Текст книги "Прыжок с кульбитом и валидолом (СИ)"

Автор книги: Сербский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава тридцать четвертая, в которой все главные герои оказались прикованы к больничной койке

Сестра-хозяйка ортопедического отделения умела ставить бизнес-процессы – распухшее колено врачи осматривали недолго. Компьютерная диагностика и анализы тоже не отняли много времени.

– Человеку стало плохо, подхватил, уложил, – пояснил я боли под коленной чашечкой.

А что, чистую правду сказал, с докторами лучше так.

Через пару часов уже лежал на операционном столе, старательно избегая взгляда на экран. Пытка телевизором продолжалась двадцать минут, после чего меня отвезли в родную палату. Здесь ничего не изменилось, как домой попал, ей богу. А ассистент Голубева на прощание улыбнулся:

– Сделали ремонт по гарантии, бесплатно. Но чтоб больше людей на себе не носили! Хотя бы две недели. Чревато, знаете ли.

Душевные ребята мне попались, да и армянский коньяк – великая сила. Бутылку 'Двина' я все-таки не забыл передать, чтобы на гарантию дали новую гарантию, мало ли что в жизни бывает.

Вечером я угостил чаем сестру-хозяйку, за которым договорился о завтрашнем чаепитии с Верой и гинекологами. Да и ногу ей заодно не помешает осмотреть.

– Замена картошки на осетрину чудесно меняет цвет лица, – сообщила мне сестра-хозяйка, налегая на бутерброд. – Вы почаще к нам заходите, Антон Михалыч.

Утром зеркало над раковиной показало мне довольную физиономию мужчины слегка за сорок. Царапина на лбу бодрую картину совершенно не портила. Блин, да это ни в какие ворота не лезет! Опять помолодел... Надо что-то делать, и уж бриться сегодня точно не буду. Вообще бриться не буду, стричься тоже. Кстати, надо разыскать свои древние очки, чтобы нацепить для солидности.

После утреннего осмотра перебрался в больничку к лысому доктору, и сразу попал на допрос к Коле Уварову – тот с газеткой прогуливался в скверике перед входом.

– Рассказывай, – приказал он, увлекая меня на скамейку.

Пришлось выкладывать правду – рассказал, все как есть. И о новом умении – тормозить время – тоже. Врать не хотелось, а в чудо Коля не поверит. Помнится, товарищ Хрущев как-то справедливо заметил: 'мы, большевики, в чудеса не верим'. Кстати, ему же принадлежит еще один гениальный афоризм: 'От саксофона до ножа один только шаг'.

О разных вещах я успел подумать, пока ошарашенный Коля протирал очки – они у него вдруг запотели.

– Ну дела, – наконец пробормотал он. – Твои акции поднялись еще на один пункт.

– Думаешь, это опасно?

– Следует озаботиться охраной твоей персоны. Но первым делом надо решить с милицейским старшиной. И еще эта дылда приблудная, Анюта Швец... Подкинул ты мне задачек!

На входе путь преградил охранник в черной униформе.

– Антон Михалыч? Заведующий просил вас зайти, как появитесь.

– В чем дело? – тревожно вопросил Коля по дороге. – Какие-то проблемы?

– Да какие проблемы, – вздохнул я. – Коньяк будет клянчить, к бабке не ходи. А ты спекуляцию запретил.

– Хм, – он задумался. – Коньяк для больницы – богоугодное дело. Считай, лекарство. Надо сделать.

– Ну раз надо, значит будет, – вздохнул я.

Старшина обнаружился в нашей палате. Оказывается, по указанию Коли здесь поставили еще одну койку. В целях режима секретности, естественно.

– Максим Максимыч, продолжаем разговор, – Коля с ходу взял быка за рога. – Знакомьтесь, это Антон Михалыч, наш научный консультант.

– Вот это да, – усмехнулся я про себя. – Мне Коля уже должность придумал. Если я старший научный сотрудник, значит Антон младший. А какая зарплата, интересно?

– Спасибо, Михалыч, за Веру, – глаза старшины блестели. – Да и за остальных детей тоже. Я теперь тебе должен, понял?

– Да ладно, – мне стало неловко. – Свои люди, сочтемся.

– Так, – Коля деловито прервал расшаркивания. – Надо выработать план действий.

– Закурить бы... – пробормотал старшина.

– Здесь не курят, – отрезал Коля. – А ты, старшина, курить бросил, и с сегодняшнего дня поступаешь в мое распоряжение. Задача: охрана государственной безопасности и недопущение впредь. Задача ясна?

– Так точно, товарищ полковник!

– Вот, – Коля удовлетворенно взглянул на меня. – Расклад будет таким, старшина: ты ехал по Портовой один. Не было с тобой детей, понял? Они раньше вышли, на площади Дружинников. В кино там, или в кафе, неважно, ты не знаешь. У следователя возникнет вопрос: куда ты ехал?

Старшина соображал хорошо.

– Так это, во Второе автохозяйство я ехал! Правая дверь у меня заедает постоянно, зараза, починиться хотел.

– Отлично, – Коля потер руки. – Ехал один, увидел встречный грузовик, выпрыгнул. Синяк на щеке и порванные локти мы тебе потом нарисуем.

– А когда это 'потом'?

– Лежать тебе, старшина, придется здесь несколько дней. Капельницы, уколы, и все такое. Сердечко надо подлатать. А вот девочек просят на выход, ранения оказались пустяковыми. Что будем делать?

– Вести обратно? Нельзя, – почесал затылок я. – Туда всем сразу надо идти. Может, ко мне домой? Все равно квартира пустая стоит.

– Годится, – Коля встал. – Охрану девочек обеспечу.

На заднем сиденье такси Вера молчала с видом мрачной тучи. А Анюта прилипла к окну – всю дорогу только ахала 'ничё себе', воздерживаясь от комментариев. Еще в больнице я ей дважды повторил: ротик на замочек. Однако у меня в квартире она оторвалась.

– Сколько машин... И какие красивые! А людей по тротуару идет толпа, как на демонстрации. То что шалавы курят и сиськами светят, бог с ними. Но почему джинсы у девчат сплошь рваные? Почему народ без комсомольских значков?

Надув губы, Вера смотрела волком. Наконец, дождавшись паузы в Анином потоке, она зыркнула угрюмо:

– Дед, ты почему не забрал Антона?

– Думаешь, я ему враг? Специально бросил? – хмыкнул я. – И не надо со мной разговаривать таким тоном!

– Извини... – сбавив обороты, тем не менее, она не отступила. – Но почему?

Пришлось объясняться. Ане это тоже будет полезно послушать – хочешь, не хочешь, член команды теперь.

– Понимаешь, Вера, не могу возле него в этом теле появиться, не получается. Вдали мелькнуть выходит, рядом – никак. Но что там страшного, вообще-то? Посидит в кустиках минутку, не растает. Я говорил уже, повторю – мы вернемся в то же время.

Дабы прекратить дискуссию, я повел девиц в ванную:

– Смотрите, это ванна, принимать ее сегодня не будем, а это душевая кабинка. Моем все, кроме повязок, а лучше только нижнюю часть тела. Понятно? На полочке полотенца и халаты. Кто первый?

Пусть теперь дерутся за очередь, а я тем временем перекус организую. Какое-то время в ванной шла бурная возня, потом они разделились – одна стала мыть голову над ванной, другая полезла в кабинку. И разговор мне был слышен прекрасно.

– Верусь, значит, Антона не дашь?

– Не дам!

– На один вечерочек?

– Не дам!

– Тогда я Антона Михалыча забираю.

Шум льющейся воды прекратился, Вера возмущенно воскликнула:

– Но он тоже Антон!

– Да?

– Только на полвека старше!

– Чё-то я не заметила эти полвека, – ехидно буркнула Анюта. – Да ежели и так? Ничего, мне сгодится. Такой же Антон, только постарше, чем плохо? И уже с квартирой.

– Анька, ты что, не понимаешь?! – прошипела Вера. – Это нечестно!

– А у тебя совесть есть? – Аня тоже выключила воду. – Захапала себе моего рыцаря. Да он, может быть, меня от смерти спас! Кривая коса уже мелькала передо мной в свете фар, а он ее оттолкнул, меня обнял и на руках вынес. Через это ногу опять сломал!

От такой бесцеремонности у Веры дыхание перехватило:

– Конечно, кобыла какая вымахала, впору надорваться... Это меня он вынес, понятно? А тебя заодно прихватил, из жалости к переросткам.

– Но-но, посмотри в зеркало, сама недомерок! И вообще, давай меняться местами!

От такого бурного диалога я чуть скорлупу в яичницу не уронил. Ладно Антона они делили, дело молодое. А теперь за меня принялись? Нет, нужно отсюда дергать. Если Верка ночью в постель не залезет, то Анюта точно сподобится.

– А где можно вещички простирнуть? – хлопая глазками, Анюта появилась в коротеньком банном халате.

Вот хитрюга, как бы невзначай ногу из выреза выставила почти всю. Вере, конечно же, махровый халат достался длинный, до пят. Специально перепутала Анюта, пока мелкая горюет по потерянному другу.

Я оторвался от яичницы на плите:

– Для этого есть стиралка, Аня. Но сначала давай посмотрим – для разных вещей разный порошок и режимы. Рубашки, скорее всего, на выброс. Видишь, кровью и травой припачканы. Лифчик тоже в крови. А почему один?

Глаза Веры моментально налились слезами.

– Дед, ты мои сиськи видел?

– Видел, – честно признался я.

– Теперь не увидишь! Вчера хоть что-то было, теперь и то кончилось...

Анюты заглянула в вырез собственного, не особенно запахнутого халата, и удовлетворенно хмыкнула. Там все присутствовало в полном объеме, я со своего места это четко видел. Путешествие во времени на ней отразилось слабо, а вот Вера снова заметно помолодела, больше пятнадцати не дашь. А ведь нам еще обратно идти!

В глазах у Веры мелькнула такая же догадка, слезы полились рекой. Она бросилась мне на грудь, и тут очень кстати прибыл охранник от Коли. Этого глухонемого водителя по имени Денис я сразу узнал.

– Значит так, девушки, – я обвел команду раненых (у одной лоб заклеен, у другой – ключица) требовательным взглядом. – Сидим тихо, не высовываемся. Смотрим телик, слушаем музыку, играем на компьютере. В шкафу найдете мои шорты с футболками, для дома сойдет. Там еще Марусины вещи лежат, можно рыться. Слушайтесь дядю Дениса, и вечером он вам привезет синтезатор с бас-гитарой.

– Зачем? – Анюта вытаращила глаза.

– Затем! – отрезал я. – Сидеть вам здесь еще три дня, будем время зря терять? Занимайтесь, изучайте матчасть.

– Разрешите? – вытянулся глухонемой таксист. – Николай Сергеич дал мне свою золотую карту. Ну, продуктов девочкам купить, или одежду какую. Велел ваше мнение спросить.

– Это завтра, – решил я. – Свозишь девочек в торговый центр, заодно автомобильную экскурсию по городу устроишь. Девочки из глухой деревни, в курсе?

Анюта радостно взвизгнула, глухонемой Денис молча кивнул.

– Сегодня отдыхать. А я поехал, еще куча дел.

Дел было полно, и первым делом – проведать внуков и заодно кошку на дачу отвезти. Она, бедняга, как забилась под кровать в дальней комнате, так до сих пор сверкает глазами оттуда. Не любит чужих в доме, что поделаешь. Не любит и боится, а на даче с Марусей ей будет комфортно.

Еще надо съездить на работу, показать больничные листы и оформить отпуск. А что? Раз в год имею право, да и отпускные лишними не будут.

И обязательных процедур в двух больницах не избежать, черт бы их побрал.

Глава тридцать пятая, в которой решаются бытовые проблемы

Вернулись мы в обратном порядке, только девчонок я сразу перенес на Антонову веранду. Старшину уложил на прежнее место. Потом, уже из собственной спальни, воссоединился с Антоном.

Автомобильная авария практически завершилась – милицейский 'бобик' вовсю парил радиатором, лежа на боку. В черной луже у побитой морды грузовика изломанной куклой застыл труп водителя. Время, вернувшееся к своему обычному бегу, наполнило мир вечерними красками, звуками и острым запахом бензина. От автобуса бежал водитель, следом валила толпа гомонящих пассажиров. А мы с Антоном, наоборот, отползли подальше, а потом незаметно смылись кустиками.

С тех пор прошло несколько дней, и каждый из них был наполнен массой разных дел, голова кругом. Доктор советовал двигаться, мол, ходить полезно. Ага. Если это так, почтальон был бы бессмертный! Черепаха вот сидит себе весь день на солнышке, и живет пятьсот лет.

Однако хочешь, не хочешь, а идти надо. И первым делом к Римме. На склад, определенный в ее погребе, я регулярно нырял для вида, унося в огромной сумке банку-другую. Иначе она не поняла бы, куда девается столько продукции.

Крепкий мужичок, блестя голым торсом, во дворе рубил дрова. Он громко хекал, а Римма с довольной улыбкой складывала под стеночкой поленницу. Молочница была облачена в рабочий прикид: васильковую джинсовую юбку с голубой рубашкой, и такого же цвета коттоновую безрукавку, заменяющую фартук. На голове красовалась бейсболка с логотипом Фиата, а на ногах синие кроссовки в тон.

Коля Уваров оказался не прост – на разведку вперед себя выслал верного человека, глухонемого таксиста по имени Денис. Таким подарком судьбы не воспользоваться было бы глупо, и я определил Дениса на постой в надежное место, к собственному агенту Римме.

Дальний родственник, приехавший из деревни – обычное дело, вот и этот гость никого не удивил. А вчера Римма повела его в кино, где после сеанса Денис быстренько начистил рожи Гошиной шпане, вздумавшей на выходе зацепить Римминых дочек. Им всего-то исполнилось по четырнадцать, но развитые не по годам девицы привлекали внимание не только модными шмотками.

Презентация для пацанов закончилась неудачно, хотя драки, как таковой, не случилось – Денис никого не покалечил, просто раскидал шавок по разным углам. А потом сообщил в пространство, что в следующий раз шеи открутит всем неразумным. Этот сможет... И где-то я это уже слышал. Спецназовцы почему-то любят давать хулиганам обещания, связанные с отрыванием разных частей тела.

Выговор за несдержанность закатывать я не стал. У нас на поселке нравы простые, как себя поставишь, так оно дальше и пойдет.

– Михалыч, разговор есть, – Денис вслед за мной вышел со двора. – Тут такое дело, срочно нужен унитаз.

Неожиданное заявление заставило меня остановиться:

– Чего?

– Римма затеяла в пристройке санузел, стройматериалы давно купила, – терпеливо пояснил он. – Мне работы на пару дней. А унитаза нет!

Союзник в лице Дениса мне не помешал бы, но такого быстрого успеха ожидать было трудно.

– А при чем тут Римма, унитаз и ты? – осторожно поинтересовался я.

– Здесь думаю остаться, – отрезал Денис. – Дожил до сороковника, а не нажил ни кола, двора. Посуди сам, кому нужен военный пенсионер с инвалидностью? Оказалось, этой женщине нужен. Задание Николая Сергеича выполню, попрошу расчет. Здоровье мне ты поправил, может, и работенку какую иной раз подкинешь.

Он остро взглянул мне в глаза.

Все прекрасно понимал покалеченный войной спецназовец – не откажу. Только идиот отвергнет услуги профессионала полном смысле этого слова.

– Унитаз, говоришь? – пробормотал я.

– Конечно! Унитаз, раковина, еще чего по мелочам...

Оказывается, этот парень умеет не только убивать. Ну что ж...

– Ладно, только таскать будешь сам. Там я тоже одноногий раненый.

– Понятное дело, Михалыч! Мне все равно на доклад к шефу пора. Когда пойдем?

Когда, когда... А чего тянуть?

– Сумку отнесу, ты переодевайся пока. Через полчаса встречаемся. Оттуда выйдем и, чтоб зря сантехнику туда-сюда не таскать, потом в пристройке и сложим.

Как-то так вышло, что единоличным руководителем проекта Коля назначил себя не только здесь, но и там. Он в очередной раз продублировал мне строгий запрет насчет спекуляции, а непроданных попугаев еще раньше себе забрал, после возвращения на родину.

– Когда ты начнешь жить спокойно? – прошамкал он, вкушая творог со сметаной. – Опять полные сумки коньяка и продуктов! Сказано было русским языком – хватит самодеятельности, все вопросы через меня. Только этот холодильник не считается.

– Мои внуки тоже не считаются, – добавил я.

– И унитаз для Дениса, – завершил диспут Коля. – Парень решил уйти на пенсию, грех лишать человека удобного толчка. Документы и биографию я ему сделал, не пропадет.

– Точно?

– Не учи отца... хм... Кстати, давай подробнее о лечебном эффекте перехода. У Дениса перестал болеть живот, а оттуда две пули достали, это тебе не аппендицит.

– Надеешься на оздоровление? – усмехнулся я. – Правильно делаешь. И омоложение, и оздоровление в одном флаконе подтверждено еще раз, Денис человеком стал. Даже не представляю, сколько с тебя спросить. Почем такая услуга на рынке, как думаешь?

– На рынке запросто получишь полцарства за коня, – Коля наслаждался молочной диетой, жмурился довольным котом. – А когда за твою тушку начнется драка, получишь пулю. Другие варианты: увидишь своих родных в заложниках, испытаешь новые эмоции от пыток, ощутишь сладость ударных доз наркотиков и психотропных препаратов. Не хочешь? Слушай дядю Колю, иначе станешь транспарентным.

***

На скамейке в саду молодежь тихо-мирно грызла гранит науки. Мне это занятие приелось давно, лет сорок назад, поэтому в учебник особенно не заглядывал, грыз яблоко. Дело казалось более важным – фрукты требовали пристального внимания. В отличие от книг, они могут перезреть, глазом моргнуть не успеешь. А 'белый налив' он такой, быстро превращается в вареную картошку.

Привалившись к боку Антона, Вера успевала и страницы листать, и яблоки хрумкать. Мама Веры, Нина Ивановна, появилась внезапно, и тут же разразился гром небесный.

– Что у тебя с головой, Вера? – прошипела она зловещим шепотом.

Нина Ивановна явилась в симпатичном розовом сарафане, видимо, дома успела переодеться.

– Ой, мама! – пискнула девчонка, вылезая из-под руки Антона.

Вера искренне обрадовалась – в отличие от Антона, впавшего в ступор. Он даже не поздоровался. Так бывает с кроликом, на которого смотрит удав. Мне пришлось брать управление на себя, поскольку у парня, как и у кролика, полностью пропали мысли. Один большой ручной тормоз.

– Здравствуйте, Нина Ивановна, – вежливо привстал я. – А мы вас заждались.

– Да ну? – иронично подняла брови она. – Заждался он, девку тиская! Ребенка под ноль кто обкорнал? А исхудала-то как, кровинушка моя!

Как-то ей стало не до разговоров – надо было расцеловать, потискать и повертеть 'ребенка'. Железная мама даже прослезилась немного от избытка чувств. Я терпеливо ждал, все когда-нибудь кончается. Кончилось и это, но перехода в атаку я не допустил. Не хватало еще, чтобы Антон погиб от зеленой стрелы, вылетевшей из изумруда прекрасных глаз.

Я сам лягу под этот каток, но позже.

– Да? – удивился Антон.

– Лягу-лягу, – подтвердил я. – Вот увидишь.

Вслух сказал иное:

– Вера!

Вытерев слезы, девчонка мигом вспомнила инструкцию – вытащила из кармана сложенный листок бумаги.

– Мама, Тоша все объяснит. Сначала прочитай это.

Свидетельство о смерти Радиной Веры она читала целую вечность.

– От Антона я давно ожидала какой-то гадости, – Нина Ивановна подняла глаза. – Но чтобы она оказалась такой чудовищной...

– Сейчас все поясню, – шагнув к Нине Ивановне, я заключил ее в объятья.

Неожиданным ходом мне я осуществил задуманное, и оттолкнуть меня ей удалось уже в больничной палате. Майор Радина мягко, по-кошачьи, отпрыгнула. Затем перетекла в угол, где сгруппировалась в боевую стойку.

– Что это значит? – процедила она, оценивая обстановку. – И куда делась моя дочь?!

Глава тридцать шестая, в которой заговорщики вынашивают планы

– Невмоготу без театральных эффектов, Антон? – сварливо буркнул Коля Уваров, входя в палату. – Нет, чтобы предложить даме коньяку.

– А вы кто? – не меняя позы, Нина Ивановна перевела взгляд на хилого старичка в очках и книжкой в руке. Опасений он вызывал мало, гораздо меньше, чем странный Антон, вдруг повзрослевший и поседевший. Смена одежды на Антоне тоже выглядела подозрительно.

– Простите, забыл представиться. Николай Сергеич Уваров, полковник КГБ в отставке, – приосанился старичок. – А это мой друг Антон Бережной, пенсионер. Мы поговорим, и вы вернетесь к дочери.

После демонстрации развернутого удостоверения и слов 'КГБ', Нина Ивановна заметно успокоилась.

– За моей дочерью пытался ухаживать Коля Уваров из десятого 'А', – пробормотала она, вглядываясь в Колино лицо. – Хм... Давайте уже ваш коньяк, товарищи пенсионеры. И не забудьте приложить объяснения.

Насчет объяснений у Коли нашлась серая папочка, а я занялся холодильником по известному принципу 'что есть в печи, то на стол мечи'. Папочка эта выглядела существенно толще той, что мне досталась. Очевидную догадку Коля подтвердил:

– Антон, не вздумай сюда заглядывать. Давай-давай, колбаской занимайся. Меньше знаешь – лучше спишь.

Моя королева восхитила меня в очередной раз: с царской грацией она присела за стол. Папку раскрыла, но быстрым взглядом, справа – налево, обстановку контролировала. Мне показалось, что Нина Ивановна и с этой позиции способна катапультироваться в боевую стойку при малейшей опасности. Документы были пролистаны в быстром темпе, а только потом она начала вдумчиво читать с самого начала. Молча.

Коньяк я подливал несколько раз, она пила его как воду. Потом, достав пачку 'Нашей марки', в поисках пепельницы обвела стол задумчивым взглядом. Коля лишь развел руками. Прерывать молчание я тоже не решился, хотя гнетущая тишина ощутимо тяготила. Наконец, не проронив ни слова, Нина Ивановна отодвинула папку.

– Догадываюсь о первом вопросе, – Коля сразу взял быка за рога. – Ваша судьба мне неизвестна. Майор Нина Радина в феврале 1972 года убыла в командировку. Все. В милиции ее больше не видели, в других местах ее появление не зафиксировано. Возможно, ей сменили фамилию и место работы. Но скорее всего, это была командировка в один конец.

– Я тоже так думаю, – она обвела нас задумчивым взглядом. – Но какое вам дело до этого?

Вот это выдержка! Обычная женщина и мать уже давно билась бы в истерике над справкой о смерти дочери, а эта логику и движущие причины ищет.

– С точки зрения здравого смысла мое расследование выглядит глупо, – Коля поправил очки. – Но эмоции к делу не пришьешь, вернемся к фактам. Вердикт такой: в результате своей служебной деятельности Нина Радина влезла или, что вернее, скоро влезет в такое дерьмо, что погубит ее и дочь.

– Моя работа – совершенно секретная информация, – Нина Ивановна словно гвозди забивала. – Обсуждать это не намерена. Другое интересно: два пенсионера, один из Службы, второй штатский, обладая машиной времени, озаботились судьбой девочки из 1971 года. Вопрос: зачем из пушки стрелять по воробьям?

– Это частное дело двух пенсионеров, – уходя от прямого ответа,Коля гнул свою линию, – у которых нет желания обсуждать детали вашей служебной деятельности. Мы хотим избавить девочку от смерти, всего-навсего. Исключительно для решения этой проблемы готовы обсудить варианты.

Коля, видимо, счел излишним говорить о том, что всю жизнь искал убийц Веры. Жизнь невозможно прожить без потерь, и он мечтал, чтобы убийцы эту простую мысль поняли на своей шкуре. Однако не удалось, шкуры не нашлись. Значит, будем работать другие варианты.

– Мне надо понять, что происходило потом, – Нина Ивановна задумалась. – У вас найдется краткая историческая справка?

М-да, человеку сообщили дату смерти, а она историю будущего изучать собралась. Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей... У Коли нашлась такая информация – из тихо гудящего портфеля он достал очередную папку.

Чтение несколько затянулось и, чтобы не заснуть, я погрузился в медитацию. Изба-читальня, какая-то, ей богу. Она еще вопросы задает, а он покладисто отвечает. Неожиданно в кармане задрожал телефон. Ты посмотри, только подумал, как там Маруся с маленьким Антоном – и пожалуйста, звоночек.

Коля уставился на меня непонимающим взглядом. Не далее как пару часов назад он отнял у меня аппарат, выключил и засунул в гудящий портфель. Потом до него дошло проверить внутренности портфеля, откуда он достал единственный телефон, свой. Удивляешься, Коля? Я тоже озадачен. Не обнаружив телефона на привычном месте, каким-то образом я его в карман переместил. Так-так, надо потренироваться на кошках... Но позже.

– Значит, наследники дела Ленина просрали все завоевания Сталина... – отодвинув очередную папочку, сделала логичный вывод Нина Ивановна. – Развалили великую империю за несколько лет, и лапки сложили. И во главе кампании стоял Генеральный секретарь товарищ Горбачев. А где были настоящие члены партии? Куда смотрел Центральный Комитет?

– Они смотрели в рот Ельцину, – усмехнулся Коля. – Взошла, понимаешь, новая политическая звезда.

– Значит, все, что я делала, было зря? – она прикусила губу. – А ведь я жизнью рисковала не раз, без всякой бравады говорю... Зачем?

– Этот вопрос, Нина Ивановна, себе многие задают. В том числе и я – тоже думал, что занят полезным делом. Более всего поражают масштабы бедствия, которое длится веками. При царе, под надуманным предлогом, в США уплыло примерно двадцать три парохода, доверху груженных золотом. Графу Витте удалось выпихнуть тысячу тонн. Не меньшее количество золота переправил в США и товарищ Ленин. Только за пару лет большевики вывезли за границу более пятисот тонн чистого золота. Так называемое 'золото Колчака' ищут до сих пор. Там было 650 тонн золота, 480 тонн серебра в слитках и монетах, церковная утварь, драгоценности царской семьи – 154 предмета, среди которых бесценное ожерелье царицы Александры Федоровны и усыпанная бриллиантами шпага наследника Алексея. Наконец, в немалом количестве ордена сибирского Временного правительства – 'Освобождение Сибири' и 'Возрождение России', известные доселе только в описаниях. Стоимость одного только золота и серебра, по самым минимальным оценкам, тянет на тринадцать миллиардов долларов. Но Россия богатая страна. При Сталине золотая кубышка не только восстановилась, но и наполнилась лучше царской – когда в ней стало 2500 тонн золота.

– Откуда цифры? – не поверила Нина Ивановна.

– Из открытых источников, сейчас это не секрет. Сейчас вообще нет секретов, – грустно усмехнулся Коля. – Враги, не таясь, сидят возле каждого министра. И называется это 'консалтинг'.

– А что делает Служба?

– То, что обычно – она их пишет. И министров, и консультантов.

– Хм... Писатели! – хмыкнула майор Радина. – Ничего не меняется в этом мире. Что было дальше?

– Сталинскую кубышку распечатал товарищ Хрущев, успешно продолжил это дело товарищ Брежнев. Расходовалось 'золото Сталина' в основном на помощь странам третьего мира, и сталинский золотой запас к концу правления Леонида Ильича подтаял на тысячу с лишним тонн. А товарищ Горбачев этот вопрос закрыл просто, во время его правления золото в закромах родины кончилось. Каким образом, куда и зачем – нам никто никогда не расскажет.

У моей королевы изменилось лицо:

– Как это кончилось?!

– Буквально. Однако подвиги предыдущих героев меркнут на фоне президента Ельцина, совершившего урановую сделку. Операция вошла в историю под названием сделка 'Гора – Черномырдина'. Об этом мало говорят, хотя это акт крупнейшего ограбления России за всю ее историю. Сделку еще называют аферой тысячелетия – в силу беспрецедентной масштабности. Оружейный плутоний весом 500 тонн вывозили двадцать пять лет, в полной тайне от народа и с аккуратным затыканием рта недовольным. За урановую кубышку, стоимостью не менее восьми триллионов долларов, Соединенные Штаты заплатили сущие копейки – двенадцать миллиардов.

– Оружейный плутоний подороже золота будет...

– Существенно дороже, – согласился Коля. – Сорок лет вся страна надрывалась, ядерный щит строя.

– Суки...

– Ага, – снова согласился Коля. – Сейчас у России в загашнике 1615 тонн золота. Это сделал Путин, и это его характеристика. Это аргумент в споре: 'Путин уходи' или 'Путин оставайся'. У меня нет сомнений, я за Путина.

– А ваш Путин знает об этом? – она ткнула пальцем в папочки.

– Он больше знает, – успокоил ее Коля. – И все герои на своих местах, за редкими исключениями. Даже Горбачев жив, и учит, как нам по новой реорганизовать Рабкрин.

– Значит, дожились до капитализма... А что будет дальше?

– Не могу знать! – браво доложил Коля. – Однако не сделать ли нам перерыв? Антон вам город покажет и покормит.

– Почему нет? – поднялся я.

Для показа города был вызван второй глухонемой таксист по имени Иван. Он ловко крутил баранку и выполнял наказ Коли – работал экскурсоводом. 'Посмотрите налево, посмотрите направо'. Майор Радина послушно вертела головой и тихо ахала – вела себя сообразно деревенской простушке.

– Как на параде магазины, рестораны и аптеки. Очень удобно. Купил, потом обмыл, потом в аптеку, лечиться. А водку у вас тут, при капитализме, подают? Или сплошь джин и виски?

– Есть у нас водка, – обрадовал я ее жажду. – У нас, Нина Ивановна, даже самогон подают желающим.