Текст книги "Тайна мертвой планеты (СИ)"

Автор книги: Сергей Че

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Они миновали ярко освещенный дворец, откуда доносилась слащавая музыка и слышались истошные женские крики.

– Гильдия мясников гуляет, – скривилась Ксива. – Они оплатили сутки аренды и жизни десятерых девок. Судя по голосу, осталась только одна.

– Кажется, мне кто-то втирал про бабье царство, – сказала Эликс. – И про кастрацию херомразов.

– Я рассказала тебе про будущее. Вот получу за тебя бабки и устрою революцию. Всех садистов повесим, а остальных кастрируем.

– А олигархи?

– Что олигархи? Они пол сменят.

Они снова спустились по лестнице, на этот раз широкой, увитой плющом и заставленной непотребными скульптурами.

– Ты ведешь меня не в ту сторону, – сказала Эликс. – Чич со своим полумиллионом и Алмазный круг наверху. А мы идем вниз.

Ксива хмыкнула.

– А кто тебе сказал, что я веду тебя к Чичу? Кое-кто готов заплатить за тебя целый миллион.

– Кто?

– С удовольствием бы тебе сказала. Да сама не знаю. Целый год пашу на этого херомраза, но самого ни разу не видела. Скрывается. Зато денег у него, как у дурака фантиков.

Под лестницей располагалась небольшая площадь, окруженная густыми зарослями.

– Проклятье, – Ксива остановилась. – Все-таки выследили.

Из кустов один за другим выбрались люди в черной полицейской форме и наставили стволы лазерганов.

Один из них, сгорбленный и скособоченный, будто инвалид, поднял голову.

– Ну вот мы снова и встретились, тварь, – прохрипел он, топорща клочковатую бороду. – Сейчас за всё ответишь.

– А, – рассмеялась Эликс. – Господин лейтенант. Какими судьбами? Как чувствует себя ваш малыш? Хирурги сумели его вправить? Или пришлось специалистов с микроскопами вызывать?

– Су-ука! – взревел тот и бросился на нее разъяренным кабаном.

Но наткнулся на вытянутую руку Ксивы и кубарем полетел обратно.

В следующее мгновение Ксива выхватила из складок хламиды маленькую пробирку и шмякнула ее о плиты.

Пробирка разлетелась на мелкие осколки.

Площадь заволокло синим дымом.

Все полицейские повалились на землю.

– Полезное изобретение, – сказала Ксива. – Вырубает только мужланов. Но увы, у твоего черного сопровождающего она была в единственном экземпляре. Поэтому бегом отсюда, пока другие не нагрянули.

Она дернула цепь и потащила Эликс к выходу.

Поворот. Еще поворот. Мимо павильонов и домиков. Сквозь стайки полуголых девок и обнимающих их мужланов. Огибая стоящие на поворотах статуи мускулистых херомразов, которые драли задастых баб в самых замысловатых позициях.

После очередного поворота они вылетели в пустынный проулок, и Эликс наконец поймала нужный момент.

Она накинула цепь на опущенную голову очередной стоящей раком мраморной бабы и натянула, упершись ногами в постамент.

Цепь рванулась, сдирая кожу на ладонях.

Ксива хрюкнула и повалилась на спину.

Мраморная композиция скрипнула, пошла трещинами и развалилась на части. Нижняя часть бабы осталась в лапах мужлана, а торс с арбузными грудями рухнул на Ксиву.

– Мать твою, – прошипела Эликс и бросилась к лежащей без сознания Ксиве. Убивать она ее точно не хотела.

Проверила слабый пульс, обшарила карманы, достала ключ от ошейника.

И застыла, увидев на ее запястье ту же замысловатую татуировку, что была у давешнего черного человека.

– Так вы на одного и того же богатея работаете, – прошептала она, разглядывая вписанный в круг узорчатый треугольник с закрытым глазом.

Она уже собиралась связать Ксиве руки и растолкать, чтобы задать парочку вопросов, когда сверху на нее упала чья-то черная тень.

– Какое изобретательное мясо, – глухо сказал возвышающийся над ней шипастый маньяк. – Ближайшее время мне не будет скучно.

– Поделишься? – так же глухо спросил один из трех стоящих за его спиной. В прорезях масок тускло блестели мертвые глаза.

– Конечно. Если что-нибудь останется.

Эликс только беспомощно пискнула, когда они вцепились в ее руки и ноги.

* * *

Черный человек опустил бинокль и потер шею. Рана, оставшаяся от стрелы сильно саднила.

Он тронул точку на виске, включая микрофон.

– У нас проблема.

После долгой паузы послышался едва различимый голос:

– Говори.

– Ксива не справилась с заданием. Ключ в руках Мардера, – после паузы черный добавил: – Это глава гильдии маньяков.

– Мать твою, Исмаил! Я знаю кто такой Мардер. Сколько у нас времени?

– Трудно сказать. Зависит от его планов. Никто не знает, что ему может прийти в голову. Он может оттащить ее в ближайший павильон и заняться немедленно. А может захотеть растянуть удовольствие и забрать в свое логово в Медном круге. Тогда у нас есть шанс. Вероятнее, второе. Он недавно одну уже оприходовал. Вряд ли будет кромсать следующую без перерыва. Хотя с ним трое подручных. Они могут повлиять. – Черный человек снова поднес бинокль к глазам. – Поправка, босс. Кажется, они ее собираются потрошить прямо сейчас. И прямо на площади.

Рассказ 20. Доча и утопия

Издалека ворота Медного круга казались пылающим гигантским костром. Но это была всего-навсего сверкающая на солнце медь. Ворота состояли из планок, шестеренок и прочих мелких деталей, которые беспрестанно вращались и двигались, из-за чего казалось, что ворота шевелятся.

Эликс свисала с мясницких распорок, на которых обычно висят в холодильниках свиные туши. Распорки были установлены на медленно ползущую роботизированную платформу. Рядом с Эликс висели два обескровленных тела, насаженных за ребра на крюки. Это были те девчонки, над которыми маньяки издевались в павильоне. Обе были выпотрошены, с перерезанными глотками и частично содранной кожей.

Мардер и трое подручных брели сбоку от платформы и время от времени натягивали цепи, чтобы тела не сильно раскачивались. В таких случаях Эликс, замотанная липкой лентой по рукам и ногам, начинала дергаться всем телом, греметь цепями и изводить маньяков разговорами.

– Эй, маньячилы! А вы в курсе, что от пожирания человечины возникают неизлечимые заболевания? Скольких вы уже сожрали? Наверняка гниете заживо.

Маньяки продолжали молча брести рядом, не обращая внимание.

– У вас уже мозги набекрень, – продолжала Эликс. – Шизофрения, олигофрения и прочая гомеопатия. То бишь патология. И целая толпа глистов по кишкам ползает. Скоро сдохнете.

– Какое говорливое мясо, – не выдержал Мардер.

– Я говорил, надо было еще на площади ей кровь спустить, – сказал один из подручных. – И потроха вытащить. Висела бы сейчас спокойно, как эти две.

– Еще не поздно, – добавил второй. – Давайте остановимся и утихомирим.

Эликс затихла, поняв, что переборщила.

– Нет, – мотнул головой Мардер. – просто заткните ей рот.

Двое подручных нехотя залезли на платформу и быстро обмотали липкой лентой всю голову, оставив свободными только глаза.

Ворота приближались. Когда до них оставалась дюжина шагов, в стене открылась неприметная дверь и наружу лениво выбрались двое полисменов.

Эликс, увидев их, замычала и задергалась.

– Опять живую через границу тащишь, – сказал один из полисменов, подходя ближе. – Сколько раз тебе говорить? Даже тушами твоих девок оформлять проблематично. А ты живьем. Рубил бы на части, проводили бы как свинину. Вопросов бы не было.

– А конские штрафы за грязь в парковой зоне ты будешь платить? – встрял один из подручных.

Полисмен только махнул рукой.

– Ладно. Документы на отгрузку, накладные и разрешение на забой, будьте любезны.

Мардер молча протянул несколько бумаг.

Полисмен быстро глянул и повертел их в руках.

– Та-ак. Разрешение дано на забой двух самок вида хомо сапиенс. Тогда почему я вижу на платформе не двух, а трех? У меня в глазах двоится?

– Сам же говоришь, живая, – снова встрял подручный. – Можем вывезти двух забитых самок. А сколько живых не написано.

– Если не написано, значит ни одной.

– Если не написано, надо дописать, – сказал Мардер и протянул цилиндрик дата-базы. – Здесь десять тысяч. Хватит за одну особь.

Эликс снова замычала и задергалась.

– Какая-то она у вас нервная, – сказал полисмен, пряча цилиндрик в карман.

– Скоро успокоится.

Второй полисмен все это время разглядывал Эликс, обходя платформу то с одной, то с другой стороны. Потом подошел к напарнику и показал планшет.

– Майор. Гляньте. Ориентировка. Сегодня утром пришла. Какая-то сбежавшая сверху баба. Лица не видно, но фигура один в один.

Майор нахмурился. Посмотрел на фото в планшете. Потом на Эликс. Снова на фото.

– Мардер. Снимите с ее лица ленту.

Мардер достал из кармана еще один цилиндрик.

– Пятьдесят тысяч.

– Нет. Тут дело серьезное. На ориентировке подпись Чича. Вдруг вы его дочку похитили и собираетесь ее на антрекоты пустить. Меня за ваши цилиндрики в Железный круг сошлют. Снимайте ленту немедленно. Если эта баба из ориентировки, оставляете ее здесь, а сами валите. Не задерживаю. Скажу, что сама пришла.

Мардер расплылся в жуткой улыбке.

– Конечно, – прошелестел он, шагнул к майору и одним рывком свернул ему шею.

В то же мгновение двое подручных вонзили ножи в спину второго полисмена.

– Свалите трупы в канаву, засыпьте валежником. И догоняйте, – распорядился Мардер.

Платформа с висящими на крюках телами снова поползла к воротам.

* * *

Шум, гам, лязг. Гудение и тарахтенье.

Дым, гарь, копоть. Грязно-желтый смог, скрывающие обшарпанные дома и корпуса заводов.

Сразу было видно, что Медный круг – одна большая мастерская.

Толпы работяг в серых комбезах сновали по улицам, что-то грузили, чинили и перетаскивали.

Эликс наконец перегрызла и выплюнула кусок липкой ленты.

– Эй, людоедики! А что ж вы полицейские тушки с собой не захватили? Брезгуете мужланов жрать? Бабы вкуснее?

– Да заткните ей рот чем-нибудь более серьезным! – взбеленился Мардер. – Достала!

Двое подручных снова залезли на платформу.

– Слышь, подруга, – шепнул один. – Ты реально подзадрала людоедской темой. Уже блевать тянет. Мы не людоеды. Я кроме куриных грудок никакого мяса не ем. А Мардер вообще вегетарианец.

– Точнее даже веган, – добавил другой. – Один шпинат трескает.

– В смысле? – недоуменно спросила Эликс. – Тогда зачем…

– Ты с какой луны свалилась, раз об устройстве города ничего не знаешь? Каннибализм – часть благотворительной программы.

– Чего⁈

– Тушки преступников и списанных на забой цветочных баб отправляют в Железный круг, в сеть бесплатных столовых. И скармливают бомжам.

– Так люди, попавшие в трудную ситуацию, хоть какое-то мясо получают. Иначе бы сидели на воде и псевдорисе.

– И хватит обзывать нас маньяками.

– А вы что, не маньяки? – мозги у Эликс начинали кипеть.

– Маньяки. Но это же просто работа. Временная. Ее по распределению после колледжа получают. Или как наказание за незначительное правонарушение, если денег на штраф нету. Обычно на год.

– Редко, когда больше. Из всей гильдии только Мардер пятый год чалится. Но у него и статья серьезнее. Совращение малолетних лицом, не имеющим на это права. Он был директором в детском доме. Завел себе гарем из мокрощелок от двенадцати до четырнадцати. Сам использовал. На сторону продавал. Будь он алмазником или из верхушки основных гильдий, слова бы никто не вякнул. Им это можно. Но он простой медный. Поэтому загремел по полной.

– Зато сразу на руководящую должность.

Эликс хватала ртом воздух, пытаясь как-то разместить в голове новую информацию.

– Ладно, господа вегетарианцы. Мне-то какая разница, кто меня сожрет, вы или бомжи?

Прислужники переглянулись.

– Короче, кончай базарить, – сказал один и затолкал ей в рот скомканную тряпку.

По сторонам всё тянулись унылые бетонные заборы, за которыми лязгало и грохотало различное производство.

– Тут конечно шумно и с экологией траблы, – сказал прислужник, ставший вдруг словоохотливым, – зато аренда доступная и жратва дешевая. А в финансовом центре чисто и тихо, но без штанов останешься.

Впереди показалась развилка. Правая дорога уходила вглубь складов и заводов. Левая вела к жилым районам из одинаковых облезлых девятиэтажек.

– Направо, – скомандовал Мардер, и платформа натужно загудела, поворачивая.

– Шеф, – осторожно влез прислужник. – Разве мы не на базу? Она же слева. Или…

– Или, – отрезал Мардер.

Вскоре впереди показался темный низкий тоннель, похожий на въезд в подземную парковку.

– Ждите здесь, – приказал Мардер, не останавливаясь.

Платформа скатилась в темноту, оставив прислужников у въезда.

Мардер шел сбоку, включив фонарь.

Тоннель быстро кончился бетонной стеной с массивными стальными воротами. Луч фонаря скользнул по старому барельефу над воротами.

Вписанный в круг узорчатый треугольник с закрытым глазом.

Эликс даже замычала от удивления.

Мардер забрался на платформу, достал нож, перерезал веревки и грубо стащил Эликс вниз. Распластал на плитах и наклонился, явно намереваясь перерезать ей горло.

Эликс остервенело задергалась и замычала. Мотнула головой, выплюнув скомканную тряпку.

– Стой! Не убивай! – прошептала она, лихорадочно соображая, как потянуть время. – Так значит вы все на одного и того же богатея работали? Зачем я ему дохлая? Кто он?

Мардер молча смотрел на нее мертвыми глазами.

– И вообще. Чисто из любопытства. Я всё понимаю. Гильдия убийц. Типа санитары леса. Наверно, и гильдия воров есть. Но зачем городу гильдия маньяков?

Мардер недоуменно отстранился.

– Подожди, – раздалось вдруг из темноты. – Я ей сам расскажу.

Эликс решила, что у нее слуховые галлюцинации, и повернула голову. Голос был очень знакомым.

В темноте у ворот едва виднелся силуэт высокого сутулого человека.

– Спасибо за работу. Деньги переведут на твой счет в течение получаса. Миллион. Как договаривались. Можешь быть свободен.

Мардер кивнул.

Платформа с двумя подвешенными телами двинулась обратно по тоннелю и вскоре исчезла в темноте. Мардер пропал следом.

Человек в темноте подождал, пока стихнут шаги и щелкнул выключателем.

Вспыхнул свет.

Не верящая своим ушам Эликс, теперь не верила глазам.

Профессор вздохнул, снял и протер очки.

– Далеко же ты забралась, доча.

– Папа⁈

* * *

– Стоп! Не подходи! Чем докажешь, что ты действительно мой отец, а не чудище, которое из черной дыры выползло? Я тут недавно одного дядей Рудиком считала, пока у него щупальца не выросли.

Профессор задумчиво почесал длинный подбородок.

– Э-э… наверное, каким-нибудь фактом, о котором чудище точно не знает. Например, о том, что ты подставила нашего дядю Рудика, отдав его помощнику порно видеозапись со своим участием.

– Не катит. Чудище сейчас работает на этого помощника.

– Тогда другое. Перед вылетом ты неделю ходила по квартире голой, пытаясь сподвигнуть меня на инцест. И даже как-то забралась ко мне в спальную капсулу.

– Этого я не помню!

– Зато я помню. Ну как, достаточное доказательство?

– Ладно. Сойдет. Здравствуй, папа.

– Здравствуй, А… дочка.

Ворота бесшумно разъехались в стороны, открыв залитый мягким светом земной жилой комплекс для дальних колоний.

У Эликс даже слезы навернулись, когда она увидела родные зализанные формы мебелей и полупрозрачные перегородки вместо стен. Просто открылись волшебные ворота, и она оказалась дома. Или в сказке. Нарнии там. Неверленде. Или на зеленых холмах из «Лорда-мертвеца, победителя Мордовии».

Эликс шла за отцом по коридору, разглядывая знакомые черепа инопланетных животных на полках и африканские маски на стенах.

– А тут твоя комната. Я постарался скопировать ее полностью, до всех… э-э, мелочей.

Двери открылись, и Эликс чуть не рухнула в обморок.

Это была ее комната. Ее розовая кровать в кружевах и рюшечках, в которой почти еженедельно бывали разные гости. Ее многочисленные плюшевые игрушки от мохнатой Барби с палец размером, и до голубого слона объемом и ростом с половину шкафа. Иногда перед встречей с гостями Эликс заплетала в волосы бантики, натягивала белые гольфики, расставляла игрушки на полках, и они таращили глаза-пуговицы, наблюдая за происходящим на кровати. Ей нравилось представлять себя мелкой, наивной школьницей, которую берут без спросу злые дяди. Дядям такая ролевая игра тоже нравилась.

Короче, папаша постарался на славу, скопировав даже привинченный к стене загнутый вверх фаллоимитатор, с которым она расслаблялась после неудачных свиданий. И даже коллекция разноразмерных самотыков была на месте.

– Круть. Ты кул, чувак.

Эликс рухнула на кровать.

– Я старался, доча.

– Но как ты здесь очутился? И где твой корабль?

Профессор отмахнулся.

– Потом объясню. Сейчас важнее понять, что делать дальше. Ты спрашивала, зачем городу гильдия маньяков. Думаю, тебе полезно будет узнать об этом месте более подробно. Слушай.

* * *

Галактион Марск, сколько себя помнил, всегда мечтал построить идеальное общество. Воссоздать в реальности утопические выдумки древних философов и посмотреть, через сколько лет их население начнет рвать друг другу глотки. На эти эксперименты Марск положил половину жизни и треть наследственного состояния. Сам мотался по галактике, подбирая планеты и нанимая персонал. Сам выстраивал структуры своих утопий и сам следил за соответствием описанию. И сам руководил эвакуацией выживших, когда все накрывалось медным тазом.

Меньше всего продержалось Государство Платона. Уже через два года его уничтожили восставшие рабы во главе с одним из стражей-аристократов, ребенка которого сбросили со скалы только потому что его родила пятнадцатилетняя наложница. По законам женщины имели право рожать с 20 до 40 лет. Детей, рожденных раньше или позже, убивали.

Немногим больше продержался Город Солнца, который пошел вразнос после того как оказалось, что частной собственности нет только для простонародья. А верхушка набивала закрома едой, сундуки – золотом и растаскивала по гаремам самых красивых баб, хотя по закону они были общими. Озверевший народ взял штурмом главный храм, развесил по стенам теократов и пустил по кругу все гаремы.

Следующей была Утопия, созданная по лекалам Томаса Мора. Сперва она производила впечатление устойчивого общества, но сломалась на внешней политике. Сами утопийцы не любили воевать, но считали, что если у соседей есть то, чего нет у них, справедливо будет это что-то отобрать. На планете Утопии не было запасов аридия. Зато они были у колонианцев в соседней планетной системе. Утопия наняла один из Свободных флотов негуманоидных кан-ши и оккупировала месторождения. Через несколько дней небо над Утопией стало черным от колонианских кораблей. Они разнесли ее в пыль термоядерной бомбардировкой. Никто не выжил.

Затем была Икария, Крепость Христа, Астрал, Базилиада. Все они держались несколько лет, после чего погибали в разной степени мучениях. Человеческая жадность, стремление к власти и привычка считать остальных безмозглой толпой убивало любую утопию.

Кроме одной.

Земной союз существовал уже вторую сотню лет и помирать не собирался. Общество равных, у которых брали по возможностям, а давали по потребностям. Без аристократов, богатеев, денег и тех будоражащих перспектив, когда бабки есть у тебя и нет у других.

Это было невозможное общество. Всегда существовало пара-тройка процентов людей, которые жаждали подняться над толпой, ощутить власть над быдлом, втоптать остальных в грязь, безнаказанно убивать их детей и насиловать их женщин. Все попытки построить общество равных заканчивались тем, что эти два процента пролезали наверх, выжирали утопию изнутри, после чего присваивали власть и собственность, и дальше всё шло своим чередом.

Создавалось впечатление, что в Земном союзе этих двух процентов как раз и не было. Словно их сбрасывали со скалы во младенчестве. Или облучали чем-то все население, подавляя желание выделиться и стремление к иерархии.

Но если никто не стремится возвыситься, все равны и всем довольны… Значит, нет смысла идти вперед. Нет стимулов к развитию, к прогрессу.

Болото.

Все эксперименты Марска были попытками найти альтернативу Земному союзу. И они все провалились.

Оставалась единственная утопия, найденная им в недрах давно заброшенного цифрового кладбища под названием «интернет». Триллионы страниц и файлов, в которых уже двести лет никто не заглядывал.

Это было короткое описание, всего несколько абзацев. То ли пересказ из пропавшей книги, то ли выдумка безвестного «блогера».

Город без названия, разделенный на три концентрических круга. Внешний круг принадлежит отбросам, маньякам и бандитам. Здесь правит сила, ненависть и подлость. Средний круг – мир обычных людей. Дом, работа, семья, дети. Вечерами сериалы. По воскресеньям шашлыки или походы в зоопарк. Центральный круг – мир творческой и научной элиты. Царство высокой нравственности и бесконечного развития.

– Любопытный вариант, не находишь? – спросил Марск у Чича, к которому пришлось обратиться потому что финансирования не хватало. – Тут с одной стороны и справедливость в наличии, и для тех, кто мечтает по разному выделиться, места навалом. Хочешь – изобретай. Хочешь – убивай. Или караваны грабь.

– Угу, – хмыкнул Чич, закручивая усы. – Только поправок много.

Он вычеркнул на распечатке «творческую и научную».

– Центральный круг должен быть миром просто элиты. Потому что творческая и научная это оксюморон. Скоморохи, писаки, музыкантишки, певички ртом и безумная профессура не могут быть элитой. Они обслуга. Персонал. Чуть более высокооплачиваемый, но по сути такие же рабы. Им дают задания, они его выполняют. Но главное тут не хватает четвертого круга. Где послушные работники будут получать награду. Этакий малодостижимый Эдем, о котором большинство может только мечтать. Валгалла. Исламский рай с гуриями. Где нужные нам люди смогут позволить себе все что угодно. Не опасаясь заточки в спину. И еще необходимо жесткое право наследования. Чтобы сын раба мог стать только рабом. А сын олигарха – только олигархом.

– Это еще зачем? А как же социальные лифты?

– В жопу лифты. Или ты хочешь, чтобы твоего тупого сынка сковырнул какой-нибудь прощелыга?

Сын Марска был безмозглым мажором, прожигателем жизни, наркоманом и педерастом. Один бы он точно не выжил. Пустил бы состояние по ветру и сдох в канаве.

– Кстати, – Чич поднял палец. – А ты знаешь какое самое устойчивое общественное устройство было на Земле? Кастовая система в Индии. Четыре тысячи лет держалась, пока ее нынешние коммуняки не ликвидировали. Ни один другой строй не может таким долгожительством похвастаться. А все почему. Наследственность. Хорошие гены. Если будем строить эту твою утопию, обязательно касты введем. Постепенно, чтоб быдло не возмущалось. Касты и гильдии. Касты типа наследственность. А гильдии типа по профессиям или чем они там будут заниматься. Гильдии поваров, гильдии воров. Гильдии филателистов. Гильдия маньяков.

– Маньяков? Это еще зачем?

– Затем что права человека превыше всего. И если человек хочет насиловать и убивать девок или жрать на завтрак жаренных младенцев, мы должны обеспечить ему такую возможность. Это и будет настоящая утопия. Наша, либертарианская. Государство ничто, личность всё.

– А права девок и младенцев?

– А тут уже вступают законы природы. Кто сильнее, тот и прав. Пусть девка найдет камень и вышибет нашему маньяку мозги. Ну что? – Чич поднял голову. – Подписываемся и начинаем строить?

Марск задумчиво почесал переносицу и кивнул.

Рассказ 21. Доча и папаша

– Я одного не поняла. Как эти трое толстосумов сюда попали? Да еще и толпу народа с собой привезли. Сколько здесь? Миллион? Два?

– Пятьсот тысяч. Из них почти половина – отбросы из Железного круга. Чич вербовал их по всем клоакам галактики. Брал самых отмороженных. А как они сюда попали, проще показать.

Профессор пыхнул трубкой и щелкнул кнопкой на пульте.

Одна из пустых стен осветилась, показав круглую площадь с цилиндром посередине, похожим на обрубок колонны. Площадь была заполнена народом. Большинство было в рабочих комбезах с рюкзаками и баулами за плечами. Народ быстро покидал площадь, растекаясь по ближайшим улицам. Вокруг цилиндра возникали сиреневые кольца порталов, откуда появлялись новые люди.

– Что это?

– Марск называет это машиной пространства. Стационарный телепортатор. Но в отличие от наших телепортов, у него нет ограничений по расстоянию. Может одновременно перенести сотню людей и тонны груза на десятки световых лет.

– Я всегда говорила, что Марск чертов гений.

– Марск не причем. Он его только раскопал, пока строил себе схрон на одном из астероидов. Очередное наследие той цивилизации, что миллионы лет назад контролировала галактику. И которой до сих пор даже название не придумали. Предтечи, Строители, Демиурги. Ни одно не прижилось. Лично я предпочитаю называть их Архитектами. Оно им больше подходит. Некоторые здания мы до сих пор строим по их лекалам. Эта планета тоже принадлежала им. Если не приглядываться к мелочам, может показаться, что разбомбили земной город. Настолько дома похожи. Только вот этим руинам миллионы лет.

Профессор прикрыл глаза и выпустил облако дыма.

Экран показывал полустертый барельеф на обрубке колонны. Вполне человеческая семья. Папа, мама, ребенок. Улыбаются. Папа вскидывает ребенка вверх.

– Они были очень похожи на нас. Возможно, мы их потомки. Просто заметно тупее. Архитекты построили сотни тысяч таких телепортов. На всех основных планетах галактики. Сейчас они почти все уничтожены. Когда Марск раскопал свой, то узнал, что целыми остались только пара десятков, энергии хватит на одну линию связи, да и та будет односторонней. Марск просмотрел список доступных планет и увидел, что одна находится в Угольном мешке. Решил, что нашел плацдарм для дальнейшего проникновения в область. Но ошибся. Это планета – ловушка.

– В смысле?

– В прямом. Отсюда нет выхода. В обратную сторону телепорт не работает. А покинуть планету на кораблях мешает защитная система, которая генерирует фантомы в виде кораблей-призраков. Они сбивают всё, что видят, а сами неуязвимы.

– Я думала эти призраки принадлежат олигархам. Они гнали нас прямиком к городу.

– Видимо, был какой-то сбой. Этой системе те же миллионы лет. И она не видит разницы между олигархами, людьми и роботами. Кстати, сначала олигархов здесь было пятеро. Грефа и Рокфеллера система уничтожила, когда они решили полетать на звездолете. С тех пор город никто не покидает.

– А ты?..

– Что «я»? Как узнал, куда ты сунула свой курносый нос, так собрался и прошел через портал вместе с очередной партией переселенцев. Разве я могу бросить тут свою взбалмошную дочурку?

– То есть мы сейчас оба сидим в одной ловушке.

– У нас есть шанс выбраться. Через древние подземелья под Железным кругом. Марск ведь тебя туда послал?

– Только не успел объяснить зачем.

– Все просто. Этот город олигархи построили на руинах научного центра. Он был практически полностью разрушен. Не пострадали только подземные уровни. И там Марск раскопал сведения о какой-то экспериментальной транспортной системе. То ли еще один портал. То ли корабль, который фантомы примут за своего и выпустят с планеты. Проблема в том, что для активации нужен ключ. И этот ключ – ты.

– Ага. Только не я, а мои вытащенные из тела мозги. Знаю. Марск показывал.

– Так думают Чич с Сукерблюмом. Но они ошибаются. Иначе бы давно свалили отсюда. Ты уже десятая претендентка на роль ключа. С подходящими нейронными связями. Предыдущих они убивали, извлекали мозг и встраивали его напрямую в систему. И каждый раз всё заканчивалось неудачей. Другие бы давно уже поняли, в чем дело. Но этим двоим, если что-то втемяшилось в голову… Короче, ключ должен быть живым.

– Тебе-то откуда знать, – подозрительно прищурилась Эликс.

Профессор отвел глаза в сторону.

– Я давно знаком с Марском и понимаю, когда он ошибается, а когда нет. Сейчас он прав.

Эликс внимательно разглядывала его лицо. Она тоже давно знала своего отца. Всю жизнь. И понимала, когда он говорит правду, а когда врет. Профессор не умел врать. Но сейчас старательно пытался это сделать.

* * *

– Гениально, – от избытка чувств Третий капитан даже поджал крайние ноги, балансируя на одной средней. – Но как ты догадался?

– Элементарно, – пожал плечами Второй. – Просто внимательно следил за боем.

На круговом обзорном экране разворачивалась эпичная картина космической битвы. Добрая сотня призрачных звездолетов, то и дело меняя облик, демонстрировали чудеса высшего пилотажа и поливали плотным огнем одно пустое место за другим. Остатки Седьмого автофлота сгрудились на орбите одной из лун и зализывали раны. Фантомы не обращали на них никакого внимания.

– Это кино, – сказал Второй. – Хроника. Нам показывают запись древней битвы. Видимо, она включается всякий раз, когда сенсоры засекают приближение чужих кораблей.

– Кино не стреляет настоящими разрядами, – возразил Первый.

– Это модифицированное кино.

– И что это за оборонительная система, если ее можно обойти, просто отойдя в сторону.

– Ей миллионы лет. Испортилась.

– Или это маневр, завлекающий в ловушку.

– Когда ты успел стать таким пессимистом?

– Не нравится мне здесь, – Первый хмуро разглядывал красно-черный диск планеты, что медленно вращался под их ногами. – Чую подвох.

Мягкий звон со стороны инженерного пульта возвестил, что последний поврежденный крейсер ремонт закончил. Крабы-монтажники, ползающие по его обшивке уже заползали внутрь.

– Подвох или не подвох, но на полпути останавливаться бессмысленно.

– Никто и не собирается, – буркнул Первый и наклонился к микрофону. – Поехали.

Корабли автофлота один за другим двинулись к планете.

* * *

Гнудь сидел на холодном полу, прислонившись к стене, и безучастно наблюдал, как монстр доедает Одиннадцатого. Сквозь стекло цилиндра и белесый туман отключенного стазиса было плохо видно, но по хрусту костей и треску разрываемых сухожилий можно было догадаться. Все семь шипастых конечностей двигались одновременно, ломали, кромсали, резали костяными лезвиями, насаживали куски на торчащие когти и отправляли в широкую пасть с тремя рядами острых зубов. Похожее на трехметрового паука чудище питалось аккуратно, словно аристократ за столом с филе-о-фиш и стейками из мраморной говядины. В конце трапезы монстр высунул из пасти длинную трубку, пробил череп и с тошнотворным хлюпаньем высосал мозг.

Вот так и меня этот урод кому-нибудь скормит, когда я буду не нужен, – лениво подумал Гнудь о невидимке.

– Впечатляет? – Насмешливый голос невидимки раздался буквально рядом с ухом, так что Гнудь подскочил на месте. – Паук-гурман с Берибеды. Сжирает всё без остатка. Ни костей, ни потрохов не оставляет.

– От монстра ничего другого не ждешь, – пожал плечами Гнудь. – В моей коллекции было несколько фильмов, снятых каннибалами. Они покупали детей у нищих, привозили в свое логово и снимали весь процесс на видео. Без склейки, одним длинным планом. Как разговаривали с ними перед этим, как подвешивали, делали надрезы и спускали кровь. Как потом разделывали, готовили, сервировали, поедали. Джентльмены во фраках, дамы в модных платьях. Канделябры, свечи, гобелены. Тарелки и вилки из серебра и золота. Когда особь одного вида пожирает особь другого – это нормально. А вот когда своего – это впечатляет куда больше.