Текст книги "Все, что захочешь (СИ)"

Автор книги: Seguirilla

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Гэмбл, – удовлетворенно кивнул я.

– Ага, – тоскливо отозвался Стив, – слушай, Дженс, я пойду, ладно? У меня, правда, дела…

– Зачем Гэмбл нужно знать обо мне? – я почувствовал, что мое лицо окаменело. В голове прокручивались все возможные варианты, к сожалению, наиболее вероятными были не самые приятные.

– Откуда я-то знаю, а? – простонал Стив, глядя на меня глазами больного спаниеля. – Позвони ей и спроси.

– Чувак, на тебя это не похоже. Обычно информацию в тебе надо силой удерживать, чтобы не расплескалась, – задумчиво произнес я. – Всё ты знаешь. И скажешь мне.

– Дженс, мой тебе совет – не лезь в это дерьмо. У тебя новая жизнь, ты ей доволен, давай остановимся на этом. Прости, но я не собираюсь продолжать этот разговор. Ты сам не понимаешь, что для тебя лучше.

Я скрипнул зубами. Блядь, заебись, все вокруг знают, что для меня лучше.

– Стив, не скажешь по-хорошему – выбью силой, – тихо предупредил я.

– Нет, Дженс. Ты меня не тронешь, – уверенно отозвался Карлсон.

Парень вполне закономерно мыслит категориями того мира, в котором сам живет. Ему невдомек, что в один момент времени в одном месте могут успешно сосуществовать абсолютно разные миры. Знал бы он, что я был готов вломить ему еще тогда, в подвале… Но сейчас мне не нужна была драка, мне нужен был результат.

– Я, может, и не трону, – кивнул я, не сводя глаз с Карлсона, и крикнул, – эй, Чад!

Мюррей, как всегда, был великолепен. Он грациозно выскользнул из-за стола и направился к нам. Белокожий блондин в прикиде бандюгана из негритянского гетто, который искренне чувствует себя черным – зрелище не для слабонервных.

– Хэй, Док! – поприветствовал он меня, опираясь о стол. – Какие-то проблемы?

Он искоса посмотрел на Стива. Тот побледнел.

– Мюррей, тут одно ссыкло зажало очень важную для меня информацию, – сообщил я, по-прежнему внимательно наблюдая за Карлсоном.

– Не вопрос, Док. Зажало – разожмем, – Чад выпрямился и радостно улыбнулся моему бывшему коллеге и потенциальному любовнику, разминая кисти рук.

Всё.

– Блядь, да подавись ты, сука неблагодарная!!! – выкрикнул Стив, его голос предательски сорвался.

Он принялся лихорадочно выворачивать карманы.

Мюррей вопросительно посмотрел на меня.

–Ты умеешь убеждать людей, – с искренним уважением произнес я.

– Без проблем, Док, – рассмеялся Чад, – обращайся.

Он кивнул и пошел обратно к своему столику.

– Вот! – на стол полетел какой-то листок бумаги. – Цитирую почти дословно: если я пойму, что у тебя все в порядке, просто свалить потихоньку, если нет – Гэмбл просила передать тебе это, а на словах добавить, что ей очень жаль, но она, по всей видимости, ошибалась!

Карлсон выпалил это и с вызовом уставился на меня.

Я развернул записку. Четким почерком Сэры там было написано: «Джеффри Дин Морган». И нью-йоркский адрес.

Я не сразу вспомнил, почему мне знакомо это имя. Потом выплыло словно из тумана – Джаред стоит спиной ко мне, лицом к окну, руки скрещены на груди, весь – достоинство и уверенность в себе. «На моей стороне Джеффри Дин Морган, лучший адвокат моего отца».

Не знаю, что Стив прочитал в моих глазах, когда я вновь посмотрел на него, но он как-то внезапно растерял весь свой запал. Более того – он испугался.

– Что с Джаредом? – глухо спросил я.

– Дженс, я не знаю, честно, – тихо ответил Карлсон, – я знаю только, что месяц назад, где-то в начале марта, к нам пришел запрос на выписки Падалеки, датированный концом октября. Письмо просто затерялось где-то, ну, ты знаешь, так бывает…

– Откуда?

– Из психиатрической клиники Рузвельта. Это где-то в Иллинойсе. Мы еще посмеялись, что, наверное, ты теперь там работаешь, вот он и подался за тобой…

Я бросил на стол десятку и быстрым шагом направился к выходу. Про Карлсона я забыл в ту самую секунду, когда он исчез из поля моего зрения. Мне надо было срочно встретиться с Джеффри Дином Морганом.

***

Я не знал, был ли это домашний адрес Моргана или адрес его рабочего офиса, в Манхеттене могло располагаться и то, и другое. В любом случае, я просто был не в состоянии ждать.

Поезд сабвея плавно несся по рельсам, я пытался систематизировать ту скудную информацию, которой обладал.

Гэмбл прислала Карлсона, потому что знала что-то такое, что с одной стороны не хотела мне сообщать, с другой – не считала возможным утаить. То, что Сэра благородно возложила бремя принятия решения на безответного Стива – вполне в ее духе. Блядь, ну надо же… Значит, если у меня все хорошо, то мне и знать ничего не надо. Вопрос – почему? Эта информация способна испортить мне жизнь? Да уж, было бы что портить… А если было бы? Н-да, кажется, я начинаю понимать ее иезуитскую логику. Кстати, почему эта сука не позвонила мне сама? Так было бы значительно быстрее и проще, чем посылать Карлсона. Черт, или она звонила… Как раз около месяца назад тишину моей квартиры внезапно стали разрывать настойчивые телефонные звонки. И я просто не брал трубку именно потому, что мой номер знала только Гэмбл. Блядь, ситуация из серии «сам дурак». Ладно, самобичевание подождет.

Итак, в чем ошибалась Сэра? В то утро она мне столько всего наговорила, что было бы неплохо, подай она мне какой-нибудь более внятный намек.

А чего я сам-то туплю? Сейчас позвоню ей и все выясню. Черт, вообще-то с этого надо было начинать, прежде чем бросаться на поиски Моргана.

Меня вынесло из подземки вместе с волной других пассажиров. Я отошел немного в сторону от русла людского потока и полез за мобильным.

Можете считать меня сентиментальным, но почему-то каждый раз, меняя сим-карту, я копирую телефонные номера со старой, даже если никому не собираюсь звонить. Например, у меня до сих пор есть телефоны Мак и Джоша. Нафиг надо – сам не знаю. Просто, чтобы было.

Так что номер Гэмбл у меня сохранился.

– Да! – рявкнуло в трубке.

Сэра всегда так отвечала на телефонные звонки, наверное, надеялась, что абонент испугается и отключится сам.

– Это Дженсен, – сухо представился я и сразу пошел в атаку: – Просто ответь мне на три вопроса – зачем мне нужен Морган, в чем ты ошибалась, и что тебе известно о Джареде.

Гэмбл молчала так долго, что я подумал, не прервалась ли связь.

– Начну с последнего вопроса, – наконец отозвалась она. – Я знаю, что Падалеки в клинике Рузвельта, Рокфорд, Иллинойс.

– Точнее, что он был там почти полгода назад, – уточнил я.

Сэра вновь замолчала. Казалось, она с трудом подбирает слова.

– Дженс, боюсь, он до сих пор там. Я навела справки, и… Дженсен, это очень плохое место. Абсолютный рекордсмен штата, как по количеству предъявленных судебных исков, так и по уровню смертности среди пациентов. Самое неприятное, что у этого заведения очень влиятельные покровители, поэтому все инициативы нескольких правозащитных организаций относительно его закрытия благополучно проваливаются уже несколько лет. А покровители у клиники Рузвельта есть потому, что, помимо всего прочего, клиника специализируется на пожизненном содержании пациентов, признанных недееспособными… Ты себе не представляешь, Дженс, как часто случаи недееспособности встречаются в богатых семьях, и сколько некоторые готовы платить, лишь бы все так и оставалось.

У меня похолодели руки.

– Ты хочешь сказать…

– Я ничего не хочу сказать, просто потому, что больше я ничего не знаю, – с непонятной мне горечью отозвалась Гэмбл. – Именно поэтому, если тебе интересны подробности, за ними стоит обратиться к Моргану.

Я просто не мог удержаться от следующего вопроса.

– Сэра, одного не понимаю, разве это не ты наизнанку выворачивалась, доказывая, что мне стоит держаться от Джареда подальше? Зачем ты рассказываешь мне все это? Ты же понимаешь, теперь я не останусь в стороне.

Сэра вздохнула.

– Именно поэтому я попросила Карлсона сначала посмотреть, как ты, нужно ли тебе ворошить прошлое. Скажи, он хотя бы попытался?

– Ты в самом деле думала, будто у него были шансы скрыть что-то от меня?

Короткий смешок в телефонной трубке.

– Дженс, я и сейчас не уверена, правильно ли поступаю. Просто мне показалось, что ты имеешь право знать. А как ты распорядишься информацией – это уже твое дело. И потом, я чувствую себя немного виноватой перед Падалеки.

– Почему?

– Тогда я наговорила много лишнего, ты действительно вывел меня из себя, Дженс. Я ничего не знаю об этом парне, чтобы прогнозировать его поступки и уж тем более судить о его мотивах. А сейчас, похоже, у него крупные неприятности. Это ответ на вопрос – в чем я ошибалась. Ты пойдешь к Моргану?

– Я уже почти у него.

– Будь с ним поосторожнее, Дженсен. Если Падалеки влип, тут просто не могло обойтись без его адвоката.

– Буду, Сэра. Спасибо, что не стала принимать решение за меня.

– Не будь Карлсон таким долбоебом, я бы сделала это.

– Этого долбоеба в посланники выбрала ты. По Фрейду, а, Сэра? Признайся, ты хотела, чтобы я все узнал.

– Пошел ты. Просто береги себя, Дженс. И не делай глупостей.

– Я – само здравомыслие. Я свяжусь с тобой, Сэра.

***

В другой раз, возможно, я бы восхитился урбанистической красотой Сити, куда так ни разу и не выбрался за полгода проживания в Нью-Йорке, только сейчас мне было не до эстетического наслаждения.

Я достаточно быстро нашел нужный дом, оказавшийся жилым, недалеко от Восьмой авеню, но внутрь попасть не смог. Точнее – я не прошел дальше консьержа, молодого парня немного за двадцать. Блядь, в таком возрасте работать привратником – это полнейший отстой. Пошел бы лучше в армию, съездил в Ирак, все более подходящее занятие для мужика.

Так вот, этот сучонок долго вертел в руках мою визитку из тех, которые сохранились у меня со времен работы в Святом Матфее, после чего очень холодно сообщил, что мистера Моргана нет, и он не сказал, когда вернется.

Мудак. Я оставил ему визитку с просьбой передать ее мистеру Моргану, когда тот все же соизволит появиться.

А потом просто обошел дом и нашел наружную пожарную лестницу.

Меня всегда восхищало это потрясающее легкомыслие. Поставить цербера-недоростка у парадной двери и напрочь забыть про тыл. Неужели кто-то, в самом деле, считает, будто это невыполнимо – пододвинуть мусорный бак под лестницу, немного подпрыгнуть и ухватиться за ее подвижную часть? И, тем самым, получить доступ ко всем квартирам, мимо которых эта лестница проходит? Нет, все же у нас в Бедфорд-Стайвесанте живут значительно более рациональные люди. Даром что негры.

Было большое искушение выбить окно и пройти через какую-нибудь квартиру, но это уже тянуло на незаконное проникновение. Поэтому я просто поднялся на крышу и, порадовавшись незапертой двери на внутреннюю лестницу, стал спускаться, осматривая этаж за этажом в поисках квартиры Моргана.

Потом я просто сел на пол напротив нужной двери и приготовился ждать. Ничего, у меня есть время. О том, что я отпросился с работы на полчаса, я ни разу не вспомнил. Сердце частило, задавая ритм дыханию, и уж совершенно точно не из-за восхождения пешком на восьмой этаж и спуска на пятый.

Джей, как ты мог просчитаться? Блядь, ты был так уверен в себе, что даже я разделил эту уверенность… Какой долбанный фактор ты не учел, что тебе помешало? Блядь, я мудак, дебил, трус, урод, я не должен был, нет, не имел права отпускать тебя, я был обязан взять тебя в охапку и утащить к себе, наплевав на все. Нет, я зассал, я предпочел положиться на этого самоуверенного ребенка, лишь бы ничего не делать самому, и вот к чему это привело. И потом я опять сидел на жопе ровно, даже не предпринимая попыток выяснить, все ли в порядке, только сидел и жалел себя, блядский мудак. Если бы не Сэра… Джей, прости меня. А еще прости, что я чувствую облегчение, что я почти счастлив, потому что не было никакого ЛА, и ты никого не называл Дженсом… Джаред, почему ты не дал мне знать? Не смог? Не захотел? С этого упрямого звереныша станется решить, что такой, проигравший, потерявший все, он больше никому не нужен. Черт возьми, полгода в психиатрической клинике, блядь, почему этот гребаный Морган не вмешался? А я… Я первый предал тебя, Джей, когда сразу, без колебаний поверил в твое предательство. Если ты не пожелаешь даже видеть меня, я пойму. Только тебе придется. Я все равно вытащу тебя оттуда, ты просто не выживешь в больнице, тебе нельзя – так. Малыш, я вытащу тебя из любой жопы мира. Просто дождись. Если потом ты не захочешь, чтобы я был рядом – уйду. Помогу тебе устроиться, где скажешь, если надо – буду высылать деньги, и больше никогда не покажусь на глаза. Нет, блядь, так я не смогу. Черт, этот шанс я уже не упущу, сколько можно проебывать то, что судьба просто впихивает в руки. Джей, я заставлю тебя поверить, что чего-то стою.

Морган появился около полуночи, благоухая дорогим парфюмом и еще более дорогим алкоголем.

Он хмыкнул, увидев меня, и посмотрел на визитку, которую держал в руке.

– Дженсен Эклз. Ну надо же. А вы настойчивы, – констатировал он.

– Мне надо поговорить с вами, мистер Морган, – произнес я, поднимаясь на ноги.

Морган кивнул и, отпирая дверь, кинул через плечо:

– У вас есть пятнадцать минут.

У него была огромнейшая студия, я даже сразу не смог сосчитать количество окон, чтобы понять, сколько обычных квартир слилось в это великолепие. Морган на ходу небрежно скинул пальто и сразу прошел в зону, по всей видимости, считавшуюся деловой, по крайне мере, там стоял большой письменный стол. Зачем сносить стены, если потом все равно будешь делить свое жилище на части – это выше моего понимания.

– Слушаю вас, мистер Эклз. Давайте не будем терять время, тем более что я догадываюсь о причине, приведшей вас ко мне.

Адвокат смотрел на меня со сдержанным интересом, словно энтомолог на редкое насекомое.

Не дожидаясь приглашения, я уселся на стул и произнес:

– Я хотел бы узнать, что случилось с Джаредом Падалеки.

– С чего вы взяли, что я захочу обсуждать этот вопрос? – в голосе Моргана не прозвучало ни единой эмоции.

– Насколько мне известно, вам было небезразлично его будущее.

– Будущее Джареда Падалеки было мне небезразлично ровно до того момента, пока он не похоронил его своими собственными руками, – Морган откинулся на спинку кресла, не сводя с меня внимательного, изучающего взгляда.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что если парень считает себя достаточно взрослым, чтобы играть во взрослые игры, он должен понимать необходимость иногда жертвовать меньшим ради большего. Падалеки оказался к этому не готов. Я в нем очень разочарован, даже не принимая во внимание, сколько денег я потерял. Он больше не представляет для меня интереса.

– И чем же Джаред не захотел пожертвовать? – спросил я.

Что примечательно, я вообще не занервничал, не напрягся, не почувствовал недоброе. Этот блядский внутренний голос тупо промолчал, не дав мне ни малейшего шанса сгруппироваться перед ударом.

– Вами, Дженсен Эклз, – спокойно пояснил Морган. – Джаред наотрез отказался пожертвовать вами. Вашей жизнью. Это обычная, я бы даже сказал – проверенная тактика Лотты. То же самое было с тем парнем, Тигом. Лотта пригрозила Джареду, что запихнет вас в общую камеру по обвинению в изнасиловании, и ей даже не придется прикладывать больших усилий, чтобы вы не дожили до утра. Два слова вашим новым соседям о том, что вы обвиняетесь в изнасиловании своего несовершеннолетнего душевнобольного пациента, и все, прощайте, мистер Эклз. Ну, или, на крайний случай, немного долларов в нужные руки, результат тот же. Потом, разумеется, будут сожаления о произошедшей ужасной ошибке и соболезнования родственникам, только вам от этого легче уже не будет, верно?

– …Она действительно могла это организовать? – я почти не слышал собственных слов из-за грохота крови в голове. Вот так. Мне даже не пришлось ничего доказывать Джею. Он просто решил, что я стою больше, нежели его будущее, его состояние, его свобода, и поступил так, словно это было правдой. Я терялся в догадках – что помешало планам Падалеки? Так вот, это был я. Я, блядь, и был тем самым неучтенным внешним фактором, про который говорил сам Джаред. Малыш, как ты мог…

Морган уверенно кивнул.

– Могла. И Джаред прекрасно знал об этом. Однако, если в случае с Тигом Лотта просто хотела избавиться от потенциального охотника за приданным, то сейчас на кону стояли миллиарды. Простите мой невольный цинизм, Эклз, вы столько не стоите. И Джаред должен был это понимать.

Я предпочел бы, чтобы меня действительно убили. Как мне теперь дальше-то жить, с таким грузом вины? Зная, что Джаред для меня сделал?

– Вообще-то Джареду следовало просчитать возможные последствия еще раньше. Допустим, когда он полез к вам в штаны. И не надо так оскорбленно вскидываться, Эклз, я прекрасно знаю, что представляет из себя Падалеки. У нас с ним была договоренность – только случайные партнеры на одну ночь, уж если совсем засвербило, но никаких увлечений, никаких романов, потому что любая привязанность – козырь в руках Лотты, после Тига он должен был это понимать. Но он просто глупо подставился сам и подставил вас. А потом, вместо того, чтобы осознать свою ошибку и поступить правильно, устроил целую мелодраму, отозвал мою экспертную комиссию и только что слюни не пускал во время суда, изображая сумасшествие. Повторю еще раз – я крайне разочарован. Джаред оказался слабаком. Впрочем, чего еще я ожидал от малолетнего педика.

Если Морган пытался меня спровоцировать, а, судя по ехидному блеску в глазах, именно это он и пытался сделать, то надо было стараться лучше. Я вообще его почти не слушал. Внутри меня словно закрывались невидимые шлюзы, отсекая все лишнее, ненужное, то, что сейчас способно скорее помешать, чем помочь – все чувства, все эмоции. Майкл был прав. Ни деньги, ни слова ничего не стоят. И не только в Бедфорд-Стайвесанте. Имеют значение только поступки, как бы банально это ни звучало. После того, что сделал ради меня Джаред, я вывернусь наизнанку, но вытащу его. Видит бог, если у меня все получится, я больше никогда не отойду от этого парня, ни на шаг. И его не отпущу. В том, что он захочет быть рядом со мной, я больше не сомневался.

Последний вопрос.

– Почему вы не выполнили последнюю просьбу Джея и не нашли меня? – мой голос звучал ровно.

Морган довольно усмехнулся.

– А вы не чужды логике, Эклз, – одобрительно кивнул он, – после суда Джаред действительно просил меня разыскать вас. Только я не работаю бесплатно. А у Падалеки больше нет ничего, что могло бы меня заинтересовать.

Я запомню. В другое время, в другом месте ты ответишь мне за это, Джеффри Дин Морган. Но пока что ты мне нужен.

– Это хорошо, что Джаред больше не представляет для вас интереса, – произнес я. – Тогда я забираю его себе.

Морган расхохотался, весело и искренне.

– Эклз, вы что, плохо меня слушали? Парень больше не стоит ни цента, на кой черт вам это недоразумение сдалось?

Ну не объяснять же ему, в самом деле?

– И потом – что значит «забираю себе»? Вы не имеете на парня никаких прав, осмелюсь напомнить. У него есть законный опекун, он в клинике, которая охраняется как форт Нокс, даже интересно, что вы собираетесь делать? – казалось, Морган откровенно развлекался, но глаза его оставались внимательными. Для адвоката не существует ненужной информации.

– Для начала, я выясню, сколько денег мне у вас попросить, – пробормотал я, доставая из кармана телефон. Было не очень разумно вести такие переговоры в присутствии постороннего человека, но выхода у меня не было.

Телефон Майкла был забит на быстром наборе под номером два. Несмотря на первый час ночи, Розенбаум ответил почти сразу. Иногда я задумывался, а спит ли он вообще.

– Слушаю, Эклз.

– Мне нужна твоя помощь.

– Раз ты сам об этом заговорил, то я не сомневаюсь, помощь тебе просто необходима, – хмыкнул Майкл. – Что случилось?

– Мне нужно три комплекта документов, два на меня, кстати, мне двадцать семь. Один на парня двадцати одного года, выглядит старше, пусть ему будет двадцать три, рост где-то шесть с половиной футов, темноволосый, глаза...

– Я видел фото в твоем телефоне. Дальше.

Блядь, кажется, когда я напился, то показывал ему фото Джея. Ладно, в итоге тем лучше.

– Если возможно, пусть его зовут Сэм.

Понимающий смешок в трубке.

– Перешли мне на мобильный фото твоего парня и свое. Качество не имеет значения, главное, чтобы лицо было видно. Что еще?

– Так…. Машина, чистая, на ходу, с двумя комплектами номеров и соответствующими бумагами. Для меня еще – характеристика с прежнего места работы, медбрат или санитар, не выше. Кажется, пока все.

Майкл ненадолго задумался. Он быстро схватывает.

– Оружие? – спросил он.

– Да, но сейчас я не могу это обсуждать.

– Ты хоть стрелять умеешь?

– Не знаю, не пробовал.

– Ладно, я подберу тебе пару стволов, что-нибудь попроще.

– Ок, только без фанатизма. Сколько за все?

– Для тебя постараюсь уложиться в тридцать, тридцать пять максимум. Документы и оружие будут завтра к вечеру, тачка – послезавтра к полудню. Это все?

– Пока да, – я захлопнул телефон и повернулся к Моргану.

Тот смотрел на меня абсолютно нечитаемым взглядом поверх сложенных домиком ладоней.

– Мне нужно пятьдесят тысяч, – заявил я.

Морган ответил не сразу.

– Занятный вы человек, Эклз, – задумчиво произнес он наконец. – Вы в самом деле считаете, будто я дам вам деньги?

– Я не рассчитываю на ваше бескорыстие, не беспокойтесь, – усмехнулся я. Этот вариант я уже продумал.

Я подвинул стул ближе к столу, подхватил чистый лист бумаги и ручку и написал несколько строк.

– Что это? – брезгливо прищурился Морган.

– Долговая расписка на сто тысяч, – я протянул бумагу ему. – Предъявите это моей семье. Они не захотят скандала, связанного со мной, не потому, что я им так дорог, просто, к их огромному сожалению, я тоже Эклз. А уж если вы расскажете, что я занял у вас деньги, чтобы вытащить из психиатрической клиники своего душевнобольного любовника, они вам еще и сверху накинут, лишь бы эта информация осталась между вами.

Ничего, мои родители не обеднеют. Я и так сэкономил им кучу денег, когда получил грант на обучение в Университете Джона Хопкинса. Будем считать это частью моей доли в семейном имуществе.

На лице Моргана появилось бледное подобие улыбки.

– Знаете, Эклз, а у вас есть задатки делового человека. Это подкупает. Никогда не мог отказать в небольшой любезности приятному собеседнику. Значит, пятьдесят тысяч?

Он достал из внутреннего кармана чековую книжку.

– А ведь я рискую, принимая у вас чек, который в любом случае не смогу обналичить до утра, и оставляя долговую расписку. Что помешает вам заблокировать выплату по чеку? – негромко поинтересовался я.

Морган посмотрел на меня с удивлением.

– Только то, что я крайне не люблю совершать бессмысленные действия, – ответил он. – Ну, заблокирую я чек, я же не смогу проделать то же самое с вашей памятью, верно? И, примите мои поздравления, демонстрация силы была вполне убедительной. Полагаю, вы заказывали фальшивые документы не в интернет-магазине? Зачем мне ссориться с вами? Чтобы потом постоянно ожидать пулю в спину? Поймите, Эклз, мне же будет спокойнее, если вы выручите своего Падалеки, уж если вам так приспичило, и оба исчезнете из моей жизни, как дурной сон. И потом, такого количества наличных у меня дома просто нет. Поэтому берите чек, Эклз, и, как говорится, бог вам в помощь.

Вряд ли бог захочет помогать мне в том, что я задумал, главное – пусть не мешает. А там я уж как-нибудь сам справлюсь.

Говорить нам больше было не о чем. Я решил, что мне пора.

– Всего наилучшего, мистер Морган, – произнес я, вставая.

– Прощайте, мистер Эклз, – кивнул тот. – Надеюсь никогда больше не иметь счастья видеть вас.

Я холодно улыбнулся. Кто знает, мистер Морган, кто знает.

Спускаясь по лестнице, я думал, что, возможно, не совсем безнадежен, если в этом гребаном мире нашелся человек, готовый пожертвовать ради меня всем. Теперь моя задача – сделать так, чтобы Джареду не пришлось пожалеть о собственном благородстве.

***

Утром я проснулся поздно, а потом еще долго лежал, глядя в потолок и еще раз анализируя события вчерашнего дня. О работе я вспомнил как-то мимолетно, и тут же забыл. Они могут считать, что я уволился. Если Майкл не подведет, уже сегодня у меня будет новое имя и новая жизнь. А Майкл не подведет.

Я был охвачен предвкушением перемен, я знал, что мое мучительное существование в Бедфорд-Стайвесанте подошло к концу, и, черт возьми, был просто счастлив по этому поводу. Мне казалось, что я вновь возвращаюсь на какой-то единственно правильный, единственно возможный для себя путь, а то, что в определенной точке мироздания он обязательно приведет меня к Джареду – возможно, именно поэтому я и ощущаю его единственно верным.

Я по-прежнему запрещал себе анализировать свои эмоции по поводу поступка Джея. Я слишком хорошо себя знал, чтобы понимать – я просто моментально захлебнусь в чувстве вины, не удержусь, и начну заливать его виски. Нет, у меня нет проблем с алкоголем. У меня есть проблемы с его количеством и психологическими заскоками, которые на раз доводят меня до запоя. За последние полгода я понял это слишком хорошо. А сейчас мне как никогда нужна была ясная голова.

Поэтому я старался задействовать только разум. И невольно стал размышлять о сексе. Ну, во-первых, секс для меня всегда был скорее территорией рассудка, нежели эмоций, во-вторых – блядь, раз уж я разрешил себе думать о Джее, я просто не мог обойти своим вниманием секс!

Я вспоминал, как Джаред, выражаясь словами Моргана, впервые «полез ко мне в штаны». Блядь, да если бы сдержался он, четверть часа спустя уже я рвал бы на нем одежду. Затащил бы в палату и… Меня накрыла волна почти болезненного возбуждения, когда я вспомнил, как он со стоном тянулся к моим губам, пока я удерживал его на расстоянии и нес какую-то ахинею, якобы давая шанс передумать. Ни хрена не было у него никакого шанса. Я все решил в тот самый момент, когда понял, что пока я сомневался и рефлексировал, Джей мог покончить с собой. Я просто не мог его потерять. И сейчас не могу. Я как-то выживал последние полгода только по той причине, что так до конца не поверил и не смирился со своей потерей.

Я двигал рукой по члену, всё наращивая темп, и вспоминал обнаженное тело, прижавшееся к стене. Я видел потемневшие глаза Джареда и ощущал во рту вкус крови, которую я слизывал с его губ. Я выплеснулся на простыню, когда вспомнил его рваные выдохи: «Твой. Твой. Твой…».

За те несколько раз, когда мы были вместе, в плане секса Джаред дал мне больше, чем все мои любовники и любовницы за всю предыдущую жизнь. С ним все было как-то… идеально? Он словно предугадывал каждое мое движение, подстраиваясь под него, каждое желание, опережая мою просьбу на долю секунды, он чувствовал и понимал меня так, как возможно я сам себя не чувствовал и не понимал. Этот потрясающий мальчишка словно был моей потерянной половиной, если верить в легенду о мстительных богах.

Интересно, было ли ему так же хорошо со мной, как и мне с ним? Так ли идеален для него я?.. Вот блядь, так и знал, что чувство вины будет упрямо лезть через все щели; было бы ему со мной плохо, разве он сделал бы то, что сделал?

Хотя секс, несомненно, тут вообще ни при чем. Никакой секс не стоит несколько миллиардов долларов, даже самый невзъебенный.

Мне очень хотелось понять, что же делало меня в глазах Джареда достойным подобной жертвы. Это было как с тем портретом – он видел во мне что-то такое, чего не видел я сам. Но я очень хотел бы это разглядеть. Возможно, тогда я смог бы примириться с ситуацией и не свихнуться окончательно, когда все внутренние заслоны будут убраны и я позволю себе прочувствовать то, что сделал ради меня Джей.

Когда я разыщу Джареда, я обязательно спрошу об этом.

И – да, несмотря на весь мой эгоизм и внешнюю непробиваемость, у меня большие проблемы с самооценкой. С нами, психопатами, такое сплошь и рядом бывает.

И вообще, у меня сегодня до хера дел.

Я наконец-то вылез из кровати, нашел телефон и обнаружил три пропущенных звонка из клиники и два от Данниль. Хорошо, что я завел привычку выключать трубку на ночь. Работая в Святом Матфее, я оставался на связи круглосуточно. Кстати, похоже, я нуждаюсь в новой симке.

С этого я и начал. Я купил новую сим-карту в магазинчике за углом, привычно скопировал контакты и отправил смс Майклу с моим новым номером. Старая симка оплавилась над огнем зажигалки, и внезапно я понял, что наконец-то ощущаю себя свободным. Свободным, как никогда. Все же это потрясающее чувство, когда тебе нечего терять. И еще я осознал, что впервые в жизни вообще ничего не боюсь. Казалось, способность испытывать страх, словно ножом гильотины, отсекло в тот самый момент, когда Морган произнес: «Вами. Он отказался пожертвовать вами». Возможно, я по-прежнему оставался крысой, люди по своей сути не меняются, просто моя внутренняя крыса вдруг окончательно рехнулась и возомнила себя тигром. И, черт возьми, мне нравилось быть спятившей оборзевшей крысой. Интересно, Сэра именно это имела в виду, когда говорила о срыве? Если так, то в одном она сильно ошибалась. Я никогда не буду представлять никакой опасности для Джареда. О тех, кто стоит между нами, или, убереги их господь, причинил Джею вред, я пока не хотел думать. Они еще успеют пожалеть. То, что надломилось во мне в кабинете Гэмбл, когда я отказался писать докладные, наконец-то сломалось окончательно. Я понял, что готов действовать. И это охуительно воодушевляло.

Я вдруг заметил, что в Нью-Йорк пришла весна. Да она уже хер знает когда пришла, просто я действительно ничего не видел вокруг, пожираемый ревностью и ненавистью. Я с наслаждением втянул носом воздух, тут же пожалел об этом, потому что весной в Бедфорд-Стайвесанте оттаивают такие вещи, которые я предпочел бы никогда не нюхать, прищурился от яркого солнца и отправился обналичивать чек Моргана.

Поскольку в Бедфорд-Стайвесанте не было банков, способных выдать деньги по чеку на пятьдесят тысяч, я свистнул пару мальчиков Большого брата и отправился в центр. Я не мог рисковать такой суммой, а за пределами своего района становился уязвим, словно младенец. Как зовут парней, я не помнил, но знал, что одному из них зашивал предплечье, а другому вытащил пулю из задницы.

Можно только восхищаться выдержкой охраны ближайшего к нам отделения Федерального Резервного банка Нью-Йорка, когда мы трое шагнули из карусели вертящихся дверей. Бля, Тарантино нервно курит.

Чек Моргана разве что не пожевали все по очереди; я заметил, как менеджер, настороженно поглядывая на нас, отошел позвонить. Блядь, Морган, только дай мне повод. Я собственноручно тебя грохну, пусть немного раньше, чем планировал. А я планировал. Впрочем, окончательное решение я оставлял Джареду.