Текст книги "Королева Крика II (СИ)"
Автор книги: SallyThatGurl64
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
– Серьезно? – округлила глаза Смоуг, а затем с усмешкой слегка толкнула подругу. – И ты молчала?
– Не люблю распространяться о личной жизни.
Кому ты врешь, Кала Чопра?
– У тебя есть время? Может, как обычно, – по коктейльчику? Ты просто обязана все мне рассказать!
Кала покосилась на телефон, циферблат которого показывал, что до возвращения Леши домой ещё есть время. Воробьев, наконец, тоже вернулся к работе и теперь готовился к сольному концерту. Девушка решила, что, пожалуй, тоже не хочет сидеть одна дома, поэтому тут же кивнула на предложение Саши. Все равно Луна сегодня задержится с Расидой. Делать больше нечего. Тем более – визажисты нанесли им такой отпадный макияж, что просто грех сразу его смывать.
Спустя двадцать минут модели уже зашли в небольшой бар, занимая места у стойки. Заказали себе по «космо» и обменивались последними сплетнями о других девушках.
– Ты слышала, что недавно вытворила Жанна? – смеялась Смоуг. – Говорят, она так нанюхалась на последней вечеринке, что вообще ничего не соображала и наблевала Ренате прямо в сумочку от «Прада».
– Правильно говорят – не умеешь, не употребляй, – согласилась Чопра.
Она сильно гордилась тем, что никогда в жизни даже не пробовала наркотики.
– Жанна вообразила себя новой Кейт Мосс, – продолжала веселиться Саша. – А я считаю, что они обе просто омерзительны. Так, ладно!
Она внезапно нетерпеливо хлопнула рукой по столешнице.
– Что там между тобой и Воробьевым?
– Мы вместе совсем недавно, – Кала водила кончиком пальца по ободку своего бокала. – Но я люблю его.
– Уже?
– Да. Уже.
Тон Чопры прозвучал слегка грубовато, поэтому она поспешила смягчиться и перевести тему. Она никогда не была фанаткой девчачьего трепа о парнях. По крайней мере – о тех, с кем у тебя реально все серьезно. А вот…
– Мы поссорились с Джеем из-за этого.
– Дай угадаю: Бхат приревновал? – оживилась Саша.
– Настолько очевидно? – Кала чуть прищурилась, а Смоуг кивнула в ответ на ее вопрос. – Видимо, о его чувствах знали все, кроме меня. Но сложно смотреть на того, кто при тебе в детстве в носу ковырял, как на мужчину, понимаешь?
– А ещё Воробьев перспективнее, – хихикнула подруга.
Чопру задело это замечание. Она не относилась к Леше, как к очередному проекту. Только не к нему.
– Он – лучшее, что случалось в моей жизни, – неожиданно для самой себя сказала Кала.
Но она не жалеет о своих словах.
– Та-а-ак, милая, ты потекла, – и вновь раздался звонки смех Саши. – А мне надо пописать. Ну и большие же здесь порции у коктейлей! Я сейчас вернусь.
Я сейчас вернусь..
Сейчас вернусь…
Большая ошибка. Нарушение правил.
Смоуг спрыгнула с барного стула и пошла в сторону дамской уборной, а Чопра открыла «телеграм» в своем телефоне. Недавно они с Лешей поставили себе парные аватарки – на этом фото они вдвоём смеялись, пока между ними втискивался донельзя довольный Моцарт. Девушка быстро набрала сообщение:
«Как там твоя репетиция? Я в баре с подругой, жду, когда ты освободишься».
Палец дрогнул сам по себе, и в приложении открылась скрытая папка с переписками. Кала не стала удалять весь диалог с Джеем, а просто закинула его в архив. Она закусила нижнюю губу и неосознанно скривилась. Как от боли. В мыслях всплыло воспоминание.
Шесть лет назад.
Четырнадцатилетняя Кала быстро расцвела в свои годы. Ей повезло быть достаточно высокой и миловидной – в модельном агенстве на нее обратили внимание сразу же. Джею было уже девятнадцать, и он учился на фотографа во ВГИКе. Именно он стал человеком, сотворившим для своей подруги отличное портфолио, выделившее ее среди других претенденток. Конечно, Бхат пока не смотрел на Чопру, как на девушку. Она была ещё слишком мала. Но он все равно знал, что однажды, когда Кала, его нежный траурный цветок, дитя богини, станет достаточно зрелой для того, чтобы по-настоящему любить, она станет его женой.
– Тебе очень идет солнце, – улыбался Джей, делая очередной снимок.
Девчушка уже достаточно умело позировала, но Бхату все равно нравилось делать более живые кадры. Как она смеётся, как смущается, как развеваются ее волосы на ветру.
– Мне бы хотелось, чтобы в моей жизни его было больше, – призналась Чопра.
– Тогда поехали с нами в Калькутту этой осенью, – предложил парень.
– Не могу. Ты же знаешь – учеба, теперь ещё и агенство. Я бы очень хотела увидеть Кали-пуджу вживую, правда. Но давай договоримся – вот стану я известной на весь мир моделью, так обязательно проедемся по всей Индии.
Джей разулыбался так широко, что едва не забылся и чуть не выронил фотоаппарат из своих рук.
– Знаешь, ты и сама похожа на солнце.
Сейчас.
– Знаешь что, Бхат, – с горечью прошептала Кала, глядя на аватарку друга. На этом фото он был одет в традиционное мужское сари и стоял напротив Калигхата в Калькутте. – Ну и мудак же ты. Сам не понимаешь, что натворил.
***
Стук каблуков по кафельному полу звучал резко, пусть даже его заглушала музыка из зала и из самого туалета. Саша вошла в туалетную комнату и откровенно порадовалась тому, что там сейчас никого не было – неслыханная удача в такой час. Первым делом Смоуг отправилась в кабинку, где усевшись на унитаз, принялась листать ленту «Инстаграма».
Слова, сказанные Калой, задели девушку. Ей, можно сказать, стало завидно, когда Чопра заговорила о своих чувствах к Алексею. Сама Саша была вынуждена состоять в отношениях с человеком, который был ей мало приятен. А тут, прямо рядом с ней, чувства…
Занятая своими мыслями, девушка не сразу заметила то, что в туалет кто-то вошел. Бар был небольшим, и туалетная комната тоже была небольшая – на три кабинки. Видимо, все прочие были заняты, так как вошедшая стала дергать ручку кабинки Саши.
– Занято! – сообщила девушка.
Но ручка дернулась снова. И снова. И снова.
Психопатка какая-то.
Саша встала, натягивая белье и берясь за сумочку.
– Вы не могли подождать, что ли… – раздраженно начала было девушка, но слова замерли на языке. По ту сторону двери стоял некто в черном балахоне и маске Духоликого. Без лишних слов он протянул к ошарашенной девушке руку и…
– Это что за шутки! – взвизгнула она и попыталась обойти этого шутника, но некто, кто шутником явно не был, живо схватил Сашу за волосы, и с размаху саданул лбом о дверь туалета.
Девушка вновь взвизгнула, но теперь от боли, и очнулась уже на полу, чувствуя на себе тяжесть человека, что придавил ее к полу. В руке Духоликого был нож.
– Пожалуйста, не надо, – прошептала она, но призрак лишь покачал головой.
Взмах руки, и с губ Саши сорвался крик, а затем ещё один и ещё – нападавший безжалостно кромсал лицо модели. Смоуг стала размахивать руками, брыкаться и царапаться, силясь освободиться от карающих рук, но тщетно. Кровь стекала по щекам и подбородку, заливала глаза, уши, рот. Боль терзала девушку чредой ярких вспышек, ее разум уже затуманился, мешая внятно осознавать происходящее.
Если бы кровь оттерли, то взору предстало бы малоутешительное зрелище – рваные раны щек и рта, почти вырезан правый глаз, срезан кончик носа. С такими данными явно не гулять по подиуму.
Духоликий резко поднялся на ноги, схватил модель под мышки и оттащил к ближайшей кабинке. Без лишних раздумий он прислонил девушку головой к унитазу, а когда та начала шевелиться – опустил ее голову поглубже и спустил воду.
Отвратительный смрад канализации наполнил нос и легкие Саши. Она попыталась оттолкнуть руку убийцы, но тот лишь сильнее толкнул ее вперед. На голову девушки полилась вода, наполняя ее рот, обжигая трахею. Смоуг задергалась и задрожала, чувствуя как по ногам заструилась моча. Духоликий ещё пару раз спустил воду, пока не убедился, что несчастная мертва. Оттирая нож, переступая через лужицы крови и нечистот, убийца спокойно вышел из туалета, резво направляясь к помещениям для персонала. По чистой случайности или же нет – здесь минут тридцать как не работал свет.
Сегодня был явно удачный для кровопролития вечер.
***
Саши не было уже добрых пятнадцать минут. Кале не хотелось допивать свой коктейль, потому что из-за алкоголя в ее голову лезли всякие дурацкие мысли. Тревожные. А что, если Луна права? Боне-то точно знает, каково это – терять близких, а потом жалеть обо всем сказанном. Но ведь Чопра не сможет общаться с Джеем в любом случае. Во-первых, Бхат влюблен в нее, а взаимностью она ему ответить не сможет. Никак. Во-вторых, это будет бесчестно по отношению к Леше. Воробьев сильно приревновал ее к Джею на прошлой неделе, и это вылилось для них обоих в ужасные последствия. Грубо говоря – едва не спились. Кала поморщилась и отодвинула от себя бокал с лишь наполовину выпитым «космо».
Вдруг раздался визг, заглушивший собой даже музыку. Голова машинальным образом повернулась на звук, и Чопра увидела, как какая-то посетительница отшатывается назад от туалета. К ней тут же подлетает подруга – и тоже кричит. Обе начинают плакать, прикрывая открытые рты руками. На шум прибегают двое охранников, люди, сидящие за столиками, с любопытством вытягивают шеи, кто-то даже встает.
– Нужен врач! – кричит охранник.
Нет. Не нужен.
Кала спрыгивает с высокого стула и машинально бредет к уборной.
– Вам не стоит на это смотреть, – второй охранник пытается оттиснуть ее от прохода.
– Там.. Там моя подруга, – лепечет Чопра, порываясь пройти вперед.
И ей удается проскользнуть под рукой мужчины. И зря. Очень зря.
***
Кала сидела в одном из кабинетов полицейского участка и могла думать лишь о том, насколько сильно здесь пахнет дешевыми сигаретами. Прямо-таки воняет. С ней такое бывало – оцепенение в момент сильно шока. Все чувства отключались разом. Щелк – и все. Девушка чувствовала, как желчь подкатывает к горлу при одной мысли об увиденном. Но то была только физическая реакция. Эмоционально – пустота. Ноль.
– Сейчас приедет Васильев, – уведомил один из сотрудников. – Следователь.
Главный следователь по делу Антона Обольского.
– Эй, дамочка? Вы слышите меня?
Чопра заторможенно повернула голову в сторону полицейского. Окинула его пустым взглядом и кивнула. Мужчине хватило и этого, потому в следующую секунду он просто покинул кабинет. Кала смотрела на закрытую дверь ещё несколько мгновений, а затем вытащила из кармана шутки телефон. Ее привезли сюда так быстро, что она не успела ничего сказать Алексею. Да и вообще сама не поняла, как оказалась уже в участке. Тяжело вздохнув, девушка открыла их диалог. Перед глазами стояла странная пелена. Кала даже не прочитала, что Воробьев ответил ей на предыдущее сообщение. Просто машинально начала набирать текст онемевшими пальцами.
«Кое-что случилось. Я в полиции. Ты сможешь приехать сюда?».
И сбросила ему активную геолокацию.
За окном мельтешили снежинки. Февраль уже подходил к своему концу, но всем известно, что в марте в Москве тоже бывают морозы. Снег будет таять ещё долго, а между тем повсплывает все собачье дерьмо. Кала ненавидела зиму и раннюю весну. Серое, грязное время, нагоняющее лишь тоску. Может, не так и плоха Индия с ее сочными красками?
Из этих мыслей ее вытащил тихий звук распахиваемой двери.
– Кала Чопра? – дежурно спросил следователь, прекрасно зная ответ. – Васильев Виктор Андреевич.
Уже приехал? Девушка настолько потерялась во времени, что ей показалось, что с ухода того полицейского прошло не более минуты.
– Думаю, нам с вами есть что обсудить.
***
Раз, два, три… Алексей взмахнул рукой, и Олег выступил с гитарным проигрышем. Репетиция концерта шла полным ходом. Воробьев, выпавший из обоймы, старался наверстать упущенное. И он пел, играл на баяне и покачивал своим залаченным хохолком. Все как всегда. Все как обычно. Алексей почти не отвлекался, однако под вечер, когда музыканты отошли на поздний обед, тоже уселся за свой.
Вот только поесть ему не удалось. Кала прислала ему геолокацию и сообщила, что находится в полиции. Одного этого оказалось достаточно, чтобы сорваться с места.
В отделении его усадили ждать в коридоре. И ничего не объясняли. Так бы Алексей и куковал, если бы из одного кабинета в коридор не вышла бы сотрудница – женщина в возрасте и при габаритах. Она скользнула взглядом по сидящим в коридоре, остановилась на Алексее, и тот тут же расцвел улыбкой.
– Вы – Алексей Воробьев? – спросила дама в погонах, и тот согласно кивнул:
– Это я, да.
– Надо же – в жизни вы не такой взрослый, как на экране.
– Стараюсь.
– А… Можно автограф? – женщина мялась, было видно, что ей не солидно, но терпеть она не могла.
– Можно и на концерт…
И, спустя десять минут, Воробьев уже знал, в каком кабинете Кала, и что примерно произошло – убийство, где Чопра свидетельница.
Алексей почти подхватил Калу, когда она вышла из кабинета. Его трясло, но он очень старался сделать вид, что все хорошо. Не ради себя, а ради нее.
– Как ты? – спросил Воробьев, обнимая девушку.
Он был уверен, что прошлый год решил сожрать то, что ему не удалось тогда. Теперь уже сомневаться не приходилось.
– Все нормально, – достаточно хладнокровно ответила Кала.
Это все ещё действовал шок.
Но в руках Алексея она все равно сразу почувствовала себя лучше. Наконец – выдохнула. Мир начинал принимать привычные очертания.
– Правда, все хорошо. Я сильнее, чем ты думаешь. Поехали домой?
Нужно написать Джею.
========== Глава 16. Милость богини. ==========
Было очевидно то, что этой ночью Кала не уснёт. Ей даже приходило в голову выпить что-то из таблеток Алексея. Его давно мучили ночные кошмары, и потому среди выписанных ему препаратов был и сильный нейролептик, действующий как хорошее такое снотворное. Вот и сейчас Воробьева просто отключило – он допоздна сидел с Чопрой, пока перебарывать действие таблеток не стало просто невыносимо. Девушка лежала с ним в кровати, неосознанно поглаживая его по щеке, пока сам мужчина сжимал ее во сне. В другой руке Чопра держала телефон, пялясь в открытую переписку. Последним сообщением так и осталось ее собственное: «сгори в аду». Судорожно выдохнув, она принялась печатать.
«Прости меня. Я не должна была говорить тебе всё это. Я не думаю, что у нас получится дружить, как раньше, но я хочу, чтобы ты знал, что мне очень жаль. Я никогда не смогу ненавидеть тебя».
Только не после этого дня. Дня, когда Кала прочувствовала слова Луны на себе. Та была права – ты никогда не знаешь, что случится с тобой завтра. Или, что ещё хуже, с человеком, который тебе дорог.
Джей проснулся от уведомления. Обычно Бхат всегда выключал на ночь звук на телефоне, но не сегодня. Возможно, он что-то почувствовал, или то была подсказка свыше, но факт оставался фактом – когда Джей открыл глаза и взялся за телефон, то увидел сообщение от Калы.
Ее слова… Он ждал и одновременно не ждал их. Можно сказать – надеялся на то, что они прозвучат. Он несколько раз перечитал написанное, а затем поднялся на ноги. Пошел на кухню, налил себе стакан воды. Все то, что написала Кала, горело в его душе пламенем.
Все-таки его отец был прав – раньше Джей слишком мало молился.
Выпив ещё воды, Бхат вернулся в спальню и снова взялся за телефон.
«И ты прости меня, Кала. Я тоже не должен был говорить все то, что сказал. Мне очень тяжело смириться с тем, что происходит, но я постараюсь. Просто пойми меня – иногда мое сердце сгорает, и тогда я сам себя не узнаю».
Бхат подождал пару секунд, а потом нажал «отправить».
Чопра лежала и в напряжении ждала ответа от друга. В какой-то момент Джей прочитал ее сообщение и молчал. Сердце девушки сжалось, она боялась, что сейчас он снова разозлится на нее. Или просто заблокирует. Но вдруг.. Телефон дзинькнул, и Кала поспешила отключить звук, чтобы не разбудить Лешу. Вчиталась и вымученно улыбнулась – то больше было похоже на гримасу боли.
«Я понимаю. Правда, понимаю. Должна была сделать это намного раньше, но уж как вышло. Я бы очень хотелось избавить тебя от этой боли, но боюсь сделать лишь хуже».
Она тяжко вздохнула. Где-то в ногах зашевелился Моцарт. Кала набрала ещё одно сообщение.
«Сегодня убили Сашу. Смоуг. И я не знаю, что я чувствую по этому поводу. Я поняла лишь то, что просто испугалась. Даже не самого убийства, а того, что с тобой что-то случится, и те наши слова окажутся последними, что мы сказали друг другу».
Он лежит на боку и смотрит в экран смартфона. Ощущение покалывания в пальцах и воздушной подушки под ребрами. Джей смотрит на текст, который отсылает ему Чопра, и чувствует себя намного лучше, чем до того. Все это время он пробыл в странном, липком, язвящем беспокойстве, и теперь мог сказать, что лекарство от него найдено.
И это лекарство – Кала Чопра. Удивительно, да? Но на самом деле так понятно.
«Пока что ты делаешь лучше. Правда. Мне сказать больше нечего».
Бхат дожидается ещё одного ее сообщения. Переворачивается на спину. Ему важно то, что Чопра говорит сейчас. Очень важно. На счастье Калы, Джей не из тех, кто может за одну минуту обесценить, едва услышав или увидев дурное слово или дело. Он дает шансы, даже тогда, когда их давать нельзя. Просто нельзя.
«То, что случилось с Сашей – бесчеловечно и чудовищно. Мне очень дорого то, что ты подумала обо мне в минуту… В минуту опасности. К сожалению, от смерти никто не застрахован».
Иногда достаточно одной крошечной капли, чтобы сломать все. Показать истинное лицо чувств. Даже тогда, когда кажется, что все хорошо – капля чёрной краски способна растечься до размеров пятна. Просто потому, что в других моментах оно проигралось в другой тональности. В той, где ты, ослепленный, не видел и не понимал.
Бхат верил в милость богов, и они проявили к нему свою благодарность.
«Может быть, мы… Поговорим?».
Новости о Саше очень быстро просочились в СМИ. Если речь идет об известной личности, ничего не удастся утаить. Пока общественность не знала, что Кала была свидетельницей, но, уверена девушка, скоро произойдет и это.
Чопра посмотрела на спящего Алексея. Улыбнулась самыми уголками губ, невесомо поцеловала его куда-то в уголок брови и аккуратно выползла из его объятий. Моцарт перевернулся на другой бок и громко засопел. Кала прошла на кухню и, прикрыв за собой дверь, нажала на кнопку на чайнике. Она не стала отвечать на последнее сообщение – сразу набрала номер Бхата.
Джей был человеком отходчивым. Скорее всего. Или лишь тогда, когда дело касалось Калы. Пара сообщений, и вот он уже готов ее оправдывать, выдумывать то, чего в действительности нет и не было.
Она сделала что-то, руководствуясь своей логикой, совершила поступок, в котором нет и не было ничего хорошего, а ты уже придумал для нее мотивации и оправдания. Она поступила так, потому что – любит, жалеет, ревнует. А на деле – потому что хотела получить то, что было нужно ей, и не более.
Бхат очень плохо разбирался в женщинах, и ещё хуже – в тех, кого любил. Кала Чопра была для него загадкой. Он начал ее разгадывать и сильно обжегся. Понял, что не так уж он ей и нужен.
Но вот сейчас Кала ему написала. Однако только потому, что испугалась за его жизнь. Или скорее – за свою спокойную совесть. И самое страшное, что Бхат понимал это. И принимал. Пусть хоть так, но рядом, чем…
И Джей сразу же берет трубку.
– Привет, – мягко поздоровалась Чопра. – Я очень рада слышать твой голос.
– Я тоже рад слышать твой голос, – так же мягко говорит он.
Она вздохнула, посмотрела в окно. Все те же мокрые снежинки.
– Знаешь, о Саше… Я ведь была с ней в этот момент. Это определенно наложило на меня какой-то отпечаток, но пока я словно… онемела? Наверное, да. Это подходящее слово.
Ты будто стала темнее, Кала. Признай это.
– Боги. Я и не знал того, что вы были вместе! Ты в порядке? Все хорошо?
Джей так взволновался, что невольно повысил голос и закашлялся.
– Прости.
– Да-да, все хорошо, – уже второй раз за день Кала убеждала в этом кого-то. – Я сука, да? Раз, кажется, не чувствую ничего по этому поводу. Мне куда важнее… Куда важнее в этот момент было помириться с тобой. Хотя бы попытаться.
– Мне кажется, что иногда мы не можем сразу… Постичь весь ужас происходящего. Мы не понимаем, что происходит, потому что наша душа щадит нас. Не сокрушайся об этом, Кала. То не твоя вина.
– Мне не хватало ваших духовных речей, господин брахман, – Чопра тепло улыбнулась. – Может, вы меня так и на родину заманите?
Да, она сказала «на родину», а не просто «в Индию».
– С давних пор об этом мечтаю, – смеётся Бхат. – И когда-нибудь добьюсь своего. Ты же меня знаешь.
Эта фраза звучит двусмысленно. И Джей специально говорит это так.
– Иногда нас посещают обманчивые мысли и чувства. И вера. Не факт, что это не твой случай.
Она заговорила об Индии, она позвонила ему и хочет продолжать общение, она говорит с ним голосом полным ностальгии – о какой любви к какому-то Воробьеву речь? Просто Кала сама ещё не поняла, кто ей действительно важен и нужен. Джей все более уверялся, что это не Алексей. Кала эгоистична и непостоянна. Она не захочет долго терпеть боль любви. И потерять какого-то Воробьева стоило меньше, чем того, кто был с ней с детства.
Джей замолкает, потом снова наливает себе воды. В горле пересохло от того, что он так много говорил.
– Я сегодня вспоминала, как ты делал мне мое первое портфолио. Помнишь? Те фото до сих пор одни из моих самых любимых. Ещё никому не удавалось так красиво меня снять, как тебе.
Да… Это было прекрасно. И он любил эти фотографии, как никакие другие. Они были совершенно особенными для него.
– Я помню. И тот день навсегда в моём сердце. Прости, что скажу это, но когда какой-то человек дорог тебе – ты и видишь его не таким, как другие. Безупречным. Такой я видел тебя. И вижу.
Чопра слушала Бхата и отчего-то взволнованно теребила занавеску, всматриваясь в начинающуюся метель. Внутри все снова заныло от его слов.
– К сожалению, ты видишь меня такой по… понятным причинам. Но ты был прав, когда обругал меня. Я, и правда, очень эгоистична. До ужаса. Всегда думала лишь о себе. Я знаю тебя всю жизнь, но никогда не замечала.. Того, что должна.
– Но ведь… Никогда не поздно заметить, ведь так? Мы способны многое изменить, если хотим этого.
– Способны. Но ты же понимаешь, что я… Я не могу…
Слова застревают у Калы в горле. Она не хочет снова ранить Джея. Она любит Лешу и знает это, но сказать это Бхату вслух было бы жестоко. Только не сейчас. Он и сам должен был это понимать.
– Давай сейчас не будем, очень тебя прошу. Поверь, мне так же больно, как и тебе. Я…
Ненавижу саму себя за то, что своими же руками разлучила нас.
– Бывает такое, что нужно время, чтобы все встало на свои места. Давай больше не будем.. заводиться. Я не хочу снова ругаться с тобой. Я не предлагаю пустить все на самотек, но… Черт. Мне очень плохо, Джей.
– Как хочешь. Можем не пускать что-то на самотек, а решать… Но это потом. Мне тоже плохо. Плохо без тебя. Я хочу тебя увидеть.
Джей замолкает, ожидая ее ответа.
– Когда мы встретимся?
Кала стоит на месте и мнется, не зная, что сказать. Признаться честно, она хочет его увидеть. Очень хочет. Но Чопра не поступит так с Лешей. Она бы не скрыла от него встречу, а рассказывать… Нет. У них только все стало хорошо.
– Пока не время, – с горечью ответила девушка, даже отчего-то зажмурившись. – Но я не буду говорить тебе «нет».
– Но почему? – вырывается у Бхата, который все же хочет настоять на своем. Но потом понимает – давить сейчас будет чревато для него. Поэтому он сжимает зубы.
Вдох, выдох, вдох. Радуйся тому, что имеешь, Джей.
– Хорошо.
Вдруг из глубины квартиры послышался шорох. Кала встревоженно обернулась и поняла, что это – звуки шагов.
– Мне нужно идти. Я была рада с тобой поговорить. Люблю тебя, – она так быстро все это протараторила, что сама не поняла, что именно сказала напоследок перед тем, как скинула вызов.
– Я тоже тебя люблю, – отвечает Джей уже в пустоту.
Ты даже не представляешь насколько.
На кухню вошел помятый сонный Алексей. Чопра обернулась к нему и улыбнулась, умиляясь его виду.
– И что это тебе не спится?
Воробьев сонно моргает. Ему приятно слышать голос Калы, видеть ее, пусть и смазанным взглядом. Он тянется к ней, как ребенок.
– Я проснулся, а тебя нет.
Он зевает, подходит к Чопре и обнимает ее.
– Ты знаешь… Я люблю тебя больше всего на свете, – Воробьев улыбается и пытается сфокусировать на девушке взгляд. – Чего ты не спишь?
– Как и я тебя, ага? – ее ладони скользят по его рукам вверх и задерживаются на плечах. – Уснёшь тут. Но знаешь, раз ты проснулся…
Кала, действительно, и не заметила признания, высказанного мимолетом и по привычке, когда прощалась с Бхатом. Не представляла, какую слепую надежду могла подарить ему. Ее настроение просто поднялось от самой возможности со временем все исправить. Джей обязательно встретит свою любовь, и потом они все будут гулять друг у друга на свадьбах и вспоминать этот треугольник со смехом. Обязательно. Потому что сама Чопра видит свою судьбу прямо сейчас и прямо напротив себя. Взъерошенную и до ужаса милую.
– Раз ты проснулся, то мы могли бы найти оставшимся ночным часам применение получше.
Да. Да, сейчас. Да, после такого дня. А чем плох пир во время чумы?
Алексей чувствовал себя так странно. Словно ему снился очень тяжелый и сводящий с ума сон, где его буквально силком заставляли проснуться, а потом кто-то вытолкнул его из кровати и заставил пойти сюда. А зачем? Для чего? Это было непонятно.
– Какое это интересно? – лукаво интересуется Воробьев, когда ладошки девушки касаются его щек.
Он все ещё чувствовал себя сонно и, в то же время, тревожно. И поэтому был рад тому, что предложила Чопра.
– Раз ты заводила, то и начинай! – Алексей показывает Кале язык и шустро щипает ее за пятую точку. Ему неприятно и пусто на душе – ещё бы, после таких событий! Поэтому и хочется больше смеха и веселья.
– Это что за поведение? – с притворной строгостью спрашивает Кала, сдвинув брови на переносице и даже подбочившись.
– Сначала тебя надо щекотать. А потом…
А потом он сгребает ее в охапку и целует.
Она все же смеется. Нужно дрожать и бояться, да. Нужно оплакивать Сашу. А Чопра вместо этого нашла уже не одну причину для радости. Похоже, она, действительно, та ещё стерва. Не так уж хорошо они со Смоуг общались – просто сплотились на том, что были двумя язвами. Поразительное хладнокровие, Кала.
– А, ну я смотрю, у тебя неподходящее настроение, – вскидывает брови девушка. – Я тут не в детские игры собралась играть.
У Алексея, возможно, действительно, неподходящее настроение. Ему хочется тискать и целовать Калу – это сначала, а уже потом все остальное. Молодой человек хочет таким образом нежности, которой ему явно мало. Очень мало. А она специально подначивает, смотрит на него с вызовом, и только уголки ее губ слегка приподняты. Теперь одна из ее ладоней соскальзывает с лица Воробьева, спускаясь по шее, груди ниже и ниже. Чопра, не разрывая зрительного контакта, поддевает резинку его боксеров – но это обманный манёвр. В следующую секунду она уже убирает руку.
– Что ж, очень жаль, – и делает вид, что собирается уйти.
– Ты куда собралась?
Он берет Чопру за руку и толкает к кухонной стойке, чтобы затем приподнять и положить животом на гладкую поверхность. С нее живо слетают пижамные шортики. Пальцы молодого человека живо скользят между ног девушки.
– Знаю я таких бегуний. Вечно куда-то бегут.
Ещё пара медлительных движений, и Воробьев начинает наглаживать Калу, чутко прислушиваясь к ее дыханию. Такой настрой нравится нравится ей уже куда больше. Она вздрагивает, прикрывает глаза, упираясь руками в столешницу. Ей быстро начинает хотеться большего, и вскоре Чопра сама начинает понемногу двигаться, подаваясь навстречу пальцам Алексея. С губ срываются первые стоны – очень тихие, почти мурлычущие звуки. Кала позволяет ему касаться наиболее чувствительных точек, нащупывать любые нужные струны, полностью отдаваясь мужчине.
Почему-то вспоминается одно из правил из списка: секс – это смерть.
– Продолжай, – просит девушка.
Она даже не против недолго побыть в таком обезоруженном состоянии.
– Только не торопись.
– И не собираюсь.
Ему нравится, когда она такая… Нет, не покорная, но смирная. Потому что в этом случае можно заняться ею вплотную. И Воробьев занимается – опираясь одной рукой о столешницу, другой прикасаясь к ее плоти. Сначала кончиками пальцев, потом – входя все глубже и глубже. Ему хотелось, чтобы Кала была довольна. Ему хотелось почувствовать ее полностью.
– Вот так, – шепчет Алексей, словно баюкая. – Все, что захочешь.
Он входит в нее снова и снова, чувствуя на своих пальцах влагу, а когда мышцы девушки стали ощутимо подрагивать, парень чуть сбавил обороты, заставляя Чопру нетерпеливо ерзать и подаваться ему навстречу.
– Хочешь так? Давай тогда сама.
Алексей слегка навалится на Калу, давая возможность девушке самой управлять движениями ее страсти. Он практически доводит ее до исступления, заставляет поскуливать и покусывать нижнюю губу. Чопра бы и рада продолжать, но она понимает, что слишком близка к пику, чтобы позволить Воробьеву отделаться от нее так просто. Поэтому Кала, прерывисто выдохнув, сводит ноги вместе и принимается толкаться, чтобы слезть со стола. Он едва ли не возмущается, когда она встает обеими ногами на пол. Развернувшись в кольце мужских рук, она смотрит Алексею в глаза, потемневшие от желания, тяжело дыша.
– Нет, давай-ка мы займёмся тобой.
Она притягивает его к себе, целует в шею, водит языком по коже и в это же время все же запускает руку в его боксеры. Касается его сначала очень мягко. Очень. Ухмыляется, заметив, как его кожа покрывается мурашками. Лишь теперь она начинает аккуратно поглаживать его. Очень медленно. Дразняще, почти издевальчески. Кала хочет, чтобы Алексей прочувствовал все как можно детальнее. Им некуда торопиться – за окном глубокая ночь.
– Хочешь, чтобы я ускорилась – попроси.
Она шепчет ему на ухо, чувственно касаясь мочки губами.
– Продолжай.
Его же шепот становится почти невесомым. Алексей заглядывает в глаза Чопре, которая дразняще наглаживает его, явно ожидая реакции. И она последовала. Воробьев прикрывал глаза, постанывал, силясь сдержаться. Но сдерживаться не хотелось. Хотелось дождаться наслаждения. Хотелось распасться на тысячу осколков.
– Прошу тебя. Прошу – продолжай.
Кала ухмыляется, радуясь такой искренней реакции. Когда ты любишь человека, то всегда хочешь сделать ему приятно. Но и доля эгоистичного желания тут тоже имеется – хочешь также и того, чтобы он знал, чувствовал именно тебя. Чопра чуть ускоряется, находит своими губами губы Алексея. Очередной стон приглушается поцелуем. Вскоре девушка отступает назад, вновь усаживается на стол, призывно разводя колени в стороны, увлекая за собой и Воробьева. Она больше не может терпеть.
– Иди сюда, – шепчет Кала, зарываясь пальцами в его взъерошенные после сна волосы.
