Текст книги "Все, что захочешь (СИ)"

Автор книги: Seguirilla

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Джаред быстро поднялся на ноги, подхватывая меня. Он выглядел едва ли не более довольным, чем я сам, на его губах играла торжествующая улыбка. Я давно понял, что Джей все еще пытается привязать меня к себе при помощи секса, словно не отдавая отчета, что в этом уже нет нужды, что я давно принадлежу ему. Скорее всего, он делает это даже не вполне осознанно, недолюбленный, одинокий богатый мальчик, просто свыкнувшийся с необходимостью покупать в этом мире абсолютно все, иногда расплачиваясь деньгами, иногда – чем-то другим... Я не могу утверждать, но, похоже, своей лаской, нежностью, искренней готовностью отдать много больше, чем получил, Джей привык платить за иллюзию того, что он кому-то нужен. Малыш, я сделаю так, что ты поймешь – это больше не иллюзия...

– Дженс, – выдохнул он мне в шею, – ты на меня действуешь как виагра... Начинаю верить, что еще не все потеряно... Подожди меня, я сейчас.

Он попытался запустить руку себе в штаны, но я ее перехватил.

– Во-первых, в твоем возрасте даже названий таких знать не следует, – негромко рассмеялся я, спуская штаны Джареда на бедра и обхватывая пальцами его возбужденную плоть, – во-вторых, ты что, пытаешься меня обидеть?

Неторопливое, дразнящее движение. Джей прикусил губу.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – прошептал я, глядя ему в глаза.

Джаред хищно улыбнулся, вставая так, чтобы мне было удобнее ласкать его – чуть ближе ко мне, слегка расставив ноги.

– На то, что я хочу, сейчас нет времени, – я узнал это голодное выражение лица, так он смотрел в нашу последнюю ночь в клинике Святого Матфея, перед тем, как взять меня, – так что рукой. И смотри на меня, Дженс, я хочу тебя видеть.

Если я почти одинаково возбуждаюсь от прикосновений и запахов (ну, после концерта Джея могу предположить, что еще и от звуков), то Джаред – однозначный визуал. Ему действительно надо видеть. «Хочу тебя видеть» – как же мне нравится, когда он так говорит.

– У нас еще будет достаточно времени, малыш, и я сделаю все, – шептал я, уверенно двигая рукой, я наслаждался тем, как темнеют глаза Джареда, как учащается его дыхание, как он кусает губы, – я буду кричать, хочешь? Мы будем лицом к лицу, ты будешь видеть меня всего, ты будешь трахать меня сильно и грубо, и я, кончая, буду выкрикивать твое имя...

Джаред выгнулся, подаваясь ко мне всем телом, я продолжал ласкать его, пока он изливался мне в ладонь. Мои штаны все еще болтались где-то на щиколотках, я прижался пахом к его бедру и нашел губами искусанный рот.

Даже думать не хочу, как это выглядит со стороны. А то опять не смогу уйти...

Я чувствовал себя кроликом, обожравшимся конского возбудителя, но только так я мог отвлечься от пронзительной, тоскливой мысли – возможно, я прикасаюсь к моему мальчику в последний раз.

***

– Роберт Уиздом?

Я успел перехватить его в раздевалке, еще до сдачи смены. Выглядит весьма брутально, ничего не скажешь. Около пятидесяти лет. Чуть повыше меня, немного оплывшая, но все еще мощная фигура, бритый череп. Берт искоса посмотрел на меня и вновь принялся аккуратно складывать одежду.

– А... новенький. Что надо? – буркнул он, даже не пытаясь казаться дружелюбным.

Ладно, как– нибудь переживу.

– Слышал, ты не являешься большим другом Эрнесто Риверы? – в лоб спросил я, прислоняясь плечом к соседнему шкафчику.

– В том месте, где ты это слышал, тебе не сказали, что хороший слух и длинный язык не доведут до добра? – поинтересовался он в ответ.

Я пожал плечами.

– Нет, мне сказали, что, затыкая уши, рискуешь упустить собственную выгоду, – произнес я, внимательно наблюдая за реакцией Берта.

Кажется, мне удалось его заинтересовать.

– И в чем будет моя выгода, если я выслушаю тебя?

Он оставил одежду в покое и развернулся ко мне. Я спокойно выдержал его тяжелый взгляд.

– Цена вопроса пятьсот долларов в сутки, – сказал я, – отвлекаться от основной работы не придется.

Я дал бы больше, я отдал бы все, но сейчас главное – не вызвать лишних подозрений. И так история сомнительная. Берт криво усмехнулся.

– Пока что звучит неплохо. И что ты от меня хочешь?

Вот теперь не оступиться, начинается скользкая почва.

– Дабы не быть превратно понятым в дальнейшем, скажу сразу – лично я от тебя ничего не хочу, я такой же исполнитель, каким предлагаю стать тебе. Моя задача – обеспечение безопасности одного молодого человека, который пока что находится здесь в качестве пациента.

Уиздом безошибочно услышал главное.

– Пока что? – уточнил он, прищурив глаза.

Я кивнул.

– Разумеется, это не та информация, какой со мной стали бы делиться, но я умею не только слушать, но и анализировать. Человек, на которого я работаю, не занимается благотворительностью, и не стал бы оплачивать мои услуги телохранителя из соображений человеколюбия. Раз этот парень нужен ему живым и, желательно, невредимым, значит, скоро тот снова будет очень дорого стоить и окажется на свободе.

Блядь, как бы я хотел, чтобы это было правдой...

– И этот молодой человек?..

– Я говорю о мистере Падалеки.

Уиздом задумался.

– О мистере Падалеки? – негромко переспросил он, делая акцент на «мистере».

Да, здесь быстро забывается, что многие из тех, кто сегодня драит служебные туалеты, раньше имели такой социальный статус, который даже и не снился тем, кто в этом туалете гадит.

Я посмотрел Берту в глаза и негромко произнес:

– Прежде, когда я сопровождал его по приказу мистера Моргана, я обращался к нему «сэр». Полагаю, мне не стоит переучиваться.

Берт почесал квадратный подбородок. Я продолжал:

– Проанализировав ситуацию, я пришел к выводу, что единственная реальная опасность моему клиенту угрожает со стороны вышеупомянутого Эрнесто Риверы, причем речь идет о непосредственном риске для жизни. Оставаться рядом с мистером Падалеки круглосуточно я не могу, поскольку должен соответствовать своей легенде, по крайней мере, до тех пор, пока мне не прикажут иное. Таким образом, у меня есть два пути решения проблемы – связаться с мистером Морганом и попросить второго человека, которого устроят в вашу смену...

– Устроят? – молодец, все правильно понял.

– Совершенно верно. Какие только несчастные случаи не происходят с людьми, не правда ли? Так вот, мне придется либо устроить на работу сюда еще одного телохранителя, на что потребуется время, либо найти человека, уже работающего в вашу смену и готового к сотрудничеству. Так что, я его нашел?

Берт усмехнулся и вновь отвернулся к своему шкафчику. На мой взгляд, он действовал слегка рассеянно; возможно, я слишком консервативен, но класть носки, которые уже надевал, в верхний карман рубашки – пожалуй, это чересчур.

– Не так быстро, парень, – произнес он, – я должен подумать.

Я пожал плечами и сел на банкетку. Пусть переваривает. Я знал, что жадность сейчас ведет смертный бой с осторожностью, и не собирался вмешиваться. Я готов был поставить сто против одного – жадность победит.

– Ты не похож на телохранителя, мелкий какой-то, – наконец подал голос Берт, все еще не вылезая из шкафа. Блядь, у него там что, Нарния? Какого хера можно делать столько времени в металлическом ящике объемом меньше десяти кубических футов?

Я пожал плечами.

– Охранники, напоминающие банковские сейфы, давно не в моде, – скучающим голосом ответил я. – Хочешь, как-нибудь потом помахаемся.

Если честно, мне было обидно. Объясните, ну почему каждый, кому удалось перерасти меня на пару дюймов, думает, что вправе считать меня коротышкой? У меня вполне нормальный рост...

– И вообще, приятель, ты не боишься, что сейчас я пойду к главному врачу и расскажу о том, что ты мне наговорил?

Я усмехнулся.

– А что такого я тебе наговорил? Что собираюсь помешать одному из санитаров убить пациента? Что сильные мира сего затеяли очередную игру, и им понадобился душевнобольной парень, содержащийся здесь? Не вопрос, пошли. Доказательств у тебя нет, а я признаюсь, что Ривера подговорил меня подшутить над тобой. Вот такое у меня странное чувство юмора, но ведь это не наказуемо, верно? Только, видишь ли, когда в дальнейшем встанет вопрос о том, на чье место Морган будет устраивать сюда своего человека – у меня наготове будет одна подходящая кандидатура.

Уиздом, наконец, покинул свою волшебную страну и гневно уставился на меня.

– Мальчик, ты угрожаешь мне?

Я смерил его снисходительным взглядом.

– Я даю тебе информацию, Берт. Кто владеет информацией, тот владеет миром, слышал? Ты мне безразличен, и, пока у меня нет соответствующего приказа, угрожать тебе я не собираюсь.

Я встал и распрямил плечи. Ч-черт, хоть подпрыгни – я все равно его ниже.

Впрочем, херня, не в росте и не в габаритах дело. И он должен это почувствовать. Сейчас я профессионал, крутой парень, равно готовый защищать и убивать. Что прикажут, то и сделаю, мне насрать.

Мой взгляд стал отрешенно-равнодушным.

– Берт, мое время ограничено. Мне нужно, чтобы за парнем сегодня кто-нибудь приглядел, если не согласишься ты, я буду прорабатывать альтернативные варианты. Не волнуйся, сегодня тебе ничего не грозит, возможно, я обойдусь вообще без участия смены, за пятьсот долларов врач просто запрет мистера Падалеки в своем кабинете. Я принесу ему воду и еду, а также ведро, которое без малейшей брезгливости вынесу завтра.

Уиздом засопел, уважаю, крепкий мужик.

– Как долго мне придется это делать?

Почти готов.

Я пожал плечами.

– Месяц. Может два. Может – полгода. Каждые сутки твоей работы – дополнительные пятьсот долларов.

Мы помолчали. Я почти слышал, как в его голове щелкает денежный счетчик.

– Допустим, я согласен.

Бинго.

– Хорошо. Завтра получишь деньги. Тебе как – наличные или на счет?

Уиздом нехорошо усмехнулся.

– Мне – наличные. И сейчас.

– Понимаю твои опасения, – начал я и осекся, когда осознал одну простую и страшную вещь. Наличными у меня было баксов двадцать. Десять с лишним тысяч ожидали своего часа, надежно спрятанные в том месте, которое я пока что был вынужден считать своим домом.

–...но у меня нет наличных, – закончил фразу я.

Я понял, что стремительно теряю все завоеванные позиции. Уиздом усмехнулся, нехорошо, угрожающе.

– И почему меня это не удивляет? – он приближался ко мне до тех пор, пока я не прижался спиной к стене. – Говоришь, Ривера подговорил подшутить?..

– Берт, наличные – это вчерашний день, нормальные люди давно обходятся без них и пользуются кредитками. Может, тебя заинтересует Visa Gold?.. Нет? Тогда придется потерпеть до завтра, извини. Принесу я тебе деньги, не сомневайся...

Уиздом пропустил мимо ушей мой оскорбительный намек относительно нормальных людей. Мне не нравилось выражение его лица – он явно все больше утверждался во мнении, что здесь не обошлось без Эрни, а значит, еще несколько минут, и о его помощи можно забыть. Тут меня осенило.

– Залог тебя устроит? – спросил я, расстегивая браслет. – Держи!

Сразу стало как-то холодно и неуютно.

– Подделка, – заявил Уиздом, рассматривая ролекс.

Я усмехнулся. Кажется, сработало.

– Морган выгнал бы меня на хрен, если бы я осмелился появиться в приличном обществе с китайской подделкой на запястье. Настоящий золотой ролекс. Двадцать тысяч долларов.

Берт еще раз внимательно осмотрел часы. Похоже, он немного разбирался в вопросе. Его лицо прояснилось.

– Знаешь, парень, кажется, я начинаю тебе верить. Такую игрушку не купишь на зарплату санитара, – задумчиво протянул он.

– Моей зарплаты тоже не хватило бы, пришлось затянуть пояс потуже, – усмехнулся я, – но дело того стоило. Так что, подождешь до завтра?

Казалось, Уиздом меня не слышит. Он натянул часы на запястье, защелкнул браслет, и теперь любовался тем, что получилось. Должен признать, получилось красиво.

– Не принесешь завтра пятьсот долларов, часы остаются у меня, – предупредил он. – Ха, приятель, знаешь, я очень хочу, чтобы ты ничего не принес. В самом деле, что ты мне сделаешь, если я не захочу вернуть эту побрякушку?

Несмотря на ироничный тон, я понял, что Уиздом предельно серьезен. Проверяет, прощупывает... В самом деле на что-то надеется. Для подобных случаев у нас имеется фирменный взгляд Майкла. Не так эффектно смотрится в исполнении зеленых глаз, но ничего, для Берта сойдет.

– Как ты думаешь, Уиздом, стал бы я таскать такую прорву денег на себе, если бы не был уверен, что смогу защитить свое имущество?

Завтра у меня будут пистолеты. Станет выебываться – пристрелю.

Похоже, Берт все понял правильно.

– Не напрягайся, приятель, – примирительно улыбнулся он, хотя глаза остались серьезными. – Ты мне деньги – я тебе ролекс, все по-честному. А за парня не волнуйся, Эрни к нему даже близко не подойдет. Кстати, относительно Риверы и Падалеки... Ну... Ты ведь в курсе?

К моему величайшему сожалению – в курсе. Мне непонятно другое, Уиздом: почему, раз ты все знал, почему ты даже не попытался вмешаться? Ты ненавидишь Риверу и геев, почему ты не спас хотя бы того мальчишку, Алекса? Я почувствовал, как во мне закипает ненависть. Блядь, если я выживу, то обязательно сюда вернусь, и тогда пиздец вам всем, тупые, равнодушные твари. Поначалу я тешил себя надеждой, что, может быть, Ривера просто слишком хорошо заметал следы, но очень скоро понял – о его развлечениях знали абсолютно все. Только всем было насрать.

Впрочем, телохранителя Моргана такие вопросы волновать не должны. Я спокойно покачал головой.

– То, что было до моего появления здесь, меня не касается. Но свою работу я люблю и отношусь к ней ответственно, поэтому с этого момента, если мистер Падалеки не захочет – Ривере придется отсасывать самому у себя.

Берт понимающе усмехнулся.

– Кстати, а тебя не напрягает, что ты работаешь на пидораса? – неожиданно спросил он. – По виду ты нормальный парень.

Я нормальный парень не только по виду. А то, что у меня встает на мужиков – исключительно мое личное дело. Я глубоко убежден, что пидорас – не сексуальная ориентация, это образ жизни. В этом плане ты, Уиздом, будь ты хоть трижды гомофобом, гораздо больший пидор, чем я или Джаред. Впрочем, Ларошфуко был прав – если бы бранные слова оставляли следы, мы все давно ходили бы перепачканные.

– Я работаю на мистера Моргана. Судя по тем борделям, которые он посещает, у меня нет никаких оснований быть недовольным его ориентацией. Что до мистера Падалеки – пока он не лезет ко мне, а он ко мне не лезет, мне абсолютно безразлично, с кем он предпочитает трахаться. Это работа, Уиздом. И, кстати, если сможешь себя зарекомендовать, есть неплохие шансы, что тебе предложат постоянный контракт. Поверь, это очень хорошие деньги...

– Это я понял, – кивнул Берт и посмотрел на ролекс.

***

Когда мы поднялись в отделение, Берт сразу направился в ординаторскую, но я остановил его.

– Пойдем. Я представлю тебя мистеру Падалеки.

У Берта хватило совести смутиться.

– Ну... мы как бы уже знакомы.

– То, что было, больше не имеет значения, – понимающе кивнул я. – Теперь ты работаешь на мистера Моргана, а значит, мистер Падалеки должен видеть в тебе друга.

Блядь, только бы черти не вынесли в коридор Риверу...

Джареда мы нашли в палате. Он перестилал постель.

– Мистер Падалеки, – негромко произнес я.

Джаред выпрямился.

– Мистер Брэди, – в тон мне, вежливо и холодно отозвался он.

– Могу я просить вас уделить мне минуту?

– Разумеется, мистер Брэди.

Я начинал думать, что Джаред действительно был неважным актером только наедине со мной, хотя, должен признать, даже в этом вопросе наметился определенный прогресс. В присутствии Уиздома мой страстный и неуемный Джей с легкостью превратился в безукоризненно воспитанного молодого человека из высшего общества, который даже жуткую больничную пижаму носит, словно костюм от дорогого модельера.

– Слушаю вас, – потрясающая интонация. Сказано было предельно вежливо, но почему-то не возникало ни малейших сомнений в том, что между собеседниками – непреодолимая пропасть. Молодец, малыш.

Берт как-то стушевался.

– Я буду вынужден оставить вас до завтрашнего утра, мистер Падалеки, – произнес я без эмоций. – О вашей безопасности сегодня позаботится мистер Уиздом. Он теперь работает с нами. Если вы сочтете, что кто-то или что-то вам угрожает – незамедлительно дайте ему знать.

Берт кивнул.

Джаред смерил его взглядом, умудрившись при этом ни на миг не показаться бестактным.

– Я понял вас, мистер Брэди, – спокойно отозвался он. – Мистер Уиздом...

Он слегка наклонил голову в знак приветствия. Правильно, грубить ты можешь равным, с низшими – только так, любезно и равнодушно.

– У вас все, мистер Брэди? – с легким оттенком нетерпения, словно его оторвали от какого-то важного дела.

– Да, сэр, – заключительным аккордом по нервам Берта.

– Тогда можете идти, – и Джаред первый повернулся к нам спиной.

Занавес.

Выходя из палаты вслед за притихшим Уиздомом, я обернулся. Падалеки провожал меня взглядом, от которого мое сердце заколотилось, как бешеное. Блядь, малыш, не смотри на меня так, иначе я не смогу исполнить свое обещание...

Чтобы не давать Берту повода для подозрений, на пятиминутке я сел подальше от Риверы, за что заработал удивленный взгляд, и задумался. Оставался последний нерешенный вопрос – как пронести в клинику оружие. Чем дольше я думал, тем больше злился. Я нашел уже с полдюжины вариантов, только, к сожалению, реализация каждого из них была напрямую связана с десятком не зависящих от меня обстоятельств, что, по сути, сводило результат моей напряженной умственной деятельности к нулю. Я не мог рисковать больше необходимого, блядь, я с ума сойду, решение где-то рядом, я же чувствую...

Пятиминутка закончилась, все потянулись к выходу. Внезапно я понял, что могу вытрахать себе последние мозги, только все равно кратчайшим расстоянием между двумя точками будет прямая. Самое простое решение, как правило, самое верное, я убеждался в этом не раз, так какого хера сейчас изобретаю колесо? Не знаешь, что делать – спроси совета у того, кто знает.

Риверу я догнал на лестнице и, приобняв за плечи, произнес на ухо:

– Чувак, я хочу пронести на следующую смену пару игрушек, которые тебе точно понравятся. Ты тут в курсе всего, может, посоветуешь, как быть с металлодетектором?..

***

К сожалению, мне надо было беречь руки. Я старался помнить об этом, когда позволил себе дважды вмазать кулаками по стене своей съемной квартиры. Посыпалась штукатурка, на костяшках выступила кровь. Достаточно, Эклз, всё, два удара, правой и левой, со всей дури, вкладывая в каждый всю ту ненависть и боль, что уже не умещалась в душе. Потом я долго стоял в ванной, опустив руки в раковину, полную холодной воды, и наблюдал, как вода окрашивается в розовый цвет.

Я сумел сдержаться в присутствии Джареда, но это не означало, будто я ничего не чувствовал. Хотя, к моему удивлению, я не ощущал даже намека на истерику. Я ненавидел и рвался в бой. Пиздец, не думал, что когда-нибудь смогу понять психологию питбуля.

Еще я осознал, что мой план требует доработки. Это просто констатация факта, никакой мелодрамы – я понял, что Джареда, скорее всего, я убить не смогу, просто банально дрогнет рука. Значит, он обязательно должен оказаться за воротами, не важно, какой ценой. О его выживании на свободе я позабочусь, есть одна мысль. Н-да, подозреваю, самым сложным будет убедить в этом самого Джея... Я еще раз пожалел об отсутствии Мюррея. Иен здесь уже не помощник.

А еще я хотел кое в чем убедиться.

Я попытался лечь спать днем, но заснуть так и не смог. Тогда я наведался в ближайший магазин, где закупил все самое необходимое – питьевую воду, немного еды (надеюсь, мы не траванемся этой нарезкой, а? было бы обидно...), бутылку водки (и выпить можно, и раны промыть... да, я оптимист). В аптеку первоначально я зашел исключительно для того, чтобы пополнить свой запас медикаментов, а потом неожиданно вспомнил, и, мысленно загибаясь от смеха, приобрел смазку и четыре упаковки презервативов. Если что, похороните меня с ними...

Я был спокоен и, пожалуй, даже весел. Я не собирался оплакивать себя заранее, блядь, да я вообще не собирался завтра умирать. Я просто не исключал такую возможность, согласитесь, есть разница.

Все было решено и все было правильно. Как же хорошо жить, не занимаясь постоянным самоанализом, не рефлексируя и ни в чем не сомневаясь. Наверное, для человека образованного и думающего это в каком-то смысле деградация – но, блядь, пошло оно все на хер... Много радости принесли мне мои рефлексии.

Как я начинал понимать, вечная тяга к самопознанию говорит не о высокоразвитом интеллекте, она лишь свидетельствует о том, что на самом деле человек глубоко несчастен. Счастливый индивид никогда не станет настолько извращенно усложнять свою жизнь, которой он и без того доволен, ему это просто не нужно. Но, как ни парадоксально, он готов действовать значительно более решительно. Мне никогда не приходило в голову жертвовать хоть чем-то ради своих сомнений. Ради Джареда, который делает меня счастливым, я готов умереть.

И – да, это сказал я, человек, заснувший при просмотре «Титаника».

***

– Ну, где ты там застрял? Давай быстрее, – раздраженно бросил Ривера, подпирающий плечом дверь запасного входа. Проблема металлодетектора была решена предельно просто – Ривера взял у Шона ключ от пожарной лестницы и дождался, пока я сбегаю к машине и принесу сумку с выпивкой и обещанными игрушками. Слава богу, люди с древнейших времен уяснили, что пещера при отсутствии отнорков превращается в ловушку, а значит, в любом здании, где есть парадный подъезд, обязательно найдется черный ход.

Я задержался, так как потратил пару минут, чтобы презентовать смене на проходной упаковку пива. Я не боялся, что мой подарок будет отвергнут – четверо мужиков, которым предстоит сутки сидеть в замкнутом пространстве, обязательно найдут применение халявному спиртному, даже если кто-то из них не пьет. Я же получил возможность сделать несколько важных для меня наблюдений и закрепил впечатление о себе как о недалеком безобидном парне, который жаждет со всеми подружиться.

– Твою мать, Бреди, почему так долго? – рявкнул Эрни, пропуская меня на лестницу и захлопывая дверь.

Он сегодня вообще был не в духе. И я знал, что было тому причиной. Более того, я почти любовался этой тварью – его левая скула чуть заметно припухла и была украшена царапиной.

Утром, незадолго до пятиминутки, Берт, давясь от смеха, рассказал, что, как я и предвидел, Ривера заявился в отделение ближе к вечеру и попытался затащить Падалеки в подсобку. И тогда Джаред ему врезал. По лицу. Кулаком. С размаху.

Разумеется, в рукопашной у Джея не было шансов против этой тренированной мрази, но в данном случае сыграл свою роль эффект неожиданности. Эрни не мог даже предположить, что жертва вздумает сопротивляться, и поэтому под одобрительное молчание пациентов растянулся на полу. Тут подоспел Уиздом, добавил ему пару раз по ребрам и выставил из отделения.

У меня возникло сильное искушение пройтись по ребрам Берта, который допустил, чтобы все зашло так далеко, но я сдержался. Черт с ним, я не могу разобраться сразу со всеми. Но я еще сюда вернусь.

Я просто не поддержал веселье Берта и молча протянул ему пятьсот долларов. Он вздохнул и нехотя снял ролекс.

Я не стал выяснять у Джареда, почему он сразу не позвал Уиздома, – ведь я просил его не злить Риверу. Джаред сам все понял, и в ответ на мой невысказанный вопрос лишь передернул плечами: «Достал». Н-да, возразить нечего...

Берт стоял в двух шагах от нас, тактично отвернувшись. Я объяснил ему, что должен выяснить у мистера Падалеки его версию случившегося, чтобы потом изложить все в своем отчете. Мы стояли посередине коридора, все, что я мог сделать – это на миг сжать ладонь Джея, передавая ему записку, и ощутить ответное пожатие.

«Когда?» – молча спросил Падалеки.

«Сейчас» – кивнул я на записку.

Джаред углубился в чтение, со стороны это выглядело так, будто он, потупившись, слушает мою сдержанную отповедь относительно недопустимости столь неосторожного поведения, которое рискует свести на нет все наши с мистером Уиздомом усилия. Я не очень задумывался над тем, что говорю, положившись на свой талант импровизатора, и просто смотрел на Джея. Любовался падающей на глаза темной прядью и сосредоточенно поджатыми губами, которые помнил мягкими и податливыми. У него все будет хорошо, я уверен. Со мной или без меня – это уже другой вопрос... интересно, кто с ним будет, ну... после?.. Блядь, если я хоть немного еще подумаю в этом направлении, я не просто смогу его убить, я убью Джареда прямо сейчас – от одной мысли о другом мужчине рядом я абсолютно теряю рассудок.

– ...беречь руки, – очевидно, на волне вчерашнего выдало мое подсознание, а я не успел вовремя заткнуться. Н-да, я только что сообщил мистеру Падалеки, что ему нельзя лезть в драку, так как он должен беречь руки. Не самая страшная оговорка, но мне надо лучше следить за своим языком. И вообще – соберись, Эклз, какого черта?!!

« Охуел?» – поднял на меня глаза Падалеки.

«Извини, вырвалось» – пожал плечами я.

Вслух я попрощался – вежливо и сухо, и собрался уходить, забрав у Джея прочитанную записку и еще на миг сжав его ладонь.

«Дженс» – почти услышал я, когда Джаред коснулся моего плеча.

«Что?»

– Я понял вас, мистер Брэди, – спокойно произнес он, выразительно глядя на меня. – Я буду беречь руки.

Он бросил быстрый взгляд по сторонам и, вновь посмотрев мне в глаза, нарочито неторопливо облизал указательный и средний пальцы, совершенно неприлично засовывая их в рот. Я нервно сглотнул, мгновенно представив себе дальнейшее развитие событий. А потом согнулся в приступе беззвучного смеха.

«Падалеки, я тебя убью!» – почему-то эта выходка Джея не только развеселила, но и успокоила меня. Раз он может смеяться – почему я должен изображать из себя приговоренного к казни?

«Я рад, что смог поднять тебе настроение. До вечера, Дженс».

«До вечера, малыш».

– Бреди, я одного не понял, – спросил Берт, когда мы почти дошли до ординаторской, – что такого он умеет делать руками, что должен их так беречь?

У меня из глаз чуть не брызнули слезы. Я бы тебе ответил, Уиздом...

– Понятия не имею, – с трудом выдавил я. – Мне велели их беречь, а значит – я буду это делать...

Должен сказать, что Джаред меня послушался и целый день вел себя в строгом соответствии с изложенными в записке инструкциями – то есть вообще не попадался мне на глаза. Учитывая, что я ни на шаг не отходил от Риверы (согласно старой мудрости относительно того, насколько близко надо держать своих врагов), Эрни тоже Джареда не видел, а именно этого я и добивался.

Мне стало даже интересно, как в условиях весьма небольшого отделения можно так виртуозно прятаться и, главное, где. Впрочем, пока рядом со мной Ривера, я предпочту этого не знать.

Еще я начал понимать, насколько трудна работа аниматоров при дорогих отелях. Трудна и неблагодарна. Я лез из кожи вон, лишь бы развлечь этого ублюдка и не дать ему вспомнить о Джареде. А ведь, между прочим, мы оба были на работе... Я проиграл сто пятьдесят долларов в карты, я исчерпал весь свой запас похабных анекдотов, в конце концов я был настолько мил и любезен, что чуть не нарвался на быстрый секс в туалете, еле отвертелся. Часам к четырем Ривера смотрел на меня уже с раздражением, похоже, он был бы рад хоть на минуту остаться в одиночестве, но нет, сука, даже не надейся. Ты меня хотел – так получи, ублюдок.

Когда незадолго до ужина я «вспомнил», что надо бы забрать из машины сумку, мне показалось, что Эрни вздохнул с облегчением. Ладно, поскольку предполагалось, что он будет ждать меня внизу, я мог подарить ему пять минут покоя...

– ... Показывай, что там у тебя? – раздраженно, почти злобно. Н-да, парень, хреново, когда отворачивается удача? И это ты еще даже не представляешь, чем закончится сегодняшний день...

Я был готов, что Эрни проявит любопытство. Более того, вчера у меня мелькнула мысль разжиться у Иена парой каких-нибудь аксессуаров, но потом мне стало противно – блядь, ну какого черта? Перебьется. У меня в сумке лежит одежда для Джареда, я не могу позволить, чтобы она соприкасалась с этим...

– Красавчик, – я обогнул Риверу и пошел вверх, – что за радость портить себе сюрприз? Вечером покажу, обещаю.

Эрни со злостью рванул сумку на себя. Я по инерции сделал шаг на ступеньку ниже.

– Я кому сказал! – рыкнул Ривера.

– Вот и мне интересно, ты помнишь, кому ты это сказал? – негромко поинтересовался я, полоснув парня по лицу недобрым взглядом. – Сбавь тон, сука, и быстро.

Эрни меня понял и злобно ощерился. Даже если воздух клиники и был крайне вреден для здоровья, то сотрудников это никаким образом не касалось.

Я брезгливо отцепил его пальцы от сумки и продолжил подниматься на третий этаж. Первый раунд за мной, тварь.

В отделении Ривера заявил, что идет спать, и заперся в кладовке. Один. Я облегченно вздохнул. Надеюсь, хотя бы пара часов покоя у меня есть.

Я выставил в коридор два стула из общего зала, взял в ординаторской газету, потом уселся на один из стульев, положил ноги на второй и приготовился к долгому ожиданию. Я не хотел упустить возможность поприветствовать Эрни после пробуждения.

Джаред вырос рядом со мной, словно из-под земли. Черт, где бы он ни прятался, похоже, он был в курсе всего происходящего.

– Ты так его достал, что он решил передохнуть? – с улыбкой спросил Джей, прислоняясь к стене возле моего стула.

– Я старался, малыш, – усмехнулся я.

Черт, как же я хочу до него дотронуться... Коридор был пуст, врач уже ушел, Ривера спал или делал вид что спал, Шон и Линдси смотрели телевизор в ординаторской. Я со вздохом отбросил в сторону газету и привлек Джея к себе, обнимая за поясницу и утыкаясь лицом в его живот, зубами вытаскивая футболку из штанов, зарываясь под нее, касаясь губами теплой кожи. Он тут же запустил пальцы в мои волосы и чуть выгнулся мне навстречу, прижимаясь более тесно.

Я шептал его имя, пьянея от запаха и вкуса, и понимал, что ради одной этой минуты готов отдать все.

Я с трудом оторвался от своего занятия и запрокинул голову, чтобы увидеть его лицо. Поймав мой взгляд, он тут же скользнул вниз, опускаясь передо мной на колени.

– Дженсен, – тихо произнес он, – мой Дженсен...

Ч-черт, я начинаю любить свое имя...

Я мягко коснулся его губ, не позволяя вовлечь себя в более глубокий поцелуй.

– Не сейчас, Джей, – прошептал я, – малыш, не сейчас... Прошу тебя, уходи, я не верю, что Ривера спит...

– Да, Дженс, – Джаред провел кончиками пальцев по моей щеке. – Уже ушел. Я просто очень хотел прикоснуться к тебе...

– Я знаю... Я тоже...

Почему-то каждый раз расставаться с Джаредом – словно вновь открывать почти зажившую рану. Это физически больно.

Никогда не думал, что найдется человек, который сведет меня с ума до такой степени и, похоже, сам потеряет из-за меня разум. Черт, может, не его надо вытаскивать, а самому проситься на соседнюю койку?..