Текст книги "Тайна мертвой планеты (СИ)"

Автор книги: Сергей Че

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Профессор откинул крышку на стоящем в центре столбике и выдрал с корнем провода.

– Так они ее не остановят, – пояснил он и отжал рычаг блокировки.

Платформа медленно поползла вниз.

Когда зал наводнила галдящая толпа, они были уже далеко.

* * *

Оружие аборигенов оказалось крайне эффективным в условиях полного отказа электронных систем. Ломы, биты, гвоздодёры и увесистые булыжники, которыми они сносили бошки роботам. Вся армия вторжения в одночасье превратилась в скопище истуканов. Группы черепов расползлись по всему городу и разбирали их на запчасти. По пути хватали зазевавшихся цветочных девок, но до этого никому не было дела. К подземельям потянулись целые караваны автовозов, набитых живым и металлическим товаром.

– Ублюдки, – пробормотал Третий капитан, глядя как нетерпеливые черепа потрошат одну из пленниц, судя по темным потекам на бортах, уже не первую. – Я вам говорил, нельзя нахрапом соваться.

Они сидели в клетке, зачем-то покрытой сверху красной тканью. Автовоз, в кузове которого она стояла, медленно тащился вслед за караваном.

Второй капитан оскалился.

– Ничего. Резерв прибудет, здесь камня на камне не останется.

– Чтобы резерв прибыл, его надо вызвать, – сказал Первый. – А как ты его вызовешь? Связи нет.

– Неделя контрольный срок. Если за неделю никак не проявимся…

– Да что толку от резерва? – перебил Третий. – Такие же чугунные болваны. Мы их даже предупредить не сможем, чтобы близко не совались.

– Все это пустая болтовня без ответов на вопросы, – сказал Первый. – Что за оружие против нас использовали? Его радиус действия? И как ему противостоять?

– Много ты узнаешь, сидя в клетке, – проворчал Третий.

Караван прополз через грязные окраины Железного круга и теперь втягивался в черный зев тоннеля, ведущего к подземельям.

Автовоз внезапно отстал, свернул в сторону и остановился рядом с пыхтящим чугунным монстром, из трубы которого валил черный дым. Паровоз стоял на рельсах, а рельсы двумя сверкающими на солнце струнами сворачивали к горе и ныряли под землю.

– Мать твою, – выругался Первый. – Они же тут отсталые как папуасы. До сих пор на дровах ездят. Откуда у них оружие?

Третий дернул его за рукав, заставляя обернуться.

Рядом с клеткой стоял череп.

Черные дыры глазниц пялились на них, не отрываясь. Сухая кожа была темной и потрескавшейся, будто у старой куклы, а не живого существа. Черная хламида до пят была сплошь покрыта золотыми узорами.

– Капитаны, – проговорил череп шелестящим, как песок, голосом. – Буду краток. Нам нужны корабли. Не беспилотники, которые вы нам подарили. А настоящие корабли. Для людей. С системами гравитации и жизнедеятельности. Сделаете так, чтобы они у нас появились, и мы вас отпустим. Откажетесь, и мы вас убьем.

– А ху-ху не хо-хо⁈ – взревел Первый, у которого в памяти вдруг всплыло что-то детское.

– Нет, – спокойно ответил старый череп, – Без ху-ху мы как-нибудь обойдемся. Только корабли. Круизные или пассажирские. Примерно на пять тысяч человек каждый. Девятисот штук хватит.

– Переселяться собрались? – вежливо спросил Второй.

– Да. Здесь как-то неуютно.

– Куда, если не секрет.

– Не секрет. Вам придется потесниться. Нам много не надо. Пары-тройки курортных планет будет достаточно. Их мужское население можете эвакуировать. Женское оставите нам.

– Назовите хотя бы одну причину вам помогать, – сказал Второй.

– Клетка. Мучительная смерть. Не хватает?

– Чтобы выпустить в галактику пару миллионов упырей? Увы, нет.

Череп оскалился.

– Ах да. Вы же знаменитые три капитана. Герои галактики. Отважные первопроходцы. Победители пиратов и всё такое. Простыми словами вас не убедишь.

Он повернулся к паровозу и поднял руку.

Рядом загудел и развернулся подъемный кран. Клетка дернулась, поднялась вверх и переместилась на платформу за паровозом.

– Придется убеждать по-другому, – сказал череп, легко запрыгивая следом.

Паровоз содрогнулся, выпустил облако пара, тронулся, стуча колесами, и быстро набрал скорость.

Рассказ 29. Дочи в норах

Платформа то ползла как черепаха, то ускорялась до свободного падения, и тогда приходилось цепляться за все, что попадалось под руку.

Подземные уровни проплывали мимо один за другим. Почти все они были разрушены. Там царила тьма и громоздились руины. В черных дырах оконных проемов иногда плясали отблески костров. Да перебегали от развалины к развалине одинокие черепа.

Только на пятом уровне гремело какое-то производство, бухали прессы, гудели станки, медленно разворачивались подъемные краны и бродили рабочие в полосатых робах. Ближайшие увидели проплывающую вниз платформу с людьми и оцепенело проводили ее пустыми глазницами.

– Хорошо, что у них связи нет, – сказала Эликс. – Иначе бы нагнали групп захвата.

Профессор не ответил. Он хмурился и кусал губы, о чем-то размышляя.

На седьмом уровне вокруг шахты подъемника было выстроено просторное помещение, украшенное знаменами и транспарантами. Со стен строго смотрели портреты высокопоставленных черепов. Помещение было забито аборигенами. Они стояли ровными шеренгами, как на параде и слушали стоящего на трибуне черепа в черной хламиде с золотыми узорами. Тот вещал, размахивая руками. Увидев платформу, он замолчал и помахал костлявой ладонью. Остальные даже не повернулись.

– Кто это? – шепотом сросила Эликс.

– Понятия не имею, – буркнул профессор. – Судя по накидке, кто-то из Центрального Комитета.

– Странная реакция.

– Нормальная. Он принял меня за поставщика деликатесов. Или…

Профессор замолчал.

– Что «или»? – вклинилась Алиса. – Есть что-то хуже того, что меня нарежут деликатесными ломтями?

– Не бери в голову, дорогая. Просто делай, что я скажу. И прекращай реветь.

Перед десятым уровнем профессор вдруг дернул рычаг тормоза, и платформа, заскрежетав, остановилась.

Их окружала старая глухая бетонная стена, кое-где осыпавшаяся, кое-где заляпанная пятнами более свежего раствора.

– Нас наверняка встречают, – сказал профессор. – Поэтому идем в обход.

Он подошел к краю платформы и, держась за столб ограждения, дотянулся до стены. Бетон пошел рябью и расползся в разные стороны, открыв узкий лаз.

– Вся планета изрыта замаскированными норами, – пояснил профессор. – Некоторые из них использовались как коммуникации. А некоторые так и остались жильем для местного зверья.

– Я слышала, что здесь нет зверья, кроме тараканов, – сказала Эликс.

– Правильно слышала, – кивнул профессор, помогая Алисе подняться.

До Эликс дошло не сразу. Она глянула на дыру и представила размеры местных тараканов.

– Погоди. Ты хочешь сказать, что эти норы…

– Не бойтесь. Это древняя, давно покинутая нора. Я ею уже пользовался.

Он легко перемахнул полуметровый зазор между платформой и стеной и скрылся в черной дыре. Потом выглянул обратно.

– Чего стоите? Скоро до аборигенов дойдет, где мы свернули.

* * *

Норы ветвились и петляли, заворачиваясь то в одну сторону, то в другую. На их неровных стенках виднелись длинные глубокие борозды, и Эликс старалась не думать о размерах и твердости жвал, которые их оставили.

Она тащила за собой упирающуюся Алису и старалась не отставать от профессора. Тот постоянно останавливался у каждого поворота и ждал их, сверкая очками.

– Ты даже не знаешь, куда он нас тащит! – шептала Алиса, вытаращив бирюзовые глаза от страха.

– Не знаю.

– Может, тараканам на корм?

– Может.

– Или черепам на съедение!

– Для этого не надо было останавливать подъемник, не доехав, и соваться в нору. Нас и так ждали.

– Это он так сказал. Откуда ты знаешь, что он не врет?

– Ниоткуда.

Алиса вырвала руку из ее пальцев и плюхнулась на пол.

– Никуда не пойду, пока он все не расскажет!

Она надула пухлые губки, прижала коленки к груди и обхватила их руками.

– В чем дело, девочки? – профессор подошел ближе.

– Бунт, – коротко сказала Эликс.

Профессор подал Алисе руку.

– Вставай. Нельзя останавливаться. Скоро они перекроют все выходы, и тогда будем до скончания времен по норам бегать.

– Нет! Не встану! Может ты с ними заодно⁈ Может ты сам людоед⁈ Я никогда не видела, как ты завтракаешь! Может ты по утрам копченые женские окорока наворачиваешь⁈

– Не видела, потому что мы с тобой почти не жили вместе, – терпеливо сказал профессор. – Вон, она видела. – Он кивнул на Эликс. – Никаких окороков. Банальная освсянка и яичница.

– Не верю! Никому не верю! Ааааа!!!

Алиса повалилась на бок и застучала кулачками по коленкам.

– Успокой ее, – профессор повернулся к Эликс.

– Как?

– Ты знаешь.

– Прости, папочка. Но у меня не встанет.

Алиса в истерике каталась по полу и кричала все громче.

– Черт. От ее воплей сюда все аборигены с тараканами сбегутся.

Он поймал ее, заломил руки за спину и зажал ладонью рот. Алиса затихла, хлопая ресницами, и вся изогнулась, как стриптизерша на шесте.

– Видишь, папочка, – усмехнулась Эликс, – она явно предпочитает грубую мужскую силу.

– Черт с вами, – бормотнул профессор и перевалил Алису на живот. – Сама напросилась.

Он рывком поднял ее за бедра, заставив встать на четвереньки.

– Я правильно понял? Ты этого хочешь?

Алиса с готовностью раздвинула ляжки, уткнулась носом в пол и выпятила вверх зад.

Профессор не спеша расстегнул брюки.

Эликс сидела, прислонившись к стенке и смотрела, как все быстрее дергается худая профессорская задница. Когда к тихим девичьим стонам прибавился басовитый хрип, Эликс встала, скользнула ближе и резко впечатала ребро ладони в основание коротко стриженного черепа.

Профессор хрюкнул и повалился на бок.

– Ах, вот ты для чего просила истерику устроить, – флегматично протянула Алиса, отряхивая коленки.

– Простой алгоритм, – сказала Эликс. – Во время полового акта самцы ничего вокруг не видят и не слышат. Нужна была стопроцентая уверенность, что он не успеет отреагировать. Мы не знаем его возможностей.

– Алгоритм может и простой. Только что мы без папочки делать будем? Он хотя бы дорогу знал.

– Я ему не верю. То с олигархами лобызается, то с аборигенами. Мы для него лишь инструменты. Которые он использует в темную. Лучше сами дорогу найдем. Не отставай.

Она повернулась к проходу и тут же взвизгнула, в ужасе отскочив назад.

Проход загораживала трехметровая насекомая морда с торчащими во все стороны шипами, щетинками и разбросанной в беспорядке дюжиной фасеточных глаз.

Метровые жвалы раздвинулись.

– Дамы, – послышался грубый, как наждак, голос. – Заблудились?

* * *

Паровоз несся по тоннелям с такой скоростью, будто был не паровозом, а как минимум магнитным гиперлупом. Иногда он вылетал из тоннелей в гигантские пещеры и тогда притормаживал, будто хотел, чтобы пассажиры получше рассмотрели остатки былой роскоши. Пещеры были загромождены руинами мозаичных дворцов и вычурных строений, которые тукло сверкали, когда их выхватывал из темноты луч прожектора.

– Когда-то мы были великим народом, – задумчиво сказал череп. – Нам принадлежала вся галактика.

– И что же случилось? – вежливо спросил Третий капитан.

– Как и многие другие, мы недооценили врага, и он вбомбил нас в каменный век. Потом были долгие миллионы лет голода и мутаций.

Череп сложил костлявые руки на груди и замолчал. Ветер развевал его черную хламиду, будто пиратский флаг.

– Они считают себя потомками тех, кто все это построил, – тихо хмыкнул Второй. – Белиберда.

– Белиберда? – повернулся череп. – У меня хороший слух, хоть и ушей не видно. Вы хотите отнять у нас нашу историю?

– Нет у вас никакой истории. Вы говорите на стандартном галактическом интерлингве. А этому языку всего двести лет в обед. Ваших предков забросило сюда случайно и недавно. И отшибло им память.

– Я слышал эту версию. От одной молоденькой филологини. Она болтала без умолку, пока я не насадил ее на вертел. У нее была такая нежная поясничная вырезка. Просто таяла во рту.

– Ублюдок, – пробормотал Первый.

– Это вы говорите на нашем языке, – продолжил череп. – И это вашим предкам отшибло память. Мы называем наш язык олдос, антик или просто древний. Ему миллионы лет. Посмотрите на меня. Разве может организм так мутировать за жалкие два столетия?

– Тут жесткое излучение, – буркнул Второй. – Влияет не только на черепушку с физиономией. Но и на мозги.

Паровоз вдруг дернулся и сбросил скорость.

– Приехали! – прокричал череп сквозь визг тормозов. – Скоро вы поймете, что мир совсем не такой, каким вам кажется!

* * *

– Так скорбно и печально видеть эти нежные куски мяса, – продолжал разглагольствовать трехметровый таракан, шевеля усиками, – эти пухлые ляжечки, ребрышки с грудинкой, эти остатки содранной кожицы с трогательными татушками. Мне однажды попался отруб предплечья с надписью «Не забуду мать родную». Какая-то девчушка написала. Вы представляете? Маму! Я всю ночь проплакал. Нет! Я не позволю, чтобы вас таких… э-э… красивых… пустили на корм всяким…

Таракан потоптался и снова вонзил жвалы в стену. Во все стороны полетела гранитная пыль.

– Спасибо, – церемонно поклонилась Эликс. – Мы вам крайне благодарны… э-э… простите, как вас?..

– Пафнутий, – оторвался от стены таракан. – Меня зовут Пафнутий. Родители так назвали. Это из оперы «Пафнутий и Гермиона». Помните тот момент из второго акта, когда наконец завалили Мерзкого Гарри, и Пафнутий такой…

– Да-да, конечно помним, – перебила его Эликс.

– Ох, простите, – таракан Пафнутий воздел к потолку усики. – Времени мало. Приспешники Патриарха уже заблокировали все выходы и скоро начнут обыскивать норы. А я, вместо того, чтобы вам помогать, всю дорогу болтаю! Так не хватает общения! Мои сородичи, сами понимаете, не словоохотливы. Простите еще раз. Сейчас исправлюсь.

Огромное щетинистое чудище вдруг стремительно сорвалось с места, обежало их по потолку и скрылось за поворотом. Оттуда сразу же донесся грохот и повалили клубы пыли.

– Вот, – доложил Пафнутий, вывернув обратно. – Я обвалил боковой коридор. Это их немного задержит. И приспешников, и этого вашего профессора, когда он очнется. А я тем временем пробью новый коридор и выведу вас к… Ах да! Снова заболтался!

Он вгрызся в стену с настойчивостью отбойного молотка и стал быстро углубляться в гранитную толщу, отбрасывая лапищами измельчённую породу.

Алиса дернула Эликс за руку.

– Ты ему веришь?

Та пожала плечами.

– А у нас есть выбор?.. Простите, синьор Пафнутий! Вы сказали, выведите нас к… «К» – это куда?

– Ах, да, – Пафнутий остановился. – Я выведу вас к другому подъемнику. Там вы сможете быстро покинуть эту юдоль страданий и вознестись обратно наверх, к свету.

– Нам не нужно наверх. Нам нужно вниз. К месту под названием «Пересадочная станция».

Пафнутий окончательно замер. Потом развернулся всем туловищем.

– Пересадочная станция – это логово Патриарха. Там он живет. Жрет. И работает. Вам не нужна пересадочная станция.

– Просто доведите нас к ней поближе. А дальше мы сами.

– Исключено.

Он снова уткнулся в стену.

– Что еще за пересадочная станция? – шепотом спросила Алиса.

– Понятия не имею. Но через нее ведет единственный проход к транспортной системе. По крайней мере, так было написано в инструкциях Марска.

– Вот кому-кому, а этому косоглазому денежному мешку я бы точно не верила, – сказала Алиса. – Сперва наобещал с три короба, а когда я с ним убежала, сделал секс-рабыней и под собутыльников подкладывал.

– У тебя есть другие предложения? Нет? Тогда я пошла.

Эликс повернулась.

– Куда⁈ – Алиса вцепилась в нее обеими руками.

– Выбираться отсюда. С тараканом нам точно не по пути.

Не успели они свернуть за угол, как сзади пыхтящим монстром налетел Пафнутий и выпустил тонкие гибкие жгуты, которые в момент связали девчонок по рукам и ногам и подняли в воздух.

– Никому! – с театральным пафосом возвестил он. – Слышите? Никому не позволю причинить вам вред. Даже вам самим. Патриарх проглотит вас, не заметив. Если не верите моим словам, поверьте собственным глазам. Я покажу вам пересадочную станцию.

* * *

Пафнутий несся по норам, залам и коридорам, бережно удерживая девок под брюхом лапками и жгутами. По стенам, по потолку, перескакивая с выступа на выступ, перепрыгивая расщелины и скатываясь в овраги. Иногда по пути встречались другие тараканы, которые в панике отшатывались и прижимались к стенкам.

Остановился Пафнутий не скоро.

– Вот! – воскликнул он, разжав лапки и втянув жгуты. – Вот ваша пересадочная станция. Любуйтесь.

Они стояли в явно рукотворном тоннеле, облицованном шестиугольными каменными панелями. В стене светилось узкое окно, забранное частой решеткой. Эликс просунула нос сквозь прутья.

Увиденная ею пещера была не просто огромной. Ее размеры не умещались в голове. С высоты стоэтажного небоскреба бродящие внизу черепа казались муравьями. Ближайшая половина пещеры была заставлена вычурным оборудованием, которое едва слышно жужжало, перемигивалось и казалось с высоты игрушечным. Расставленные по периметру прожекторы уже на середине пещеры терялись в белесой дымке и казались тусклыми звездами. И еще было что-то чуть дальше у боковой стены, что-то смутно темнеющее и гигантское.

Это что-то вдруг пошевелилось.

Протяжный стон разнесся по всей пещере, отразился многократно и уполз вдаль, не желая затихать.

Волосы у Эликс встали дыбом.

У боковой стены лежал громадный, чудовищный, не менее чем полукилометровый таракан. Его пузо скрывалось траншеей, а голова упиралась в уже наполовину выгрызенную стену.

– Патриарх, – со смесью ненависти и благоговения проскрежетал Пафнутий. – На самом деле это самка. Но об этом уже никто, кроме упоротых историков вроде меня, не помнит. И никто не рискнет проверять, что у него там под брюхом.

– Это и есть пересадочная станция? – спросила Эликс, стараясь не показывать страха.

– Это ее тамбур. Предбанник. Сама станция за стеной. Патриарх уже полвека пытается до нее добраться, но как видишь смог продвинуться максимум на пару метров.

– Ты мог бы помочь. Грызть гранит – явно твой конек.

– Очень смешно. Во-первых, я к этому монстру и близко не подойду. А во-вторых там не гранит. Там бериний. Разумный металл, по древнему. Толщина стены всего метров двадцать, но пробить ее может лишь живой резак, нашпигованный миллифторианами. Это такие микробы, способные кроме всего прочего менять структуру металлов. Живут они секунд десять. Поэтому, чтобы пробить бериний, их надо очень много.

По пещере прокатился длинный хриплый гудок.

– О! – Пафнутий потер усики друг о друга. – Вовремя. Кормежка началась. Как говорится, можно бесконечно смотреть, как горит огонь, как бежит вода и как жрет Патриарх.

Далеко внизу залязгали металлические заслонки, и с трех сторон покатились к Патриарху по рельсам вереницы тележек, доверху набитых чем-то темным.

– Зачем ему пересадочная станция? – спросила Эликс, пытаясь разглядеть содержимое тележек.

– Ему? Низачем. Она нужна этим мелким уродцам. Нашим бывшим рабам. Тысячелетиями они нас кормили. А теперь кормят только его. Теперь он все сжирает. Другим остаются лишь объедки.

Первые тележки добрались тем временем до монструозного таракана, свалили ему в разверстую пасть свое содержимое и налегке покатили дальше.

– Проклятье, – проворчал Пафнутий. – Как смотрю, так все три сердца кровью обливаются. Столько еды! Столько еды! В одно рыло. А у нас личинки голодают. Этим они его и подкупили. Едой. Раскормили. Теперь пляшет под их дудку. Стену для них грызет. Раб рабов.

– Раскормили чем? – спросила Эликс, уже догадываясь, что услышит.

– Ну. Как это чем? – Пафнутий заметно сконфузился. – Той единственной пищей, что пополняет запас миллифторианов в организме. Мясом молодых самок вида хомо сапиенс. Что вы глупые вопросы задаете⁈ Вы же сами самки этого вида, если меня мои десять глаз не обманывают.

– Самки, – кивнула Эликс. – Только об этих минихторианах первый раз слышим.

– Это не удивительно. Вы по сравнению с нами младенцы. Даже о своей природе ничего не знаете. Непонятно, почему миллифторианы облюбовали именно ваши тела. Разве что из-за привычки вашего вида холить и лелеять своих самок. Ученые еще тысячу лет назад высчитали, что чем спокойнее и счастливее ваша жизнь, и чем быстрее и безболезненнее забой, тем больше в мясе миллифторианов. Рекомендации давали по разведению и откорму. Но эти тупые уродцы как держали своих самок в хлеву, как забивали молотками, так и продолжили. А результат? Тысячи лет кормили нас мясом пятой категории, где ценности с гулькин нос. И только когда наверху выстроили город… когда нагнали тысячи холеных самок… о, королевская еда, я вам так скажу. Мне пару раз попалась первая категория. А моему шурину – высшая! Представляете? Пусть это был маленький кусочек окорока, но ведь высшая! Он неделю ходил как пьяный.

– Простите, – пискнула вдруг Алиса. – А зачем вам эти… хторианы. Металлические стены грызть?

Пафнутий повернул к ней шипастую голову и уставился всеми десятью глазами, будто первый раз увидел. Молча оглядел бедра, живот, груди, вернулся к бедрам. В одном глазу что-то сверкнуло словно сработал анализатор.

– Э-э… М-м-м… Видишь ли, са… самочка… Кокаин пробовала? А героин? Мандарин? Так вот, это в сотни раз круче.

Он отвернулся к окну, явно сделав над собой усилие.

Внизу тележки с мясом продолжали кормить большого таракана.

– Так и знал! – делано возмутился Пафнутий. – Пятьсот тележек. Опять всех самок этой скотине скормили. Только объедки оставили.

Эликс прищурилась.

– Погоди. Как всех? А черепам что оставили?

– А им зачем? Они же вегетарианцы.

– Они рассказывали…

– Пыль в глаза. Чтобы боялись. И не спрашивали куда мясо девается. Патриарх, стена и станция – это их секрет. Убьют всех, но утечки не допустят. Так что нечего здесь торчать. Пошли. Отведу туда, где не достанут.

Он снова уставился на Алису.

Та на всякий случай спряталась за спину Эликс.

– Э, простите, дамы. Нескромный вопрос. Вы же премиальные. У тебя первая категория. А у нее – высшая. Ведь так?

– Если и так, то какая разница?

Пафнутий аж подпрыгнул.

– Как это какая⁈ Как это какая⁈ Да я всех родственников приглашу! Всех однокурсников! И сослуживцев! Хотя нет. Этим не хватит. Пойдемте быстрее!

Эликс отступила на шаг, толкая спиной Алису.

– Пафнутий. Дай догадаюсь. Нет никакого второго подъемника?

– Как это нет? Есть. Главный подъемник. Тот что поднимет вас туда, где точно не найдут. В ирий, эдем, рай. К господу боженьке. Я читал вашу мифологию. Пойдемте быстрее. Боженька заждался.

Он сделал шаг ближе и навис жвалами.

Алиса захныкала.

– Ты знаешь, – сказала Эликс, продолжая отступать, – мы на этот подъемник не торопимся.

– Почему?

– Так сложилось. Мы торопимся в другое место. На пересадочную станцию. Поможешь добраться?

– Тебе бы помог. Если бы знал, как. Но ее я отпустить не могу. Это выше моих сил. Я безвольный. А у нее высшая категория. Я же не череп, мне на станции делать нечего.

– Кстати, – Эликс отступила еще на шаг. – А им-то станция зачем? Не знаешь?

– Знаю. Там Майн Рид.

Рассказ 30. Дочи и пересадочная станция

– Майн Рид⁈

Пафнутий замялся.

– Ну не сам Майн Рид, конечно. Путь к нему. Дорога. Или какая-то машина. Я не знаю. Какая разница? И какое счастье, что вы не попали в лапы уродцам Патриарха! Эти коновалы порубили бы вас на части и свалили в тележку, не разбираясь, где антрекот, где карбонат, а где филе-миньон. Они и слов таких не знают. Патриарху все равно, высшая категория или десятая. Он все слопает. Никакого кулинарного искусства. А вот я, я – другое дело. Спросите у наших, кто такой Пафнутий? Пафнутий, скажут, это голова. Мастер еды. Создатель шедевров. Повар уровня бог. Пять раз подряд первое место на конкурсе кулинаров. Победы в номинациях «Стейк года», «Филе года» и «Окорок года». Причем окорок я готовил из второй категории и все равно обошел этого напыщенного гада Порфирия с его вышкой. Ко мне из дальних пещер учиться приезжают.

– Впечатляет, – сказала Эликс, почувствовав, что прижала Алису спиной к стене и отступать дальше некуда.

– А хотите я расскажу свои планы на этот званый ужин? – воодушевленно продолжил Пафнутий. – Никому обычно не рассказываю, вам расскажу. Вышечку конечно запеку целиком. Нафарширую ее же собственным мелко порубленным ливером, добавлю масла, яиц, гвоздики, французской булки. Волосы скопирую из сахарной ваты. Будет стоять посреди стола на коленках как живая, расставив жирные ляжечки и выпятив румяную попку.

Алису затрясло.

Пафнутий навис над ними, как дамоклов кухонный нож.

– Что касается тебя, то главным блюдом будет конечно окорок. Запеченный, с хрустящей корочкой, с травами и трюфелями. Одну половинку сделаю под соусом бешамель. Другую под соусом перигё. Далее пойдут стейки из поясничной вырезки, она у тебя наверняка с тонкими прослойками жирка, мраморное мясо, что называется. Потом жареное филе бедра под перечным соусом с сельдереем и яблоками. Сало с бедер и грудинку отправлю в коптильню, а на стол выставлю…

– А если мы не хотим, чтобы нас на стол выставляли? – высунулась Алиса.

Пафнутий опешил.

– То есть как? Любая еда этого хочет. Иначе какая же это еда?

– Значит, мы не любая. И вообще не еда.

Пафнутий опустил усики.

– Я конечно не имел раньше дела с живой едой. Только с кусками и огрызками…

– Пафнутий, – сказала Эликс. – Нам надо попасть на пересадочную станцию. А к тебе на стол нам попадать ну никак не надо. Времени нет.

– Да? А я думал, любая еда мечтает быть приготовленной умелым поваром. Печалька. Впрочем, как хотите. Не навязываюсь. Тренирую силу воли. Насчет станции, не знаю, чем вам помочь. Бывайте.

Пафнутий сиганул в сторону и через мгновение исчез за поворотом.

Алиса выдохнула и сползла по стене на пол.

И тут же вскочила снова, потому что Пафнутий вылетел из-за угла обратно.

– Совсем забыл. Есть обходной путь к станции. Держитесь крепче.

Он подхватил их жгутиками, прижал к брюху и рванул по коридору в другую сторону.

* * *

Здесь царили полутьма и тишина, которая закладывала уши.

Под ногами пружинили черные плиты, а звук шагов отражался гулким эхом от далеких стен и высокого, скрытого мраком потолка.

Череп шел впереди. Луч его фонаря метался из стороны в сторону, выхватывая из тьмы то кучи лежалого мусора, то ржавые контейнеры. Однажды пробился мимо очередных ящиков и осветил вдалеке несколько остроносых, странного вида космических кораблей, застывших у стены.

– Что это за место? – спросил Первый капитан.

Череп усмехнулся.

– Терпение, капитаны. Скоро все увидите.

Впереди показалось приземистое здание под полуразрушенным куполом.

– Придется пройти сквозь базу, – сказал череп. – Смотрите под ноги. Там слегка намусорено.

«Слегка» оказалось неподходящим словом.

База была забита хламом. Ветошь, тряпки, ржавые детали, покореженный пластик горами высились в каждом помещении. В одном из них кучей лежали бумажные книги. Второй капитан попробовал взять одну, но она тут же рассыпалась в пыль.

Они прошли коридором с закрытыми дверями и сваленном вдоль стен оборудованием. Одна из дверей была приоткрыта, за ней виднелась небольшая комнатка с узкой койкой, письменным столом и стеллажами.

– У меня стойкое ощущение дежа-вю, – пробормотал Первый. – Где-то я это уже видел

– Конечно видел, – клацнул зубами череп. – Отсюда начиналась эта планета. Потом нарастили один за другим десять уровней. Но сперва был только этот. Маленький оазис на голом куске камня. Кому-то пришла в голову идея превратить его в музей. Стали посылать экспонаты. Первые спутники, памятные вещи. Даже целые корабли. Мы их только что видели.

Первый хлопнул себя по лбу.

– Ну конечно! Музей космонавтики! А та маленькая келья в коридоре – жилище его смотрителя. Помните? Мелкий мужичок в старомодной шляпе. Как его? Верховский? Верхушкин?

Череп пролез в тамбур и распахнул дверь наружу.

Вспыхнули прожекторы, осветив гигантский монумент высотой с двадцатиэтажный дом.

Первый расхохотался.

– А я-то гадал, зачем Сукерблюму понадобилось выигрывать в преферанс копию нашего памятника! А он решил музей Трех Капитанов скопировать. Интересно, зачем? И почему в глубоком подземелье?

Три циклопических каменных капитана смотрели на живых, как солдаты на вшей.

– Сукерблюм ничего не выигрывал, – сказал череп. – Он вообще не знает про это место.

– И что все это значит? – спросил Первый. – Кто-то сварганил копию памятника в натуральную величину и засунул ее сюда. Зачем? Или это не копия? Этот кто-то спёр оригинал?

– Давайте поднимемся на вышку, – предложил череп. – Так будет виднее.

Не дожидаясь ответа, он зашаркал к виднеющейся невдалеке спиральной башне. Остальные побрели следом.

Выщербленные плиты под ногами выглядели так, будто по ним долго и упорно ездили танки.

– Кстати, башня тоже экспонат, – сообщил череп, карабкаясь по винтовой лестнице. – Наблюдательный пост землян с их первой базы на Эвридике.

Второй хмыкнул.

– Планеты Эвридики не существует. Это легенда.

– Как скажете, – согласился череп. – Вам виднее.

– Ну, – спросил Первый, поднявшись на узкую площадку и подходя к ограждению. – Что мы должны увидеть?

Они долго разглядывали огромный монумент, вырванный из мрака тремя лучами. Где-то далеко выл ветер.

Третий вдруг издал долгое сипение, словно клапан стравливающий воздух, и отшатнулся.

– Черт возьми! Это же на поверхности!

– Что «это»? – сварливо спросил Первый.

– Лица! К лицам приглядитесь. У того, что в центре нос картошкой. У дистрофика глаза в кучу. А третий, судя по прическе, вообще из враждебного клана. Это не наш памятник! Это не мы. Они на нас даже не похожи.

– Бинго, кэп! – воскликнул череп и хлопнул в ладоши. – Это не вы. И это не копия. Это действительно оригинал. Но не ваш. Этому оригиналу миллионы лет. Это настоящий памятник. Настоящий музей. Настоящая Планета Трех капитанов. Настоящие Три Капитана. А вы – самозванцы.

* * *

Пафнутий сбросил их в низком, круглом помещении, похожим на канализационный коллектор. Дальше вели три трубы, достаточно широкие, чтобы в них смог пролезть человек.

– Обходной путь на станцию начинается здесь, – сказал Пафнутий. – В одной из этих труб. В какой не спрашивайте. Понятия не имею.

– Спасибо, – сказала Эликс. – Дальше мы сами.

– А может лучше ко мне на стол? Все равно же пропадете.

– Это еще почему? – вздрогнула Алиса.

– Вы же здесь не первые. Думаете, уродцы Патриарха про обходной путь не знают? Просто считают, что грызть стену надежнее. А кто здесь пытался, того обычно на куски разносило. Кровь, кишки и все такое.

– Тогда зачем ты нас сюда приволок?

– Сами просили. И потом я не брезгливый. Куски соберу. Может получится сделать из них что-нибудь элегантное.

– Ничего, – сказала Эликс. – Мы знаем, как пройти так, чтобы без кусков.

– Да? – Пафнутий опустил усики. – Жаль. Но я все-равно подожду. Вдруг у вас не получится?

Он стремительно отбежал в сторону и присел у входа.