Текст книги "Чтоб грани страха перейти...(СИ)"
Автор книги: Rose of Allendale
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Мэгги cжала губы.
– И нашел. Знаешь, где? В Лютном переулке, тролль меня задери! Пришел продавать какое-то фамильное дерьмо, видать, порядком поистратился по заграницам. Почти тридцать лет прошло, но я бы эту тварь и на том свете узнал!
– Но ты ведь не…
От его смеха по спине побежали мурашки.
– Утром примчался Альбус. Белее своей бороды. Следов не осталось. Еще бы им остаться после Авады! Никто ничего не видел. Но – подозрения… Они мне там в министерстве еще что-то вякали про то, как он раскаялся, да как скрывался от Пожирателей. Ублюдки!
Глаз не отвести.
– Альбус вмешался, как всегда. Уговорил Фаджа. Ну, вроде как почетная отставка, выслуга лет, все это чертово дерьмо…
Грюм встал спиной и открутил фляжке голову.
– Хочешь спросить, почему я тогда не успел? Трелони уже с жизнью распрощался, спрятал за собой дурочку Сиви…
– А…
– Я думал, что спас ее… Мне пытались разжать руки… платье оторвали вместе с кожей… Она кричала… а я не успел. Адское пламя, Мэг… У нее были такие белые зубы… а я видел сразу все – тридцать два… Встать хотел… Знаешь, о чем я думал? – Грюм дико улыбнулся. – Куда-то потерялась нога, надо бы найти.
Сзади скрипнула дверь.
– Сиди здесь.
Она осталась и не помнила, сколько прождала.
Утренний свет лезет в окна – зажмурилась.
Вздрогнула.
Руки больно взяли из кресла.
В нос ударил виски.
Белое пятно ожога на правой ладони крепко прижало к себе.
========== III ==========
Солнце уже высоко над Черным озером.
И мрамор в жарких лучах – холодно и спокойно.
Ладонью провела от затылка, вдохнула, прикрыла глаза.
Не думать.
Не вспоминать.
И все равно – как сейчас…
У самой кромки воды – школьные мантии, растерянные лица. Красный от возмущения Джим. У Седрика руки онемели – не разжать. Огромный кельпи жует губами ленту, глядит – как на хозяйку. На изрезанном шрамами лице – усмешка. И во взгляде – впервые как будто…
Воздух у самого уха лопнул.
Привычно клацнула нога, горячие пальцы стиснули плечо.
Подняла голову: туча стрел уже опадает в ослепительном небе.
– Чертовы клячи…
Хватку разжал, повернулся.
– И не надо мне говорить, что кентавры умный народ! Сам знаю…
– Ну, хоть этот цирк наконец кончился.
Мэгги огляделась.
По толпе прошло легкое движение. Мелькнуло позеленевшее лицо Гарри, а рядом почему-то – тонкий, летящий Скримджер…
Грузная фигура в потрепанном походном плаще стоит, тяжело опершись на палку, прислушиваясь к бормотанию Крауча-старшего. На губах усмешка, магический глаз вертится по сторонам, седая бровь нахмурена… В тот день видела в последний раз – до этого. До сундука. До…
– Да, не повезло…
– В Дублине нам все равно делать было больше нечего.
В Большом зале с потолка – длинные черные полотнища. Как флаги. И Дамблдор говорит о Седрике. Но почему-то – не о Седрике… о четырех месяцах…
– Лучше б оставались в Коннемара(*). Там хоть воздух. Но Мэг хотела увидеть…
Спокойные воды озера уже сомкнулись над головами русалок. Силуэты кентавров исчезают в чаще Запретного леса.
– Мне в Дублине очень понравилось.
Правый глаз прищурился.
– Ну еще бы!
*
Как и положено каждой коварной скале, лестница меблированных номеров Святого Патрика поджидала своих покорителей на спуске. Умирающий в темноте газовый рожок, должно быть, помнил еще подвиги неистового Кухулина(**) и вместо света истины погружал гостя в хтоническую тьму.
– Тебе помочь?
– Ну не вынимать же палочку ради пары чертовых ступенек. Да я и так все прекрасно вижу.
– Ты уверен?
– Мэг, этот вонючий скворечник я знаю как свои пять пальцев.
– Ему, конечно, не откажешь в некотором уюте…
– Брось! Министерству всегда было плевать на Дублин! Гостиница для странствующих волшебников? Пожалуйста! Кабак и чумазые девки – как дань местному колориту.
– Да… в комнатах здесь чувствуется своя атмосфера…
– Еще бы. Они такое видели!
– О Мерлин…
– Стоп! Держись! Так… поползли, здесь дыра в ступеньке…
– Неужели мы не могли…
– Согласен. Даже по ирландским меркам эта клоака – всем клоакам клоака. Захочешь – не придумаешь. Потому и есть – самое безопасное место во всем городе. Поди, у нас еще здесь спросят – кто такой Волдеморт.
– Тут, кажется, снова дыра…
– Не должно быть… Дерьмо гиппогрифово!
– Сам ты дерьмо! Смотри куда прешь!
– Лежи у стенки, рванина!
– Ну, ты сам этого захотел!
– Да ты у меня до дверей полетишь!
– Селедкой тебя по морде! Ал, ты?!
– Падди О’Лью?
– Сам пью и тебе налью! Сколько лет! Опять взялся за старое, одноглазый? Мало тебе лондонских блядей? А я уж было подумал, что кончился старина Грюм! Пошел в бочку, а дна не достал!
– Заткнись, пупырчатый! Дай зажгу палку! Как в старые добрые времена! Ты, дружище, все тот же – отборный урод!
– Сам-то, небось, из-за своих железок вдвое приплачиваешь! О! Дери тебя морской черт! Поди, не у нас такую откопал. С виду и не скажешь… Может, и не Щербатая Лора… Но девчонка что надо! Как звать, рыжуля?
Яростная красная вспышка осветила пунцовое лицо Мэгги, а с ним ряд уходящих за поворот ступенек. Там вверх тормашками летело длинное худосочное человеческое тело, которое, по всей видимости, теперь надолго лишилось сознания…
– Э… кто из нас был первый?
Палочку не опустила. На лице горят, кажется, даже веснушки.
– Это Падди… жили на одной улице… в детстве… Он оспой болел…
*
– Миссис Грюм? Разве кофе уже остыл?
– Для меня крепковат, мистер О’Лью…
– Ах, дьявол, Маргарет, совсем забыл, его же здесь варят прямо в виски…
– Все в порядке, Аластор, спасибо. Продолжайте, мистер О’Лью.
– Да, у нас тут все немного по-своему. Э, да что продолжать? Не вышло из меня волшебника, как хотели все эти высоколобые англичане. Так что сижу здесь, в должностях не вырос, считаю пауков, стерегу погреба, приглядываю кой за кем…
– Не скромничай, старик.
– К чему, Ал? Это ты у нас был сорвиголова! И как еще уцелел во всех этих передрягах! Хотя и не совсем уцелел…
– Тебе, старик, родной навоз тоже на пользу не пошел.
– Дублин для нас оказался страшной заразой… Помню, как отпаивали тебя всей нашей компашкой…
– Старик…
– Вот тут уж брось, тут я скажу! Миссис Грюм, этому человеку чертовски однажды не свезло. Принесло его к нам, помнится, еще на костылях. Удрал из больницы. В грязных бинтах, таскался по магловским поездам…
– Ты мне еще пурпурное сердце повесь на китель.
– Не трепись. Вот, лучше махни еще стаканчик. Молодец!
– Что с тебя возьмешь…
– Искали его мракоборцы, видать, не шибко. То есть, решили, что добрались эти воландеморды, или как их там, до Ала на больничной койке, и, видать, славно пересрали. И не смотри на меня, Ал! Пересрали!
– Вы нисколько меня не смущаете, мистер О’Лью.
– Я знал, что вы не из лондонских неженок, миссис Грюм!
– Вообще-то, ты начал про себя…
– Так я и говорю! Чтобы я не пугал кого зря своей рожей – прописали меня в наших дублинских подземельях. К каждому Рождеству переписываю прошлогодний отчет о состоянии казематов, проделках гоблинов, лепрехунов, крыс и троллей. У гоблинов я уже за своего.
– Еще бы.
– Засранец! Пей!
– А ты налей!
– Само собой, в министерстве моей грамотой сразу же подтирают зад! Но контора пишет – отчет пришел – контракт продлен – деньга пошла в Дублин.
– Неужели и такое бывает?
– В последний раз события с берегов Лиффи волновали Лондон году эдак в тридцать пятом, миссис Грюм. Говорят, даже до министра дошло, у него аж зад прыщами покрылся! Забыл сказать, пишу-то я на чистом гэльском, он у меня хоть и хром, но вполне себе. Кто там будет это ковырять!
– Но есть же элементарные заклинания, с любого языка…
– Миссис Грюм… Я лучше продолжу про вашего супруга.
– Старик!..
– А что я? Кто еще про тебя расскажет? Пришел оттяпанный! Кончились кейли. Кто только пальцем не показывал. И, давайте уж всю правду, если бы не пара небрезгливых девочек, в бочке из-под виски тебя бы и схоронили! Что, снова пульнешь в меня из своей палки?.. А-а!.. Это жизнь, миссис Грюм, сраная жизнь, без любви в ней делать нечего.
– Любви?
– Ну, сраное подобие любви – иногда тоже любовь, миссис Грюм. Бывают времена, когда много человеку не надо… Да, кстати, Лора передает тебе привет.
– Это что еще за штуки?
– Она, долгих лет твоей мамаше, в некотором роде теперь миссис О’Лью. Представь себе… Новости меня ваши не радуют, между прочим. Если все так и дальше пойдет, останется от меня только пенсия. Во времечко, прям женись! – он переглянулся с Мэгги.
– Ты знаешь, Падди, занятие это хоть и хлопотное, но свои плюсы определенно есть.
У миссис Грюм вышла странная улыбка.
– Ну что? Deoc an doruis(1), и прошвырнемся?
– Да, приехали в Дублин… Ты еще не налил?
*
Пар в ванной до потолка. И пора выбираться. Снизу уже поплыли подносы с едой. Горячий чайник под ватной лепреконьей шляпой. Ягненок на блюде… Супница… вулкан, а не супница! Так и пышет! Так и пышет! Чертов глаз – не берет запахи… Гиппогрифов хвост! Пудинг! На поддоне со льдом!
Грюм с шумом вылез из кипятка и начал натираться махровым полотенцем. Ужин элегантно проплыл мимо газового рожка и завернул на этаж.
Горячее облако из ванной пролилось в комнату.
Грюм не спешил надевать домашнюю туфлю, сорвал со стула клетчатые брюки и белую рубаху… Нужно бы покричать Мэг. Сейчас старик Грюм попадет в штанину…
– Мэг!
– Ужин остывает.
– Хех, стоило на минутку отвернуться…
За столом сидит – будто час его ждала – собранная до самой верхней пуговицы. Даже палочку успела спрятать. Иначе как бы еще все это оказалось теперь на столе? С другой стороны, супница умеет стучаться в дверь?
– Ты напрасно ругал этот город. Таких замков во Франции я не видела. И Джойс – очень милый памятник…
– Мэгги…
Рука потянулась к половнику.
– Прошу тебя, начни с закуски.
– Мэгги, я понимаю, я как-то должен был тебе обо всем рассказать, но не все же сразу. И, в конце концов, какого дементора тебе все это надо?
– Может, как-нибудь без твоей фляги сегодня?
– А я говорил – в Дублине нам делать нечего.
– Я хочу, очень хочу все понять, принять, но как…
– Есть вещи, которые тяжело уложить в голову, это верно. Зайчонок…
– Не подлизывайся.
– Дери меня гиппогриф! Да ты ревнива, как настоящая ирландка!
– И когда ты, интересно, стал отличать меня от своих девок?
– Пилить мужей вас тоже учили в Шармбатоне?
– Что значит пилить мужей!
– Мэгги… Зайчонок… Прежний Аластор Грюм, с двумя ногами и настоящим левым глазом, однажды умер, а потом сам плясал на своих поминках, пока не осталось от его жизни ни малейшего воспоминания.
Опустила глаза, молчит.
– Мэгги, кажется, я тебе все сказал. И вообще, от всей этой дерготни…
– Оставь флягу!
– Кхм…
– Ты прав, да, надо быть взрослей, нужно было понять…
– Зайчонок, ты все понимаешь и так. Ну чего я должен был ждать от тебя? Всяко не похвал.
– Извини, мне не нужно было все это…
– Мэг, ну как же ты могла без… Было бы странно даже.
– Нальешь вина?
– Отличное платье.
– А можно не палочкой?
– Да заляпаю еще тут все.
– Все же зря ты ругал Дублин…
– Теперь ты поняла – почему.
Комментарий к III
(*) Коннемара – гэльская часть графства Голуэй на западе Ирландии.
(**) Кухулин – герой кельтского эпоса.
(1) На посошок (гэльск.)
========== IV ==========
Падди обещал “перемахнуть по-быстрому” пару улочек. Все понимали, О’Лью просто до смерти охота показать хоть чуток свое подземное хозяйство. Впрочем, он этого и сам не скрывал. Шар желтого света раздвигал перед ними небытие, сбоку журчал тухлый сток и тянуло теплой духотой. В подземелье спустились через кухню. Тут и там попадались растасканные местными обитателями кости и кожура.
– Кобольда я вам так на ходу не приманю, а вот кое-что другое…
Падди вынул из сапога маленькую жестяную дудочку.
– Ну, тут никому пояснять не надо, – улыбнулся и положил мундштук на губу.
– Как насчет банджо?
– Петь они у меня еще не умеют, не мешай.
От острых звуков даже сток стал пахнуть терпимее.
Духота ушла, потянуло свежей водой, водорослями, и раздался тонкий писк.
Крысы замаячили со всех сторон, мягкие тушки посыпались с потолка, усатые головы выныривали из глубоких луж… Все сбивались в кучу перед музыкантом. Там, где не брал луч – слышался топот десятков маленьких ножек и скрежет сотен маленьких коготков…
Грюм узнал веселый припевчик. Падди сыграл раз, другой, третий, вот снова за флейтой прокрутилось в голове “В сраной британской армии…”(*), крысы поняли, чего от них хотят, выстроились в шеренги и пошли строем, бодро шевеля откормленными крупами.
Двузубый полк догнали за поворотом. Падди нарядил каждую крысу в красный мундир и высокую мохнатую шапку лондонского гвардейца. Мэгги по мордам поняла – крыс купили золотые пуговицы.
– Ружья, конечно, не стреляют, но штыки настоящие…
Коготки забили в маленькие барабаны. Солдаты пошли вперед.
– Это вам не гиппогрифам хвосты крутить!
– Но… как? – Мэгги не знала, на кого ей смотреть.
– Падди, объясни Мэг про здешний туман…
– Нарядить крыс! Это же настоящая подземная армия! Мистер О’Лью, но как это возможно?
– Колись, старик!
– Увы, это просто туман дублинских подземелий. Если им сейчас снова не сыграть – мираж рассеется. Барабаны и мундиры – моя фантазия и ваша иллюзия.
– Магический туман?
– Больше, мне кажется, он живое существо. И однажды я с ним договорился.
Падди махнул дудочкой – маленькие гвардейцы затопали вдоль готических колонн и цветных стекол.
– Миссис Грюм, видите голубые витражи?
– Да!
– Значит, кобольды рядом. Здешний туман залезает в голову каждому…
К выходу поднимались по каменной лестнице Дублинского замка.
– Ни разу не видела кобольда…
– Зато они нас уже хорошо разглядели.
– Они красят витражи?
– Любое стекло в миражах. Стоит кобольду появиться рядом – синий или морской волны…
Грюм потянул кованое кольцо.
Решетка на дверном окне свернулась кольцами, как потревоженный дым. Свет наполнил новую форму. Они втроем. Впрочем, узнавались витражные фигурки только по росту и цвету одежды.
Замок отомкнулся.
Выход.
Снова сырые стены и никакой магии.
Мэгги обернулась. На высокую стеклянную фигурку с посохом медлено наползали густые чернила кобольдов. Грохнул засов, и в последний раз ударил крысиный барабан.
*
– Вот, значит, как он теперь выглядит…
– Внутри уже ничего нет от старины, новые маглы, новые порядки…
– Мэгги?
– Можно я зайду во двор?
– Только держи палочку наготове.
– Да…
– Там теперь площадка для ребятишек, знаешь, горка пластмассовая…
– Время.
– Ты уж извиняй, братец, откуда ж мне знать было… Аластор Грюм женился. Кто б подумал…
– Да я и сам, дери гиппогриф, до сих пор не пойму…
– Да еще такая… она же совсем девочка…
– Все ж не из неженок.
– Наслышан, наслышан… Дед МакКиннон, говорят, шуток не любит. Жаль, что не с наших берегов.
– В Шармбатоне ей, конечно, объяснили, что такое хорошие манеры, но, знаешь, в нужный момент она дважды себя не спросит.
– Так вот от кого мне на лестнице досталось!
Грюм хмыкнул.
– Не страшно за нее?
– В том и дело, что очень. Я поучил чутка этих оболтусов защите…
– И они звали тебя – профессор Грюм?
– Ну.
– Откуда что берется!
– Началось все с того, что этот ребенок бросился с голыми руками на кельпи. Тварь цапнула одного из моих малолетних идиотов…
– Ох ты ж…
– Хорошо, что на дом не задал… И вообще, я ей, кажется, жизнью обязан.
– А, история про сундук, долетали новости.
– Вот и представь, на шее вдруг такое чудо. В иные времена и Мерлин с ней, но сейчас – шаг не туда, пропадет по глупости. Как котенок слепой. Разве можно ее было бросить?
– Ей лет-то сколько?
– Исполнилось двадцать.
– Не бросит ли она тебя, старого пердуна?
– Да я ей уже предлагал разок, мол, если там… Обиделась.
– Любит?
– Сам не верю до сих пор… Она ведь еще и сирота.
– От такого быстро взрослеешь.
– Иной раз глянешь на нее – прямо фэйри в доме. Что в голове…
– Может, оно и должно так быть…
– Должно быть так, чтобы она пережила эту войну.
– Ты все о старом.
– Страшно подумать, вновь стало ради чего…
– Аластор! Мистер О’Лью!
– Мэг?
– Аластор… Дом под какой-то защитой…
– А, это парочка моих капканов, все в порядке… Тут надо будет музей открывать, такие люди жили.
– Не трепись.
– История семьи Грюмов в двух этажах.
– Громко звучит.
– Да вашего супруга, миссис Грюм, еще будут на лягушках печатать! Ну, таких, с палочкой в заднице! На фантиках…
– Тебе бы палочку…
– Старик, я дело говорю…
– Вот только и знаешь, что трепаться!
– Старик!..
Тонкие пальцы ухватились за рукав – тихонько накрыл ладонью.
*
На камне с кельтским орнаментом буквы едва видно. Здесь покоится Марен Грюм – верная жена и заботливая мать. И почти у земли – Дагда(**) Грюм – смелый солдат и любящий семьянин. Нижняя надпись появилась на плите лет тридцать назад. В узор мастер незаметно вплел двух крылатых львов с орлиными клювами и нечто, очень похожее на котел.
– Отец воевал. В экспедиционном корпусе во Франции. Вместо палочек там выдавали винтовки.
– Но он ведь не погиб…
– Вернулся. Как раз родился я.
– А мама?
– Мне было двенадцать.
– Волшебник на войне маглов, почему?
– Их немного было таких. Смотрели на них тут косо. Не потому даже, что за маглов. А – за Англию… Старики О’Лири, материны родители, его на порог не пускали.
– Это из-за этого он… тогда тебе запретил?.. Из-за войны?
– Он все это терпеть не мог. Сколько себя помню. Ни слова о войне. Мать сама резала кур… Отец не мог. То есть мог, он все мог, но не хотел.
– А как же…
Ткнул концом посоха в барельеф.
– Мать варила зелья. Этим и жили… А потом… Альбус потом взял отца в Хогвартс.
Продолжать не стал.
Воспоминания – как из другой жизни.
Сам теперь что-то вроде старого Дагды.
И, кажется, знает, почему отец не хотел рассказывать любопытному мальчишке о том, что видел.
В нем никогда не было той заносчивости, с которой произносится это слово – маглы. Как лишенные чего-то, недолюди. Не хочешь наставлять винтовку на одних, наставишь на других. Вот все, что он услышал на вопрос – папа, почему ты пошел на войну? А еще он гордился шрамом от пули на его руке. Отец стряхивал стружки, заворачивал в кусок газеты табак. Затягивался. Выдыхал тяжелый дым. Смотрел, не моргая, куда-то в себя и хрипло выводил старый припев. Óró, sé do bheatha abhaile…(***) Добро пожаловать домой. Дальше было – скоро начнется лето. С этими словами многие ирландцы шли убивать. Но Дагда пел, чтобы вновь ощутить жизнь.
На отца он сильно обижался. Ждал чего-то о подвигах и героях, а получал лишь – зачем тебе знать. Пару раз выклянчил у матери. Она рассказала, как папу раненого везли на французском корабле домой. На них сбрасывали бомбы, но папа уцелел. В Англии он лежал в госпитале.
После ее смерти отец, казалось, совсем перестал говорить. Мальчишка двенадцати лет снова стал требовать подвигов, он не знал, что на самом деле задает самый простой вопрос. Дагда убрал ему со лба волосы, посмотрел в глаза, даже с какой-то мольбой, но ответил обычной присказкой.
“Трус” и “не смей идти в мракоборцы” – так они простились друг с другом.
– Падди, приглядишь тут за всем?
– О чем речь!
– Уже уходим?
– Положи цветы.
Пальцы уцепились за камень, будто ища опоры. Весь день на ногах… Мэгги уже знала: так начинает болеть спина. Железный ботинок глубоко ушел в жирный кладбищенский дерн. Ладонь опустилась на плечо. Тяжело, жарко.
Не самое лучшее время для расспросов.
Комментарий к IV
(*) Строчка из ирландской песни с красноречивым названием “Fuck The British Army”.
(**) Кельтский бог Дагда, “добрый бог”, считался покровителем науки и ремесел и владел котлом изобилия.
(***) Добро пожаловать домой (гэльск.) – ирландская народная песня.
========== V ==========
– Досталось парню… Ну ничего, на луну выть не будет – и то хорошо. А шрамы еще никому жениться не мешали.
Магический глаз выловил в толпе осунувшееся лицо Артура Уизли, зареванную Молли и худого, рыжего, долговязого парня. Узнал только по серьге в ухе.
– Да, мы, похоже, с похорон на свадьбу. Когда там они, Мэг?
– Кажется, в июле… Но не только они.
– М?
Хрупкая рука стиснула локоть.
Поглядел – куда кивнула.
Вдоль озера – не спеша, рядом. Сутуловатая спина. Ярко-розовая шевелюра.
– А! Наконец-то! Сколько уже можно кота за хвост тянуть…
– …волка! – хохотнул Хэмиш.
Грюм переглянулся с женой.
*
Ох, сколько ж вас тут всех… Да, да, конечно, здравствуйте, да, Рождество, такой день, да, прямо как Самайн… Урожайный год на тараканов, миссис Уизли… Так, что у нас еще под обоями?.. Ну конечно, куда без клопов…
– Артур, дружище, да у вас тут просто праздник какой-то!
– Ах, Аластор, так замечательно, что вы вырвались! Мы, как всегда, собираем друзей…
– Молли, мое почтение!
– Великий Мерлин, добрались! Женитьба пошла тебе на пользу, Аластор…
Да, да, все эти дети, еще раз дети. Поттер… сраный Поттер… Здравствуй, сраный Поттер… Какая еще у нас тут фауна собралась?.. Боггарт сверлит дыру на чердаке, а никто и не заметил. Выбрал ночку. Раздолбай Уизли! Ничему василиск не научил…
Да, да, мальчишка вейлолюбец со своей… “Мы так рады вас видеть, профессор Грюм”.
– Вечер добрый.
– Ah, bon soir, Monsieur! Marguerite, ma chérie!..(1)
Меня-то не околдуешь. Второй подкаблучник растет… Так, а в этом углу… Дементор!!! Тьфу, это ж наш лохматый!
– Веселого Рождества, Аластор… – прогугнил Люпин.
– Не прячься в следующий раз в креслах, старик!
– Сорок напастей, Аластор, ты бы знал… И в довершение всего – дьявольский насморк…
– Это что? Бросай Моллины настойки! Вот лучшее средство!
– Может быть, за ужином?
– Дадут нам за ужином! Давай, для аппетита, убьем время с пользой… Ты думаешь, для чего нужен спорран? Хе-хе…
– Я подкину пару поленьев?
Лицо и руки со свежими шрамами попали в свет камина.
– Эк они тебя отделали.
– Не говори…
– Давай вдогонку.
– Право, нам еще сидеть рядом с дамами…
– Не разводи Шармбатон!
– Кажется, там уже все готово. Мне так совестно перед…
– Нимфадора! Поухаживай за Римусом!
– Я – Тонкс!
– Тем более. Возьми у Молли плед. На этих стульях весь зад отморозишь!
– Миссис Уизли попросила пригласить вас к столу.
– Уже идем, Мэг, уже идем…
*
– Я не могу! Все смотрят!
– Эй, все в порядке!
– Еще и таблички рядом…
– А ты чего хотела? Бери подушку, они уже идут.
– А с пледом что делать?
– “Позвольте помочь вам, Римус”.
– Что, так и сказать?
– Да.
– Это тупо.
– Мисс Тонкс!
– Ну хватит…
– Это твой шанс.
– Нет.
– Последний шанс!
– Черт!
– Мисс Тонкс… эм… прошу прощенья…
– Позвольте помочь вам…
– Мне?..
– И чего вы тут оба встали? Римус, грузи свой зад! Дай сесть!
– Клади подушку… – шептала за спиной Мэгги.
– Если не затруднит… – мямлил оборотень.
– Давай, давай, старик, с тобой тут носятся, как с шаром предсказателя.
Люпин кое-как добрался до стула и опустился на мягкое. Справиться с пледом помогла Мэгги. Стало тепло спине, стало тепло…
– Благодарю, мисс Тонкс, вы так… я вас… право, я вас…
Мямля. Оборотень и мямля. Нет, ну кто б знал!
Тонкс пошла красными пятнами.
– Все отлично! – шептала Мэгги.
– Я вас… надеюсь, я не доставил вам неудобств…
Как бы не чихнуть…
Отлично? Хорошо, что хоть ничего не свернула…
– Все супер.
От, хвостатый – кисейная барышня!
– Большое спасибо, мисс Тонкс. Вы так заботливы.
– “Не стоит благодарности, мистер Люпин”.
– Что?
– “Не сто-ит бла-го-дар-нос-ти…”
– Мистер Люпин, вы напрасно беспокоитесь. Позвольте предложить вам острого мяса. Оно должно облегчить ваш насморк.
– Класс!
И все боггарты сдохли! Нимфадора говорит! Вот вам и Рождество…
– Если вас не затруднит, мисс Тонкс.
Вот же англичане, все не как у людей!
– Вилку в левую руку… – шипела Мэгги.
Дрожащие пальцы переложили приборы и кое-как отрезали от большой ноги с копытом. Закуска переползла в тарелку оборотня. Вслед за Тонкс выдохнул весь стол.
– Я очень рад, что в это неспокойное время… – начал с другого конца старший Уизли.
Римус потянулся к салфетнице, отвлекся, цапнул пустоту, еще раз…
Тонкс попыталась помочь, но в руку впились острые когти оборотня.
*
– Бедняжка Римус такой несчастный с этим насморком, уж не говорю об этих его делах с оборотнями…
– Орден Феникса провернул настоящую операцию, настоящую операцию… Я достаточно длинный сказал тост?
– Артур, налей кипятка в чайник! Уж кому тут быть благодарными, так это нашим Грюмам. Уговорили-таки девочку приехать к нам на праздники.
– Что вы, миссис Уизли. Без затеи Флер с карточками на столе…
– Cela n’est rien!(2) Тонкс собственной тени боится. Несчастная, это ж надо так влюбиться.
– Нужно было помочь девочке объясниться. Наш Римус с воспитанием, известный скромник…
– По мне, так все дело в том, что он оборотень.
– А вейлы видят суть!
– Месье Уизли, я просто хотела сказать, что в этом главный секрет привлекательности месье Люпина. Зверь глядит из него в самых изысканных жестах английского сквайра.
– Отлично сказано, мадемуазель Делакур!
– Артур, ступай к ребятам, скажи, чтобы ждали десерт! Нечего тебе тут… А вы, девочки, помогите Нимфадоре убрать со стола, я, право, уже волнуюсь за сервиз.
– Мадам Грюм…
– Après vous…(3)
– Я слышала, вам стоило немалого труда уговорить мадемуазель Тонкс прийти сегодня к ужину…
– Вы совершенно правы.
– Позвольте узнать, какой из ваших аргументов решил дело в нашу пользу?
– Я полагаю… Отсутствие необходимого прогресса в его негоциациях с оборотнями, точнее, последствия этого. И внезапное недомогание месье Люпина…
– Ах, это так по-женски, n’est-ce pas?(4)
– Sans aucun doute.(5)
– Вот же вертихвостки! Видит Мерлин, я честная женщина…
*
Грюм сидел к огню боком. Вот с грязными тарелками пробежал Уизли, молодежь осаждает Поттера около елки. У камина теперь можно и соснуть, ей-ей. А Римус ожил. И еще как ожил.
– Понимаешь, Аластор, я сразу ему сказал, в сложившейся обстановке переговоры с вервольфами, когда перевес сил ощутимо не на нашей стороне…
– Ты пей, пей.
– Ух… Так вот, даже если речь зайдет о формате саммита с несколькими главами разумных магических созданий, тяготеющих к темной стороне… об этом я тоже говорил Дамблдору, в любом случае, нам сейчас нечего положить на чашу весов. Все они понимают, мы уступили стратегическую инициативу.
– Положим, не так чтобы уж…
– Ах, я знаю, ты намекаешь на битву в Отделе Тайн! Оставь ее для писак “Пророка”! Это крайне неудачная оборонительная операция, показавшая всю нашу несогласованность! Мы понесли потери, не говоря уже о полном уничтожении тысяч ценнейших артефактов…
– Но ведь мальчишка уцелел.
– Говорю тебе, это была всего лишь пограничная стычка. Благодаря ей темные создания поняли, что они представляют собой реальную силу, а мы – лишь горстка партизан!
– А, с ними от века было каши не сварить…
– И эти акты открытой агрессии! Нападения дементоров, оборотней! Прибегнуть к такому еще год назад они бы не решились. Темные создания чувствуют свою нарастающую силу. О, поверь мне…
– Ты хочешь сказать…
– Да, я знаю, о чем говорю, по себе знаю…
– Римус, песья башка!
– Аластор, только тебе, только одному тебе…
– Послушать тебя, скоро на нас садовые гномы встанут.
– В любом случае, момент был выбран неудачно, мы просто опоздали. Дамблдор опоздал. И продолжает опаздывать. Мы ровно на шаг позади. Инициатива потеряна настолько, что…
– Джентльмены! Дамы обещают нам сладкое! В течение… – демонстративно хлопнула крышка карманных часов, – десяти минут!
– Артур, право слово, обрадуй этим Поттера, нам-то что.
– Аластор, ты даже не знаешь, что там готовят!
– Да хоть сахарных Мерлинов! Давай лучше, пока у нас тут третья рюмка.
– Один момент, только помогу Молли…
– Ничему не научился!
– Боюсь, Аластор, и не научится.
– В толк не возьму, чем там Поттер смущает мальчишек?
– У него большие подозрения против Снейпа и юного Драко.
– Ох уж мне этот самогонщик! С ним ухо держи востро. Впрочем, что у нас есть на него?
– Лишь подозрения, как у тебя к Моллиной стряпне… и ко мне.
– Тебе ли дуться! Сам знаешь, это не от недоверия к вам.
– Ты все делаешь правильно, Аластор. Я, как че… как нечто, что может из человека в одну минуту стать зверем, помимо своей воли… И ведь это Снейп варил мне зелье против обращения, если бы не он…
– И все же в первую очередь ты – человек. И человек с головой.
– Почему ты не спрашиваешь про Драко?
– Сопляк, которого я как-то оттаскал за хвост? Да что он может?!
– Я знаю, у тебя все под вредноскопом.
– Честно? Все. И ты, и дура Флер, и боггарт, которого проглядели эти идиоты Уизли, и сами Уизли, и Поттер. И даже очень Поттер, мой дорогой Римус.
– Гарри утверждает, что Снейп и Драко сговорились или получили задание.
– Альбус знает?
– Полагаю, что да. Но ты же понимаешь…
– Да-да, исправившийся Пожиратель, старая песня!
– У него должны быть основания, чтобы так доверять…
– А!
– Аластор, времена нелегкие. Если мы, вдобавок ко всему, начнем грызться друг с другом… Я могу понять Гарри. Он с самого начала был настроен против Снейпа, да и с Драко у них, кажется, что-то вышло еще на первом курсе…
– Одно тебе скажу. Убийца из этого сопляка – что из вервольфова дерьма – волшебная палочка!
– Думаешь, Поттера пустили по ложному следу?
– Уж не пустил ли Поттер нас?..
– Гарри! Гарри! Летающий яблочный пирог!
– Это снитч!
– Кто сорвал с елки гнома?!
– Всем по пирогу!
– Мальчики!
По комнате закружил вихрь из елочных игрушек, нарезанного пирога и банок с вареньем.
– Мальчики, что это еще за фокусы!
– Гарри, лови снитч!
– Да где он?
– Вот!
Над головой у Поттера просвистели обездвиженный гном с елки – кто только додумался нарядить его в рождественского ангела! – и несколько тарелок.
– Пас близнецам!
– Ловлю пирог!
– Ребята, хватит!
– Поймал!
– Гарри поймал снитч!
– Это лягушка!
– Миллион очков Гриффиндору!
– Сейчас по одному месту будет Гриффиндору! Живо все расставить по местам!
– Ой, а кому кусок с шоколадной кошкой?
– Это не кошка!
– А ты почем знаешь, Тонкс?
– Дери тебя гиппогриф, Одинаковый!
– А что я?
– Мама, она кидается гномом!
– Мальчики! Это кусок пирога для Римуса. И это совсем не кошка. Это замечательный волк из какао…
Уж лучше б поехали к Хэмишу!
– Мэг…
Тролль меня задери!
– Сейчас выпьем чаю и – домой, Аластор, обещаю.
Комментарий к V
(1) Ах, добрый вечер, месье! Маргерит, дорогая моя…
(2) Это пустяки!
(3) После вас…
(4) Не так ли?
(5) Вне всякого сомнения. (франц.)
========== VI ==========
Сегодня здесь праздник,
Хрустальная люстра и много света,
Подобраны гости:
Есть и друзья и просто
Игрушки на елке – отзвуки лета,
Меж ангелов гном-проказник.
И все говорят, веселись, девчонка,
Но, кажется, он один
Сквозь разговоры и смех слышит –
Переменчивый страх сверлит крышу,
Чтоб поселиться между перин,
И плачет в трубе тонко, тонко…
Мерлин, о чем я… Что это со мной сегодня? Слишком много воспоминаний… Но думать о Рождестве – на похоронах… это уже чересчур, кажется. И все-таки оно было странное, это Рождество. Какая-то бестолковая, ненужная суета. Как в тяжелом сне. И Аластору тоже…
