Текст книги "Ветер с Севера (СИ)"
Автор книги: Сэриэль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 42 страниц)
Вскочив, меридана судорожно заметалась по дому. От дежурств у аркана на долгие месяцы придется отказаться. Она просто не выдержит двойной нагрузки! Но гораздо хуже оказалось неведение. Как отреагирует на подобную новость сам будущий отец?
Глубоко вздохнув, Нира сжала двумя пальцами виски и подошла к окну. Жизнь бурлила, с ясного неба щедро светило солнышко, однако на сердце волшебницы было тяжело.
«Но ведь он не мальчик, – подумала вдруг она, – и должен сознавать, что в результате секса, случается, появляются на свет дети?»
Что ж, как бы то ни было, сегодня же вечером ей предстоит ему обо всем сказать. Сомнений в отцовстве быть никаких не может – с Рьятеном они делили ложе слишком давно.
«Увы, но это так».
Сама бы она предпочла вынашивать малыша меридана, но что толку теперь мечтать о несбыточном?
Очередной день прошел, словно во сне. Она гадала, как быстро изменится ее положение. Еще какое-то время она сможет выполнять свои непосредственные обязанности, однако ребенок-маг будет поневоле тянуть из собственной матери энергию. Именно поэтому фатраинские чародейки беременели весьма неохотно и часто предпочитали и вовсе избавляться от нежелательного дитяти. Правда, зачастую все заканчивалось весьма плачевно для них самих. Некоторые после больше не могли понести, даже тогда, когда и сами страстно желали этого, а случалось, и вовсе умирали. Сама же Нира считала, что убивать ни в чем не повинное создание все же нельзя. Она не была боевым магом, поэтому такие вот неуместные приступы жалости случались у нее весьма часто. То она начинала жалеть котенка, попавшего под телегу, то выпавшего из гнезда птенца. Теперь вот никак не могла решиться убить ребенка Джараака, хотя провела за размышлениями весь день. Она вспоминала, как снова и снова магистр залезал на нее, и ей хотелось кричать, однако заставить себя уничтожить его отродье никак не могла.
«Нет, – в конце концов решила она, – пусть он родится. И тогда я уже ничего не буду этому ребенку должна».
Возможно, состояние ее, а также горькие мысли сполна отражались на ее лице. Во всяком случае, выйдя к ней в очередной раз вечером откуда-то из внутренних покоев, магистр спросил:
– Что-то случилось?
Ниралуа вздохнула и опустила глаза.
– Да, – прошептала она, внутренне съежившись, – я беременна.
Долгое время в спальне царило молчание. Меридана даже подумала, что Джараак ушел, а она не заметила, однако, подняв взгляд, увидела, что он все так же стоит и хмурит брови.
– Скверные вести, – наконец, словно нехотя, проговорил он. – Значит, в ближайшие месяцы мы больше не сможем провести ритуал. Ты должна родить. Надеюсь, это понятно? В конце концов, это мой ребенок, уж в этом-то я нисколько не сомневаюсь.
Он вдруг рассмеялся хрипло и вдруг в два шага пересек разделявшее их расстояние. Положив руку на еще плоский живот мериданы, сказал:
– Пару раз природные шлюхи пытались заставить меня поверить, будто носят моего ребенка. Однако некроманты тоже в состоянии ощущать течения энергии. Нет, нас не обманешь. И ты не лжешь, я это вижу.
Он улыбнулся, и у Ниралуа от этой улыбки по коже пробежал мороз. Мысль, что Джараак может в самом деле хотеть ребенка, казалась нелепой и до невозможности дикой. Он усмехнулся и, наклонившись, коснулся шершавыми, сухими губами ее шеи.
– Однако это не значит, что твое положение избавит тебя от моей постели. О нет, можешь даже не надеяться. Так что давай-ка, раздевайся и ложись. Я жду.
В конце концов, он все-таки оставил ее в покое, правда ждать этого Ниралуа пришлось почти полгода. Когда в Рагосе стало известно, что меридана в связи с беременностью временно покидает свой пост, учитель Виреет вызвал ее к себе и прямо спросил:
– Что происходит?
Разговор состоялся в библиотеке. Поставив защитный купол, препятствовавший подслушиванию, он встал напротив, скрестив руки и сдвинув брови, словно памятник отмщению. Ниралуа сжалась и опустила плечи.
– Так что же? – повторил он грозно, и тогда она, не выдержав, разрыдалась.
Слезы все текли бурным потоком, как горный ручей по весне. Она словно пыталась выплакать всю боль и унижения, испытанные на протяжении семи последних месяцев. В перерывах между всхлипываниями Нира пыталась как-то объяснить происходящее словами, и Виреет понял ее. Заложив руки за спину, он покачал головой и прошелся по комнате. Наконец он заговорил:
– Какие вы, молодые, все-таки глупые. Если бы ты пришла ко мне сразу, уж наверное мы что-нибудь придумали бы. Во всяком случае, до этого, – тут он выразительно указал взглядом на ее большой живот, – дело бы не дошло.
Ниралуа всхлипнула:
– Я боялась за вас.
– Благодарю, – ответил он. – Но понимаешь, в чем дело – я уже стар, и магия больше не имеет для меня столь большого значения. По крайней мере, не настолько, чтобы я пожертвовал ради нее теми, кого люблю.
Нира громко всхлипнула. Учитель подошел к окну и уставился куда-то перед собой.
– Я смог бы повернуть дело таким образом, чтобы не выдать тебя, – продолжил он. – Так ты говоришь, обряд?
– Да, – подтвердила Нира.
Виреет задумчиво пропустил сквозь пальцы седую бороду:
– Так значит, вот что случилось с его прежними подружками… Признаться, на эти две истории никто не обратил внимания. Каждый волен распоряжаться рассудком и жизнью по своему усмотрению. Но тенденция интересная.
Нира в недоумении подняла глаза:
– О чем вы, учитель?
Тот вновь нахмурился и, остановившись прямо напротив нее, сказал:
– Тебе придется уехать. Разумеется, после того, как родишь. Я подберу тебе не слишком сложную работу за пределами Фатраина. И мы на очередном Круге Силы поднимем вопрос о любовницах нашего «многомудрого» магистра.
Она содрогнулась, а Виреет продолжал:
– Мы скажем, что третий случай подряд указывает на то, что происходящее не случайно и наводит на подозрения. Одна магичка сошла с ума, вторая покончила с собой, а третья сбежала. Что делает Джараак со своими женщинами, отчего они выбирают такую судьбу? Все как одна волшебницы, и весьма сильны. Фатраин не может себе позволить за здорово живешь разбрасываться талантливыми, могущественными колдуньями. Что скажешь?
Ниралуа послушно задумалась и поняла, что у них все может получиться.
– Я согласна с вами, – наконец произнесла она.
– Тогда рожай и уезжай поскорее, – ответил решительно Виреет. – Я сообщу, куда именно тебе предстоит направиться.
Нира от всего сердца поблагодарила учителя и покинула здание Академии.
Остаток беременности прошел в гораздо более благостном настроении. Мысль, что скоро она избавится от присутствия в жизни своей Джараака, вселяла веру в будущее.
Ребенок высасывал силы, и меридана не на шутку злилась на него всякий раз, когда не могла с первого раза разжечь огонь или сделать еще какое-нибудь простое действие. Будь беременность желанна, тогда совершенно другое дело. Однако терпеть неудобства только потому, что не смогла в свое время оказать сопротивление магистру? Чудовищно и очень несправедливо!
Почувствовав приближение родов, Ниралуа послала условный сигнал повитухе, выпустив голубого светлячка, и заварила обезболивающий отвар с примесью толики магии. Был полдень, и она очень боялась, что криками привлечет к себе внимание и тем самым опозорится.
Ребенок родился, когда на небе уже горели звезды.
– Это девочка, – объявила помощница и, улыбнувшись малышке ласково, принялась ее обтирать и пеленать.
Младенец жалобно захныкал, а Нира смогла наконец перевести дух.
– Возьмите ее, – сказала повитуха и подошла ближе, держа на руках ребенка.
Меридана посмотрела внимательно на пищащий сверток, затем поморщилась брезгливо и отвернулась.
– Это отродье Джараака, – отчетливо скрежеща зубами, объявила она. – Да еще и некромантка к тому же. Отнесите ее во дворец, и пусть магистр делает со своей дочерью, что пожелает. А я ее видеть не хочу.
– Но как же так? – оторопела старая женщина.
– Мне слишком многое пришлось вынести от ее папаши, – пояснила Ниралуа, – чтобы жалеть дочь, рождения которой я не хотела.
Несколько долгих секунд повитуха молчала.
– Что ж, понимаю вас, – наконец сказала она. – Но хотя бы имя ей дайте. Должна ведь бедняжка получить хоть что-нибудь от родной матери, кроме жизни?
– Имя, – пробормотала меридана и в первый раз внимательно посмотрела на дочь. – Имя… Скажите Джарааку, что я назвала ее Кадиа. А теперь пусть магистр забирает дело рук своих. То есть, не рук, разумеется, а кое-чего другого.
Перед глазами Ниралуа вновь встали бесконечные вечера, когда магистр во время своего чудовищного обряда насиловал ее, и она уже совсем другим тоном, пронзительно и резко, закричала:
– Уберите от меня эту проклятую тварь, пока я собственными руками не выкинула ее в окно!
Она сделала резкий нетерпеливый жест, и повитуха поспешила исполнить приказание мериданы. Закутав новорожденную потеплее, она подхватила ее и понесла во дворец к отцу.
Когда шаги стихли, Ниралуа смогла наконец вздохнуть с облегчением. Послезавтра она покинет Фатраин, и все останется позади. Вся боль, унижения, страдания…
Ута. Крохотная прибрежная страна, расположенная через пролив, недалеко от Вотростена. Почвы там весьма скудные, и каждый выращенный колосок стоит жителям неимоверных усилий. Устав бороться с суровой природой, местный царь наскреб немного денег и попросил у Фатраина мага. Что ж, эта работа как раз по ней – созидание. А слабому волшебнику там точно нечего делать – он не справится. А она, меридана Ниралуа, член ковена, заодно как следует отдохнет ото всего, что на нее свалилось.
Она прикрыла глаза, намереваясь немного вздремнуть, но тут дверь осторожно распахнулась, и вошел Рьятен. Сердце Ниры радостно подпрыгнуло, а он нахмурился и тихо, но очень серьезно сказал:
– Ты должна была сообщить мне обо всем сразу. Мне казалось, что я тебе не посторонний.
– Прости, – ответила она просто, однако сожаления в сердце отчего-то не было.
Что было, то прошло, и ничего уже не изменишь. Все, что в их силах – это смотреть в будущее.
– Виреет мне все рассказал. Давай хоть полечу тебя немного – ты в чудовищном состоянии.
– Буду счастлива принять помощь.
Рьятен в самом деле был одним из сильнейших магов, и искусство исцеления всегда давалось ему легче, чем всем остальным.
Он молча кивнул и, присев на край кровати, положил теплую ладонь на низ ее живота.
– Удивительно, что ты смогла родить без проблем, – наконец все так же серьезно заявил он. – Твои органы больше напоминают месиво.
– Ты сможешь что-нибудь сделать? – спросила Нира, глядя давнему любовнику в лицо. Быть всю оставшуюся жизнь неполноценной ей не хотелось.
– Я постараюсь, – ответил он.
И принялся за работу. От ладони Рьятена разлилось тепло, постепенно переходящее в жар. Казалось, словно кусок мяса жарят на сковородке. Он то немного стихал, то становился сильнее. Меридан хмурился, по вискам его струились бисеринки пота.
Прошло полчаса, затем час. Наконец, он глубоко вздохнул и убрал руку. Достав из кармана брусок энергии, восполнил силы.
– Все хорошо, – прошептал он и посмотрел прямо в глаза Ниралуа. – Я смог тебя вылечить. А теперь уходи. Не послезавтра, а прямо сейчас. Корабль ждет тебя в порту. А мы тут останемся и примем удар.
С этими словами он достал из-за пазухи свернутый в рулон пергамент и положил его Нире на грудь.
– Два стража из числа охраны Академии проводят тебя.
– От всей души благодарю, – ответила ему меридана.
– До свидания.
– Удачи вам!
Больше им сказать друг другу здесь и сейчас было нечего. Сперва они должны были разобраться со всеми проблемами, что на них свалились. Но сам приход Рьятена, поняла она, говорит о многом. Он будет ждать ее. А она? Нира задумалась. Пожалуй, она тоже будет считать оставшиеся до встречи месяцы.
Любовник ушел, а Нира тяжело встала и, собравшись наскоро, вышла на улицу. Не без труда взобравшись на ожидавшего ее коня, она пустила его галопом в сторону порта.
Мимо мелькали спящие дома, поля, речушки. Ветер упруго хлестал в лицо, а душа мериданы пела. Теперь никаких встреч с Джарааком, никакого страха, никаких отвратительных, вызывающих брезгливость и тошноту, объятий!
Об оставленной в Рагосе дочери она больше не вспоминала. И не только в эту ночь, но и все время пути по морю.
Кораблик летел как на крыльях, спеша преодолеть пролив, а меридана простаивала дни напролет у фальшборта и вспоминала заклинания, которые могли бы ей пригодиться в ожидавшем ее новом, интересном деле.
Погода благоволила. Прошло всего лишь несколько дней, и их небольшое суденышко встало на якорь в порту Уты. Встречать фатраинскую колдунью прибыла почетная делегация во главе с вельможами. Ее проводили в столицу и выделили целое крыло во дворце.
Потекли дни, незаметно сливаясь в недели, а затем в месяцы. Нира методично объезжала поля, стараясь помочь всем, что было в ее силах. Вроде бы удавалось. Во всяком случае, в первое же лето крестьянам удалось собрать двойной урожай.
– К следующему посевному сезону, – объясняла она царю, – мы сможем подготовить почвы как следует, и тогда результат будет гораздо более впечатляющим.
Счастливые местные жители носили ее на руках.
А когда с моря задули ветра, возвещая приближение осени, в один из серых, унылых дней дверь в ее гостиную широко распахнулась, и дежурный привратник громко объявил:
– Госпожа, к вам…
– Я сама могу о себе сообщить, – прервал его звонкий девичий голос, и показавшаяся на пороге колдунья, неделикатно отпихнув бедолагу в сторону, вошла и резким движением захлопнула дверь.
Ниралуа, до сих пор сидевшая у камина в кресле, встала, и губы ее тронула чуть заметная, но, тем не менее, радостная улыбка.
– Тира! – воскликнула она.
– Я так и знала, что ты мне обрадуешься! – ответила та и, стремительно преодолев разделявшее их расстояние, стиснула Ниралуа в крепких объятиях.
Да, это была она – ее давняя подруга по Академии. В дорожных штанах и в куртке, с небрежно заплетенными в косу светлыми волосами. Она куда-то направлялась и, судя по всему, решила по дороге заодно навестить беглянку.
Тира хлопнула в ладоши два раза сначала у левого уха, затем у правого, поставив тем самым защитный купол.
– Вот так, – прокомментировала она, уверенно усаживаясь в кресло напротив. – Чтобы ничьи длинные уши не шпионили за нами. Теперь рассказывай. Ты что, в самом деле сбежала от нашего «обожаемого» магистра?
Тяжело вздохнув, Нира обреченно кивнула и рассказала вкратце обо всем, что с ней происходило. Тира хмурилась, кусала губу, потом вскочила и принялась в бешенстве мерить шагами комнату.
– Старый козел, – наконец вынесла вердикт она. – Маньяк взбесившийся. И ведь знал, где подбирать себе жертву.
Она резко остановилась напротив замершей в недоумении Ниры и решительно продолжила:
– Ты меня, конечно, извини, но этот ваш ковен – просто приют терпил. Почти никто из вас не в состоянии за себя постоять. Любая боевая колдунья просто вырвала бы поганому извращенцу яйца, причем даже без всякой магии. Силы он, видите ли, восполнял, гнида. Но ты все же молодец – не наложила на себя руки. Но ладно – что было, то прошло, чего теперь ворошить.
Она вновь уселась в кресло, и Нира, достав еще одну чашку, налила подруге ароматного чая.
– Благодарю, – кивнула та и отпила глоток. – А Круг Силы гудит, как разворошенный улей.
– А что такое?
Нира резко подалась вперед, всем видом выражая заинтересованность, и Тира, довольно усмехнувшись, охотно принялась делиться свежими сплетнями:
– Вскоре после твоего отъезда Виреет с Рьятеном и директором Академии подняли на Круге Силы вопрос о любовницах магистра. Ох, что тогда началось! Они напирали на то, что вся эта история выглядит подозрительно, что Фатраин не может себе позволить терять лучших колдуний. Круг согласился с приведенными доводами и вызвал Джараака, чтобы тот дал ответ.
– Конечно, он утверждал, что все произошедшее чистейшая случайность? – скривилась Нира.
Тира весело пожала плечами:
– Разумеется. Но старейшины так и не поверили ему. Один из них прямо заявил, что прожил долгую жизнь и давно убедился – случайностей не бывает. В конце концов, Круг Силы вынес Джарааку предупреждение. Еще один любой подозрительный случай – и он будет лишен магистерского сана и заточен в Водяную Башню. Так что, подружка, когда отойдешь немного, присылай прошение, и тебе пришлют замену. Виреет велел передать, что место в ковене ждет тебя. Впредь Джараак не посмеет тронуть тебя и пальцем. От себя же могу добавить совет – когда вернешься, приглядись внимательней к Рьятену.
– О чем ты? – сделала Нира вид, будто не понимает намека.
Но подругу такими дешевыми уловками было, конечно же, не пронять. Она вновь усмехнулась и спросила:
– Вы ведь уже спали с ним?
Отпираться было бессмысленно:
– Да.
Никто из них не делал тайн их тех давних встреч. Зачем, если они не нарушали никаких правил и не имели ни перед кем обязательств? Тира пояснила:
– Он с такой ненавистью нападал на Джараака, что удивил даже убеленных сединами старцев. Похоже, парень к тебе неравнодушен. Так что подумай обо всем хорошенько – Рьятен явно талантлив. Он далеко пойдет. А мне пора.
– Как, уже? – удивилась Ниралуа.
– Увы, погода ждать не будет, а мне еще ехать в Асхэлу. Ты представляешь, эти убогие затеяли воевать с Весвоном и скинулись на мага. Вот, плыву теперь посмотреть, что там можно сделать. А мне этот конфликт даже на руку. Если я сейчас хорошо себя проявлю, то после мне могут поручить что-нибудь более важное и интересное.
– А если их враги тоже наймут боевого мага? – предположила Ниралуа.
Тира в ответ плотоядно улыбнулась:
– Значит, это действительно может стать чем-то более захватывающим, чем простое избиение младенцев. Ты знаешь, я бы с удовольствием потягалась силами с Вотростеном или с Гроимом. Они и без магов способны навалять в три шеи. Вот это был бы опыт! Но мне и правда пора.
Тира встала и надела кожаные перчатки. Сняв купол, обняла и расцеловала подругу.
– Счастливо тебе, – пожелала она.
– Была рада увидеть, – искренне ответила Ниралуа, и на губах ее впервые за долгое время появилась чистая, искренняя улыбка.
Тира вышла, а бывшая меридана подошла к окну и задумалась. Вернуться в Рагос. Захватывающая перспектива. И, раз ей больше ничего не грозит, то, в самом деле, есть смысл попытаться. Там учитель Виреет, там Рьятен. Те, кого все это время ей очень не хватало.
«Что ж, решено, – подумала она. – Полугода мне должно хватить, чтобы прийти в себя и закончить с делами. И тогда в путь».
Высоко в небе летел орел, величественный и свободный. Ниралуа проводила его взглядом, и сердце ее устремилось через пролив в сторону Фатраина. В конце концов, ведь именно там ее родина.
«И мы скоро встретимся».
========== Дочь Вотростена ==========
– Ригердта, нет!
Рассерженный голос старшего брата Джермальда резанул по ушам, и золотокосая девушка, одетая в шаровары и короткую облегающую кофту оборотниц, приземлилась на ноги и хмуро поглядела на говорившего.
Тренировка проходила на поляне в лесу, недалеко от Асгволда. С ясного неба щедро лился яркий солнечный свет, золотя густую траву и верхушки деревьев. Пели птицы, славя наступивший день, и ноздри Ригердты время от времени чутко вздрагивали, словно девушка прислушивалась к далеким запахам. У самой кромки густого, почти непроходимого подлеска стоял молодой воин, очевидно, принадлежавший к княжеской гвардии: молодой широкоплечий мужчина лет двадцати трех-двадцати пяти на вид с тонкими светлыми, почти пепельными волосами. Он с плохо скрываемым волнением следил за упражнениями дочери князя Аудмунда и заметно вздрагивал, когда она делала очередной опасный с его точки зрения выпад.
Джермальд нахмурился и покачал головой.
– Ты отталкиваешься слишком сильно, сестренка, – укоризненным тоном заговорил он. – Поэтому прыжок получается таким длинным. Это опасно. В бою тебя легко могут успеть ранить. Движение должно быть неожиданным и стремительным, как удар хлыста. Не следует давать противнику время предугадать твое намерение и уж тем более суметь перегруппироваться.
Ригердта, до сей поры внимательно слушавшая, оскалилась нарочито по-звериному, и брат весело рассмеялся:
– Быть воином не так легко, как это может показаться со стороны.
– Я все равно своего добьюсь! – решительным тоном заявила она.
Джермальд примирительно поднял руку:
– Нисколько не сомневаюсь. Так значит, ты всерьез решила?
Он смерил сестру с ног до головы внимательным взглядом и одним движением убрал свои мечи в ножны. Ригердта проделала то же самое и, помолчав секунду, ответила:
– Да. Я еду в Аст-Ино.
Она подошла к кусту лещины, на ветках которого лежало ее красное с золотой ниткой платье, и надела его прямо поверх штанов. Гвардеец вздохнул с облегчением.
Джермальд задумчиво кивнул, словно соглашаясь с какими-то ведомыми ему одному мыслями, и Ригердта продолжила:
– Бабушка Кимеда давно зовет меня. А здесь, в Вотростене, я все равно не встретила своей истинной половинки.
– Всего лишь пока, – не преминул заметить брат. – Ты еще молода и для оборотня, и для человека.
Девушка улыбнулась светло и приветливо и зажмурилась, подставив лицо солнцу.
– Не спорю, – через некоторое время ответила она. – И при других обстоятельствах не стала бы торопиться. Но мне так хочется попробовать самой построить собственную жизнь! Так, как я сама желаю! В конце концов, у Вотростена есть Арндольв и ты. Именно вы его щит. А я свободна, словно ветер в степи.
– Понимаю, – откликнулся Джермальд.
Тут разговор прервался – их охранник привел лошадей, и Ригердта, подойдя к вороному, ласково погладила его по шелковистому носу. Тем временем гвардеец встал на колени и подставил руки. Дочь князя с легким сомнением посмотрела на предложенную опору, но все же воспользовалась приглашением, легко взлетев в седло.
– Спасибо вам, Льёрдвар, – поблагодарила она.
– Не за что, госпожа, – отозвался тот.
Мужчины вскочили на лошадей, и вся компания покинула наконец поляну, где Ригердта с Джермальдом провели за тренировкой добрую часть ночи и половину утра.
Утоптанная тропа широкой лентой вилась меж высоких сосен, убегая в сторону города. Брат с сестрой теперь ехали бок о бок, а их провожатый на полкорпуса позади.
– И как, ты уже сообщила родителям? – продолжил он прервавшийся было разговор.
– Только отцу. Он принял мое решение и поддержал. А вот маме я пока не решилась.
– И когда собираешься?
Ригердта вздохнула и, посмотрев Джермальду прямо в глаза, ответила:
– Сегодня. Прямо с утра.
Она понимала, что матушка не станет ее отговаривать, да и расстанутся они в любом случае не навсегда – дочь будет регулярно навещать родной дом. И все же мысль о предстоящей разлуке с родителями тяготила. Они, а еще этот замок на холме и раскинувшиеся за пределами города священные поля – то, что сопровождало ее всю жизнь с самого рождения. Она любила Асгволд и Вотростен всем сердцем и все же не видела здесь для себя будущего. Она рысь!
Верхняя губа девушки едва заметно вздрогнула, и Льёрдвар, пристально следивший за ней, нахмурился, словно сомневался, не почудилось ли ему. А та оглянулась на него и поспешила спрятать следы волнения.
Тем временем всадники покинули лес, и перед взором распахнулась величественная панорама – пригороды столицы, окруженные, точно изысканной рамой, священными вересковыми полями. Ригердта остановилась и несколько долгих минут любовалась, впитывая окружавшую их красоту. Мужчины терпеливо ждали, должно быть, догадываясь о ее состоянии. Наконец она вздохнула и вновь пустила коня неспешным аллюром.
– Кем же ты хочешь стать? – вновь заговорил брат.
Сестра встрепенулась, словно пробудилась ото сна, и живо откликнулась:
– Воином. Командиром.
– Эйири? Достойная цель. И ради ее осуществления тебе в самом деле стоит поехать в Исталу.
– Меня растили люди, – заметила Ригердта задумчиво. – И все же…
Желанная цель стояла перед глазами, сияя, словно маяк в ночи. Память многих поколений кошачьих предков бурлила в крови, призывая самой взяться за оружие. В ушах стоял звон мечей и боевые выкрики. Все то, что столь бережно хранила ее память, переданная отцом!
Маленькая кавалькада миновала поля и поехала по одной из улочек, ведущих в сторону замка. Копыта коней бодро цокали. Они мотали головами, то и дело пофыркивая, и явно выражали намерение ускорить шаг.
– Куда ты? – спросила Ригердта брата.
Тот тронул поводья, очевидно, намереваясь развернуть свою лошадь в сторону рыночной площади, недалеко от которой располагался его собственный дом с лабораторией. Джермальд неожиданно смущенно улыбнулся, словно застигнутый на месте шалости мальчишка, и ответил:
– Хочу немного поработать.
Сестра удивленно подняла брови. Если Арндольв, их старший брат и наследник отца, был воином и политиком, то Джермальд, хотя и держал меч в руках умело и ловко, очень многое взял от человеческого предка Асгволда.
– Что ты задумал? – с нескрываемым любопытством поинтересовалась она.
Брат загадочно улыбнулся и, чуть поколебавшись, признался:
– Есть мечта. Хочу попробовать разработать средство, которое сделает наших солдат в бою неуязвимыми для магии. Быть может, пропитать одежду или выпить его внутрь. Не знаю, что получится. Да и выйдет ли. Но я должен попытаться!
Льёрдвар с интересом прислушивался, а Ригердта озадаченно, однако с видимым восхищением покачала головой.
– Достойная цель, – наконец ответила она. – Хочешь изучить собственное тело?
– Именно так, – оживился Джермальд. – Понять, что именно дает нам неуязвимость, и создать искусственный состав. Но я лишь в самом начале пути.
– Но если не ты, то кто же? – в голосе ее зазвучали задор и вызов. – У тебя есть плоть оборотня, способности нашего предка Асгволда и поистине звериное упрямство, чтоб воплотить замысел в жизнь!
Джермальд довольно рассмеялся:
– Спасибо, сестра! Что ж, я прощаюсь до вечера. К ужину постараюсь вернуться. Пока!
– До встречи!
Брат ускакал, а Льёрдвар, подъехав ближе, посмотрел госпоже в лицо, а после перевел взгляд на уже показавшиеся над крышами домов шпили крепости.
– Ты прав, – наконец ответила на невысказанный вопрос Ригердта. – Поспешим.
И они ускорили шаг, направившись прямо к цели и на этот раз не сворачивая.
Во дворе она спешилась, не дожидаясь, пока спутник подоспеет на помощь, и протянула ему поводья.
– Пожалуйста, отведите его на конюшню, – попросила она, погладив вороного по теплому бархатистому носу.
– Конечно, принцесса, – ответил Льёрдвар.
Ригердта улыбнулась. С тех, как брат Арндольв появился на свет, прошло достаточно времени. Рассказы оборотней об утраченной прародине и жизни в Далире, что называется «из первых рук», успели стать достоянием народа. Их передавали из уст в уста, и если для старшего поколения не изменилось ничего, то молодежь постепенно начала называть детей князя принцами. Теми, кем они и были на самом деле. Отец не поощрял подобного начинания, но и не мешал. Лишь в кругу семьи позволял себе иногда добродушно улыбаться в усы.
– Спасибо вам, Льёрди, – поблагодарила Ригердта и заметила, как подобрался и даже чуть порозовел от смущения довольный похвалой стражник.
Она прошла через двор и, привычно поприветствовав караульных, вошла в донжон. В гостиной было светло и тихо. Солнечные зайчики скользили по узору стен, расшитой лично матушкой обивке диванов и невысокой, изящной статуе княгини Джериты из белого с розовыми прожилками мрамора. Тонкий слух оборотницы позволял различить стрекот кузнечиков в саду, и она, прикрыв глаза и тихонько рыкнув от удовольствия, подумала, что этого всего ей будет не хватать в Аст-Ино. Ведь, как ни крути, она родилась в Вотростене, и именно этой стране принадлежит ее сердце. Но решение принято, и дочь князя ни секунды не сомневалась в его правильности!
Она решительно выдохнула и, рывком распахнув дверь, прошла по длинному коридору и взбежала по лестнице. Заглянув в ближайшую комнату, никого там не обнаружила и направилась в поисках матери дальше, в Золотую гостиную. Та в это время суток, если не навещала строящуюся неподалеку школу для девушек из малоимущих семей, обычно вышивала или читала именно там.
Толкнув дубовую дверь, Ригердта увидела леди Орнильд и поняла, что не ошиблась в предположениях.
– Доброе утро, матушка, – поприветствовала она, и княгиня, увидев дочь, широко улыбнулась ей.
– Здравствуй, родная.
Жена Бёрдбрандта присела в легком поклоне. Дочь князя вернула ей приветствие и, подойдя к креслу, присела на полированный подлокотник и принялась рассматривать гобелен. Именно его ткала в последнее время Алеретт. Отец в детстве на руках у дедушки Эргарда. Не узнать его было невозможно, даже не обладая памятью предков. Светлые волосы, похожие черты лица. На заднем плане угадывалась крепостная стена и те дубочки, что Аудмунд посадил немного позднее. Но для замысла матушки подобные мелочи, похоже, не имели значения. И дочь была с ней вполне солидарна.
– Какая красота, – прошептала она и, наклонившись, обняла родительницу и положила подбородок ей на плечо.
Та в ответ улыбнулась и ласково потрепала ее по руке.
– Ты ведь по делу? – уточнила княгиня.
Ригердта тихонько фыркнула:
– Почему ты так думаешь?
– Потому что обычно для задушевных бесед ты приходишь ближе к вечеру. Так что случилось?
Та помолчала. Конечно, иного она и не ждала – мать знала своих детей чересчур хорошо, чтобы можно было надеяться ее провести. Поэтому принцесса, заправив выбившуюся прядь за ухо, призналась:
– Я уезжаю в Аст-Ино.
Алеретт вздохнула и воткнула иголку в холст.
– Пожалуйста, Орнильд, оставьте нас ненадолго – мы с дочкой поговорим.
– Хорошо, госпожа, – ответила фрейлина и, снова слегка поклонившись, покинула комнату.
Ригердта ждала, любуясь лицом матери. Сколь мало изменилось оно по сравнению с тем временем, когда отец впервые увидел и влюбился в нее! Черты лица еще не успели оплыть, глаза все так же сияли задором, а седины в золотых косах, если та и имелась, было не разглядеть.
– Я правильно понимаю, что это не обычный твой визит к бабушке и тете Наэре? – в конце концов уточнила она.
Ригердта подтвердила:
– Верно. Я хочу переселиться в Исталу насовсем. Во всяком случае, попытаться.
И она принялась рассказывать. Конечно, тот факт, что дочь любила военное ремесло, для матери не был новостью. Та прекрасно знала, что отец и братья почти каждый день тренируют ее, если у них есть такая возможность. Еще совсем малышкой она перерыла библиотеку замка в поисках книг по человеческой военной тактике и внимательно их изучила.
– И все же мне тяжело сознавать, что я расстанусь с тобой навсегда, Ри, – сказала Ретта, когда та закончила.
– Я буду вас навещать, – пообещала Ригердта пылко. – Правда! Я и сама заранее скучаю. Но ты ведь понимаешь, что тут, в Вотростене, для меня нет будущего?
