Текст книги "Королева Крика II (СИ)"
Автор книги: SallyThatGurl64
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Сердце неприятно кольнуло. Вот раз – и нет у тебя лучшего друга.
– Он не помеха и никогда ею не был.
Прижимаясь к Алексею, Кала чувствовала, как бешено стучит его сердце. Не осознавала, что ее собственное колотится с такой же силой. Моцарт же теперь сидел и смотрел на них с таким упреком во взгляде, что становилось не по себе – словно собака сейчас просто и по-человечески покроет их матом. Из объятий Воробьева выбираться не хотелось, но все же..
– Надо его выгулять. И накормить.
Именно поэтому Кала не заводит домашних животных. Знает, что не справится.
Сейчас и девушке все казалось каким-то нереальным. Конечно – ее жизнь перевернулась вверх дном. А следом она перевернула две чужих – Алексея и Джэйдева. Но если последний сам был во всем виноват, то Воробьев… Кала и не представляла себе, какой он на самом деле. И подумать не могла, что он настолько раним. Но это ее не отталкивало. Такое бывает – когда твой партнёр не в форме, то какое-то время стоит вести тебе.
Она сидит рядом с ним, и Алексей никак не может поймать девушку в фокус. Черт возьми! Нужно брать себя в руки. Определенно. Нужно заставить себя встать и пойти в душ. Воробьев пытается сделать это, но у него не получается. Он беспомощно смотрит на Чопру, а потом…
– Я не должен был всего этого говорить. Правда. Не должен был. Это все – моя вина.
– Нет, не твоя. Поверь, не твоя.
Он вздыхает, отводит взгляд от девушки и затем снова смотрит на нее. Притягивает к себе, гладит по голове и целует. Ему приятно целовать Калу, хотя ей, наверное, не так уж хорошо от его поцелуев – перегаром пасет вовсю.
– Побудь здесь, – попросила Кала. – Я быстро погуляю с Моцартом и вернусь. А тебе советую контрастный душ. Надо привести тебя в порядок.
– Да, надо прогулять…
Ему самому стоит это сделать, но сил нет. Потому, когда Кала уходит, Алексей ещё какое-то время сидит на диване, а уже после плетется в душ. Когда Чопра и Моцарт возвращаются, Алексей уже более или менее жив – готовит кофе.
– Ты будешь?
Молчание.
– У меня время как отрезало. Ни черта не помню. Точно помню, что заходил Батруха. И все.
Алексей смеётся, и Кала улыбается, когда слышит привычную легкую хрипотцу. Она скучала по нему. Думала, что более никогда не услышит эту нежность к голосе, адресованную ей. Девушка подходит к нему, целует в губы и уже затем берет в руки кружку с кофе. Надо бы попозже и поесть – она сегодня пила лишь чай, а Воробьев… похоже, только скотч.
Но тут ее мысли цепляются за другую его фразу.
– Погоди, заходил кто? Тимур? Батрутдинов?
– Ну да. Мы с ним уже давно дружим.
Чопра и не знала, что они с Луной уже вернулись в Москву. Картинка начинала складываться. Кала снова вспомнила про утренние новости. Поставила кружку на стол, немного замялась, закусив нижнюю губу. Она знала, что Алексей страдает от сильного ПТСР. Но рано или поздно он узнает. И лучше, если она будет рядом с ним в этот момент – не дай бог, у него снова случится паническая атака.
– Я так понимаю, ты ещё не знаешь, что…
Алексей сделал глоток кофе, и посмотрел на Калу слегка удивленно – что-то еще случилось? Судя по-всему – да, потому, что взгляд девушки был каким-то настороженным. Она смотрела на него едва ли не с сочувствием, а потом взяла за руку, как бы говоря: «я здесь, и все будет хорошо».
– Вчера вечером кто-то убил одного парня.. Я знаю, что он вроде как лучший друг Луны Боне. Читала в прошлом году.. Типа он был в списке выживших, – Чопра внимательно следила за реакцией мужчины и поспешила добавить: – Но мало ли что могло случиться. В интернете пишут, что он был известным наркоманом.
Надо будет подетальнее вчитаться в то, что пишут в чате трукраймеров.
Сердце Алексея забилось быстро-быстро. Он с ужасом взглянул на девушку, не зная, что ей сказать, что сделать. Она сказала, что убили… Перед глазами запрыгали алые пятна. Кровь. Так много крови.
Он сел на стул – буквально рухнул и очень часто задышал.
– Какой ужас… Какой кошмар. Уже что-то известно?
Это же… Только не снова. Только не снова.
– Он как-то связан с шоу? Этого не может быть… Снова они?
Если это так, то сама Кала может пострадать. Ни в коем случае нельзя этого допустить!
– Чшшш, – Чопра быстро обхватила лицо любимого ладонями, смотря четко ему в глаза. – Нет никаких оснований полагать, что это связано с шоу.
Она повторяла слова телеведущей. Конечно, девушка не знала точного ответа, но сейчас ее беспокоила лишь реакция Алексея. Он и так не в ладах с нервами, и ещё этого не хватало.
– Говорю же – он был наркоманом. Скорее всего, это их внутренние разборки. Но.. Думаю, тебе стоит написать Тимуру. Кажется, они были близки.
Кала вновь погладила Алексея по щеке, привычным образом присела к нему на колени. Потрепала по мокрым после душа волосам.
– Все будет хорошо. Мы с тобой вместе, и я больше никуда не уйду.
Все же очень трудно было прийти в себя после всего этого. Мало того, что Алексей едва оправился после истории с расставанием, так ещё это.
Нервы. Проклятые нервы.
Он закрыл глаза, а потом глубоко вздохнул. Это все было нестерпимо. И почему именно он? Так много вопросов, так мало ответов. Возможно, когда-нибудь это закончится.
Но не сейчас, не так ли, Леша?
Конечно, не сейчас.
Его пальцы сжимают пальцы Калы. Алексей делает глубокий вдох, а затем смотрит на девушку с тревогой.
– Ты же будешь осторожной?
Ещё один вдох и выдох.
– Я люблю тебя.
– Конечно, я буду осторожна, – интересно, в чем? Но на всякий случай лучше дать это обещание, чтобы Алексей не волновался. – И я тоже люблю тебя.
========== Глава 14. Подозрения. ==========
Квартира Бхатов была, действительно, не маленькой. Они всегда жили в достатке и могли позволить себе многое. Просторная гостиная, спальня Рашми и Камала, комната их сына, Джэйдева, гостевая комната, кухня-столовая, раздельный санузел – все было отделано в традиционном для Индии стиле. Аскетизм и буйство красок и аксессуаров – две взаимоисключающие вещи, находившие идеальный баланс в их культуре. После последнего разговора с Калой.. после отвратительной ссоры, поселившей столько терзаний в душе Джея, он тоже принял решение навестить свою семью. В Москве можно было найти лишь один индуистский храм – Кришны, и этой семье он не подходил. Кришнаизм – часть вишнуизма, а Бхаты, как выходцы из Западной Бенгалии, исповедовали шактизм. Они поклонялись богине-матери, и Джею теперь было практически физически плохо из-за того сквернословия, что он позволил себе в отношении Калы. Это, действительно, так не было на него похоже.
Они постоянно ссорились с того момента, как Чопра попала в шоу «Маска». Можно было бы винить во всем именно девушку, но Бхат понимал, что та просто сбилась с пути. И он тоже сбился. Поэтому ему было так важно поговорить с отцом.
Камал сидел в гостиной, что служила заодно и домашним храмом, и читал Маханирвана-тантру. Сын чувствовал себя сильно провинившимся и не находил в себе сил даже взглянуть на мурти Кали, что грозно глядела на него, словно зная обо всех его грехах. А она ведь знала. Точно знала.
– Джэйдев, – прозвучал голос строгий отца, который казался грозным даже тогда, когда тот был спокоен. – Наконец-то ты приехал к нам.
– Привет, пап, – Бхат-младший присел на диван, покорно склонив голову. – Мне нужно поговорить с тобой.
Камал отложил книгу в сторону, одарил сына холодным взглядом. Он отлично считывал людское настроение и чувствовал, что сын провинился.
– Дело в Кале. Я сорвался, пап. Наговорил ей всякого. Я не знаю, что происходит со мной.
– Так извинись.
Джей покачал головой.
– Она не станет слушать меня. Думаю, что уже никогда.
– Все мы знаем нрав нашей милой Калы, – говоря о девушке, Камал даже звучал мягче. Он всегда относился к ней хорошо, несмотря ни на что, ведь знал, что однажды та станет ему дочерью. – Он сравним лишь с самой богиней, и это не богохульство и даже не лесть. Советую тебе задобрить обеих. В конце концов, я уже собираюсь брать билеты в Калькутту на нас всех – тебя, маму и Калу к следующей Кали-пудже.
Праздник ожидается лишь в ноябре, но старший Бхат всегда так делал. И в этот раз он упорно решил, что Чопра обязательно отправится с ними. В конце концов, ей уже исполнилось двадцать, а Джэйдеву – двадцать пять. Пора бы уже и дела делать.
– Пап, ты не понимаешь…
– Это ты не понимаешь. Ты погряз в низменных чувствах, далеких от твоего истинного «я».
Что-то подобное говорила ему и сама Кала.
– Ты помнишь слова мантры? – с нажимом спросил Камал. – Повторяй их. И день, и ночь. Верни к себе расположение богини, освободи ум от грубой мирской суеты.
Джей кивнул.
Ом Маха Кали Ча Видмахе
Смасана Васинья Ча Димахи
Танно Кали Прачодаят
***
– Чува-а-ак, – протянул Федор, открывая дверь своей квартиры перед Давидом. – Это же просто жесть!
Соколов явно был перевозбужден последней новостью, которую теперь обсуждали на всех возможных трукрайм-платформах. У него был знакомый, двоюродный брат которого работал в убойном отделе. Полицейские любили посудачить между собой, и вот те молодые ребята, что приехали на вызов, раструбили коллегам абсолютно все. Детально и в красках. А там уже – утечка информации и все иные последствия…
– Блин, говорят, этого Антона тупо на лоскутки порезали! Я херею, его же ведь нашла его баба. Ну, Сонетт эта.
Когда Федор открыл Давиду дверь, тот сразу понял – на него обрушится волна. Не гнева – всего лишь информационная, но и этого было достаточно для его бедной головы. Парень не отвечал – лишь кивал, когда Федор стоял над ним, мешая разуваться.
Ага, да, угу – весьма скудная реакция для такой новости, которая буквально потрясла всех.
– Это просто… Я худею от этих новостей, – Давид прошел в гостиную и зачем-то стал озираться по сторонам. – Есть предположение, кто убийца?
– Да хер его знает, – пожал плечами Соколов. – Мне интереснее будет это.. Как там говорит Киркоров на съемках? Обманываться?
Наконец, Давид сел и откинулся на спинку дивана. Выглядел он уставшим.
– Чувак, кажется, в нас тут нарисовывается сиквел! Кстати, где тебя вчера носило?
– Да я вчера что-то… Проспал полдня, а потом ездил к Тимофею. Ему вроде получше… Говорил, что за город поедет. Воздухом типа дышать.
Судя по лицу Давида, ему бы тоже не мешало.
Федор же чувствовал себя замечательно, несмотря на вчерашнее поведение Маши. В конце концов, Казанцева впервые проявила к нему внимание, пусть и таким образом. Обычно эта девушка была холодной, точно рыба, а тут вдруг проявила какие-то эмоции.
– О, этот чувак все-таки живой, – откликнулся Федор. – Он так редко выходил на связь, что я уже подумал, что он того.
Учитывая нынешние обстоятельства – было бы неудивительно.
Соколов продолжал взбудораженно ходить из одного угла комнаты в другой.
– Не, ну это же просто шикарно! Черт, я обожаю сиквелы. А смерть этого Обольского – да он точно Рэнди во второй части! Ну или Дьюи в пятой. Это же означает, что теперь никто не в безопасности, понимаешь? – Федор потер ладони и плюхнулся рядом с Давидом. – Думаю, Маша теперь у меня в кармане. Испугается, все дела, а напуганным девчонкам всегда нужна защита.
А ведь есть ещё и ремейки. Например – сериал «Крик». Если в основной франшизе погибали почти все, то вот в сериале, напротив, выжило слишком много народу. Год назад произошло то же самое. Интересно, чего ждать в этом?
***
Воскресенье. Тот день, когда Луна, Тимур, Соня и Антон должны были вместе смотреть «Маску». Теперь же Лескова лежала в клинике с нервным срывом, а Обольского и вовсе не было в живых. Это было так.. странно. Все произошло слишком быстро. Вот – ты только видишь друзей перед собой, здоровых и счастливых, а потом – пуф! И человеческие жизни оказываются просто разрушены.
Выходить из дома не хотелось. Не только из-за угнетенного состояния, но и из-за банального страха. Луна боялась, что теперь все начнётся по новой. Боялась, что пострадает Тимур – в прошлом году она уже едва не потеряла его. Повторения не хотелось. И общаться с кем-либо не хотелось тоже, но Батрутдинов настоял на том, чтобы провести вечер в компании Воробьева и его девушки. Вчера Алексей написал ему, выражая слова поддержки, и завязался разговор. Тимур представлял, каково сейчас его другу. Видел, каково Луне. Вечер в кругу друзей должен был помочь всем. Все равно что групповая терапия.
Кала провела практически весь день на репетиции, после чего они с Алексеем и выдвинулись в гости к будущей чете Батрутдиновых. На самом деле, Чопра не совсем понимала, чего они все так боятся, ведь убийство могло быть случайным. Пока не было никаких предпосылок к тому, что все продолжится. Однако… Встреча лицом к лицу с Луной Боне вызывала у нее странное почти что благоговение. Та была ее кумиром, но и одновременно Кала завидовала ей весь последний год. Популярность, построенная на чужих костях и реках крови. Чопра долгое время думала, что с лёгкостью сможет так же. Хотя кто сказал, что нет?
Было не особенно приятно сознавать, что тебя трясет от любых новостей, звонков и уведомлений на телефоне. Но факт оставался фактом – из-за убийств Алексей вынужден был снова окунуться в кошмар годичной давности. Его самочувствие резко ухудшилось, и пришлось повысить дозировку препарата. Все, сука, к одному.
Воробьев очень волновался о Кале. Больше, чем о себе. Все его мысли крутились вокруг девушки. Он боялся, что с ней случится непоправимое. Этот страх вылился в лихорадочное желание быть рядом с Чопрой постоянно. Казалось, что без него произойдёт нечто ужасное. Но, конечно, же это сделать было невозможно. Потому Воробьев доводил себя до максимума.
Слава Богу, что вечер субботы они провели вместе. А теперь едут в лифте к квартире четы Батрутдиновых. Лучше ведь не разделяться, да?
– Привет, ребят, – Тимур открыл друзьям дверь и вымученно улыбнулся. Под глазами у него залегли черные тени, но юморист все равно пытался храбриться. Ради своей будущей жены. – Проходите. Луна в гостиной, и это.. Скоро приедет пицца.
Кала смотрела на Батрутдинова во все глаза, но затем тоже улыбнулась. Прошла в прихожую, тут же оглядывая квартиру. Стильно, современно. Дорого.
– Мне очень приятно познакомиться, – вновь послышался голос Тимура.
– И мне, – обернулась Чопра и принялась снимать обувь и верхнюю одежду.
– Мужик, ты как? – Батрутдинов обратился к Воробьеву так, словно это его близкого друга зарезали два дня назад.
– Да не очень, мягко говоря.
Усталая улыбка.
– А с чем пицца? О, Луна, привет.
– С морепродуктами, – деланно бодро отозвался Батрутдинов.
Улыбка Воробьева стала чуть теплее.
– А мы тут торт привезли… С вишней.
Как это прозаично – везти в гости торт.
– Привет, – в ответ поздоровалась Луна, пробегаясь взглядом по Алексею и Кале. Боне выглядела ещё хуже своего жениха. – Вишня – это чудесно.
Кала же нашла в себе силы лишь кивнуть и улыбнуться. Вот она – перед ней. Девушка, которую преследовали. Которая выжила. Та самая «final girl» из ужастиков, одна из самых высокооплачиваемых моделей в мире. Летучая Мышь, выступавшая год назад на той же сцене, на которой сейчас это делает Далматинец.
Боне подвинулась на диване, позволяя Тимуру сесть и приобнять ее, и кивнула на два стоящих совсем рядом кресла. Чопра и Воробьев опустились на свои места, торт перекочевал на кофейный столик. Телевизор был включён тихо, лишь фоном. Как раз начиналась злополучная «Маска». Луне было странно смотреть это шоу сейчас, но и выключить его совсем она отчего-то тоже не могла. Словно частичка Сони и Антона все ещё была здесь. Как они и договаривались.
– Сегодня вся страна узнает о нашем с Лешей романе, – Кала заметила то, как Боне невидящим взглядом залипла на экран, и постаралась перевести тему в более-менее мирное русло.
– Не знаю, хорошо ли это, – на выдохе произнесла Луна. – Вы привлечете много внимания.
Слишком много.
Мулатка посмотрела на свою младшую коллегу со смесью сочувствия и подавленности. Ей было что сказать этой девушке. Поэтому в следующее мгновение Луна поднялась на ноги и, взяв в руки торт, неопределенно кивнула головой в сторону коридора.
– Пойдем. Помоги мне на кухне.
Чопра мельком взглянула на Воробьева и встала, откликаясь на просьбу хозяйки дома. Девушка прошли на кухню. Едва зажегся свет, перед Калой предстал небольшой бардак. Несколько упаковок из-под китайской лапши, пустая бутылка мартини.
– Извини, – бесцветно сказала Боне. – Вчера не было никаких сил готовить и, тем более, прибираться.
– Я понимаю.
Луна просто сдвинула мусор в сторону. Пара картонных коробочек с цветастыми иероглифами упала на пол, но та, казалось, этого даже не заметила. Поставив торт на стол и распаковав его, мулатка взяла в руки нож. Без каких-либо эмоций задержала взгляд на блеснувшем лезвии и принялась разрезать привезенное гостями угощение на ровные кусочки.
– Как тебе в шоу? – голос Боне звучал настолько убито, что любой ее вопрос казался дежурным.
Но это не было правдой.
– Мне нравится, – отозвалась Кала и позволила себе заняться тарелками. – Выступать на сцене – не то же самое, что ходить по подиуму. Здесь в тебе видят личность.
– Но это не всегда к лучшему. Иногда лучше оставаться для людей кем-то безликим.
Чопра покосилась на Боне буквально на секунду и заметила, как у той дрожат руки. Вздохнула и аккуратно забрала у нее нож, дорезая торт до конца уже самостоятельно. Мулатка тихо присела на стул.
– Нам нужна лидирующая модель, которая закроет показ, – вновь перевела тему Кала. – «Rosario». Все почти готово. Я уверена, что Расида будет счастлива, если ты примешь участие.
Луна усмехнулась одним уголком губ, все так же смотря на разливающийся по тарелкам вишневый джем. Так похож на кровь.
– Спасибо, я подумаю над этим. Работа всегда помогает отвлечься, – Боне запнулась и перевела взгляд на гостью. – Послушай, Кала.
– Да?
– Я не хочу звучать, как параноик, но… – глубокий, тяжелый вздох. – Будь очень осторожна, доверяя кому-либо. У меня дурное предчувствие.
– Это неудивительно, ведь..
– Нет, подожди. Это ещё не всё. Я знаю, что у тебя какие-то проблемы с твоим лучшим другом. Тимур рассказал после встречи с Лешей. Я не призываю тебя мириться с ним, особенно, если он мешает твоим отношения. Но… Как та, кто только что лишилась человека, с которым росла..
Чопра сразу поняла, к чему клонит Луна, и замерла. Они все уверены, что это убийство – не единичное. Что это – только начало. Кала не разделяла их мнение, однако что-то внутри нее скользко шевельнулось. А что, если тот разговор с Джеем, и правда, был последним? Причем совсем не в том ключе, в котором она решила вчера. Не в том смысле, что каждый просто пойдет дальше своей дорогой. Что, если их резкие слова, сказанные друг другу, навсегда отпечатаются в вечности, как…
– Я тоже подумаю над этим. Спасибо.
Тем же временем…
Тимур всего на секунду обвел взглядом шрам на шее Алексея, но этого было достаточно для того, чтобы его собственный начал почти что зудеть в боку.
– Я предлагал Луне уехать, – вдруг Батрутдинов заговорил, разрезая своим голосом повисшую тишину. – Но она бойкая. Отказалась.
До похорон Антона оставалось два дня. Стало очевидно, что Соня уже не явится на них. Но Боне не собиралась бежать и потом тоже. «Нигде не безопасно» – продолжала повторять она.
Шрам на шее неприятно побаливал уже который день. Обычно у Алексея он саднил на плохую погоду, но не в этом случае. И это было особенно паршиво. Как и мысли о том, что шрам притягивает к себе убийцу. Ведь так не бывает, правда? Воробьев хотел спросить об этом у Калы, но она ушла, а у Тимура спрашивать подобное было неловко. И вообще – с чего он такое решил? Какая-то нелепица ей Богу.
– Это была бы чудесная идея, но… Вряд ли Кала согласилась бы тоже. А ведь это… Необходимо.
Убийца же не поедет за ними, а если да, то в таком случае его можно было бы вычислить быстрее. Правда же?
Да что с ним такое!
Алексей потер глаза и устало посмотрел на Тимура.
– Я так надеюсь, что это не связано с шоу. Потому что это просто уму непостижимо. Зачем люди это делают? – вновь заговорил тот.
– Я не знаю. Наверное, хотят популярности. Ведь это же так круто бля. Известность, все дела. Или ещё что-нибудь такое бессмысленное.
– В том году все было сложнее, – покачал головой Тимур. – У Латеску был личный мотив мести Луне, а Лера..
А Лера просто помешалась на мне.
– Надо присмотреться к окружению. К кому-то, кто реально может сталкерить, – рассуждал Батрутдинов дальше. – Какие-то темные истории из прошлого.
Алексей слушал Тимура и понимал, что он не знает. Ничего не знает о том, кто его окружает и может окружать. Ведь убийцей может быть кто угодно – даже старый добрый друг, который внезапно ебанулся.
Интересно, почему ему перестали слать эти проклятые угрозы? Этот тип готовится или что? Воробьев почувствовал, как сжимается горло. Он кинул взгляд на экран телевизора, где шло шоу, и раздраженно дернул плечом.
– Ненавижу «Маску».
Тимур горько усмехнулся.
– Если честно – я тоже.
А на экране как раз Киркоров восхищался Далматинцем.
– В том году нам было запрещено говорить об убийствах в эфире. Даже после смерти Мари. Погибла участница, а мы должны были сидеть в судейских креслах, улыбаться и делать вид, что ничего не случилось. Шоу якобы продолжили в память о ней, помнишь же? Интересно, что за чушь они придумают теперь.
Потому что это точно лишь начало.
Это понимали все, кроме Калы.
Воробьев снова взглянул в сторону телевизора. Костюм Далматинца, конечно, выглядел впечатляюще. Очень впечатляюще. Такая участница сама по себе привлекала внимание. И не только положительное.
– Шоу должно продолжаться, – эта азбучная истина буквально на зубах навязла. – На убийствах рейтинги поднимутся до небес.
И это было отвратительно. Как и мысль, что каждый человек в его жизни может нести с собой смерть.
***
Интересно, Федор сильно злится?
И почему ты об этом думаешь, а, Маш?
Казанцева сидела в одиночестве. Опять. Смотрела этот треклятый третий выпуск и с раздражением сжимала челюсть, жуя мармеладных червей. Когда ей было очень плохо, она ела. Причем обычно всякую гадость. Во всем виноват этот чертов Воробьев. Он не имел права быть милым с ней, переходя грань. Во втором сезоне Маша танцевала и в номерах Зайца, ещё одного всеобщего любимца, но Батрутдинов никто открыто не флиртовал с ней. А Алексей заигрывал, стрелял своими голубыми глазками то в ее сторону, то в сторону Кати, в итоге отдав предпочтение последней. А теперь он замутил с Калой Чопрой, вылизанной моделькой, да ещё и сообщил об этом прямо в шоу. Девушка пролистала ленту «Твиттера», где поклонники проекта во всю вопили. Кто-то восхищался красивой парой, а кто-то оскорблял Калу из ревности. Ведь фанатки всегда считают, что именно они предназначены своему кумиру. Маша усмехнулась и пролайкала все негативные посты о девушке.
Интересно, Воробьев в курсе, что она – Далматинец? Если да, то это влетит им в копеечку. Боне и Батрутдинов чудом избежали штрафа год назад из-за массовой истерии вокруг убийств.
Маша же теперь даже не могла нормально замутить с Федором из-за своих навязчивых мыслей о Воробьеве. Кажется, она банально обидела Соколова. Как забавно – вокруг нее собрались мужики с птичьими фамилиями. Вот только символом одного была птица благородная, охотничья. А у другого – та, что легко становится добычей кого-то более крупного.
Однажды Казанцева уже фиксировалась так на другом мужчине – своем преподавателе по танцам. К нему липли все девчонки, что выводило ее из себя до такой степени, что внутри разгоралось жгучее желание добавить цианида в дурацкую термокружку, которую он везде оставлял. Ты либо мой, либо ничей.
Маша сидела на нейролептиках, антидепрессантах и ещё нескольких антипсихотиках. В какой-то момент ей даже показалось, что препараты помогают, потихоньку выводя в ремиссию. А потом случился третий сезон «Маски».
«Сомневаюсь, что Далматинец долго проживет» – написал один из пользователей «Твиттера» под ником «ghostface666». Казанцева снова усмехнулась.
Поставила «лайк».
========== Глава 15. Он подбирается ближе. ==========
Хорошо, что репетиции, в которых участвовал Федор, были назначены на день, а не на утро. Спал он плоховато – до ночи сидел в чате, обсуждая убийство, и, даже отходя ко сну, не выпускал телефона из руках. Его утро началось с огромной кружки кофе, а потом – еще и с большого стакана, когда он ждал Давида у его дома. Тот тоже, видимо, припозднился и был каким-то по-странному дерганным. Федор хотел было спросить – что случилось, но Давид оборвал его:
– Поехали, ну.
И они поехали. Федор то и дело хватался за телефон и заглядывал в чат. Давид тоже не отставал и строчил кому-то сообщения, ответы на которые встречал, хмурясь.
– У тебя что-то случилось? – спросил Федор, но Давид лишь выплюнул:
– Все в норме. Это мама.
Странно, обычно мама ему не писала так часто. Ну мало ли… Вдруг что-то случилось.
Соколов быстро переключился на другое и забыл о своих мыслях. Он хотел обсудить с Давидом происшествие, но тот упорно игнорировал друга, и Федор решил не наседать. У него и так достаточно собеседников.
За сегодня она оттанцевала уже в нескольких номерах разных участников. На подходе была как раз Далматинец, что пока ещё не приехала, и Маша отошла в сторону, чтобы принять свои таблетки, которые забыла выпить сразу с утра. Несколько глотков уже успевшей стать теплой воды из бутылки. Интересно, Чопра задерживается из-за Воробьева? При мысли, что те встречают и проводят вместе каждое утро, Казанцевой становилось почти физически плохо. Казалось, внутри танцовщицы разливается густая тьма, покрывающая собой все иные чувства.
– Так, отдыхайте, – сказал Никита и вышел из зала. – У вас заслуженный перерыв.
Маша набрала себе максимальное количество номеров, чтобы полностью загрузить свое тело, а заодно и разум. Какие-то ребята из балета уже уезжали домой, заканчивая рабочий день, а какие-то только приезжали и начинали разогреваться. В числе последних Казанцева заметила Федора и Давида и даже немного зарделась. Вспомнила, как их с Соколовым губы почти соприкоснулись и…
Можно хмуро понаблюдать за ними со стороны. Как обычно. А можно подойти и сделать из себя посмешище. Но Маше уже нечего терять, верно? Она и так уже прослыла в балете сумасшедшей, помешанной на Воробьеве.
Девушка отставила бутылку с водой в сторону и, натянув неловкую улыбку, двинулась в сторону Вашакидзе и Соколова.
Первая группа танцоров покидала зал, зато вторая успела приехать почти в одно время, и теперь в коридоре была толчея. Федор хотел было попросить Давида сходить за водой, как вдруг к ним подошла Маша. Соколов уже не злился на нее. Даже озорно улыбнулся, когда та заговорила.
– Ну что, задроты, как вам последние новости?
– Охуенные новости, ты что, – Федор почти вплотную шагнул к девушке, пользуясь тем, что сзади его толкали. – Когда ещё сможешь поучаствовать в таком! Творить историю!
– Я отойду, – сказал Давид.
– Да, захвати воды, плиз.
И снова Федор все свое внимание отдал Марии.
– А как тебе стать участницей двух историй с убийствами, а?
– Ты так уверен, что это убийство связано с шоу? – выгнула бровь Маша, но назад не отступила.
– Да, я уверен в этом, – на его губах сияла довольная и слегка загадочная улыбка. – Есть много моментов, которые указывают на это. Например…
Федор хотел было продолжить, но спохватился. В конце концов, Маша впервые проявила к нему внимание. Ну, ок – сама подошла и стала чем-то интересоваться. Нельзя было не воспользоваться таким шансом. Поэтому Соколов решил промариновать интригу.
А об этом вы узнаете в следующей серии.
От Федора снова пахло, кажется, «олдспайсом». Тем, что с ароматом печенек. Казанцева невольно принюхалась – всяко приятнее, чем пот других танцоров. Зал бы проветрили что ли.
– В любом случае – мне все равно. Просто стоит держаться подальше от выживших, и тогда выживешь сам.
Если рассматривать происходящее, как фильм ужасов, то Маша совершенно точно не метила в главные герои. Напротив – чем ты от них дальше, тем тебе же лучше. Сейчас она просто оценивала настроение Федора, и, кажется, тот снова был настроен к ней позитивно. Это внезапно радовало.
– Не всегда это работает. Часто рядом с выжившим появляется второй.
И это буду я, детка.
– Так понимаю, в эту пятницу будет самый крутой сбор, да? После случившегося.
– Конечно, будет. И я, конечно же, приглашаю тебя. Ну, если захочешь.
Лучезарная улыбка. Нужно ковать железо, пока оно горячо. Ну же – взгляни на меня так, как нужно. Ты же нравишься мне, и очень сильно. Я куда лучше этого вшивого Воробья.
– Спасибо, Давид.
Вашакидзе подал ему бутылку воды, хмуро кивнул Маше, и пошел разогреваться. Федору тоже бы не мешало, но…
– Так что?
Маша же смотрела на то, как Федор буквально пыжится, пытаясь добиться ее внимания, и снисходительно улыбалась. Наверное, впервые какой-то парень так усердно ухаживал за ней. Хотя, конечно, Сколов ей ещё даже цветов не дарил, но отчего-то Казанцевой казалось, что он это обязательно сделает, если она попросит.
– Да, – вскинула подбородок девушка. – Я приду.
А затем она ухмыльнулась, приблизилась к Соколову и шепнула ему на ухо прямо перед тем, как вернулась к остальному балету:
– Надеюсь, там будет тот пунш. Мне понравилось.
***
До модного показа оставались какие-то две недели. Репетиции проходили быстро, искусственно созданная спешка помогала моделям сосредоточиться и представить себе, словно шоу уже в самом разгаре. За кулисами обычно царил хаос, но сейчас этого не было – Расида жестко следила за тем, чтобы все работали слаженно. Расставленная в ряд обувь, аккуратно развешанная одежда, много ассистентов на подхвате. Все было учтено. Закрытие показа выходом Луны Боне должно было стать фееричным – кутюрье бы и попрыгала от счастья, вот только нужно было сохранять лицо.
Кала редко дружила с другими моделями, но несколько девчонок в списке ее контактов все же найдется. Иногда коллеги проводили вместе время, позволяя себе пропустить по бокальчику «космо». Вот и в показе от «Rosario» должна была принимать участие Саша Смоуг – одна из близких знакомых Чопры.
– Я и не подозревала, что ты лично знакома с Луной Боне, – с восхищением сказала Саша, уже переодеваясь в свою одежду.
– Не так давно, – честно призналась Кала, застегивая молнию на ботфортах. – Я же встречаюсь с Алексеем Воробьевым. Он близко дружит с Тимуром Батрутдиновым и, соответственно, с Луной.
Прежняя Чопра произнесла бы подобные слова горделиво, откровенно хвастаясь, но теперешняя лишь пожала плечами. Ее даже немного смущало то, что новость об их с Лешей романе так быстро перекрыла собой разговоры об убийстве Антона Обольского.
