Текст книги "Все, что захочешь (СИ)"

Автор книги: Seguirilla

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Стратегически я сделал все верно. Агентство представляло собой небольшой съемный офис в центре города. В трех углах комнаты за компьютерами сидели три женщины, настолько непохожие друг на друга, что создавалось ощущение, будто они были подобраны специально. Толпы соискателей не наблюдалось, поэтому агенты дружно подняли головы и вопросительно посмотрели на меня, когда я, постучавшись, приоткрыл дверь. Так, слева, ближе всего ко мне. Ухоженная блондинка, молодая, скорее всего – нет еще и двадцати пяти, яркая помада на чувственных губах, в глазах вызов. Стерва. Не пойдет. Слева у окна. Около пятидесяти, бесцветные волосы собраны в пучок, на носу очки. При моем появлении быстро спрятала под стол что-то, напоминающее вязание. Как крайний вариант. У стены справа – вот оно. Под тридцать, на любителя, но в целом недурна, без обручального кольца на пальце. И самое главное – Взгляд. Именно так, с большой буквы. Блядь, женщины, дорогие, ну нельзя же так смотреть. Ни на кого. То есть вообще ни на кого. Откуда эта вселенская тоска? Даже если всё пиздец как плохо, это же не повод взирать на окружающий мир глазами, в которых большими буквами написано: «отдамся за доброе слово». Потому что в этом случае на груди и на спине загорается не менее отчетливая надпись: «жертва». Именно такие – ищущие, голодные – попадаются на крючок мошенников и переписывают свое имущество на брачных аферистов. В лучшем случае – выскакивают замуж за первого, кто это самое доброе слово скажет, и мучаются всю оставшуюся жизнь, утешая себя… да черт его знает, чем они себя утешают, не понимаю я таких. С другой стороны, да здравствуют страдающие престарелые девы, иначе мне пришлось бы обрабатывать ту мать семейства у окна, технически это немного сложнее, да и удовольствия никакого.

Вот тут-то я и обломался. Нет, в целом все шло правильно, я включил свое обаяние на полную мощность и барышня не устояла. Мое резюме было занесено в базу данных без особых проблем, правда, я изрядно перенервничал, когда эта особа не поленилась и позвонила в клинику Бедфорд-Стайвесанта. К моему немалому удивлению выяснилось, что Эрик Брэди, то есть я, действительно работал там санитаром последние три года, уволился по собственному желанию, претензий и нареканий не имел. Бля, вот так документы… В целом проверка оказалась достаточно формальной, а возможно, мисс Э. Харт пошла мне навстречу и решила не вникать в подробности. Но когда я заявил о своем желании устроиться именно в клинику Рузвельта, начались проблемы. Агент полностью подтвердила версию Фрэнка – последний запрос из этой больницы пришел около двух лет назад.

– И, понимаете, мистер Брэди, – она так трогательно смущалась и краснела, стесняясь сообщить мне плохие новости, что я был почти тронут, – кроме вас есть другие желающие работать в Рузвельте, они подали свои резюме раньше. Я буду вынуждена предложить их кандидатуры первыми, таковы правила, а это сводит вероятность вашего трудоустройства почти на нет. Но, знаете, у нас есть вакансия санитара в центральном госпитале, и…

Черт, херово. Агент продолжала что-то говорить, кажется, расписывала все преимущества работы в другом замечательном месте, но я ее не слушал. Какие у меня варианты? Взломать базу данных агентства и изменить дату регистрации своего резюме? А что, проникнуть сюда ночью и поработать с компьютером. Хотя, если честно, из меня хакер – как из дерьма пуля. И вообще, когда я перестану все усложнять? Блядь, вот же оно, решение, сидит напротив меня и неумело пытается строить глазки. Голодные такие, грустные глазки. Повторяю еще раз – если не хотите, чтобы вас использовали все, кому не лень, не смотрите на мир глазами печальной овцы. Овца – это однозначная закуска, а вокруг любой еды обязательно найдется до хуя хищников.

– Так что вы скажете, мистер Брэди? – она так искренне хотела быть мне полезной, что почти затаила дыхание, ожидая ответа на свой вопрос.

– Эрик, – с грустной улыбкой отозвался я, – зовите меня Эрик. Увы, миз Харт, я вынужден отказаться от вашего предложения. Дело в том, что у меня есть определенные причины хотя бы попытаться подождать вакансии именно в клинике Рузвельта. Знаете, я везучий. Надеюсь, повезет и в этот раз…

Тоска в моих глазах сводила на нет оптимизм последних слов. Девушка вспыхнула.

– Мне очень жаль, мистер Брэ… Эрик. Если вы позволите воспользоваться указанным в резюме номером телефона, я могла бы держать вас в курсе того, как продвигаются дела. К сожалению, это единственное, чем я могу вам помочь.

А вот это мы еще посмотрим.

– Буду вам искренне признателен, – благодарно улыбнулся я, вставая. – Надеюсь, вы принесете хорошие новости.

***

Все же Розенбаум из тех ужасных людей, которые правы всегда и во всем. Блядь, если мне доведется когда-либо вернуться в Нью-Йорк, буду записывать каждое его изречение и учить наизусть. Если бы я послушался Майкла в этот раз и взял с собой Чада, мать вашу, насколько все упростилось бы!

И вообще, в который раз убеждаюсь – моя главная проблема, это абсолютная неспособность правильно рассчитать необходимую последовательность «думать» и «делать». Либо я погружаюсь в ненужные размышления и проебываю подходящее время для действия, либо сломя голову начинаю совершать необдуманные поступки. Если б я хотя бы попытался просчитать свой план заранее, я понял бы сразу, что мне понадобится еще один человек.

И теперь мне надо было откуда-то взять неглупого привлекательного парня, циничного, беспринципного и готового за деньги стать беспрекословным исполнителем моих поручений. Впрочем, что значит «откуда-то»? Блядь, чего я торможу? Осталось только выяснить, где у них тут собираются нужные мальчики. А выяснить это проще всего в ближайшем кабаке.

Я с легкостью пережил презрение, явственно угадываемое во взгляде бармена, когда он не ответил на мой вопрос. Двадцать баксов не показались ему столь отвратительными, он ловко сгреб их с грязной стойки и объяснил мне, где в Рокфорде собираются уличные проститутки обоего пола. Уверяю вас, такое место есть в любом городе, даже самом благополучном с виду, его просто надо знать.

Вечером я сидел в машине, припаркованной в пределах видимости нужного перекрестка, и надеялся, что моя раритетная тачка не слишком бросается в глаза. Теперь бы еще не промахнуться, делая выбор.

Я прекрасно понимал, что заинтересовать человека деньгами легче легкого, но подобный интерес не слишком надежен. Человека можно перекупить; в конце концов, он может просто решить, что риск превышает размер вознаграждения, и соскочить с крючка. Страх за свою жизнь тоже неплохая мотивация, я мог и собирался угрожать, но страх за самого себя ничего не гарантирует. А мне нужны были гарантии. Каждый лишний день в клинике Рузвельта мог стоить Джареду жизни, я не знал этого наверняка, но не мог противиться своему звериному, обостренному сейчас до предела чутью. Значит, мне предстояло играть жестко и предельно грязно. Ничего, я переживу. Хм, интересно, переживут ли это те, с кем мне предстоит играть?

В большом городе я даже не стал бы это затевать, я не профессиональный коп и не имею навыков слежки. Но здесь у меня, как я надеялся, все же были шансы хотя бы не упустить объект из виду.

Я потратил три дня на наблюдение за одним из парней с перекрестка, почему-то показавшимся мне наиболее перспективным. Я подумал, что у этого кудрявого блондина с лицом карапуза-переростка из рекламы шоколада должны быть какие-то личные связи в городе, несмотря на род его занятий, однако я благополучно просчитался. Разумеется, не исключено, что я просто неудачно выбрал время, и на пятый день этот мудак поехал навещать своего нежно любимого дружка, но я не мог больше ждать.

Черт, на углу тусовалось шесть парней. Если я буду тратить на каждого по три дня… Слишком долго. Я решил сократить время наблюдения до двух суток; если мне так и не повезет, возьму в оборот блондина и в целях лучшей мотивации прострелю ему руку. Или обе. Там видно будет.

Мне неожиданно повезло, когда я почти отчаялся. Шла уже вторая неделя моего пребывания в Рокфорде, начинался второй день наблюдения за парнем номер четыре. Из-за постоянных ночевок в машине я приобрел тот еще вид, от меня уже люди начинали шарахаться, что было особенно некстати в полупустом пригородном автобусе, где я ехал вместе со своим подопечным. Я забился в угол задней площадки и пониже натянул на лицо капюшон толстовки. Блядь, если и сегодня облом, я пристрелю этого мудака просто так, ради удовольствия. С пистолетом я не расставался с первого дня приезда в Рокфорд. Если честно, мне было насрать на возможные неприятности с полицией по этому поводу, нарываться я не собирался, но и отступать мне было некуда.

Парень вышел из автобуса на неизвестной мне остановке, в районе, где располагались милые частные домики с белыми заборчиками и аккуратно подстриженными газонами. На некоторых из них даже блестели глазурированными боками садовые гномики. Уже и не припомню, когда меня заносило в столь мирное место.

Парень резко остановился и достал мобильный. Я прислонился к столбу ярдах в пятидесяти от него и, на всякий случай, тоже уткнулся в телефон. Самая идеальная легенда, если вдруг приспичило остановиться посередине улицы.

После короткого разговора парень свернул в переулок. Я последовал за ним.

Сложно описать, что я почувствовал, когда увидел, как он обнимает на заднем дворе одного из этих пряничных домиков девчушку лет пятнадцати. Злобная радость? Что-то вроде этого, наверное.

Парень был приблизительно одного возраста со мной, так что его дочерью она не могла быть по определению. Подружка? Маловероятно, слишком молоденькая, да и тот факт, что парень работал хастлером... Хотя... Впрочем, нет, подружек так не обнимают. Слишком бережно, слишком... ну... по-родственному, что ли. Сестра? Вот это уже теплее… В качестве рабочей версии можно предположить, что парня, как и меня, выгнали из дома по причине не той ориентации, он нашел свой способ выживания и не прекратил общение с любимой младшей сестренкой.

Я позволил себе посочувствовать ему, но только пару секунд. Сейчас я не имел на подобное ни времени, не желания.

Все, что мне было нужно, теперь я знал. Я вернулся в город и, едва оказавшись в своей квартире, тут же рухнул спать. Только ботинки снял. До вечера, красавчик.

***

Несколько почти бессонных ночей сделали свое дело, и я проспал дольше, чем планировал. Когда я добрался до перекрестка, нужного мне парня на месте не было. Я с силой ударил кулаком по рулю. Блядь, если он не опаздывает, а его уже сняли, особенно если его сняли на всю ночь… Еще один потерянный день.

Я все же решил подождать, и уже спустя четверть часа мое упрямство принесло свои плоды. Судя по тому, насколько неторопливо двигался этот урод, он шел от клиента. Попался. Я вышел из машины, пока кто-нибудь не перехватил мою добычу.

Парень еще не успел привычно подпереть стену, когда я остановился перед ним.

– Сколько?

Я с интересом разглядывал его, поскольку впервые видел вблизи. На мой вкус, в нем все было как-то слишком – слишком большие и слишком порочные глаза, слишком чувственные пухлые губы, слишком густые, красиво изогнутые брови. Короче, он был весь каким-то слишком смазливым.

– Для тебя, дорогуша, пятьдесят за минет, сотку за потрахаться. Двести, если на всю ночь, – равнодушно сообщил парень, глядя куда-то мне за спину, я не был уверен, что он вообще удостоил меня хотя бы взглядом. – Что скажешь?

В финансах я пока что ограничен не был. И я не знал, сколько времени понадобится на уговоры, а зря нервировать сутенера мне не хотелось.

– Всю ночь, – криво усмехнулся я, доставая бумажник. – Полагаю, деньги вперед?

– Правильно полагаешь, милый, – парень наконец-то обратил на меня внимание, окинул оценивающим взглядом и, кажется, остался доволен результатом осмотра. Ради такого случая я побрился, пожертвовав драгоценным временем, а после нескольких часов крепкого сна действительно выглядел более похожим на привычного себя.

– Подожди минутку, дорогуша, и я весь твой, – уже вполне доброжелательно произнес хастлер и зашагал к припаркованному немного в стороне бьюику. Хорошо хотя бы, что это был не кадиллак. Сутенер в кадиллаке – большей пошлости и представить себе нельзя.

– К тебе или ко мне? – парень радостно подхватил меня под руку. Я мысленно поморщился, но стерпел.

– До тебя далеко? – спросил я, хотя прекрасно знал ответ.

– Совсем рядом, милый, – с придыханием сообщил молодой человек, почти касаясь губами моего уха. Меня передернуло. Надеюсь, он счел это дрожью желания.

Я направился к импале, моля бога, чтобы этот сверхответственно относящийся к своей работе парень не слишком лапал меня в машине. Да, я всегда брезговал проститутками, и пока что не испытывал по поводу этих прикосновений ничего, кроме раздражения, но у меня давно не было секса. Я уже молчу о том, что последним мужчиной, к которому я прикасался, был Джаред более полугода назад.

Блядь, я слишком хорошо знал сам себя, чтобы быть уверенным в своей стойкости. Впрочем, а какого черта? Что мешает мне оттрахать красивого парня, прежде чем приступить к основному вопросу?

Садясь за руль, я представил это тело распластанным на кровати, как я вбиваюсь в него без всякой подготовки, жестко трахаю, без необходимости думать о чем-либо, кроме собственного удовольствия. В джинсах моментально стало тесно.

Поворачивая ключ зажигания, я искоса посмотрел на сидящего рядом хастлера, пытаясь понять – захочу ли я воплотить свою фантазию в жизнь, и почти тут же мысленно вздохнул. Не захочу. При одной мысли о том, сколько народу побывало в этом парне, меня и так блевать тянуло, а уж учитывая, что он только что от очередного клиента... Я вздрогнул, когда его ладонь легла на мое колено, и от этого прикосновения возбуждение пропало окончательно.

– Милый, ты какой-то напряженный, – проворковал парень. Вот не понимаю, ведь может говорить по-человечески, когда цену называл, не сюсюкал и не жеманничал, на хера сейчас этот цирк?

– Ничего, уверен, ты поможешь мне расслабиться, – зловеще пообещал я, и чуть не запалился, порываясь свернуть в нужном месте, но мой спутник ничего не заметил. Зато он стал хватать меня за рукав и толкать в плечо, скороговоркой сообщая, что нам сюда.

Да отцепись ты, сам знаю!

Интересно, хозяин дома в курсе, что сдает квартиру проститутке, который водит сюда клиентов? Скорее всего, в курсе, в таких районах ничего не скроешь от соседей.

– Ну, милый, как ты хочешь? Топ, боттом? Можем поменяться в процессе, благодаря тебе у нас есть целая ночь, – парень прошел в комнату, включил свет и начал раздеваться. – Если тебе нужно в ванную – дверь налево, там есть чистые полотенца. Хочешь, я могу к тебе присоединиться…

– Сядь, – негромко приказал я, пока он не снял джинсы и майку. – Мне от тебя нужно немного другое.

Парень тут же с готовностью подчинился, видимо, привычный к капризам клиентов.

– Фистинг будет дороже на пятьдесят баксов, римминг на сотню, флетчинг и фейсситтинг на две, – с готовностью официантки, цитирующей меню, доложил хастлер, – однозначное условие – ты меня не связываешь ни при каких обстоятельствах, если хочешь, могу связать тебя. Золотой дождь – как договоримся.

Бля-я… Вот теперь даже если я очень постараюсь, у меня на него не встанет. Я всегда считал себя достаточно раскрепощенным в плане секса, но проделывать все это с проституткой? На мой взгляд, есть вещи, которые можно себе позволить только при условии полного доверия к партнеру, минимум – доверия, а в идеале еще и эмоции какие-то должны быть. Вот тогда это будет уже не извращение, а сексуальная игра, но так… Ладно, не мне читать хастлеру лекцию о морали. И вообще, я здесь не за этим. Хотя, все равно, бля-я… Я реально впечатлен.

Я развернул стул спинкой вперед и сел.

– Как тебя зовут? – хмуро поинтересовался я.

– Как хочешь, сладкий, – пожал плечами парень.

Блядь, ощущение какой-то херовой пародии на наш первый разговор с Джаредом. Только то, что тогда возбуждало, сейчас казалось откровенным блядством. Так не пойдет. Он не Джей, с ним я церемониться не собираюсь.

– Повторяю свой вопрос, – произнес я, доставая пистолет. – Как тебя зовут?

В комнате повисла почти физически ощутимая тишина.

– Я не дам себя связывать, – тихо, но твердо произнес смертельно побледневший хастлер.

В принципе, его страх мне понятен. Мне бы тоже не хотелось оказаться в полной власти человека с пистолетом в руках. Но разве я об этом спрашивал?

– Еще один ответ не в плане заданного вопроса, и я прострелю тебе руку, – негромко произнес я. – Как тебя зовут?

До парня, кажется, начало доходить.

– Иен, – хмуро отозвался он, на его лице четко отражалась лихорадочная работа мысли, он искал и не находил выхода.

– Так вот, Иен, я хочу дать тебе возможность заработать за несколько дней полторы тысячи баксов, которыми ни с кем не нужно будет делиться.

В голубых глазах появился проблеск интереса.

– Ты что, хочешь снять меня на неделю? – криво усмехнулся он. – Ок, тогда разок сможем сыграть в BD, если ты так хочешь. Только это будет дороже.

Блядь, я что, похож на Ричарда Гира? Всегда полагал, что «Красотка» – исключительно вредный фильм, он сделал для популяризации проституции больше, чем могла бы сделать ее легализация. Как выяснилось, не только среди женщин.

– Слушай, чувак, ты меня уже и так подзаебал со своими ролевыми играми, – вздохнул я, – так что про секс в любых его вариантах просто забудь, прошу по-хорошему. Тебе надо будет выполнить несколько моих поручений, познакомиться с людьми, на которых я тебе укажу, и получить нужную мне информацию. Потом забрать честно заработанные деньги и забыть обо мне.

Парень поерзал на кровати.

– Меня есть кому защитить, – предупредил он, пытаясь прощупать меня взглядом.

Я безмятежно улыбнулся.

– Защитить от чего? Я пока что тебе не угрожаю, просто люблю, знаешь ли, повертеть в руках ствол. Это как держаться за член, здорово успокаивает нервы. Если хочешь подключить к делу свою крышу – без проблем, сейчас подъеду к тому типу в бьюике и предложу сделку ему, с условием, что исполнителем по-прежнему будешь ты. Но заплачу я уже твоему сутенеру. Сколько перепадет тебе – извини, не знаю. Не думаю, что много.

Я засунул глок за ремень, достал сигареты и закурил, не обращая внимания на недовольную гримасу хозяина квартиры.

– Так что, мне ехать к твоему сутенеру? – резко спросил я.

Иен покачал головой.

– Что мне придется делать? – глухо спросил он, разглядывая пол.

Законный вопрос, имеет право на любопытство.

– Для начала, инсценировать нападение на женщину, – сообщил я, – ничего серьезного, пару ударов, потом появляюсь я, а ты исчезаешь. За это получишь пятьсот долларов. Потом тебе нужно будет завязать знакомство с кем-нибудь из клиники Рузвельта, с мужиком, с бабой, мне похуй, главное, чтобы ты получил максимум информации о больнице в целом и шестом отделении в частности. Отдельным пунктом мне нужны будут имена и описания всех санитаров этого отделения. Это будет стоить тысячу. Потом мы прощаемся, и тебе останется только молиться, чтобы больше никогда меня не встретить.

Иен плавно поднялся с кровати, а потом неожиданно нервно забегал по комнате. К сожалению, он вновь начал тупить.

– Нет, сладкий, я не понимаю, мне-то зачем это все сдалось? – блядь, опять эти жеманные, жалостливые, пидорские интонации. Все, заебал.

Когда этот придурок пробегал мимо меня в очередной раз, я резко вскочил и уронил его на пол задней подсечкой. Потом уперся коленом в грудь, а пистолет вдавил под нижнюю челюсть.

– Слушай, сучка, объясняю последний раз. Тебе это сдалось, во-первых, для того, чтобы заработать полторы тысячи баксов, во-вторых, чтобы остаться в живых, в-третьих, выбора у тебя все равно нет. Имей в виду, если ты попытаешься меня наебать, я тебя из-под земли достану. Потом пущу четыре пули в живот и брошу связанным где-нибудь за городом, хрен там тебя кто найдет. Обещаю как врач, подыхать ты будешь долго и мучительно. А еще раз назовешь меня сладким – яйца оторву.

Лежащий подо мной парень скосил глаза на пистолет и задумался. Потом облизнул губы и посмотрел на меня.

– Деньги вперед, – сказал он.

Вот это уже было похоже на деловой разговор.

Я отпустил его и вернулся на свое место.

– Пятьсот, – отрезал я.

– Семьсот пятьдесят сначала, остальное после выполнения, – потирая подбородок, Иен поднялся на ноги, задумчиво глядя на меня. Мне не понравился его взгляд. Так смотрит уличный воришка, перед тем как выхватить сумку и свалить на максимальной скорости.

Вот именно на такой случай мне нужны были дополнительные козыри.

– Хорошо, половину сейчас, половину потом, – согласился я, равнодушно наблюдая за тем, как расслабляется лицо этого урода, решившего, что ему удалось наебать Дженсена Эклза.

– Ну, давай деньги, и рассказывай, что там надо делать, – в глазах Иена загорелось алчное оживление.

Я видел, что он не слушает, поэтому был краток, все равно придется пересказывать. Парень явно не играл в покер – у него на лице было написано, что как только я закрою дверь, он быстро соберет вещи, наврет что-нибудь своему сутенеру и свалит из города недели на три, не забыв напоследок настучать копам, что в городе появился парень с пистолетом. В Иллинойсе иметь огнестрельное оружие запрещено, так что неприятности мне обеспечены.

Поправка, были бы обеспечены, если бы я не подстраховался заранее.

– Я понял, – нетерпеливо перебил меня хастлер, когда я, решив поиздеваться, ввернул небольшую заключительную речь на тему взаимовыгодного сотрудничества, – деньги при тебе?

Я отсчитал ему необходимую сумму, он не поленился и перепроверил.

– Тебе даже не нужен номер моего телефона? – поинтересовался я, когда Иен встал и открыл дверь, более чем однозначно напоминая мне, где выход.

– Ну-у… Ты же знаешь, где я живу. Тут и встретимся. Завтра я все сделаю, ок?

Мне стало немного грустно. Блядь, неужели за последние дни я загнал себя настолько, что выгляжу полным лохом? Майкл, как же ты был прав, слова и деньги вообще ничего не стоят… Но бывают правильные слова, без которых просто невозможно запустить нужное действие.

– Кстати, – я остановился почти на пороге, Иен возбужденно дышал мне в затылок, мысленно находясь уже далеко отсюда, – эта девушка с Ривер-сайд-стрит, она ведь твоя сестра, верно?

Я развернулся нарочито неторопливо. Когда я посмотрел в лицо хастлера, он ужу переварил сказанное мной и смертельно побледнел.

– Нет, – вырвалось у него. Правильно, хорошая реакция, не знаешь, что сказать – отрицай все.

– Ну и хорошо, – пожал плечами я и шагнул в коридор. – Значит, ты не будешь сильно переживать.

– Стой, – глухо прозвучало сзади.

Вот теперь настало время для действительно серьезного разговора.

Я вернулся в квартиру и вновь сел на стул.

– Сколько ей лет? Четырнадцать? Пятнадцать? Думаю, у меня на нее не встанет, по детям я никак, – сообщил я, прикуривая. – Но полагаю, Иен, ни тебе, ни ей не станет легче, если я просто убью ее, верно?

Парень тяжело опустился на кровать. Его лицо пошло красными пятнами.

– Ты этого не сделаешь, – деревянным голосом произнес он.

…Не знаю, что он увидел в моих глазах. На секунду я просто убрал все барьеры и позволил отразиться на моем лице тем чувствам, что я испытывал. Боль. Вина. Отчаяние. Готовность пойти абсолютно на все.

Потом я вновь закрылся и спокойно продолжил:

– Ты можешь исчезнуть из этого города так быстро, что я даже не успею произнести слово «промискуитет». Но свою семью в необходимости бегства ты не убедишь, правильно? И твою сестренку папа с мамой никуда не отпустят, тем более с тобой. А мне прекрасно известно, где она живет. Улавливаешь? Даже разошли ты мое фото, которого у тебя нет, по всем полицейским участкам этого задрипанного города, – как только я пойму, что ты меня кинул, я приду к твоей сестре. Поверь мне, я успею. Так что, мы, наконец, поговорим как взрослые люди?

– Ты не посмеешь, – прошептал парень, в его глазах стояли бессильные слезы ярости.

– А ты кинь меня и проверь, – жестко усмехнулся я.

Лотта была абсолютно права. Наши привязанности – это наши слабые места.

Я привычно попытался проанализировать, смог бы я причинить вред ребенку, и результат вогнал меня в ступор. Потому что я не знал. То есть, где-то очень глубоко в душе, я действительно допускал, что приеду на Ривер-сайд-стрит и убью четырнадцатилетнюю девочку. Блядь, вот теперь я в полной мере понял, про какой срыв говорила Сэра. Только она ошиблась с вектором. Не убить Джареда. Убивать ради него. Меня замутило, но я быстро взял себя в руки. Потом поразмышляю о собственной декомпенсации. Если захочу.

Иен сидел на кровати, уронив руки на колени и опустив голову. Все, готов.

– Может, хотя бы объяснишь, на хуя тебе все это нужно? – глухо спросил он, теперь уже абсолютно нормальным голосом. Всегда подозревал – поскреби любого пидораса, и найдешь обычного парня, который просто любит мужиков. Без визгов и розовых кружавчиков.

Теперь он сделает все, что я прикажу. А значит, имеет право на некоторую откровенность.

– В клинике Рузвельта держат моего парня, – спокойно произнес я, хотя сердце болезненно сжалось, – ему всего двадцать один, он не выживет за решеткой. Я боюсь, что ему причинят вред. Я хочу его вытащить, и пойду ради этого на все.

Иен поднял голову, в глазах почти правдоподобное удивление.

– Что же ты сразу не сказал?

Ну, наверное, ему так проще признать собственное поражение. Типа, теперь он не потому мне помогает, что я загнал его в угол, а по идейным соображениям. Мне, если честно, похуй. Главное, я знаю, где живет его сестра. И он в курсе, что я знаю.

– Ладно, теперь давай свой номер и расскажи, что и когда надо делать, – вполне по-деловому произнес Иен, доставая из кармана мобильный, – не тупи, я тебе сейчас перезвоню, сохранишь мой. Кстати, как тебя зовут-то хоть?

– Эрик Брэди. В этом городе меня зовут Эрик Брэди.

Мы уже решили все организационные вопросы, когда Иен внезапно спросил:

– Насчет моей сестры… Ты говорил серьезно?

Я устало вздохнул. Даже не надейся, парень, я не дам тебе ни единого шанса усомниться в моей решимости. Я холодно посмотрел на него. Я очень надеялся, что мой взгляд сейчас похож на фирменный взгляд Майкла.

– А ты рискни и проверь.

***

Даже если дорога домой занимает двадцать минут и проходит по освещенной улице, это отнюдь не гарантирует вашу безопасность. Вы просто не замечаете, как проходите мимо темных переулков, а там вас может подстерегать что-то очень неприятное. И это что-то не обязательно будет терпеливо ждать, когда вы сами шагнете в темноту, оно может проявить инициативу в тот самый момент, когда вы будете к этому абсолютно не готовы.

Я затаился в глубине переулка и прекрасно видел, как Иен, дернув за сумочку, втащил в узкий проход между домами женщину в легком светлом плаще. Один несильный удар по лицу погасил зарождающийся крик, еще на два шага глубже в темноту, женщина спиной ко мне.

Я вышел из-за мусорного бака и лезвием ножа рассек себе правую бровь. Кстати, не так легко это было сделать, черт его знает – почему, наверное, инстинкт самосохранения не позволяет калечить собственную тушку. Если кто не верит, может попробовать.

Чем хороши резаные раны, особенно на лице, – довольно быстро заживают и очень сильно кровоточат. Я почувствовал, как по щеке побежала теплая струйка. То, что надо. Нож сложился с негромким щелчком, я убрал его поглубже в карман джинсов и выдохнул. Мой выход.

– Отпусти ее, сука! – заорал я, отпихивая женщину в сторону. Она не удержалась на ногах и упала, сумочка осталась в руках Иена. Мы обменялись парой ударов, причем этот урод с особым удовольствием засветил мне по порезанной брови и попытался резким правым джебом исправить форму носа. Я автоматически уклонился и молниеносно провел связку: левый боковой – правый снизу, однозначно давая понять этой пробляди, что ему не стоит со мной связываться, даже когда у меня нет оружия. Парень быстро сориентировался и, пошатываясь, стал набирать скорость, стремясь оказаться подальше от места преступления.

Я наклонился к женщине и помог ей встать.

– Вы в порядке? – спросил я.

– Вот же черт, ну это же надо, – бормотала она, опираясь на мою руку, – я просто не могу поверить…

Она подняла на меня глаза и осеклась:

– У вас кровь, – она словно очнулась и стала торопливо рыться в карманах, очевидно, в поисках платка.

– Пустяки, – отмахнулся я, проводя рукой по лицу и еще больше размазывая кровь. – Мэм, этот ублюдок ничего вам не сделал?

– Вы появились как нельзя более вовремя, – мрачно пробормотала женщина, беспомощным, машинальным движением пытаясь оттереть грязь с подола пальто, а потом спохватилась и принялась оглядываться вокруг. – А моя сумочка? Вы не видели мою сумочку?

– Полагаю, этот урод утащил ее с собой. Там было что-то ценное?

– Нет, просто обидно…

Ее губы задрожали, глаза предательски заблестели. Та-ак, только без истерик.

– Где вы живете? Пойдемте, я вас провожу, – предложил я.

Мисс Харт (ну а кто еще?) смерила меня недоверчивым взглядом, который смягчился, когда она вновь заметила кровь.

– Пойдемте, – негромко согласилась она, – надо промыть вашу рану.

Эта курица меня так и не узнала. Ну ничего, я не гордый. Вот выйдем на свет, и, если ее память не прояснится, Эрик Брэди сам узнает Эллу Харт.

***

Четверть часа спустя я уже сидел за кухонным столом, и Элла Харт внимательно рассматривала мою бровь.

– Странно, – задумчиво произнесла она. – Это не похоже на рану от удара.

Не так плохо для хронической жертвы и вечной неудачницы. Вообще-то, это должна была быть моя фраза.

– Мне тоже показалось, будто он ударил меня чем-то острым, – согласился я, – у вас не найдется зеркала?

Зеркало нашлось. Черт, кажется, я слегка перестарался. Надо зашивать, шрамы, несомненно, украшают мужчину, но я не настолько гей, чтобы любить украшения.

– Точно, это резаная рана, – хмуро подтвердил я, – у мерзавца был нож.

– Нож? – переспросила Элла и бессильно опустилась на стул.

Кажется, до нее начало доходить, какой опасности она избежала благодаря моему своевременному вмешательству.

– Когда я работал в Нью-Йорке, мне доводилось иметь дело с такими типами, – не собираясь щадить чувства Эллы, продолжал я. – Они абсолютно непредсказуемы и очень опасны. Вы видели его зрачки? Он был обдолбан до полного отключения сознания.

Слава богу, она не задалась вопросом, каким образом мне удалось разглядеть в темноте зрачки парня. Да, я действительно устал. Начинаю делать глупые ошибки. Ладно, пока Иен будет искать контакт с нужными людьми, у меня будет несколько дней, чтобы отдохнуть.