Текст книги "Дожди направляет ветер (СИ)"

Автор книги: Серый Шут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Своими двоими-то, конечно, – Раф зло дернул уголком губ. – Но Рафи заботливый, ты ж знаешь. Хлебом не корми, дай Бесстрашного Лидера понянчить.

Он вытащил из-за пояса ключи от мотоцикла и прокрутил их на пальце.

– Погнали, а? Сто лет не катались вместе.

Лео улыбнулся и толкнул его плечом.

– Порулить дашь?

– Ищи самоубийцу в другом месте, – Раф прыгнул на парапет крыши и протянул ему руку. – Я на поезд не опаздываю.

Лео засмеялся, уловив подтекст в этой шутке, и прыгнул следом, легко поймав брата за запястье.

Внутри словно лопнула струна тяжелого тянущего ожидания – они найдут Эдит, обязательно, и вернут домой.

– Донни, прием, мы за город ненадолго. На севере – пусто.

– Парни, может, подождете меня, а? И Майки тоже?

– Отцепитесь! – Раф хохотнул в рацию, уже слетая по пожарной лестнице вниз. – Дайте хоть часок без вас потусить. Замучили уже.

– Раф!

– Отбой, папик, готовь морали для непутевой детки.

Раф вырубил рацию и красивым длинный кувырком слетел на асфальт, ловко приземлившись.

– Где этот копуша застрял? Опять полирует катану, что ли?

– Ты кого ищешь?

Раф крутнулся на голос и обнаружил Лео, сидящим за рулем его байка.

– Погнали? – Лео надел шлем и крутнул газ, улыбаясь одними глазами.

Холодно, как всегда в такие минуты, и до щемящей в сердце дрожи ласково.

«Смерть могла бы так же смотреть и улыбаться, будь у нее такое же красивое лицо».

– Когда ключи спереть успел? – Раф недовольно уселся сзади и крепко обхватил Лео за пояс. – И спуститься?

– Ты их в руке держал, – Лео воткнул передачу и резко выкрутил газ, поднимая мотоцикл на заднее колесо. – И полз, как улитка.

Раф боднул его лбом в шлем и прижался сильнее, ощутив, как ветер рванул мимо них воздух.

Заглушив двигатель, Рейн выпрыгнул из кабины и огляделся, прикинув высоту крыльца черного входа.

Он неплохо знал казино изнутри, особенно подсобные помещения.

Комнаты для гостей и развлечений выходили окнами на другую сторону, где был небольшой парк, а сюда, на задний двор, только узкие окошки офиса и охранного блока.

«Скорее всего, эта курица в одной из комнат с этой стороны – больше негде. Для гостей рановато, значит, еще не утащили ее в зал. Успею!»

Рейн подпрыгнул, ухватился за крышу крылечка и подтянулся, забираясь выше. Он осторожно переступил по довольно ветхому настилу, подбираясь к одному из окон, всунул лезвие своего ножа между рамой и стеной и нажал.

Окно открылось, неприятно скрипнув.

Рейн сморщился и залез внутрь, быстро закрыв его за собой.

Он оказался в офисе бухгалтера, темном, пустом, с выключенным компьютером и, скорее всего, запертой дверью.

«Бля, везет, как утопленнику, – Рейн осторожно дернул ручку и убедился в своей правоте. – Вот Бегущий Орел не раз говорил, что если ситуация тебе не на руку, то стоит отложить дело на потом. Может, ну его в пень все? Че мне в героя-то играть всралось? Сама дура, сама курица тупая…»

Его мысли оборвал громкий визг, разлетевшийся по пустому коридору, как битое стекло, и заставивший вздрогнуть.

– Нет, Трэвис! Нет!

Рейн ударом ноги вышиб дверь, совершенно забыв, о чем думал минуту назад, и бросился на голос.

Пусть курица, пусть сама виновата, но ему стало дурно от паники в голосе девчонки.

«Блин, должна мне будет!»

Крик повторился, переходя в визг, что позволило точнее определить, откуда именно он шел.

Комната справа по коридору, где обычно переодевались девочки к вечернему выходу или ублажали охранников за пару грамм дури.

– Парни, куда вас понесло?

Раф сморщился, поправив гарнитуру – свист ветра уносил половину Донниных слов.

– В казино поводить жалом.

– Скажи Лео, что вы должны возвращаться.

– Что? – Раф перехватил Лео за пояс одной рукой и прижал к голове наушник. – С какого хрена, Дон? Я говорил тебе, что мачо-мэн часто там ошивается и даже владеет кусочком этого мутного бизнеса.

– Раф, – голос Дона стал холодным и шершавым, как наждак. – Я навел справки – это казино крышуют Пурпурные Драконы. Не суйтесь туда одни.

Раф недовольно сморщился и боднул Лео головой в плечо.

– Слышь, Бесстрашный, Дон сказал, что там наши старые друзья могут быть. Советует возвращаться за подкреплением.

Лео бросил мотоцикл в сторону, обойдя какую-то машину по встречке, и прибавил газу.

– Раф, я чувствую, что она там. У нас нет времени, чтобы таскаться назад в город.

Качнув головой, Раф усмехнулся и проехался рукой Лео по бедру.

Он ничего не мог с собой поделать – вот, сколько лет уже вместе, пора бы привыкнуть и как-то остыть, что ли, но ему башку сносило каждый раз, когда из его любимого брата вырывался этот сумасшедший смерч нереальной силы, обычно спрятанной за обманчиво-плюшевыми улыбками и теплотой самых красивых в мире глаз.

Дверь оказалась открыта. Видимо, ублюдок не позаботился запереть ее, посчитав, что тут ему некому помешать.

Рейн пнул ее и, не думая, ворвался внутрь, потому что по ушам проехался придушенный хриплый визг.

– Отвали от нее, – Он дернул за плечо склонившегося над сжавшейся на полу полуголой девчонкой, Трэвиса и заставил его обернуться. – Отвяжись.

– Кто явился? – Трэвис хохотнул, не выпуская из кулака рыжие вихры, и дернул бровью. – Тебе же Сэм ясно сказал – свали!

– Свалю, – Рейн замахнулся и ударил Трэвиса кулаком в лицо, стараясь сбить с ног. – Только заберу ее и свалю.

– Сученок мелкий!

Трэвис отшатнулся, схватившись за разбитый нос, и замотал головой.

– Беги, дура! – Рейн несильно пнул девчонку в бок ногой, заставляя распахнуть зажмуренные до этого глаза. – Живо в коридор!

В первую секунду Эдит испугалась до того, что задохнулась, а потом просто потеряла дар речи.

Зеленый, с ирокезом черных, давно не чесанных волос, серьгами в ухе и злобным кривым оскалом парень оказался ей знаком.

Она видела его в детстве, когда убежала из садика.

Она не могла ошибиться, потому что у него было четыре пальца на каждой руке и синие-синие глаза, и острые смешные уши…

– На, – смешной зеленый мальчик, так похожий на Дэнни, сует ей под нос кусочек недоеденного пирога. – Ешь, не пойся меня.

Эдит поднимает на него мокрые глаза и благодарно улыбается, схватив еду.

– Пасипо, – бормочет она, вцепившись в корку. – Ты топйий.

Мальчик отмахивается от нее и продолжает есть...

И он был добрым.

Он хотел ей помочь.

Бессознательно пытаясь прикрыть руками голую грудь, Эдит отползла в сторону, прячась за своего спасителя, который схватил Трэвиса за волосы и ударил коленом в грудь.

– Беги, дура! – повторил он сдавленным рыком.

Эдит очень хотелось крикнуть, что без него она никуда не побежит, но горло забулькало, выталкивая только рыдания, и она бросилась прочь, с трудом передвигая онемевшие от страха ноги.

– Стой, сука! – Трэвис отшвырнул в сторону парня и бросился за ней следом, матерясь хуже дяди Рафа в самый дурной его день.

– Стой, сука!

Рейн отлетел в сторону, запоздало поняв, что противник гораздо тяжелее его и крупнее, что он вообще зря в это ввязался.

А девка, как назло, застыла в дверях, словно оглохла и не втыкалась в то, что от нее требуется.

Уставилась своими чайными глазищами – хлоп-хлоп – вместо того, чтобы драпать, как сказали.

Да еще пыталась прикрыться разодранным платьем, как будто ее нагота хоть кого-то сейчас здесь занимала или могла удивить.

Рейн тряхнул головой и прыгнул Трэвису на спину, нащупывая рукоять ножа на поясе.

Он бил так однажды в детстве, на поражение, в глаз.

Это не сложно.

Эдит завизжала еще громче, когда ее невероятный спаситель выхватил нож и уронил Трэвиса на пол, целясь ему в лицо.

Она, конечно, мечтала в школе, слушая подруг, о том, чтобы оказаться в настоящей потасовке, увидеть, как за тебя кого-то порежут ножом… какого-нибудь скота, который хотел тебя тронуть, твой парень-герой…

Трэвис заорал дурниной, но успел увернуться – лезвие проехалось ему по щеке, глубоко вспоров кожу и тут же запачкав красным пол.

– Беги… – зеленый парень скосил на нее совершенно невероятные холодные глаза и прижал Трэвиса к полу коленом, пытаясь перерезать ему горло.

– Я… я с тобой… только с тобой…

Удар локтем в висок отбросил парня в сторону.

Трэвис, шатаясь, встал и уставился на нее совершенно бешеным взглядом.

– Убью! А с тобой, щенок, еще сочтемся.

Он бросился на Эдит, стараясь поймать ее за волосы и вернуть назад в комнату.

Дура оказалась не только наивной, но еще и романтичной, с явным перевесом розовых соплей против здравого смысла.

– Я… я только с тобой…

Рейну захотелось заорать на нее, но в глазах на миг потемнело от удара в голову.

Его швырнуло в сторону, а ублюдок поднялся.

«Бля, Боги Небесные, даруйте ей капельку мозга!»

Рейн понял, что не встанет достаточно быстро, что Трэвис-мудак поймает девку и затащит обратно в комнату, а там уже и охрана примчится на крики.

«Заранее провальная была затея, придурок! – он сплюнул в сторону и бросил тело по полу длинным стелющимся прыжком. – Герои ж не живут долго! О них только сказки сочиняют потом…»

Поймав Трэвиса за ноги, Рейн перекатился по полу, роняя его рядом с собой, зажал локтем шею и надавил.

– Съебись, сука, сам убью иначе…

Трэвис захрипел и ударил его коленом в бок.

Вокруг казино творилось настоящее световое шоу.

Лео чуть сбросил газ на грунтовой дороге и вильнул к обочине, уходя от луча прожектора.

– Похоже на облаву, – Раф скривился, нащупав свободной рукой сай.

Лео молча кивнул, бросив байк в другую сторону.

– Вон на кого охота, – Раф указал через его плечо на мелькавший вдоль дороги силуэт человека, стремительно бежавшего прочь от казино. – Надо бы помочь.

– Боливар не вынесет троих, – Лео дернул уголками губ, останавливая байк. – Смотри, вон машина стоит – пригони сюда, пока я задержу особо прытких бегунов.

– Сделаю, – Раф усмехнулся, прокрутив сай в пальцах.

Он понимал, почему Лео попросил его это сделать, а не пошел сам – не хочет напрасных жертв. Сам-то только оглушит, ну или ранит. А Раф бы прибил и не поморщился – хороший противник это труп.

Эдит неслась не разбирая дороги и не видела перед собой ничего от ужаса.

Странный парень, помогший ей когда-то в детстве и теперь вдруг решивший спасти от Трэвиса, так беспардонно пнул ее ногой в мягкое место, что она кубарем выкатилась в окно и, не успев испугаться, скатилась по крыше пристройки прямиком в мусорный бак с отходами с кухни, жутко вонючими, но мягкими.

Она вскочила, услышала над головой звон разбитого стекла и громкие крики, вывалилась из бака и бросилась бежать.

Героическое «я только с тобой» осталось позади вместе со звуком выстрела, сухо трескнувшим от казино в ее сторону.

«Господи!»

Эдит выпрямилась и стрелой понеслась прочь, напрочь забыв, что все любимые ей героини романов обычно бесстрашно бросались назад, спасать своего любимого.

«Да он мне никто даже… какой любимый… о чем я вообще…»

Пуля с визгом вспахала землю у ее левой ноги, вынудив закричать еще громче и побежать еще быстрее, хотя это и казалось уже невозможным.

– Ложись! – что-то тяжелое снесло ее с ног, уткнув лицом в дорожную грязь и прижав сверху.

Дробно и часто ударили пули.

Тяжесть сверху вздрогнула, отозвавшись криком и странным металлическим звоном.

И Эдит неожиданно узнала голос.

Она бы не перепутала его ни с чем, хотя никогда не слышала в нем ничего кроме тепла и ласкового смеха.

– Дядя Лео?!

– Эдит?

Раф обернулся на выстрелы и увидел, как Лео свалился, прикрыв собой беглеца.

«Твою мать! – мгновенно прошило его холодом. – Только не это!»

Он вышиб окном пикапа, стоявшего рядом, и рванул дверцу, забираясь в кабину.

«Порву этого чертова человечка на лоскутки!»

Ключи оказались в зажигании.

Раф повернул его, мимоходом удивившись красивому индейскому оберегу вместо брелока, явно старому, ручной работы, и вывернул руль.

Сцепление-передача-газ.

Погнали!

Лео вскочил, на ходу понимая, что он только что спас Эдит.

Нашел.

На радость времени не было.

Катана выпорхнула из ножен и аккуратно отсекла лишнюю руку с занесенным ножом.

Человек заорал и свалился, пытаясь ухватить отделившуюся от него конечность.

– Дядя Лео…

Со свистом втянув воздух сквозь зубы, Лео кувыркнулся, заходя за спину следующему преследователю Эдит с куском арматуры в руках, и ударил его рукоятью в затылок, перекинул катану обратным хватом и встретил ударом ноги в грудь следующего.

«Раф, родной, ты там тачку выбираешь, что ли?»

Лео крутнулся на месте, подставляя под длинную цепь блок, выпрямился и услышал, как надсадно завизжали пружины его правой ноги.

Пули повредили привод.

Упав на колено, Лео принял на катану занесенную над ним металлическую трубу и зло улыбнулся в лицо человеку, державшему ее.

– Сайонара, ублюдок!

Сзади полыхнули фары, на миг ослепив человека.

Лео успел рвануть себя в сторону и сбить с дороги летевшей на них машины остолбеневшую Эдит.

«Всегда вовремя, бро! Всегда рядом!»

====== ...И узок путь по лезвию дождя... ======

Машину швырнуло в сторону, и борт кузова звонко прошили пули.

– Твою мать! – Раф вывернул руль, бросая несчастный пикап прочь с дороги, и скосил глаза в боковое зеркало. – Давай, бро, крути гашетку.

Эдит сжалась рядом с ним на сиденье в комок, закрыв голову и часто всхлипывая. Ее трясло, как осиновый лист, руки ходили ходуном, когда она снова и снова пыталась собрать обрывки платья на груди.

«Господи! Когда это кончится?!»

Ей казалось, что время вытянулось в одну сплошную рельсу, лежащую прямо сквозь ад, в котором она оказалась, и по этой рельсе ее жизнь летит в бездну. И этому не было конца.

Секунды бухали в висках, подергивая взгляд красными вспышками и замершими кадрами всего случившегося.

Треск разрываемой ткани. Эдит кричит, умоляя небо спасти ее от жадных рук, шарящих по телу. Мерзкий смех Трэвиса…

Грохот выбитой двери…

Парень из ее детства, пытающийся перерезать горло ее молодому человеку… теперь уже бывшему…

Кровь на полу…

Вонючие отбросы в мусорном баке и большие синие мухи, липнущие на тело…

Свист пули…

Душащий ужас осознания последних секунд такой короткой жизни…

«Мама! Мамочка! Спаси меня ради Бога! Папа! Я не хотела…»

Боль от падения и мокрая шершавая грязь дороги, царапающая лицо.

Тяжесть, прижавшая к земле, удары пуль… опять пули…

Глаза дяди Лео.

«Господи! Он же такой улыбчивый и теплый. Обнимает всегда и всех. И вообще живет с дядей Рафом, а девчонки в школе говорили, что это стыдно для мужчины… Господи! Какие у него жуткие глаза!»

Крик и свист катаны.

Эдит слышала этот свист много раз в тренировочном зале дома. Он никогда не заканчивался таким воплем боли.

А дяде Лео, видимо, все равно. Он бьет следующего человека.

Эдит визжит, сжавшись на земле, и мотает головой.

В нее втыкается свет фар и надорванный рев мотора.

Ее что-то отшвыривает прочь, а глаза сами собой смотрят и смотрят, как старый пикап сминает сразу двух человек, надсадно хрипит, проворачивая колеса по красно-влажному и сдирая с чьей-то головы скальп.

Эдит выворачивает наизнанку, но дядя Лео (или это демон, принявший его облик?) рывком поднимает ее на ноги и толкает к открывшейся двери кабины.

– Живо!

Эдит больно ударяется животом об сиденье и неловко вползает внутрь.

– Я заберу байк!

– Охуел?! Ты ранен, дебил!

– Газуй, Раф! Я следом!

– Я…

– Газуй, я сказал!

Дверь с грохотом закрывается, и в нее звонко бьет пара пуль.

Эдит зажмуривается и кричит, понимая, что это конец.

– Ты одна?! – жесткая рука беспощадно встряхивает ее, больно дергая за плечо. – Ты-одна?!!

Эдит с криком сжимается в клубок и утыкается лицом в сиденье.

Ей страшно до вспышек перед глазами.

И она не знает, от чего больше.

От того, что они никак не уедут домой, или от того, что рядом с ней сидит чудовище, только что спокойно раздавившее машиной двух человек.

– Гони! – в дверь прилетает тяжелый удар. – Там БТР разворачивается!

Дядя Раф обкладывает Эдит такими словами, что она даже перестает плакать, скрипит зубами и выжимает газ в пол.

– Прикройся, – Раф, не отвлекаясь от руля, нащупал на спинке сиденья куртку и швырнул ее Эдит. – Че отцу говорить? Тебя трахнул твой ненаглядный?

Эдит всхлипнула, натягивая чужую, остро пахнущую табаком вещь, и замотала головой. Ей было жутко стыдно от дядиного вопроса, и плохо от того, что опять вспомнились руки Трэвиса.

– Н-нет…

– Ясно, – дядя кивнул ей и окатил таким взглядом, что ей показалось – одежда вспыхнет. – Героиня, бля, телешоу. Еще раз съебешься из дома – на себя пеняй. К батарее наручниками прикручу.

Эдит натянула куртку на голову и отвернулась.

Машину кидало из стороны в сторону по ухабам загородного поля, а дядя Раф продолжал давить на газ, словно ему плевать было, разобьются они или нет, и все косился в зеркала.

– Дура! – тяжелая рука сильно треснула ее по затылку, ткнув носом в сиденье. – Дура тупая!

Рафа трясло.

Заметив, в каком виде дочь Донни, он чуть ума не лишился и готов был повернуть назад, чтобы порвать на лоскутки весь этот поганый притон.

Он ее на руках качал когда-то, укладывал спать и поправлял чепчик…

В зеркало ударил луч света одинокой фары.

«Хвала всем черепашьим Богам!»

Раф позволил себе выдохнуть и зашипеть сквозь зубы.

«Дался тебе этот байк, Лео?»

Он снова бросил взгляд назад и убедился, что мотоцикл ровно идет за ним по проложенной колее.

– Ты убил их, – еле слышным шепотом пробормотала племяшка, до этого обиженно смотревшая в окно после оплеухи.

Раф дернул бровью.

– А че? Пожалеть надо было? Как считаешь – тебя бы там как пожалели? В какие места?

Она ничего не ответила и засопела еще сильнее, вытирая нос рукавом куртки, которую Раф на нее набросил.

Старая потертая джинсовка, пропахшая дешевыми сигаретами.

– Раф, – с окном поравнялся Лео. – Машину на окраине бросить придется – вся в крови. Забирай ее, и езжайте домой, а я догоню через коллектор.

Раф дернул плечом и качнул головой.

– Я сама… – Эдит высунулась из куртки, окатив их обиженным взглядом.

– Заткнись! – синхронно посоветовали оба дяди и переглянулись.

Видит Небо, Раф не хотел везти девчонку домой, но по глазам Лео понял, что тот этого тоже не хочет, вздохнул и уступил.

– Ладно, родная, – он ударил по тормозам, так что машина вкопалась в землю. – Вылезай. И живо. Шлема нет, так что прибери космы, а то потом и то, что осталось, не расчешешь.

Эдит сердито сверкнула на него зареванными глазами, но подчинилась, торопливо застегивая куртку и собирая волосы в хвост.

Дяде легко рассуждать – он лысый! А ей больно даже трогать голову.

– Садись, – дядя Лео слез с байка и указал ей на заднее седло. – И держись крепче.

– Лео? – к ним подошел дядя Раф, хмуро оглядывая своего брата. – Ты уверен?

Тот отмахнулся, зло щуря глаза, и пошел прочь, припадая на правую ногу, на которой искрили торчащие провода.

«Хорошо, что ему не больно, – Эдит поежилась, осторожно обнимая дядю Рафа за пояс. – Нога-то железная».

Она прижалась щекой к холодному карапаксу дяди Рафа, когда он резко выкрутил газ, и зажмурила глаза. Даже завидно немного стало – такая тревога звучала в его голосе. Вот за дядю Лео он волновался на самом деле, а ей только подзатыльник достался. Даже не спросил – ранили ее или нет… обидно.

В гробовой тишине лаборатории Донни хмуро разбирал созданный им самим когда-то протез. Его шедевр, обошедшийся ему самому в уродливый шрам через все лицо, а Рафу – в десяток скоб в изуродованном пластроне и поход на тот свет.

Донни ни разу не жалел об этом, потому что это было то малое и единственное, что он смог сделать для Лео за годы его заботы о семье.

Но вот сейчас, вытаскивая сплющенные пули и пытаясь заново восстановить проводку, он был зол на брата.

«Лео, почему ты ничему не учишься? Почему ты вечно рискуешь собой, забывая про нас?!»

– Дай пассатижи, – попросил он Дэнни, который паял вместе с ним микросхему.

Сын молча передал инструмент.

– Папа, ты простишь Эдит? – минуту спустя спросил он.

Донни сморщился и досадливо дернул уголком губ. Он не злился на дочь, скорее ему было до крика горько от ее выходки, которая чуть не стоила ей жизни, и двум его братьям тоже.

– Пап?

– Дэнни, – Дон отложил изоленту и внимательно осмотрел провод, который ремонтировал. – Я не злюсь. Просто это было глупо и безответственно. Она ни о ком не подумала.

Дэнни вздохнул.

– Дядя Лео не разговаривает с ней теперь, мама тоже. Никто не хочет ее видеть, а ты представляешь, как она испугалась.

– Да, – Донни кивнул. – Дай отвертку-крест. Да, я знаю, как она испугалась. Только мы все испугались больше, потому что могли ее потерять. Эдит нужно понять, что есть граница между мечтами и реальностью.

– Пап, можно я поговорю с ней, – Дэнни положил набор отверток на стол. – Ей же плохо.

– А мне хорошо, можно подумать, – Донни кивнул, отодвинув локтем паяльник. – Но я тебе советую не жалеть ее, а просто объяснить, к чему все могло привести. И напомнить, что Лео ранили из-за нее.

Дэнни кивнул, поднялся и вышел.

В гостиной он застал дядю Майки, нервно грызшего ржаные сухарики.

– Как дядя Лео?

Дэнни никогда раньше всерьез не думал о том, откуда у его папы столько шрамов, и почему дядя Лео ходит на железной ноге, а пластрон дяди Рафа украшен огромными неровными сколами.

– Дядя Лео? – Дэнни вскидывает глаза от книги и застывает в немом ужасе.

Всего час назад дядя Раф привез домой его зареванную напуганную сестру и, ругаясь самыми неприличными словами, куда-то умчался.

И вот он вернулся, таща на себе дядю Лео, у которого по плечу течет кровь, а протез залит маслом и искрит, как фейерверк в Рождество.

– Зови Дона! – рычит дядя Раф, осторожно усаживая дядю Лео на диван. – Быстро!

Дэнни срывается с места и бежит за отцом, пытаясь понять, что произошло.

Неужели они встряли в драку из-за его сестры?!

– Да они у себя, – хихикнул дядя Майки. – Стресс сбрасывают, думаю. Ты их не тревожь лучше.

Дэнни кивнул и пошел в комнату к Эдит.

– Очнись, щенок.

Рейн фыркнул, отплевываясь от вылившейся на голову воды, и приподнялся.

– Ты че, зеленкой, что ли, мажешься? – перед ним присел Трэвис, небрежно смазав пальцами по щеке. – Не стирается.

Рейн дернул головой, разрывая прикосновение, и зашипел.

Онемевшие руки, связанные за спиной, отозвались острой ломкой болью.

– Не твое дело, – огрызнулся он.

– Ошибаешься, – Трэвис хохотнул и приложился к бутылке, которую держал в руке. – Мне же интересно, чем таким ты заинтересовал Сэма.

Рейн скривился, давая понять, что его это занимает в последнюю очередь. Он огляделся, пытаясь выяснить, где находится, и мысленно застонал.

Подвал. Окно под потолком, как когда-то в детстве в комнате приюта, у двери – два охранника.

«Догеройствовался, идиот. Отлично».

– Ты хоть понимаешь, как подставил меня, детка? – Трэвис наклонился к самому его лицу и зашипел, дернув за волосы. – Ты, бля, понимаешь, сколько нам отвалили за эту целку? Что я клиенту скажу?

Рейн зашипел, ощущая, что вот-вот хрустнут шейные позвонки, и ощерился. Терять уже явно было нечего. Жаль только телевизор ба не купил…

Раф лежал, медленно водя пальцами по забинтованному плечу Лео, и вслушивался в стук его сердца. Его отпускало понемногу все случившееся и накрывало тяжелой усталостью осознания того, что все закончилось хорошо.

Эдит дома. Ее не успели изнасиловать и убить. Пусть напугали очень сильно, – это только на пользу пойдет в таком возрасте.

Лео отделался сквозным ранением, и пуля не задела кости – заживет быстро. А Донни, конечно же, сможет что-то наколдовать и починить протез.

– Раф, – Лео перевернулся и ласково посмотрел ему в глаза, погладив теплой ладонью по щеке. – Я устал очень сегодня. Смертельно.

Его мягкие сухие губы осторожно коснулись Рафовых губ, выпивая легкий вздох.

– Я тоже, бро.

– Знаешь, как я устал сегодня? – Трэвис потянул Рейна за волосы еще сильнее, заставляя повернуть голову, и склонился к самому его лицу, обдав острым запахом алкоголя. – Просто смертельно. Сперва эта дура, потом ты с идиотскими выходками, потом Сэм с лишними вопросами и клиент со своим звонком о том, что выезжает.

Рейн брезгливо усмехнулся и промолчал.

– Он меня грохнет, когда узнает, что ее нет. Понимаешь ты это?! Понимаешь?!!

Он ударил Рейна головой об пол, так что у того поплыло сознание, и жадно приложился к виски.

– Но ты пожалеешь, сука. Клянусь, пожалеешь.

Снова дернув Рейна за волосы, Трэвис намотал их на кулак и заглянул в глубокую синеву его радужки.

Раф улыбнулся, всматриваясь в глубокую синеву радужки Лео, и медленно раскрыл его губы, пробежав кончиком языка по кромкам зубов.

Они оба устали сегодня.

Одинаково устали.

Прикрыв глаза, Раф вслушался в так любимый им стук двух сердец в унисон.

Все хорошо закончилось.

Рука сама собой осторожно очертила повязку и поползла дальше, чтобы снять и откинуть ненужный перекидной ремень.

Лео мягко укусил Рафа за нижнюю губу и улыбнулся в поцелуй.

Трэвис неожиданно раскрыл губы Рейна кончиком языка, пробежав по кромкам зубов и усмехнулся.

Рейн дернулся в сторону, сжав челюсти и, что есть силы, укусив Трэвиса за губу.

– Сука!

Тот ударил его кулаком в бок, заставив задохнуться, и дернул из бокового чехла длинный прямой нож.

– Все понимаешь дальше, да?

Острое родное лезвие проехалось по спине Рейна, вспарывая футболку и ремень джинс вместе с тканью.

– О! Это что еще за новомодная черепаха у тебя?!

Трэвис хохотнул, проехавшись ладонью по уцелевшим когда-то сегментам карапакса.

– Я рассчитывал раздеть тебя полностью.

– Я рассчитывал раздеть тебя полностью, – Раф прикусил кожу на шее Лео и потянул с него налокотник. – Надоели.

Лео улыбнулся, как-то по-особенному тепло, как умел только он и умел только в такие минуты, и пробежал пальцами по Рафовой груди, словно считая скобы в пластроне.

– Попробуй.

– Попробуй, мудак!

Рейн дернулся, понимая, что его практически парализовало от ужаса, выплывшего из далекого детства, когда хирурги Научного Центра содрали часть наростов с его спины.

Он до сих пор, оказывается, помнил холодный скальпель, поддевавший одну пластину за другой…

А думал, что загнал это в черное прошлое, где еще живы были мечты о родителях и о том, как однажды они спасут его из приюта и заберут в настоящий дом.

– Попробую, – нож сунулся под основание сегмента у шеи и дернул вверх. – Я много что попробую сегодня!

– Попробую, – Раф усмехнулся, перекатившись по кровати и придавив Лео собой. – Люблю тебя.

Он поцеловал брата в загривок, мягко сплетая его пальцы и свои, и закрыл глаза.

До сих пор каждая ночь, проведенная вместе, казалась ему чем-то новым и совершенно невероятным.

В них всегда сплеталось все – радость, нежность, боль, гнев, прощение и ласка.

Он ощутил легкую дрожь Лео и мягко рыкнул ему в ухо, отвечая дрожью всего своего существа.

Трэвис ощутил дрожь и понял, что почти сломал ненавистного индейского щенка. Урода, как оказалось! Заветную Сэмову экзотику.

– Клиенту шлюхи не досталось, так хоть я получу самую необычную в мире.

Он прижал дернувшегося Рейна за шею к полу, заставив почти задохнуться, и дернул ремень своих брюк, торопливо расстегивая.

Детского страха оказалось мало.

Мало холода лезвия, вспоровшего кожу под наростом.

Рейн догадался, что произойдет дальше, пытаясь вывернуться из-под придавившего его к полу Трэвиса.

Страх колотил в голову диким истошным криком, парализуя все тело.

А в мозгу почему-то крутились картинки из самого последнего его сна, когда мама протянула ему руки и обняла, а загадочный зеленый пришелец ласково погладил по спине, успокоив боль.

«Духи! Иктоми, если вы есть, пожалуйста…»

Что произошло и почему, Раф не смог понять.

И среагировать тоже не успел.

Только что ласково мурлыкавший от удовольствия Лео вдруг напрягся, как струна, и с коротким криком начал отталкивать его.

– Лео, что?..

Удар локтем в бок заставил Рафа на долю секунды задохнуться.

– Нет!

Лео вывернулся из-под него, уставившись совершенно безумными потусторонними глазами.

– Не смей ко мне прикасаться, мразь!

Родные, мягкие руки захватили голову Рафа в капкан, сдавив шею до спазма.

– Никогда.

Лео, не моргая, смотрел в пустоту, сильнее и сильнее сжимая захват.

Он не слышал хрип своего любимого брата, не видел его лица.

Он словно смотрел на мир чужими глазами и чувствовал чужую боль в теле, которое прижимала к полу ненавистная тяжесть. И она же вторгалась в него, заставляя кричать сквозь сжатые зубы и туманить взгляд постыдными слезами унижения.

Сквозь эту пелену Лео отчетливо видел двух людей у запертой двери, которые с кривыми усмешками делали ставки, достанется ли им хоть что-то или уже нет.

====== November Rain ======

– Ты прости меня, Дэнни, – Эдит устало потерлась щекой об плечо брата и закрыла глаза.

Ее отпустило потихонечку уже дома, хотя дядя Раф, толкнув ее в комнату, просто захлопнул дверь и не пожелал хоть как-то выслушать.

Потом зашел папа, минуту стоял и смотрел пристально, как у него одного получалось, чтобы до глубины души прошил стыд.

– Лео ранен, я попробую починить его протез, – негромко произнес он, сверля Эдит горьким, как уксус, взглядом. – Я рад, что ты дома. Надеюсь, больше такого не повторится.

– Ранен? – Эдит икнула, опуская голову и еще крепче прижимая к себе большого плюшевого утенка. – Но пуля попала в протез, я слышала. Я так рада была, что ему не больно…

– Ему больно, – папа дернул уголком губ и отвернулся. – Ты понятия не имеешь, что для него значит возможность ходить.

Он вышел и закрыл дверь так тихо, словно и не было его вовсе.

И Эдит заплакала горько и безутешно, уткнувшись лицом в желтый утиный плюш.

Железный механизм был папе важнее, чем она. Он даже не спросил, как она вообще и что ей довелось пережить – просто вышел и все.

И никто больше не приходил, словно никому не было до нее дела, или вся семья враз решила обвинить ее в одном несчастном проступке.

– Я не виновата, – прошептала Эдит утенку. – Ну, я же не хотела этого. Если бы они отпускали меня на свидания, я бы не убежала.

Ей очень хотелось заснуть и, проснувшись утром, забыть все произошедшее, как страшный сон, но стоило только сомкнуть веки, как страшные картинки, врезавшиеся в мозг, вспыхивали настоящим кошмаром.

А потом пришел Дэнни и молча сел рядом, обняв и положив подбородок ей на макушку.

Эдит долго просто плакала, вытирая глаза и нос об утенка, а потом вывалила брату все-все, чувствуя, что ее начинает отпускать страх.

– Ты извини, что не верила тебе раньше, – повторила она, бездумно перебирая пальцами руку Дэнни в масляных пятнах. – Я, честное слово, всегда считала, что ты просто придумал его.

– Кого? – Дэнни погладил ее по плечу и прижал к себе чуть сильнее.

– Рино своего, – Эдит всхлипнула, вытерев нос рукавом. – Ну, помнишь, в детстве ты все рассказывал про какого-то вымышленного друга из снов?

Дэнни кивнул.

– А я его видела. Он есть на самом деле, точь-в-точь как ты описывал. Я даже его вспомнила потом – это он мне в детстве пирог дал, когда я из садика убежала, помнишь?