Текст книги "Ветер с Севера (СИ)"
Автор книги: Сэриэль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 42 страниц)
Еще раз вызвав в памяти план лабиринта, Бенвальд поправил на плечах сумку и скомандовал, указав налево:
– Туда.
Шли они долго. Гораздо дольше, чем требовалось времени на то, чтоб преодолеть расстояние в пару миль. Сначала человек осматривал тщательно участок маршрута, потом, убедившись, что ловушек нет, делал знак оборотню. Один раз тот остановил его, сказав, что чувствует магическую западню. Пришлось искать обходной путь и потратить еще половину дня. Наконец они смогли вернуться после долгих блужданий на прежний маршрут.
Один раз им попалась на пути замаскированная яма, и это препятствие человек одолел на спине кошака. Потом они обходили еще одну магическую ловушку. Потом рысь сообщил, что чувствует мага, и обоим пришлось прятаться, чтобы пропустить его.
Бенвальд стоял, скрывшись в одном из боковых ответвлений, и старался вычислить и высчитать по звуку шагов путь колдуна. Скорее всего, тот двигался безопасным маршрутом. Текамья, судя по сосредоточенному выражению его морды, делал то же самое.
– Ну что, ушел? – спросил Бенвальд одними губами.
Оборотень ощерился и кивнул. Солдат мотнул головой, приглашая следовать за ним. Напарник грозно вздыбил хвост и припустил с ним бок о бок.
***
– Зачем ты мне все рассказал? – спросила Ретта, откидывая одеяло.
Нырнув в постель, она прижалась к мужу и положила голову ему на плечо. Тот обнял ее и поцеловал в макушку:
– О чем ты?
– О том, что наши дети будут помнить вообще все, – вздохнула она. – Если б не это…
Она не закончила фразы, но муж, должно быть, и сам понял. Рассмеявшись чуть слышно, он ласково провел рукой по ее плечу и совсем по-кошачьи фыркнул:
– Чтобы потом, узнав обо всем случайно, ты меня сочла предателем? Благодарю, не хочется. Не волнуйся, мы справимся. Ты не первая человеческая женщина, которая выходит замуж за оборотня. Пусть и не часто, но такое все же случается. И не один род еще не прервался, так что некоторый опыт у нас есть. Я убежден, что мне осталось ждать недолго. А теперь спи, любовь моя.
Ретта подняла лицо, заглянула мужу в глаза и прочла там понимание и нежность. Аудмунд потянулся и осторожно коснулся губами губ.
– У нас все будет хорошо, родная, – прошептал он.
Ретта улыбнулась и, запустив руку ему в волосы, повторила:
– Я люблю тебя.
***
«Может, лучше подлить Джарааку зелье прямо в покоях?» – подумал Бенвальд, но сам же по зрелом размышлении отмел мысль. Что, если старый хрыч не будет ждать, а сразу выпьет принесенный ему с кухни напиток, и они не успеют сделать дело?
Дождавшись, пока оборотень минует нужный им участок коридора, он нашарил камень в стене и нажал его. Ловушка встала на место. В спальню магистра придется идти уже другим путем.
Они кружили по лабиринтам уже второй день. Некоторые сюрпризы им удавалось обойти, другие приходилось долго обезвреживать, а потом возвращать все, как было. Допускать, чтобы после кто-нибудь догадался об их визите, было нельзя.
Запасы еды постепенно иссякали, но на обратную дорогу при должной экономии должно было хватить.
Поправив сумку на плече, Бенвальд припустил бок о бок с оборотнем по коридору. Цель наконец была близка – чуткое обоняние зверя улавливало ароматы мяса и трав, о чем он и сообщил человеку, плотоядно облизнувшись при этом.
Отыскав в двери потайной глазок, Бенвальд припал к нему и увидел залитую дневным светом кухню. Не прерывая наблюдения, он продемонстрировал Текамье большой палец, и тот тихонько ударил о пол хвостом.
Повара суетились, раскладывая на столе готовые блюда и отправляя в печи новые. Вот только что из этого кому предназначено? Ошибиться было невозможно.
Вбежали поварята, подхватили большую часть подносов и торопливо унесли. Должно быть, где-то намечается общая трапеза. Но ведь если персонально Джараак пожелает чаю, повару об этом сообщат вслух? Решив ждать, Бенвальд достал заветный флакон и сел поближе к двери так, чтоб было слышно происходящее на кухне.
Время шло, свет постепенно тускнел, а тени удлинялись. Время от времени кто-нибудь входил, брал со стола одно из блюд и уходил. Но никаких намеков на то, кому это все предназначено, по-прежнему не было.
Бенвальд задремал, а оборотень остался на страже. Проснулся солдат оттого, что напарник его легонько толкал в плечо лапой. Распахнув глаза, он огляделся по сторонам и заметил, как рысь указывает башкой на дверь. Поглядев в глазок, он увидел, что повар суетится, наливая в чайник воду.
«Должно быть, то, что нам надо», – подумал он и приподнял вопросительно брови. Текамья кивнул.
Дождавшись, пока повар отвернется, Бенвальд неслышно приоткрыл дверь и проскользнул в кухню, сразу спрятавшись за одним из столов. Узкая щель мгновенно закрылась.
Бенвальд затаил дыхание. Слышались негромкие звуки какой-то фатраинской песни и торопливые шаги. Осторожно выглянув, он заметил, как повар что-то ищет в стенном шкафу. Достав небольшую глиняную баночку, он поставил ее на поднос и отвернулся к печке. Бенвальд сгруппировался и проворно перебежал к нужному ему столу и спрятался за занавеской. Теперь оставалось подгадать момент и подлить.
Постепенно к чаю присоединились хлеб и варенье, и все как будто было готово, но случай никак не представлялся. Бенвальд уже было решил, что придется ждать до следующего раза, когда в соседней комнате вдруг раздался грохот, словно что-то упало. Повар заметно напрягся, а потом неодобрительно покачал головой и вышел, должно быть, намереваясь проверить. Солдат мгновенно выскочил из-за занавески и, приподняв крышку чайника, вылил внутрь содержимое пузырька.
За дверью раздались шаги, и стало ясно, что в лабиринт вернуться он уже не успеет. Вновь скрывшись за шторкой, он затаился и увидел, как все тот же повар вошел в сопровождении слуги и кивнул ему на поднос:
– Забирайте.
Тот подхватил ношу и потащил, а повар, покачав головой, уселся за стол у окна и долгое время сидел, о чем-то сосредоточенно размышляя.
Сгущались сумерки, и скоро стало ясно, что наступает ночь.
«Удалась наша миссия или нет?» – размышлял Бенвальд.
Но все, что ему сейчас оставалось, это только ждать.
Наконец на дворе послышался грохот, и повар, встрепенувшись, одернул фартук и торопливо вышел. Бенвальд метнулся в мгновенно открывшийся проем.
– Это ты шумел? – спросил он рыся.
Тот кивнул:
– Уронил кастрюлю.
– Теперь бегом! – скомандовал солдат.
Оставалось надеяться, что на пути от кухни до покоев магистра ловушек им не встретится. Текамья бежал на полкорпуса впереди, проверяя дорогу. Один раз им попался участок с вылетающими из стены копьями, и его они преодолели ползком. Больше сюрпризов не оказалось.
Солдат вел их указанным на карте лорда Кьярбьерна маршрутом, и вскоре они застыли перед узкой и низкой дверью, за которой слышались голоса.
Бенвальд прислушался:
– Ты хочешь сказать, что Бардульв погиб, к власти пришел этот кошачий ублюдок, а все наши усилия на протяжении последних двадцати пяти лет пошли прахом?
Старческий голос скрежетал, вызывая в памяти сравнения с горным обвалом. Бенвальд припал к крохотному глазку и увидел, что магистр Джараак нетерпеливо расхаживает по комнате, заложив руки за спину, а один из некромантов, тех самых, что были на свадьбе среди гостей, стоит, виновато опустив голову.
– Вы все ответите за это, – продолжал старый паук. – Все до единого. Убирайся с глаз моих, пока я не приказал тебя арестовать!
Маг, с которым он разговаривал, подобрался и, торопливо пятясь задом, покинул комнату. Джараак вздохнул и, подойдя к столу, залпом выпил остатки напитка.
Сердце Бенвальда гулко застучало. Теперь у них было ровно полчаса на то, чтоб заставить магистра совершить любое колдовство. После зелье разложится на составляющие и перестанет действовать.
Джараак тяжело оперся о стол руками. Бенвальд и Текамья переглянулись, и солдат распахнул дверь.
Тишина, заполнившая покои, казалась абсолютной. С их позиции в лабиринте была видна лишь незначительная часть покоев, в основном шелковая обивка стен, стол и пара стульев у стены. Но в комнате, судя по всему, больше никого не было.
Текамья вышел, и магистр гневно сверкнул глазами, выпрямляясь:
– Оборотень.
– Он самый, – хладнокровно подтвердил рысь.
Все остальное заняло считанные мгновения. Джараак вскинул руки, явно намереваясь сделать какой-то пасс, и оборотень метнулся вперед, не давая начавшему оседать телу завершить падение. Бенвальд распахнул широко входную дверь в лабиринт. Текамья развернул магистра лицом к двери, ведущей в покои, и отпустил ношу, стрелой метнувшись в потайной ход. Солдат закрыл проем. Джараак с грохотом упал на пол.
– Зараза, – прошептал возмущенно Текамья и почесал грудь. – Все-таки успел пальнуть. Теперь вся шкура чесаться будет.
И, чуть подумав, лаконично добавил:
– Он сдох.
– Тогда уходим! – отрывисто и решительно приказал Бенвальд.
В покоях раздался топот сапог. Человек и оборотень кинулись к выходу из лабиринта.
***
– Сыграешь мне, милый? – спросила Ретта у мужа спустя некоторое время после того, как они вернулись обратно в покои.
Очередной долгий, наполненный хлопотами день остался позади. Женский двор был практически отобран, и теперь можно было никуда не спешить, а просто посидеть рядышком у камина, наслаждаясь близостью друг друга и мирно, неспешно разговаривая.
– Конечно, родная, – улыбнулся Аудмунд.
Поцеловав жену в висок, он встал с дивана и взял лежащую на каминной полке свирель. Погладил ее, словно живое близкое существо, и поднес к губам. Ретта уселась поудобнее и завороженно уставилась на него, затаив дыхание.
Сколь многогранная натура оказалась в самом деле у ее супруга! Она восхищалась им и не уставала удивляться. И даже то, что все это было результатом его оборотнической памяти, ничего не меняло. Воин, политик, историк, музыкант. А сколь многого она пока наверняка узнать не успела? И как много удивительных, волшебных открытий ей еще предстоит!
Аудмунд посмотрел ей в глаза, улыбнулся столь многообещающе, что у нее мурашки побежали по коже, и свирель запела.
Наверное, Ретте за всю ее недолгую жизнь не приходилось слышать более пленительных, чарующих звуков. Перед мысленным взором вставали поля, широкие и бескрайние, словно море, слышался тягучий напев пастуха.
Свирель пела, зовя за собой, маня и обещая раскрыть неведомую, но незабываемую и чудесную тайну. Слышалось журчание ручья и голоса птиц. И все это было результатом соприкосновения кусочка дерева и губ ее воинственного, сурового супруга. Но странно, она вовсе не замечала противоречия. Наоборот, образ Аудмунда теперь стал гармоничным и цельным.
– Ты прекрасен, любимый, – прошептала она.
И тогда оборотень, приблизившись, встал на одно колено, не прекращая играть, и Ретта запустила пальцы в его золотисто-рыжие, такие жесткие и приятные на ощупь волосы.
Душа ее потянулась ему навстречу, и княгиня подумала, так ли уж важно, кто там их потом увидит в воспоминаниях?
Тихонько вздохнув, она прикрыла глаза, отдаваясь во власть музыке, и Аудмунд сменил мотив и заиграл с новой силой.
***
– Прыгай на спину! – скомандовал Текамья, когда лабиринт остался позади.
Бенвальд проворно забрался верхом на огромного рыся, и они полетели через спящий Рагос, через леса и поля в сторону моря.
За спиной бурлил, словно котел на огне, дворец магистра. Поверили колдуны или нет, что старик погиб своей смертью? Пока им этого не суждено узнать. Такие подробности станут известны уже в Вотростене. Однако все, что было в их силах, они сделали.
Столица Фатраина быстро таяла позади. На своих двоих он ни за что бы не смог покрыть столь значительное расстояние за короткий срок, даже несмотря на все свои достижения. Такое под силу только оборотню. Тем не менее двойная ноша была тяжела даже ему. Рысь надсадно дышал, вывалив язык, и чем больше приближалось море, тем меньше становилась его скорость.
Минула ночь, за ним утро. Они устроили короткий привал, чтобы немного передохнуть, а через полчаса вновь продолжили путь. Зашумел прибой, и Текамья свернул в сторону озера. Там, у самых камышей, Бенвальд спешился, и оба, задержав дыхание, ушли под воду.
Кровь стремительно стучала в ушах. Перед глазами плыли круги, и обоим на этот раз было куда тяжелее, чем в начале. Одежда неприятно липла к телу – он просто-напросто не успел ее снять.
Птичий базар, первый в цепочке, становился все ближе, а на другом конце, на расстоянии нескольких дней пути, маячил призрак «Счастливого». Корабля, который доставит их обоих в Вотростен. И мысль эта прибавляла сил.
Основание острова все приближалось. Они выбрались на берег и упали на камни, не имея сил даже не то, чтоб просто пошевелиться.
– Полчаса, – прошептал Бенвальд. – На втором острове отдохнем дольше.
– Понял, – пролаял рысь и, сменив горло на человеческое, добавил: – Ну и здоров же ты.
И оба натужно, срывая дыхание, но вполне искренне рассмеялись.
========== 9. Айтольв ==========
Утро началось с поцелуя мужа. Наверное, это уже вполне можно было назвать приятной традицией.
Открыв глаза, Ретта сладко зевнула и, улыбнувшись, потянулась навстречу склонившемуся к ней Аудмунду.
– С добрым утром, родная, – прошептал он, и в голосе его отчетливо послышались нотки нежного, ласкового ворчания.
– С добрым утром, – откликнулась она, залюбовавшись его мягко поблескивающими в полумраке покоев глазами.
Солнце стояло уже достаточно высоко, и до завтрака, судя по всему, оставалось совсем немного времени, однако Аудмунд был одет не в кольчугу, а в котту, из чего Ретта сделала вывод, что он уже пришел с тренировки и даже успел искупаться. Слуги, хорошо зная привычки своего князя, всегда готовили ему воду в одно и то же время.
– Как прошло твое утро? – спросила она, откидывая одеяло и вставая с постели.
– Замечательно, – откликнулся Аудмунд. – Я уже пришел в форму после ранения, и поэтому Бёрди меня на радостях загонял.
Ретта тихонько фыркнула себе под нос:
– Ты и в первый день, мне кажется, дрался довольно неплохо.
Муж беспечно пожал плечами:
– Тогда он меня щадил.
День обещал быть приятным и солнечным. Разумеется, в том случае, если погода в очередной раз не изменится. Однако такие вот погожие деньки в последнее время становились все реже и реже. Подступающая осень чувствовалась в дыхании порывистого, холодного ветра, в дождях, безжалостно секущих зазевавшихся путников.
Ретта оделась, уложила волосы и вернулась в спальню. Муж как раз прилаживал поверх котты пояс с двумя кинжалами.
«Значит, из замка выходить не собирается», – отметила она.
Вслух же спросила:
– Тяжелый ожидается день?
– Обычный, – с серьезным выражением лица ответил Аудмунд. – С утра доклады, после обеда бумаги и визит Кьярби.
– О фатраинском деле пока нет вестей? – с заметным волнением в голосе спросила Ретта.
Аудмунд нахмурился и покачал головой:
– Еще нет. Однако судя по всему, посланец должен прибыть уже скоро.
– Надеюсь, у него все получилось! – воскликнула горячо она.
Муж оглянулся на нее, вновь улыбнулся едва заметно, и тонкие лучики морщинок разбежались из уголков его глаз. Он подал Ретте руку, и оба отправились вниз, в одну из столовых, к завтраку.
– Какие у тебя на сегодня планы? – спросил он, когда они уже спускались по лестнице. – Собираешься быть в замке?
– В основном да. Но мне вчера доложили, что одна из моих новых фрейлин, леди Барнильд, упала с лошади и вывихнула ногу. На праздник завтра она не сможет прибыть. Я съезжу, навещу ее.
– Хорошо, – кивнул князь. – Передавай от меня привет ее отцу.
– Непременно.
Она по привычке оглянулась, проверяя, не следует ли за ними Бериса, но ее бывшая няня теперь всегда ожидала внизу, в столовой зале.
За окошком ветер мягко шелестел кронами. Хотелось сесть на коня, пустить его в поля и скакать галопом, чтобы ветер свистел в ушах, а рядом непременно был бы любимый. Но увы, дела и впрямь отнимали у него много времени, поэтому ей оставалось только сожалеть.
– К обеду я непременно приду, – сказал ей супруг, словно почувствовав перемену в настроении. – А вот вечер, если все будет хорошо, предлагаю провести вдвоем. Например, поужинать без двора, погулять по саду. Как ты смотришь на такую идею?
– Исключительно положительно! – горячо заверила его Ретта.
Сердце радостно забилось, ожидая приятное времяпрепровождение. Только вдвоем – ни советников, ни двора! Она даже зажмурилась в предвкушении. Остановившись, Аудмунд мягко привлек ее к себе и бережно коснулся губами губ.
– Все хорошо? – спросил он тихо.
Ретта с готовностью кивнула.
– Я тоже скучаю, – прошептал он.
На этот раз в его голосе ей почудились едва различимые нотки грусти. Конечно, их семейная жизнь могла бы быть куда более приятной и насыщенной. Она и сама хотела этого не меньше, но стоило закрыть глаза, и перед мысленным взором вставали те, кто будет однажды знать все об их с любимым семейной жизни – дети, внуки, правнуки. Ей чудилось, словно они находятся на всеобщем обозрении, и тело деревенело.
Она тихонько вздохнула, и Аудмунд коснулся губами ее закрытых век.
– Не думай об этом, – сказал он ей тихо.
И вновь подал ей руку, чтобы продолжить путь.
На завтраке ей по-прежнему не хватало Горгрида. Все казалось, что вот она сейчас обернется и увидит его. Но если даже ей было столь тяжело, то что должны были чувствовать ее супруг и Бёрдбрандт?
Ретта невольно подняла взгляд и посмотрела сначала на одного, затем на второго. Молодой советник сидел, опустив голову, и сосредоточенно жевал. Как всегда. Аудмунд хмурился, однако, если встречался с ней взглядом, то лицо его освещала ясная, искренняя улыбка.
Допив чай, князь встал и, подойдя, поцеловал жене руку.
– Не скучай, – пожелал он.
Та в ответ улыбнулась:
– Хорошего дня тебе!
Он ушел, а Ретта проводила его взглядом и незаметно вздохнула. Ее тяготило, что она до сих пор не стала ему настоящей женой. Но как себя пересилить и заставить забыть однажды сказанное? Однако Аудмунд уверял, что все идет как надо. Оставалось надеяться, что он в самом деле знает, что делает, и самой работать над тем, чтобы выкинуть глупые мысли из головы и решиться.
Кивнув Берисе, Ретта попрощалась с присутствующими и встала. Пора было начинать день.
Впрочем, хлопот сегодня ожидалось меньше обычного. Двор уже был собран, просто к своим обязанностям он приступит только после праздника. Завтра ее официально представят вотростенской знати как будущую княгиню. Конечно, это должно было случиться гораздо раньше, но из-за траура торжество отложили.
– Подготовить лошадей госпоже и мне, – распорядилась Бериса, и слуга бросился исполнять приказание.
Подошла одна из ее горничных и подала заранее приготовленный теплый плащ, и Ретта с няней направились в сторону конюшни.
Официально траур уже закончился, однако видимых изменений при дворе как будто не произошло. Все так же тихо, в унынии ходили слуги и знать, опустив головы. Не слышалось громких разговоров и смеха. В убранстве замка печальные атрибуты успели убрать, но залы освещались по-прежнему скудно. Правда, лорд-эконом обещал Ретте, что к завтрашнему вечеру картина изменится до неузнаваемости. Но та, и сама ощущая грусть в сердце, на особой пышности и не настаивала.
– В подарок девице что-нибудь брать будешь? – тем временем поинтересовалась Бериса.
Ретта задумалась.
– Надо бы, ты права. Но что? У нее ведь все есть, она леди.
Няня фыркнула:
– Она еще ребенок. Почти как ты. Эй, – обернулась она к ближайшему слуге, – пусть нам принесут корзинку с пирожными.
– Слушаюсь, – ответил тот и поспешил на кухню.
Ретта кивнула одобрительно, и они, пройдя через парадную гостиную, вышли во двор. Там их уже ждали.
– Рада видеть вас, капитан, – приветствовала она Айтольва.
Тот улыбнулся широко и кивнул на двух незнакомых гвардейцев:
– Мы будем вас сопровождать.
– Очень этому рада, – ответила она искренне.
И даже сдержанная, серьезная Бериса приветливо кивнула их провожатому.
– Вы знаете, где дом леди Барнильд? – спросила Ретта.
Поставив ногу на специальную подставку, она вскочила в седло и подобрала поводья.
– Конечно, – ответил капитан, в свою очередь садясь на лошадь. – Это здесь, рядом.
Стражи распахнули ворота, мост опустился, и их небольшая кавалькада выехала за пределы замка.
– Я даже был помолвлен с ней, – добавил Айтольв, когда они спустились с холма.
Ретта аж вздрогнула от неожиданности. Глаза ее блеснули хищной радостью в предвкушении интересного рассказа:
– И что помешало свадьбе?
Ехавшие рядом солдаты хмыкнули. Ретта вопросительно подняла брови, и капитан вдруг как-то разом помрачнел и покачал головой:
– Она же еще совсем девочка, ей семнадцать лет. У нас с ней разный опыт и интересы. И как мне поступить, скажите, если однажды в будущем она вдруг влюбится в ровесника?
Ретта задумчиво нахмурилась, подумав, что разница и правда, пожалуй, весьма велика. Ему даже не тридцать лет, как Бёрди, он гораздо старше. Что, если леди и сама от перспективы грядущего брака не в восторге? Что тогда прикажете делать ей, как княгине? Если на то пошло, теперь Барнильд у нее на службе и не может выйти замуж без ее позволения. Но выход ли это?
– Я серьезно, – продолжал капитан. – Она неплохая, добрая девушка, но когда мы остаемся с ней в одной комнате, нам почти не о чем говорить. Она мало разбирается в вещах, которые составляют мою жизнь, я же устаю все время разговаривать о ее любимых цветах. Признаюсь вам честно, я даже обрадовался, когда узнал, что вы взяли ее к себе в свиту. Прошу вас, княгиня, помогите ей узнать о жизни побольше, а то, боюсь, мне придется разорвать помолвку.
– Так вы все еще ее жених? – встрепенулась Ретта.
– Увы, – сокрушенно вздохнул Айтольв.
Княгиня в ответ покачала головой. Интересную задачу, что ни говори, перед ней поставили.
– Первый раз слышу, чтоб от невесты требовался в первую очередь ум, – проговорила она задумчиво. – Но может быть, я смогу вам помочь… Бериса, распорядись, что для начала обязанностью леди Барнильд будет читать мне вслух.
«А там поглядим».
– Хорошо, поняла, – ехидно хмыкнула себе под нос няня.
Они свернули на одну из улиц, на которой прежде Ретта еще не была. Достаточно широкая мостовая была выложена камнем, справа и слева возвышались дома. Двухэтажные, отделанные лепными фресками, они стояли достаточно плотно друг к другу и были построены явно гораздо позже, чем замок. Желтые, розовые, зеленые – всех возможных расцветок. Некоторые с колоннами, но чаще всего без них. Однако окна все же были в большинстве своем узкими, а стены толстыми – это было заметно даже невооруженным глазом.
– Эту улицу много раз перестраивали, – пояснила Бериса в ответ на вопрос подопечной. – Конечно, поначалу тут стояли деревянные лачуги, потом домишки из грубого камня. Но семьи богатели, а значит, жилища увеличивались в размере. Только княжеский замок стараются по возможности сохранять в первозданном виде, хотя и он изнутри существенно поменялся. А для построек знати и вовсе никаких ограничений нет.
На стенах домов росли деревья и пели птицы, девушки танцевали и плели венки. Хозяева явно стремились изобразить то, чего не хватало всем вотростенцам – лето.
Горожане, завидев княгиню со свитой, кланялись и уступали дорогу.
– Сюда, госпожа, – сделал знак Айтольв, указывая на очередное строение.
Совершенно такое же, как любое другое на улице, ничем не выделяющееся, разве что тем, что в одном из окон на втором этаже она заметила растущие в горшках цветы.
– Это все Барнильд, – пояснил капитан, перехватив ее взгляд, – ее стараниями.
Ретта отметила про себя этот примечательный факт и остановила Астрагала.
Дверь почти мгновенно распахнулась, и на порог выбежал сам хозяин дома:
– Добро пожаловать, госпожа!
– Доброе утро, – откликнулась та. – Мы приехали навестить вашу дочь.
– Конечно, – засуетился отец. – Проходите, княгиня!
Они спешились, и Ретта, взяв у Берисы корзинку, вошла вместе с нею и Айтольвом в дом. Откуда-то из глубины послышались взволнованные женские голоса. Двери были распахнуты, и отец Барнильд пригласил ее, сделав широкий жест:
– Сюда, госпожа.
Ретта огляделась по сторонам и пошла в том направлении, куда он указывал.
– Князь передает вам наилучшие пожелания, – между делом сообщила она, и лицо хозяина озарилось искренней радостью.
Ковровая дорожка, зеркала, свечи – отделка была на первый взгляд такая же, как и в замке, но если там она смотрелась гармонично, то здесь ее не покидало ощущение неуместности. Быть может, дело было в несоответствии духу самого дома?
Незаметно пожав плечами, Ретта вошла в гостиную. Фрейлина, сидевшая на диване, при виде нее попыталась встать, но княгиня сделала успокаивающий жест:
– Не надо, не поднимайтесь, я ненадолго. Как вы себя чувствуете?
– Благодарю вас, госпожа, – улыбнулась она и, бросив взгляд на Айтольва, заметно порозовела. – Но не очень хорошо – нога болит.
– Я полагаю, мастер Ингдун прописал вам отвар?
– О да, – согласилась Барнильд. – И я пью. Но она все равно порядком досаждает.
Ретта опустила взгляд и посмотрела на лодыжку, стянутую бинтами.
– Что ж, придется немного потерпеть, пока заживет, – заметила она. – Мне очень жаль, что вы не сможете завтра участвовать в церемонии. Но если вы захотите, то можете просто прийти и посидеть на празднике как гостья.
– Спасибо вам, госпожа, – поблагодарила девушка и, покраснев, опустила глаза. – Может быть, я приду.
Барнильд снова бросила быстрый взгляд ей за спину, и Ретта, оглянувшись, заметила, что капитан и сам переминается с ноги на ногу, то и дело поглядывая в сторону невесты. Что ж, теперь, по крайней мере, ей было ясно – дело с их помолвкой вовсе не так уж безнадежно, как могло бы показаться в начале. И даже сама леди, возможно, охотно приложит усилия, если ее направить незаметно.
– Это вам, – добавила Ретта, протянув Барнильд корзинку.
Та заглянула внутрь и восхищенно ахнула:
– Спасибо вам, госпожа! Не желаете ли чаю?
Ретта улыбнулась и покачала головой:
– Благодарю вас, но нет, меня еще ждут дела, поэтому надо возвращаться в замок. Леди Бериса просветит вас насчет ваших обязанностей, когда вы приступите. Пока же пожелаю вам скорейшего выздоровления. До свидания.
– До свидания, госпожа!
Отец девушки и подоспевшая как раз откуда-то из внутренних комнат мать принялись с поклонами ее провожать, а Ретта подумала, давно ли разбогатела и вошла в состав вотростенской знати семья? Что-то прежде она не замечала среди лордов и леди такого раболепия. Однако, тем больше поводов постараться, чтоб Айтольв не расторгнул, в конце концов, помолвку, а женился на Барнильд. А то бедняжке, пожалуй, после такого второй раз получить предложение и не светит. А девочка ведь хорошая.
«Она подрастет, – подумала Ретта, – и поумнеет. Но процесс, безусловно, можно и нужно ускорить».
Подоспевший конюх подал ей скамеечку, и княгиня взобралась на коня.
– Между прочим, капитан, – заметила она вслух, – Барнильд действительно очень расстроена своей болезнью. Вы бы хоть сходили и утешили ее, ведь вы жених.
Айтольв вскочил в седло и пробормотал что-то неопределенное.
– В следующий раз, – добавил он вслух.
Ретта чуть заметно покачала головой, усмехнулась коварно и, подобрав поводья, направила Астрагала в сторону замка.
«Никуда капитан не денется, – решила она. – И пара будет замечательная».
Всю дорогу ее занимал вопрос, у кого бы выспросить подробности дела. Бериса сама, скорее всего, ничего не знает, ведь ее не было в стране в те года. Разве что Аудмунд? Ибо задавать вопросы самому капитану, разумеется, было неловко. Вдруг там скрывается какая-нибудь болезненная душевная рана, как у ее няни? Меньше всего Ретта хотела бы на ней потоптаться.
Замок быстро приближался, и она в который раз залюбовалась им. Игрой света в высоких стрельчатых окнах, монументальным величием стен. Теперь уже Асгволд казался ей не загадочным незнакомцем, а добрым другом, и молодая княгиня с удовольствием спешила вернуться под его сень, предвкушая все то, что ждало ее впереди.
Стражи, заметив госпожу, опустили мост, и Ретта въехала во двор.
– Не скучай без меня, – сказала она Астрагалу, спешившись, а затем погладила его по носу и обняла. – Я скоро навещу тебя.
Жеребец в ответ тихонько заржал и ткнулся носом в плечо. Подошедший конюх увел его в стойло, а Ретта вместе с Берисой направились в библиотеку. Требовалось составить окончательный список фрейлин и статс-дам.
– Садись, пиши, – велела княгиня няне, и та, устроившись за столом, взяла перо.
Настроение Ретты непонятно отчего было приподнятым, полным предвкушения и ожидания. Было ли это связано с грядущим праздником или с чем-то еще, она не знала, да и не стремилась выяснять. И не все ли равно по большому счету?
Солнце ползло по небосводу, забираясь все выше и выше, а перед глазами молодой госпожи Вотростена вставало лицо супруга, его ласковая улыбка, чуть насмешливые глаза, и на душе становилось легко и светло, так что хотелось петь или, может быть, танцевать. Но она, само собой, ничего такого не делала, а просто сосредоточенно диктовала Берисе инструкции, правда время от времени слегка путаясь. Но нянька в таких случаях переспрашивала ее, уточняя, и Ретта поправлялась.
Вскоре после того, как в документах была поставлена последняя точка, дверь отворилась и вошел князь.
– Аудмунд! – воскликнула Ретта, и счастливая улыбка озарила ее лицо.
Бериса собрала письменные принадлежности и поспешила удалиться, и муж, едва за бывшей нянькой закрылась дверь, распахнул жене объятия. Ретта с радостью кинулась ему на шею, и он подхватил ее, закружив.
– Он самый и никто иной, – прошептал Аудмунд на ухо и, отпустив, крепко обнял.
Бегло оглядев его, она заметила, что складка между бровей еще не успела разгладиться, однако радость в глазах была неподдельная.
«Значит, утро было и впрямь тяжелым, – поняла она, – и сейчас он рад, что может вырваться ненадолго из плена забот и побыть со мной».
Конечно, это были только догадки, однако Ретте казалось, что за минувшие дни она более-менее научилась различать такие мелочи в поведении и настроении супруга.
– Как твой день? – спросил он.
Ретта кивком головы указала на стол:
– Список готов. А еще я все-таки навестила Барнильд.
Выпустив жену из объятий, князь подошел к бюро и взял в руки лист. Проглядев его, вынул из чернильницы перо и подписал.
– Ты очень устал? – спросила она, беря его под руку.
– Не настолько, чтобы не ждать вечера, – улыбнулся Аудмунд.
Ретта чуть покраснела, и где-то глубоко внутри вновь разлилось приятное ощущение тепла. Она прижалась щекой к плечу мужа и замерла, всем существом наслаждаясь исходящим от него ощущением силы. Аудмунд ласково погладил ее пальцы. Ретта спросила:
– Да, скажи, а ты не знаешь подробностей помолвки Айтольва?
