Текст книги "Дожди направляет ветер (СИ)"

Автор книги: Серый Шут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

«Наверное, когда я валялся в отключке, а он тут дежурил. Чтоб не скучно было – вот и рисовал…»

Раф заторможенно смотрел, как Лео сунул под мышку две книги и оглядел комнату, словно проверяя, все ли забрал, подхватил пакет и направился к двери.

– Извини, – еще раз сказал он, проходя мимо брата. – Я мешать не хотел, просто не сразу понял…

Раф опустил голову, подавшись чуть в сторону, чтобы дать Лео пройти.

«Ни хера ты не понял, придурок».

– Там письмо на столе, – Лео открыл дверь. – В коробке с игрушками лежало, когда я заказ забирал.

Раф вскинулся, похолодев внутри. Значит, Лео увидел конверт! Вот в чем дело, вот почему он уходит – наверняка узнал почерк…

– Ты опоздал сегодня, и я решил сам все забрать.

Прокляв мысленно весь белый свет, Раф уставился на брата, ожидая прочесть на его лице приговор. Но Лео улыбался ему.

– Я не открывал, конечно же. Просто на стол положил. Я очень рад за тебя, бро, пусть все у вас сложится.

Лео вышел, прикрыв за собой дверь.

Раф уперся в нее лбом и закрыл глаза, вслушиваясь в тихий удаляющийся скрип шарниров – это все, что выдавало, что Лео ушел к себе.

«Даже ходит уже бесшумно…»

Раф отлепился от двери, подошел к столу и взял с него красивый дорогой конверт из плотной бумаги. На этот раз надпись была сделана чужой рукой. Он вскрыл конверт саем и, не глядя, вытряхнул содержимое.

На исцарапанный стол упали фотокарточки – синеглазый кроха спит в кошачьем домике, подсунув под щеку ладонь, вот он же сидит с бутылочкой молока – одежки нет никакой, но на шее красивый бархатный ошейничек с золотистой биркой.

«За зверюшку забавную, что ли, приняли».

Раф рухнул на стул и слепо взял следующий снимок, сделанный сквозь окно – малыш ползет по серому ковру, катя перед собой мячик.

Письма не было, да он в нем и не нуждался. Наверное, даже хвала Богам, что его не было, потому что читать изыски Караи о том, в чем еще он виноват, Раф бы не выдержал.

Сунув конверт с фотографиями в нижний ящик стола, Раф вскочил и бросился прочь, снеся стул.

– Ну вот, малыш, я записала тебя на завтра к врачу, – Гелла посадила своего найденыша на колени и почесала за ухом. – Там нам скажут, кто же ты такой, и сделают все прививки. Узнаем твой возраст и заведем паспорт, как и положено. А еще у меня есть для тебя подарок.

Она вытащила из кармана красивый бархатный ошейник с медальоном и показала малышу.

Тот схватил его и тут же сунул в рот.

– Нет-нет, – Гелла засмеялась. – Он не для этого. Смотри, тут написано «Рейн» – это твое имя, потому что я нашла тебя в дождь, а на обратной стороне «Гелла» – это я, и номер моего телефона.

Она забрала из зеленых пальчиков ошейник и застегнула его на малыше, который недовольно сморщился и запищал, пытаясь ухватить большой медальон и снова засунуть в рот.

– Фу, – Гелла несильно шлепнула его по голове. – Фу, нельзя так делать. Ну, какой же ты непоседа, Рейн. Давай-ка лучше кушать и спать.

Она достала бутылочку с молоком и протянула ее малышу, уже зная, что он вцепится в нее и жадно все выпьет.

Геллу немного пугало, что такой маленький зверек столько ест. Рейн готов был есть все, что ему давали, и всегда клянчил еще, научившись хватать ее за ногу и дергать за подол длинной юбки.

– Обжора мой, – она улыбнулась, наблюдая, как быстро убывало молоко в бутылочке. – Ничего, ветеринар подберет нам правильное питание.

Кроха икнул и внимательно посмотрел на нее, потом улыбнулся и вернулся к своему занятию, отпихнув задней лапкой ее руку, которой Гелла хотела его почесать.

Дождавшись, пока он доест и задремлет, Гелла положила найденыша в корзинку, которая осталась у нее от кота, и задумалась.

Малыш не желал в ней спать, все время выбираясь и пытаясь забраться на кровать, а когда она не пускала его, садился и начинал плакать.

У Геллы сердце разрывалось от его плача, потому что в темноте ей казалось, что это настоящий ребенок плачет, но она хорошо знала, что если домашнему питомцу позволять все, что он хочет, потом он сядет на голову и не будет считаться с хозяином вообще. Поэтому она заставляла себя не обращать внимания на жалобные всхлипы и раз за разом возвращала малыша в корзинку, вспоминая, как приучала кота спать в ней.

– Спи, Рейн, – Гелла потушила ночник и легла в кровать. – Все у нас с тобой хорошо будет. Наперекор всем дождям.

Она закрыла глаза и быстро заснула, даже не подозревая, что сквозь окно за ней пристально наблюдают.

– И куда тебя несет на этот раз?

Раф развернулся на голос, уже схватившись за дверную ручку.

Он был так расстроен, что не заметил чужого присутствия в коридоре.

– На свиданку, – огрызнулся он, желая чтобы от него отстали и не трогали сейчас.

– Ну-ну, – Донни бесцеремонно догнал Рафа и дернул за руку, заставляя вернуться в дом. – Мне в уши не заливай.

Раф резко развернулся и уперся взглядом в спокойное и очень серьезное лицо брата.

– Мне в уши эту лабуду не заливай, – повторил Донни, выпустив его запястье. – Это Майки верит в такие сказки, и даже Эйприл, а я тебя знаю. Ты скажешь, что происходит?

Раф устало выдохнул, отведя взгляд, острее, чем когда либо, понимая, что он на пределе.

Сил спорить и доказывать уже не было никаких – фотографии, письма, отдалившийся от него Лео – все это просто размазывало по стене, превращая Рафа в какое-то пробитое пулями решето.

– Давай прямо, – Донни подошел и положил ему руки на плечи, упершись лбом в лоб. – Кто тебе пишет? Я болтать не стану.

Раф помолчал минуту, взвешивая свой ответ, а потом обхватил Дона руками и крепко обнял, бессильно уронив голову.

– Сука одна знакомая, – еле слышно выдохнул он. – И лучше бы просто писала, Ди.

====== Мы говорим о дожде ======

Время стучало в виски настырным дятлом секунд, словно задавшись целью проломить Рафу череп.

Тик-тик-тик-тик – щелкала стрелка…

Тук-тук-тук – болело у Рафа в висках.

Донни молчал, пристально всматриваясь в фотографии на столе.

Раф смотрел на него и кожей чувствовал что-то темное и тяжелое, разраставшееся внутри Дона, что вообще раньше ему было не свойственно.

«Гнев».

– Ты ему не сказал? – Донни поднял голову, продолжая перебирать фотографии одну за другой. Он больше не смотрел на снимки, но почему-то Рафу казалось, что подушечки пальцев брата нежно гладят бумагу, как могли бы погладить по щеке племянника.

– Нет, – он отрицательно качнул головой. – Я искал… ищу, но вот как сказать Лео – не знаю. Я опасаюсь, что эта сука навредит малышу, если увидит, что мы дружным табуном носимся по приютам…

– Это и ее сын тоже, – Донни вернул взгляд к фотографиям. – Ни одна женщина не навредит родному ребенку.

– Угу, – Раф сложил на груди руки и вытравил едкую косую усмешку. – Я тоже так думал. Знаешь, сколько там таких, кому мамаши не навредят? Навалом. Она мстит за себя, а в этом деле сложно остановиться и подумать еще хоть о ком-то.

– Ребенку-то за что мстить?! – Донни вскинулся, сжав кулак.

Он не понимал. Вот всем своим насквозь логическим мозгом, полным анализа, рационального мышления, всем своим существом сухаря, как величали его иногда братья, не понимал и все. Это же ребенок. Живое маленькое чудо, частичка того, кого ты любишь, и частичка тебя самого, слившиеся воедино. Это же доказательство того, что вы – одно целое. Воплощенное доказательство!

Как это можно бросить?

Ну, ладно, по глупости рожают, или в пьяном угаре, или по недомыслию – этого он много читал.

Ну, ладно, нежеланное дитя…

Но Караи же любила Лео. Караи хотела стать его женой…

Как можно это на помойку вынести и оставить?

У него сердце выворачивалось наизнанку, если Эдит или Дэнни плакали. Он не знал, куда бежать за помощью, когда у его сына начали резаться зубы и шарахнула температура.

А тут – оставила своего ребенка от того, кого хотела мужем назвать, на пороге чужого дома. Да еще в дождь! Да еще сфотографировала и не поленилась прислать эти фото Рафу…

Дико!

– Она не ребенку мстит, – Раф несильно стукнулся затылком в стену. – Она ж ясно написала, что мне так отливает за то, что я их семью, видишь ли, разрушил. Это Раф, сука такая, выставил ее вон пинками, когда Лео валялся в кровати, это Раф не дал с ним остаться и взашей вытолкал – ясное же дело. Лео из-за Рафа чуть на тот свет не отвалил после неудачной попытки встать. Вот и мстит теперь Справедливая Караи Рафу. Есть же за что.

Донни качнул головой.

– Нам надо его найти. Мне плевать, что она задумала и как сумела пойти на такое, но малыш должен жить в семье, а не в кошачьей корзинке, и быть счастливым.

– А я чем, по-твоему, занят? – Раф грохнулся на кровать и устало опустил голову на сцепленные пальцы. – Мне заняться, что ли, нечем, кроме как по городу ночи напролет скакать? Я уже перерыл половину этих домов для сирот… бля, даже не знал, что их столько.

Дон на минуту замолчал, хмуро постукивая пальцами по столу и опустив взгляд на снимки.

– Я думаю, Раф, искать надо в другом месте. Его приняли за зверенка, значит, надо вскрывать базу данных ветеринарных клиник города, а не приюты шерстить. Хоть где-то должна проскочить новость про такое странное существо.

Раф вскинул голову и минуту просто смотрел на Донни, а потом ударил кулаком в ладонь.

– Верно, Дон, ты гений! Сможешь?

– Смогу, – Донин кивнул и поднялся. – Но надо сказать Лео. Вместе искать будет проще…

Раф скривился. В целом он и сам понимал, что вчетвером они бы гораздо быстрее прочесали город, но только вот не очень представлял, как сообщить Лео о том, что Караи из-за него бросила малыша черте где. И не отпускала мысль, что если она узнает об их поисках – может стать еще хуже.

– Давай, – Донни толкнул его в плечо. – Иди и скажи ему, а я пока попробую настроить компьютер на взлом базы данных ветеринарных клиник.

Раф подавленно вздохнул и взял со стола фотокарточку – самую первую, что была в письме. Он сунул ее за пояс и решительно вышел из комнаты.

Лео волен будет проклясть его после этого, но, Донни прав, он имеет право знать, что у него есть сын.

Гелла отпросилась с работы пораньше в этот вечер, чтобы успеть на прием к ветеринару в соседний квартал.

– Привет, Рейн, – она зашла в комнату и включила свет, оглядываясь. – Ты где?

Вздохнув, Гелла улыбнулась сама себе, увидев своего питомца спящим на кровати. Сколько бы она ни ругала его, стоило ей уйти, и Рейн забирался на ее подушку, чтобы заснуть там.

Она приходила в обед и переложила его в корзинку. И вот – полюбуйтесь – он опять стащил одеяло, чтобы заползти по нему на ее постель и снова заснуть там, свернувшись клубком.

– Какой же ты упрямый и глупый, – Гелла присела на край кровати и погладила малыша по черным, немного отросшим уже волосам на макушке. – Чем тебе корзинка не угодила? И подушка мягче моей, и бортики высокие. Я читала, что котики любят закрытое пространство, а тут, на кровати, его нет.

Рейн открыл глаза и широко улыбнулся ей, поймав за палец, подергал, попробовал укусить и запищал.

– Опять голодный, – Гелла вздохнула. – Врач сказал, что кормить тебя до анализов нельзя, так что потерпи уж часок-другой. А как вернемся, сделаю тебе кашу с отрубями. Я прочитала, что обезьянки ее очень любят, а ты так похож на зеленую обезьянку.

Малыш мотнул головой, забавляясь тем, как челка метет ему по глазам, перекатился на живот и, упершись, в кровать всеми четырьмя лапками, встал на задние.

– Боже! – Гелла всплеснула руками, уставившись на него и дернувшись поддержать.

– Ма-а-а! – Рейн засмеялся и упал на попу, тут же сморщившись.

Бедная Гелла взвизгнула и зажала себе рот рукой, отскочив на край кровати.

– Ч-что? – заикаясь, выдавила она. – Ч-что ты сказал?

– Ма-а-а, – Малыш бухнулся на спину и довольно засунул в рот пальцы, продолжая чему-то улыбаться.

Гелла сидела и смотрела на него широко открытыми глазами, судорожно вцепившись в свои колени, пока на тумбочке не зазвонил телефон.

– Да? – она с трудом вытолкнула эти слова из горла и вцепилась свободной рукой себе в волосы, выдирая из пучка шпильки. – Да, записывалась на сегодня, все верно.

– Лео? – Раф открыл дверь в комнату брата и остановился на пороге.

Тот сидел за столом и что-то сосредоточенно рисовал.

– Раф? Что-то случилось?

Раф сглотнул и вошел, закрыв за собой дверь.

– Нам надо поговорить.

Лео аккуратно вытер кисточку и отложил ее, сосредоточенно глядя в стол.

– Я тебя слушаю.

Подойдя ближе, Раф сел на край стола и вздохнул. Вообще он попробовал уже отрепетировать эту речь, пока был в душе, но вышло крайне по-идиотски.

– Слушай, Лео, у тебя есть сын.

Раф суется лицом под струи воды и фыркает, отплевываясь.

– У тебя есть ребенок… А знаешь, Караи была беременна, оказывается… Бля!

Он ударяет кулаком в стену и сердито трет костяшки. Одна фраза кажется глупее другой, а лицо Лео в воображение становится все более и более насмешливым.

– Бля! – Раф выключает воду и выбирается из ванны. – Ладно, скажу как есть все.

– Помнишь письмо, про которое Майки всем рассказывал?

Лео нахмурился и отвел взгляд, утвердительно кивнув.

– Так вот, то письмо было не от какой-то там абстрактной девушки, – Раф сцепил пальцы в замок. – Оно было от Караи.

Лео резко поднялся, отпихнув стул, и повернулся к Рафу спиной.

– Оу, – выдал он через минуту. – Надо же. Мне казалось, ты к ней не очень тепло относишься. В общем, если ты волнуешься за что-то, то все в порядке, бро…

Раф чуть дар речи не потерял, уставившись Лео в спину.

– Что?

– Ты не переживай, – Лео обернулся и подарил ему немного натянутую улыбку совсем не затронувшую заиндивевшие глаза. – Все в порядке. Проблем не будет. Я же все понимаю.

Раф вскинулся, с трудом осознав, что именно «понял» Лео из его слов.

– Ни хера ты не понимаешь! – вырвалось у него.

И прежде чем Лео успел возразить или что-то еще сказать, Раф дернул его за руку, чуть не уронив, и заткнул рот поцелуем.

Со стола полетели баночки с красками и рисунки, потревоженные резким рывком.

Рафа измучило все вокруг – замолчанная любовь, которую сам же отложил куда-то в угол, решив, что потом и она подождет, бесплодные поиски, глаза эти синие, что во сне смотрели в душу с фото, а в реальности с живого лица. Его измучило все, и этот тупой дурак в том числе, который тоже решил, что Раф обзавелся подружкой.

– Придурок, – Раф на миг разорвал поцелуй, уставившись Лео в глаза.

Боясь прочитать в них хоть что-то и, в то же время, ища ответ.

«Может, хоть теперь поймешь, а?»

Лео прищурился, оттолкнув его, и скривился.

– Мне твоей жалости не надо, особенно вот в таком проявлении. Встречайся с кем хочешь – переживу. Сказал уже, что мешать не хотел.

Раф всмотрелся в его глаза, затопленные какой-то странной обидой, и отчетливо понял, что злится Лео вовсе не из-за Караи сейчас.

Он сделал шаг к брату, поймав его за хвосты маски, и грубо дернул к себе, прижав со всей силы.

– Из всех баб в мире, будь они мне нужны, я бы ее не выбрал.

– Я тоже так думал сначала, – Лео повел плечом. – Просто вы похожи очень.

Раф хмыкнул и толкнул его к стене, нащупывая выключатель, и мазнул пальцами по кнопке.

Пусть темнота утопит в себе стыд, который может сейчас остановить, и сомнения, если они еще остались.

Пусть все останется на чуть позднее, на потом, на когда угодно, но только не на это острое, пробившее их обоих насквозь сейчас.

Лео неожиданно ответил ему, схватив за затылок и притянув ближе к себе, как-то остервенело и зло укусил за губу и проехался руками по карапаксу, цепляясь за сколы.

Раф рыкнул ему в выдох, сплетя свой голос с совершенно невероятным и чуть более звонким рыком Лео, ощутил солоноватый вкус на языке и запоздало понял, что это кровь. А он как-то и забыл, что внутри его старшего брата живет смерч пострашнее его собственного, потому что всегда скрыт за внешней броней спокойствия.

– Лео…

Тот уперся лбом ему в плечо, тяжело переводя дыхание, и зажал Рафу рот ладонью.

– Давай ты мне потом скажешь, ладно? И это ничего не меняет – встречайся с кем хочешь…

Раф прижался щекой к его виску и повел плечом, заставляя поднять голову.

Он не знал, что происходит с Лео и почему тот вдруг повел себя так странно – впрочем, угадать старшего брата у него не получалось никогда.

«Раскрытая книга, которую я силился прочесть не одну сотню раз…»

– Ма-а-а, – Рейн схватил себя за пятки и перекатился по кровати, явно забавляясь новыми звуками, которые научился издавать, и снова довольно засмеялся.

Гелла отложила телефон, слепо нажав отбой. Она так и не дослушала секретаря, который настойчиво пытался выяснить, во сколько же она прибудет на прием и какого именно питомца нужно будет обследовать.

Сжав и разжав несколько раз пальцы, чтобы не дрожали, Гелла осторожно взяла Рейна на руки и заглянула ему в глаза.

– Ма? Ты все же человечек, значит? Просто странный такой вот, да?

Она улыбнулась сама себе больше, чем малышу, чувствуя, что в горле застрял ком.

Никто в приюте никогда не называл ее этим словом, считая старой вредной кухаркой, которая никогда не даст отобрать лишнюю булочку у соседа.

Внутри все сжалось от невероятного, какого-то совсем незнакомого тепла, когда Рейн перекатился по ее коленям и ткнулся головой в живот.

– Бог тебя послал мне, малыш, это уж точно, – Гелла сняла с его шеи ошейник и бросила на пол. – Только в «ма» я тебе не гожусь, крошка, старая очень, вот в «ба» в самый раз.

Она вытерла глаза рукавом и шмыгнула носом, укладываясь спиной на кровать, чтобы Рейн мог спокойно ползать по ней, как пытался делать все эти дни.

Малыш заполз ей под бок и нетерпеливо пихнул ладошкой, начиная хныкать.

– Ты же есть хочешь, – Гелла улыбнулась и села. – Сейчас кашу погрею тогда. Теперь же и вещички тебе купить надо будет.

– Ба-а-а! – Рейн неуклюже встал, качнулся и снова упал на спину, весело засмеявшись.

В комнате, залитой кромешной теменью, громко колотились два сердца. Так явственно, что казалось, звук заполнил все пространство.

– Раф, – Лео приподнялся на руках, стараясь рассмотреть в темноте брата, лежавшего рядом с ним. – А ты что сказать-то мне хотел, а? Когда пришел.

Раф погладил его по предплечью, делая над собой чудовищное усилие, чтобы заставить мозг работать.

– У тебя сын есть.

Лео на минуту замолчал, вникая в эти слова, а потом тихо и мягко рассмеялся.

– Это ты уже через 15 минут определил, да?

Раф пихнул его в плечо, сталкивая со своей груди, и со вздохом нащупал выключатель ночника на тумбочке.

– Вот, смотри.

Он подобрал с пола карточку, которая выпала из-за его пояса, и протянул Лео.

– Я б не поверил, но – просто твоя копия.

====== Дождь льет и льет... ======

Раф стоял на крыше, упершись спиной в антенну, и методично, очень сосредоточенно бил кулаком в бетонный парапет, вышибая из него мелкое крошево.

Очень и очень спокойно.

Ну, то есть, как спокойно…

Спокойно – на фоне Лео.

Подняв взгляд на брата, Раф дернул уголком губ, оценивая ситуацию, и вернулся к своему занятию.

Вмешиваться не было никакого смысла.

Да и как – он не знал.

Лео минуту пристально смотрит на фото, словно соображая и переваривая, хмурится и садится на кровати.

– Где он? У Караи?

Раф вздыхает и забирает у него фото, смотрит на изображение и молчит – вот этого вопроса он ждал и отвечать не хотел совершенно.

– Раф, где он? – Лео заглядывает через плечо и как-то неловко трогает пальцами снимок, словно пробует погладить. – Он с Караи, да? Почему она мне не сказала?

– Нет, – Раф опускает голову с коротким вздохом. – Она отдала его в приют.

Лео переводит на него взгляд и вскидывает брови.

Он секунду не понимает, потом вникает в смысл сказанного и не верит.

Но Раф молчит, не улыбаясь, и не говорит, что пошутил, хотя, видит Небо, рад бы сделать это.

Раф просто смотрит в сторону.

И Лео начинает верить…

Виснет пауза. Такая тяжелая и вязкая, что, кажется, вот-вот потечет по стенам черным, вонючим гудроном.

Лео забирает фото и долго хмуро в него всматривается.

Раф видит, что внимательный взгляд брата цепляется за фон и дождь, за крыльцо, за глаза малыша.

Лео верит.

Раф смотрит на него и не хочет знать, каково Лео сейчас осознавать случившееся, принимать, как-то укладывать в голове и сердце.

Он любил Караи, и это Раф знает совершенно точно.

Что толкнуло его час назад к нему, к Рафу – загадка, но это был искренний порыв.

Продолжая пристально рассматривать фото, Лео не глядя ощупью отыскивает свой телефон.

– Она хочет, чтобы ты вернулся, – Раф придерживает его руку. – Подумай. Может, ты тоже этого хочешь.

Сказать это сложнее, чем броситься грудью на штык – Рафу есть с чем сравнивать.

Он любит Лео, любит давно-давно и навсегда, но вот лжи и жалости пусть между ними никогда не будет.

Пусть лучше не будет ничего…

– Я хочу знать, где ребенок, – Лео вырывает у него ладонь и тыкает клавишу вызова.

– Почему ты мне не сказал?! Почему, Раф?!

Лео с разворота ударил ногой в парапет, так что он вздрогнул, и продолжил метаться по крыше, кромсая воздух катаной, вышибая ей из бетона искры и посылая проклятия в черное пасмурное небо.

Раф дернул бровью и продолжил методично стучать кулаком в стену, наблюдая за Лео.

Он ждал, когда брат успокоится, или когда у него кончатся силы, но пока что этого не предвиделось. В Лео словно взорвался какой-то детонатор, выпустивший на волю неукротимую чудовищную силу, о которой все в семье знали только теоретически.

Мастер рассказывал Рафу, что его старший брат уникален этой своей бешеной стихией, которую никому не дано укротить.

Длинные гудки, летящие из телефона, заполняют комнату, как до этого стук двух сердец. Лео тупо смотрит на аппарат, раз за разом повторяя набор номера.

Потом встает и поднимает взгляд.

Раф наблюдает за ним очень пристально, ожидая какой-то реакции.

Угадать ее он не берется сейчас.

Бац!

Телефон с коротким звонким дребезгом врезается в стену и разлетается на куски, а Лео одним скачком бросается к двери, так стремительно, что его движение сопровождает надсадный стон пружин механического протеза.

Раф срывается следом.

Караи не ответила на звонок. То ли поняв, что перегнула палку, и Лео звонит явно не за тем, чтобы куда-то вернуться, то ли еще не наигравшись в свою идиотскую месть.

«Она же мне, мать ее, мстить собиралась! Ему-то за что? И малышу тоже?!»

– Почему ты мне сразу не сказал?! Я бы нашел… я бы…

– Что бы ты сделал, Лео? – Раф успел дернуться и поймать осевшего брата, чтобы не ткнулся башкой в крышу. – Ты же не знал, что она… кх-м… в положении. Не знал, что так поступит… никто из нас этого даже предположить не мог…

– Я должен был догадаться, – Лео привалился к нему всем корпусом, судорожно сжимая и разжимая пальцы на рукояти катаны. – Должен был. Эти перепады настроения, на пустом месте решения уйти, а потом вдруг вернуться к калеке, а потом снова уйти… я должен был понять…

– Тоже мне – эксперт в женщинах, – Раф обхватил его одной рукой и прижал к себе. – Не ищи виноватого там, где его нет. Ты бы дитя не бросил, я точно знаю.

Лео какое-то время просто сидел, потом провел ладонью по лицу и повернулся, упираясь взглядом Рафу в глаза.

– Надо его найти.

– Уже ищем, – Раф постарался выжать из себя ободряющую улыбку. – Донни точно сможет. Он сказал, что непременно придумает, как отыскать твоего сына.

– Спасибо, бро, – Лео поднял голову и прижался лбом к Рафову лбу. – Знаешь, я все понять не мог, что со мной происходит в последнее время, пока ты эти письма получать не начал. А потом накатило. Смеяться будешь – я, кажется, ревновал.

– Знаю, – Раф не удержался от насмешливой улыбки. – Отлично знаю, потому что тоже долго не понимал, что со мной, пока ты встречаться с ней не начал. Почему все у нас через жопу, а?

Лео рассмеялся ему в лицо и дернул бровью.

– Ну, как тебе это объяснить…

Раф ощутил, как вспыхнули скулы, и отвел взгляд, дав Лео несильный подзатыльник.

– Никогда не думал от тебя такое услышать.

Лео снова засмеялся и поднялся, протягивая ему руку.

– Пойдем искать, бро, у нас впереди вся ночь на это.

/две недели спустя/

Гелла устало толкнула ногой дверь в свою комнату, втаскивая пакеты.

– Привет, Рейн.

Она зажгла свет и присела на кровать, уже привычно взяв на руки странного зеленого малыша. Ласково погладила его по голове и поцеловала в макушку, украшенную черными блестящими волосами.

У Геллы не было своих детей, а сироты приюта избегали ее, считая уродливой смесью индейца и мулатки, и даже смеялись иногда. Все, что она любила в этой жизни – был кот, умерший этой весной.

Она привыкла, что ее не любят люди, и сторонилась их, находя в них дурное, чтобы не так кололи насмешки и презрительные взгляды сверху вниз.

Рейн изменил все внутри нее, заставив полюбить себя, дав ощущение того, что она кому-то жизненно необходима и важна.

Гелла даже не могла понять, когда именно так прикипела к малышу и почему.

Может быть, потому что он тоже был странным – не таким, как остальные дети, а может быть, потому что он неизменно улыбался ей широко и открыто, радостно заглядывая в глаза и бормоча свое «ба-а».

– Я купила тебе банановое пюре, – сообщила Гелла, всматриваясь в синие глазищи, распахнувшиеся, как только она подняла Рейна. – И новый комбинезончик. Я уверена – тебе он понравится…

Стук в дверь оборвал ее слова, заставив мысленно сжаться и притиснуть к груди малыша.

– Гелла, открой.

«Директор! Господи! Куда же мне его спрятать?!»

Она метнулась взглядом по комнате, понимая, что Рейна можно посадить только в шкаф или под кровать, но он же не будет сидеть там смирно – ему не объяснишь, что от этого зависит его жизнь.

– Гелла! – стук повторился. – У меня срочный вопрос. Открой немедленно.

– Я… – Гелла бросилась к шкафу. – Я не одета, Господин директор, одну минуту.

– Ничего, – Донни потер глаза, отворачиваясь от компьютера. – Нигде ни единого упоминания. Ни в полиции, ни в ветслужбах или детских домах.

Лео вздохнул, а Раф сердито фыркнул.

– Простите, парни.

–Ну что ты, Дон, – Лео поднялся и подошел к брату, ободряюще положив руки на плечи. – Я так благодарен тебе за помощь. Ты же делаешь все, что можешь. Как всегда. И даже чуть больше.

Он усмехнулся, щелкнув ногтями по металлическому протезу и погладив Донни по шраму на лице.

– Будем дальше искать.

– А что ищем? – в лабораторию ввалился Майки с Эдит, а следом за ним Эйприл с сыном. – Вы чего вечно запираться стали, а? Что за секреты от родных? Смотри, Донни, Эйприл скоро ревновать начнет… ай!

Эйприл дала ему звонкий подзатыльник и, подойдя, села Дону на колени.

– Что у вас происходит? Парни, я не против ваших секретов, но как-то их слишком много стало. То Раф письма получает и не говорит от кого, теперь вы вечно втроем тут запираетесь. Что происходит?

Раф открыл рот, чтобы сообщить, куда и кому стоит сходить со своим любопытством, но Лео опередил его.

– Не сердись, Эйприл, Донни помогает мне в поисках одного очень важного человека.

– Так давай мы тоже попомогаем, – Майки уселся на стол и отпустил Эдит ползать по нему. – Мы ж с радостью!

– Ди, – Эйприл прищурилась, подозрительно покосившись на монитор. – А почему вы ищете «важного человека» в сводках ветклиник?

– Я спрошу еще раз, – директор приюта для сирот сел на стол и демонстративно положил ногу на ногу. – Где зеленый человечек вот с этого фото.

Он ткнул пальцем в принесенный с собой снимок, пытаясь заглянуть Гелле в глаза.

Она отчаянно сцепила пальцы под передником, чтобы не дрожали, и качнула головой.

– Я уже сказала Вам, что не понимаю, о чем идет речь. Я не видела ничего подобного.

Директор постучал пальцами по столу, явно теряя терпение.

– Его оставили у заднего крыльца, а туда только ты выставляешь мусор с кухни. Ты стала рассеянной на работе, отказалась от дополнительного заработка посудомойки в вечернее время, стала ходить по магазинам. Я добр, но это не безгранично. Где этот ребенок?

Гелла вздрогнула, прикусив губу, но упрямо мотнула головой.

Все внутри нее бастовало против того, чтобы сказать правду директору. Будь это обычный ребенок, она бы, не задумываясь ни единой секунды, отнесла его директору еще в тот день, когда нашла.

Но Рейн был необычным.

Она помнила, какого огромного труда ей стоило уговорить директора позволить ей держать кота, как долго он не соглашался, требуя гарантий того, что котик никогда не будет покидать ее комнату и не будет шуметь, и от него не будет запаха и проблем… А еще директор часто принимал решения, руководствуясь финансовой выгодой.

Он говорил, что это для блага приюта.

И иногда это именно так и бывало, потому что спонсоры привозили детям подарки к Рождеству и началу лета, но…

Но с тех пор, как к ним стали приходить эти самые спонсоры, у директора появилась хорошая машина, и он переехал с семьей в большой загородный дом. У приюта не стало больше игрушек или хороших вещей, только подарки к Рождеству…

И Гелла испугалась, когда осознала, что Рейн человеческий ребенок, просто, видимо, пораженный радиацией или какой-то иной болезнью. Она очень боялась, что о нем узнают и заберут его в какую-нибудь лабораторию… или даже директор сам отдаст его, если врачи заплатят…

– Где он? – директор резко поднялся и подошел к ней. – Я знаю, что ты нашла его. Куда ты дела это отродье?

– Я не понимаю…

– Не лги мне, – директор повысил голос. – И советую вспомнить, что работу и дом здесь тебе дал именно я. Без образования ты никуда не сможешь устроиться, и кто возьмет повариху-помесь на свою кухню, которая прилично готовит только благодаря своему опыту, а не диплому? Тебе некуда идти, если я тебя выкину за дверь. Бродяжничать будешь? Или побираться по помойкам? Не старовата ли ты для этого?

Гелла вскинула глаза, напуганная этими словами едва ли не больше, чем предыдущими вопросами.

И впервые в жизни она испугалась не голодной старости, маячившей впереди, а того, что Рейн окажется с ней на улице. Чем она будет его кормить? Как согреет и вырастит такого странного? Как научит грамоте?..

Если ее уволят?..

– Я не знаю, о чем Вы спрашиваете, – почти заплакала она. – Даже если Вы уволите меня, даже если… если…

– Если я сдам полиции незаконного сотрудника? – директор жестко усмехнулся, складывая на груди руки. – Или сообщу о том, что ты подделала документы, когда устраивалась работать сюда? Меня не обвинят – я не обязан проверять подлинность аттестата.

– Но мы с Вами договорились! – Гелла поднялась, сжимая руки. – Я получаю только половину оклада, и вы не платите за меня налоги…

– И могу перестать платить вообще! – директор закричал, стукнув кулаком по столу. – Где этот мутант?! Мне сказали, что его оставили у нашего мусорного бака! Он нужен мне!

– Я не знаю!

Директор отвесил ей звонкую оплеуху.

– Говори!

Гелла вскрикнула и отшатнулась, схватившись за щеку, а в следующий миг из ее шкафа с пронзительным «Ба-а-а!» вывалился Рейн и вцепился в ногу директору крошечными пальцами.