Текст книги "Ключ (СИ)"

Автор книги: Робот BoBot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Этот пацан ране доцэнтом был, по жывотноводству чалился, – радостно сообщил Опохмел, обернувшись к сладкой парочке. – Лох полный! Щас мы его разведем по полной, ыыыы-гы-гы-гы-гы-гы-гы…

В это время экс-доцент подошел к трону и робко протянул свой кулек.

– Не нада! – махнул рукой Опохмел, – ты вот што, этттааааа… ээээ… доцэнт… Жить хочешь?

Человечек радостно закивал плешивым черепом, выдавливая из своей утробы какие-то булькающие звуки.

– Ладно, – кивнул своей башкой Великий Бог, – тада сделаем вот как. – Опохмел повернулся к Вепреву. – Дака-ся сюда свой кувшин.

– Зачем это? – недовольно спросил Шурик.

– А затем. Домой хочешь вернуться?

– Ну!

– Хуй гну! – заржал Великий Бог, – хочешь домой – сосуд долой! Ыыыы-гы-гы-гы-гы-гы-гы-гы-гы! Отдавай!

Вепрев пожал плечами, и протянул Диспенсеру бездонный сосуд. Опохмел осторожно взял его своими кривыми лапами, заглянул внутрь, и шумно понюхал, крякнул и замотал башкой.

– Точно, оно, Время, – заявил Диспенсер, и поставил сосуд на щербатый каменный пол.

Затем он ловко подцепил клешней на своем хвосте доцента Семенова, приподнял его тщедушную оболочку, и приблизил к себе. Поставив пустой стакан на подлокотник златого трона, Великий Бог взял левой ручкой бедолагу за шкирку, повернул его задом вверх, а затем неуловимым движением правой руки выдавил из кулька Животрепетную Душу прямо в задницу экс-доцэнта. Тот судорожно дернулся, взвизгнул, и спустя мгновение забился, мелко суча ножками, но Опохмел держал крепко. Вскоре с человечком стали происходить быстрые и чудесные изменения – вместо дерюги на нем появился черный деловой костюм с бабочкой, правда на заднице брюки были порваны. На носу возрожденного человечка дрожало золотое пенсне, а широко раскрытые глаза приобрели осмысленное выражение. Вскоре прекратились и судороги. Увидев это, Опохмел поставил страдальца на пол, рядом со сладкой парочкой. Немного постояв, слегка покачиваясь, доцент вдруг сказал совершенно разумным голосом:

– Господа! Иде я нахожуся?

– Щас узнаешь, жывотновод гребаный – насмешливо пообещал Опохмел, – Нака-ся вот, – и он протянул воскрешенному доценту Бездонный Сосуд.

– Это зачем? – спросил тот, пятясь подальше от трона Верховного Бога.

– Бери, насекомое! – прикрикнул Верховный Диспенсер, и, насильно всучив сосуд доценту, принялся пояснять:

– Значит так, доцэнт. Щас я тобя в пассььь супружницы моей закину, так ты ей энтим кувшином вдарь как следует по зубилам. Тогда жив останешься.

– Не желаю, – заверещал воскрешенный доцент, – я домой хочу! Отпустите меня!

– Не сепети, сучонок! – грозно рыкнул Диспенсер, – буишь вякать – враз пойдешь по назначению! – и Великий Бог мотнул крокодильим рылом на бочку, из которой воняло тухлой капустой. – Усек, щучье жало?

– У-у-у-сек, – с ужасом в голосе проблеял доцент, – не сомневайтесь, ваше сиятельство, все сделаю.

– Вот то-то, – наставительно изрек Опохмел, и повернулся к парочке. – А вы, пацаны, стойте наготове.

С этими словами Великий Бог взял доцента-животновода за шиворот его изящного фрака и занес над троном, где сидела его супруга – Богиня Помойя. Та тут же принялась поводить акульей головой на змеиной шее, пытаясь ухватить наживку пастью, но Опохмел опустил доцента пониже, почти до самого пола. Держа доцента так, чтобы Помойя не достала его своим акульим жалом, Опохмел повернулся к молодым людям, и деловито сообщил:

– Щас я его в пасть закину, а вы сразу следом!

– И что будет? – с ужасом в голосе спросил Вепрев.

– Ну, там, во дворике-то, пока доцент будет от Ассенизаторов отбиваться, – принялся пояснять Опохмел, – вы хватайте свой сосуд и прыгайте в яму, что под деревом с квадратным корнем.

– А дальше? – спросила Машка.

– А дальше попадете в другой мир, а там найдете дорогу к Горынычу, – заверил Опохмел, – в общем, по счету три: раз, два, три!

По счету «три» Опохмел ловко закинул доцэнта-жывотновода в пасть своей благоверной супруги Помойи. Страдалец, пролетая мимо устрашающих зубов шарманщицы, со всех сил стукнул по ним кувшином. Выплеснувшееся из Сосуда жидкое время обожгло Помойе пасть, и она с визгом распахнула ее пошире. Путь открылся. Тотчас же в пасть прыгнули Шурик с Машкой, и вся компания, благополучно избежав острых зубов, акулогадюки попала в темный, извилистый и скользкий тоннель. Под аккомпанемент Машкиного визга троица полетела вниз, вниз, вниз….

Глава 3

Получасовое падение по зловонному тоннелю, сопровождаемое сдавленным визгом испуганной Машки и отборным матом порядком протрезвевшего Шурика завершилось жестким падением на что то твердое.

– Ты цела? – спросил Вепрев, потирая ушибленное плечо.

– Вроде, цела, – неуверенно произнесла Маша, автоматически поправляя прическу.

Парочка, слегка пошатываясь, и постанывая от ушибов и пережитых ощущений, поднялась на ноги и осмотрелась. Как и обещал Опохмел, они оказались в давешнем дворике-колодце с нависающим квадратным корнем посередине. Но сейчас не это привлекло их внимание, а шум и возня у дверей подъезда.

– Ой, смотри, Саша, это же Семенов, ну, животновод-то наш, дерется с этими… Ассенизаторами! – Машка указала в центр дворика. Действительно, во дворе разворачивалась битва не на жизнь, а на смерть. Доцэнт-жывотновод Семенов, поставив Бездонный Сосуд на ступеньки крыльца неподалеку от себя, яростно отбивался руками и ногами от троих крысолюдей, пытающихся своими хвостами-хоботами заарканить бедолагу и утащить в свою каптерку для последующей расправы – отделения головы от бренного тела. Кроваво-водянистые глазенки на босых мордах Ассенизаторов горели, видимо, в предвкушении очередного матча с головой жывотновода в роли мяча.

К моменту появления Шурика и Машки бой перешел в ближнюю фазу: озверевший от переполняющего его ужаса, Семенов разъяренно дубасил по мордасам наседающих на него крысолюдей, те отвечали тем же. Из серо-волосатой кучи малы то и дело доносились резкие повизгивания увлеченных дракой Ассенизаторов, в сторону парочки летели грязные кровавые клочья шерсти и слышались сдавленные вопли Семенова.

Пользуясь моментом и не ожидая окончания блистательного кровопролития, Вепрев опрометью бросился к Бездонному Сосуду, схватил его, стремительно возвратился к Машке, схватил подругу за руку и, как и велел Опохмел, изо всех сил потащил ее за собой к яме под квадратным корнем. Завидев это, ассенизаторы, бросив побитого Семенова, дружно бросились за парочкой.

– Черт! Саша, они бегут к нам! – истошно завизжала Машка.

– Вижу, не слепой! Живо в яму!

– Что?! Там же вода! Грязная! – с ужасом пролепетала Машка.

Однако Шурик не стал повторять. В самую последнюю секунду, когда казалось, что крысолюди вот-вот схватят их, он дернул Машку за руку, и оба дружно плюхнулись в жирную черную грязь, заполнившей яму под квадратным корнем.

– Ой, – только и сумела пискнуть ошалевшая Машка, прежде чем грязная вода сомкнулась над ними.

Ассенизаторы подошли к яме и, сгрудившись вокруг нее под квадратным корнем, молча уставились вниз.

– Пиздец, блин. Упустили, – с досадой выругался один из них.

– И чо теперь с этим-то делать будем? – спросил другой, мотнув головой в сторону доцэнта-жывотновода.

– И кувшин-то евонный этот пацан увел! – заметил другой, утирая кровь с разбитой хари.

Компания дружно обернулась Семенову. Тот стоял, вжавшись в стенку, безропотно ожидая своей участи, и бормоча себе под нос, словно в горячечном бреду: «Мы пскопские, мы пскопские…».

– Так чо с этим делать-то будем? – повторил вопрос ассенизатор. – Может, съедим?

– Съедим, говоришь? – с сомнением переспросил тот, что был, видимо, старшим. – Кто-нибудь жрать хочет? – обратился он к товарищам.

Компания дружно помотала головами и один из них заявил:

– Да на кой хрен он нам сдался? Мы уже Бусыгиным нажрались.

– Тогда в яму его! – решил старший. – Берись, ребята.

И ассенизаторы, не обращая внимания на вопли жывотновода, дружно подхватили бывшего доцента за руки – за ноги, бегом подтащили тушку ученого-говнолога к яме под корнем квадратным и швырнули туда вдогонку за сладкой парочкой. Жирная грязь, жадно чавкнув, поглотила несчастного соискателя ученой степени, оставив на поверхности огромный пузырь.

– Ладно, ребята, – озабоченно заявил старший ассенизатор, – пошли, бригадиру доложимся.

И компания уныло поплелась в подъезд на расправу.

sss

После недолгого падения в грязной и мокрой земляной трубе Вепрев с Машкой, исхлестанные торчащими из стенок корнями, больно шлепнулись на бетонный пол в каком-то полутемном подвале. По ноге Машки тут же пробежала какая-то тварь, и девица с визгом вскочила на ноги.

– Саша, да тут крыс полно, вставай! – завопила Маша, когда увидела что весь пол обширного подвального помещения усеян целым полчищем крупных откормленных крыс.

Вепрев поднялся на ноги и огляделся. Как оказалось, на этот раз они попали в какой-то подвал с легионами крыс, бегающих по грязному бетонному полу. На одной из стенок виднелась ржавая железная дверь, в стене напротив – крохотное вентиляционное отверстие.

Внезапно крысы прекратили беспорядочную беготню, и, окружив путешественников, начали осторожно подползать к ним на брюшках, шипя и скаля зубы.

– Дави их, Машка, а то сожрут! – крикнул Вепрев, и нацелился каблуком дворницкого сапога в одну особо наглую и жирную крысяру. Казалось уже, что неравной битвы не избежать, но вдруг из вентиляционной трубы в потолке что-то загремело, и на пол вывалился мокрый и грязный доцэнт-жывотновод Семенов. Упав мордой в бетон, он выматерился и тут же вскочил на ноги, увидев крысиное войско, изготовившееся к новому штурму.

– Пгастите, могодые юди, – прокартавил доцэнт, с трудом поднявшись на ноги – куда это мы попали?

– Узнаешь, нам скажи, – отмахнулся Вепрев, – после разберемся!

– Сашка, – испуганно пролепетала Машка, не отрывая взгляд от наступающего крысиного строя, – они же нас сейчас сожрут!!

– Не трепыхайся, мать, щас выберемся! – самоуверенно заявил дворник Вепрев, хорошо знакомый с крысиными повадками – этих тварей в его доме было предостаточно. – Пошли!

И Вепрев, взяв Машу за руку, повлек ее к ржавой двери, беспощадно топча крысиное племя. Вслед за ними на цыпочках последовал доцэнт-жывотновод. Подойдя к двери, Вепрев подергал железную ручку, торчавшую над замочной скважиной, но дверь не поддавалась.

– Видать, заперта! – констатировал математик Вепрев. – Чем бы открыть?

– Бусыгинским ключом попробуй, Сашенька, только скорее, скорее! – перешла на истерический визг Маша, – они сейчас кинуться!

Действительно, крысиный строй перестал повизгивать и вся их шеренга молча замерла на месте, скрежеща коготками по бетону и уставившись кровавыми бусинками глаз на троицу людей, прижатых к двери.

– Ага, – прохрипел математик, – щас попробую.

Вытащив из кармана ржавый ключ, найденный на помойке, Вепрев сунул его в замочную скважину и попробовал повернуть. Механизм замка неожиданно легко подался и с легким щелчком отперся. В тот же миг по команде вожака крысиное войско пошло в атаку, дружно подавшись вперед единым фронтом.

– Быстро! – заорал Вепрев, распахнул дверь, вытолкал Машу, выскочил сам вместе с Семеновым и тут же захлопнул дверь, прищемив парочку самых отважных грызунов. За железной дверью послышался разочарованный злобный визг и скрежет когтей по железу.

– Ну, твою ж дивизию! – заявил математик, – вроде, проскочили.

Троица людей осмотрелась. Они находились в конце длинного коридора, вдоль которого вились какие-то кабели и трубы. В дальнем конце коридора горела тусклая лампочка, тускло освещавшая пятно пола под ней, и еще одну железную дверь, ведущую неизвестно куда. Воняло мерзко – как и во всех подвалах.

– Саша, а может там выход? – спросила Маша, указывая пальчиком на смутно видимую дверь под лампочкой.

– Вот сейчас и увидим, – сказал Вепрев, – за мной!

Молодые люди, а за ними и жывотновод, торопливо зашагали по коридору. Достигнув двери, Вепрев потянул за ручку и она с пронзительным ржавым скрипом отворилась. На молодых людей пахнуло запахом ладана и донеслось заунывное пение под стук барабанов.

– Ой, Саша, да мы опять к дракону попали! – заявила Машка, увидев огромную трехглавую махину ящера, громоздящегося на троне.

– Ага-а-а-а, – протянул Вепрев, – ну, пошли!

И молодые люди осторожно вошли в зал, стараясь, чтобы их не заметили. Однако внезапно барабаны замолчали, а мужички, сидевшие вокруг трона дракона, дружно повернули головы к ним на 180 градусов и молча уставились на парочку. Смотреть на это было жутковато, но Шурика уже ничто не могло пронять.

– Сосуд, сосуд, – зашептали между собой людишки и снова принялись стучать в барабаны, радостно завывая. Внезапно с трона по залу пронесся могучий рык трехглавого чудища. Стук барабанов моментально стих.

– Горе-то, горе-то какое, – с фальшивой скорбью в голосе запричитали фальцетом стразу три головы дракона, украдкой поглядывая на сосуд в руках Шурика. Вепрев, а за ним Машка с Семеновым, подошли к трону и Шурик поставил сосуд с жидким временем на ступеньку в подножье трона

– Эй! Начальник! – обратился Шурик к дракону, – я сосуд принёс, давай нас теперь домой, в Питер.

Машка дёрнула его за руку, и торопливо прошептала:

– Саша, ты от сосуда далеко не отходи. Кинет!

– Сам знаю, – сквозь зубы согласился Шурик, – верить всяким божкам западло.

– Горе, горе-то какое – снова запричитал дракон, испуская дым из ноздрей.

– Да чо случилось-то? – раздраженно спросил Шурик, – еще что-то надо?

– Наш Великий Бог Педрило скончался, и Жидкого Времени для его воскрешения недостаточно! – пояснила третья голова Дракона, – Чтобы возродить Великого нужно идти за Живой Водой.

– А-а-а-а-а, ну так сходи, – пожал плечами Шурик, – мне то что?

– Не могу, – затряс сразу тремя головами дракон, – это должен сделать Мастер Ключа. – Дракон посмотрел на Шурика и, прищурившись, спросил, – Ты его случайно не знаешь?

Шурик на миг растерялся, Машка вся сжалась.

– Нет, не знаю, – соврал Вепрев и густо покраснел от злобы, – вертай нас назад, уговор был! Нам вообще домой пора, мне на работу утром!

– Эхе-хе, не отпущу, пока живую воду не принесёшь! – нагло заявил Горыныч, – так что давай сосуд сюда. Дракон протянул было свою когтистую лапу, и хотел было сцапать кувшин, но шустрая Машка его опередила, схватив сосуд первой.

– У нас сервис в пакете! – нагло заявила девица, – утром – стулья, вечером – деньги!

– Да я!! Да я!! – взревело трехголовое чудище, – в алебастр вас обоих сотру! Пасти порву, моргалы выколю!

– Хогошо, хогошо, – примирительно заявил Семенов, взяв Шурика за локоть, – пгинесем мы вам живую воду, пгинесем. А потом домой, в Питег. Заметано?

– Конечно, конечно, – дракон закивал сразу тремя головами, – Без базара, будет вам Питер, будет!

– Отвечаешь напидора? – уточнил условия сделки Вепрев.

– Сказал же, без базара!

– И где ваша живая вода и в чём её принести? – полюбопытствовал Вепрев, стряхивая с локтя цепкие пальцы говноведа.

– Живая вода находится там! – Дракон показал пальцем вверх. – А принести её нельзя, её должны тебе поднести Верхние Боги в Фиале Вечности как некий дар.

– И с какого перепуга им дарить мне этот гребаный фиал? – полюбопытствовал Вепрев.

– Э, придумай что-нибудь, – махнул дракон лапой, – сам знаешь – ебать и обещать – самое простое дело, оно ничего не стоит!

– Ладнооо…, – с сомнением в голосе протянул Вепрев, – ну, и как нам туда попасть? – Шурик ткнул пальцем вверх. Машка за его спиной тихо всхлипнула.

– А вон, в потолке за мной люк есть, – ящер ткнул когтистым пальцем за спину – туда и полезайте, – наставил путников ящер, – привет Папику!

– Че за Папик? – Поинтересовался Вепрев.

– Богов Папа, понимать надо! – ответил дракон, – все, хватит базарить, полезайте!

Троица молча обошла трон и уставилась на люк, торчащий на высоте метров в пять. К люку вела вертикальная железная лестница, вмурованная в стену.

– Ну что, полезли? – спросил Вепрев, и, не дожидаясь ответа, начал карабкаться по ступеням. За ним робко последовала Маша и Семенов. Добравшись до потолка, Вепрев откинул крышку и, сунув голову в люк, огляделся. Там, в сумеречном свете от плошек, там и сям приткнутых в стены, виднелась еще одна лестница, круто ввинчивающаяся вверх. Вепрев осторожно вылез на узенькую площадку перед лестницей и крикнул попутчикам:

– Порядок! Лезьте сюда!

Машка, а ней и Семенов, выбрались из люка, и Вепрев носком ноги захлопнул крышку.

– Видать, нам вверх, – сообщил математик компании. – Вперед!

И компания принялась подниматься по лестнице. Шли молча. Первым, как всегда, задавал темп Шурик, держа в руках Златокованый Сосуд, за ним, перепрыгивая через две ступени, взбиралась Машка, а далеко внизу задышливо пыхтел доцэнт-жывотновод Семенов. Подниматься пришлось долго, у путников уже начали отниматься ноги, а лестница упорно все ввинчивалась и ввинчивалась в гору. Дважды Шурик объявлял привал, и путники на несколько минут усаживались на жесткие каменные ступеньки и, привалившись к шершавым каменным стенкам, пытались отдохнуть.

Наконец, винтовая лестница закончилась узкой и тесной площадкой, над которой виделся еще один люк, к которому вели несколько ступенек в виде железных скоб, вмурованных в стену. Сверху виднелась круглая крышка люка.

– Ну, наконец-то, – с облегчением констатировал Вепрев, – Полезли на волю! – и экс-математик смело полез по шатким скобам наверх. Взобравшись наверх, он откинул тяжеленную железную крышку. Все услышали, как она с глухим стуком упала на землю.

– За мной! – скомандовал экс-математик!

И Вепрев, а за ним и его спутники, выбрались наружу, покинув мрачную полутьму винтового подъема.

sss

Наверху путешественники огляделись. Как оказалось, они вылезли из люка, здорово напоминающего канализационный, какие во множестве встречаются в городах. Возле них высился ствол гигантского дуба, крона которого разрослась в ширину на несколько десятков метров. В основании дуба было очень темно и влажно, а макушка дерева скрылась в огромном сером дождевом облаке, отчего высоту исполина с земли оценить не представлялось возможным, а корни могучего дуба, выпирающие на поверхность земли, походили на гигантских змей. Других деревьев или кустов вокруг не было совсем, будто всю силу земли впитал в себя этот гигант, не дав своим собратьям ни малейшего шанса на жизнь. Земля поросла густой зеленой и сочной травой, небо было затянуто свинцовыми хмурыми облаками, а вокруг не было видно ни души. Только нарасстоянии около ста метров от компании торчала какая-то облупленная кирпичная постройка круглой формы, размером не больше питейного павильончика тети Нади, где так любил зависать дворник Шурик со своими друзьями-неудачниками по жизни.

– Шурик, и куда нам дальше идти? – проныла порядком подуставшая Машка. – Где тут Верхние Боги?

– Да уж, гогубчик, хотелось бы поконкгетнее… – завелся было Семенов, но Вепрев резко оборвал его:

– Заткнись, академик! – и решительно ткнул пальцем в кирпичную постройку, – пошли туда. Может, хоть пива нальют! А ты по ходу расскажи, как здесь очутился.

– И гассказывать нечего, – махнул рукой Семенов, – эти кгысоиды меня в яму кинули вслед за вами. Но сначала сожгать хотели, – пожаловался доцэнт-жывотновод и обиженно шмыгнул носом.

– И чо не стали, ну, жрать то? – насмешливо спросил дворник, – невкусный оказался?

– Не знаю, но один там сказал, что уже Бусыгиным нажгались, – с самым невинным видом сообщил молодой ученый.

– Да ты чо? – изумилась Машка, – так и сказал, Бусыгина съели?

– Выходит, да, – подтвердил Семенов. – Вы что, знаете его?

– Ладно, потом перетрем, – прервал разговор Вепрев, – пришли уже.

И действительно, путники подошли к строению, напоминавшему заброшенный склеп с древней, как помёт мамонта, кладкой местами почерневшей и прогнившей. Снизу стены, покрытые болотным мхом, сочились влагой, местами кирпичи раскрошились от старости или совсем выпали. Вход в склеп закрывала массивная двухстворчатая дверь, она, так же как и стены, почернела от влаги и местами поросла грибком. Вместо ручки на двери висело толстое ржавое кольцо, странной формы. Приглядевшись, компания не без удивления рассмотрела в нем согнутый в кольцо мужской половой орган, правда довольно грубой работы. Видимо, какой-то колхозный умелец, создавая сие произведение, изначально собирался выковать змею, пожирающую свой хвост, но как ни старался, а получилось как всегда.

Над дверью висела прямоугольная деревянная табличка, на которой выложенная литыми медными буквами, прибитыми ржавыми гвоздями к деревяшке, красовалась предупреждающая надпись: «Прежде чем войти сюда, подумай: нужен ли ты здесь?» а ниже приписка мелом: «вытерайти ноги».

– Это какой-то склеп, – предположил доцэнт-жывотновод, – и стиль похожий.

– А с русским тут не очень, – заметила Машка.

– Да какая разница, – отмахнулся Вепрев, – у кого еще мнения относительно этого сарая будут? Может, войдем?

– Ну, пошли, что ли, – неуверенно согласилась Маша, сделав маленький шажок в сторону дверей.

– Навегно, пгежде чем соваться туда, постучать может, ну, на всякий случай, – робко проблеял жывотновод Семенов.

– Зачем? – изумленно спросил Вепрев.

– А кто его знает, кто там внутги? Может, оно вежливых любит.

– А-а-а, ну давай! Вперед и с песней! – подхватил инициативу Вепрев, – Чего вылупился, стучи, давай, ботаник. Откажешься – по мордам словишь! – хищно заулыбался Шурик и засучил рукава.

Доцент затравленно сморщился, но пререкаться с авторитетом экс-математика не стал, и так спасибо что взяли с собой, а язык свой пообещал себе в следующий раз держать за зубами «а то мало ли чо опять вякну, не расхлебаешь потом» – подумал предусмотрительный животновод.

Молодые люди благоразумно отошли в сторонку, Шурик легким пинком под зад подбодрил животновода, и Семенов робко постучал в дверь склепа. Она тотчас с треском распахнулась, из нее высунулась мощная мохнатая лапа, схватила оторопевшего от неожиданности Семенова за грудки, с сатанинским хохотом втащила внутрь склепа, и дверь, также с оглушительным треском, захлопнулась.

– Ну, ни хрена ж себе, ситуёвина, – изумился Вепрев.

– Не везет ему капитально сегодня, – прыснула Машка, – По ходу он там был действительно очень нужен, раз его с такими распростертыми объятиями встретили.

– Ага, популярности ему не занимать, – согласился Шурик, – как же – первопроходец по пищеводу Помойи, селебрити блин!

Молодые люди радостно заржали, потешаясь над беднягой Семеновым.

Через пару минут, вдоволь навеселившись, Вепрев вытер слезы, выступившие от смеха, и предложил Маше:

– Ну, что, пойдем?

Машка мигом прекратила смеяться и недоверчиво покосилась на дверь.

– Ладно, только без стука, хорошо? – осторожно предложила девица.

– Ага, – кивнул головой Вепрев, и, медленно приоткрыв массивную дверь склепа, сунул голову в щель и огляделся. Увиденное его настолько поразило, что он едва удержался от смеха. Прямо перед ним на огромном унитазе с сидела пятиметровая бронзовая статуя лохматого мужика с круглой мордой, увенчанной кривыми рогами, и одетого лишь в набедренную повязку из какой-то пятнистой грязной шкуры. За спиной бронзового гиганта просматривался обширный круглый зал с высоченным сводчатым потолком, в центре которого торчала толстая труба, уходящая в сливной бачок унитаза.

Грязные полы некогда были выложены темно-серым камнем, ныне местами раздробленным в крошку, будто по нему скакало стадо бешеных коров. Но что самое омерзительное – на стенках зала густо висели наколотые стальными спицами тушки то ли людей, то ли животных, похожих на животрепетные души в зале Опохмела. В помещении явно чувствовался запах гнилья и сырости.

Внезапно бронзовый мужик ожил, наклонился и попытался схватить математика за грудки своей огромной как лапа медведя, ручищей. Однако Вепрев, уже поднаторевший иметь дело с ожившими статуями, не раздумывая, с размаху треснул мужика по рогам Бездонным Сосудом. Удар получился скользящим и не слишком сильным, но часть Жидкого Времени случайно пролилась на лохматого гиганта. Мужик тут же забронзовел обратно и статуя с грохотом повалилась на каменный пол. Спустя мгновение бронза покрылась слоем окисла, который начал бурно нарастать и отслаиваться от быстро разрушающейся статуи, так что через минуту от нее осталась только кучка окисла на полу.

– Нас на понты не возьмешь, – победно воскликнул Шурик, и, сверкнув гордым взглядом в сторону Машки, пригласил, – Заходи, мать. Видела как я его?! Одной левой!

– Ага, если точнее – правой. А он чо – растворился что ли? – поинтересовалась Зверева, заходя в зал.

Вепрев почесал затылок и с умным видом изрек:

– Думаю, в результате попадания на этого урода Жидкого Времени из сосуда, произошел процесс быстрого старения, медь, из которой он был сделан, окислилась и разрушилась, будто стоял он тут миллионы лет, – попытался доходчиво объяснить Шурик, – Мощная же штука эта, Время! Да если б в нашем мире иметь хоть пару таких сосудов, можно таких дел наворотить….

– Может быть и так, – тут же заскучала Зверева. Почему-то всегда, когда Шурик начинал что-то объяснять, ей становилось немного скучно и тоскливо. В центре внимания, считала Машка, должна быть, безусловно, она, и ей приходилось ревностно защищать свою позицию пупа земли, по крайней мере, в их с Вепревым отношениях.

– А где Семенов? – поинтересовалась Маша, озираясь по сторонам.

– Да черт его знает, – развел руками Вепрев, – может, надо внизу посмотреть, что там в этой дыре.

Шурик и Маша подошли к дыре и заглянули вниз. Перед ними торчали крутые ступени, убегающие в неведомые глубины. Узкий проход освещали глиняные коптилки, установленные кое-где в небольших нишах.

– Видать нам сюда, – протянул Вепрев.

– Ну да, – согласилась его спутница, – больше-то особо некуда.

– Уверена? – Экс-математик ещё раз окинул взглядом зал.

– Лично я, – с издевкой высказалась девушка, одёргивая свою мини-юбку, – других дверей, лестниц, люков и тому подобного здесь не вижу. Разве только в унитаз нырнуть! – Маша указала пальчиком на гигантский, размером с гараж, бронзовый унитаз в центре зала.

– Не умничай, – огрызнулся Шурик, – я просто спросил. Идём! – И математик смело зашагал вниз. Сзади цокали Машкины каблучки, а сама она крепко держалась за плечо своего кавалера, боясь сверзиться в неведомые глубины.

Спуск оказался непривычно коротким, и уже минут через десять парочка оказалась внизу лестницы перед капитальной ржавой дверью, которая была слегка приоткрыта, словно приглашая войти. Шурик осторожно, чтобы не заскрипела, распахнул ее чуточку пошире и молодые люди, затаив дыхание, вошли в помещение. Тотчас же дверь за ними с громким стуком захлопнулась.

Взору парочки предстал огромная пещера, грубо вырубленная в черном граните. В некоторых местах на стенах имелись небольшие выступы, к которым были кое-как прилеплены кривые сальные свечи, обеспечивающие тусклое и зловещее освещение зала. В некоторых местах парафин потек длинными грязно-белыми полосами по стенам. Потолок был полукруглым, местами потрескавшимся от времени, а из его центра уныло свешивалась ржавая люстра с давно потухшими старыми свечками.

– А вон Семенов, смотри, Саша! – сказала Машка, дергая Шурика за рукав. Вепрев посмотрел в центр зала и действительно, перед огромным обеденным столом, смотря себе под ноги, словно нашкодивший ребенок, робко переминался с ноги на ногу доцэнт-жывотновод Семенов. Потрескавшееся пенсне на опухшей от побоев Ассенизаторов роже смотрелись настолько забавно, что Машка прыснула в кулачек. Казалось, злосчастный животновод, постоянно притягивающий неприятности к своей жалкой шкуре, сейчас опять ждет вынесение приговора, который вот-вот должны были огласить два полупьяных мужика, сидящих за столом.

Один из них сидящий слева от Вепрева, был блаженно улыбающийся старикашка с седой бородой. Внимательно присмотревшись, Вепрев узнал в нем того долбанутого Папика, который отправил его сопровождать своего патлатого отпрыска в путешествии по Питеру. А вот второй, что сидел справа, был действительно кошмарной тварью: казалось, весь он был слеплен из тончайшего белого порошка, и его формы непрерывно перетекали одна в другую, словно белый порошок, составляющий его тело, пересыпался внутри невидимой оболочки. На месте глаз в голове чудовища красовались две черные дыры, из которых торчали кроваво-красные камни с черными вертикальными штрихами зрачков. Рот чудища непрерывно съезжал то вправо, то влево, а нос оказывался то на лбу, то на подбородке. Ослиные уши этой твари, увенчанные кисточками, непрерывно шевелились, а на лбу гордо торчала пара острых козлиных рогов. Эта тварь как-то сразу не понравилась Вепреву – тянуло от нее чем-то неприятным, опасным, как от скорпиона.

На столе между мужиками стояла огромная, наполовину опустошенная десятилитровая бутылка с водки "Особая Московская", а по всему столу были как попало расставлены разнокалиберные стаканы, чашки, рюмки, бокалы и прочие орудия из арсенала конченого алкаша. Там же виднелась огромная жестянка с какой-то закусью и высилась гора воблы, а на полу уже была набросана гора рыбьих скелетов. Судя по всему, мужики только-только накатили "еще по рюмашке" пойла и, кряхтя, с протяжным: "ух, хорошо пошла", принялись огромными вилками доставать закуску из жестянки.

За спиной у Папика уныло топталась какая-то молодая миловидная женщина со светлыми кудрявыми волосами и бледной кожей. Одной мертвенно бледной рукой она держала у заплаканные глаз кружевной платочек, а другой держала за руку Патлатого, того самого, с которым Шурик отправлялся в Питер на "задание". Патлатый сильно изменился после приключений в городе – судя по расквашенной морде он вынес немало побоев и прочих медицинских процедур. Сейчас, невинно улыбаясь своей белозубой улыбкой и в грязной рваной одежде, он почти ничем не отличался от обычного бомжа с улицы.

– Воззри, святейший, на сына свово… – начала было женщина, увидев, что Папик проглотил закусь и сидел, блаженно сложив руки на животе. Но тот только лениво отмахнулся.

– И говорить нечего, – лениво заявил старичок, – облажался всеконечно, алкот! Теперь пусть идет к Кодеру на перековку! – с этими словами старикашка махнул рукой, и Патлатый с легким хлопком исчез под загробные рыдания Боговой Матери.

Внезапно всеобщее внимание было отвлечено событием в другом конце зала за спиной рогатого чудища. Там в стене пещеры на высоте около метра виднелся люк, в центре которого темнела небольшая дыра диаметром на глазок сантиметров эдак тридцать, не больше. Прямо напротив люка лениво переминалась с ноги на ногу парочка крепких мужичков, вроде того, что встретился Вепреву и Машке на входе, только нормального роста и живых. Один из них держал в руках здоровенный рыболовный сачок, а слева от второго мужичка стоял открытый мешок с каким-то белым порошком, и в нем торчала ручка совка, такого, каким в некоторых супермаркетах люди сами себе нагребают сыпучий товар. Только здесь вместо весов справа от мужичка располагалась некая хитрая конструкция, смахивающая на огромный ножной насос с мехами для надувания резиновых лодок.