Текст книги "Тайна мертвой планеты (СИ)"

Автор книги: Сергей Че

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– У меня завалялась здесь парочка каннибалов, – сказал невидимка. – Могу выпустить из стазиса и познакомить.

– Спасибо. Как-нибудь в другой раз.

Из-за поворота вынырнул круглый дрон с Золотым Глазом.

– Эй! Хозяин барака? Ты здесь?

– Я как всегда везде, – сказал невидимка.

– Не преувеличивай. Был бы ты везде, девчонка бы не обвела тебя вокруг пальца. У нас изменения в диспозиции.

Один из цилиндров отъехал в сторону, и на освободившейся стене развернулся экран с маленькой красной планетой в центре. На ее орбите двигались тени и сверкали сполохи.

– Наши три остолопа решили, что оборонная система оставила их в покое, и сейчас двигаются прямиком к планете. Ближайшие несколько дней они будут пытаться выбраться из ловушки. Короче, у нас появилась фора.

– Фора для чего? – сварливо спросил невидимка.

– Ясен пень, для того, чтобы добраться до Майн Рида.

– Чтобы добраться до Майн Рида, надо его сперва найти.

– Ах да, забыл сказать самое главное.

Экран мигнул и сменил картинку.

По черному беззвездному фону медленно плыл один-единственный призрачный звездолет.

– Узнаешь? – прищурился Золотой Глаз.

– Не может быть. Это то, о чем я думаю?

Звездолет был похож на покрытую крышкой глубокую миску, к которой приделали снизу четыре посадочные ноги.

– Таких совпадений не бывает, – заявил невидимка.

– Бывает. Считай, что нам повезло, как в лотерею. Судя по траектории, он летит к центру Мешка. А значит, если мы сядем ему на хвост, он с большой долей вероятности приведет нас к Майн Риду.

* * *

Когда среди волнистых полупрозрачных стен и зализанных форм кресел и диванов появился Галактион Марск, Эликс даже не удивилась.

– Какого хрена⁈ – подскочил к нему профессор. – Договаривались же…

– Это уже неважно. У нас изменения в планах. Чич наводнил границу и Железный круг патрулями. Теперь просто так ты ее к подземельям не проведешь. Придется контрабандой, как товар.

Марск посторонился и в комнату вплыл двухметровый кейс на антиграве.

– Модифицированный доставщик. При сканировании будет показывать детальки и шестеренки.

– Так вы что⁈ Заодно? – отступила Эликс. – Папа! Он же беглый олигарх!

– Всё нормально, – профессор шагнул к ней, успокаивающе подняв руки. – Мы с Галактионом давно работаем вместе. Он совсем на такой, как в пропаганде Союза. Ты же сама от него фанатела в начальной школе.

– Я от него фанатела потому что ты рассказывал про него сплошные розовые сопли.

– Прекращайте, – вклинился Марск. – У нас нет времени на разборки. Недалеко отсюда охрана заметила разведку Чича. Скоро от штурмовиков здесь будет не протолкнуться.

Кейс остановился на середине комнаты и откинул крышку.

Марск взял Эликс за плечо.

– Залезай внутрь.

– И не подумаю!

Она рванулась, но цепкие пальцы Марска ее удержали.

– Да, профессор, еще кое-что. Рядом с системой у нас не будет времени ждать. Поэтому все запреты и блоки на воспоминания с ее разума надо снять уже сейчас. Иначе соединение с системой не сработает. А так раствор за пару часов все барьеры снимет. – Марск достал инъектор.

– Подожди, – профессор в замешательстве поправил очки. – Разве это обязательно?

– По моим расчетам – да. Наличие провалов в памяти одна из возможных причин почему с предыдущими не получилось.

– Но…

– Профессор. Нет времени на споры.

Марск прижал к ее шее ледяной ствол инъектора и нажал спуск.

Эликс вскрикнула от боли и пошатнулась.

Профессор поддержал ее за локоть.

– Малышка… с тобой все в порядке?

С ней все было в порядке.

Более чем в порядке.

Эликс замерла, прислушиваясь к новым ощущениям.

Холодный раствор стремительно распространялся по организму, смывая грязь и наслоения. Разум будто осветили тысячи прожекторов, и кто-то медленно принялся разматывать клубок памяти, возвращая заблокированные воспоминания.

– Детка, ты лучше приляг, – профессор настойчиво подтолкнул ее к раскрытому кейсу. – Так все пройдет легче.

– Детка… – хмыкнул Марск. – Профессор, отвыкайте.

Детка. Малышка.

Клубок памяти развернулся, выпустив очередную нить, и Эликс будто проваливается в черную дыру.

Она стоит на коленях, уткнув лицо в розовую подушку, и кто-то берет ее сзади, остервенело вбивая свой кол до упора.

«Ох, детка, какая ты у меня тесная… раздвинь шире ножки».

Она послушно разводит колени и охает, когда он проскальзывает глубже.

«Вот так».

Он хватает ее за волосы и натягивает, заставляя выгнуть спину. Рука сжимает горло, воздуха не хватает, все плывет, а в зеркальной стене перед собой она видит расставленные в ряд плюшевые игрушки, свои широко раздвинутые бедра в белых чулках и мускулистый мужской торс над своими пышными ягодицами.

Папаша даже очки не снимает, когда ее трахает.

– Чертов извращенец!

Эликс вбила локоть профессору в бок, отскочила и прижалась к стене.

Марск осклабился.

– О! Сразу видно, что вспомнила!

– Малышка. Давай без поспешных выводов. В конце концов, ты сама хотела. И потом, та книжка, «Инцест: за и против»…

– Профессор, – перебил его Марск. – Хватит нести пургу. Скоро она все остальное вспомнит. Может, сейчас. Может, через час. Расскажите все сами, если невмоготу. Только быстрее.

Эликс подозрительно прищурилась.

– Вы о чем?

– О том, что нет никакого инцеста, – сказал Марск. – Ты не его дочь. Ты вообще ничья дочь. Ты же Эликс. Неужели никогда не задумывалась, почему взяла такое имя?

– Эликс на диалекте…

– Никакого диалекта, дура, – скривился Марск. – Ты просто Эликс. Эл. Икс. LX. Love-X. Машина для любви десятого поколения. Искусственная шлюха. Девочка из пробирки с элементами андроида. Ты – альтергом. Детка.

Альтергом.

Эликс почувствовала, как пол уходит из-под ног.

– Ну зачем так-то, – пробормотал профессор.

– Нечего сопли разводить. Пусть знает. – Марск приподнял ее лицо за подбородок. – Ты создана, чтобы сосать, раздвигать ноги и подставлять булки. Гордись, что сгодилась еще для чего-то. Ну а то, что профессор, заказывая тебя, велел придать тебе внешность своей дочурки… Простим ему эту мужскую слабость. Кстати, а вот и она.

Дверь распахнулась, и в комнату влетела…

У Эликс потемнело в глазах.

Девчонка в красном облегающем скафандре мазнула по ней равнодушным взглядом и встряхнула светлыми волосами.

– Гляжу, роботу вы уже все рассказали.

– Алиса, – вкрадчиво сказал профессор. – Я сто раз говорил. Это не робот. Даже не андроид…

– Да плевать. То, что ты ее пятый год пялишь, не делает ее человеком. Надеюсь, вы не собираетесь ее сейчас по назначению использовать и в два смычка расписывать?

– Ну что ты, дорогая, – Марск приобнял ее и по-хозяйски шлепнул по заднице. – Мне тебя хватает.

– Рассказывай сказки. Я видела, как ты ее жопу разглядывал. Пытался найти отличия?

– Милая…

– Ладно. Замяли. У нас серьезнее проблема. Наверху десяток броневиков. И целый штурмовой батальон. Собираются все здесь обыскивать. Засовывайте ее скорее в ящик и надо уходить отсюда. Кстати, почему она до сих пор не в отключке? Вдруг ей взбредет в голову пошуметь?

– Да, нужна еще одна инъекция, – сказал Марск. – Где у вас снотворное?

– В холодильной камере у стола, – кивнул в сторону профессор.

Марск выдвинул ящик. Блеснули медицинские инструменты.

– Тут всякие железки, скальпели, щипцы, ножницы и все такое. Никаких ампул.

– Они рядом, в соседнем…

Профессор отвернулся, чтобы показать, и тут же повалился мешком на пол от удара кулаком в основание черепа.

Эликс перескочила через него и ребром ладони в горло вырубила Марска.

Схватила из ящика скальпель, врезалась в девчонку, прижала ее к стене и приставила к шее лезвие.

– Хорошо быть роботом, – прошипела Эликс, всматриваясь в ее испуганное лицо, словно в зеркало. – Роботы быстрее. Показывай дорогу, сука!

Рассказ 22. Доча с дочей

«Ты альтергом. Детка».

Альтернативный человек. Рабыня с ограниченным функционалом. Вещь, с которой можно делать всё, что угодно. Трахать, бить, издеваться, уродовать, потом засовывать в регенератор, восстанавливать ткани, органы и кости. И стирать память. Чтобы утром детка вышла к завтраку чистенькая, новенькая, с пустыми, наивными глазенками. «Доброе утро, папочка». «Доброе, малышка». «Что-то у меня голова болит». «Сколько раз тебе говорить, не ешь на ночь тортик. После тяжелой пищи всегда спишь плохо. И толстеешь. Вон какую попу отъела». Игривый шлепок по пухлым ягодицам. Ага. Помню теперь этот твой тортик. С кремом. И как ты мне его в рот засовывал. Снова и снова, до упора в горло. Тебе же нравится, когда твоя малышка давится и задыхается. Спазмы сжимают и массируют твой тортик намного сильнее мышц влагалища. Главное, выдернуть вовремя, когда у малышки уже в глазах темнеет.

Клубок подавленных воспоминаний продолжал разматываться, мешая соображать.

Вот они за столом. Режутся в покер. Их пятеро. Папаша, троица капитанов и дядя Рудик. Эликс сидит рядом на барном стуле, болтает ногами и раскрыв рот слушает россказни Третьего капитана, как он сбежал от пиратов. В игре остались папаша и Второй, прочие отвалились. Взгляд Второго то и дело скользит по ее пухлым губам и ляжкам. «Профессор! – говорит Второй нарочито пьяным голосом. – Предложение. Играем на твою подстилку. Сочный кусок. Давно хочу ее попробовать». Папаша кидает на нее осоловевший взгляд и клюет головой. «Только чур! Пробовать аккуратно, нежно и осторожно. Она д… д-дев…». «До сих пор⁈» Второй гогочет. «Не до сих пор, а всегда. Регенератор ей каждый день честь того-этого… Восстанавливает. Люблю, знаешь ли, когда там тесно…» «Свежее мясо с кровью? Старый ты греховодник». Эликс слушает их болтовню и даже не подозревает, что речь о ней. Она воспринимает себя как невинную, озорную школьницу, которая о взаимоотношении полов знает только из учебника биологии, раздела о пестиках и тычинках. Да из смутных рассказов одноклассницы Машки Вороновой, которая умудрилась год назад забеременеть от сводного брата. Эликс смешно. Как подстилка может быть сочной и зачем ее пробовать? «Слушай, Второй, – хихикает она, – представляю, как ты ешь подстилку. Хрум-хрум!» Второй смотрит на нее и улыбается. «Только у меня условие, – говорит он папаше. – Память в этот раз не стирать.» Папаша щурится. «Память не стирать, значит и честь не восстанавливать». «Соображаешь». «Зачем тебе это?» «Потом расскажу. Вскрываемся?».

Ты проиграл меня в покер, гребаный очкастый урод.

Дальше, клубок, дальше. К самому началу, за которым только ложные воспоминания, скопированные с памяти настоящей Алисы.

Первый день. Залитое солнцем фойе профессорского дома. Она стоит в центре и кожей ощущает перекрестные взгляды. На ней клетчатая школьная юбка, едва прикрывающая промежность, и обтягивающая футболка с детским принтом.

– Альтергом, – говорит Первый капитан, коренастый, белобрысый, в темно-красном скафандре. – Они же запрещены.

– Это боевые запрещены, – мотает головой сутулый, высокий, в очках. Профессор. Хозяин. – А она домашняя. Их запрет еще не вступил в силу. Можно сказать, я урвал последнюю.

Худой, горбоносый в серебристом комбезе закидывает ногу на ногу и хмыкает.

– Н-да, профессор. Всегда знал, что ты предпочитаешь первокурсниц и старшеклассниц. Но это же… Сколько лет Алисе? Тринадцать? Ты взял себе секс-рабыню с внешностью твоей тринадцатилетней дочери. Это уже даже не педофилия. Точнее не только.

– Седина в бороду, – сказал трехногий фиксианец, – хрен в манду.

– Чем ближе могила, тем моложе любовницы, – добавил Первый.

– Да причем здесь любовницы! – покраснел профессор.

– Мы все видим, причем.

– Хочешь сказать, это развитое не по годам тело будешь использовать исключительно в качестве грелки?

– Ладно, – махнул рукой профессор. – Расскажу. Все равно узнаете. Алиса сбежала. С Галактионом Марском.

– Что⁈ – Второй резко подался вперед.

– В смысле? – Первый вскочил с кресла.

– В прямом. Любовь-морковь. Хочу не могу. Свалила с ним и последней волной его холопов. Сейчас небось уже где-нибудь в дальнем космосе ему… Черт! Как представлю, все в голове мутнеет.

– Он ее похитил?

– Какое там! На моих глазах ему на шею повесилась. Сама прыгнула в глайдер. Чуть ли не трусы сразу сняла.

– А он?

– А что он? Когда это олигархи от свежатинки отказывались. Наиграется и другому продаст. Или на аукцион выставит.

– Так, – Первый решительно шагнул к выходу. – Какого хрена ты молчал? Ее надо вытаскивать.

– Как ты ее вытащишь, если она сама этого не хочет? Я уже пытался. Это все ее дурацкое путешествие в двадцатый век. Совсем мозги набекрень сдвинулись.

– Подожди, – нахмурился Второй. – Я правильно понял? Ты хочешь выдать этого альтергома за…

– А что мне остается⁈ – вскипел профессор. – Иначе начнутся разборки и расследования. А мне это сейчас совсем некстати. Сам буду дочь вытаскивать.

– Альтергом не проболтается? – Первый подошел вплотную к «школьнице». – У него же функционал ограниченный.

Эликс подняла голову.

– Добрый вечер, хозяин. Готова служить. Как вы предпочитаете? Миссионерский вариант? На боку? Раком? Стоя? Сидя? Могу показать пятьсот двадцать три малоизвестные позы.

– С функционалом придется поработать, – буркнул профессор. – Но это не проблема. Все ее ограничения программные. А так-то ее мозг совершенно человеческий. Даже сверхчеловеческий.

Капитаны переглянулись.

Сверхчеловеческий мозг альтергомов, помноженный на модифицированное тело и возможность регенерации, и было изначальной причиной уничтожения и запрета.

– Я бы на твоем месте засунул ее обратно в ящик, – сказал Первый. – И вытаскивал только для показа контролирующим органам.

Профессор согласно кивнул.

Вчетвером они ее быстро запаковали.

Ночью профессор не выдержал, достал ее обратно, активировал и, стараясь не слушать нежный голосок, лепечущий о позах и предпочтениях, отнес к себе в постель.

* * *

– Так значит ты с тринадцати лет с Марском кувыркаешься? – Эликс затянула веревки на руках пленницы.

– Не твое дело, – огрызнулась Алиса. – Тебя мой папаша тоже с тринадцати лет пялит. Точнее даже с рождения. Ты же у нас из пробирки. А там день за год. Метод ускоренного развития.

– Да, твой папаша тот еще затейник. Я все думаю, с какого возраста он смотрел на твою попку и мечтал натянуть ее на кукан? Как полагаешь? С десяти? Или с семи?

– Заткнись, робот!

– А! Знаю. С пяти. Сразу после того, как ты мамашу убила.

– Сука!

Алиса рванулась, побагровев от злости, наткнулась на кулак и села обратно.

– Не рыпайся, – прошипела Эликс. – Я все равно сильнее. Теоретически я могу взять тебя за ноги и разорвать пополам. Просто никогда такого не делала. Как полагаешь, стоит попробовать?

В глазах у девчонки мелькнул страх.

Эликс сжала пальцами ее горло.

– Обязательно попробую. Если заведешь не туда.

Она затолкала Алису в узкий проход и повела ее вниз по винтовой лестнице, временами пихая в спину.

– Куда она ведет?

– Кто?

– Лестница! Не тупи.

– В тоннель на границе с Железным кругом.

– Стой!

Эликс прислушалась.

Снизу доносился топот, гомон. Кто-то басовито раздавал команды.

Эликс схватила Алису за волосы и задрала ей голову.

– Заорешь, убью.

– На кой мне орать? Там люди Чича. Они и меня заодно с тобой грохнут. Не станут разбираться, кто из нас двоих ключ.

– Не ври! У тебя должен быть какой-то идентификатор. Иначе бы тебе давно черепушку вскрыли. И мозги достали. Мы с тобой друг от друга ничем не отличаемся.

– Не понимаю, о чем ты.

– Всё ты понимаешь.

Эликс затолкала ее в глубокую нишу, разрезала веревки на руках и отступила, перекрыв выход.

– Глупить не вздумай. Враз порежу. Раздевайся.

– Чего? – Алиса от удивления открыла рот.

– Комбез с себя скидывай. Живо.

– О… – Алиса растянула пухлые губы в развратной улыбке. – Мы собираемся заняться непотребством. Да, сестрица? А если папочка узнает?

Она медленно провела пальцами от ворота до пупка, разводя в стороны плотную ткань, скинула ее с плеч и принялась вылезать из комбеза, как из второй кожи, игриво изгибаясь, словно стриптизерша.

– Ну как? Нравлюсь?

– Бегом!

Алиса повернулась спиной, наклонилась и стянула комбез с ног, виляя задом.

Эликс хмыкнула, увидев на ней красное кружевное белье.

– Серьезно? Красное? Марск натягивая тебя, представляет, что трахает в твоем лице весь коммунизм?

– Ага… И коммунизм ему подмахивает, чтобы входил поглубже – Алиса шагнула к ней, покачивая бедрами. – Все остальное тоже снимать?

– Не обязательно.

Эликс скользнула по ней взглядом. Алиса была чуть ниже, стройнее и тоньше в бедрах. Но в основном их было не отличить.

– Прекрасно. А что это у тебя за ухом?

– Где?

Алиса повернула голову и тут же рухнула на пол от удара в висок.

Эликс снова замотала ей руки, оттащила в угол, привязала к торчащему из стены кронштейну и заклеила рот.

После чего подняла комбез и начала одеваться.

* * *

– … Если кого пропустишь, лично шкуру спущу. Усёк?

– Так точно, сэр!

– Даже если нарисуется сам господь бог. Два раза предупреждаешь. Потом стреляешь на поражение. Ни одна мышь не должна проскочить в Железный круг.

– Не проскочит, сэр!

Лейтенант Кыш с сомнением оглядел застывшего перед ним рядового. Худой, лопоухий. В выпученных глазах тупость и желание услужить, унаследованное от десятка поколений рабов и плебеев.

– Так держать, солдат. Справишься, получишь благодарность от полковника. И цветочную шлюшку на ночь в единоличное пользование. А может и новую лычку на рукав.

Это вряд ли. Скорее Сукерблюм отпишет бомжу все свои триллионы.

Но в водянистых буркалах мелькает надежда. Солдатик верит в чудеса и сказки. Верит, что полковник обратит на него внимание. Верит, что с вершины спустится к нему сочная краля и раздвинет перед ним ноги. И даже в то, что за одиночный пост у забытого всеми прохода ему дадут капрала, а то и целого сержанта, тоже верит. Дебил.

В Железный круг вело штук пятьдесят проходов, и про добрую половину из них не помнили даже архивариусы. Это был один из них. Здесь и мышей не ожидалось, не то, что сбежавшей от Хозяев шлюхи.

– Если кого увидишь, докладывай напрямую мне.

– Так точно, сэр!

Моноцикл взвыл, и лейтенант Кыш укатил в темноту тоннеля.

Рядовой Робски выдохнул и перестал пучить глаза.

Благодарность полковника. Обычно к ней прилагается увольнительная и десяток биткоэнов на пиво с чипсами. А если еще и цветочная гурия в придачу… Робски видел их только в роликах для расслабона. Да один раз издалека, когда первому взводу подарили такую на ночь за успех на учениях. Вся рота тогда не спала, слушая звуки из казармы первачей и представляя, что они там с ней делают.

Что касается лычки капрала, то это конечно вряд ли. Робски не дурак. Он понимает, что у капралов есть свои дети. И у сержантов тоже. И что не сыну бомжа и внуку батрака разевать рот на чужое наследство. Бывали конечно случаи…

Сзади послышался скрип и какой-то шорох.

– Кто здесь? – петушиным фальцетом вскрикнул Робски, вскидывая лазерган.

Никого. Пустой тоннель. Только дальше по обеим сторонам тьма и не зги не видно. Да узкая щель прохода в Железный круг чернеет в стене и засасывает взгляд, как дыра в преисподнюю. Говорят, в Железном круге можно делать всё, что взбредет в голову. Никаких законов. Никаких ограничений. Только сила.

Какая-то тень шевельнулась во мраке.

– Ни с места! Стреляю!

Тень медленно брела к нему, подволакивая ногу.

В голове у Робски промелькнули россказни о тоннельных упырях и монстрах, которыми пугают салаг старослужащие.

Монстр приближался. Уже можно было различить красный облегающий комбинезон с черными вставками уплотнителей, всклокоченные светлые волосы.

– Последнее предупреждение! – крикнул Робски, щупая дрожащими пальцами планку предохранителя.

– Помогите… – прохрипел монстр и рухнул на землю.

Баба.

Робски двинулся к ней мелкими шажками, вскинув лазерган и глядя через оптику.

Баба копошилась, пытаясь подняться. Ее комбез был разорван и свисал лохмотьями. Сквозь прорехи белела голая кожа. Робски сглотнул, разглядев практически полностью обнаженное гладкое бедро. Сразу вспомнилась болтовня бывалых о том, что делать, если ты в патруле и тебе попадается потерпевшая девка. «Руки за спину, наручники. Рот заткнул, чтоб не орала. Берешь и пользуешься. От нее не убудет. Все равно уже изнасиловали не по разу. А тебе в кайф. Какого хрена ты должен упускать шанс вдуть не куда обычно, а куда надо?»

Баба застонала, напрягла руки и с трудом встала на колени, выпятив зад. Прорехи разошлись еще больше, и у Робски все поплыло перед глазами. Лилейно-белая, сочная, упругая задница притягивала, как магнит.

Робски воровато огляделся, закинул лазерган за спину, и уже решил было пристроиться к бабе сзади, когда она не удержалась и повалилась на спину, раскинув и согнув в коленях ноги. Робски чуть было сознание не потерял. Там ее не прикрывали даже лохмотья. Он видел это впервые в жизни.

Робски сам не понял, как, но через мгновение уже лежал на бабе, всем весом придавливая ее к земле, бормотал какие-то глупости и гремел амуницией, пытаясь одной рукой спустить с себя штаны. В голове вертелась история его приятеля, рядового Бздышека, который каждый вечер перед отбоем фантазировал о фигуристых телках, расписывал в красках, как будет их пялить, а погиб случайно, так никому и не присунув. Робски тогда поклялся, что не умрет девственником.

Баба не сопротивлялась. Робски заполз на нее повыше и оторопел, столкнувшись с насмешливым взглядом зеленых глаз.

Это была Она. Его Богиня. Наложница Галактиона Марска. Он видел ее однажды, когда стоял в охране ратуши. Марск тогда приехал к бургомистру с толпой шлюх и холопов. Она сверкала как звезда на фоне серой массы. Поговаривали, что она сбежала от коммуняк, которые хотели запереть ее в «гулаге» и принудить обслуживать чекистов. С тех пор Робски не мог ее забыть.

И еще он вдруг понял, что утренняя ориентировка тоже была на нее.

Это было странно. Наложницы Хозяев были неприкасаемыми. Робски замер, пытаясь понять, почему утром не узнал ее, увидев на экране брифинг-зала. А когда понял, почувствовал ее руки у себя на затылке.

– Извини, котик. Но тебе сегодня не обломится.

Резкая боль ударила в голову, и весь мир померк.

* * *

Эликс с трудом скинула с себя камуфлированное тело.

Солдат был совсем пацаном, мелким, плюгавым. Лет шестнадцать, не больше. По уму, следовало свернуть ему шею. Но что-то в нем было такое наивное, детское. Рука не поднялась.

– Ладно, живи пока, – пробормотала Эликс, окинув взглядом лежащего без сознания рядового. Стащила с него боевую куртку вместе с бронежилетом и амуницией, штаны. Натянула все это на себя, закинула на плечо лазерган и бросилась обратно к лестнице.

Алиса сидела все в том же углу и пыталась ослабить узел на веревке.

– Не трудись. Бесполезно. – Эликс достала нож, перерезала путы и ткнула Алису в спину стволом лазергана. – Вниз. Бегом. И без сюрпризов! Если что пойдет не так, живо в тебе еще одну дыру сделаю.

Алиса поплелась к тоннелю, время от времени огрызаясь.

Скользнула по лежащему у стены парнишке безучастным взглядом. И остановилась у прохода.

– Ты хоть представляешь, что такое Железный круг?

– Понятия не имею. Но ты по дороге расскажешь.

– Это царство бандитов, гангстеров и маньяков. Ты представляешь, что они сделают, увидев меня в кружевном белье?

– Боишься?

– Бояться ты должна. Мной они займутся только после того, как порежут тебя на ремни. Да и то вряд ли. Скорее вернут Галактиону за приличное вознаграждение. А тебе по любому крышка.

– Предлагаешь сдаться?

– Это было бы самое умное. Но ты же тупая. Мозгов не завозили. Поэтому предлагаю сделку. Ты меня отпускаешь, а я не говорю следакам, где тебя искать. Могу даже пустить по ложному следу.

Эликс качнула головой.

– Не катит. Ты мне еще нужна. Послушная и на веревочке.

– Зачем?

– Доберемся до цели, узнаешь. Вперед.

Эликс качнула стволом лазергана и протиснулась в узкий проход следом за Алисой.

* * *

Робски очнулся от женских голосов рядом.

Осторожно скосил глаза в сторону прохода и чуть было не поперхнулся.

Богинь было две.

Одна в красном кружевном белье со связанными руками. Другая – в его камуфляже и с его лазерганом в руках.

Он прислушался к разговору, но ничего не разобрал. Тоннель превращал слова в гулкое месиво.

Вскоре богини скрылись в темноте прохода.

Робски достал рацию, поднес к уху и замер с пальцем на кнопке.

Что он сейчас скажет? «Господин лейтенант. Я идиот. Хотел трахнуть цель, но цель трахнула меня. Объект воспользовался проходом и потерян.» Потом гауптвахта, следствие и трибунал. Лет десять минимум. А то и расстрел, учитывая, что из-за этих сук все круги на уши поставили.

Робски с ненавистью вгляделся в черноту прохода, где исчезли богини.

Нельзя сдаваться. Его единственный шанс – догнать девок и притащить обратно. Избить, оттрахать и бросить к ногам Хозяев. Обеих.

Рассказ 23. Доча, доча и бандиты

Железный круг был не железным, а скорее ржавым, жестяным, фанерным и вонючим.

Узкие грязные улочки петляли, пересекались, раздваивались и запутывались, как лабиринт. По обеим сторонам тянулись гнилые трущобы, кое-как собранные из мятых листов жести, бракованных стройматериалов и мусора. Ядовитый желтый дым стелился под ногами, иногда поднимался вверх и забивал вонью ноздри.

Одетые в лохмотья местные жители, завидев пришлых девок, лениво уступали им дорогу и долго провожали безучастными взглядами. Через какое-то время Эликс вдруг поняла, что аборигены больше пялятся не на чистенькую Алису в красном кружевном белье, а на нее саму. Точнее, на ее бесформенный черный камуфляж.

Алиса сияла среди местной грязи, словно бриллиант в помойке. Она вышагивала впереди, словно на подиуме, гордо подняв голову и вызывающе покачивая бедрами. Эликс то и дело дергала за веревку, чтобы показать, кто здесь главный. И боролась с желанием толкнуть пленницу в ближайшую лужу, чтоб не слишком выделялась.

Иногда среди местных попадались крепкие парни в черном с торчащими за спиной битами. Они бродили в одиночку, расталкивая с дороги нищих. Один из них, пропустив девчонок, достал древний телефон и что-то коротко доложил, не спуская глаз с Эликс.

– Так. Кажется, нам пора прятаться, – сказала Алиса и резко свернула с дороги в узкую щель между двумя развалюхами.

– Эй! Куда⁈ – прошипела Эликс едва не выпустив веревку.

– Хочешь жить – просто беги.

Они помчались по задворкам, перепрыгивая через кучи мусора. На развилках Алиса сворачивала не задумываясь, словно знала здесь все, как свои пять пальцев.

Свернув в заваленный коробками тупик, они остановились.

– Кто это был? – спросила Эликс, пытаясь отдышаться.

– Смотровой от местной банды. Нас увидел, пахану доложил. Скоро там от кодлы будет не протолкнуться.

– Это большая проблема?

– Ну… – Алиса смерила ее взглядом. – Ладно. Не хотела тебе говорить, но, видать, придется. Ты совсем тупая в Железный круг в солдафонском камуфле припереться? Тебе Марск не говорил, что для каждого круга своя одёжка? Здесь твое камуфло, как красная тряпка для быка. Лучше в кружевных трусах, как у меня. Или совсем без трусов. Скажи спасибо, что смотровые тут ничего не решают. Попался бы нам по дороге кто повыше, враз бы тебе глотку перерезал. Без разговоров.

– Тебе-то что? – хмыкнула Эликс.

– Ничего. Я и хотела тебя до ближайшего пахана довести. Но потом подумала, что и мне могут кишки выпустить. За компанию. Больно уж тут райончик стремный. Даже по меркам Железного круга. Короче, надо переодеться. Поэтому мы здесь.

– Где?

– Глаза разуй. Вывеску не видишь?

Над ближайшей дверью висел кусок замызганного картона с криво нарисованной женской фигурой без ног, рук и головы.

– Местная шмоточная. Что-то вроде магазина бабьей одежды. Единственного на всю округу. Сейчас он не работает, так что нам никто не помешает.

Алиса взбежала по крыльцу к двери и приложила ладонь к массивному замку.

Ладонь осветилась изнутри призрачным зеленым светом. Замок щелкнул и отвалился. У Эликс глаз на лоб полезли.

– Ты что с замком сделала?

– Ничего особенного. Имплант универсальной отмычки. Подарок Марска на шестнадцатилетие. Заходи.

Внутри царила полутьма. Пахло старым тряпьем.

Широкое низкое помещение было заставлено длинными столами, на которых кучами лежали разноцветные тряпки.

Эликс прошла вдоль столов, брезгливо разглядывая одежду.

– Тут только стринги.

– Не только. Еще чулки, бикини, короткие юбки.

– Больше похоже на амуницию из секс-шопа, – сказала Эликс, держа двумя пальцами прозрачную распашонку.

– Это она и есть. В Железном круге мало женщин, и почти все они проститутки. Любая закрытая женская одежда здесь под запретом. А самая популярная одежда – это отсутствие любой одежды. Если доберемся до центра, увидишь. Там все бабы голые.

– Гребаные извращенцы.

– Если ты еще не поняла, Город Цепей – это мужланский рай. У нас здесь прав меньше чем у резиновых кукол. Чич хотел построить антипод феминизма. У него получилось.

– Я бы на твоем месте отсюда давно сбежала.

– Как? Отсюда не сбежишь. К тому же тут есть свои плюсы. Ты просто не представляешь, какой это кайф, ничего не делать и ни за что не отвечать. Даже быть чьей-то собственностью. Есть в этом исконное бабье удовольствие. Когда с тобой что хотят, то и делают.

Эликс презрительно глянула на Алису.

– Интересно, что Марск с тобой сделает, когда ты малость повзрослеешь. Бомжам подарит или сразу на свалку выкинет?

Алиса насупилась.

– Не твоего ума дело.

Она прошла вдоль стены, открывая двери в соседние помещения. Зашла в одно из них и вскоре вернулась, неся охапку тряпья.

– Вот. Это нам больше всего подойдет.

Она свалила всё на стол. Тряпки лязгнули.

Эликс взяла ближайшую. Это были короткие кожаные шорты с массой карманчиков, ременная сбруя и лиф с металлическими вставками.

– Бронелифчик? – хмыкнула она. – Серьезно?

Алиса пожала плечами.

– Старая мужланская традиция. Еще со времен бумажных плакатов и обложек для онанистов.

– Я это не надену.

– Наденешь. Если жить хочешь. Это униформа Ордена Телохранительниц. Такие местные амазонки. Мафиозные боссы нанимают их, чтобы понтоваться перед друганами. Потом правда, все равно в койку тащат. Так что орден в основном бутафорский. Но прав у них побольше, чем у простых шлюх. Например, могут холодное оружие носить. И насиловать их может только верхушка трех крупнейших банд. Остальным запрещено.

– О! Какое замечательное право. Озвучь названия этих трех банд. Чтобы я, встретив их члена, не тратила время на сопротивление, а сразу сняла трусы и в позу встала.

– Ничего смешного. Их боссы могут отыметь тебя прилюдно на улице, если захотят. Правда, по улицам они почти не ходят. Так что, можешь расслабиться. Телохранительниц насилуют редко. Больше трахают по взаимной договоренности. А три крупнейшие банды Железного круга – это Восточный Синдикат, Бибирёво и Лос Танкос. Обходи их стороной, если встретишь. Их рядовые быки насиловать тебя права не имеют. Но могут запихнуть в машину и доставить боссу.