Текст книги "Исполняющая обязанности (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Девочка недоуменно подняла брови. Она знала Кристофера много лет и все эти годы мальчик, не смотря на свое заявление насчет старших сестер, как и Ирма, был весьма бойким на язык и никогда еще не лез за словом в карман.

– Может быть ты согласишься, ну, быть моей девушкой…

Вспомнилось чувство того последнего и наиболее позорного выступления на льду, когда при попытке изобразить изящный пируэт с разворотом в воздухе земля, что называется, ушла из под ног куда-то в сторону, заставив изобразить отнюдь не изящное падение. Наверное, сейчас ей было даже более стыдно…

Лили с Крисом были давними друзьями, еще в детстве на весь Хиттерфилд трагикомически прославившимися своими бесконечными проделками. Меньше всего ей, конечно, хотелось бы чем-то его обидеть…

Наверное, прочитав что-то по выражению ее лица, мальчишка заметно погруснел и попытался извиняющимся жестом пожать плечами.

– Все-таки я все сказал не так…

– Нет… То есть, Крис, мне очень жаль, просто все так неожиданно, наверное, мне лучше все обдумать. Я… ну, отвечу тебе чуть позже, хорошо? Ты на меня не сердишься, я ведь, правда, не ожидала. И… кукла…

– Ну да, конечно, теперь и подарок выглядит, как взятка в благодарность за то, о чем попросишь через минуту, чтобы только с ходу не отказали! Я об этом не подумал. Извини.

– Нет, то есть… это ты меня извини. Я правда тебе очень благодарна, но я не могу так сразу… Я никогда не встречалась с парнем.

– Я тоже! – с горечью бросил Кристофер и, сам переварив свою фразу, со смехом добавил. – В смысле – с ДЕВОЧКАМИ!

Лили тоже рассмеялась, заметив, однако, что глаза у вновь начавшего сыпать шуточками мальчишки остаются непривычно серьезными. По правде говоря, ей тоже теперь было совсем не весело. Даже восторг от торта и безумно дорогой и желанной куклы как-то отхлынул.

«Он ведь понял, что, по сути, я уже сказала «нет»… надо было сформулировать все… как? Какая же я неуклюжая: что физически, что в общении! Неужели я испортила отношения с единственным своим настоящим другом? Корнелия никогда бы…!»

– Девочки, к вам можно? – Лилиан осторожно поскреблась в комнату сестры, после переезда Корнелии переделанную в гостевую спальню, где собрались девушки, не считая отсутствующей в Хиттерфилде Тарани.

О чем-то шушукающиеся Корнелия с подружками разом смолкли, стоило ей просунуть курносый носик в щелку между дверью и косяком. На празднике сестра появилась без Питера и, кажется, не в самом лучшем настроении, но расспрашивать ее Лили не решилась, да и не до того все как-то оказывалось.

– Лили, с твоей стороны не слишком вежливо бросать гостей, – наставительно заметила Корнелия. Кажется, сестра была все еще в обиде после случая на ее собственном Дне Рождения весной, когда буквально накануне праздника выяснилось, причем абсолютно случайно, что Лили (тогда еще не успевшая заработать перелом) купила себе в точности такое же платье, как было припасено у Корнелии. Доказывать, что знать не знала и случайно увидела понравившийся наряд в витрине младшая Хэйл даже и не пыталась, представив, каким детским лепетом это прозвучит. Корнелия вроде как в шутку пообещала как-нибудь постричься налысо только чтобы убедиться, что Лили и в этом непременно собезьянничает, сама настояла на том, чтобы платье надела сестренка, явившись на праздник в подчеркнуто-простых джинсах-стрейч и топе (надо сказать, она и так смотрелась лучше всех на вечеринке), но, кажется, просто решила избежать ссоры, а на самом деле расстроилась. Ни для кого не секретом было, что Корнелия, в школе имевшая особенный успех из-за своей классической красоты, повзрослев, пришла к выводу, что такая «барбяшная» внешность – пресная, без изюминки, и очень старалась это исправить собственным неповторимым стилем. А какой же он неповторимый, если – повторяют? Хоть и коряво…

– Я…

Все-таки ввалившись в комнату сестры, Лилиан уселась на ковер, почти уронив подарок, и страдальчески вздохнула.

– Вау! – Хай Линдон подхватила коробку. – Эта кукла… просто потрясающе! Я хотела купить такую, когда получила последний гонорар за дизайн гостиной в футуристическом стиле… вот только… а, не важно! Как здорово, девчонки, посмотрите!

Остальные, переглянувшись, заулыбались.

– Хорошо, что некоторые из нас сами в душе так и остаются детьми! – провозгласила Ирма. – Кто же подарил тебе такую?

– Я думала, ты в курсе, – девочка удивленно подняла голову. – Крис.

– ЧТО?!

– Мне, наверное, нужен Ваш совет. Хотя не знаю. Все так… может, хоть что-то в голове на место встанет!

– Скорее уж окончательно запутается! – фыркнула, очнувшись от удивления, Ирма. – стало быть, КрЫсь тебе пытался в любви признаться! Я-то все думала, чего он сегодня какой-то не такой: прям деловая колбаса! И про подарок ни мне, ни маме ни гу-гу! Так, Лилька, садись и выкладывай все тете Ирме! Что ты ему сказала?

– Что должна подумать и все такое…

– Эт правильно, одобряю. Никогда нельзя сразу отвечать, иначе парни избаловываются и садятся на шею. Вот мой первый, к примеру…

Вилл, обернувшись, весьма некорректно заткнула Ирме рот, а на попытку цапнуть за ладонь, не больно, но, наверное, очень обидно щелкнула по носу.

За годы студенчества Вилл отрастила довольно длинные волосы и носила теперь высокий «хвост» на затылке, делающий голову похожей на комету с огненным шлейфом. Хоть профессия рыжеволосой Стражницы и предполагала довольно малоподвижный образ жизни и долгое просиживание за компьютером, Вилл выглядела – как, впрочем, и являлась в действительности – прекрасной спортсменкой, соответственно и одетой в узкие джинсы-стрейч, ярко-зеленый топик и белые кроссовки с зелеными полосками по бокам. От когда-то любимых широких клешей и безразмерных толстовок она ушла как-то постепенно, но так и осталась в рамках своего спортивного стиля.

А вот Корнелия не изменилась практически ни в чем, хоть и предпочитала теперь своим летящим свободного покроя классическим нарядам жесткие деловые – элегантности эта перемена ей не убавила. Может, дело было в том, что сестру Лили видела значительно чаще подруг сестры после того, как вся компания разъехалась учиться в разных городах, но даже Хай Линдон, по-прежнему маленькая и хрупкая, выглядящая ровесницей скорее Лили, чем бывшим одноклассницам, и то производила впечатление по-новому. А Корнелия… Те же скульптурные безупречность и спокойствие тонкого аристократического лица, прямые, как доска, белокурые волосы, успевшие отрасти ниже пояса, гармоничная фигура слишком худощавая для «пышной», хотя и недостаточно худая для «хрупкой и воздушной». При всей ее грации на льду, и не такая сильная, как у Вилл – всего ровно в меру, словно у куклы Барби… Наверное, Лили это отчасти восхищало в силу возраста, у самой-то Корнелии к такой внешности имелись свои претензии, но – не одна младшая сестренка так считала.

– Не в этом дело, – Лилиан мотнула головой. – Я… я не уверена.

– Это еще почему?

– Да, мне тоже казалось, вы с Крисом всегда отлично ладили.

– Кроме того, не ты ли говорила, что он симпатичный?

– Говорила… симпатичный… ладили… ну, он же ДРУГ понимаете. Я никогда даже и не думала о нем как-то иначе, чем о друге.

– Вы оба выросли, – резонно заметила Ирма. – самое время подумать. И вообще, чтобы точно знать, подходит тебе кто-то или что-то или же нет – надо сперва попробовать. Почему бы тебе не попытаться погулять с ним, может, что из этого и получится, а может, нет – но ведь ни к чему и не обязывающее.

– То-то ты третий раз под венец собираешься! – пихнула подругу локтем в бок Хай Линдон. – Метод проб и ошибок.

– Так встретила же я таким образом свою судьбу! Или следовало все эти годы жить в монастыре?

– По-моему, – Хай пожала плечами. – настоящую судьбу встретишь и без экспериментов, просто когда время придет. И поймешь, что это – Судьба – так или иначе.

– Согласна! – кивнула Вилл. – Когда встречаешь своего духовного супруга, сразу как молния озаряет «ОН – тот самый»…

– Глупости вы все несете! – неожиданно резко оборвала оживленное щебетание подруг Корнелия. – Лилька, не слушай, что они тут болтают, и запомни одно: свою судьбу человек не встречает по случайности и не ищет, пробуя «на вкус» все подряд, а создает своими руками. Как дом по кирпичику. Если ты сама захочешь, чтобы парень был твоей судьбой, он ею станет. Если нет – то и суда нет. Только даже и не вздумай надеяться, что счастье само на тебя с неба рухнет, обвязанное подарочными ленточками. Все будет зависеть от твоих собственных желаний, умений и усилий. А на небе – откуда взяться счастью: только миражи да облачные замки.

– В какой-то мере, – Хай Линдон улыбнулась. – мечта – это и есть счастье.

– И вообще, ты рассуждаешь в духе общеизвестного чемодана про журавля в небе и синицу в руках, – немного обиженно заметила Лилиан. – как такие вещи может говорить жена самого потрясающего мужчины в Хиттерфилде, просто ушам не верится!

Корнелия растерялась. Ее подруги как-то странно переглянулись, насколько знала Лили, ТАК переглядываются люди, связанные какими-то секретами, в присутствии «непосвященного». Впрочем, слова Лили не должны были их удивить, Питера, помимо спортивных успехов отличавшегося красивой внешностью, охотно печатали на обложках журналов, подстегивая их приобретать не только людей, интересующихся спортом, но и девушек, больше заинтересованных спортсменами. Пока только в их «небольшом пруду», но Питер был знаменитостью. Впрочем, Корнелия с ее успехами в фигурном катании, оказывалась на тех же обложках не реже, и поклонников у нее было не меньше. Лили даже затруднялась точно сказать, кем восхищается больше.

– Это только подтверждает мои слова, – наконец произнесла Корнелия. – мои отношения с Питером – такие, как я сама их построила. А… в общем, не важно!

– Видимо, не всегда и все получается держать под контролем, – тихо возразила Вилл. – раз сегодня ты ухитрилась с ним поссориться!

– Вы поссорились?! – Лили едва не подскочила на метр из позиции сидя. – С Питером? Как это?!

– Вилл, прекрати, – Корнелия зло сверкнула глазами. – я не перечисляю при широкой аудитории все те недоразумения, что вы с Мэттом успели отчебучить за годы семейной жизни!

Обычно Вилл и сама из этого тайны – не только от подруг – и не делала. Или просто не получалось, с ее-то темпераментом и обидчивостью жаркие ссоры и еще более жаркие примирения без всяких сплетен изливались в шумных отповедях. Конечно, в отсутствии Вилл Корнелия ни за что бы не стала ее обсуждать… но ведь и Вилл сейчас говорит с самой Корнелией!

Но Питер всегда был идеальным мужем – ни у кого больше не получилось бы таким выглядеть рядом с Корнелией… да старшая сестричка за другого бы и выйти не согласилась! Ссоры между ними казались девочке спятившим законом мироздания!

– Вообще-то не перед широкой аудиторией, а перед твоей сестрой.

– Может, мне обсудить твою семейную жизнь с Тяпой и Ляпой?

Рыжеволосая девушка устало вздохнула и пробурчала извинение. Как и следовало ожидать, Лили от таких противоречивых советов запуталась в своих мыслях окончательно, поэтому тоже сбивчиво извинившись, выскользнула из комнаты. Мама расставляла в великолепном торте – втором подарке от семейства Лэр – свечки. Как на каком-то детсадовском празднике, честное слово! Ну когда на ее дни Рождения можно будет устраивать настоящие вечеринки – как у Корнелии?

– Покарауль пока это сокровище, я пригоню гостей и принесу фотоаппарат! – закончив зажигать крохотные капельки огня, окружившие торт дрожащим теплым нимбом, словно закат над сказочным дворцом, сказала Элизабет. – А почему Кристофер ушел так рано?

– Крис ушел?

«И все-таки я его обидела…»

Мама уже вышла из комнаты, а Лилиан печально наблюдала за пламенем свечей. Торт и правда хорош – прямо какой-то облачный замок… из тех, что терпеть не может Корнелия. Ей хорошо: хорошо быть такой сильной и самостоятельной натурой, которая не боится сама во всем строить свою судьбу, брать на себя ответственность. Вообще компания ее подруг… необыкновенные. Каждая на свой манер, но еще в детстве они казались Лили крайне незаурядными натурами и яркими личностями. И все же Корнелия превосходит остальных.

«Если бы я могла стать такой же… необыкновенной и особенной, как она…» – рассеянно подумала девочка и, неожиданно для самой себя, резко задула свечи праздничного торта. Фантастический замок утонул в тени.

========== 3. Питер Кук ==========

– Чего-то в этом роде, я думаю, и следовало ожидать, – Тереза Кук чуточку более нервно, чем предполагало жестковатое выражение, застывшее на миловидном лице, стучала ложечкой по стенкам своей чашки, старательно размешивая несуществующий сахар. Питер едва сумел сдержать трагический вздох. Вот уж чего не ожидал от себя – так это способности нажаловаться маменьке на свои семейные… даже и не проблемы – недоразумения. А в оправдание себе оставалось припомнить только то, что родительница – с ее-то судейским стажем, моментально «чуяла», когда у собеседника что-то не так и признание вытрясти умела у кого угодно. Хотя, как правило, у Питера-то как раз получалось отшутиться… Наверное, последние события стоили ему несколько большего количества нервных клеток, чем он поначалу – когда принял решение последовать примеру жены, ровным чопорным тоном сообщившей, что она отныне с ним в ссоре, на день рождения сестры идет в компании подруг и, скорее всего, переночует у родителей – и тоже решил посетить родное гнездышко. Хотя, наверное, больше тут подошло бы «решился»… В конце концов, он впервые в жизни по-настоящему в какой-то момент жутко рассердился на Корнелию. Наверное, оттого, что еще более сильно в этот момент за нее испугался…

Маме тоже стоит отдать должное, она позволила ужину пройти в совершенно спокойной обстановке и только за чаем в ультимативном порядке потребовала выкладывать «все как есть». Если бы в средневековой инквизиции работали женщины – хоть немного похожие при этом на Терезу Кук – наверное, там легко обходились бы и без палачей и без пыточных инструментов, а словосочетание «мать Тереза» сейчас имело бы несколько иное значение… Все это Питер как раз собирался озвучить, когда последнее утверждение слегка сбило его с мысли.

– Что ты хочешь этим сказать? – осторожно уточнил он. Кое-какие подозрения на этот счет, конечно, были… И иногда Питер предпочитал ошибаться в своих предположениях почаще.

– Ничего особенного, – отставив так и не тронутую чашку, Тереза стала намазывать масло на тоненький тост. – Корнелия из той категории очень самостоятельных молодых женщин, что придерживаются прогрессивных взглядов вроде того, что отпуск лучше проводить по отдельности…

Питер снова подавил вздох. Вся «прогрессивность» этого взгляда заключалась в том, что Корнелия, не слишком уверенно чувствующая себя в водной стихии, тайно побаивалась его увлечения серфингом. Она, конечно, никогда в этом не призналась даже свекрови с «инквизиторскими» талантами, и даже честно пыталась к этому спорту приобщиться, хоть далеко это и не пошло. Но Питер слишком хорошо помнил ее «улыбку стюардессы, когда самолет уже падает», когда тогда еще только будущая женушка решила составить ему компанию. Да и вообще фанаткой пляжного отдыха Корнелию нельзя было назвать, как она со смехом заявила однажды – если мужу так хочется поражать курортных девиц, разгуливая без рубашки, то пусть он этим занимается хотя бы не на ее глазах. У Питера в свою очередь начиналась мигрень от познавательного туризма в различных столицах мира, а уж посещению магазинов, с его точки зрения, должны были бы посвятить отдельный круг ада – причем одного из самых нижних. Какой смысл, казалось бы, друг над другом издеваться? Но в семье Кук существовали ТРАДИЦИИ… традиции, из-за которых вся семья, включая Тарани, до полусмерти боящуюся как высоты, так и экзотического зверья, регулярно ходила в походы то в горы, то по джунглям. Корнелия традицию поддержать не пожелала. Она и фамилию-то менять не стала, добавив этим Терезе еще одну нотку возмущения.

– Корнелия не любит от кого-то или от чего-то зависеть, оказываться привязанной всерьез и надолго…

Тут следовало согласиться. На заре студенческой поры Корнелия начала иногда курить, что называется «за компанию». А когда, по стечению обстоятельств, на какое-то время осталась без сигарет и обнаружила, что обходиться без них ТРУДНО… больше ни разу в жизни не притронулась к куреву.

– Что тут плохого?

– Я хочу сказать, ничего удивительного, что она не любит детей.

– Мама…

– Выслушай меня хоть раз спокойно, Питер. Рано или поздно все своим умом приходят к тому, чего не желают слушать от родителей, вспомни сестру. Я с самого начала знала, что этот мальчишка ей не пара – через три года им предстояло в этом самим убедиться…

– Тем не менее, – не без удивления услышал собственный голос молодой человек. – ты могла бы позволить Таре быть счастливой эти три года!

Питер резко встал из-за стола, бросив рядом с чашкой скомканную в кулаке салфетку. Этот жест тут же показался ему каким-то киношно-неестественным.

– Ты не будешь десерт? – в тон ровно уточнила Тереза.

– Спасибо, мама, я уже сыт, – отвернувшись, Питер негромко, но вполне слышимо добавил. – по горло.

Плюхнувшись на диван возле телевизора в гостиной, он по детской привычке пошарил вокруг в поисках пульта. На эту тему в семье существовало одно из редких разногласий: Питер, как и папа, читал, что пульту лучше лежать там, где его легче взять, протянув руку из позиции «сидя на диване». Прекрасная же половина фамилии Кук постоянно убирала пульт «на его место» – к которому приходилось вставать и идти. Конечно, наверное, следовало бы взять его заранее, но Питер неизменно вспоминал про пульт, только уже устроившись на диване, и вынужден был лишний раз вставать. Однако включить телевизор он не успел, а услышав из кухни негромкий голос отца, вообще передумал.

– Непонимание родителей и детей начинается, когда дети перестают спрашивать, а родители продолжают отвечать…

– Прекрати, – резко оборвал его голос Терезы. – я пытаюсь помочь, уберечь от ошибок, а в результате неизменно оказываюсь в их представлении злобным Цербером, посягающим на их личную свободу! Я надеялась, что Корнелия и Питер поймут все сами – в конце концов, они-то взрослые люди. Их брак был… определенно не лучшей идеей. И вот теперь, пожалуйста, ребенок… Думаешь, они к такому готовы?

– Скажи еще, что не хочешь в тридцать пять лет становиться бабушкой!

– Мне сорок семь – и не припомню, чтобы я хоть раз увиливала от своего возраста. Я всегда и все говорю прямо, именно поэтому…

– Терри, человеческая судьба – не гражданский кодекс. В ней не может быть все идеально разлиновано и расставлено по полочкам. Людям необходимо совершать и ошибки в том числе. Кроме того, история с Тарани отдельный разговор, но Питер! Чем тебе не угодила Корнелия? По-моему, они замечательная пара.

– Образцовая, – поддакнула мама. – и просто великолепно смотрятся вместе на обложках журналов. Порой у меня возникает соблазн соскрести с этой девицы весь ее светский глянец и поглядеть на то, что останется. Вроде накрепко запертого металлического сейфа! Она… вроде как вошла в нашу семью, но она – чужая. Эта подчеркнутая вежливость даже в тесном кругу, безукоризненные манеры… не спорю, возможно, в ЕЕ семье так и принято. Хотя, если посмотреть на Лили, в этом можно усомниться. Но Корнелия всех держит на дистанции. Ты, хотя бы как психолог, хоть раз замечал, чтобы она вела себя доверительно, раскрывала душу?

– Некоторые люди бывают весьма сдержанными в этом плане. Это не значит, что они бесчувственны. Замечал, что люди труднее всего прощают другим именно те недостатки, что замечают у самих себя… иногда меня поражает, как вы бываете похожи.

– Что-то она, быть может, и чувствует, вряд ли мы это когда-нибудь узнаем. На самом деле, конечно, сама по себе Корнелия… что называется, не к чему придраться. Девочка внушает если не симпатию, то определенно – уважение. Но вот только Питера она не любит – и вообще как будто панически боится, что кто-то в жизни станет ей чересчур дорог – не назвала бы такие отношения «честными»… Даже когда с внешней стороны все и замечательно.

========== 4. Лили Хэйл ==========

Лили была совой, а не жаворонком, но всегда вставала спозаранку с тех пор, как пару лет назад едва не сгорела со стыда, слушая нудный выговор учительницы физики, на первый урок которой банально проспала. Девочка легко пропустила бы бурчание мимо ушей, не стройся оно по форме «вот Корнелия никогда не опаздывала на занятия»… разумеется, кто бы сомневался! Однако, по-кошачьи чихнув от солнечного лучика, пробившегося сквозь шторы и щекотнувшего нос, и открыв глаза, девочка едва сдержала ликующий возглас. Росток лианы, почти совсем уже засохший и уже серьезно рискующий отправиться вслед за всеми предшественниками в мусорное ведро, неожиданно проклюнулся новой нежно-зеленой стрелкой у корня!

– А жизнь-то налаживается! – весело сообщила новорожденному росточку Лилиан и, захватив неаккуратным комом брошенные вчера на кресло джинсы и футболку, побежала в ванную. Даже отражение в зеркале не сумело сегодня испортить девочке настроение, расчесывая длинные белокурые волосы и что-то довольно фальшиво намурлыкивая, Лили размышляла, что по отдельности все в ее внешности довольно неплохо. Красивые волосы – ее искренняя гордость, такие же белокурые, шелковистые и сияющие, как у старшей сестры. Глаза тоже красивые: голубые, лучистые, побольше, чем у сестры, и еще немного по-детски широко распахнутые, хотя, конечно, и не такие огромные, как у Ирмы и Кристофера. Носик, губки, даже эти вопиюще-детские щечки – все на самом деле очень симпатично. Вот только все вместе почему-то впечатления не производит…

«Здорово было бы вырасти поскорее… Стать взрослой, красивой, интересной, чтобы привлекать внимание не смешных шалопаев, а взрослых и интересных парней…»

Очень неприятно было думать о Крисе плохо, но все же друг детства есть друг детства… Наверное, теперь уж бывший друг – независимо от того, что Лили в итоге решиться ему ответить. Все источники, из которых можно было бы почерпнуть знаний о взрослой жизни, не имея при этом собственного опыта, однозначно сходились насчет того, что дружба со стороны парня не выдержит ни отказа, ни попытки встречаться, после которой они все равно непременно рассорятся, узнав друг друга уже отнюдь не с лучшей стороны. И что Кристоферу вообще в голову взбрело – неужели других девочек в школе мало?

Вообще-то, Лили считала Криса весьма симпатичным. Он, с ее точки зрения, непременно должен был нравится девочкам – живое обаяние и чувство юмора при достаточно приятной, хотя и не поражающей воображение, внешности парня, были именно такими качествами… но, черт побери, с какой стати вдруг она сама должна была оказаться одной из этих «девочек вообще» и теперь мучительно пытаться понять, нравится ли Кристофер именно ей? В смысле, нравится ли как парень? По всему выходило, что он достаточно хорош…

«Если только не думаешь при этом о ком-то другом?..»

Еще в качестве друга Кристофер достаточно знал о жизни Лили, в том числе и о личной ее жизни… в том смысле, что никто в школе его подругу пока не интересовал, да и вообще о парнях она не думала и не говорила – всегда находились куда более интересные для них обоих темы. Но все же мальчик был и не подружкой, которой можно по секрету признаться, кому хотелось бы понравиться… Да и кто вообще это нелепое «хотелось бы» воспримет как что-то серьезное, а не как подростковую влюбленность в актера, певца или еще какую-нибудь яркую публичную личность. Любят ведь не актеров, а создаваемых ими персонажей, не певцов, а сценический образ – при чем тут реальный, знакомый человек? Эх…

Права Корнелия, глупо забивать себе голову несуществующими идеалами! Хотя, такой как Корнелия, как раз простительно бы было чувствовать себя достойной именно идеала!

Внезапно почувствовав легкое головокружение, Лили выронила расческу и, выругавшись про себя, присела на корточки, чтобы поднять.

«Нечего думать о том, что делала бы или что бы чувствовала на ее или чьем-нибудь еще месте! Пока что ты на своем собственном и вряд ли что-то тут изменится!» – раздраженно подумала Лили, сжимая в кулаке расческу и выпрямляясь в полный рост… Пожалуй, СЛИШКОМ высоко!

Лилиан растущим недоумением уставилась в зеркало, раньше отражавшее ее озорную мордочку и кусочек шеи, оставляя над белобрысой макушкой много свободного пространства, теперь оно словно бы опустилось на пару ладоней ниже (сползло по стене?!), нижней гранью оказавшись на уровне груди. Кхм, именно что… Опустив глаза, Лили слегка покраснела, убедившись, что зеркало вовсе не решило ей неожиданно польстить парой лишних размеров, а фигура и действительно потерпела некоторые изменения.

Для начала, конечно, зеркало никуда не сползало – это рост увеличился сантиметров, как минимум, на десять. Девочка потрясенно изучила длинные стройные в меру спортивные ноги, обычные джинсы на которых теперь смотрелись короткими бриджами с аккуратными босыми ступнями, открытую аналогично легкомысленно укоротившейся маечкой талию, на фоне непонятно откуда взявшегося бюста теперь выглядящую возмутительно тонкой, и только тогда вернулась взглядом к зеркалу. На фоне всего прочего лицо слегка разочаровывало. Даже повзрослевшее и похорошевшее оно все так же не напоминало классического овала и безупречных черт лица Корнелии. Щечки были уже не столь пухлыми, но все равно весьма явственными, нос таким же курносым, да и шалопаистое выражение, даже сквозь растерянность, так никуда и не делось. Нет в жизни совершенства…

– Лили, – Элизабет Хэйл побарабанила по двери ванной костяшками пальцев, заставив свое младшее чадо похолодеть от ужаса. – ты идешь завтракать, дорогая?

– Нет! То есть… мама, я не пойду сегодня в школу! Я больная!

– Лилиан, перестань сейчас же, – требовательно донесся сквозь дверь мамин голос. – не веди себя, как ребенок, ты уже вполне взрослая девушка! Мы ждем!

«Мягко сказано… взрослая»

Девице в зеркале было никак не меньше семнадцати-восемнадцати лет… И в том, что это именно она, Лилиан, при всех метаморфозах не возникало ни малейшего сомнения. Но как маме объяснишь, как умудрилась за одну ночь вырасти на три года?! И… какое тут вообще-то должно быть объяснение? Так ведь не должно быть! И вообще – что если все это – только начало и теперь она и дальше будет взрослеть, а потом и стареть с невероятной скоростью? Кажется, Лили где-то читала о людях, у которых из-за какого-то сбоя в организме так происходит.

«Не хочу, не хочу, не хочу! – мысленно завопила девочка, съежившись и зажмурившись. – Я, конечно, мечтала… то есть, я имела в виду совсем не это! Пусть все будет, как было, я больше никогда-никогда не буду завидовать, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!»

– Лилиан, еще минута и ты непременно опоздаешь в школу, – Элизабет решительно распахнула дверь. – хватит прихорашиваться… Лили?

Как ни странно возгласа удивления не последовало. Девочка осторожно открыла один глаз.

– Э-э… мам?

– Ну, в чем дело?

– Ты во мне ничего нового не замечаешь? Ну, тебе не кажется, что я выгляжу старше или…

– Конечно, ты у меня уже большая, – рассмеявшись, Элизабет поцеловала дочку в лоб. Лилиан автоматически отметила, что маме, как обычно, пришлось для этого слегка наклониться, значит…

– Э?

– Так что заканчивай копаться и марш завтракать, – завершая речь легким напутственным шлепком, велела Элизабет. – нам с папой тоже пора выходить.

«Неужели… почудилось?»

В школу, как ни странно, Лили не опоздала. Хоть в чем-то повезло. Сколько лет прошло с тех пор, как сестренка эту самую школу закончила, а до сих пор приходится слушать, что Корнелия никогда не опаздывала, не забывала тетради и сменную обувь и вообще…И вообще!

– Лили!

По правде говоря, общаться сейчас с Кристофером девочка была не в настроении. Он с детства был, наверное, самым лучшим ее другом и огорчать смешливого мальчишку не хотелось совершенно. Но мужчина есть мужчина – во всех книжках про них написано, каким бы вежливым ни был отказ, он все равно непременно уязвит самолюбие. С другой стороны, и прятаться от своего же лучшего друга – не лучший выход из сложившийся ситуации.

– Лили! А я тебя вторую перемену всюду ищу! – Крис устало выдохнул. – Я вчера весь вечер думал и сегодня две математики подряд! Только не отказывайся сразу, это невероятно важно!

Опять? Теперь-то что еще могло случиться?!

– В чем дело? – мысленно готовясь к худшему, осторожно спросила девочка.

– Кошмар, просто катастрофа! Слушай… ты ведь на коньках кататься умеешь?

– Э… ну да, – как это обычно и бывает, когда мысленно много раз готовишься к предстоящему разговору, репетируя возможные его повороты – и первый же НЕ возможный, или просто неожиданный поворот легко выбивает из колеи. – ты же помнишь, я до прошлой весны занималась фигурным катанием…

Наверное, честнее было бы сказать – пыталась заниматься.

– Пока не получила эту дурацкую травму и не решила бросить.

– Но ты ведь можешь… то есть тебе не запретили кататься из-за последствий этой травмы, просто ты сама решила. И не испугалась бы продолжить?

– Просто подумала, что это действительно не для меня. Ты же сам говорил, что пора уже прекратить бездумное подражание Корнелии и жить своей жизнью. Все равно в тех областях, которые она для себя выбрала, мне не преуспеть…

– Я не о фигурном катании. ЛИЛИ! – чуть ли не на всю школу патетически взвопил Крис. – Спаси нас! На тебя вся надежда!

– Если ты сию же минуту не объяснишь толком, что происходит, – возмущенно зашипела девочка. – я и слушать больше не буду!

– Ты себе не представляешь! Кошмар, катастрофа! Мы на грани краха и спасти может только чудо! – воодушевленно откликнулся Кристофер. – Ты ведь слышала в новостях про все эти таинственные исчезновения. Власти долго не хотели поднимать панику, но в дело вмешалась эта Грампер и, что называется, плотину сорвало. Я-то был в курсе и раньше, папа просил не распространятся на этот счет, ну, ты понимаешь. А теперь выяснилось, что исчез один из наших, Лэрри. После того, как Джек с родителями переехал в другой город летом… короче говоря, теперь нашей хоккейной команде нужен хотя бы еще один запасной игрок – иначе нас просто не допустят. Понимаешь?

– Хоккей?! – потрясенно переспросила Лили.

О том, что Крис занимается хоккеем и даже входит в хиттерфилдскую команду юниоров, девочка, разумеется, знала. Но подобного предложения определенно не ждала. Хотя, если подумать, ЧЕГО она именно что ждала, то все сложилось не так уж плохо. Но ХОККЕЙ! После того, как она едва не покалечилась на таком, казалось бы, безобидном спорте, как фигурное катание.