Текст книги "Дожди направляет ветер (СИ)"

Автор книги: Серый Шут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Дура, – его тяжелое дыхание обожгло ей губы. – Домашняя рафинированная дура! Лучше бы он тебя трахнул. Может, мозги из жопы в голову бы перетекли.

Эдит зажмурилась, уже до визга напуганная этим взглядом, сдавленным шипением и тем, что острие скальпеля, кажется, прокололо ей кожу на шее.

– Ты хоть представляешь, что и куда он тебе бы засунул и каких это размеров?! Или у принца не встает и принцессу раком не ставят?..

Острие скальпеля вошло еще на полмиллиметра глубже, хотя Рейн этого, похоже, даже не заметил.

– Я представляю, Рейн, – чьи-то руки перехватили его за запястье. – И могу обещать тебе, что у этого принца никогда больше ни на кого не встанет. Отпусти ее.

Эдит истошно завизжала, распахивая глаза – пальцы на шее сжались еще сильнее и потом исчезли.

Рейн стоял в полуметре от нее, удерживаемый дядей Рафом.

– Вот так, хорошо, – дядя очень осторожно разомкнул захват и протянул ему руку. – Отдай мне скальпель.

– Иктоми? – Рейн непонимающе моргнул, словно очнулся от какого-то кошмара. – Ты убил Трэвиса, да?

Раф вздохнул, на секунду скосив глаза на Эдит.

– Нет. Но, думаю, он бы предпочел сдохнуть, чем жить так, как будет… если выживет, конечно. Не один Мерлин Мэнсон столь уникален, что сам себе делает минет. Трэвис тоже смог пососать свои яйца.

Рейн зло дернул уголком губ и позволил забрать у себя скальпель.

– Спасибо.

– Не за что, – Раф положил скальпель на стол. – Куда ты собрался?

– Домой, – Рейн дернул плечом. – Если ее папаша даст мне машину и денег на бензин. Я ничего ей не должен, а вот она мне…

– Я в курсе, – Раф кивнул и прищурился. – Но, поверь мне, ее отец хороший человек. Она у нас… исключение…

Рейн непонимающе дернул бровью и привалился к столу – стоять было тяжело.

– Ты его знаешь?

– Угу, – Раф кивнул, подойдя чуть ближе. – Это мой брат. Ложись-ка, пацан, и спи лучше.

Рейн упрямо мотнул головой, но позволил Рафу уложить себя обратно на стол.

– Мне домой надо – ба волнуется сто пудов.

– Я уверен, она все понимает, – Раф сел в доново кресло у стола и откинулся на спинку. – Твоя ба – мудрая женщина. Она бы хотела, чтобы ты сперва вылечился, а потом уже ехал куда-то.

Рейн дернул головой, соглашаясь, и прикрыл глаза.

– Слушай, Иктоми, ну раз мне нельзя домой, нельзя машину, а эта дура приходится тебе племянницей – дай мне хотя бы покурить, а? И коньяка…

Раф скосил взгляд на Эдит, дрожавшую у стены, как-то странно улыбнулся ей и согласно кивнул.

– Хорошо, но пить надо на троих. И тут, в лаборатории, никак нельзя.

– Так и знал, – Рейн дернул бровью и вздохнул. – Никогда не везло в жизни.

– Знакомо, – Раф согласно кивнул. – Эдит, дорогуша моя, ну-ка метнись-ка к дяде Лео и скажи, что я сейчас вернусь вместе с Рейном, и нам чертовски нужна компания хорошего коньяка и пачки сигарет, а еще его лимонных свечей.

Эдит еле кивнула и поспешила выйти.

– И куда еще мы попремся, Иктоми? – Рейн повернул голову.

– Рафаэль, – Раф отлепился от спинки кресла и внимательно на него посмотрел. – Меня зовут Рафаэль. Зачем ты решил напиться?

Рейн долго молчал, глядя в стену, потом вздохнул и все же ответил. Так тихо, что Раф едва услышал его.

– Забыть. Снится одно и тоже дерьмо постоянно. Как глаза ни открою, так все кажется, что я в подвале… бред, короче.

Раф кивнул ему и протянул руку.

– Пойдем, я знаю такое место, где коньяк и нужная атмосфера подарят тебе покой.

Рейн с трудом поднялся, даже удивившись, что до этого смог вскочить и еще Эдит поймать за шею.

«Злость, наверное, помогла…»

– А кто такой Лео? Кто он тебе?

– Мне брат, – Раф дернул плечом. – А тебе – отец.

====== Бледный бармэн с дрожащей рукой Дыма табачного пленный ======

– А какой он? – Рейн остановился почти сразу за дверями лаборатории, неловко поправив простыню, в которую завернулся.

Раф тоже остановился и озадаченно потер переносицу, обернувшись.

Его сын, а иначе думать о Рейне не получалось, вдруг показался растерянным, смертельно уставшим и даже напуганным.

«И это он только что нашу красу чуть не прибил? – Раф пробежал по нему взглядом. – Это он тут матерился, как сапожник, и требовал алкоголь? Бляха-муха, ну вылитый Лео! Снаружи мы железные и крутые, и так в себе не уверены. Мальчишка совсем еще. Ребенок».

Рафу стало горько.

Вот вырасти пацан дома в любви, заботе, с отцом и нормальной семьей – стоял бы сейчас перед ним сильный красавец с широкой открытой улыбкой, как у старшего брата, способный так много дать миру и родным.

А так – смотрит на Рафа озлобленное напуганное нечто, пытающееся за бравадой скрыть отчаянный крик о помощи.

Рафу даже показалось, что он слышит этот крик так отчетливо и ясно, как много лет назад впервые услышал Лео, вдруг поняв, что с братом надо просто посидеть сейчас и ни о чем не спрашивать.

Но Лео знал его всю жизнь. Лео доверял Рафу.

А кому доверяет Рейн? Полоумной негритянке, которая заботилась, видимо, о нем все эти годы.

«Или о которой заботился он?»

Сложись все иначе, и Рейн мог бы доверять родным…

«Впрочем, какие мы ему родные-то? – Раф нахмурился, заметив, что парень нервно переступил босыми ногами по полу и отвел взгляд, словно ему было неуютно. – Второй раз в жизни видит… а мы уже в душу лезем со всех сторон, кто во что горазд. Шмотки отобрали, раздели, рассмотрели, как забавного зверька, привязали, поиграли, теперь вот ведем на «познакомить с папой»… я б от таких родственничков сбежал бы на хер».

– Идем-ка, – Раф мотнул головой, отогнав эти внезапные мысли, и поманил Рейна за собой.

Тот помедлил секунду, но подчинился и пошел следом.

«Я нашла его снова. Я даже не знала, что в жизни такое бывает, что можно в кого-то так сильно влюбиться с первого, ну то есть со второго взгляда. Хотя я не уверена, может быть, я еще в его грузовике влюбилась в него, просто не поняла тогда этого».

Эдит уронила голову на руку и закрыла глаза, задумчиво потерев ранку на шее. Посидела минуту, улыбаясь сама себе, и вернулась к недописанной строчке.

«Он очень красивый по-своему, хотя большинство людей наверняка сочтут его безобразным. Папа учил меня, что красота часто скрыта внутри. Вот Рейн тот самый случай – я сразу это поняла. Я уверена – внутри он совсем не такой грубый и злой, каким хочет казаться. Я хочу, чтобы он увидел, что я не дура, как он считает, и не тупая. Я просто очень верила Трэвису и хотела, чтобы у меня тоже был крутой парень, как у всех. Но я изменилась. Я поняла, что значит увидеть душой, а не глазами. Я завтра же все исправлю, и моя семья поймет, как сильно они во мне ошибались».

Эдит отложила дневник, все еще улыбаясь своим мыслям, и поднялась.

Дядя Раф попросил ее сказать дяде Лео, что придет к нему с Рейном.

Хороший повод извиниться и посидеть с ними, налаживая испорченные отношения и завоевывая доверие Рейна.

«Я смогу забыть, что они убийцы. Смогу ради нашей семьи. Все увидят, что я вовсе не романтичная идиотка, а нормальная».

Она вышла и направилась к дяде Лео, стараясь как можно тише проскользнуть по коридору мимо комнаты Дэнни, где горел свет и слышались быстрые щелчки клавиш.

Мама и папа о чем-то спорили у себя, а дядя Майки слушал музыку…

– Вот, выбирай. Думаю, что-то да подойдет, – Раф бросил на кровать две пары старых шорт и потертые джинсы, разворошив свой шкаф.

Рейн благодарно кивнул, но вещи не взял.

– Я выйду, если стесняешься, – Раф присел около шкафа, сосредоточенно копаясь в нижнем ящике, где у него хранились заначки сигарет, пива и хорошего алкоголя.

– Да мне по фигу, – Рейн тряхнул гривой и решительно выбрал черно-красные шорты.

Раф хмыкнул, но говорить ничего не стал, сделав вид, что полностью занят изучением содержимого ящика.

Иного ответа он и не ждал, в общем.

«О да! Конечно, по фигу! Ты же такой крутой, что нагишом по Бродвею прогуляешься и не покраснеешь. Только дуры нашей постеснялся, да к Лео идти так стыдно, а так-то – да, разумеется, по фигу! Я-то понимаю, как никто».

Намеренно долго провозившись, Раф вытащил бутылку Мартини, пару стаканов и открытую пачку «Роялса».

– Лови, – он бросил ее Рейну, даже глаз не подняв, услышал, как тот поймал сигареты и, спустя секунду, щелкнул зажигалкой.

По комнате поплыл полузабытый запах табачного дыма.

Раф поднялся и обернулся, мазнув быстрым взглядом по Рейну. Потом сел на кровать, которую не расстилал уже несколько лет, налил в два стакана Мартини, успев пожалеть, что нет апельсинового сока и льда, и протянул один Рейну.

Тот взял его, минуту испытующе смотрел на Рафа, а потом выпил в два глотка.

Раф молча налил еще.

«Лео убьет меня потом. Но парню надо успокоиться сейчас и хоть как из себя все дерьмо отпустить. Иначе ничего дельного у нас не выйдет».

– Садись, – дружелюбно предложил он, медленно потягивая Мартини из своего стакана. – Я не кусаюсь.

Рейн скривился и выпил еще глоток, отрицательно качнув головой.

– Это твой дом? – спросил он, оглядываясь.

– Это моя комната, – Раф спокойно вытряхнул из пачки сигарету и закурил. – Тогда ложись. Я знаю, что у тебя все болит.

– Не сдохну, – Рейн отмахнулся и допил Мартини, потом потушил окурок в стакане.

– Верю, – Раф выпустил в потолок струю сизого дыма и стряхнул пепел на пол.

Рейн взял у него бутылку, выпил пару глотков прямо из горлышка, потом все же сдался и лег на край кровати, подперев голову рукой и придвинув к себе пепельницу.

Раф отодвинулся, освобождая место, и уперся спиной в стену, небрежно поставив ногу на подушку.

«Сыграем в «кто круче», да? Было время, мы с Кейси тоже пушили друг перед другом перья – так что я поднаторел в этой науке. Ты, видимо, таким как уебок-Трэвис каждый день доказывал, что у тебя хребет из титана? Я потом тебе расскажу, что не в матюках и понтах дело, и силу можно показать одним только взглядом и даже просто вежливым словом. Потом. А сейчас давай, удиви меня еще чем-то, кроме того, что ты пьешь, куришь и материшься. Что в тебе еще от отца, кроме глаз и привычки отвечать за других?»

Раф дернул уголком губ, скрывая теплую улыбку, которой сейчас было совершенно не место на его хмуром серьезном лице, прицелился и щелчком отправил окурок в мусорное ведро, стоявшее под столом.

Рейн проследил его жест, высокомерно дернул бровью и повторил.

Раф придвинул к себе ведро ногой и залил его Мартини, потом протянул бутылку Рейну, уже не предлагая налить в стакан.

– Ты Трэвиса правда отмудохал? – после минутного молчания спросил Рейн. – Или только для этой дурехи сказал, чтобы драмы добавить?

Раф хмыкнул, достал мобильник и полистал фотографии.

Вообще-то он сделал фото для Эдит, но вот же ж – пригодилось.

Передав телефон Рейну, он криво улыбнулся и отпил глоток из бутылки.

Раф наблюдал, как Рейн всматривается в фото, брезгливо кривит губы и едва заметно оттаивает, возвращая аппарат обратно.

– Позвонить не хочешь? – Раф оставил мобильник на кровати.

Рейн вздохнул и помотал головой.

– У ба нет телефона, – признался он. – Я хотел купить ей не один раз, но она отказалась. Говорит, что в этих коробочках живут бесы.

Раф хмыкнул.

– Наш отец про бесов ни разу не говорил, но нормально пользоваться мобильником так и не научился.

Рейн опустил голову на руки и посмотрел мимо Рафа.

– Почему ты мне помог? Бегущий Орел говорил, что Иктоми злые, но мне будут помогать всегда, потому что я один из них. Но я не дурак – я не похож на вас.

Раф вздохнул и уперся затылком в стену.

Он не мастер был разговаривать такие разговоры, но чувствовал, что тащить сейчас Рейна к Лео не стоит – надо дать парню успокоиться, как-то хоть что-то выплеснуть из себя из того, что он внутри накопил, а потом уже можно и знакомить.

Лео поймет что угодно – он мудрый.

Рейн не поймет ничего, пока не выльет изнутри черноту своих обид и боли.

Раф чуял их, но не знал, как достать.

– Мы не духи, – он повертел в пальцах стакан, задумчиво всматриваясь в его содержимое. – Мы – мутанты. Уроды, созданные людьми по недосмотру природы. А ты… ты наполовину человек, наполовину мутант, поэтому не похож на людей.

– На вас – тоже, – Рейн вздохнул и задумчиво потер заклеенное пластырем плечо. – Ба всегда говорила, что главное не внешнее сходство, а то любят тебя или нет.

– Она права, – Раф согласно кивнул. – Никто из моих братьев не похож на нашего отца.

Рейн уткнулся лицом в ладони, потом выловил еще одну сигарету и закурил, глядя в стенку.

– Я не мог поступить иначе, – Раф внимательно наблюдал за ним из-под полуопущенных век. – Ты сын Лео – часть нашей семьи…

– Да кому на хер такая часть сдалась! – Рейн неожиданно зло вскинулся, сверкнув глазами. – Мало, что урод, так еще и подстилка Сэмовой шестерки и кучки охранников! Хорошо, ба не знает – ей было бы стыдно.

Раф дернул бровью.

– Если ей за что и стыдно, так это за то, что ты сомневаешься в ее чувствах к тебе. Рейн, какая разница, что с кем случилось? Тебя парит, что будут думать другие? Те другие, которые хоть что-то знали – мертвы. Если кто-то остался, так это я закончу очень быстро – не успеют языком потрепать. И не уверен, что захотят, обнаружив Трэвиса. Тебе хреново от того, что с тобой сделали? Ну, так нажрись, выкричи это все, выброси и забудь. Это – было, парень. Оно никуда уже не денется. Ты можешь жить дальше, можешь спустить себя в унитаз или до конца дней думать, что ты теперь какой-то отщепенец. Ты можешь даже повеситься, но изменить случившегося ты уже не можешь.

Рейн взял у него бутылку и сделал несколько больших глотков.

– Да я-то в курсе, что никуда оно не денется. Догадался, знаешь ли. Ты вот скажи мне лучше, если ты такой умный – оно того стоило? Эта дура того стоила? Вот на кой хер совершать хорошие поступки, когда тебя потом за них с дерьмом мешают? Ты Иктоми, ты дух, значит, знаешь ответы на все вопросы. Скажи мне – что я такого дерьмового этому миру сделал, что родился настолько уродливым, и меня родители выбросили, как мусор? Чем я заслужил, что из меня лабораторного кролика сделали и добили бы, если б не ба. Почему всю жизнь мне приходилось думать, что мы будем жрать и где это взять? Что я такого сделал, что даже то единственное хорошее, что я решил сделать в жизни, вылилось в такое дерьмо?!

– Родители тебя не бросали, – негромко возразил Раф. – Мать оставила тебя чужим людям, потому что мстила, а отец… он не знал о тебе, потом искал долго.

– Херово искал, значит, – перебил Рейн, приложившись к бутылке. – Я такой прям незаметный – куды бечь просто! Серая мышка!

– Я не собираюсь оправдываться или заискивать, – Раф подсел ближе и дернул его за подбородок, заставляя поднять глаза. – Мы искали тебя. Верить или нет – твое дело. Нам сказали, что тебя нет в живых. И если бы не то, что случилось, так и не узнали бы!

Рейн дернул головой, упрямо, но как-то неуверенно отпихивая его руку.

– Мне раньше сны снились, – после долгого молчания тихо сказал он. – Про маленького духа-Иктоми, а потом приснился взрослый дух – не ты. И больше я их не видел, до того как…

– До того, как позвал на помощь в том подвале, – Раф кивнул. – Мы только так и узнали, что ты жив – Лео сон приснился.

Рейн уткнулся лбом в сцепленные пальцы и едва заметно качнулся на локтях.

– Мне показалось там, что пришел какой-то воин с мечом и взял мою голову в ладони… и держал все время… и становилось не больно…

Раф осторожно, едва касаясь, как дикого ежа, погладил Рейна по голове и подсел еще чуть ближе.

– Это был твой отец.

Рейн едва кивнул, не поднимая головы.

– Знаешь, как меня это достало все, Иктоми? Я вот всегда просил у вас только одного – чтоб оказаться там, где я смогу просто заснуть и не думать… че вы… че так сложно одну просьбу выполнить, а?.. Я ж не денег прошу… я заработаю…

Раф осторожно поддержал потяжелевшую голову и уложил себе на колено.

Алкоголь сделал свое дело.

Глаза Рейна закрылись и он заснул, тяжело переводя прервавшееся дыхание и выплеснув часть своих обид.

– Не сложно, парень, – Раф погладил его по голове и спине, стараясь не тревожить повязку на загривке. – Спи и не думай, как хотел. Все хорошо будет…

Раф оборвал сам себя, вскинув взгляд и прищурившись.

Ему показалось, что кто-то есть за дверью его комнаты.

Он дернулся и тут же вынужден был сесть обратно, потому что Рейн беспокойно перехватил его руку во сне и перевернулся, удобнее устраивая голову на колене, как на подушке.

– Спи, – Раф неловко погладил его по длинным растрепанным волосам, настороженно прислушиваясь. – Ни одна сука больше больно тебе не сделает – я обещаю. Мы этого не допустим.

====== И все что сейчас происходит во мне тоже является частью Вселенной ======

– Я починил его, но, пожалуйста, Лео, будь аккуратнее, – Донни устало потер виски, глядя, как брат настороженно ходит по комнате, опираясь на стену. – Механизм сложный, надо будет потом заменить несколько шарниров и привод… прыгать пока нельзя…

– Спасибо, Дон, – Лео улыбнулся и, подойдя, присел на корточки, заглянув ему в глаза. – Ко мне Эдит заходила.

Донни откинулся на спинку кресла, отведя взгляд. Он до сих пор не мог без гнева думать о поступке своей дочери и о том, к чему это все привело.

– Майки, подай пинцет и зажим, – Донни сосредоточенно отдирает широкий пластырь от брюшной пластины Рейна. – Перчатки надень, вон там в углу…

Он дышит сквозь зубы, рассматривая здоровенную рану, осторожно касается сколотых краев пластрона, кое-где сохранивших царапины от ножа.

«Вот тут резали… – пальцы сами собой бережно сводят одну из трещин. – Твари! Да как же это…»

– Передай нитки.

Донни невольно вспоминает, как сколачивал скобами Рафов пластрон и молился неизвестно кому, чтобы брат выжил.

Мощный роговой слой с трудом поддавался даже сверлу, изрядно осложняя задачу по установке стяжек.

У Рейна пластрон мягкий, совсем не как у них, и расположен иначе – скорее повторяя мышечный рельеф. Скобами сбить не получится. Остается понадеяться на стяжку из пластыря и то, что все как-то заживет, что не попала инфекция, что кровь Лео нормально воспримет ослабленный организм. А еще у парнишки на загривке изрезанная воспаленная рана, там где, видимо, содрали кусок карапакса, и чуть выше поясницы, а кожа на лопатках в старых шрамах…

«Что ж за люди… что за уроды?..»

– Спасибо, Майки, я дальше сам. Принеси мне чистое полотенце и расческу.

Майки удивленно вскидывает брови, уже повернувшись к двери.

– Эдит, хочешь, позову? Она хотела помочь.

– Нет, – Донни качает головой, сосредоточенно вычищая грязь. – Не надо. Сам потом расчешется…

– Я надеюсь, она осознала всю глубину своего поступка, – Донни устало кивнул. – Если бы не ее безалаберность…

– Прости ее, бро, – Лео положил ладонь ему на плечо. – Я понимаю тебя, но мне показалось, что она так раскаивается во всем… дай ей шанс, ладно?

Донни нашел в себе силы устало улыбнуться и кивнуть.

«Это по твоей части – всем и каждому сто и один шанс раздавать. А я лишь надеюсь, что моя дочь сделает выводы и постарается исправить то, что натворила».

– Знаешь, – Лео выдохнул и поднялся. – Я могу только догадываться о том, что случилось – Раф ничего не рассказывает мне. Ты – тоже. Я всего лишь видел его глазами и старался как мог унять боль, но, Донни, пусть и страшный, чудовищный, жуткий, этот путь привел Рейна в наш дом. Да, я бы врагу этого не пожелал, но… но все, что ни делается – все-все к лучшему. Давай в это верить?

Донни кивнул и поднялся из кресла.

– Ты всегда умел найти хорошее даже в кромешном аду, Лео. Пусть твои слова сбудутся. Пойду, навещу твоего сына.

Лео усмехнулся и тоже направился к двери.

– Думаю, там, где оставил – ты его не найдешь. Я так понял, что Рафаэль забрал его из твоей лаборатории и хотел привести сюда… видимо, не довел.

Рафа разбудил чужой взгляд.

В мозгу, взбаламученном алкоголем и всем произошедшим за последние несколько суток, возникло стойкое ощущение, что он вырубился в кресле около кровати, где спали Рейн и Дэнни.

Руки сжались сами собой, нащупывая сай на подлокотнике, потому что взгляд – это угроза.

Кто-то вошел в дом старой негритянки, пока он спал.

Кто-то выследил его от самого казино…

Кто-то…

Кто-то не должен уйти живым и рассказать…

«Надо продержаться до приезда Майки… надеюсь, их тут не больше двух-трех. Надо тихо, чтобы мальчишек не разбудить…»

Раф ощутил, как что-то рвануло его руки вверх и в сторону прочь от оружия.

– Т-шш, – зашипел в ухо знакомый голос. – Ты чего? Разбудишь же…

Глаза наконец-то открылись, и Раф увидел перед собой Лео, который держал его за запястья.

– Ты ему волосы повырывать хочешь? – Лео пристально смотрел вниз. – Мне показалось, что тут и без тебя уже кто-то постарался.

– Уф, – Раф мотнул головой, поняв, что он в своей комнате, и разбудил его Лео, видимо, пришедший после долгого ожидания, которое не принесло результатов. – Ты че бродишь посреди ночи?

Лео качнул головой.

– С Эдит разговаривал, – она приходила. Вас ждали, но я так понял, ты решил сперва заняться терапией в стиле «Доктор Раф».

Раф усмехнулся и вздохнул, осторожно вернув ладонь на висок крепко спавшего Рейна и мимоходом мазнув взглядом по протезу брата.

– Красивый какой, – Лео подсел ближе и ласково погладил сына по щеке.

Невесомо, едва касаясь, и тут же убрал руку.

– Угу, – Раф невольно улыбнулся этому неловкому жесту и, не удержавшись, поправил волосы, упавшие Рейну на лицо. – Мне кажется, его красота – большая проблема. От девок отбоя не будет.

Лео ничего не ответил, вглядываясь в лицо своего сына.

Он много думал о том, как именно произойдет их встреча. Все эти годы, начиная с того дня, как увидел на фото крошечный зеленый комок, он пытался понять, как именно это будет.

Сперва, мечась по городу, он ждал, что вот сейчас, вот-вот сейчас уже, найдет малыша, схватит на руки и прижмет к себе крепко-крепко, утешая, закрывая от всего мира и всех маленьких и больших бед.

Потом, спустя несколько лет, продолжая эти бесплодные поиски, измотавшие всей семье душу, Лео думал, что отыскав сына, сядет перед ним на корточки, протянет навстречу обе руки и уведет за собой в дом, в заботу и любовь…

Несколько дней назад, узнав, что его сын все же жив и где-то совсем рядом, Лео готов был на руках ползти за ним, чтобы защитить и спасти.

Он думал, что вытащит его, обнимет, заберет домой, как-то попросит прощения за все, что не смог для него сделать…

Но все оказалось совсем иначе – он пролежал тут бесполезным увечным бревном, пока Раф вытаскивал парнишку и вез сюда, пока Донни промывал и бинтовал раны, пока другие заботились о его сыне – Лео оказался бессилен что-либо сделать.

«Только кровь отдать и смог…»

Он еще раз бережно погладил сына по щеке и улыбнулся.

Совсем не так все виделось даже час назад, когда Эдит сказала, что Раф приведет к нему Рейна.

В первую минуту Лео запаниковал, поняв, что предстанет сыну жалким инвалидом в кровати, как когда-то Караи, которая и ушла из-за этого, потом он постарался себя успокоить и заставить думать рационально – уставшему и уже взрослому парню будет не до сантиментов… Простил бы…

А в итоге долгожданная, такая распланированная в мечтах, встреча состоялась в комнате Рафа, куда Лео пришел, поняв, что никого не дождется, и застал своего сына пьяным и крепко спящим головой на коленях у дяди.

– Как он?

Раф пожал плечами и зевнул.

– Могло быть и хуже – у него шикарная башка, и он ей умеет пользоваться. Обижен, конечно, на весь белый свет, и есть за что. Но, как я понял, прощать он умеет – у него твоя душа.

– Хорошо бы, – Лео кивнул и опустил голову. – Я не знаю, как сказать ему… не знаю, как в глаза смотреть.

– Прямо, бро, как всегда в жизни, – Раф осторожно переложил Рейна на свою кровать и поднялся, хрустнув шейными позвонками. – Ты не виноват в случившемся. Ты его не бросал. Будь твоя воля – сложилось бы все иначе. Пусть спит сейчас, утром поговорите.

Потянув Лео за руку, Раф помог ему подняться и дал опереться на себя.

– Пойдем тоже доспим, а? Ну, вот еще одну бессонную ночь я не выдержу. Все хорошо будет.

– А вдруг он проснется и не поймет, что вокруг происходит, – Лео с сомнением обернулся.

Раф почесал затылок, еще раз зевнул и усмехнулся.

– Давай, я записку ему оставлю. Подождешь, ладно?

Рейн проснулся от адской головной боли, еле-еле смог заставить себя открыть глаза и хоть как-то начать соображать.

Он давно так не напивался – пожалуй, с тех пор, как обещал ба не приползать домой на бровях.

«Ба вообще хотела, чтоб я не пил… а я хотел дать ей слово… Коньяк… дома коньяк был под охи Дэна… потом не знаю, чем меня тут накачали, а потом Мартини с Иктоми Рафаэлем…»

Он с огромным трудом перевернулся на бок, вцепившись себе в виски. Казалось, что голова сейчас лопнет, как арбуз.

На тумбочке рядом обнаружилась бутылка минералки, пачка сигарет и аспирин, а к бортику кровати была прибита ножом записка.

«Отдыхай. Если совсем хреново будет – в холодильнике есть маринад и кефир. Как проснусь, приду.

Раф».

Рейн слабо улыбнулся сам себе, взял минералку и выпил несколько глотков, потом осторожно улегся на спину, устроив голову на подушке, и взял сигареты.

«Почти как дома. Только ба не любит, когда я в комнате курю. Сколько сейчас времени-то? Бля, как же голова болит… точно надо маринад выпить…»

Он докурил, сполз с кровати, задавив жалкий скулеж в горле, постоял минуту и, пошатываясь, поплелся к двери.

Дом встретил Рейна гулкой тишиной, заставив настороженно оглядеться в темном коридоре.

Дом был явно очень большим.

Осторожно продвигаясь вдоль стенки, Рейн гадал, где же тут кухня, в которой есть холодильник, в котором спрятан маринад.

«Яйцо в утке, утка в зайце… блин, я как царевич-дурак из детской сказки».

Он услышал странный звук, словно металл шуршал по бетону, и прислушался. Звук повторился, поманив к себе.

Рейн пошел за ним, рассмотрев слабый свет в конце коридора.

«Блин, они, что, во дворце живут, что ли? Или это, в самом деле, какой-то мир духов? Рафаэль сказал, что они – мутанты. Меня тоже так в детстве называли в приюте, но откуда у мутантов деньги на такие хоромы? Это же целое логово…»

Звук шел из-за приоткрытой двери, заглянув в которую, Рейн увидел большую комнату, оформленную в стиле японских боевых залов, как в фильмах про самураев.

В центре этого зала застыл незнакомый ему дух с красивым мечом в руках.

«У Дэна похожий был, когда он только в подвал приперся, но он им пользоваться явно не умел…»

Дух плавно двинулся, медленно скользя по полу, как по льду.

Снова зашуршала сталь по камню.

Рейн увидел, что правая нога у духа металлическая.

«Разве их можно покалечить, как живых?.. Они же не настоящие…»

Дух повернулся, вскидывая меч в сложном, но очень красивом движении, повел его в сторону и поднял голову.

Глаза у него были закрыты, но Рейн все равно узнал его – это был Иктоми с фото, которое берегла ба.

Совсем-совсем не изменившийся, только серьезный, а не улыбающийся, как на снимке.

«Ну, да, – Рейн почесал щеку. – С чего ему меняться-то? Он же – потусторонний, кажется…»

Дух был красивый.

Светло-зеленый, как сам Рейн, с настоящим темным панцирем на спине, в синей маске.

Дух открыл глаза.

Рейн окунулся в свой собственный взгляд и замер.

Он всю жизнь хотел быть хоть на кого-то похожим, а не уродливой выбраковкой.

Ба говорила, что он дитя Иктоми и оттого не похож на людей.

Бегущий Орел считал так же.

Рейн им не верил, потому что Иктоми – это легенды. Хотя в детстве они снились ему не один раз.

Потом оказалось, что Иктоми есть на самом деле, и Рейн обрадовался даже сквозь все произошедшее дерьмо.

Но он опять оказался не похож на них – ни на Дэна, ни на Рафаэля…

А у этого духа была такая же светло-салатовая кожа и глаза, как у Рейна.

«Это у меня как у него глаза…»

Дух опустил меч и неуверенно кивнул, старательно и неловко улыбнувшись – точь-в–точь, как на фото.

Рейн так же неловко дернул уголками губ в ответ.

– Ты?..

– Проходи, – Иктоми кивнул ему и отступил на один шаг.

Рейн вошел в зал и огляделся.

«Это мой отец?...»

– Я тебя помню. Ты мне приснился один раз… давно очень… и вот пару дней назад тоже…

Иктоми кивнул и перестал улыбаться.

В воздухе повисло звенящее напряжение.

Рейн ждал, что дух сейчас что-нибудь скажет, ну или хоть как-то ему обрадуется. Дух, казалось, тоже чего-то ждал – тревожно и настороженно всматриваясь ему в лицо.

Рейн смотрел на него и пытался уложить в своей голове, что это его отец, крутил эту мысль так и эдак, но никак не мог ее принять.

Этот дух казался ему совсем уж потусторонним.

Не как Рафаэль, который с лету, еще дома, вызвал настороженное доверие, потому что пил и матерился, как все люди.

А этот дух даже внешне казался легче, словно его пропитал свет.

И ясные синие глаза оказались такими глубокими, что Рейн никак не мог разозлиться под этим взглядом.

– Рафаэль сказал мне, что ты мой… – он запнулся на незнакомом слове.

– Да, – дух кивнул и осторожно убрал меч за спину.

Рейн сполз по стене, кое-как сел и уставился на духа.

– Он сказал, что ты не знал обо мне.

– Да, – дух подошел чуть ближе и присел напротив. Поднял руку, словно хотел положить Рейну на плечо, но вместо этого сцепил пальцы в замок на коленях. – Я пойму, если ты не хочешь меня видеть…

Рейн сердито мотнул головой, ощутив, что у него дрожат руки и как у девчонки щиплет глаза.

– Рафаэль сказал мне, что ты бы так не сделал, – он зло смазал ладонями по лицу.

Странно-прохладные пальцы очень осторожно коснулись его плеч и потянули, заставив уткнуться лбом в салатовое плечо.

Сильные руки, мягче Рафаэлевых, обняли бережно и как-то робко.

Рейн скрипнул зубами, острее, чем когда-либо в своей жизни, понимая, что в нем нет злости на это существо, что обида на родителей куда-то делась, мать ее!

Он копался в себе, пытаясь передышать дурацкие детские слезы, и найти тот гнев, что столько лет терзал его.

У него же была готова целая пачка упреков для встречи с родителями. Отрепетирована и заучена!

Где же они все?!

– А еще… он сказал, что я похож на тебя, – Рейн еле заставил голос не дрожать.

– Да, – едва слышно отозвался дух, прижав его к себе чуть крепче. – Безумно похож.

Рейн закрыл глаза, чтобы из них ничего не вылилось на плечо духу, вдохнул и выдохнул сквозь зубы.

Ему было спокойно.

Почти так же, как с Иктоми Рафаэлем в его комнате.

– Научи меня так же, – Рейн отстранился, неловко поведя плечами, и указал на мечи за спиной духа.

Тот улыбнулся и извлек один из ножен, протянув рукоятью вперед.

– Это катана. Оружие настоящего воина, сильного и справедливого, умеющего прощать, быть милосердным и снисходительным. Я уверен – тебе оно подойдет.

====== Дождь сорвался с мокрых крыш ======

Раньше плакать было просто.

Слезы всегда приносили успокоение и облегчение.

Эдит выливала ими обиды, страхи, разочарования и свое недовольство миром.

Двойка в школе, ссора с подругой или даже с родителями, отсутствие парня, плохая дискотека – слезы стирали все это полностью, оставляя только заметки на полях любимого дневника и размазанные чернила гелевой ручки.