из него посуду и фарфоровые статуэтки.

– Мы эту гробину туда-сюда – нигде не помещается. Пришлось им кладовочку задвинуть!

– И вы его с тех пор не трогали?

– А как его тронешь? Куда? Мы даже когда ремонт делали – обои за ним не клеили! Он пудов десять весит, плюс наложено в него!

– То есть, даже если агент знал про кладовку, ему туда в одиночку было не добраться?

– Да ему и вдвоём не добраться. Нам бы вчетвером его подвинуть. Сеня – выноси стол! Он тут мешает!

Закончив разгружать посуду, Клавдия Семеновна уперлась в бок серванта, скользя тапками. Остальные кинулись помогать.

Некоторое время казалось, что все их усилия бесполезны, потом, наконец, влипшие в слои краски ножки серванта с хрустом отделились от пола и он нехотя пополз в сторону.

– Да… – Гриша, тяжело дыша, утер пот и посмотрел на борозды на половицах, – Незаметно и в одиночку туда точно не проникнуть… Ну – что там?

За сервантом обнаружилась затянутая пылью и тенетами облезлая дверь. Ключ от неё давно потерялся, так что пришлось ломать. Своротив топором простенький замок, Коваль открыл кладовку. Она была набита вещами которые, видимо, в подвал или на чердак убрать не решились. Книги, конспекты из мореходки, огромная модель броненосца из картона, боксерские перчатки и награды с различных соревнований.

Коваль осторожно покрутил модель, заглянул в перчатки, подёргал шпагат, которым были перетянуты тетради, охлопал старый выходной костюм. Потом осторожно, словно боясь спугнуть, снял с полки кубок.

Судя по табличке, это была награда победителю флотских соревнований по боксу. Полированная латунь давно потемнела, а на надписи явственно выступил припой, которым заделывали неправильно выбитую букву. Венчала кубок литая боксерская перчатка, навинченная на резьбовую шпильку, проходившую через кубок и удерживавшую составные части кубка вместе. Отвинтив навершие, Коваль снял крышку и заглянул внутрь.

– Ну шо там? – не выдержала Клавдия Семеновна.

– Есть что-то…

Запустив руку внутрь, Майор извлёк тугой пакет и разорвав его, просмотрел содержимое.

– Да! Они!

– Сенечка! – Клавдия обняла Авсена так, что у того что-то хрустнуло, – Ну шо – все? Вадик невиновен? Вы его вернете?

– Сделаем все возможное… Документы надо изучить…

Коваль посмотрел на Клавдию Семеновну, отвернулся к стене и достав толстую клеенчатую тетрадь, открыл и прочел последние страницы.

– Документы, как я сказал, надо будет ещё изучить, но дневник Иваркина содержит записи, подтверждающие, что он санкционировал атаку на «Фелицию» и берет на себя всю ответственность за последствия. Поэтому обвинения в дезертирстве и военном преступлении с вашего сына мы снимем. Насчёт «вернуть», правда, пока обещать не могу, но сделаем что сможем.

– Ну что, товарищ майор – мчим в управу? – осведомился Гриша.

– Погоди… – Коваль устало улыбнулся, – Нам ещё шкаф назад задвигать.

– Да бросьте! – Клавдия замахала на них руками, – Там пылюку вытереть надо, раз уж сунулись, да и вещи перебрать. Ох, радость-то какая! Пойду соседям расскажу!

– Погоди Клава, – Авсен замахал руками, – Может нельзя пока? Дело-то такое – государственное.

– И шо? Я этого пятнадцать лет ждала – выслушивала за спиной всякое! Нет! Я молчать не буду!

Клавдия Николаевна выскочила наружу, откуда немедленно донеслось: «А! Людка – вот ты где, падла! Иди-ка сюда – у меня есть пара слов тебе за моего мальчика сказать! Ты на него наговаривала? Ну во я тебе сейчас устрою!».

Вздохнув, Турухаев беспомощно развёл руками.

– Ну… С этим ничего не поделать.

– Ничего – мы понимаем. Спасибо за сотрудничество, – Коваль пожал ему руку, – Мы, пожалуй, поедем.

– А вы… – Гриша следом за Майором тоже пожал руку Турухаеву, – Когда немного все успокоится, найдите время заглянуть к нам. Попробуем вспомнить, кто у вас останавливался, может, найдём того кого они послали тут порыться.

– Непременно – я всегда рад помочь… – Авсен немного помялся, – Вы уж извините Клавдию… Ей так сложно было все эти годы.

– Понимаю. Ничего страшного – пускай…

Ободряюще улыбнувшись, Гриша вышел на улицу, где его уже ждал Коваль. День был выходной, поэтому вопли Клавдии Степановны собрали достаточно большую толпу зрителей, от которой отделился пожилой мужичок и комкая в руке картуз, бочком подошёл к ним.

– Я извиняюсь, товарищи, а шо, собственно, происходит?

– Все в порядке, дядь Саш.

– Просто Клавка голосит, шо докУменты нашлись, которые шпиен покрал, и шо те документы свидетельствуют, шо её сынок не виноватый?

– Да, примерно так все и обстоит, – Гриша весело подмигнул ему и сел за руль, – Остальное секрет… Уж извиняй.

– Дела…

Мужичок почесал лысину и, проводив взглядом отъехавшую машину, вернулся к остальным.

– Ну чё там? – нетерпеливо осведомилась растрепанная женщина, теребя фартук со следами муки.

– Че-че… Посодют тебя, Людка, вот чё.

– Это почему-й то меня посодют?

– А шоб не болтала шо попало про честных людей.

– Дак кто-ж знал то? Все говорили…

– Вот говорили все, а посодют тебя… А если узнают, шо ты сахар со столовой таскаешь, то ещё и расстреляют.

– Это кто это сказал, шо я таскаю?

– Все говорят! – мужичок довольно оскалился, демонстрируя золотую фиксу, – Как Петрова дежурит, так у ней чай сладкай. А как ты – так шиш!

– Да брось ты ещё тут глупости рассказывать, – возмутилась Людка, но как-то неуверенно.

Это не укрылось от внимания окружающих. Крепкий высокий рыжеволосый парень подмигнул дяде Сане и согласно закивал.

– Таскаешь-таскаешь! Жена сама видела.

– Да то остатки! Не выбрасывать же!

– Во-от! А куда таскаешь? Ладно бы на самогон, так нет! Когда мать твоя делала – прям мед был! Ни похмелья, ни запаха. А опосля твоего башка раскалывается. Вывод? Не на сахаре ставишь! Куда тогда деваешь?

– А твоё какое дело? Мож сама ем?

– Мож и ешь. А мож и продаешь, а на эти нетрудовые доходы иностранную ахентуру спонсируешь. Ты смотри – доберутся до тебя.

– Да ну тя – такое говоришь! – возмущенно пихнув его в бок, Людка поспешила ретироваться.

– Убежала! Правда глаза колет, да, дядь Саня?

– А то!

– Дураки вы… – молодая женщина взяла рыжего за рукав и потащила прочь, – Взяли напугали человека.

– Да ладно тебе, Ленка! Мы ж шуткуем.

– Ты, шутник, лучше б половики вытряс. А то зубы скалить всегда первый, а как по дому работать, так не допросишься. Пошли – я там лещика купила.

– А пиво?

– И пиво. Но сперва – половики.

…

День подходил к концу. Завершив все дела, Коваль и Гриша прогулочным шагом шли по Вечерней Набережной, которая, как следовало из названия, была популярным местом вечерних прогулок горожан. По ней туда-сюда, под звуки игравшего на летней сцене духового оркестра, неторопливо прогуливались парочки. Одинокие девушки со скучающим видом сидели на скамейках, ожидая смельчаков, которые рискнут подойти и завязать знакомство.

Периодически в толпе мелькали стайки одетых в парадную форму курсантов, которым дали увольнение в город. Они шумно обсуждали своё распределение, слышались подколки в адрес тех, кому выпало ехать в места считавшиеся незавидными и ответные реплики в стиле: «В холода съеживается не только писюн, но сроки между званиями. Я «каперанга» получу и к тебе с проверкой приеду – я ведь все припомню.». Скользивший мимо с показной ленцой сытой акулы патруль искоса наблюдал за курсантами, следя чтобы те на радостях не перешли границу дозволенного.

У фонтана давали «номера» парочка оборванцев. Один наяривал на старенькой гармошке, второй, обходя с кепкой народ, без умолку декламировал незамысловатый текст.

– Эх, граждане-товарищи, не проходите мимо. Сегодня в программе гармонь и мои пантомимы. Насильно вас не держим, но дальше – причал. Там представление ещё хуже: поверьте – проверял.

Я – Жора, а с гармонью Егор. Держим прямой путь с кудыкиных гор. Устали с дороги – сил нет. Но сперва представление, а потом – обед. Бесплатно нас кормить никто не собирается. Так что у нас тут проблема намечается.

Кому не жалко – дайте монет. А то так жрать хочется, что сил нет. Кто дал – тому желаем здоровья. А кто зажал – тот жопа коровья.

Через толпу протиснулся милиционер, встал в первом ряду и, когда декламатор с кепкой дошёл до него, показал ему кулак.

– Работникам органов наше почтение, но нас застали на месте преступления. Егор – самое время играть отступление.

Гармонист заиграл «Марш уходящих кораблей» и под эту мелодию и хохот зрителей парочка скрылась в ближайших кустах. Милиционер, удовлетворенно кивнув, огляделся и заложив руки за спину неторопливо зашагал дальше.

В конце набережной находился пляж. Расположившийся на нагретом песке народ наслаждался теплом вечернего Ореола. Дальше от воды, на травке среди кустов, уже горели костры, вкусно пахло печеной картошкой и шашлыком, а пожилой пузатый дядька в распахнутой рубашке тащил, бережно прижимая к груди, две больших банки с разливным пивом. Коваль сошёл с гранитных плит на горячий песок, подошёл к воде и некоторое время задумчиво постояв, снял туфли, закатал штанины форменных брюк и побрёл по краю прибоя.

– Хорошо тут у вас…

– Это да – согласился Гриша, который крутил головой, рассматривая девушек, – Хотя в столице, поди, не хуже.

– Там погода не та. И людей больше.

– А мне нравится, когда много народа. Так оно веселее. А то у нас, как сезон закончится, город будто вымирает. В будни никого на улицах – все на работе. Военные тоже в своём хозяйстве. Пара бабок сидит на завалинке и все.

– Ну вам-то скучать некогда, наверное.

– Да – у нас всегда что-то да есть, но все равно. Хочется движения.

– Эх, Гриша – бойся своих желаний. Сбудутся – за голову схватишься. Я вот тоже в своё время хотел мир посмотреть…

– Я так понял, не понравился он вам?

– Понравился. Но дома все равно лучше…

– А где были – если не секрет?

– Из не секретного только Црев могу назвать, – улыбнулся Коваль, – Красивый город…

– Так он же наш?

– Тогда был не наш…

– О как! А я самое дальнее – до Уваровска доезжал. Там уже тайга начинается. Ух, я вам доложу, поездочка! Потом месяц за «баранку» сесть не мог!

– А почему не поездом?

– Да потому что деятеля одного искали. А он на месте не сидел – все время переезжал. И, главное, аккуратно так – на попутках, товарняках. А мы – за ним. Так, считай через полстраны и проехали, пока под Уваровском его ВОХР не изловил при попытке на поезд прыгнуть. Обратно уже, понятно, на поезде – он в спецвагоне, мы с машиной – на платформе. Мне наши сочувствовали, а я наоборот доволен был. Виды с неё шикарные, воздух свежий, – Гриша потянулся раскинув руки, – У меня с собой керосинка была, на ней еду готовил, чай кипятил. Считай как в походе, только едешь ещё. Пока до сюда доехали, обжился – навес, скамейка, нужник… Еще бы чуть и дом ставить начал.

– Не скучал, в общем…

– Да я вообще скучать не приучен. Всегда себе дело найду. Подвеску вон перебрал, пока время было, а то удолбали мы её по тем дорогам.

– А спал где?

– Да в машине же и спал. Спинку у сиденья снял, между передними и задними её затолкал и как на перине. Только под ноги надо ведро подсунуть, чтобы пятки не свисали, а то за ночь онемеют – фиг встанешь.

Майор остановился и огляделся. За разговором они уже прошли пляж и теперь шли по узкой тропинке между скалами и морем. Впереди в сумерках выступали очертания огромного поднимающегося из воды камня, который закрывал собой небольшую бухту с странным названием «Бесстыжая». Гриша пояснил, что столь необычный топоним появился благодаря тому, что это место облюбовала для романтических ночных купаний молодежь. Усмехнувшись, Коваль задумчиво поскреб за ухом.

– Ты знаешь… Побывать на море и не искупаться… Это ведь неправильно, верно? Ты иди – я окунусь, на песочке поваляюсь и сам доберусь.

– А мож не стоит. Мне сказали, что я за вас головой отвечаю.

– Боишься что утону?

– Ну не то что бы – просто мне так как-то спокойнее.

– Не волнуйся – я на чужбине не сгинул, а на родной земле меня ни вода, ни огонь не возьмут. Иди – отдыхай. Мы хорошо поработали, так что можно чуть-чуть расслабиться.

– Понял, товарищ Майор… Ладно – тогда до завтра.

Кивнув, Коваль махнул Грише на прощанье, спустился к бухте и раздевшись, с наслаждением окунулся в теплую воду. Стемнело. Где-то с музыкой прошёл прогулочный теплоход. Вволю наплававшись, Майор с наслаждением растянулся на песке и закурил, прислушиваясь к мерному плеску волн.

Откуда-то издалека раздалось хихиканье и перешептывание. Вздохнув, Коваль натянул трусы и приготовился. Через несколько минут из воды поднялась, прикрываясь ладошкой, девушка.

– Извините, а у вас закурить не будет?

Майор прикурил сигарету и протянул ей с усмешкой наблюдая, как она сперва неуклюже её вертела, а потом сделала затяжку и закашлялась.

– Вы же не курите, верно?

– Нет. Просто не смогла придумать, как разговор завязать.

– Могли бы время спросить.

– Не догадалась. Я просто с подружкой поспорила…

– О чем?

– Что я побоюсь с вами заговорить. И что вы меня за русалку примете.

– Тогда тем более неудачно – русалки точно не курят.

– А вы видели русалок?

– Нет, но там где они живут, с этим есть вполне понятные проблемы.

– Я об этом не подумала… А вы не местный?

– С чего вы так решили?

– Слишком светлый… – девушка присела, чтобы из воды была видна только голова и плечи.

– А вот это хорошее наблюдение. Да – все верно. Я сюда в командировку приехал.

– Надолго?

– Нет. Скоро уже уезжаю.

– Жаль. Я думала познакомиться – вы вроде ничего так. Симпатичный.

– А что вам мешает? Я же не прямо сейчас уезжаю. Время есть.

– Да не – я хотела тут с кем-то погулять. Я тоже не местная. Так-то я из Заречинска.

– Ну тогда мы почти земляки. Я с Краснокаменска. Это от вас всего три тыщи километров на север.

– Шутите? – девушка засмеялась, – Три тысячи километров – это же очень далеко!

– Смотря с чем сравнивать. Мир огромный, так что если судить по его масштабам – то считай соседи.

– Ну так можно сказать, что все земляки… А вы моряк?

– Нет – военный.

– А где служите?

– А вы с какой целью интересуетесь?

– Ну просто… Вам нельзя об этом говорить, да?

– Болтун – находка для шпиона.

– А звание какое, можно говорить?

– Звание можно… – Коваль подтянул к себе китель и продемонстрировал его, – Майор я.

– Целый майор? А я думала, майоры старше.

– Ну я же с Краснокаменска – там холодно, а в холоде, как вы знаете, все сохраняется гораздо лучше. Майоры не исключение.

– Вот как… – девушка снова засмеялась, – А вы женаты?

– Так вы же не хотели знакомиться? Какая разница тогда?

– А может я передумала? Мы, женщины, такие…

– Ну тогда берите китель и вылезайте – я отвернусь. А то вода хоть и теплая, но у вас уже губы посинели.

Майор деликатно отвернулся пока девушка выбиралась и заворачивалась в его китель, после чего кивнул в ту сторону, откуда ранее донёсся настороживший его смешок.

– А подруги? Может предупредить их?

– Не – они меня подначивали, так что пусть маются теперь… Ну что – давайте знакомится? Я – Саша. Александра то есть.

– Сергей. Очень приятно. Вы студентка? Или работаете?

– И то, и другое. Я на океанолога учусь.

– В Заречинске?

– Ну нет конечно! Это я родом оттуда, а учусь я тут. У нас возле Бычкова исследовательская станция. Мы сегодня термометры ставили и решили досюда доплыть – искупаться. Может, даже заночуем тут. Все равно завтра их по тому же маршруту снимать.

– А работаете где?

– Там же – в институте. Лаборанткой. И практика заодно, и довесок к стипендии. Даже родителям получается отправлять, – Саша гордо приосанилась.

– Серьёзно? Так много получаете?

– Мало трачу. Общежитие у нас отличное – рядом с морем, место тихое. До учебы пешком – там недалеко, и просыпаешься пока идешь. Еду сама готовлю, тем более что рыба у нас, считай, бесплатная – ихтиологи её отлавливают для изучения.

– Ну и на одежде, опять таки, экономите, как погляжу…

– Я обижусь…

– Вы меня не так поняли – климат тут теплый… Шуб не надо. Так, говорите, вас подружки подначивали со мной заговорить?

– Да. Я просто в нашей компании одна без парня.

– Что так?

– Требовательная я очень!

– И какие же ваши требования?

– Вам так интересно?

– А почему бы и нет?

– Так вы же все равно скоро уезжаете?

– Да я всегда «скоро уезжаю». Служба у меня такая. Я вообще в этом смысле очень удобный – все время по командировкам. Не успею надоесть.

– А я выучусь и тоже все время буду в экспедициях всяких.

– Вот видите как здорово? Приехали, погуляли, новости последние друг другу рассказали и снова путь. Никакой нудной рутины быта.

– Ох, боюсь подруги завидовать будут… Они с лейтенантами гуляют, а я сразу с майором…

– Кто не рискует – тот не побеждает. Они сами вас сюда послали, так что пусть теперь локти кусают.

– И то верно… – Саша дёрнула плечами и китель сполз на песок, – Пойдёмте искупаемся ещё разок?

…

Прикативший утром Гриша сиял довольной улыбкой и хитро косился на Майора, пока тот завтракал. Коваль спокойно доел, отнес посуду, поднялся за вещами и сев в машину, отчеканил.

– Александра. Девятнадцать лет. Студентка ЗГОИ. Но ты, судя по всему, уже в курсе.

– Ага! Не подумайте, что я за вами следил…

– Из института доложили?

– Ну да. Вы ж девчонке ничё про себя, считай, не рассказали, вот они с подружками и пошли строить версии, что же это там за майор такой загадочный. А до нас слухи о загадочных людях быстро доходят.

– Пусть… Тебе-то не прилетело, что ты меня оставил?

– Не. Но подкалывают. Говорят: «Там ещё подружки были, а ты и сам ушёл, и нас не позвал.». Симпатичная хоть?

– Кто? Саша? Да. Вполне.

– И что вы?

– Я? Нормально – искупались, поболтали, снова искупались, обменялись почтовыми адресами. Проводил её, потом пошёл спать.

– Думаете, получится у вас чего?

– А что тут думать? Там видно будет. С нашей службой и работой такое наперед не загадывают. Ты мне лучше скажи – есть версии, как Бабкин документы забрал? Ему ведь, несмотря на допуск в штаб, в кабинете долго рыться вряд ли бы кто позволил. Значит точно знал что брать.

– Турухаев с Варениковой говорили, что он этим делом очень интересовался. Мог ещё до самоубийства Иваркина что-то узнать. Сперва профессиональное любопытство, а потом и жадность своё слово сказала. Меня больше удивляет что они с Фроловым никак не связаны. Сразу два независимо действующих предателя в одном месте.

– Поэтому его и прозевали. Думали на Фролова и его ячейку, их колоть пытались, а Бабкин тем временем улизнул. Ну ничего – найдём его. И тех кто в доме рылся – тоже найдём.

Машина нырнула в служебный проезд вокзала. Поезд только подали, так что было время попрощаться. Гриша смущённо улыбаясь, протянул Майору перетянутый шпагатом бумажный сверток.

– Рыба. Наша. Копченая. В дорогу. Я, когда тогда один обратно шёл, все голову ломал, что вам на память отгрузить, чтобы у вас память о нашем городе хорошая осталась. Про Александру тогда не знал, а то бы не парился. О Долгоморске ведь что помнят? Какие тут девушки…

– Ну да… – Коваль понимающе улыбнулся, – И какая тут рыба…

– Ага. Так что вот вам. Только с документами не кладите.

Гриша кивнул на чемоданчик в руке Майора. Тот снова улыбнулся, и взяв сверток, взвесил его в руке.

– Спасибо… Ого – да я столько не съем.

– Я знаю сколько брать – поверьте. Съедите и добавки попросите…

– Ну – тогда хорошо. Ладно – приятно было с вами поработать. Надеюсь, я в следующий раз к вам приеду уже не по делам, а в отпуск.

– А куда вы денетесь? У вас тут барышня теперь. Ей долго учиться. Ладно – «прощай» у нас не говорят…

– А говорят до встречи, – закончил фразу Коваль и пожав Грише руку, зашагал к служебному вагону.

…

Чойс завороженно следил за полетом двух подручных, которые должны были охранять вход на виллу. Тела летели красиво, в облаке щепок, и не менее красиво приземлились. Закончив отслеживать их падение, он, наконец, обратил внимание на монахов, стоявших там, где раньше были двери.

– Вы, мать вашу, ещё кто?

– Я – брат Валент. А это – брат Аргус и сестра Ливия. Ваши люди не хотели нас пускать. Пришлось применить к ним силу.

– Прошу простить нас за это… – державшийся позади Валента Аргус с сожалением развёл руками, – Мы хотели просто поговорить…

В ответ один из людей Чойса выстрелил. Вскинув меч, Валент закрыл собой Аргуса и Ливию. Две выпущенные пули с мелодичным звоном отрекошетили в стены. Валент выписал клинком замысловатый пируэт и снова встал в защитную стойку.

– Попробуйте ещё раз…

В ответ на них обрушился свинцовый град. Сбитые с толку таким вторжением оппоненты палили из всех стволов, но на Валента это особого впечатления не произвело. С каменным лицом он двинулся вперёд, раскручивая клинок. Летящие пули словно бились в невидимый щит, не причиняя вреда ни ему, ни брату Аргусу с сестрой Ливией, идущими сзади. Оказавшийся на пути стол разлетелся в щепки. У нескольких подручных Чойса сдали нервы и они, бросив оружие, кинулись бежать. Сам же Чойс словно примерз к стулу, парализованный странным, необъяснимым ужасом и все что смог – только заорать, глядя на приближающийся к нему стальной вихрь: «Срань господня!!!».

– Не богохульствуй!

Валент пинком опрокинул Чойса на пол вместе со стулом и приставил клинок к горлу.

– Церковь слегка ослабила свою хватку и вы восприняли это как свободу поносить Всемогущего и вольнодумствовать? Неверное мнение. Следующая грязь, которую исторгнут твои уста, станет для тебя последней. Ты понял меня?

Чойс торопливо кивнул.

– Достаточно брат… – примирительно поднял ладони брат Агрус, – Я думаю силу Церкви мы продемонстрировали достаточно. Теперь настало время продемонстрировать её милосердие.

– Как скажете, Наставник. – Валент пнул Чойса, – Скажи своим людям, чтобы они сложили оружие…

Аргус отстранил его и помог Чойсу подняться.

– Я сожалею, что пришлось идти таким путём, но у нас очень мало времени… Люди, которых мы ищем в данный момент, удаляются все дальше.

– М-мы и-ищем?

– Да. Вас обворовал тот же человек, что подозревается в совершении злодеяния против одного из высших клириков Церкви. Почему бы нам не объединить наши усилия?

– Д-да… Поч-чему бы и н-нет…

– Прекрасно! Тогда слушайте меня очень внимательно – эти люди опасны, но у нас есть преимущество, которого они лишены: Дар сестры Ливии. Кстати, сестра – не будете ли вы столь милосердныпомочь нашему новому другу? Похоже, брат Валент произвел на него черезчур сильное впечатление.

Кивнув Ливия подошла к Чойсу и положила ладонь ему на лоб.

– Сейчас вам станет легче…

– Спасибо, сестра… – улыбнулся брат Аргус, – Я хочу чтобы он был предельно сосредоточен. Так вот – о чем это я? А! Дар сестры Ливии… Благодаря ему мы можем направить вас туда куда нужно. Взамен просим одно – взять того кого я укажу живым и передать его в руки правосудию… Вы понимаете?

Немного оклемавшийся Чойс кивнул.

– Хорошо. Для вас, надеюсь, не принципиально покарать его лично?

Чойс мотнул головой…

– Вы стали какой-то молчаливый.

– Я… Э-э-э… Кх… – Чойс выкашлял ком в горле, – Мне нужно то, что он украл.

– Вы все получите – обещаю. Только не пытайтесь нас обмануть. Это будет очень нехорошо. Вы же не хотите нас обманывать?

– Нет… Нет конечно, поверьте!

– Верю… – брат Аргус отечески похлопал его по плечу, – Ведь вера – это то, что поддерживает в нас жизнь. Об украденном не волнуйтесь – мы держим слово. Давайте присядем где-нибудь и я объясню, что от вас требуется.

Чойс покрутил головой и указал в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Аргус согласно кивнул и они поднялись туда. Ливия пошла следом. Последним поднялся Валент. Перед этим он осмотрел испуганно сжавшихся под его грозным взглядом людей Чойса, задержался на одном, сорвал с его шеи амулет из сушеной змеиной головы, растоптал, после чего проследовал наверх за остальными.

…

Покинув укрытие Чойса, брат Аргус вышел на улицу и не торопясь пошёл по улице в задумчивости. Валент, все ещё держащий руку на рукояти меча, поравнялся с ним.

– Наставник… Вы уверены, что ему можно доверять?

– Нет конечно… Знаешь – когда я смотрю на людей, подобных ему… Спасать заблудших – наш долг, но как спасти того, кто уже сгнил внутри?

– Тогда зачем он нам вообще?

– Сестра Ливия, вы сумели привязаться к Чойсу?

– Да, брат Аргус. Это было несложно. Хотя я переоценила его способность к сопротивлению и подчиненные могли заметить моё вмешательство.

– Не беспокойтесь – это выглядело как последствие шока… – Ободряюще улыбнувшись, Аргус снова повернулся к Валенту, – Так вот, друг мой, Дар нашей дорогой сестры указал, что подозреваемые направятся на Доминис. Нам там рады не будут. Но даже такие люди как Чойс могут послужить правосудию. Пусть он станет нашими глазами и ушами. Не думаю, что ему удастся взять подозреваемого, но, по крайней мере, мы будем осведомлены об их действиях.

– И что нам даст это знание?

– Знание – это сила. И раз уж разговор зашёл об этом – нам следует узнать побольше не только о преступнике, но и о его спутниках. Но этим мы займемся утром. А сейчас, пожалуй, пора направиться в сторону местной обители. Не хочу быть неблагодарным к добрым людям, которые приютили трёх путников и будить их после того, как все отойдут ко сну.

…

Пастухов задумчиво перебирал документы. Он, как и все остальные, уже ознакомился с их содержанием, так что это было больше для того чтобы занять руки, пока мозг работал.

– Ну и что скажете, товарищи?

– Плохо дело… – Начальник Первого Отдела скривился, – Неудивительно, что Иваркин отдал приказ похоронить это на дне даже ценой уничтожения гражданского судна, а Вареников без колебаний приказ исполнил. Но сам факт того что эта дрянь существует…