Текст книги "Исполняющая обязанности (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– Это что, шутка? – холодно осведомилась Корнелия. Стражницы привычно стояли в центре огромного зала по колено в розоватых облаках – прямо напротив Оракула. Разве что вместо похожего на Санту Тибора за спиной Мудрейшего стояли двое: суровый воитель Эндарно, хмурое лицо которого пересекали три параллельных шрама, и миниатюрная, похожая на засушенный цветок, пожилая китаянка. Не иначе, у Меридианских правительниц позаимствовали идею «воина справа, мудреца слева, мага в центре» – с поправкой на здешнюю специфику, конечно. Странновато считать Ян Лин советницей – при том, что самого Оракула принято называть «мудрейшим»… или было бы странновато, знай Стражницы здешних обитателей чуть хуже! Как-то Ирма, в очередной раз критикуя Мартина, заявила, что чем человек умнее, тем он бестолковее, вот и Оракул, достигнув вершин мудрости, похоже, обнаружил на этих высотах залежи редчайшей бестолковости! Иначе не стал бы сейчас больше раздражать и без того находящуюся сильно не в духе Корнелию…

– Скорее стечение обстоятельств. Порой это и называют – Судьба. – Оракул привычно до боли покачал головой – Стражницам он в такие моменты напоминал китайского болванчика. – Лилиан, как оказалось, владеет изначальной магией настроения. Как бы объяснить… есть магия Света и магия Тьмы, магия четырех Стихий и магия универсальной энергии – связующего звена. У всего этого есть свой образ, свой вкус и цвет, можно даже сказать. Характер. А магия настроения сама по себе – никакая. У нее нет собственных характеристик, оттого практически невозможно распознать человека, в котором она может совершенно неожиданно пробудиться.

В некоторой степени зачатками этой магии обладают почти все дети. Дети, пока еще не сформировавшие собственного «образа, вкуса и цвета»… Неспроста именно Лилиан так заинтересовала куклу, о которой вы сейчас рассказали. Куклы – не живые существа, но ребенок может поверить в их жизнь, и тем самым подарить кукле видимость жизни: Лили поверила, что кукла наблюдает за ней – и та получила способность двигаться, а вслед за верой, что игрушка «ожила», стала похожа на настоящего ребенка. Так же происходило с куклами исчезнувших детей… Нет! К сожалению, я не могу сейчас сказать вам, куда и почему они исчезали. Но только Лилиан на Земле обладает достаточной силой для того, чтобы вдохнуть своей верой настоящую, истинную жизнь в неживое. Однако эта магия при таком же сильном желании того, кто ею, сам того не подозревая, владеет, может превратиться в любую другую. Лилиан очень хотела стать похожей на тебя, оттого ее магия настроения вылилась в форму волшебства сферы Земли.

– Постойте-постойте! – Лилиан, перестав потрясенно изучать зал, истинные размеры которого терялись в пространстве, а пол заволакивала дымка бело-розовых облаков, подпрыгнула на месте. – Э-э, мистер Оракул… мне-е-е, это у Вас имя или должность?

– Должность, со временем ставшая именем. Чего ты хотела узнать, дитя?

– То есть, я могу все? Стоит только по-настоящему чего-то захотеть и ВУАЛЯ! Так и будет?

– Отчасти так, если твои желания искренни. Только учти, если ты пойдешь на поводу у эгоизма и будешь рассматривать магию настроения как средство получения жизненных удовольствий, она превратиться в темное колдовство. Если ты зайдешь слишком далеко, то необратимо превратиться.

– Можно подумать, колдуны Тьмы так уж неравнодушны к каким-то там удовольствиям, – фыркнула Ирма. – взять вот Фобоса, ему же НИ-ЧЕ-ГО вообще не надо. То есть… с одной стороны – присвоит все, что подворачивается, с другой – не хуже без всего этого обойдется.

– Это крайний случай. Когда сердце человека остывает настолько, что уже не способно испытывать радость и человек начинает относиться ко всему с презрением. Как в анекдоте про фальшивые елочные игрушки, которые совсем как настоящие, а радости от них – никакой. Путь Тьмы неизбежно ведет к этому, но…

– Хватит уводить разговор! – решительно шагнув к Оракулу, Корнелия сгребла его за воротник широкой хламиды и притянула к своему лицу. Глаза у нее посветлели, как льдинки – явный признак с трудом сдерживаемого гнева. Как-то особенно бросилось в глаза, что глава Кондракара ниже молодой женщины более чем на голову. Ему оставалось только беспомощно крякнуть от неожиданности.

– Запомните раз и навсегда, сэр, – процедила Корнелия сквозь зубы. – мы тут занимаемся чертовски важными для Вселенной делами и все такое. Кто-то, безусловно, должен… хоть мы и не выбирали этой миссии. Но втягивать в это моих близких ВЫ НЕ БУДЕТЕ.

Не выдержав ее взгляда, Оракул с вечным своим выражением глубокомысленной печали всезнания опустил было глаза, намереваясь изречь что-нибудь фаталистическое, но тут же сбился с мысли, как-то не очень характерно для себя густо заливаясь краской. Корнелия продолжала цепко держать Мудрейшего за ворот, из-за разницы в росте его глаза оказались как раз на уровне слегка располневшего бюста. Ирма бы наверняка предположила, что в данный момент на его лысине блины можно было печь, если бы не растеряла дар речи от этого зрелища. Эндарно честно попытался придти Оракулу на помощь и даже заставил себя опасливо коснуться плеча блондинки с таким видом, словно Корнелия была бесценной фарфоровой вазой – и тут же отдернул руку, тоже старательно краснея.

– Ну-ну, дорогая, не нужно воспринимать все так резко, – проявила Судьба милосердие к этим двоим в лице хрупкой старушки. Ян Лин мягко погладила Корнелию по свободной ладони. – не от Оракула это зависит. Сердце Кондракара признало Лилиан, кроме того, не забывай о ее желании.

– Она же понятия не имела, о чем на самом деле просит!

– Сейчас имею, – напомнила обсуждаемая Лилиан, заставив сестру отпустить несчастного Оракула, и, резко развернувшись, направить в свою сторону указательный палец.

– Помолчи, Лили. С тобой я еще дома поговорю!

– Это зависит не от Оракула, – беспечно напомнила девочка. – но и не от тебя тоже. Эта кукла… или стоящий за ней кукловод – так или иначе, теперь целенаправленно будет искать именно меня, так не разумнее ли будет хотя бы ввести меня в курс дела? Только я сама могу что-то решить. Жалуешься на то, что Питер укутал тебя своей чрезмерной заботой, как хрустальный бокал в вату, что от этого можно задохнуться, а сама – что?! Я тоже не хрустальная, не разобьюсь!

– Я, в отличие от тебя, взрослый человек!

– И, в конце концов, мне сейчас именно столько лет, сколько было тебе, когда ты стала Стражницей! Почему у меня не должно получиться что-то, что получается у тебя.

– То же самое, – напомнила Корнелия. – ты говорила и о фигурном катании, которое для тебя закончилось серьезным переломом!

– У тебя есть идеи получше?

========== 12. Кристофер ==========

Свадьба сестренки намечалась на субботу, хотя Ирма давно уже успела обзавестись собственным жильем, все торжества традиционно происходили в родительском доме, как подозревал Крис, исключительно из коварного расчета переложить часть забот на маму. Самой Ирме всегда куда больше нравилось вертеться в гуще событий, фонтанировать идеи и «ценные» замечания, пока кто-нибудь другой занимается более скучными попытками все это воплотить. Справедливости ради, подключать людей и заражать их энтузиазмом у нее получалось просто со сверхъестественным успехом, наверное, никому в мире больше столь наглое поведение не сошло бы с рук! А еще у Ирмы абсолютно повсюду находились так называемые «свои люди» – оставалось только поражаться налаженной сети ее связей и просто полезных знакомств. Особенно, когда все эти музыканты, повара, эксклюзивные портные и прочие специалисты в связи с грядущими торжествами валом повалили к ним домой! На одну только перебранку бывшего мужа сестренки Шона и еще более бывшего школьного бой-френда Джея определенно стоило полюбоваться: оба дарования никак не могли решить, кому из них будет поручено музыкальное сопровождение на свадьбы Ирмы с абсолютно третьим типом. Или – четвертым? Другого ее бывшего супруга, Эндрю, не наблюдалось, чему можно было искренне радоваться, Кристоферу этот хорек никогда не был симпатичен – надо полагать, что и ее саму успел достать по высшему разряду. Впрочем, благодаря бронебойному обаянию Ирмы все ее бывшие рано или поздно неизбежно переходили в разряд хороших приятелей.

Короче говоря, если в доме семейства Лэр и обычно-то было не укрыться от всеобъемлющего участия родственников, не говоря уж о том, чтобы сохранять хоть что-то в тайне, то в последнюю неделю там вообще шагу нельзя было сделать, не привлекая внимания целой кучи народу! Совсем не тот момент, когда хотелось бы притаскивать домой для дополнительных занятий кого-то вроде Марлы. В том смысле, что еще меньше, чем в обычное нормальное время хотелось бы. Кристофер только надеялся, что в царящей суматохе всем точно будет не до него с его школьными делами. Наивно, наверное, когда семейку свою всю жизнь знаешь!

Для того, чтобы, едва услышав от родителей о неизвестной ей самой гостье, моментально сунуть свой нос в комнату младшего брата, Ирме никаких объективных причин не требовалось. Сама мысль о том, что она может кого-то или что-то не знать, нарушало для нее всю гармонию мироздания. Правда, при виде его «репетиторши» сестренка тихо крякнула и, что крайне редко с ней бывало, на несколько секунд растеряла все слова, только молча таращилась. Марла, привыкшая, что любое обращенное на нее внимание оборачивается издевками, испуганно втянула голову в и без того сутулые плечи. Наивная, если кто сейчас и стал бы мишенью для Ирминого остроумия – то уж точно не она!

– Эм, привет! – наконец с довольно-таки фальшивой улыбкой выдавила сестра. Девочка панически встрепенулась, уже ставшим привычным жестом в последний момент обеими ладонями подхватив едва не свалившиеся с длинного носа очки.

– Эй, это всего лишь моя сестра Ирма. Хоть в это и трудно поверить, глядя на нее, но гостями она не обедает, так что пугаться не стоит! – попытался разрядить обстановку Кристофер. – Ничего, что мы здесь как бы пытаемся делать уроки, а, сестренка? Субботу мы из-за твоей вечеринки уже теряем…

Увы, результат подобного «намека» был прямо противоположный: беззвучно обозвав брата «поросенком» и скорчив физиономию, Ирма вошла в комнату и уселась на кровать, без лишних церемоний сбросив на пол помешавшие ей вещи.

– Из-за вечеринки? – переспросила Марла. Ну, конечно, эта девочка будет обвинять его в невнимательности из-за того, что, три раза прочитав абракадабру о свойствах полупроводников в учебнике, Крис оказался не способен выявить в этом неуловимый смысл, однако сама, оказавшись в доме, где все уже несколько дней стоит на ушах, так мило удивляется, услышав о приготовлении к вечеринке!

– Вообще-то, из-за моей свадьбы! – сбросив домашние тапочки-«кролики», Ирма уселась на кровати и по-турецки подогнула ноги.

– Да, я как раз хотел тебе сказать, что завтра занятия придется отменить и приходить необязательно…

– Если только ты не захочешь придти просто в качестве гостя!

– Да… то есть… Ирма, ты! Ты что, не слышала? Марла помогает мне с проектом по физике, именно поэтому она здесь! Из-за занятий… И она вовсе не любит вечеринки, правда ведь? – почти с мольбой обернувшись к однокласснице, воскликнул Кристофер. Учитывая общую странность ее взглядов, это вполне могло быть и правдой – сейчас только и оставалось уповать… – Ты же никогда не приходила на все эти школьные тусовки, тебе это совсем не нравится?

– По правде говоря, я не знаю, – смущенно накручивая одну из косичек на карандаш, призналась девочка. – я ведь действительно ни разу не бывала на вечеринках, ну, со времен еще детских дней рождения – так что у меня нет фактических данных, чтобы заявить, нравятся мне они или нет. Всегда можно провести эксперимент.

От ее улыбки Крис неловко заерзал на стуле.

– Слушай, ты не обязана соглашаться просто из вежливости, – решив не сдаваться, предпринял вторую попытку он. Сомнений в том, кто именно будет потом за последствия этой ходячей катастрофы на празднике отвечать перед Ирмой, заранее не возникало. Сестренка не подозревает пока, с кем имеет дело – сидя за столом даже у Марлы какое-то время получается ничего не ронять и не портить.

– Я и не стала бы. В смысле – из вежливости не стала бы! – «успокоила» та. Попыталась вынуть из волос карандаш, но тот успел прочно запутаться, хотя цепляться, казалось бы, было совершенно нечем, безрезультатно подергала несколько раз и оставила болтаться на кончике тонкой косички. – Но, раз уж мне подворачивается такой случай – попробовать стоит. Тетя мне постоянно талдычит, что я должна с кем-нибудь в школе подружиться, или хотя бы больше общаться с другими подростками, иногда я думаю, в этом есть смысл, но все мои попытки как-то завязать диалог так ничем и не заканчивались. Я много думала с тех пор, как ты решил помочь мне тогда, в коридоре. Человеческое проявление дружбы чем-то сродни симбиозу в природе. Взаимная польза. Ели рассмотреть наши личностные и поведенческие портреты, становится понятно, что каждый из нас наиболее успешно реализует те черты, которые в недостаточной мере проявляются у другого. То есть, ну, если бы у меня появился друг вроде тебя, мы друг друга идеально дополняли бы!

Кристофер поперхнулся воздухом и закашлялся, одновременно маскирую приглушенное похрюкивание сестры – между прочим, эту кашу и заварившей! – слишком напоминающее сдерживаемые смешки. Марла, по их реакции сообразившая, на всякий случай уточнила:

– Тебе ведь нужна помощь с учебой – и не только в этой работе по физике. И ты сам говорил, что все мы должны по-товарищески помогать друг другу, а…

– Я говорил совсем не это! То есть не в этом смысле! – сумел, наконец, хрипло выкрикнуть мальчик. – Поддерживать остальных, когда речь идет об общих интересах – это несколько другое дело. И я всегда считал, что дружба начинается с взаимной симпатии, а не бартера взаимных выгод!

– Взаимных, ну да… я понимаю… – Марла еще раз попыталась выдернуть запутавшийся в волосах карандаш, на этот раз более резко, но только поморщилась в результате от боли. – Я действительно все понимаю. Если это ты не хочешь, чтобы я приходила на вечеринку, то вовсе не…

Кристофер мысленно застонал. Ну, и кем лучше оказаться в итоге: последней свиньей или козлом отпущения? Интересно, придушить сестричку прямо накануне ее свадьбы было бы чересчур мелодраматичным жестом, или все же терпимо? По крайней мере, перспективу грядущего кошмара это отдалило бы…

– Какая разница, чего он хочет, если тебя я приглашаю? – несколько уязвлено протянула Ирма, не подозревая, от сколь мрачной участи сейчас находится буквально на волоске.

– Я этого не говорил! Просто действительно не думал, что это может быть тебе интересно, вот и все, – вынужденно капитулировал Крис. – и дружить с тобой тем более не отказывался! Только сказал – ну, и еще раз скажу, что дружбу не начинают, как деловую сделку или этот… биоценоз.

– Симбиоз.

– Так я и сказал!

– Ладно, в этом ты должен разбираться лучше меня, поэтому я верю. Может быть, в качестве основы для отношений моя теория никуда не годится. Но, если я помогу тебе еще и с геометрией – просто чтобы не дожидаться, пока ты и от математика получишь последнее предупреждение – вреда не будет.

– Над всем нашим родом тяготеет проклятье! – картинно закатив глаза к потолку, пробормотала себе под нос Ирма. – Точно-точно говорю, иначе просто и быть не может! Все симптомы налицо!

========== 13. Лилиан ==========

Последнее время общение между Лили и Кристофером практически свелось к минимуму – насколько это вообще получалось с тех пор, как девочке пришлось участвовать в тренировках хоккейной команды. В команде – и вместе с тем как бы отдельно, кажется, этот статус начинал преследовать Лилиан во всех сферах жизни! Что касается Криса, то либо она чувствовала себя виноватой перед ним из-за того, что не разделяла его чувств, то начинала злиться на приятеля, своим неуместным признанием, кажется, перечеркнувшего всю их многолетнюю дружбу. Ну как можно было вот так просто все испортить?! Симпатичных девчонок в школе полно, а такой друг, как она, хотелось бы верить, один – даже при многочисленности приятелей… Обвинять мальчишку в этом было довольно глупо, но с обидой своей Лили, даже при этом понимании, ничего не могла поделать, из-за чего начинала злиться еще и на себя. В общей сумме весь этот эмоциональный водоворот свелся к не совсем осознанному стремлению просто избегать Кристофера – все равно теперь Лилиан даже не представляла, как с ним вообще разговаривать. Впрочем, все увлечения Криса не отличались долговечностью, может быть, пройдет немного времени – и все станет по-прежнему? Несмотря на некоторую обидчивость, злопамятным мальчишка тоже не был, наверное, сумеет как-нибудь пережить ее пренебрежение к его «неотразимому» обаянию!

Этот странный тип в Кондракаре уверял, что Лилиан обладает особой магией и, теоретически, может заставить сбыться любое свое желание – только никому не известно, как именно это можно сделать. Видимо, один из законов магии – в обладании абсолютно любой силой кроется хоть какой-нибудь да подвох! Уж возможность не поссориться с лучшем другом была бы гораздо полезнее по-детски нелепого желания стать как можно более похожей на старшую сестру!

Погрузившись в размышления, Лилиан не сразу заметила, высыпанные из пакетика в ладонь семечки успели проклюнуться крохотными ростками с двумя бледными листочками – пришлось поспешно высыпать их обратно в пачку, а сам пакет скомкать в кулаке. Стоило все детство прожить в ожидании чуда, чтобы, повзрослев, твердо решить, что не веришь больше в сказки – и тут же столкнуться с настоящим волшебством, которого, оказывается, не замечала прямо у себя под носом! Похоже на очередную насмешку судьбы. Как бы то ни было, но «тренировках» делать Лили было, преимущественно, нечего – в ничем не наполненное время моментально стекались все размышления, от которых обычно получалось прикрыться занятостью. И отчего-то колдовские куклы занимали в градации неприятных тем далеко не первое место…

Когда после одной из таких проведенных, в основном, на скамейке тренировок, Лилиан заметила, что Кристофер, явно борясь с нерешительностью, что обычно совсем не было ему свойственно, собирается к ней подойти, первой мыслью было просто улизнуть. Она скучала по их общению – по их прежнему общению – но еще одного неприятного разговора крайне хотелось бы избежать. Устыдившись своего малодушия, девочка осталась на месте и даже, как она надеялась, ободряюще помахала Крису рукой, демонстрируя, что тоже его увидела. С некоторой обреченностью встрепенувшись, мальчишка помахал в ответ и слегка неуклюже перебрался с катка в почти опустевший закуток со скамейками запасных у основания трибуны – остальная команда уже отхлынула в раздевалку.

– Привет, – тяжело плюхнувшись рядом, слегка натянуто начал Кристофер. – скучно, наверное, вот так здесь сидеть…

– Вроде того, – не менее растерянно пробормотала девочка. Так получилось, что ей даже переодеваться смысла не было – впрочем, это помогало пока что оставлять незамеченным тот факт, что длинные волосы весьма неохотно укладывались под хоккейный шлем.

– Хотел поболтать с тобой на обеде, но ты опять подсела к этим своим одноклассницам, было как-то неловко вас отвлекать… Да и разговор у меня – не хочу, чтобы девчонки потом болтали.

Лили неопределенно дернула плечами. С девчонками было не то, чтобы скучно – но, конечно, она бы предпочла, как раньше, посидеть в компании Кристофера и его приятелей, прежде обеды проходили гораздо веселее! Но перспектива какого угодно личного разговора сейчас все равно заставляла досадливо ежиться.

– Обещаешь, что не будешь смеяться? – подозрительно уточнил мальчишка.

– Приложу максимум усилий! – с наигранной торжественностью произнесла Лили, чуть расслабившись. – Что случилось?

– Я пригласил Марлу на эту сеструхину вечеринку! – воровато оглядевшись, дрожащим шепотом признался Кристофер. Девочка непонимающе на него вытаращилась, что ее друг, кажется, истолковал по-своему и скорчил совсем уж умоляющую мину на веснушчатой физиономии. – Так получилось! Мы занимались этим дурацким рефератом, а Ирма ввалилась и начала, как обычно, прикалываться! Ну и… пришлось ее пригласить, чтобы Марла не решила, что я с ней общаюсь только ради помощи с домашними заданиями. А теперь надо мной все смеяться будут!

– А от меня-то ты чего хочешь? – вполне понимая его растерянность, Лили так и не смогла сообразить, к чему, собственно, Крис клонит. То, что дело не касалось ее лично, конечно, не могло не радовать… но радовало бы еще сильнее, если бы речь шла не о Марле, а какой-нибудь другой девчонке, с большей вероятностью, что та сумеет переключить внимание Кристофера на себя – увы, на подобную «соперницу» надежды было мало!

– Я же не могу сам говорить девчонке такие вещи, но, может, ты бы ей посоветовала – ну, как одеться и все такое… Может, на один вечер все и обойдется! – без особого оптимизма закончил мальчик.

– А меня-то ей с какой стати слушать? Мы даже не дружили никогда, не говорить же, что помогаю ей по твоей просьбе.

– Ну, – Кристофер поскреб вихры на затылке и задорно улыбнулся. – давай сегодня делать уроки все вместе, я вас познакомлю… ты ведь тоже пойдешь на вечеринку вместе с сестрой, я как-нибудь сверну разговор в эту область – вот и предложи ей подготовиться вместе, как там все девчонки делают. Ну, извини! – заметив, как недовольно фыркнула подруга при словах «все девчонки», Крис поспешно состроил уморительную моську. – У меня просто нет других вариантов, ну пожаааалуйста!

– Вообще-то свадьба у Ирмы уже в эту субботу, а платье и, как ты выразился, «все такое» обычно подбирают гораздо раньше. Я что, похожа на сказочную фею, умеющую превращать тыквы в «феррари» и Золушек в принцесс?!

Действительно интересно – можно ли с помощью волшебства действительно делать что-то подобное? Правда, с Кристофером соображениями на этот счет делиться все же не стоило. Да и всегда можно полюбопытствовать у «настоящих» фей, так случайно оказавшихся давними знакомыми! Может быть, Хай Линдон могла бы что-нибудь придумать, на ее счет Корнелия как-то шутила, что не существует такого эксклюзивного произведения высокой моды, которое трудолюбивая китаянка за один вечер не воспроизвела бы из старой занавески, пары перьев, пакетика стеклянного бисера и деталей сломавшегося будильника! Правда, когда дело касалось Марлы… даже у чудес должны быть свои пределы!

– Ладно, если она согласиться, думаю, я знаю несколько добрых фей, готовых поучаствовать в подобной авантюре!

========== 14. Корнелия ==========

Легко могло случиться так, что Корнелия ничего и не узнала бы. Во всяком случае, именно на это Питер, по всей видимости, и рассчитывал, однако его вечная несобранность просто не могла не внести изъян в эти расчеты. Или могла? Как правило, у его супруги не было привычки исследовать все ящики и шкатулки в доме, несмотря на любовь к порядку, наведение этого порядка Корнелия в подавляющем большинстве случаев предпочитала перепоручить кому-то другому. Да и времени никогда не было уделять такое уж пристальное внимание всему, что где-то дома. Но обстоятельства изменились, заняться как-то вдруг оказалось почти нечем (Кадма не иначе, как из чистой вредности строго запретила сотрудникам общаться со своей юной заместительницей на рабочие темы, «чтобы не волновать»), только в попытке хоть отчасти совладать со скукой белокурой Стражнице могло придти в голову перебрать разный хлам вроде как для рассортировки, что можно будет взять с собой при переезде, что припрятать до лучших времен, а что и просто выкинуть. И только благодаря этому не слишком увлекательному занятию небрежно вскрытый конверт попал в ее руки.

Склонностью совать нос в чужую корреспонденцию Корнелия никогда не отличалась, а в том, что письмо принадлежит Питеру, сомнений даже не возникало – сама она никогда бы не стала ни так разрывать конверт и еще более неаккуратно запихивать смявшееся содержимое обратно – поэтому сначала оно просто заняло место в стопке вещей, хозяйственную полезность которых еще только предстояло выяснить. Но сортировка всякого хлама оказалась делом до невозможности нудным, оттого внимание белокурой Стражницы снова и снова возвращалось к таинственному письму.

Что-нибудь особенно важное или секретное Питер ведь просто так не швырнул бы в ящик тумбочки, благополучно об этом забыв, верно? Правда, внутренний голос с ехидным смешком подсказал, что с ее мужа как раз таки вполне сталось бы, но всерьез воспринимать это было трудно. Значит, следовало убедиться в этом и потом спокойно отправить конверт в мусор! Можно сказать, из чистой перестраховки заглянуть сперва в письмо.

Исключительно из нелюбви к торопливости и поспешным поступкам «заглянуть» у Корнелии на практике вышло как «аккуратно вынуть лист из конверта и, расправив смявшуюся бумагу, внимательно вчитаться». Потом, недовольно дернув головой, перечитать еще раз.

Через какое-то время блондинка убрала письмо обратно в конверт, гораздо аккуратнее, чем это делал муж, положила на поверхность журнального столика и, забыв на время про разворошенные ящики и коробки, в глубокой задумчивости устроилась на диване. Преждевременно позволять себе обиду не хотелось, вполне еще возможно, что и причин-то для этого никаких не было, а последнее время Корнелия владела своими чувствами все хуже и срывалась все чаще – гораздо, гораздо чаще, чем Питер того заслуживал – поощрять в себе и дальше эту отвратительную истеричность она крайне не хотела. Они просто могут обсудить все вечером, за ужином. С какой стати вообще было думать, будто супруг что-то скрывает, а не просто по обычному своему разгильдяйству просто забыл о письме, торопливо распечатав его и бросив к другим бумагам? Скорее всего, так и было!

Позволив своему раздражению проявиться только в этом, Корнелия одним махом сгребла и отправила в мешок для мусора весь найденный хлам, включая уже «отобранный», хотя обычно с разнообразными мелочами расставалась без особой охоты, пока существовал хоть небольшой шанс, что вещь еще может пригодиться. Уже через несколько минут этот поступок стал казаться нелепым, но обратно их вытаскивать Корнелия, конечно же, не стала.

До свадьбы Ирмы оставался всего день, а желание идти на праздник, и с самого начала-то не особенно сильное, со временем только продолжало истончаться. В конце-то концов, ну, пропустит Корнелия одну из этих свадеб, и что с того? Если Ирма намерена продолжать в том же темпе, их еще много будет в ее жизни! За подобные мысли становилось стыдно, но, как и во многом другом, теперь здравое понимание своей неправоты помогало слабо. В конце-то концов, ее лишили возможности заниматься хоть чем-то действительно важным, неужели подруге будет нанесена такая уж чудовищная обида, если Корнелия не приедет, сославшись на плохое самочувствие? Что не такая уж и неправда.

Еще как будет! Сама же Стражница Земли на самом деле считала подобное поведение совершенно не дружеским. Пусть Ирма и в лучшие-то времена ее несколько раздражала, демонстрировать это так вот, да еще оправдываясь… сложившимися обстоятельствами – было бы просто подло.

А ведь почти десять лет прошло с тех пор, как Корнелия навсегда для себя решила, что отныне ее чувства будут принадлежать ей, а не она сама – принадлежать чувствам! И после этого позволить портить себе жизнь даже не им, а банальным эмоциям? Нет уж, с ней это не пройдет! И уж тем более не должны как-то страдать от нелепых перепадов настроения другие люди.

Только вот Питеру явно не повезло – как самый близкий ей человек, он чаще других оказывался чересчур близко к «очагу возгорания». Когда дело касалось его, воплощать в жизнь подобные решения становилось несколько сложнее, вся налагаемая репутацией сдержанности и даже черствости самодисциплина не всегда помогала.

Заставив себя глубоко вздохнуть, Корнелия снова покосилась на белеющий со стола конверт. Питер, конечно, и не обязан был с ней советоваться. И отчитываться. Это она уже поступила не вполне правильно, прочитав чужое письмо, но… но…

Разговор в любом случае обещал быть не самым приятным.

– Ничего не хочешь мне объяснить? – оригинально «поприветствовала» мужа буквально на пороге Корнелия тем же вечером. Питер растерянно замер, судя по выражению на смуглом лице, торопливо проматывая в мыслях перечень всех своих вероятных и невероятных прегрешений. После чего в притворном испуге помотал головой. Блондинка слегка нахмурилась, но на молодого мужчину, все детство которого прошло под гораздо более суровыми взглядами авторитарной матушки, подобные меры действовали даже не в полсилы, а так, в четвертинку, так что должного эффекта угрожающее поблескивание глазами не возымело.

– Можно хоть наводящую подсказку, о чем вообще речь? Как бы не признаться в чем-нибудь, еще не всплывшем…

Не ответить на обезоруживающую улыбку стоило определенных усилий, чтобы скрыть свое колебание, Корнелия сдвинула брови еще сильнее и, не говоря больше ни слова, помахала перед носом мужа вскрытым конвертом. Улыбка Питера завяла.

– Совсем вылетело из головы, – пробормотал молодой человек.

– Именно так я и подумала. Ты ведь еще не отвечал на письмо. Судя по дате, осталось не так уж много времени.

– Теперь это не имеет значения.

– Но…

– Я же сказал, что вообще не собираюсь дальше играть в команде. Насчет постоянной работы тренером пока что точно узнать не удалось, но так – все равно больше стабильности, чем мотаться по всей Америке, а то и куда-то…

– В Австралию. Питер, ну что ты несешь? Я всегда думала, тебе нравится путешествовать и ездить на все эти чемпионаты, – по правде говоря, настолько нравилось, что иногда Корнелия бывала этим не слишком довольна, но прямо это Питеру понять не давала.

– Мы так и будем стоять в коридо?… – встретившись с женой взглядом он умолк на полуслове и, после короткой паузы, сказал несколько другое. – Ладно, если это не столь очевидно, как мне казалось – то в данный момент мне гораздо больше нравится проводить больше времени с тобой. Тем более, после переезда в особняк – я что же, могу тебя бросить там одну почти до рождества? Да и за ремонтными работами в квартире надо будет приглядывать.

– Вот, значит, как? – бросив письмо на узкий ящик для обуви, Корнелия резко развернулась и вышла из прихожей, быстрым шагом миновав гостиную и яростно хлопнув за собой дверью спальни. Питер, вынужденный переодеваться из уличной одежды, немного замешкался прежде, чем последовать за ней.