Текст книги "Прыжок с кульбитом и валидолом (СИ)"

Автор книги: Сербский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Вот, Татьяна Семеновна, теперь о девочке. Она у меня совершенно дикая, родом из тайги, полный робинзон. Расскажите ей о средствах гигиены, прокладках, тампонах и прочих женских штучках, я в этом плохо разбираюсь. Может, еще что-то. Деньги у нее есть. И еще нам нужна консультация гинеколога.

– В каком смысле?

– В прямом. Хочется снизить боли в критические дни. Может быть, вы пригласите сюда хорошего доктора, и вместе попьете чаю?

– А, в этом смысле, – облегченно вздохнула она. – А я грешным делом подумала – аборт. Сейчас из молодых все ранние...

Татьяна Семеновна забрала со стола направления на исследования, чтобы быстренько протащить девчонку по кабинетам, и приступить к обещанному чаепитию. А я, отложив костыли, прилег поразмышлять. Мне пришла в голову гениальная мысль: если деньги бессмысленно перемещать во времени, может их следует просто купить?

Прокрутить финансовую комбинацию до логического конца мне не удалось, в дверях показались костыли. Сестра-хозяйка проявила себя с лучшей стороны – вернулась с девчонкой так быстро, что даже задремать не успел. На ходу они живо щебетали, обсуждая гимнастку, изображенную на упаковке прокладок с крылышками 'Ультра Супер плюс', а также целебные свойства чабреца.

Хлеб у Татьяны Семеновны оказался с собой, поэтому ничего не препятствовало скромному завтраку. Неожиданно по ходу трапезы к столу присоединились две милые дамы бальзаковского возраста. Они представились гинекологами, поулыбались, и выгнали меня в коридор.

– Идите, молодой человек, покурите на воздухе, – сказали они. – Вряд ли вам будут интересны женские разговоры.

Обращение 'молодой человек' обрадовало, конечно, но хотелось бы послушать умных людей... Мне интересны женские разговоры! Да, а что? Но пришлось 'курить' в ожидании.

На сегодня было много планов, и первым делом стояла моя больничка. Лысый доктор, сама любезность, пошел навстречу двум хромым на костылях – быстренько организовал обследование девчонки, даже сестричку в сопровождающие выделил.

– Скажите, Антон Михайлович, почему вас так волнует ее сердце? – разливая чай, он остро взглянул на меня. – Вид у девочки вполне цветущий, явно спортивный.

Правду говорить не хотелось. Ну не поймет доктор заявления, что в феврале Вера скончается от сердечной недостаточности. Так не поймет, что психиатра вызовет. Пришлось врать на чистом глазу:

– А она и не жалуется. Проблемы с сердцем нагадала цыганка, причем в ближайшее время. Кто-то скажет, мол, глупости и ерунда, но мне беспокойно. Вы уж постарайтесь, а?

Доктор укоризненно покачал головой:

– А когда мы не старались? У нас серьезное заведение. А за такие продукты, что вы носите, мы ее на руках носить будем!

Бодро цокая костылями, я прошел свои собственные процедуры, физиотерапию, уколы и капельницы. Наверно, в этом было мало смысла, но неделю назад я считал иначе. Тем не менее, бросать нельзя... Лысый доктор и так на меня странно поглядывает, а если лечение прекращу, исцеление объявят чудом, случившимся под действием Святого духа. Другой причины не останется. Или поступят проще: позвонят куда следует, чтобы феномен чудесного исцеления взялись изучать крепкие ребята в серых костюмах.

В палате я продолжил лечебные процедуры – состряпав несколько разноцветных бутербродов, улегся на кровать. Мне вспомнилась недавно прерванная гениальная мысль: если деньги бессмысленно перемещать во времени, может их следует просто купить?

Интернет животворящий немедленно подтвердил мою гипотезу. Монета 1969 года, достоинством в пятнадцать копеек, оценивалась в четыре тысячи рублей, 1971 года – в восемь тысяч, а 1970 года – в шестнадцать тысяч рублей!

А ведь у меня есть надежный агент по имени Люська, которая в своем киоске будет откладывать в сторону все пятнадцатикопеечные монеты. Мне останется только перебрать и отсортировать, отбросив лишнее. Нет, что ни говори, а я гений. Никакого криминала! У каждого советского человека от той жизни остались старые монеты и купюры, лежат на память. Стану понемногу на рынок таскать – враг не заметит.

Кстати, а что у нас по купюрам? Недолгие шатания по просторам интернета повергли меня в ступор. Сторублевая банкнота образца 1961 года стоила всего ничего – 300 рублей. И только при условии идеального состояния, 'из банковской пачки'. А потрепанная банкнота шла вообще даром, за 20 рублей... Но мне же неважно, насколько деньги поюзаны. Я не коллекционер, а наоборот! Главное, на эти деньги холодильник там можно купить! И телевизор.

Так и пишем в память: мебельный немецкий гарнитур 'Жилая комната' – 1100 рублей, холодильник 'Минск' – 390 рублей, цветной ламповый телевизор – 700 рублей. Ну, и еще чего-то, по мелочи, на тыщу. Итого – три тыщи.

Всего-навсего тридцать мятых сторублевых бумажек. Да я их за один день скуплю!

Нет, ребята, я дважды гений. Там взял мелочь – здесь продал. Здесь купил стольники – туда отнес. И никакого криминала!

– Заплыв закончила, – деловито доложила Вера, заглядывая в палату.

– Я милую узнаю по походке, – рассеяно ответил на это, додумывая финансовую комбинацию.

– А ты хорошо устроился, – прищурилась она. – Буржуй! Хоромы шикарные здесь, там палата одиночная, без попутчиков. И везде бутеры с икоркой. Можно мне вот этот, с сыром? А что еще у нас в холодильнике?

Она принялась скакать на костылях, будто всю жизнь в них ходила.

– На ходу кушать вредно, – назидательно заметил я. – Лучше лежа.

Полежать не удалось – вежливо постучав, вошел лысый доктор с пачкой распечаток в руках.

– В целом все нормально, – преувеличенно бодрым тоном сообщил он так, что заныло сердце. – Окончательное заключение мы подготовим завтра. Но есть одна проблемка. Гинеколог предлагает прокатиться в институт на четырнадцатой линии.

– А что не так? – настроение мое стремительно летело вниз – на четырнадцатой линии располагался онкологический институт.

Если у девчонки скоротечная форма рака, надо срочно продавать машину или квартиру. Или то и другое. Впрочем, неважно – надо лететь в Германию, пока не поздно.

– Вы не волнуйтесь, это просто перестраховка...

Доктор понес благоглупости, полнейшую чушь, которую обязан говорить врач в подобных ситуациях. Я плохо его слушал, собирая вещи. Так, ничего не забыл? И валюту от Риммы надо захватить, лишней не будет.

В онкологическом центре встретили нас хорошо, если слова 'хорошо' и 'онкология' как-то совместимы... В общем, доброе слово доктора нашей клиники и литр черной икры позволили в максимально короткие сроки завершить все процедуры, чтобы покинуть это печальное заведение. Есть на земле места, которые нужны людям, но о которых лучше не знать.

– Вера, хватит хлюпать носом, – бросив короткий взгляд, я раскрыл упаковку бумажных носовых платков. – Жизнь продолжается.

– А ты видел этих девочек? Они лысые, Дед... Я тоже такая буду?

Я вздохнул. Во все времена женщин волнует не так болезнь, как ее внешние проявления. Да, ничего страшного еще не случилось. Это плохая проблема, но у нас есть и другие. В частности, завтрашняя операция на колене.

Девчонка лежала на своей койке с убитым видом, глядя в потолок сухими глазами. Смысл существования утерян, это ясно читалось на ее лице. Жизнь прошла мимо – Антон найдет себе более приличную девушку. У него на выбор два варианта, один длинный, в два раза выше, а другой белокурый – с нахально торчащей грудью, размером в три раза больше. Кроме того, спортивная карьера загублена. А в завершение всех бед – рак. Самое время с моста прыгать.

– У меня к тебе предложение, – я приподнял Веру, чтобы обнять за плечи. Она сразу обмякла и зашмыгала носом, глотая слезы. – Никогда не соглашайся с неприятностями. Дорога жизни покрыта ямами, ты еще не раз там споткнешься. Упадешь и поднимешься, ничего тут не поделаешь, судьба нам постоянно ставит подножки. Жизнь придумывает засады, заставляя блуждать в потемках и цепляться за кочки. От ушибов никто не застрахован, но ты идешь не одна. Оглянись – вокруг полно близких и просто нормальных людей, готовых подать руку.

– А ты нормальный, Дед?

– Человек побежден лишь тогда, когда оставил всякие попытки и отказался от самого себя. Это сказал умный парень по имени Кастанеда, и я с ним согласен. Люди помогут, но надо и самой бороться! Не раскисать и впадать в панику, это всего лишь подозрение на опухоль. В конце концов, при ранней диагностике рак излечим. Есть статистика, австралийская певица Кайли Миноуг тому пример.

– Кто это?

– Посмотришь в интернете. Да что откладывать, вот, смотри, – я кликнул папку с клипами, и сделал громче. – Кайли сразу заявила о болезни и затем – об излечении. А колено твое вообще ерунда, дело времени, через месяц будешь козочкой скакать. Локоть починим, сиськи накачаем. Будешь как новенькая...

После сексапильной Кайли я запустил концерт 'Пинк Флойд', и девчонка замерла в обалдении. Потом был 'Квин' и, как апофеоз, Стинг. Вот здесь ее проняло серьезно, до слез.

Планшет, в конце концов, пришлось отнимать – уже давно пора было спать.

Утром, на обходе, врач похвалил мою ногу, но я отмахнулся:

– Георгий Шотович, у меня нет сомнений в вашей квалификации. О девчонке сейчас речь – после операции мне нужна красавица такая же, как и сейчас. Иначе внуки меня не поймут.

– Антон Михалыч, – доктор укоризненно взглянул на меня поверх очков. – Как вам не стыдно? Как вы могли такое подумать, чтобы мы нарушили красоту? Два маленьких прокола на колене, и все. У нас компьютеры, современное оборудование. Специалисты опытные! Недельку-другую на костылях, и поскачет козочкой.

– А локоть?

– А что локоть? Ничего страшного там нет, – он махнул снимком. – Связки травмированы, так мы их починим. И вообще, нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять!

Девчонку увезли готовить к операции, а я поехал на четырнадцатую линию за результатом анализа. У меня самого подготовка длилась дольше, чем операция. Одно бритье ноги чего стоит... Хотя у Веры колено лысое, как и вся нога. Хорошая нога... Тьфу, кто о чем, а голый о бане. Не об этом надо думать!

Такси не отпускал, дело предстояло короткое, всего-навсего заключение у доктора забрать. Однако пришлось задержаться. Презент в виде литровой банки позволил мне получить развернутую консультацию аж трех специалистов.

– Сначала главное, – сказала солидная дама в роговых очках. – Это не наш случай.

Я выдохнул. Спасибо тебе, господи...

– Цитологию мы сделали, но чтобы окончательно быть уверенным, еще нужна гистология. Подлечите воспаление придатков, приходите.

Было сказано еще много слов про пользу частого посещения врача и обязательную процедуру УЗИ, которую можно дополнить допплером или МРТ. Это я все передам, конечно, но обратно летел на крыльях. Диагноз не подтвердился, и мои планы вернулись в первоначальное русло. По телефону в отделение звонить не стал, просто набрал на придорожном рынке разных фруктов и помчался.

В больничной палате скуки не наблюдалось, а имело место быть чаепитие. Местным гинекологам так понравился стол к чаю 'Три слона', что они приходили группами, чтобы качественно наблюдать больную. Хлеб они приносили с собой, а разная икра у нас в холодильнике имелась. Но, вообще-то, я вовремя поспел, запасы боеприпасов растаяли.

– Как хорошо, что вы здесь, Таисия Петровна, – сказал я. – Вот заключение онкологии.

Лицо Веры закаменело, щебет за столом затих.

Томить я не стал:

– Не подтвердилось.

– Ну что, – выдохнула Таисия Петровна. – Тут к доктору ходить не надо, потому что я уже здесь. За такую новость не грех и выпить чего-нибудь покрепче чая. Документы сюда давай.

– Да,– согласился я, – выпить надо.

И принялся доставать уже надоевшую икру двух видов, палку 'московской сырокопченой', свежей, 1971 года, и бутылку массандровского вина 1968 года.

– Дед, я тебя люблю, – Вера вся светилась. – Ты не представляешь, как я тебя люблю! Но пить не буду.

– И правильно, – согласилась Таисия Петровна, главный гинеколог этого заведения. – Нам еще рожать. Неважно, от деда или от внука.

Вера вспыхнула. Все-таки женщины-гинекологи страшные люди. Когда чего-то не знают, они об этом догадываются.

А Таисия Петровна взяла в руки бутылку:

– Если это правильный 'Красный камень', из винограда Южного Крыма...

– Да пусть воспалятся мои придатки! – возмутился я.

– Тогда я тоже буду рожать от Деда, – заключила она. – Или от внука, как бог даст. Но позже. А сейчас наливай всем кроме Веры, нам больше достанется.

Глава двадцать пятая, в которой Штирлиц спалился

Под предлогом закрытого медицинского консилиума и других 'женских вопросов' из палаты меня снова выперли. Раскрутили на последнюю бутылку массандровского вина, и отправили 'курить'. Полная дискриминация! А мне так хотелось поглазеть на восставшую из пепла девчонку... И еще послушать, как она щебечет, хрумкая бананы с апельсинами, и совсем неизвестную ей диковинку, киви. Впрочем, ладно. Неотложных дел было по горло, и первым их них стоял мой правнук Антон. Ходить мне разрешили, а водить автомобиль – нет. Поэтому снова вызвал такси.

И пока я беседовал с Марусей, внучек принялся радостно вырывать шерсть из моей волосатой груди. Этот методичный процесс был привычен. Однако, очищая руки малыша, я заметил, что не вся вырванная шерсть седая, попадается и черная. Так-так!

Прогулялся до зеркала, присмотрелся: точно, везде весенней порослью лезут черные волоски. Щетина на щеках тоже стала пегой. Процессы очевидные, значит, в целях маскировки, надо бриться два раза в день – глупые расспросы нам ни к чему. Блин, впору пластического хирурга искать, чтобы морщины обратно нарисовал.

Маруся особенно не вглядывалась, но по простоте душевной сразу удивилась больному деду, вид которого оказался краше здорового, месячной давности.

– Слушай, – сказала она, – раз ты приехал на такси и с костылем, может, тебе машина не нужна?

– Ну, несколько дней точно будет не нужна...

– Дед, дай ключи!

– Дам, – согласился я. – И денег дам. Если прокатишься в торговый центр, чтобы купить кое-какие вещички для девочки. Юбку, блузку, брюки, платье... Вот размеры и список.

– Тю, совсем мелкую нашел себе девочку, – заявила она, мельком взглянув на бумажку. – А зачем покупать? У тебя дома полный шкаф моих детских шмоток. Я из них давно выросла, бери что хочешь.

– А что, можно? – поразился я. – Там столько всего сложено – пять человек можно одеть!

– Вот и одевай, – отмахнулась Маруся. – Можешь обуть, кстати. У меня мужчина растет, не пригодится. 'Рено', как обычно, у дома стоит?

После операции прошло всего три дня, а Вера выглядела лучше заново родившейся. Она улыбалась, болтала непрерывно, и при первом удобном случае тащила меня 'погулять'. Короткие прогулки доктор считал полезными, как и специальную физкультуру под наблюдением медсестры. Часть Марусиной одежды ей пришлась впору, и Вера постоянно меняла обновки, чисто по-женски вертясь у зеркала.

– А что означает слово 'Найк'? – она выставила ногу, обутую в кроссовку.

– В переводе с английского простонародного это 'сопля', – пробормотал я машинально. Подобным логотипом был снабжен ее новый, то есть старый Марусин, спортивный костюм и футболка.

– Да? А мы пойдем еще в Макдональдс?

На улице ее интересовало все – марки мелькающих автомобилей, витрины бутиков, мороженое, кола из автоматов и наряды встречных девушек. Конечно же, мы заглянули в женские магазины, и не могли остаться без покупок.

– А это не дорого для тебя, – прижимала она к груди хрустящие пакеты, – носки, трусы и колготки за три тысячи рублей? А что тебе вкуснее: спрайт или фанта?

Скверик с пешеходным бульваром посредине разделял проезжую часть Пушкинской улицы. Во все времена здесь стояли скамейки для влюбленных и бабушек. Нашлось место и для нас, двух калек с костылями. Телевизор Вера смотрела мало, но этого вполне хватило для вопросов, частенько ставивших меня в тупик.

– Дед, вот наша армия воюет в Сирии, борется с терроризмом, так? – она заглядывала мне в глаза.

– Так.

– А почему тогда наши не выгонят фашистов с Украины? Почему нацики обстреливают Донецк безнаказанно? Почему, вообще, так получилось, что братские республики вышли из СССР? Ну ладно, ушла Прибалтика, черт с ней. Средняя Азия тоже горе небольшое. Но Украина! В летописях когда еще писали: 'Киев – мать городов русских'.

Ну как такое можно объяснить школьнице из 1971 года? Не знаю.

В руководстве СССР многие мечтали стать мировой элитой. Они стремились стать частью 'цивилизованного' мира, и не ведали, там их не ждут. У элиты своих друзей хватает, и никогда Россию не рассматривали в качестве партнера. Нет, об этом, конечно, вслух говорили, но только с целью обмануть и в очередной раз ободрать. Мы для них либо враг, либо пища, в зависимости от ситуации. Но уж никак не партнер.

Уйти от политических дискуссий мне помог Стинг – Вера его постоянно напевала. И когда я притащил синтезатор, разговоры закончились. Совершенно случайно, всего за пятьдесят тысяч рублей, мне достался почти новый 'Korg ARP Odyssey FS' – реинкарнация популярного синтезатора семидесятых годов. Правда, USB и MIDI интерфейсы пришлось заклеить черным скотчем, чтобы глупых вопросов в дальнейшем никто не задавал. К синтезатору отлично подошел комбик 'Roland KC-110', слабоватый, конечно, но для моих целей в самый раз.

Распечатки текстов и нот окончательно погрузили Веру в процесс освоения непростого инструмента, а я занялся текущими делами – спекуляцией и собственным лечением у лысого доктора. Но для начала посетил сходку бонистов и нумизматов.

На этом рынке я не был тыщу лет. Здесь мало что изменилось, только лица стали другими. Незнакомые лица радовали – удивленное узнавание и дружеский треп мне были совершенно ни к чему, поскольку меня интересовали исключительно бумажные деньги СССР образца 1961 года.

Не зря сходил – они здесь были, причем в широком ассортименте. Интернет не обманул, трешка в отличном состоянии стоила дороже потрепанной сторублевки. Стараясь не мелькать, я понемножечку, потихонечку тихонько скупил самые ветхие сторублевые купюры. Для разнообразия подобрал и полтинники, и четвертаки. В конце концов, дойдя до червонцев, с трудом себя остановил – на сегодня хватит, пора к лысому доктору на прием.

Раскрыв дверь палаты, остановился в недоумении – кругом были разложены чужие вещи, а какой-то дедок в красном спортивном костюме 'Адидас' настраивал древний переносной телевизор 'Шилялис'.

– Хм... – сказал я многозначительно. – В этой больнице мне советовали обойтись без телевизора. Говорят, так для нервов полезнее.

– А у меня нервы не болят, – он обернулся. – Ты заходи, заходи.

– Коля?! – поразился я.

– Ага. У меня спина болит, вот решил подлечить, – он подмигнул. – Но что ты стоишь, как неродной? Давай, показывай свой холодильник. Тем более, я туда уже заглянул.

– Сам себе показывай, – отходя от стресса, я улегся на свое место. – После процедур больному рекомендован покой. И сделай телевизор тише, а?

Диктор в очередном криминальном репортаже рассказывал о ценностях, изъятых у очередного арестованного чиновника. Перечисление нажитого добра явно затягивалось и начинало утомлять.

– Не нравится?

– Ага. Надоело.

– Мне тоже, – Коля развел руками. – Триста лет воруют, воруют, а Россия все не кончается.

На это я вспомнил замечательную цитату:

– Политика давно уже более доходное дело, чем вооружённый грабёж.

– Да уж. Но у меня к тебе свой разговор. Потерпи немного, пусть телевизор погудит.

– Да понял уже, – согласился я. – Давно пора расставить точки над 'и'. Ходим вокруг да около, как два кота.

– С тобой в больнице что-то сделали, – усмехнулся Коля. – Гладкий какой стал, да уверенный в себе, чистый динозавр.

– Да?

– Смотрю и завидую. Но не бойся, я не глазливый.

– Сглаза не опасаюсь, хуже, когда денег нет, – усмехнулся я в ответ.

– Собственно, для этого я сюда и пришел. Хочу дать именно денег.

Чего угодно можно было ожидать от Коли, только не этого. Не всякий друг предложит денег, а Коля был просто приятелем. Давним знакомцем, но не более того.

– В честь чего?

– Помочь хочу, чтоб бед не натворил. Телодвижения твои прозрачны, как слеза младенца. Многие проходимцы так поступают, сюда тащат продукты, отсюда – женское белье. Ходовой товар...

– Ты следил за мной?! – этого от Коли тоже ожидать было сложно. Не так прост оказался пенсионер от аналитики...

– Немного, – усевшись за стол, Коля раскрыл папочку. – Вот список женского белья, что ты накупил в последнее время. Видишь? Солидная коллекция. У меня мало возможностей и надежных людей, но для тебя хватило с головой. Ты же дилетант, а профессионалу проследить перемещения простого человека, его кредитки и телефона несложно. Все гуляки по иным мирам затевают торговлю. Точнее те, кто не погиб и не сошел с ума.

– Но как ты догадался? – мне никак не удавалось прийти в себя.

– Глаза, – просто ответил он. – Тебя выдают глаза, Антон, они молодые. Ты попал в тело юного реципиента, и вы не задавили друг друга. Удивительно, но факт – ты жив, и ходишь туда-сюда с товаром. Кстати, закажи очки с дымкой, такие знаешь, профессорского типа, в золотой оправе. Тебе пойдет.

Спалился Штирлиц! Оказывается, я с самого начала крался здесь в буденовке, и парашют волочился сзади...

– У меня есть очки... – выдавил я.

– Вот и хорошо. Носи их постоянно.

– Хм...

– Думаешь, ты один такой? Параллельные миры существуют, это доказанный факт. Люди исчезали всегда, брат. Они исчезают постоянно, впрочем, как и появляются ниоткуда. В открытой прессе масса историй описана. Вспомни хотя бы Марка Твена с его 'Янки при дворе короля Артура'. После публикации книги писатель признался, что сюжет он увидел во сне. Во время своих сновидений он участвовал в битве, махал мечом, а когда проснулся, руки его оказались в крови. В принципе ситуации с травмами от драк во сне не так уж и редки. На себя посмотри.

– Коля, но это же фантастика, – попробовал я возразить.

– Ты про Марка Твена и попаданцев, что ли? А откуда столько историй в интернете, не задумывался? Перечислять случаи таинственного исчезновения людей можно было бы долго. Их великое множество. Их так много, что нельзя, отмахнувшись от них, списать все на естественные причины. Пресса знает малую часть, поскольку люди, попавшие сюда, заканчивают свои дни в сумасшедшем доме – если спецслужбы раньше не подберут.

– И много спецслужбы накопали? – я не ожидал прямого ответа, и не дождался его.

– Да кто ж тебе скажет...– усмехнулся он. – Их пациенты живут в санатории с тюремным режимом. Трудно поверить, но человек способен во сне видеть события, которые происходили с ним в действительности, и думать при этом, что он спит. А как только наука доказала, что после физической смерти люди попадают в параллельные миры, все исследования засекретили. В США этим занимались Пентагон и ЦРУ, у нас – КГБ и ГРУ Министерства обороны. К изучению принципов перемещения во времени и пространстве спецслужбы привлекли сотни организаций. На КГБ работали Медицинская академия наук, ведущие НИИ промышленности, МГУ, МФТИ, психологи РАН. Конечно, их использовали втемную, каждый выполнял свою узкую часть экспериментов и исследований. В рамках частных задач привлекались экстрасенсы и другие феномены, исследовались торсионные поля и природа эфира.

– К чему такие силы, Коля? – удивился я. – Это что, работа оборонного направления?

– Конечно, лучшие силы всегда работали на войну. Сразу после революции под руководством Дзержинского был создан отдел ЧК, который занялся разработкой систем шифрования. Изначально там делали специальные телефонные аппараты. А под крышей этого отдела скрывался секретный подотдел, изучавший влияние солнечной активности на человеческую психику и передачу мыслей в пространстве. Около четырехсот сотрудников ставили телепатические эксперименты, снаряжали экспедиции к энергетическим центрам древних цивилизаций, разрабатывали психотропное оружие.

– Человек может быть оружием? – этот посыл не укладывался в голове.

– Еще как может, – огорошил Коля. – В 1925 году спецотдел ОГПУ снаряжает экспедицию на Тибет, в поисках тайных знаний и загадочной страны Шамбалы, так называемого источника счастья. Исследователи полагали, что слишком тонкая граница между реальным и параллельным миром и есть невидимые ворота в великую Шамбалу. По указанию Дзержинского в 1924 году Глеб Бокий строит на Соловецком архипелаге лагерь для изучения странных явлений, происходящих на Кольском полуострове. В лагере были собраны гениальные люди, начиная от художников и кончая физиками: Флоренский, Лихачев, Виноградов, Нечаева и другие. Здесь, на Соловках, они ищут вход в параллельный мир, загадочную страну Гиперборею.

– Нашли?

– Скорее всего. На Кольском полуострове специальные экспедиции изучали специфическое заболевание у местных лопарей, северный психоз, при котором человек впадает в определенное состояние сознания и получает картинки из прошлого или будущего, говорит на каком-то непонятном языке. Предполагалось, что человек подключается к определенной энергоинформационной матрице. Подобными исследованиями занимался оккультный отдел СС Аненербе.

– Немцы тоже нашли?

– Однозначно. Только этим можно объяснить колоссальный технический рывок Германии перед войной, к концу которой у них была реактивная авиация и ракетные войска. Тайные знания стали толчком к техническому прогрессу. Ядерная бомба, телевидение, космические технологии, установка HAARP, и даже такой привычный интернет – все это звенья одной цепи, последствия извне полученных знаний.

– Значит, все силы на войну... – становиться винтовкой в чужих руках мне как-то не хотелось.

– Конечно, – безжалостно отрезал он. – Работала внешняя разведка, добывая документы иностранных исследователей. Анализ достоинств и слабых мест в зарубежных и, прежде всего американских, программах привел к решению создать секретное Экспертно-аналитическое Управление по необычным возможностям человека и особым видам вооружений. Оно известно как 'войсковая часть номер 10003'. Возглавил его генерал-лейтенант Савин, доктор технических и философских наук.

– А как же марксизм-ленинизм в смысле научного атеизма? – съехидничал я.

– Комиссия по лженауке Академии наук России всегда последовательно заявляла, что вся эта парапсихология с параллельными мирами – чистое шаманство и бред, – Коля улыбнулся как-то грустно. – Тем временем попаданцев ловили, сажали в золотую клетку, и изучали. Против фактов не попрешь, вместо рая или ада люди попадают в параллельные миры. Четвёртое измерение и есть время, где оно переплетается с пространством, и сущность временных перемещений может накладываться на сущность параллельных миров. Конечно, не обошлось без различного рода проходимцев и искренне заблуждающихся людей. Эти случаи выпячивали, сливая в прессу – для дезинформации и маскировки.

– Мне знакома технология перемещения во времени, – заметил я. – Называется она 'запой'. Машина времени едет в одну сторону и съедает зарплату. Когда деньги кончаются, машина выключается.

Коля поджал губы:

– Неуместная шутка.

– Извини, – согласился я. – А что происходит сейчас?

– Могу предполагать, что спецслужбы мира делятся оперативной информацией по неформальным каналам, вплоть до обмена фигурантами.

– Как это? – я замер.

– Как в шпионском фильме, – пояснил он. – Нам – русскоговорящего реципиента, им – англоязычного. Выделяется транспорт, производится поддержка оперативных групп по всему миру средствами технической разведки и аналитики, обеспечивается содействие правительственных организаций. Это геополитика, брат, где ты винтик, соринка в мире высшей математики. Ситуация под контролем.

Мне срочно захотелось выпить коньяка, чего я и сделал. Сорок грамм – это не пьянство, это чисто лечебная доза. А Коля наболтал себе творога, сметаны и меда. С полным ртом он пробормотал:

– Слежки за тобой не замечено, так что прекращай свои торговые операции. Денег я тебе дам.

– Коля, мы не в таких отношениях...– начал отказываться я, но он перебил:

– Это не тебе, это для общей безопасности. Что ты здесь хотел купить?

– Бас-гитару, с комбиком, конечно, – начал я перечислять. – Барабанную установку. Еще парочку микрофонов... Ну и, наверно, еще одну гитару.

– Молодеешь на глазах, судя по потребностям... Но что значит 'еще'? А что ты уже купил?

– Электрогитару, пару микрофонов, синтезатор, усилители, – честно признался я. – Вере шмоток набрал, Антону штанов... Но пока не перетащил туда – надо придумать, откуда взял. На ум ничего дельного не идет.

– Так ты вселился в Антона! – ахнул Коля. – И вы не убили друг друга?

– Не, мирно живем-уживаемся.

– Дела... – не поверил он. – Так не бывает!

– Увидишь... – я пожал плечами.

– Обязательно. А с Верой, значит, Антон сошелся? Ты понимаешь, я же после выпускного сразу в Минск уехал, но потом всю хронологию восстановил: не было Антона в ее жизни! Да и она вскоре в Таганрог переехала, когда в ТРТИ поступила.

– Не было Веры, согласен. Теперь будет. Она настроена решительно.

– Ишь ты, еще одна новость... Ладно, об этом потом. Я понимаю, что не просто так рассказал мне о своих снах. Ты сделал безошибочный ход. Мне бы только одним глазком взглянуть на Веру... За это проси что угодно.

– Не надо что угодно. Надо избавить ее от смерти в феврале.

– Если ты позволишь помогать в этом... – прошептал он, – считай, что я твой с потрохами.

– Тогда подумай, как легализовать ее в этом мире.

Коля выронил ложку:

– Ты приведешь ее сюда? – недоверие вперемешку с восхищением ясно читалось на его обычно таком невозмутимым лице.

– Да, а что?

– Но это же невозможно... – он дунул в больничный стакан, подставляя мне под руку. – Максимум, что могут путешественники – это небольшой груз в руках. А биологические объекты через ленточку не перемещаются!

Я отмахнулся:

– Это не проблема. Хорошо сидим?

– Ах вот как... Может быть, я не все знаю. Хорошо ли сидим? Да отлично! – выдохнув, он задумался, переваривая информацию. – Что ты хочешь купить там?

– Родителям мебель в новую квартиру. И бытовую технику, – я выложил все тайные мечты. – Но вот здесь полный ступор: деньги есть, а как их объяснить, не знаю.

– Откуда деньги? – он прищурился. – Наторговал?

– Да нет, нашел решение здесь. Старые деньги купил.

Я выложил расклад на нумизматическом рынке.

– Ай молодца! – восхитился Коля. – Я бы никогда не додумался. Но больше этим ты не занимаешься, понял? Вообще ничем не занимаешься! Все операции передашь мне. Есть несколько надежных ребят, сделают все аккуратно. И заработают, конечно, и семьи накормят. И я еще отблагодарю. Прокатятся по соседним городам, купят тебе советскую валюту.