Текст книги "Ветер с Севера (СИ)"
Автор книги: Сэриэль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 42 страниц)
– Я должен пить кровь, – продолжил он. – Конечно, не саму жидкость, что течет в венах, но энергию, которая в ней содержится. Конечно, обряд сопряжен со смертью жертвы, но это всего лишь люди. И потом, только он дает мне возможность самому быть полноценным.
«Не проще ли отказаться тогда?» – хотела было спросить она, и тут же поняла, что нет. Он ведь уже сказал.
Всего лишь люди. Горькая оговорка. Так значит, между ними действительно нет ничего общего. Ведь если рядом не окажется другой жертвы, он запросто убьет ее, чтоб выжить самому. Просто еда. Подпитка. Не равная, не подруга, с кем можно провести остаток жизни.
– Но как же Вотростен? – спросила она, цепляясь за последнюю надежду.
– А что Вотростен? – спросил Бардульв безразлично, пожав плечами.
Непогода за окном усиливалась, начался ливень, и Ретта с болью подумала, как там Аудмунд. Добился ли того, чего хотел? Жив ли, здоров? Есть где укрыться?
Взгляд Ретты подернулся печалью, плечи поникли.
– Когда перед глазами вырастает Рагос, – проговорил Бардульв, – сияющий золотом шпилей, пронизанный силой до самого основания, то понимаешь, что не было и нет в мире ничего прекрасней. Он как желанная женщина, за которую готов жизнь отдать.
Голос князя дрогнул. Он обернулся, взгляд снова стал холодным и безразличным.
– Значит, Вотростен вы совсем не любите? – спросила Ретта.
– А что тут любить, вы можете мне сказать? Заносчивый нрав жителей, непроходимые леса, бурное море или, может быть, переменчивую погоду? Что именно из этого всего вас лично привлекает?
Бардульв стоял, сложив руки на груди, и ожидал ответа. Ветер неистовствовал, дождь хлестал в окна. Казалось, что время замерло, и не только князь, но и вся земля, само мироздание прислушивается тревожно.
А перед глазами девушки предстал не Бардульв, не вересковые поля или что-то иное. Ей вдруг привиделся Аудмунд, его смеющийся, теплый взгляд и ласковая улыбка. И полуобнаженный торс, когда он на стоянке обливался водой. В груди потеплело, и ей показалось, будто ласковым летним южным ветерком дохнуло.
– Та-а-ак, – медленно протянул Бардульв таким тоном, что Ретта вынырнула из грез и мгновенно похолодела. – Кажется, я понимаю. Мой братец уже успел вас очаровать? Ведь верно? Что ж, это он умеет, если захочет. Это в его проклятой кошачьей крови!
Он подошел к столу и, схватив нож, с силой воткнул его в дерево, вогнав почти до половины. Лезвие задрожало.
– Не смею вас больше задерживать, госпожа, – сквозь зубы процедил он. – Впрочем, замуж вам выйти за меня все равно придется, примите мои соболезнования. Завтра утром. Все, вы можете идти.
Ретта вскочила, спеша воспользоваться драгоценным разрешением.
– Доброй ночи, – с трудом выдавила она и побежала, путаясь в юбках и спотыкаясь на особенно крутых поворотах.
Стражники с удивлением смотрели ей вслед. С силой захлопнув дверь покоев, Ретта обессиленно прислонилась к стене. Сердце бешено колотилось.
– Завтра утром, – повторила она, и Бериса встала, поняв, что это только начало. – Нам надо спешить.
========== 16. Свадьба ==========
Пламя светильников нервно дрожало, разгоняя по углам тени.
– Неси мой лекарский сундучок, – решительно велела Ретта.
– Что случилось? – серьезно спросила няня, глядя воспитаннице прямо в глаза.
Та помолчала недолго, собираясь с мыслями, и коротко ответила:
– Будет бой.
Подойдя к камину, она обреченно вздохнула и поднесла руки к огню. Тепло весело разбежалось по жилам, прогоняя легкий озноб. Всего одна последняя ночь, чтобы разобраться во всем и подготовиться. Знает ли Аудмунд, что свадьба назначена на утро? А если да, то успеет ли? Опять вопросы. Быть может, оборотни в этот раз смогут дать ответ?
Ретта чуть заметно вздрогнула и обернулась к Берисе:
– Завтра свадьба. Не знаю, понадобится ли моя помощь, но я должна быть готова.
Старуха хмыкнула в раздумьях и покачала головой:
– Необычайный, должно быть, вы предусмотрели церемониал. Ты хочешь приготовить отвар?
– Совершенно верно, – кивнула Ретта. – Подумай пока, как бы нам вскипятить воду, а я пойду и поищу оборотней.
– Хотела бы я знать, как ты собираешься это сделать, – сварливо заметила Бериса, уперев руки в бока. – Ты что, знаешь место их лагеря? Или, может быть, встречала кого-то из рысей в человеческом обличье?
– Нет, – немного растерянно ответила Ретта и посмотрела на няню, чуть приподняв брови.
Вопрос был интересный и своевременный. Предупредить Аудмунда, безусловно, необходимо, и по возможности скорее, но как? Не бегать же в самом деле ради этого по всему Асгволду, выспрашивая прохожих? А расспросы стражей в замке могут прозвучать подозрительно для их хозяина.
– Жди меня тут, – решительно распорядилась Бериса, видя растерянность подопечной.
– Хорошо, – откликнулась та.
Няня поспешно удалилась, а Ретта подошла к окошку и выглянула в сад. Буря постепенно стихала, порывистый ветер разогнал тяжелые тучи, и в просветах стали загораться первые неяркие звездочки.
«Каким будет завтрашний вечер?» – подумала она, и воображение послушно нарисовало сразу несколько вариантов.
Первый: Бардульв победит, и она станет его женой. В этом случае ее ничего хорошего ждать не может. Второй: победит Аудмунд, и она, свободная от неугодного жениха, будет в покоях собирать вещи, чтобы вернуться на ближайшем корабле домой. Перспектива чуть более приятная, но тоже не самая радостная. И третий: грядущий день противостояния не решит. Тогда ее судьба на неопределенное время обещает стать сложной и запутанной. Но как же на самом деле все повернется?
Дверь за спиной тихонечко отворилась. Ретта обернулась и увидела, что няня привела Бёрдбрандта.
– Что случилось? – спросил он, остановившись в дверях.
Умные глаза сына советника смотрели изучающе и решительно.
«Все верно, – поняла Ретта, – он друг Аудмунда и должен знать, где назначена встреча».
А вслух сказала:
– Свадьба завтра утром.
– Проклятье, – выругался Бёрди, переменившись в лице.
Кровь пульсировала в жилах Ретты, оглушительным звоном отдаваясь в ушах. Хотелось бросить все и бежать сломя голову, туда, где должен был минувшим днем состояться бой с магами, и неважно, что ей совершенно неизвестно это место. Но она стояла, сцепив руки, и лишь легкая бледность на щеках давала понять, что за буря творится в душе.
– Я все понял, княгиня, – ответил Бёрди. – Не беспокойтесь, я пошлю к нему сейчас же. Он успеет вернуться.
Бёрдбрандт стремительно вышел, не попрощавшись, и Ретта, с облегчением выдохнув, потерла виски. Что ж, об этой проблеме пока можно позволить себе забыть. Рыси все сделают. Могла ли она подумать еще совсем недавно, в чьем именно лице столь неожиданно найдет друзей?
Бериса тем временем принесла сундучок и водрузила его на столик. Ретта подошла и, отперев замок, начала перебирать содержимое. Жаропонижающее, противовоспалительное, снотворное, желудочные порошки. Брать все это с собой нет смысла. Она решительно вытащила часть бутылочек и банок, оставив только то, что может пригодиться для ран, полученных в бою.
– Принеси бинты, – велела она няне. – И вина покрепче.
– Я поняла, – кивнула та. – Все сделаю.
– Теперь вода…
С водой, однако, имелась проблема. Пусть небольшая, но тем не менее существенная. В покоях не наблюдалось никаких приспособлений для кипячения, а приготовление отваров где-нибудь на кухне было чревато тем, что обо всем узнает Бардульв. Конечно же, он тогда заинтересуется происходящим, в этом Ретта нисколько не сомневалась.
– Давай все же попробуем в покоях, – в конце концов решила Бериса, когда Ретта поделилась с нею соображениями. – Я сама подержу над огнем чайник.
– Давай, – согласилась с ней воспитанница.
На улице послышался шум голосов, заскрипели ворота.
– Как думаешь, те некроманты, что прибудут под видом гостей, но на охоту за Аудмундом не пойдут, остановятся в городе?
Нянька задумалась.
– Скорей всего, нет, – решила она. – Они прекрасно знают, что вотростенцы их ненавидят, и вряд ли захотят ввязываться в ненужные драки. Более вероятно, что маги придут прямо к храму.
Бериса вышла, а Ретта достала мешочек с травами и принялась отбирать. Ромашка, мелисса, тысячелистник, шалфей. Кору ивы, кстати, надо бы измельчить прямо сейчас.
Вернулась няня с чуть теплым чайником и, тщательно заперев покои, стала кипятить воду.
Ретта занялась приготовлением порошка, время от времени поглядывая на клепсидру. Время шло. Плечи ломило от усталости, глаза закрывались, и больше всего на свете она сейчас мечтала поспать, но пока позволить себе подобной роскоши не могла.
Наконец вскипела вода. Ретта принялась готовить отвар, а Бериса взялась прокаливать бинты.
Мысли, словно заговоренные, бродили по кругу, а в голове эхом пульсировало лишь одно имя: «Аудмунд… Аудмунд… Аудмунд…». Пока рыси его догонят, пока он завершит свои дела и вернется в Асгволд, пройдет немало времени. Скорее всего, до свадьбы им увидеться не суждено – вон время уже близится к полуночи.
Ретта распрямилась и усталым движением откинула со лба волосы. Было душно и томно.
– Шла бы ты спать, – заметила ей няня, упаковывая отвары и порошки в сундучок.
Та в ответ покачала головой:
– Пойду немного подышу свежим воздухом. Открой пока окно.
Бериса кивнула и послушно распахнула створки. Ветер радостно ворвался, принеся ароматы меда и трав, и Ретта, накинув плащ потеплее, вышла в коридор.
Сегодня стражей как будто было больше обычного. Они стояли, провожая взглядами, а когда она прошла мимо последних, двое воинов пошевелились и пошли вслед за ней.
Кто приказал им охранять ее и от кого? Ретта не спрашивала, опасаясь, что ответ может ей не понравиться.
Оглушительно пели незнакомые птицы, и будущая княгиня, усевшись на скамейку в беседке, стала слушать волнующие трели и переливы. О чем пытался рассказать этот маленький птах? О любви или, наоборот, о смерти? Что он предвещал? Она не знала, но сердцем надеялась, что хорошее, ведь голос его был радостным.
«Как жаль, что я не умею читать местных знамений», – подумала она между тем, сложив руки на коленях.
Луна плыла по небу, тени таинственно колыхались, и вдруг где-то совсем рядом за спиной раздалось шуршание. Стражи не пошевелились, и она подумала, что это, должно быть, друг.
Низкая тень загородила дверной проем, и Ретта, присмотревшись, поняла, что видит рысь. Кошак зевнул и, совершенно человеческим движением почесав передней лапой нос, заявил:
– К нему отправили. Гонец успеет.
Голос был мужской, а фразы короткие и рваные. В зверином облике им трудно говорить по-человечески? Весьма вероятно.
– Спасибо вам, – прошептала она.
Огромный кот усмехнулся и, устроившись поудобнее, положил громадную башку на лапы.
Ретта вздохнула и легла на скамейку. В покои идти не хотелось. Она прислушивалась к тихим, ласковым голосам сада и фантазировала о том, что завтра у них все получится. Они выиграют бой.
Глаза закрывались, и уже уплывая в мир покоя и грез, она вознесла еще одну, последнюю на сегодня, молитву Тате:
«Помоги ему».
Проснулась она от голоса стража:
– Не думаю, что спать прямо в беседке хорошая мысль, госпожа. Вернитесь обратно в покои. Уверяю, оборотни вас будут защищать и там.
Ретта села, потерла глаза руками и потрясла головой. Со сна соображалось неважно.
– Я что, уснула? – уточнила она.
Удивительно, ведь собиралась только погулять.
– Именно так, – подтвердил гвардеец.
«Хорошее меня ожидало бы пробуждение», – подумала она.
Продрогшая до костей, с затекшими членами. Счастье, если б не заболела.
– Спасибо вам, – от всей души поблагодарила она.
Вдалеке в полях завыла собака. Оборотень встрепенулся и вытянул морду, прислушиваясь. Ретта ждала в надежде, что он объяснит происходящее, но огромный кот лишь поскреб лапой пол беседки и негромко фыркнул.
Ночь близилась к середине. Ретта плотнее запахнулась в плащ и не спеша направилась в сторону донжона. В покоях спать, откровенно говоря, тоже не сильно хотелось. Мысль, что где-то совсем рядом, почти что на расстоянии вытянутой руки, ходит Бардульв, внушала трепет. Но делать было нечего.
Рысь проводил ее до самых дверей и, махнув хвостом, убежал, словно его и не было. Ретта вздохнула и поднялась в покои. Толкнула дверь и увидела, что няня не спит.
– Затянулась что-то твоя прогулка, – заметила та ворчливо.
Ретта в ответ пожала плечами и сняла плащ.
– Заснула в беседке, – пояснила она. – Рядом были стражник и оборотень.
Бериса с явным неодобрением покачала головой:
– Ну да, понимаю: где угодно, только бы не с Бардульвом под одной крышей. Хорошо, что он об этом не узнал. Такое оскорбление его бы точно вывело из себя.
Огонь в камине уютно потрескивал. Было тепло и тихо. Раздевшись, Ретта расплела волосы и нырнула в нагретую постель. В ушах звучали слова незнакомого оборотня.
«Интересно, – вдруг подумала она, – как звучит в кошачьем облике голос Аудмунда?»
Бериса завозилась, устраиваясь на своем неудобном ложе, и Ретта подумала, что завтра уже, возможно, в подобных жертвах не будет необходимости.
«Хотелось бы знать, чем сейчас занимается маршал? Быть может, рысь уже прибежал с докладом? Или еще в пути? – размышляла она. – Но, как бы ни сложился грядущий день, пусть он поскорее наступит».
Проснулась она в следующий раз уже утром от голоса няни. Та теребила ее за плечо, тихонько приговаривая:
– Вставай, дорогая. Пора собираться.
С трудом открыв глаза, Ретта широко зевнула и потянулась. Откинув одеяло, встала и подошла к окну.
– Бардульв приказал подать тебе завтрак сюда, – сообщила няня.
– Как мило с его стороны, – откликнулась немного ехидно Ретта.
Бериса фыркнула:
– Скорей всего, не хочет себе настроение портить.
– А все равно спасибо.
Взошедшее солнце гнало клубящийся у земли туман. Ретта вглядывалась в крыши Асгволда, в далекие вересковые поля, силясь прочесть хоть какой-нибудь знак. Вернулся Аудмунд или нет? А если не успел, то что же будет? Впрочем, советники и знать не допустят, конечно, чтоб долгие приготовления пошли прахом. Кто-нибудь из них наверняка примет командование. И хотя это были всего лишь домыслы, но они вселяли надежду.
Уже в другом настроении, гораздо более приподнятом, уселась Ретта за столик, на котором стоял, дожидаясь ее, поднос с завтраком.
– Как скоро я должна быть готова? – спросила она у няни.
– Пара часов у нас есть.
Ее подмывало сказать что-нибудь колкое, но страх, что может внезапно войти будущий муж, который все услышит, сковал язык. В конце концов она ограничилась коротким замечанием: «Что-то он уж очень торопится» – и принялась за еду.
Каша с фруктами была густой и наваристой. Совсем как дома в детстве. Усилием воли Ретта поспешила отогнать непрошеные воспоминания. Не время сейчас.
Бериса тем временем скрылась в гардеробной и вынесла оттуда несколько платьев. Два перешитых из нарядов Кадиа и три месаинских.
Закончив завтрак, Ретта встала и позвонила в колокольчик. Вошла служанка и забрала пустой поднос. Пора было начинать собираться.
– Что надевать будешь? – поинтересовалась няня.
Подойдя к банкетке, Ретта оценила предоставленный выбор. Красное, зеленое, синее, голубое и персиковое.
«Ну да, все верно, – подумала она, – то, что планировалось изначально, модистки пошить еще не успели, к тому же четких норм насчет расцветки и фасона наряда невесты в Вотростене все равно нет – главное, чтоб было красиво».
– У меня ведь, кажется, свадьба? – уточнила она. – Принеси белое из сундука.
– О нет! – всплеснула руками Бериса и покачала головой столь решительно, что воспитанница в удивлении на нее воззрилась. – Это в Месаине белый – символ невинности, а в Вотростене – цвет смерти. Я понимаю, что жених не вдохновляет, но зачем же оскорблять богов траурным нарядом?
– Хм, – задумалась Ретта.
Теперь она вспомнила, что няня ей в детстве что-то на этот счет говорила. Конечно, если бы речь шла только о свадьбе с Бардульвом, то Ретта с особым удовольствием настояла бы на своем. Но богов гневить и правда не стоило. Тем более что бракосочетание – это последнее, чего стоит ожидать от грядущего дня.
– Платья Кадиа убери, – решительно приказала она. – В такой день они послужили бы дурным знаком.
– Согласна, пожалуй, – откликнулась няня и сдвинула красный и зеленый наряды в сторону. – А что скажешь про этот, персиковый? Он более-менее теплый, красивый и очень тебе идет.
Подняв за плечики, Ретта осмотрела его со всех сторон. Он был пошит в Эссе, лиф должен был выгодно обрисовать ее стройную фигуру, и в конце концов она решила:
– Давай. Пусть Бардульв побесится.
Бериса удивленно приподняла брови и хмыкнула:
– Думаешь, ты его до такой степени раздражаешь? Знаешь, детка, я бы не рассчитывала – несмотря на свой характер, он все-таки достаточно уравновешенный.
– Очень жаль, – подытожила Ретта.
Вошли служанки и начали ей помогать одеваться.
– В моих сундуках была персиковая вуаль в тон платью, – сказала она Берисе. – Достань ее.
– Хорошо, сейчас.
Девушки суетились, укладывая волосы госпожи и расправляя складки шлейфа, но ни их хлопоты, ни по-южному изящный наряд не могли убрать с лица бледность, а из-под глаз глубокие тени. В зрачках читалась тревога, и меньше всего сама себе Ретта напоминала новобрачную, с предвкушением ожидающую главного дня своей жизни.
– Все готово, госпожа, – объявили служанки и отступили на несколько шагов, склонив головы.
За окошком пропел горн, и Ретта вздрогнула.
– Пора, – сказала Бериса.
Бывшая герцогиня посмотрела на изваяние Таты и мысленно вознесла молитву.
«Даруй Аудмунду победу в этой борьбе», – попросила она и, опустив вуаль на лицо, взяла со стола букет полевых цветов.
– Сундучок не забудь, – вслух распорядилась она.
– Не беспокойся, я все возьму, – ответила няня. – Иди вперед, я следом, в толпе буду.
– Хорошо.
Казалось, что в уши натолкали ваты или налили воды. Звуки совершенно не проникали извне, и можно было подумать, что они и вовсе по каким-то своим неведомым причинам исчезли. Вот только куда? Сбежали, потому что испугались происходящего?
Стражи стояли по двое в начищенных до блеска доспехах, образуя живой коридор, и Ретта пошла, не спрашивая, куда он ведет.
Торжественный караул привел ее на первый этаж, в гостиную. Двери распахнули, и Ретта, войдя в просторную, залитую мягким, золотисто-мерцающим светом комнату, увидела Горгрида.
– Советник! – встрепенулась она, и сердце подпрыгнуло, бурно затрепетав.
Мир закружился, а потом сразу, одним движением встал на место. Звуки вернулись, словно и не исчезали никуда, и Ретта заметила:
– Вот чьего присутствия мне не хватало, чтоб вернуть утраченное хладнокровие.
Старик улыбнулся тепло, по-отечески, и глаза его засветились лаской:
– Деточка, не мог же я, в самом деле, бросить вас в такую минуту.
Он был в доспехах, ладно сидевших на все еще мощной фигуре, из-под плаща виднелся эфес меча. Горгрид подал руку, и Ретта уже без трепета вложила пальцы.
– Как он? – спросила тихо она. – Вы не знаете?
Кому, как не советнику, доложит в первую очередь Аудмунд, примчавшись обратно в Асгволд?
– Вернулся час назад, – ответил так же тихо Горгрид, и Ретта ощутила, что радость, безудержная и стремительная, как горная река по весне, захлестывает ее. Они успели!
– Ну вот, теперь ваши глаза засияли, – заметил он довольно. – Прав был Аудмунд.
– В чем? – спросила, заинтересовавшись, Ретта.
Но Горгрид на этот раз промолчал. То ли не хотел делиться секретом, то ли дело было в том, что они пришли во двор.
– Бардульв и остальные советники будут ждать вас у храма, – сообщил он, ожидая, пока им подведут коней. – А я тут в некотором роде исполняю роль вашего отца.
– Чему я бесконечно рада.
Показавшийся в конце дорожки нарядный Астрагал громко заржал, увидев Ретту.
– Здравствуй, мой хороший, – прошептала она и погладила его по шелковистой морде. – Как ты живешь?
Конь ей, естественно, ответить не мог, однако выглядел он вполне довольным и сытым. Ретта взяла у конюха кусочек яблока и предложила другу. Тот с явным удовольствием обнюхал подарок и забрал его.
– Когда прибудем на место, сразу уведите Астрагала обратно в замок, – велел Горгрид, уже сидящий верхом.
– Слушаюсь, господин советник, – с готовностью отозвался конюх.
Ретта ступила на любезно приготовленную подставку и забралась в седло. Натужно заскрипели опускающие мост механизмы, и будущая княгиня в сопровождении Горгрида и десятка стражей выехала за ворота.
– Вы очень красивы, – сказал ей советник.
Встречавшая их толпа радостно заревела. Должно быть, сегодня в столице не найти ни единой работающей лавки или харчевни, ибо добрая половина города собралась перед замком. Они кричали, размахивая руками, нарядные женщины кидали букеты цветов. Дети бежали вслед за процессией, и Ретта улыбалась им, про себя размышляя, что будет немного досадно обмануть их ожидания, так и не став в итоге княгиней.
«Интересно, кого выберет себе в жены Аудмунд?» – подумала она, и в груди неприятно кольнуло.
Что ж, как бы то ни было, в должное время им в Месаине сообщат. Пока же титул госпожи Вотростена так или иначе формально оставался за ней, и Ретта осматривалась по сторонам, стремясь запомнить.
Оглянувшись через плечо, она заметила, что на башнях развеваются флаги.
– Знаки князя, – пояснил Горгрид.
Многие окна и двери домов на всем пути их следования были украшены гирляндами цветов. У женщин в волосах красовались ленты.
Однако чем ближе становился храм Всех Богов, тем больше менялось настроение в толпе. На лицах появлялись сосредоточенность и тревога, знать стояла во всеоружии, будто не на свадьбу пришла, а на бой.
«А впрочем, – подумала она, – мне ведь неизвестны обычаи на этот счет. Быть может, тут в торжественных случаях всегда носят доспехи и меч».
Хотя, конечно, предположение было все же маловероятным. Ведь это означает, что любая ссора может перерасти в серьезный бой.
«Эх, надо было расспросить Берису», – посетовала Ретта.
Скоро остались позади предместья, и все, кто встречал ее, направились к храму, силуэт которого уже виднелся впереди. Освещенный утренними лучами, сияющий подобно свече, он всем своим обликом дарил уверенность, покой в душе и мир.
Ретта пригляделась и различила фигуры Бардульва и семерых советников, стоящих у входа. На князе, как и на прочих, была надета кольчуга, и Ретта задалась вопросом, ждет ли он, как и все, в этот день битвы, или одеваться на свадьбу, как в бой, тут действительно в порядке вещей?
– Что ж, наконец я вас вижу, – заметил он, подавая руку, когда конь остановился. – Признаться, я полагал, что вы не решитесь.
Ретта гордо выпрямилась и с искренним возмущением заявила:
– Я умею держать данное слово.
Бардульв в ответ как-то принужденно рассмеялся:
– Похвальное качество.
Он лично помог ей спешиться, и конюх поспешил увести Астрагала. Она же, внутренне передернувшись от прикосновения, с сожалением призналась сама себе, что в силе князю Вотростена и впрямь не откажешь.
«Он действительно серьезный соперник».
Однако это ведь не смущает Аудмунда и остальных, а значит, и ее не должно.
Седой сухопарый жрец в светло-зеленой длиннополой одежде ждал их перед входом в храм. Штаны, прямая куртка почти до колен, на поясе широкий кожаный ремень.
«Ничего общего со служителями богов в Месаине», – призналась Ретта себе. Там черные мантии больше напоминали женские платья.
Бардульв подал руку, и она, почти не дрогнув, вложила пальцы. Ладонь у князя была холодна. Она сделала шаг вперед, с неподдельным интересом заглядывая внутрь храма, как вдруг Бардульв остановился.
– Не спеши, Алеретт, я должен кое-что объявить.
Отпустив ее, он обернулся к народу, и сразу же, словно по невидимому сигналу, установилась тишина. Князь обвел собравшихся цепким, серьезным взглядом, и тут только она поняла, как же много в толпе фатраинцев.
Ретта похолодела. На первый взгляд их было практически невозможно отличить от жителей Асгволда, но когда ты знаешь, что именно ищешь, то они бросаются в глаза, будто свет факела. Осанка, взгляд, сама аура, что их окружала, одежда, чуть более вычурная, чем у вотростенцев. А кроме того, они держались как-то обособленно, явно избегая подходить к горожанам ближе, чем на пять шагов. Словно брезговали.
В большинстве своем фатраинцы стояли по правую руку от князя. Бардульв вдохнул, и взгляд его чуть дольше положенного задержался на сородичах матери. Советник Горгрид напрягся, глазами выискивая кого-то в толпе. Бёрдбрандт положил руку на навершие меча. Казалось, установившуюся тишину можно было пощупать руками.
Бардульв набрал в грудь воздуха и заговорил ледяным тоном:
– Внемлите! Пусть запомнит каждый из вас и не говорит потом, что не слышал. С этого дня и до тех пор, пока будет существовать земля, Вотростен становится колонией Фатраина. Поклонитесь магистру Джарааку, вашему владыке.
Оного, конечно, среди гостей не было, и Ретта подумала, что это стандартная фраза.
«Или они сейчас просто вынесут его портрет?»
Народ застыл, забыв как дышать, и слышно было, казалось, как скрежещет зубами знать. Бардульв ждал. На лице его, холодном и безразличном, не отражалось ни единой эмоции.
– Только Вотростен в гордыне своей считает, что он выше магов, – прошептал он с отчетливо слышимой холодной яростью в голосе. – Давно пора поставить его на место.
Советники разом выдохнули, и Горгрид громко заговорил, чеканя слова:
– Ты ведь не думаешь, что кто-то сейчас тебе подчинится? – голос старика звенел от возмущения и с трудом контролируемого гнева. – Вотростен никогда не пойдет под магов!
Толпа вдруг разом зашумела. Несколько женщин пронзительно завизжали.
– Некроманты! – заорал уже знакомый Ретте кузнец.
То, что произошло дальше, заняло считаные секунды, но ей показалось, что минула вечность. Один из фатраинцев вдруг поднял руки и сложил, как будто в молитве. Потом он развел их в стороны, и между ладонями загорелся мерцающим голубоватым светом шар. Маг кинул его одним резким движением прямо в Горгрида, и старый советник, уже успевший вытащить меч, упал.
В глазах у Ретты потемнело, а воздуху вдруг стало не хватать. Захотелось плюнуть на все правила поведения, приличествующие герцогине, и пронзительно закричать, выпуская на волю боль.
Бёрдбрандт взревел:
– Не-е-е-ет!
– Оте-е-ец!
Она вздрогнула, поняв, что второй голос ей не знаком. Более того, принадлежит он не человеку, а… оборотню.
Все вдруг разом закричали. Бёрди бросился в толпу магов и с размаху начисто снес голову тому некроманту, что бросил шар. Недалеко от него рысь в звериной ипостаси, выпустив когти, рвал фатраинцев. Те, впрочем, недолго оставались в бездействии. Быстро придя в себя, они начали творить заклинания. Часть из них, по-видимому солдаты, выхватили мечи и бросились на потерявшего голову от горя зверя.
Дальше все происходило одновременно. Бёрдбрандт оглянулся и, поняв, что если дальше так пойдет, то оборотню просто не сносить головы, оставил бой и кинулся к нему:
– Тэньяти, нет!
Обхватив вырывающегося зверя поперек туловища, он начал оттаскивать его. Еще два незнакомых Ретте вотростенца, совершенно определенно из знати, кинулись помогать Бёрдбрандту.
– Тебя же убьют, идиот! – заорал один из них рысю прямо в ухо.
– Так ты за него не отомстишь точно!
Айтольв и еще с десяток гвардейцев ринулись в гущу свалки, прикрывая отход.
Ретта в панике оглядывалась по сторонам, не в силах понять, что ей делать и куда бежать. Прямо через головы толпы начали прыгать бесшумные и быстрые, подобно гигантским молниям, тени. Оборотни выстраивались перед горожанами в ряд, прикрывая их своими собственными телами, и первые боевые арканы некромантов врезались прямо в них.
Вдруг Ретту кто-то дернул за рукав и решительно потянул.
– Госпожа, – зашипел ей жрец прямо в ухо, – бегите в храм!
Подобрав юбки, она развернулась и бросилась со всех ног в спасительный полумрак. За спиной отчаянно кричали женщины, и Ретта, оглянувшись на ходу, увидела, как все, кто до сих пор по каким-либо причинам топтался в стороне, спешат укрыться за спинами оборотней.
Миновав колоннаду, она вбежала в круглый зал и на короткое мгновение ослепла от темноты, разгоняемой лишь скудным светом, льющимся сквозь распахнутые двери. Однако вскоре глаза привыкли, и Ретта осмотрелась. Резьбу на стенах было не разобрать, но тем не менее очертания шести статуй и алтаря в центре вырисовывались отчетливо. Кинувшись назад к дверям, она укрылась за косяком и стала вглядываться в происходящее.
На Бардульва, похоже, уже никто не обращал внимания. Теперь он был просто-напросто одним из магов, который, спрятавшись за спинами фатраинских солдат, бросал смертельные заклятья, метко поражая собственный народ. Только серебряный венец на голове напоминал, что еще нынче утром он был вотростенским князем.
«Как бы ни закончился сегодня бой, – подумала Ретта, – владыкой этой страны ему уже не быть никогда. Неужели то, что могут ему предложить маги, в самом деле стоит такого предательства?»
Ответа не было. Да и кто бы мог его дать?
Заметив, что Бёрди наконец оттащил с товарищами того оборотня, она невольно вздохнула с облегчением.
Теперь, когда она смогла перевести дух, происходящее больше не казалось ей беспорядочной свалкой. Фатраинцы спешно перестраивались, повинуясь приказам командиров. Часть некромантов творила заклинания, успешно поражая тех горожан, кто по досадной случайности или из неуместного любопытства высунулся из-за спин оборотней. Обожженные магическим огнем люди, корчась, падали на землю. А рыси стояли на задних лапах плотной стеной, одетые лишь в кожаные доспехи и свой собственный мех, и словно ждали чего-то. Зрелище было поистине удивительным и необычайным.
Где-то поблизости нарастал шум, Ретта выглянула, всматриваясь в происходящее, и вскоре увидела еще одну группу воинов, бегущих в сторону храма со стороны небольшой рощицы. Тоже оборотни, но уже в человеческом обличье. Все в тех же кожаных доспехах, с двумя чуть изогнутыми мечами в руках. Предводителем их был Аудмунд. Сердце ее бешено заколотилось, норовя вырваться из груди.
Фатраинцы, увлекшиеся сражением со знатью и рысями, увидели приближающийся отряд слишком поздно. Один из солдат, обернувшись, закричал что-то на незнакомом Ретте языке, но предпринять что-либо они не успели. Оборотни уже добежали и врезались на полном ходу в строй магов. Бой закипел с новой силой.
Вооруженная знать и часть вотростенцев победнее, что успели подобрать с земли оружие павших, ринулись им помогать.
В рядах врагов началось смятение. Один из оборотней-людей прыгнул прямо с места, как коты взлетают с пола на спинку кресла, взмахнул в полете мечами, и сразу два мага упали замертво. Еще один кот в человеческом обличье перемахнул через головы солдат, врезаясь в толпу фатраинцев, и следующие два мага пали от его мечей.
