Текст книги "Прыжок с кульбитом и валидолом (СИ)"

Автор книги: Сербский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава шестая, в которой новый день вытесняет надоевшее всем утро

Утро серьезно раскочегарило солнышко. Оно вовсю сияло над пустынной улицей, только орех прикрывал нас прохладной тенью.

Калитку мы чинили не торопясь, раскладывая события по полочкам.

– Дорога работает в обе стороны, – начал я.

– Я заметил, – рассудительно подтвердил Антон. – Грузы двигаются. Но еще и твой телефон здесь работает. Он без проводов, как рация, это понятно. Но ваша телефонная станция – в другом времени...

– В корень смотришь, – я кивнул. – Попугаи живые – ладно. Это важно, однако потом. И не телефонная станция у нас, а сотовые вышки.

– А что важно?

–Непонятный принцип связи, когда нет базовых станций. Тем не менее, компания 'Мегафон' здесь берет. И навигатор спутники видит.

– Спутников у нас всегда было полно, забыл? Пуляют в космос один за другим. Бабки говорят, все небо продырявили.

– И так, да не так; и то, да не то... – пробормотал я. – Вышки и спутники – пиши отдельный вопрос. Надеюсь, у тебя скоро будет интернет, пошаришься. Фиксируем результат: дорога есть, связь работает. Теперь о памяти. Что-нибудь читается с моего жесткого головного диска?

– Ну, как пользоваться телефоном, я уже понимаю. Представляю компьютер. Рулить на 'Рено' сумею. Кофемашину заправлю и включу. Если поломается – починю. Видимо, ты часто эти устройства применяешь, легко перешло. Внучку твою Марусю знаю, правнука Антона вижу. Любишь ты их и вспоминаешь постоянно.

– А еще? – заинтересовался я.

– Да много чего, – Антон подбирал нужные слова. – Как на стекле зимой – оно покрылось инеем, я вожу пальцем, и проступают пятна.

– Отлично! – новости с полей радовали. – Будем работать над увеличением полезной площади. И о материальном благосостоянии надо подумать.

– В смысле, ограбим кого? – хмыкнул Антон. – Давай этого козла Гошу обчистим.

– Антон, мне не нравится бедность. Но не настолько, чтобы выходить на большую дорогу.

– А ты там живешь богато? Наверно, как в телевизоре: яхта, вилла, белые наложницы...

– Уел, язва такая! – сам себе я тот, молодой, нравился. – Живу нормально, только без яхты и рабов. Но не бедствую, понимаешь?

– А ты расскажи, – предложил он.

– Хм... У меня трехкомнатная квартира в центре.

– И сколько вас там проживает?

– Я один.

– Неплохо, – буркнул Антон.

– Еще одну похожую квартиру я сдаю. Ну, в аренду.

– Понятно.

– У меня есть автомобиль и дача.

Аргументы кончились.

– Это тоже ясно. Ты достаточно взрослый человек, заработал. Да? А я здесь причем? – Антон хотел ясности. – Вот закончу институт, пойду работать, и заработаю. На квартиру и дачу.

– Это правильно. Но я могу помочь сегодня, – я развивал свою мысль. – Джинсы американские хочешь?

– Хотеть-то он хочет, – пробормотал Антон, – да кто ж ему даст? Нам джинсы не по чину, это цельная зарплата. Но если ты так легко предлагаешь, значит там и плащи болонья есть, и нейлоновые рубашки, и французские лифчики?

– Не только французские, еще и германские, были бы деньги, – о китайском происхождении европейских товаров я умолчал. – Жвачку и кока-колу на сдачу дают. Кстати, разная валюта вроде доллара там ходит свободно.

– Ну и какие у нас варианты заработать денег? – переваривая информацию, Антон недоумевал. – Здесь купил – там продал. И наоборот. Так?

– Не так, – мягко возразил я. – Это опасный для здоровья путь.

– Милиция все знает, милиция все видит? – ухмыльнулся Антон.

– Да. В этом мире новых барыг вычислит милиция, там – бандиты, – я взмахнул рукой. – Впрочем, неважно. Доллары пронести можно, только в 1971 году за валюту сажают. Или нет? Это за джинсы сажают, за доллары просто расстреливают.

– За джинсы тоже расстреливают, – успокоил меня Антон. – Кто в особо крупных размерах шалит. В газете писали.

– А мне мелочиться и не хочется... Значит, спекуляция отпадает, – вздохнул я. – Но о деньгах думай. Думай, Антон. Нам нужна универсальная валюта.

– Водка, что ли?

– Хм... А почему нет? – обрадовался я. – Если взять здесь коньяк 1971 года рождения, да отнести к тем ценителям – получается раритет возрастом пятьдесят лет. И никакого обмана! Аукцион можно устраивать...

– Опять спекуляция? – огорошил меня парень.

Вот он въедливый, весь в меня...

– Хм... – согласился я. – Ладно, будем думать.

– А что, в твоем времени случаев, как у нас с тобой, не было? – неожиданно Антон наставил меня на путь истинный.

Логичный вопрос...

– В моем времени наша ситуация подробно описана.

– Да ну? – поразился Антон. – И что?

– Ничего особенного, историй много, суть одна: главный герой, попадая в прошлое, начинает всех поучать. Он же умный, наизусть знает будущее. Ну и собирает на этом бонусы.

– Как это?

– Например, бежит к Сталину с чертежом автомата Калашникова. На пальцах объясняет ему устройство атомной бомбы. Ну, а потом пьет с ним чай и учит жить.

– Побежим в обком партии?

– Когда проголодаемся и чаю обкомовского захотим – обязательно. А пока будем думать, – я собрал инструменты. – Пошли дрова колоть, и думать заодно. Да, и зови меня Дедом. Это моё старинное прозвище на бильярде, и Дедом кличут меня все близкие.

– Спасибо, Дед...

Антон сосредоточенно пыхтел, раз за разом вытягивая грудь за перекладину турника, когда на тропинке показалась Вера. Над хрупким плечом, словно знамя, возвышалась тяпка с длинной ручкой.

– Привет, – улыбнулась она. – Я свою плантацию закончила.

– Антон, чего-то сегодня устал, – пробормотал я. – Давай дальше сам, подремлю.

– Дед, ты чего?! – воскликнул он. – Это же сюрприз! За два года первое посещение моей территории. Вчерашний визит таковым не считается, поскольку Вера была в бессознательном состоянии.

Я сам прекрасно помнил, что по жизни мы не пересекались. Учились в параллельных классах, и компании у нас были разные. Свободное время она посвящала тренировкам, я же мучил гитару. Единственно, где мы регулярно виделись, так это на огороде. И всего лишь здоровались. Общих интересов, кроме прополки помидоров, не появилось. С другой стороны, о чем болтать, когда работать надо?

Засмотревшись на девчонку, мы свалились с турника.

– А я до огорода не добрался... – как-то неуверенно промямлил Антон.

Ярко-карие глаза Веры светились улыбкой. Невеликие, сейчас мило прищуренные, они были формы особенной, вытянутой к вискам. Персидские глаза с пушистыми ресницами на Дону не редкость, в прошлые века ворованных красавиц восточных кровей здесь всегда хватало.

– А я помогу, – сказала она простые слова, и я понял в них скрытую атаку.

Девчонка решила не таиться, и вышла из окопа. Ай, молодца! Под лежачий камень вода не течет. Не знаю как Антону, а мне Вера сразу понравилась. И от алкоголизма мы ее вылечим, дай срок.

Одета она была в тесные шорты и просторную футболку. Заурядный наряд для огорода, так ходить по улице здесь еще не принято. И прическа стандартная для этих лет – густые каштановые волосы забраны в хвост, длинная челка свисает на высокий лоб. Чистое лицо, без следа юношеских угрей. Скорее всего, девчонка вовремя посещает косметолога. Хотя такой профессии здесь еще нет. Впрочем, знающие люди всегда существовали, как их не назови. Для иной бабушки из глухой деревни вылечить угри, так это вообще семечки.

Минимум косметики, уверенная поза, осанка... Все продумала. Хорошая девочка.

– Антон, слепец, куда ты смотрел все эти годы? – не сдержался я.

Парень сконфуженно молчал, подтверждая мою правоту.

Вера провела атаку настолько неожиданно, что Антон и не помыслил о бегстве. Его сознание все больше проникало в меня, но мы, независимо друг от друга, мгновенно пришли к одному решению: пора выкидывать белый флаг. Следует преломить колени перед победительницей, и отдаться ей на разграбление. На три дня. Нет, на все лето. Впрочем, какая разница? Пусть сама решает, на сколько. Рабский ошейник начнем ковать сегодня же. Да, Антон?

– Какой ошейник? – обомлел он.

– А давай пригласим девушку в кафе, на мороженое!

– Так денег нет, – Антон продолжал пребывать в ступоре, хотя идея ему явно пришлась по вкусу.

– Денег нет, но вы там держитесь, всего вам хорошего! – продекламировал я крылатую фразу.

Антон в растерянности молчал.

– Ну ты алкаш, – я с чувством продолжил. – Неужели все пропил? Вот так молодежь вступает в новую жизнь. Я в твои годы таким не был!

Тем временем Вера легко запрыгнула на перекладину. С ходу ушла вверх подъемом переворотом, исполнила пару эффектных связок, и закрутила 'солнышко'.

Соскочила без кульбитов, тихонечко.

– Нога болит, – пояснила она скомканный конец выступления. – Бери тяпку, пошли.

– Антон, в своей жизни я совершил большую глупость, когда такую девочку не приметил, – мы с интересом глядели ей вслед. – Проморгал... Учись на моих ошибках, пока не поздно.

– Есть, сэр, – согласился Антон. – Видел, какая походка? А попка невелика, но кругленькая, весьма эффектно оттопыренная.

– Да ты поэт, брат. А ноги ты не заметил? Такие королевские ноги при росте в метр шестьдесят, это штучная работа! Стройные, крепкие, но совсем не накачанные. А если ее на шпильки поставить?

– На шпильки не надо... Украдут, – прошептал прозревший Антон. – Увезут, украдут, что я буду делать?

– Хочешь сделать хорошо, сделай это сам. Но сейчас будешь помидоры тяпать, – вздохнул я. – Пошли на каторгу.

Антон работал тяпкой, я искоса поглядывал на Веру.

Милые ушки, крохотные. Скулы высокие, стремительная линия бровей. Плечи немного широковаты, но это ее не портит, даже наоборот. Впрочем, для гимнастки крепкие плечи – обычное дело. А вот талия узкая, что называется 'осиная', двумя ладонями можно охватить. Небольшая, четко обозначенная грудь.

Вообще, вся фигура слеплена пропорционально. Животик еле выражен, но как женственно и элегантно!

– Скажи, а ты помнишь, что было на выпускном вечере? – энергично шуруя по грядке, Вера смотрела под ноги.

– Конечно, – Антон усмехнулся. – Все помню прекрасно.

– Да?

– Меня редко кому удается споить.

– Почему?

– Потому что меру знаю!

– Мне так стыдно, – Вера не поднимала глаз. – Недавно на тренировке упала, неудачно получилось. И повредила локоть. Еще колено. Доктор сказал, что даже если оперировать, то на прежний уровень уже вряд ли выйду. Ты пойми, я вообще не пью, режим. А тут такая беда. Вот и набралась вдребезги, потому что прощалась со школой, и спортивной карьерой заодно.

– Не знал, – Антон сочувственно взглянул на Веру. – Жаль.

– А как мне жаль, не представляешь. Мастер спорта по гимнастике, чемпионка области. У меня были планы, Тоша. Мечты: сборная страны, Москва, Лондон, Париж... И не просто мечты, тренер серьезные намеки бросала.

– Может, все образуется? – Антон деликатно коснулся ее руки.

– Не знаю, – она вспыхнула, как от разряда. – Так что было на выпускном?

– Директор школы, Илья Ильич, произнес трогательную речь, – Антон начал обстоятельный доклад. – Ученики хлопали, родители плакали.

– Это я помню, дальше что?

– Дальше наш завуч, Зинаида Ивановна, начала говорить и зарыдала в голос.

– Пропускай торжественную часть, дальше!

– Дальше учительница физкультуры с трудовиком спрятались в кусты, пили там коньяк и целовались.

– Откуда ты знаешь?! – Вера даже остановилась.

– А мне лень было в туалет идти, думал в кустиках по-быстрому сделать. А там столько народу – за каждым кустом засада!

– Ладно, сбегал ты в кустики. Что потом?

– Потом были танцы до упаду. Вы плясали, я играл в оркестре. Повезло, так повезло! – Антон сокрушенно вздохнул. – На собственном выпуском вечере работать музыкантом, разве не смешно?

– Да, обидно, наверно, – она стрельнула сочувственным взглядом.

– Что ты делала три часа, не знаю, – Антон развел руками. – Честно, не обратил внимания. Потом меня со сцены отпустили, слава богу, и я подсел к столу. Все были уже хорошие до безобразия, ты наверняка тоже.

– Это я смутно помню. А потом?

Ей не терпелось услышать главное, но я понимал – Антон медлил, потому что чего-то опасался.

– А потом мы поехали на набережную. В такси ты сидела у меня на руках.

– Да?! – теперь она прочно застряла на одном месте, усиленно вспоминая, было ли такое.

Судя по остекленевшему взгляду, память на этом месте не читалась. Сбойные сектора памяти можно восстановить, однако для этого нужна специальная утилита. А кто будет этим заниматься? Инфа малоценная, чинить – только время зря терять.

– Точнее, на руках у меня сидело две девчонки, ты и Алена Козловская. Вы пили шампанское из одной бутылки, целовались, и еще лезли ко мне по очереди.

– Какой ужас! – прошептала она.

– А в машину нас набилось одиннадцать человек. Четыре парня сели сзади, они четырех девчонок посадили на руки, а я с вами ехал на переднем сиденье. Ёшкин кот, за такси потом заплатили одиннадцать рублей, с каждого по рублю. Представляешь? Да на эти деньги можно было одиннадцать машин нанять! Вот идиоты пьяные. Но ржали всю дорогу, как бешеные. Особенно девчонки.

– Да, я что-то такое припоминаю, было весело, – Вера замолчала, разворачиваясь на другую грядку.

Антон двинулся следом:

– Потом мы шатались по набережной, танцевали, орали песни, и пили вино.

– А я?

– А ты постоянно давала ребятам денег на шампанское.

– У меня было сорок три рубля, – воскликнула девчонка. – Так вот куда они делись...

– Я прогулял двадцать пять, – Антон уважительно взглянул на Веру. – И думал, что это много.

Глава седьмая, в которой новый день приносит новые сюрпризы

– Тоша! – закричала мама от кухни. – Поди сюда.

Бросив на девчонку извиняющий взгляд, Антон быстро зашагал по тропинке. Оглянулся назад – Вера склонилась над грядкой.

– Рабовладельцы хреновы, – с досадой подумал я про себя с Антоном, заодно укоряя маму в безделице, с которой та сейчас обратится. Наверняка какие-то причуды, а Верка тут одна на каторге осталась!

Антон молча согласился со мной.

– Сынок, там Федор приехал, – мама протянула железный рубль. – Пойди, рыбки выбери, на обед вам пожарю.

Грузовик с откинутым бортом приткнулся у наших ворот, как обычно, в тени огромного ореха.

– Добрый день, – вежливо сказал Антон, заглядывая в кузов.

Разнообразная рыбная продукция лежала здесь кучей, без всякой системы.

Пару-тройку раз в неделю Федор привозил 'сверхплановый' улов рыболовецкого колхоза. С краю нашей улицы жили рыбаки, их семьям и предназначалась эта премия – рыбацкие жены разбирали добычу практически бесплатно. Таким же как мы, приходилось платить. Меньше чем на рынке, но все-таки. В прошлой жизни мне вообще мало везло, за все пришлось платить сполна, халяву судьба берегла для других. С другой стороны хорошо, что наш дом среди рыбаков затесался, далеко ходить не надо. Маме 'доставка до порога' нравилась – товар всегда свежий, цены божеские.

– Чего тебе? – прикуривая, хмуро осведомился Федор.

В брезентовой робе ему явно было зябко.

– Сулу или сазана, – задумались мы с Антоном, обшаривая взглядом кузов. Мне хотелось судака, Антону – сазана. Так и не придя к одному мнению, протянули Феде рубль. Пусть сам решает.

– Бери две, – походя разрубил проблему Федор, и за хвосты подтянул несколько тушек для выбора.

– У меня только двадцать копеек, – Антон выложил на край борта монетку.

– Пойдет, – Федор равнодушно пускал дым.

Привычно ухватив под жабры две крайние рыбины, Антон потащил их домой. Хвосты волочились по земле.

– Эй, парень, – буркнул вслед Федя. – Ты вернись потом.

Улов мы выложили в корыто у колонки, мама мимоходом выбор одобрила. Невесть откуда нарисовался кот Лапа, он независимо зевал и облизывался у корыта. Да, сейчас у него будет праздник живота на рыбьем ливере. Впрочем, по Лапе было видно, что он в этом не сомневается.

Быстрым шагом Антон вернулся к машине.

– Ёшкин кот, мне же некогда, у меня там дела на огороде! – сообщил он мне.

Я ухмыльнулся – куча дел, и одно из них в узких шортах.

Федя, обслужив очередную рыбацкую жену, украдкой оглянулся на стайку веселых женщин, гомонивших неподалеку:

– Водка дома есть?

Лично у Антона водки быть не могло, но парень знал, где отец хранит свой запас.

– А что? – насторожился он.

Федя воспринял этот вопрос как риторический. Откинув брезент с деревянного ящика в кузове, он вытянул двухлитровую банку.

– Свежак, – лаконично сообщил он. – Фирма гарантирует. Пробуй.

– Антон, беру управление на себя! – заявил я, зачерпывая пальцами солидную горку.

– Ну что? – с затаенной надеждой вопросил Федя.

– Свежепробойная, – подсказал мне Антон.

– Хорошая! – выдал я резюме, солидно шамкая полным ртом. – Беру.

Федя облегченно вздохнул, а я метеором метнулся в калитку.

– И закусить чего, – жалобно прошептал нам вслед Федя.

На кухне я заметался – бросил в тарелку полкурицы, оставшиеся после завтрака, добавил туда пучок лука и петрушки, толсто порубил сала – сейчас не до красоты, важно количество, отрезал несколько ломтей хлеба. Сыпанул в блюдечко соли из бумажной пачки, сверху положил головку чеснока. Все это сложил в большой тазик, накрыл полотенцем.

– Годится, Михалыч! – похвалил себя.

Антон подтвердил.

Создавшаяся композиция не должна вызвать подозрений у рыбацких жен, что толпятся на улице. А Федя наверняка у них под колпаком, раз шепотом вопросы за водку задает.

Потом, заглянув в холодильник, добавил к гастрономическому ансамблю баночку домашней горчицы с хреном, и брусок плавленого сырка 'Дружба'. Выдохнул. Собрался было уже идти, но вовремя остановился, хлопнув себя по лбу.

– Склероз прогрессирует, водку забыл!

Антон заржал.

К бутылке 'Московской' приложился граненый стакан, соленый огурец и жбан кваса. Вот теперь все.

– Антон, ничего не забыли?

– Вроде нет...

– Тогда гоу-гоу!

Богато сервированный 'стол' Федя разглядывал целую минуту, в восхищении раскрыв рот. Наконец, оправившись от потрясения, он сокрушенно произнес:

– Икры два литра, больше нет.

Мы уже повернулись уходить, когда лицо Федора просветлело, и он робко предложил:

– Парень, возьмешь осетрины? Ночью еще плавала. А посуду я в следующий раз верну.

Антон ошеломленно молчал, впитывая искусство торга.

– И куда это девать? – вооружившись столовой ложкой, мама задумчиво дегустировала продукт. – Кусманчик осетрины выйдет килограмм на шесть. Хранить негоже, это ж осетрина. И икру свежепробойную надо быстро съесть... А в холодильнике места нет, доверху все забито! Помнишь, как в мае не доглядела? – от горя у мамы затуманился взгляд. – Кошкам полкило пропавшей икры пришлось отдать!

Я вспомнил: Лапа подъел все, до последней икринки, однако после этого подвига много лежал. Три дня на рыбу смотреть не мог, все курятиной лечился.

Мама слизывала деликатес маленькими порциями, опечаленно покачивая головой.

– Значит так, – решила, наконец, она, – Зови девочку, пусть отдохнет пять минут. Как пчелка трудится, бедняжка. И это на чужом огороде! Достанется кому-то такое золото...

Мама укоризненно посмотрела на Антона.

Пока Вера мыла руки, стол был сервирован на двоих: в глубоких тарелках холмами возвышалась черная икра. Вот и вся еда. Да, еще посредине, в хлебнице, развалился армянский лаваш, накрытый ломтями хлеба.

– На обед пожарю рыбки разной, – сказала мама. – Котлетки осетринные сделаю. А сулу затушу с томатами и луком. Будете?

За филе судака с помидорами и луком, со вкусом детства, я готов был продать родину немедленно.

Мама вздохнула, оглядывая разнокалиберные кастрюли в углу – от десяти до двадцатилитровой:

– Остальное позже пойдет в супчик. Отец разнорыбицу любит.

Не спеша зачерпывая икру, я тихонько офигевал. И от вкуса деликатеса, и от сказанного мамой. Осетрина, судак и сазан, оказывается, иногда могут быть в супе 'разнорыбицей'!

Нет, я не умру. Не дождетесь. Я костьми лягу, душу продам, но здесь задержусь! Как-то меня не тянет покидать это время.

– Завтра уйду на работу, – мама взглянула на Антона. – Кастрюлю с супом найдешь в погребе. За ночь застынет, холодец получится. А ты, Верочка, маме позвони, чтоб не задерживалась сегодня. Икру надо доесть обязательно! И супа мы столько не осилим.

Я помнил, что тетя Нина частенько забегала к маме по-соседски – за солью или просто поболтать. И еще она раз в месяц забирала деньга за аренду дома. Хозяйка, уезжая за заработки в Магадан, поручила ей приглядывать за своим хозяйством.

– Вера, ты почему не кушаешь? – возмутилась вдруг мама. – Это же витамины и вкусно!

– Ну тетя Лида! – Вера надула губы. -Чего-то аппетита сегодня нет...

Ага. Конечно, подумал я, аппетита у нее нет. Как еще живая, удивительно. Бочку вина за ночь выхлестать – не всякий конь выдержит.

– Посмотри, какой Антон молодец, – мама подложила еще. – Все съел!

Она специально взяла отпуск, чтобы присмотреть за сыном во время выпускных экзаменов. Подкормить, обстирать. Эх, мама, мама... Через десять лет у мамы найдут рак груди. Случайно обнаружат, на ранней стадии. Операция пройдет успешно, химиотерапия поможет. Обязательно посоветуюсь со специалистами, может быть уже сейчас надо что-то делать? У отца тоже будет неприятная операция, аденома предстательной железы. Говорят, для профилактики этой беды нужна диета. Почитаем в интернете, поговорим с докторами.

– Должок у меня перед родителями, Антон, – я помолчал. – Будем отдавать не медля.

Тот подавленно молчал. Да, такие известия радости не добавляют.

– Что еще? – спросил он.

– У отца сердце всегда пошаливало. Здесь нужна профилактика, поменьше водки, и регулярный прием лекарств. Я тебе запишу, возьмешь на контроль. А у мамы спина больная, радикулит. Тут тоже нужна профилактика и массаж. Запомнил?

Мама вышла, и Вера сразу заговорщицки зашипела:

– Лапик, Лапик, икорки хочешь?

Котяра хотел, он давно уже терся у наших ног. Гурман знал вкус этого лакомства и понимал в нем толк.

От порога мяукнула кошка.

– Муся! – восхитилась Вера. – Как вовремя ты пришла!

Веркина кошка Муся всегда приходила вовремя, издалека чувствуя поживу. Лапик благородно разрешал ей заглядывать в свое блюдце, а за это Муся терпела его любые эротические фантазии.

– Пошли на каторгу, – выгрузив остатки икры из своей тарелки в кошкино блюдце, Вера решительно встала.

На огород не хотелось, но кто это сделает, кроме нас? Тем более что за время экзаменов Антон домашние дела прилично подзапустил.