Текст книги "Дожди направляет ветер (СИ)"

Автор книги: Серый Шут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Тот заорал от неожиданности и подскочил на месте.

– Сиди тихо! – Гелла умоляюще смотрит на малыша, хорошо понимая, что уговорить такого кроху сидеть без единого звука просто невозможно.

Рейн хмурит крошечные брови и вдруг кивает ей, приложив палец к губам.

Она часто так делала ночью, когда он начинал кататься по кровати и довольно хихикать, или уходя утром на работу.

Гелла улыбается, торопливо кивая, и захлопывает дверцу шкафа.

У нее уникальный и такой сообразительный малыш! Просто чудо!

– Господи!!! – директор отскочил в сторону, стряхивая Рейна, и уставился на него во все глаза. – Господи, что это?!!

Гелла подхватила малыша на руки и прижала к себе.

– Господин директор, я прошу Вас…

Тот сощурился, всматриваясь в Рейна сквозь очки, и нервно поправил галстук.

– Так вот ты какой, значит. Теперь ясно, почему они так хотят провести социальный эксперимент…

– Что?! – Гелла в ужасе уставилась на директора. – Вы что, с ума сошли? Какие еще эксперименты? Он же живой!

– Вот именно, – тот усмехнулся, продолжая рассматривать малыша. – Живой. Наш приют примет участие в масштабном опыте по внедрению мутантов в общество и реакции на них окружающих людей.

Он отвернулся от Геллы и заходил туда-сюда, рассуждая сам с собой.

– Полное обеспечение подобного эксперимента даст нам возможность не нуждаться в средствах и не искать постоянно спонсоров, мы вообще забудем о проблемах – главное писать отчеты куда надо и не мешать проведению опыта.

Директор остановился, словно вспомнив, где он находится, и посмотрел на Геллу.

– Отнеси его в пятую группу. Начнем с изучения реакции ровесников.

– Нет! – Гелла еще крепче прижала к себе Рейна. – Они же не поймут, что он просто другой, что он отличается…

– Увидим, – директор нетерпеливо протянул руку, собираясь забрать у нее ребенка. – Делай, что велено! Живо!

– Я хочу, чтобы он хотя бы ночевал у меня, – Гелла отступила к столу, пытаясь выкрутиться из чудовищной ситуации.

Придумать хоть что-то, чтобы не потерять так запавшего в сердце кроху.

Она сможет забрать его! Подаст документы на опеку, обобьет пороги каких угодно учреждений! Ей не смогут отказать… она… она найдет способ забрать его насовсем…

– «У тебя» больше нет! Ты уволена! И только вздумай открыть рот о том, что видела здесь – даже бомжом не доживешь на помойке до пенсии!

Директор вырвал Рейна из рук онемевший от потрясения Геллы и вышел, не обращая внимания на отчаянные крики малыша.

Раф вскинулся, как пружиной подброшенный, и резко сел на кровати.

Еще толком не проснувшись, уже обернулся, врубая ночник, потому что что-то пинало под левую ключицу, отдавая режущей болью в спину.

Лео сжался рядом, вцепившись в простынь до того, что треснула ткань, зажмурился и глухо кричал сквозь зубы.

– Лео! – Раф схватил его за плечи и встряхнул, пытаясь перевернуть на спину. – Лео, что с тобой?

– Нет! – тот резко распахнул глаза и уставился в потолок совершенно ненормальным взглядом, судорожно хватая воздух. – Нет…

Он сглотнул, с трудом разжимая пальцы, и провел ладонью по лицу.

– Что с тобой? – Раф наклонился, всматриваясь в бездонные, расширенные зрачки, внутри которых, казалось, что-то светилось.

– Сон приснился.

====== Шум дождя ======

– Дэнни опять плакал ночью, – Эйприл сидела около кроватки, покачивая на руках сына, и устало смотрела на Донни. – Это так странно. Я чувствую иногда, словно ему что-то снится, но не могу понять, что может так его пугать.

Донни, игравший на кровати с Эдит, поднял голову и пересел поближе.

– Может, опять зубик режется? – тревожно предположил он и тронул лоб Дэнни.

– Нет, – Эйприл отрицательно покачала головой. – Я уверена, что это именно сны. Я чувствую это.

Дони покивал, но говорить ничего не стал. Он до сих пор не мог для себя определить до конца, как относиться к паранормальным способностям своей любимой. Он всему пытался найти логическое объяснение и причины, но вот такие вещи, как сны, или уверенность Эйприл в том, что произойдет в будущем – никак не вписывались в его образ мышления.

– Давай, я с Мастером поговорю, – предложил он. – Или с Лео. Они в снах хорошо разбираются – может, что-то подскажут.

Эйприл дернула уголками губ в печальной улыбке.

– У Лео, мне кажется, своих проблем хватает, – возразила она. – Раф все же сообщил ему?

Донни не выдержал и засмеялся.

– Кажется, да. Я так понял, он решил это не афишировать пока что.

Эйприл поддержала его звонким смехом, отвлекаясь от своих мрачных мыслей.

– О, да, Ди! Конечно! Никто же ничего не видит. Лео стал таким беспомощным, что ему непременно нужна помощь в душе.

– Ну, Раф сказал мне, что если раньше нужна была помощь, то отчего бы ей не понадобиться и теперь, – Донни качнул головой, широко улыбаясь.

Конспирация и нежелание Рафа хоть кого-то впускать в «их» отношения, вызывала только улыбку или необидный смех. Донни казалось, что не увидеть то, как того таращит, просто невозможно, а теперь, когда Лео сам вдруг пошел ему навстречу – брат просто светился, как начищенный медный таз, расповсюживая вокруг себя ауру ненормальной, но невероятно сильной любви.

– И все же, я думаю, стоит спросить его про сны, если тебя это так беспокоит. Уверен, Лео не откажет нам…

– Не откажет в чем? – к ним без стука ввалился Раф. – Дон, я понимаю, что ночь на дворе, но у меня к тебе срочное дело.

– Да, ночь, – Эйприл сердито воззрилась на него, укладывая Дэнни обратно в кроватку. – И, знаешь ли, нормальные люди ночью могут быть кое-чем заняты, во что врываться без стука не стоит.

– Нормальные люди на «кое-что» дверь запирают, – фыркнул Раф и сел рядом с ней, погладив племянника по щеке. – Лео кошмары, по ходу, снятся. Я вот хотел посоветоваться…

Донни и Эйприл тревожно переглянулись.

– А Лео не рассказывал, о чем сны?

Раф вздохнул, забавляясь тем, что отнимал у племянника свой палец, который тот пытался ухватить и засунуть в рот.

– Он говорит, что видит мир как будто чужими глазами. И в этом мире много плохого, что во сне пугает его и делает больно.

Эйприл настороженно прищурилась.

– Я чувствую, что в снах Дэнни тоже много дурного и злого.

Раф поднял голову, смерив ее подозрительным взглядом.

– Дэнни снятся плохие сны? Ты считаешь, что они видят одно и то же?

– Я не уверена, что это именно сны, – возразила Эйприл.

Лео бежал, прыгая с одной крыши на другую, и всматривался в город внизу.

Он не мог заснуть – стоило закрыть глаза, и вокруг возникали люди, большие злые люди, или маленькие с искаженными уродливыми лицами. Во сне он ненавидел их и боялся, а еще, как ни странно, боялся темноты, чего в реальной жизни с ним не бывало.

Поэтому, когда Раф ушел куда-то, Лео выскользнул из своей комнаты и помчался прочь от дома, чтобы только не засыпать.

Он снова искал сына. Настойчиво перекапывая один дом за другим, наметив себе план осмотра города, и задавшись целью отыскать ребенка любой ценой.

Лео бежал, а на задворках сознания за ним гнались призрачные кошмары из мира его снов.

– Где же ты? – он присел около антенны, свесившись вниз и внимательно всматриваясь в улицы. – Куда Караи тебя спрятала?

– Леонардо, – за спиной неслышнее призрака возник Сплинтер. – Что тебя так тревожит? Ты не первую ночь уходишь из дома.

Лео обернулся, тяжело вздохнув. Мастер так легко выследил его, а он даже не заметил этого, увлекшись своими поисками.

– Отец, – он поклонился сэнсэю. – Мои сны не уходят. Они повторяются раз за разом. Если это не мое детство, то… может ли быть такое, что я вижу его глазами?

Сплинтер подошел ближе и положил руку ему на плечо, чуть сжав.

– Я понимаю твое желание отыскать малыша, но иногда нужно много терпения, чтобы прийти к цели, и иногда на это уходят годы.

– Мне ли не знать, Мастер? – Лео уронил голову, коснувшись щекой теплой руки отца. – Но дело не в моих целях, дело в том… в том, что вдруг это все происходит с ним на самом деле? Вдруг ему плохо, одиноко и страшно? Люди не примут такого, как мы – вы сами всегда говорили это. Что с ним сделают?

Сплинтер сел рядом и погладил Лео по руке.

– Я уверен, мы найдем его, Леонардо. Вы обязательно встретитесь.

– Да, отец, – Лео закрыл глаза и улыбнулся. – Так и будет.

– Уйот!

Рейн оторвался от собирания пирамидки, которую только что отобрал у девочки, и недовольно повернул голову на голос.

– Сям уйет! – отозвался он, замахнувшись колечком на мальчишку, ползшего в его сторону. – Косел!

Малыш пополз шустрее и, добравшись до Рейна, пихнул его в плечо, стараясь уронить, вцепился в волосы и свалился сверху.

Воспитательница всплеснула руками и вскочила, стремясь растащить их, но присутствовавший в комнате человек в белом халате остановил ее властным жестом.

– Не вмешивайтесь, милочка, мне нужно пронаблюдать процесс их общения.

– Он покалечит мальчика! – воспитательница гневно обернулась. – Вы не знаете, что за чудовище к нам сюда притащили! Он сильнее любого нормального ребенка, постоянно обижает остальных и дерется! Всегда все отбирает!

– Как мы и считали, они не способны жить в обществе, – ученый отпустил ее руку и позволил вмешаться в детскую драку, надиктовывая отчет на свой планшет. – Мутанты не пригодны к полноценному контакту с людьми, как и предполагает наука. Лучше развитые физически, но уступающие интеллектом, они не новый виток эволюции, а скорее выбраковка, которой предстоит занять низшее звено нашего общества…

– Ах ты, маленькая дрянь!

Ученый вскинул голову, выдернутый из своих заключений пронзительным криком воспитательницы.

Девушка схватила пирамидку и ударила ей Рейна по голове, прижимая вторую руку к груди.

– Он укусил меня, профессор! – закричала она. – Укусил! Он опасен! Это животное, его надо в клетке держать, а не в детской группе!

– Делайте, что Вам велено, – ученый поднялся и равнодушно сложил свой планшет. – Я вернусь завтра и продолжу наблюдения. А где его держать – решает Ваше и мое начальство. Нам платят не за жалобы, а за результат. И он должен быть, мы на пороге улучшения человеческой жизни.

Девушка проводила его злым взглядом и повернулась обратно.

– Ну, ты получишь вечером, скотина мелкая, – прошипела она. – И только вздумай зареветь!

– Господи!

Эйприл вскочила и бросилась к кроватке, в которой отчаянным криком заходился ее сын.

– Да что же происходит-то? – она взяла малыша на руки и устало покачала, стараясь успокоить.

За эту ночь Дэнни будил ее громким плачем уже в третий раз, и Эйприл не понимала, что с ним. Не было ни температуры, ни каких-либо других симптомов. Внешне малыш был абсолютно здоров и с радостью играл со всеми весь вечер.

– Что же с тобой? – Эйприл оглянулась на спавшего Донни, который чудом не вскочил в этот раз вместе с ней, задумалась на долю секунды, а потом решительно положила указательные пальцы на виски сына.

Она не знала, как точно срабатывают ее способности, но была уверена, что сможет увидеть, что же именно происходит в голове Дэнни.

Распахнув глаза, Эйприл видит вокруг себя темноту. Кромешную, холодную темноту, в которой кто-то есть. Этот кто-то кричит на нее, ругая такими словами, которые она слышала раза два за всю жизнь, когда заставала Рафаэля в припадках ярости.

– Кто Вы?

Ответом прилетает звонкая оплеуха, дергающая ее голову в сторону. Вспыхивает левая щека, а следом и правая от второго удара.

– Не ори, дрянь! Это я плакать должна. Как я с такой рукой на работу завтра выйду?! Как?!

Еще один удар по лицу отбрасывает голову назад, и из носа начинает течь что-то теплое.

– Что я Вам сделала?! – Эйприл пытается прижать руки к носу, но вместо этого только вскидывает их, чтобы удержать следующий удар.

– Попищи еще! Вот только посмей разбудить всех.

Эйприл вжимает голову в плечи и отползает прочь от этого голоса, от рук с яркими золотистыми ногтями, продолжающих бить ее теперь по спине и ногам, потому что она отвернулась.

Спине не больно, хотя ноги горят от каждого звонкого удара.

– Дрянь! Чтоб с тебя этот уродский нарост живьем содрали!!! Я же пальцы отшибла себе!

Ногти впиваются в шею, И Эйприл чувствует, что ее дергают назад.

Она хочет закричать, спросить, что сделала этому человеку дурного, но вместо этого у нее вырывается только странный пронзительный писк

– Ба-а-а-а!

Эйприл вывалилась в реальность, поняв, что сидит на полу, крепко прижав к себе Дэнни, и дрожит всем телом.

Если она видела сон своего сына, то откуда это?!!

Никто никогда не трогал ее малышей! Никому в голову не приходило не то, что руку поднять – сказать хоть одно грубое слово!

Дэнни никто никогда не бил и не смел хватать за шею.

Дэнни никто не ругал.

Почему ему снится такое?..

– Эйприл? – ее обнял Донни, скатившийся с кровати. – Эйприл, что произошло, родная, почему ты кричала?

– Я видела, Ди, – Эйприл прижалась к нему спиной, продолжая дрожать.

Сон оказался таким реальным, что она до сих пор не могла избавиться от пережитого в нем страха.

– Я видела сон Дэнни.

– Но откуда такое может взяться? – Майки сложил руки на груди, усевшись на подлокотник дивана в гостиной и раскачиваясь взад и вперед. – Мы смотрели страшилки вчера, может, от них?

– Угу, – Раф невесело качнул головой, саркастически скривившись. – Конечно. Именно в страшилках твоих Дэнни и насмотрелся такого. Да ни в одном «Кошмаре на улице Вязов» никто мелкого ребенка не избивает до кровавых соплей! Тем более он слишком маленький, чтобы перенести это на себя из фильма, а Эйприл говорит, что он как будто все это сам чувствует.

Эйприл согласно кивнула, поддерживая Рафаэля. Донни только покачал головой, с надеждой посмотрев на Сплинтера, который в глубокой задумчивости сидел в кресле.

– А где Лео? – Майки огляделся. – Куда он ушел?

Раф вскинулся, тоже оглядевшись – он и не заметил, когда Лео успел исчезнуть из гостиной.

– Не трогайте его, – Сплинтер поднял руку, заставив Майки, Рафа и Донни вернуться на места. – Пусть один побудет.

Раф вернулся в комнату к Лео, когда семья разошлась спать, обдумывая услышанное.

Их всех потряс рассказ Эйприл о снах Дэнни, особенно учитывая тот момент, что Эдит, например, ничего подобного, судя по всему, не снилось – малышка спокойно спала в своей кроватке, улыбаясь, скорее всего, розовым феям и мечтам о нарядном платье.

– Может, он унаследовал дар Эйприл? – Донни хмуро смотрит на Сплинтера, словно надеется, что отец сейчас сможет все ему объяснить и найти ответы на гору тревожных вопросов.

– Возможно и такое, – Мастер кивает, внимательно всматриваясь в пространство перед собой, словно находится не здесь. – Одно мне известно точно – Дэнни не обычный мальчик, и его будущее будет очень ярким.

– А как же Эдит? – Эйприл вскидывает взгляд. – Разве она не унаследовала моего дара?

– У Эдит будет выбор, – Сплинтер едва заметно дергает ушами в настолько странном жесте, что понять его не удается никому из семьи. – Которого не было ни у кого из нас.

– Лео? – Раф вошел и немного озадаченно замер у двери.

Лео спал, свернувшись клубком на кровати и крепко прижав к себе Дэнни.

Их лбы соприкасались, а маленькая ладошка малыша покоилась на виске, прикрытом синей повязкой.

Дэнни улыбался, отпихиваясь ножкой от металлического колена своего дяди, и чуть-чуть жмурил во сне глаза.

– Вылитый Дон, – Раф присел на край кровати и улыбнулся, погладив племянника по голове. – Эх, Лео, вот бы твоего тоже отыскать, а…

Лео приподнялся, словно услышав его слова, и сонно моргнул, подарив Рафу теплую улыбку.

– Прости, что ушел, – извинился он. – Я просто…

– Ничего, – Раф лег рядом и обнял его со спины, накрыв своей ладонью руку Лео, лежавшую на карапаксе Дэнни.

– Мы найдем его. Обязательно.

– Знаю, Раф, – Лео чуть повернул голову, подставляя скулу под теплое дыхание. – Дэнни снятся мои сны. И, знаешь, мне кажется, это с ним происходит.

– Совсем скоро это закончится, вот увидишь, – Раф сжал руку чуть сильнее, обозначая надежность своего присутствия. – Мы найдем его и заберем домой.

/три года спустя/

– Донни, я совсем не уверена, что стоит это делать, – Эйприл сидела на кровати, поджав ноги, и смотрела в пол, упершись подбородком в колени. – Как-то мне тревожно из-за этого садика.

Донни сел рядом с ней, отвлекаясь от созерцания платья, которое висело на вешалке.

– Что тебя так беспокоит?

Эйприл дернула плечом.

– Ну, а вдруг она скажет кому-то про вас? Или, я не знаю, вдруг что-то в ней случится… я так волнуюсь.

Положив руки ей на плечи, Донни мягко привлек Эйприл к себе и погладил по спине, стараясь успокоить.

– Давай не будем отнимать у нее выбор, о котором говорил Мастер, помнишь?

Эйприл неуверенно кивнула.

– Да. Но я все время думаю – а как же Дэнни? У него не будет такого выбора.

====== Ты рядом и все прекрасно, и дождь, и холодный ветер ======

Сидя около белого витого заборчика, Эдит сосредоточенно орудовала лопаткой, выкапывая ямку. Ей наскучил садик, где оказалось очень много детей и всего одна воспитательница. Эдит привыкла к другому – дома было целых три дяди, мама и папа и дедушка Сплинтер, который брал ее на руки и рассказывал потрясающие истории про драконов и мечи. Ещё у неё был Дэнни, всегда готовый помочь в любом деле от прочтения букв до складывания бумажного истребителя.

Тут никто этого не умел, и ей было скучно. Игрушки оказались совсем простыми – не как дома, а нарядное платье девочка-соседка испачкала за обедом супом. И ещё здесь готовили не так вкусно, как мама.

В первый день Эдит понравилось то, что можно сколько угодно бегать по лужайке и копаться в песочнице, но потом оказалось, что днём ее уведут в группу и уложат спать.

Поэтому девочка решила уйти домой сама, не дожидаясь, когда ее заберёт мама или дядя Кейси, но охранник у ворот завернул ее обратно, улыбаясь и настырно повторяя: « иди, деточка, к няне».

Эдит сердито нахмурилась, но спорить не стала – со взрослыми спорить бесполезно. Это она и так уже знала отлично. Спорить у неё получалось только с дядей Майки, который всегда готов был поиграть.

Поэтому, когда они вышли на прогулку, Эдит вооружилась лопаткой и стала копать тоннель у забора, чтобы дойти до дома.

«Вот ещё немного, – малышка вытерла щеку грязной ладошкой и сунула руку в ямку, выгребая землю. – И пойду домой».

– Попйобуй, отбейи!

Рейн обернулся, поняв, что у него опять утащили грузовичок.

Мальчишки не рисковали связываться с ним один на один и обычно нападали по двое-трое. Он научился отбиваться и убегать от них, или прятаться в закутках приюта.

Он ненавидел их всех и часто думал, как было бы здорово просто исчезнуть отсюда назло всем, но ворота всегда были закрыты, и за ним вечно следили или воспитательница, или врач, или мерзкий директор приюта.

Их Рейн тоже ненавидел.

– Отбейи, отбейи! – мальчишка, завладевший самосвалом, отбежал на пару шагов и засмеялся, размахивая машинкой.

Рейн вскочил и бросился догонять обидчика, чтобы хорошенько ему наподдать. Его накажут потом за это, но сейчас было наплевать. Воспитательница найдёт, за что к нему прицепиться, чтобы лишить ужина. Она всегда так делает в пятницу, потому что в пятницу дают пудинг – то единственное, что любит есть Рейн. Она это знает и всегда находит, за что его наказать и лишить сладкого.

Хотя она и в другие дни им недовольна.

Она говорит, что Рейн урод и монстр, что он бьет детей, ворует у них конфеты и не спит ночью.

А что ему делать, если они первые начинают? И что делать, если дразнят его конфетами, которые им дают, словно назло медленно разворачивая и смакуя. Что делать, если ночью ему не хочется спать? Он хочет увидеть луну, которая нарисована в книжке с волками, и узнать, такая ли она на самом деле большая.

–На!

Рейн догнал обидчика и с разбегу ударил его в нос кулаком, стремясь завладеть машинкой.

– На! На! На!

– Опять ты за своё?!

Рейн схватил машинку, которую выронил заревевший мальчишка, и бросился бежать от этого голоса.

Она все равно найдёт его, конечно, но он каждый раз упрямо убегал и прятался...

На бегу Рейн споткнулся и свалился носом в траву у забора.

Или не найдёт....

Он хотел залезть на дерево, чтобы его не достали, но упав, заметил, что под бетонным блоком остаётся немного места ...

– Зря стараешься, дрянь!

Рейн бросил машинку и ужом нырнул в щель под забором, зацепившись наростом, который был у него на спине, и застрял.

– Я же сказала! – воспитательница поймала его за ногу.

Рейн пнул ее, что было сил, и дернулся, ещё раз отталкиваясь от державших его рук, как от трамплина.

Над головой что-то хрустнуло, и ему стало больно, но вместе с этим он смог протолкнуть себя дальше под забор и ещё раз пнуть воспитательницу.

– Стой немедленно! Стой, я сказала!

Рейн зажмурился, глотая крик боли, и оттолкнулся ногами уже от земли, дергая себя руками вперёд.

Жалко было брошенную машинку, но страшнее было, что его поймают.

– Профессор!

Крик остался за забором.

Рейн вскочил на ноги и бросился прочь.

У него получилось!

Он выбрался из приюта, и ничто больше не сможет заставить его вернутся туда.

Эдит потерянно рассматривала большие дома, стоявшие вдоль улицы, и не понимала, куда идти дальше.

Пока она выкапывала лаз и выбиралась по нему, ободрав коленки и измазав платье, ей казалось, что дорогу домой она найдёт непременно.

Мама привозила ее на машине в садик, и Эдит казалось, что они всегда ехали по прямой вдоль больших домов.

Больших домов оказалось очень много. И прямых улиц тоже.

Испугавшись того, что она потеряется, Эдит заторопилась назад в садик, но он куда-то исчез.

А в животе обидно булькала « голодушка», как называл ее дядя Майки, и было ужасно страшно.

Никто не обращал на неё внимания, словно всему городу было наплевать на неё. Эдит стало так грустно, что захотелось сесть и заплакать, чтобы ее сразу нашёл папа или дядя Лео и отнёс домой, где вкусная лапша с овощами уже ждёт-не дождётся голодную девочку, где волнуется мама, и Дэнни непременно станет расспрашивать, что нового было у неё в садике.

Дэнни любил слушать ее рассказы, всегда жадно ловя каждую новость с поверхности. Ему в садик нельзя, потому что он не такой как все, но Эдит никогда не жалко было рассказать ему о том, что происходит в большой жизни.

От мыслей о Дэнни ей стало совсем тоскливо, и в носу защипало, как от лука.

– Мама, – Эдит всхлипнула и побежала, куда глаза глядели.

Убегать и прятаться Рейн привык, поэтому, утащив с уличного прилавка кусок пирога с рыбой, он бросился бежать, пока его не поймали, и спрятался в ближайшую подворотню.

Здесь пахло сыростью, но можно было переждать в тени лестницы, насладившись добытым ужином.

Рейн уселся на ступеньку, рассмотрел добытый пирог и улыбнулся сам себе.

«Вот и славно».

Но стоило ему впиться зубами в свою добычу, как в подворотню кубарём вкатилась маленькая девчонка в измазанном платье и с зареванной мордашкой.

– Мама! – запищала она и свалилась, споткнувшись об крышку от мусорного бачка. – Мамочка!

Рейн вскочил, бросив пирог, и бесцеремонно зажал девчонке рот рукой, потому что на улице раздались громкие крики и топот ног.

Может, это и не за ним гонятся, а может, и нет, но обнаруживать своё убежище он не собирался.

Девчонка запищала ему в ладонь и попробовала укусить, но Рейн стукнул ее по носу и зашипел, прижимая палец к губам.

– Т-шшш, дуйа!

Мимо подворотни пробежали несколько взрослых.

– Вон туда она побежала! За угол!

Рейн дождался, когда все стихло, и только после этого выпустил девчонку.

– Дуйа! – повторил он и уселся обратно, подбирая свой пирог. – Молщщи!

Девочка всхлипнула и заревела ещё сильнее.

– Мама! Мама! Есть хощу!

Жадно жевавший Рейн поднял на неё глаза и сердито сморщился.

Он знал, что такое хотеть есть. Знал, как иногда булькает пустой живот, и знал, что плакать бесполезно – еда от этого во рту не появится.

– На, – он сунул девочке под нос кусочек недоеденного пирога. – Ешь, не пойся меня.

Девочка подняла на него мокрые глаза и благодарно улыбнулась, схватив пирог.

– Пасипо, – отозвалась она, вцепившись в корку. – Ты топйий.

Рейн отмахнулся и продолжил есть.

Ему неважно было добрый он или злой – просто голод – это плохо.

– Я домой хосю, – девочка доела и подняла на него большущие янтарные глаза. – К маме.

Рейн вытер руки об шорты и огляделся. Вот он домой не хотел совершенно. Потому что дом – это воспитательница, которая его прибьёт, и снова отсутствие большого неба над головой.

– А я не хосю, – он поднялся. – Хсе тфой дом?

Девочка пожала плечами и снова захныкала, размазывая слезы по щекам.

– Домой хосю!

Рейн взял ее за руку и потянул за собой.

– Фстафай! Хфатит хныкать.

Он обернулся и запоздало сообразил, что отвлёкся на девчонку настолько, что не заметил, как в переулок кто-то вошел.

Уже оглядываясь, Рейн прыгнул в сторону, собираясь бежать.

Девчонку, если найдут, вряд ли кто-то убивать будет – у нее есть мама, значит, ее есть кому защитить...

Высокая большая фигура в бесформенном пальто выронила пакет, который до этого держала в руках и охнула, схватившись за сердце.

Девчонка завизжала так, что любая сирена бы ей позавидовала, а Рейн обернулся к фигуре и замер.

Странный мальчишка, поделившийся пирогом оказался совсем не добрым, как Эдит решила в начале. Он не стал жалеть ее или утешать, как сделал бы Дэнни, а дернул за руку, заставляя встать.

– Хфатит хныкать, – сообщил он, потащив Эдит за собой.

А потом случилось сразу столько всего, что она даже не успела испугаться.

В подворотню кто-то вошел.

Кто-то большой и страшный в бесформенном пальто с пакетом в руке.

Из пакета торчали какие-то обертки и два клубка засаленных ниток.

На голове вошедшего человека были завязанные узлом волосы, а лицо оказалось страшным и сморщенным.

Человек выронил пакет, едва увидев их, и с коротким дребезжащим “ох”, схватился за грудь, как делала иногда мама, когда сильно волновалась.

Мальчишка, уже бежавший прочь, вдруг обернулся и уставился на этого человека, пока Эдит отодвигалась от него в сторону.

– Рейн? – бесформенная фигура с узлом на голове протянула дрожащие руки и, шатаясь, сделала шаг в их сторону.

Мальчишка попятился, а потом с пронзительным визгом бросился к этому страшному существу и повис на шее.

– Ба! Ба, я дома!

====== За пеленой дождя простились две человека – ты и я ======

Бросив в сторону пакеты с добытыми вещами, Гелла сидела на асфальте и плакала, прижимая к себе такого подросшего, такого счастливого и такого родного Рейна.

Малыш терся щекой об ее старое пальто, хватал за выбившиеся из пучка пряди волос и смеялся, жмуря глаза.

– Рейн, золотко мое родное, солнышко мое, узнал…

Целуя черные всклокоченные волосы и зеленые щеки, Гелла чувствовала, что за всю свою жизнь ни разу не была так счастлива, как в этот миг. Даже когда нашла работу, даже когда ей дали комнату.

– Ба, не хнычь, – Рейн потер ладошкой ее лицо, продолжая улыбаться. – Хойосе фсе.

– Конечно, золотой мой, конечно, все хорошо, – Гелла торопливо закивала, стараясь унять поток слез, продолжавших литься по щекам. – Я и не плачу… это соринка в глаз мне попала, сейчас пройдет. Вот, уже и прошло все, видишь?

Она прижала Рейна еще крепче, гладя по голове и спине, уперлась щекой ему в макушку и зажмурилась, чтобы не зарыдать сильнее прежнего.

Эдит поднялась с асфальта, куда шлепнулась, отползая в сторону от страшной тетки, и удивленно моргнула.

Мальчишку она не испугалась совсем, потому что он был чем-то похож на Дэнни, а вот растрепанная старуха с темной морщинистой кожей в безобразных обносках показалась ей настоящей ведьмой.

Мама читала Эдит сказки, и именно такими она представляла себе ведьм.

Мальчишка, однако, не испугался совсем, наоборот, бросившись обнимать старуху с восторженным визгом. А та схватила его в охапку и прижала к себе так сильно, что Эдит испугалась, не съест ли она его.

– Рейн, золотко мое родное, – прогнусавила старуха и разрыдалась, сморщившись еще больше.

Эдит стояла в стороне, глядя, как ведьма обнимает мальчишку, и даже позавидовала ему, потому что ее обнимать было некому сейчас.

Мама была где-то, и папа тоже, и дядя Лео, и дядя Раф. Дедушки и брата тоже не было рядом.

Эдит впервые ощутила себя совершенно одинокой и никому не нужной.

– Мама, – всхлипнула она, села и тоже заплакала, вторя старухе.

Рейн сморщился и обернулся, словно только что вспомнив о ее существовании.

– Не хныщь, – повторил он. – Это моя ба, сейщас фсе хойосе бутет!

Эдит не поверила ему, потому что мама от его обещаний не появилась. Никто не появился, чтобы отвести ее домой. Где же тогда это самое хорошо?

– А ты, малышка, откуда взялась? – Гелла подняла на нее глаза, все еще крепко обнимая Рейна. – Тебя домой проводить надо? Заблудилась? Где твои родители?

Эдит несмело пожала плечиком и отвела взгляд.

– Не сняю. Я ис сатика ушла.

Гелла вздохнула, оглядываясь по сторонам.

Она не знала, чем можно помочь этой малышке, которая явно была не из приюта, не знала, как быть дальше, но совершенно не хотела думать об этом сейчас.

У нее на руках сидел комок счастья, совавшийся макушкой под ладонь, улыбавшийся и осветивший все вокруг.

– Ладно, – Гелла все же вздохнула и поднялась. – Давай, я отведу тебя к полицейским, и они помогут найти твою маму.

Эдит кивнула, ей было решительно все равно, кто найдет родителей, главное, чтобы нашли и вернули ее им.

Рейн тоже кивнул и соскочил с рук Геллы, крепко вцепившись в подол ее пальто.

– Итем в полисию!

– Господи, как?! – Эйприл вцепилась себе в волосы и замотала головой. – Как это произошло?! Как пропала? Как это возможно?!

Бледная воспитательница, едва не плача, пожала плечами.

Когда группа вернулась с прогулки, оказалось, что Эдит среди детей нет. Охранник уверял, что никого не выпускал с территории, но, сколько они не искали и не звали, девочка так и не появилась.

Эйприл схватила телефон, пытаясь настроиться внутренним зрением на образ дочери, пока пальцы сами собой набирали номер.

– Донни, Эдит пропала.

– Мы выходим! – Лео забросил катаны в ножны, уже поворачиваясь к двери. – Раф, ты со мной, Майки – следи за Дэнни, пока Дон подключается к городским камерам.

– Но там день, – Майки подавился чипсами, которые жевал, и непонимающе моргнул. – Куда вы пойдете?

– Эдит пропала, – Лео досадливо сморщился. – Я не хочу, чтобы еще один ребенок из нашей семьи исчез или пострадал. Вдруг ее похитили.

Раф толкнул его в плечо, торопя к выходу, а Майки дернул бровями и покрепче прижал к себе Дэнни, которого посадил ему на колени Донни.

Они так и не смогли найти сына Лео, оставленного Караи в каком-то приюте. Это они знали только из ее письма, и было ли это правдой – не знал никто. Поэтому боль, прорезавшаяся в голосе старшего брата, была понятна и очевидна, и тем страшнее стало за Эдит.

– Я с вами, парни!

– Будь дома, – Лео уже вылетел за дверь. – Помоги Дону, и держите связь с Эйприл.