Текст книги "Ключ (СИ)"

Автор книги: Робот BoBot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Повисев пару секунд на месте, ослепительно белый длинноволосый ангел внезапно сложил крылья и камнем полетел вниз, вдогонку за Шуриком и Машкой…

Глава 5

– А-а-а-а-а-а-а-а – дикий визг Машки эхом отражался от гладких черных, как смоль, стен тоннеля, по которому летели отважные путешественники. Вепрев только матерился сквозь зубы, а парочка живых мертвецов, летящая сзади, безмолвствовала, видимо, смирившись со своей участью.

К счастью, вскоре рукав трубы начал изгибаться, и падение плавно перешло в скольжение на пятых точках. Так они перемещались еще с полчаса, и Вепрев уже начал бояться испортить себе карму, когда, наконец-то, впереди забрезжил свет. Круглое отверстие выхода стремительно приближалось к путникам, и они, вылетев из трубы и описав красивую параболу, рухнули на песок, и кувырком скатилась к подножью бархана. Машка все еще продолжала беззвучно всхлипывать, а Вепрев, поднявшись на ноги и отряхнувшись, принялся озирать окрестности. Почти сразу же из трубы вылетели Семенов и Галина, которые, шлепнувшись в песок рядом с Шуриком, немедленно вскочили на ноги и тоже начли оглядываться.

Они находились в чем-то похожем на русло небольшой высохшей реки – по обе стороны высились крутые берега, обрамленные какими-то полуразрушенными строениями, чахлыми кустиками да пожухлой травой. Речное дно было густо устлано телами и фрагментами тел людей. Вепрев пригляделся: эти «тела» не были останками живых людей, а чем-то вроде искореженных и изломанных манекенов, полых внутри. Из интереса, Вепрев пнул один из манекенов. От него отвалилась голова и покатилась по склону, подпрыгивая на кочках. Вепрев, пожав плечами, обернулся назад. К его удивлению труба, из которой они вылетели, свисала вертикально вниз из неба, ее начало терялось в синем мареве над головой, а на выхлопе это была просто ржавая железная труба диаметром метра полтора. Почему им казалось, что труба наклонная – осталось загадкой.

Но самым страшным в это мире было малиновое солнце, занимавшее четверть неба. Оно выглядело так, будто было нарисовано рукой ребенка: контур неровно наведен черным карандашом, а затем кое-как закрашен красным карандашом. От солнца исходил нестерпимый жар. Вепрев пригляделся внимательнее: небо тоже выглядело так, будто оно было кое-как накрашено синим карандашом, да и сами берега, кустики, руины и прочее, если приглядеться, тоже были не настоящими, а как будто нарисованными рукой неопытного художника. Настоящими были только хрустящий песок под ногами, разбросанные по нему обломки манекенов, да железная труба, торчащая с неба. Весь этот мир показался Вепреву дурацким мультфильмом, снятым пьяным режиссером.

– И что вся эта хрень значит? – неизвестно у кого спросил Вепрев, и внезапно услышал над собой ответ, произнесенный тихим злым голосом:

– Ты в мире Мертвого Будущего, смертный. И ты – его палач!

– Мать твою! – взвизгнула Машка, и ловко отскочила на несколько шагов назад

– Ты уверена насчет матери? – повернувшись к Маше, прошипел Патлатый.

Вслед за Машей от Патлатого, парящего над раскаленной поверхностью русла на двух огромных крыльях, тут же попятились Галина и Семенов, спотыкаясь об манекены.

Внезапно из ржавой трубы горошком посыпались Ассенизаторы, которые привычно приземлялись на песок, словно профи ВДВ, и окружали компанию людей. Однако, увидев Патлатого, они остановились, и принялись дожидаться конца разговора.

– Опять эти уроды! – с досадой сказал Вепрев, и, повернув голову к зависшему в воздухе Папикову отпрыску, гаркнул – Да твою же дивизию! – и, схватив знакомца за хрип, притянул его к себе. Только сейчас, вблизи, Шурик разглядел, что глаза Патлатого явно не человеческие: они были как будто прозрачные, без зрачков, и на краткий миг Вепреву даже почудилось, что в них непрерывно скачут какие-то картинки.

– Ты чего тут делаешь? – спросил он и для острастки пару раз легонько встряхнул пленника, отчего у него подломились крылья, и, если бы не Вепрев, пленник свалился бы на песок.

– Где мы теперь? Как, твою мать, нам отсюда теперь выбираться? – потребовал Вепрев объяснений от Патлатого

Но внебрачный Богов Сын продолжал молчать, не сводя с Вепрева безразличный взгляд. «– Может в рыло ему дать?» – промелькнуло в голове Вепрева, – «только ведь все равно не расколется! Да и Ассенизаторы кинуться могут!»

Галина тем временем спряталась за доцэнта-жывотновода и, плюхнувшись на колени, принялась мелко креститься, повторяя, как помешанная: «– Господи, пронеси, пронеси, Господи, хватит с меня, Господи, ну хватит, хватит, хватит…». Машка стояла в сторонке, и опасливо глядела на сцену допроса круглыми глазами.

– Ты можешь сделать это…, – внезапно проговорил Патлатый. – Но это не поможет тебе, смертный…

– Чо?! Так ты, чурбан волосатый, еще и мысли читаешь? Да я тебе щас в рыло!

На лице Патлатого нарисовалась странноватая улыбочка. Наверное, точно так же какой-нибудь коллекционер улыбается про себя, держа пинцетом трепыхающуюся редкую бабочку, прикидывая, куда бы ее лучше пришпилить в своей коллекции.

– У тебя нет мыслей, смертный, – равнодушно сказал он, жестом удержав собравшихся было напасть крысолюдей.

– Да ты чо, охренел? – раздраженно спросил Шурик, – как выбраться отсюда скажешь, нет?

Внезапно на защиту Патлатого встала Машка:

– Саша не быкуй! Чего пристал к человеку?

Хотя и была Машка изрядно помятая и растрепанная, да и вид имела весьма ошарашенный, но все прелести остались при ней. И Шурик на секунду засмотрелся на разгоряченную Машку. Правда ненадолго.

– Да он же вааще не человек, – скривился Вепрев, но Патлатого отпустил, решив, что никуда тот не денется, и, в общем-то, никакого вреда до сих пор не причинил.

Пленник первым делом грузно упал на землю, потом неторопливо поднялся и отряхнулся от прилипшего песка. Крылья при этом сами собой куда-то пропали.

– Скажите, а как вас зовут? – вежливо поинтересовалась Машка, решившая взять переговоры с Патлатым в свои руки.

Тот несколько секунд молчал, непонимающе смотря на девушку. Затем пробормотал что-то себе под нос, Шурику показалось, что он тихо матюгнулся. Но простояв еще пару секунд, Патлатый все же ответил:

– В мире, которого не будет, не нужны имена, смертная.

– Да чо ты все заладил, смертный, смертная! – возмутился Вепрев, – нашел, мля, камикадзей! Ты можешь по человечески ответить, или как?

– По человечески? – усмехнулся Патлатый, – о чем это ты?

– Пгастите, – внезапно спросил незаметно подошедший животновод Семенов, – подскажите, поалуйста, как отсюда выйти? Видите ли, мне пога на габоту.

– Да, да, – поддержала Галина, – и мне пора в ларек-то мой, а то народ набежит раскумариться, а точка закрыта. Да меня за это Ахмет зарежет!

Патлатый несколько секунд безмолвно обозревал компанию людей, и внезапно, ни слова не говоря, протянул руку верх и быстрым движением содрал легкую, как паутина, ткань, на которой рукой неведомого художника были намалеваны и солнце, и небо, и руины, и крысолюди, и все остальное. Мигом исчезли и берега с кустами и руинами, и манекены, и песок под ногами, а труба, из которой они попали в этот мир, превратилась в осклизлую неровную дыру в низком своде пещеры, с краев которой свисали омерзительные лохмотья какой-то фосфоресцирующей дряни, дававшей скудное освещение. Сорванную ткань Патлатый намотал вокруг себя, как плащ, из которого торчало только его лицо с все той же странноватой улыбочкой.

Вепрев облизал губы, внезапно пересохшие от надвигающегося ужасного предчувствия, и быстро огляделся. Крысолюди тоже исчезли вместе с остальным. Теперь они находились в крохотной пещерке, самом настоящем каменном мешке, из которого не было никакого выхода. Только в одной из осклизлых стен пещеры виднелась небольшая круглая ниша, к глубине которой бугрилась скачущими неоновыми буквами какая-то надпись, прочитать которую он не успел, потому что внезапно снова послышался тихий и злой голос Патлатого:

– Вот отныне весь ваш мир, смертные! Это – Сито Времени! И вам не пройти через него, и иного мира для вас больше нет!

С этими словами Патлатый начал растворился в воздухе, тая, будто туманная дымка над утренней рекой. Вепрев было дернулся схватить его, но было поздно – Патлатый исчез.

– Ой, Саша, чо теперь делать-то будем? – испуганно спросила Машка, дыша у Вепрева над ухом. – Во, блин, влипли!

– Не ссы, мать, авось прорвемся! – ухмыльнулся математик. – Почитаем лучше, че там написано.

С этими словами Вепрев подошел к нише в стене, где мигала непонятная надпись. Наклонившись, он внимательно пригляделся. С близкого расстояния стало видно, что ниша – это узкий, с метр диаметром, тоннель в скале, перекрытый какой-то почти прозрачной сеткой, похожей на паутину. В одной из ее ячеек сидел здоровенный, с кулак размером, паук, на спине которого светился неоном какой-то символ. Паук непрерывно ловко переползал из одной ячейки в другую, и как только он вползал в новую ячейку, на его спине вспыхивал новый символ, видимо, отмечавший каждую ячейку. За первой паутиной в глубине тоннеля виднелась множество других паутинок, и в каждой ползал точно такой же паук. Этих сеток в тоннеле было, наверное, тысячи, и они намертво забивали узкую шахту прохода. Со стороны пещеры этот бесчисленный ряд паутинок с ползающими пауками выглядел так, будто по воздуху на всем протяжении тоннеля длиной в неизвестное число метров, ползают вспыхивающие буквы, как будто по стене бежала какая-то строка. Это было даже красиво, но сразу навевало сомнение – а можно ли прорваться через эту завесу?

– Это, видимо, то самое Сито Вгемени и есть, – задумчиво произнес доцэнт-жывотновод, – про котогое сказал этот некультугный молодой человек!

– Да, надо бы подумать, как сквозь него пройти! – согласился математик. – Задачка! Подумать надо!

– Да чо тут думать-то, Саша! – решительно заявила Машка, рассматривая пауков из-за спины приятеля, – порвать паутину, и дело с концом!

– Как же, с концом, – скептически отзывается Вепрев, – А ваще-то, хуй с ним, попробуем!

Просунув палец в ближайшую ячейку, Вепрев попробовал порвать паутину. Паук мигом юркнул в какую-то щель, а паутина оказалась неожиданно прочной, и даже натянутая до предела, не рвалась.

– Крепкая! – уважительно заметил математик.

– Да, хорошо бы колготки такие делали, – согласилась Машка, – только нам-то что делать?

– А вы ногами попгёбуйте, ногами, – посоветовал доцэнт-животновод.

Вепрев, ни слова не говоря, просунул ногу в дворницком сапоге в ячейку и попробовал разорвать препятствие. Однако и ногой порвать паутину не удавалось – видимо, она была сделана из какого-то сверхпрочного материала – поддаваясь усилию, она только пружинила, словно хорошо натянутая стальная сетка.

– Дааа… – разочарованно произнес экс-математик, – хуй порвешь!

– А если и порвешь – не пролезешь, – донесся голос Галины, – этот паук – Черная Вдова. Укусит – и все, конец. – Компания в недоумении уставилась на наркоторговку. – Что смотрите? Это я вам как бывший биолог говорю.

С этим словами Галина отошла, уселась на пол, и, привалившись к стене, вскоре безмятежно заснула, опустив голову – при этом ее опущенное лицо стало еще больше напоминать крысиную мордочку. В наступившей тишине слышался только конский храп Галины, да в углу пещеры тихонько поскуливал доцэнт-жывотновод Семенов.

Вепрев, постояв несколько минут возле потревоженной паутины, по которой уже вовсю шустро бегал давешний паук, махнул рукой, вполголоса раздраженно послал Галину на хуй, разочарованно отошел в сторону, и тоже уселся у стенки. Так он и просидел там несколько минут, продолжая тупо смотреть на мигающие значки и вдруг!!! Внезапно пауки дружно устремились в свои укрытия, и тотчас сетка паутины ярко вспыхнула и исчезла, а на ее месте остался узкий, с метр диаметром, туннель. Конечно, он вел неведомо куда, но куда-то же вел!

Вепрев вскочил на ноги, собираясь ринуться в чернеющий лаз, но тут произошло то, чего он не ожидал: из своих укрытий снова наползли пауки, и мигом заплели единственный выход из помещения.

Вепрев чертыхнулся, и снова подошел к паутине. Там опять шустро сновали пауки, мигали буквы, и – никакой возможности пройти. Тогда Шурик начал пристально вглядываться в мигание букв на спинах пауков. «– Возможно – мелькнуло в голове экс-математика, – что-то должно произойти, от чего сетка пропадает! А вот мы щас посморим!"

– Саш, ты чего? – встревожено спросила Машка, увидев, что ее приятель пристально уставился на сетку паутины, – чо ты там увидел?

– Обожди, Маша, – отмахнулся Шурик, неотрывно таращась на паутину. Маша обиженно отвернулась, но продолжала тайком наблюдать за приятелем.

Внезапно Вепреву почудилось, что каким-то непостижимым образом на спинах всех бесчисленных пауков вспыхнула одна и та же буква «П». Отчего вдруг так получилось – непонятно. Однако после этого пауки мигом куда-то попрятались, последовала яркая вспышка, и вся паутина пропала.

– Бежим! – воскликнула Маша, мигом вскочив на ноги, – Бежим, пока свободно!

– Погоди, мать, не дергайся! – удержал ее Вепрев, – посмотрим, что будет дальше!

Шурик оказался прав – через несколько секунд откуда-то из щелей снова выползли пауки и принялись сноровисто плести новую паутину. На первый взгляд действовали они хаотически, но, пристально вглядываясь в первый и последующие несколько слоев паутины, Вепрев заметил, что сначала сплел паутину самый ближний к Вепреву паук, за ним – следующий, потом – третий, а дальше так и продолжалось: пауки плели паутину по очереди. Кроме того, первая буква, с которой они начали плести, – это тоже буква «П». – "А почему бы не «Р»? – подумал экс-математик. – «П» – это в смысле, «проходи», что ли? А впрочем, плевать… Может, дождаться, пока первая паутина исчезнет, и чем-нибудь ее заткнуть? Тогда она и дальше нарастать не будет… – вдруг мелькнула в голове гениальная мысль. – Но чем?"

Вепрев оглядел пещеру и внезапно взгляд его упал на несколько «яиц» которые нападали из корзинок наверху, когда он боролся с ассенизаторами. Взяв наудачу и осмотрев одно из них, Шурик обнаружил, что вблизи "яйцо" сильно смахивает на закрывшийся цветочный бутон, плотно охваченного лепестками, в которые превратились волоски из бороды таинственного Заготовителя в пещере. «– Но тоннель этим яйцом не заткнуть!» – подумал Шурик, «– Маловато!» – и внезапно, словно по наитию, ему в голову пришла бредовая мысль: «А что если сунуть яйцо в паутину? Может, паук его схватит и уползет жрать, а мы тем временем…"

Мысль была совершенно идиотской, но Вепрев все же решил попробовать – все равно деться было некуда, и, пожав плечами, математик подошел к паутине, и попробовал воткнуть яйцо толстым концом в первую попавшуюся ячейку сетки. Паук, до того суетливо сновавший по паутине, немедленно удрал и спрятался в щель. Однако же яйцо в сетку не пролезло. Недолго думая, Вепрев перевернул яйцо и попробовал воткнуть яйцо в паутину острым концом. И опять неудача. Тогда он наудачу ткнул яйцо в центральную ячейку паутины, которая казалась крупнее других, и вдруг, о, чудо! – яйцо плотно вошло в ячейку, так, что когда Вепрев отпустил его, яйцо осталось торчать в сетке. Вепрев попробовал выдернуть яйцо назад, но не тут-то было – яйцо засело прочно, словно приклеилось к паутине.

– А хуй с ним, пусть торчит, – решил экс-математик, и собрался было вернуться на свое место у стены, как вдруг внезапно из своей щели в стене выполз паук и, быстро перебирая своими лапками, прополз по паутине и залез на яйцо. Там он принялся шустро копошиться, так, что яйцо даже затрепыхалось, и внезапно, к изумлению Вепрева, внутри яйца что-то явственно щелкнуло, и его наружные лепестки раскрылись, словно у цветка на рассвете. Раскрывшиеся лепестки чем-то напоминали цветок ромашки.

Почти без задержки раскрывшиеся лепестки принялись быстро, прямо на глазах, расти, и скоро их концы достигли стенок тоннеля, в котором висела паутина, а каждый лепесток точно центрировался по сегментам паутины. Сидевший все это время в центре паук тотчас же принялся быстро бегать в радиальном направлении по сегментам паутины, к которым «приклеились» лепестки, и на его спине начали вспыхивать и гаснуть символы. Вепрев обратил внимание, что как только паук выскакивал из одной ячейки, символ на его спине менялся, но при этом оттиск прежнего символа оставался на лепестке, словно отпечатанный.

Обежав все лепестки, паук возвратился к бутону, и замер. Внезапно весь цветок ярко вспыхнул, затем вспышка плавно затухла, и только надписи на лепестках продолжали светиться ярко-зеленым цветом. Тотчас же на спине паука появилась буква «П», и паук, быстро перебирая лапками, удрал в щель на стене прохода. Теперь вход в тоннель перекрывал только распустившийся цветок, на лепестках которого светились зеленым цветом какие-то надписи. Из любопытства, Вепрев мельком прочитал одну из надписей, бегущую по горизонтальным лепесткам: на левом лепестке было написано: "Ориентация", а на правом, противоположном к первому: "М".

В голове у математика бегло мелькнула праздная мысль: «и что бы вся эта хуйня значила? Может, секс-ориентация – мужчина?». Раздумывать, однако, было некогда, события стремительно развивались далее.

Сияние букв на лепестках продолжались от силы несколько секунд, затем бутон слегка вспыхнул желтым цветом, и тут же надписи постепенно затухли, а сами лепестки начали быстро увядать, сморщиваясь и высыхая прямо на глазах. Однако одновременно с этим на «бутоне» началось бурное раскрытие второго слоя лепестков. Они быстро, прямо на глазах, распускались, росли, и, наконец, достигли стенок тоннеля, образуя что-то вроде колокольчика, раскрытого в направлении вперед. Одновременно первый ряд лепестков окончательно увял, они отваливались от цветка и попадали на пол, превращаясь на лету в почти невесомую пыль, а на их месте в основании бутона остался крохотный стебелек.

Почти в тот же момент, когда первый ряд лепестков отвалился, лепестки второго ряда, чтобы удержать бутон на стенках тоннеля, начали распрямляться, и при этом протолкнули центр цветка немного вперед, ровно настолько, что центр цветка – овальный «бутон» – точнехонько воткнулся в центр второй паутины. Там повторился точно такой же цикл: набежал паук, что-то сделал с «бутоном», побегал по лепестками, отпечатывая на них надписи. Вепрев опять разглядел только одну «Рост: IV».

«– Четверный рост, что ли?» мелькнула у Вепрева мысль, но тут же улетела, поскольку увлекательное действо продолжалось. В тоннеле лепестки снова отвалились, но тут же распустились лепестки третьего ряда. Далее действие повторялось снова и снова, и цветок начал медленно, но верно вползать в тоннель, используя лепестки как необычные «ноги».

И тут гениальный математик Вепрев понял, что у его команды появился шанс.

– Эй, народ! – заорал он во все горло. Задремавшие было соратники встрепенулись и уставились на Шурика. – Все за мной! – и Вепрев первым полез в тоннель на карачках.

– Саша, а может не надо? – боязливо пискнула Машка.

– Оставайся, если не надо, – глухо донеслось из тоннеля, в котором уже исчез весь предводитель. Машка безропотно полезла следом, за ней в проход нырнула Галина, и последним в путь отправился доцэнт-жывотновод.

Ползти пришлось мучительно медленно и нудно. Пауки смирно сидели в своих норах, только злобно шипели на людей и сверкали глазами, но, как только мимо них проползал замыкавший четверку Семенов, сразу бросались заделывать паутину. Вепрев, который носом почти упирался в яйцо, заметил, что с бутоном происходят постепенные изменения: по мере того, как лаз уводил все дальше и дальше, «бутон» становился все меньше и меньше, «стебелек» на его основании становится все длиннее, расстояние же между паутинами все время увеличивалось.

– Видимо, – догадался доблестный математик, – раз расстояние между паутинами возрастает, то бутон уменьшается, чтобы за счет удлинения лепестка шаг перемещения увеличивался.

sss

Наконец, примерно час спустя, когда измученные путники проползли около двух сотен метров, все лепестки отвалились, и бутон стал похож на красную клюковку размером с шарик от пинг-понга, из которого сзади торчал зеленый стебелек длиной в несколько сантиметров. Теперь вспотевший в душном лазе Шурик смог смутно разглядеть светлое пятно выхода в новое помещение, куда их вывел проход с пауками. Но долго рассматривать ему не пришлось, так как эта самая «клюковка», пройдя последнюю паутину, внезапно воспарила вверх, словно крохотный воздушный шарик. Вепрев только и успел заметить, что стебелек, торчавший из «жопки» у этой «клюковки» превратился в маленький хвостик – «прямо как у головастика» – мелькнуло в голове математика. Хвостик быстро-быстро болтался вправо-влево, приводя тем самым в движение «клюковку».

Следом за «клюковкой» в помещение вывалилась вся компания во главе с Шуриком, и, отдышавшись, люди начали озираться в новом месте. Помещение, в которое попали путешественники, оказалось пещерой около двадцати метров диаметром. Пещера была хорошо освещена – свет исходил из глазниц человеческих черепов, которыми были выложены стены. Судя по нескольким опечаткам шагов на толстом слое пыли на полу, здесь недавно кто-то побывал.

В центре пещеры находился монументальный постамент из полированного камня, похожего на гранит, а на постаменте стояла огромная, метров пяти в диаметре, чаша на длинной ножке, похожая на вазу. В дальнем же конце пещеры чернела арка выхода, покрытая затейливой резьбой из каких-то неведомых иероглифов, и у Шурика сразу полегчало на душе – хоть какой-то выход из помещения все же имелся. Правда, из темного тоннеля, начинавшегося за аркой, доносился смутный гомон миллионов голосов, словно где-то там, вдалеке от них, истязали и мучили огромную массу людей. Поежившись, Шурик принялся было озирать помещение, но внезапно его остановил истерический визг Машки, и испуганные возгласы Семенова и Галины.

Вепрев резко обернулся и увидел, что его попутчики испуганно смотрят на потолок их временного убежища, а Машка, округлив от ужаса глаза, дико верещит, указывая рукой на что-то над своей головой. Вепрев посмотрел верх, и волосы на голове экс-математика зашевелились от ужаса, ибо там, на высоком, метров пяти, потолке, висели сотни огромных, метра по три длиной, змей. Их блестящие упругие тела, покрытые гладкой броней чешуи с красивым орнаментом, свивались в кольца, а затем резко распрямлялись, бросая вниз стреловидные головы с распахнутыми пастями, в которых торчали огромные клыки с капельками яда на острых кончиках. Хвосты гадин прятались в отверстиях в потолке, очевидно служивших обитательницам норами.

Чтобы достать до путников змеям не хватало длины, и их пасти бессильно лязгали в каких-то сантиметрах от голов. Внезапно над головой Шурика что-то клацнуло, и он испуганно посмотрел вверх. Над ним нависала морда змеи, которой не хватило всего-то нескольких сантиметров, чтобы достать до экс-математика. Несмотря на испуг, Шурик заметил лютую злобу в немигающем взгляде огромной шипящей гадины.

– Ложись! – заорал Вепрев своей компании, и первым упал на грязный пол, прикрыв голову руками, как его учили на курсах ГО в универе. Галина и Семенов немедленно послушались, и упали ничком, и только Машка, ошалевшая от испуга, стояла на месте, испуганно таращась вверх и прижав руки к груди, а возле ее головы стрелами мелькали змеиные головы, видимо, пытавшиеся достать свою жертву.

Вепрев на корточках подобрался к подруге и дернул Машку за локоть. Та упала, словно неживая, и разбила бы голову о плитки пола, если бы Вепрев вовремя ее не подхватил. От страха Машка начала всхлипывать, и Вепрев, как истый джентльмен, принялся успокаивать подругу ласковыми словами: «Ты че, мать, охуела?». Машка только молча тряслась, и Вепреву пришлось слегка похлопать ее по щекам. После этого Маша немного успокоилась и прекратила реветь.

Успокоив подругу, Вепрев осмотрел пещеру. Внезапно он заметил, что заметно подросшая до размеров теннисного мячика «клюковка», которая вывела их в пещеру, мечется под потолком, ловко уворачиваясь от змеиных пастей, словно пытается прорваться к потолку. Пока что ей удавалось ловко ускользать от змеиных клыков, и Вепрев, увлекшийся созерцанием странной игры в кошки-мышки, внезапно заметил, что на потолке пещеры находятся какие-то странные значки и линии, как будто на нем было что-то нарисовано. Точнее разглядеть рисунки он не мог – мешали непрерывно мелькающие змеиные тела.

Внезапно картина резко изменилась: одна из гадин, талантливо извернувшись, схватила «клюковку», и, держа ее в своей устрашающей пасти, отцепилась от потолка и нырнула в огромную «вазу» на постаменте. Тотчас остальные змеи втянули свои тела в норы на пололке и исчезли. Спустя секунду над поверхностью чаши, в которую нырнула змея, поднялся переливающийся всеми цветами радуги шар размером с футбольный мяч. Покрутившись пару минут, шар стал быстро уменьшаться в размерах, и, превратившись в едва заметную пушинку, исчез.

В пещере наступила тишина, а поскольку змеи более не появились, Вепрев поднялся на ноги, внимательно осмотрел заинтересовавшую его картинку на потолке. «Похоже, какая-то карта» – мелькнула мысль в голове математика, – «только что она значит – непонятно».

Отложив эту загадку на потом, Вепрев оглядел свое воинство. Машка сидела на полу тупо глядя перед собой, а парочка животрупов лежала ничком, не подавая признаков жизни.

– Вставай, Маша! – позвал он подругу, подавая руку. – Да ты не бойся, эти змеюки охотились не за нами, а за «клюковкой», а мы им до феньки!

Маша робко поднялась на ноги и осмотрелась

– Саша, а что с ними? – робко спросила она, указывая на Семенова с Галиной, – Совсем не шевелятся!

– Щас выясним, – пообещал экс-математик, и, подойдя к парочке, легонько потыкал их по очереди сапогом. Оба тела зашевелились, демонстрируя, что они еще живы, и тогда Вепрев решительно приказал:

– Вставайте! Нечего валяться!

Оба несостоявшихся мертвеца поднялись на ноги и тоже осмотрелись.

– И где это мы? – робко спросила Галина.

– И пгявда, гогубчик, куда это вы нас завели, Иван Сусанин? – с нотками интеллигентной издевки в голосе вопросил Семенов.

Вепрев пожал плечами и решительно заявил:

– Раз мы прошли Сито Времени, значит, мы в Приемнике Времени, ясно?

– И где оно, время-то Саша? – спросила Маша.

– Щас выясним, – самоуверенно заявил Вепрев, – может, тут. С этими словами он неторопливо подошел к проходу в дальнем конце, и заглянул в черный провал за аркой. Но там царила сплошная тьма, в которой ничего не было видно, только где-то глубоко внизу светилось огромное множество огней, и доносились страдальческие вопли миллионов людей. Казалось, там непрерывно пытают и истязают огромное множество человеческих существ, неведомо как очутившихся в этой яме.

Передернув плечами, Вепрев отошел от выхода, который ему совсем не понравился.

– Нет там ничего хорошего, – заявил он. – Посмотрим, что тут еще есть.

И Шурик направился к «вазе» в центре пещеры. Там уже стояли его попутчики, с любопытством оглядываясь в новом месте. Не обращая на них внимания, Вепрев вскарабкался на постамент, и заглянул в чашу. В неё была почти доверху залита маслянистая черная жидкость, вроде мазута, но без запаха, и на ее поверхности не плавало никакого мусора, хотя за тысячи лет, что она здесь простояла, он вполне мог собраться. И, самое интересное, не было никаких следов змеи, которая похитила невольного спасителя компании – ту самую клюковку.

– Ладно, – заявил Вепрев, продолжая оставаться на постаменте, – посмотрим, чо там на потолке.

И, задрав голову, он принялся снова внимательно рассматривать потолок помещения. Остальные последовали его примеру.

– Ой, Саша, а ведь это карта! – заявила Машка, к которой уже вернулись своеобычные нахальство и бодрость, и она, вскарабкавшись на постамент, стояла рядом с Шуриком.

– А может, там есть, как домой вернуться? Помнишь, Слонопотам говорил, найдите карту в Сите?

– Посмотрим, – лаконично отвечает Вепрев, рассматривая рисунок, причудливой вязью покрывающий потолок.

На потолке и в самом деле была изображена какая-то карта, искусно нарисованная рукой неведомого художника. В глаза бросалось что-то вроде реки, по берегам которой были нарисованы непонятные значки, а от русла отходили какие-то линии, вроде притоков, и даже виднелись какие-то надписи на непонятном языке.

– Ниче не понять, – разочарованно протянул Вепрев, – хоть бы надписи прочитать…

– Дааа… – согласилась Маша, – Саш, а может, в эту шахту пойдем? – Машка показала пальчиком на арку с единственным выходом. Вепрев отвел глаза от потолка, и собрался было поведать Машке, что их ждет за аркой, но тут его взгляд случайно упал на мазутно-черную жидкость в «вазе». В ней ясно отражалась поверхность потолка, и Вепрев даже разглядел карту. Внезапно ему показалось, то он узнает отдельные буквы. Шурик пригляделся: в самом деле, в зеркальном отражении, отчетливо видимом на поверхности жидкости, можно было прекрасно разобрать всю карту и даже надписи, сделанные на русском языке.

– Народ, гляньте сюда, – позвал он попутчиков, – вот наша карта!

Семенов и Галина мигом залезли на постамент и принялись рассматривать отражение.

– Действительно, карта, – удивленно протянула Галина, – и надписи на русском!

– А вот здесь мы были в гостях у этого пгэвосходного человека, инженега Бусыгина! – Воскликнул ученый человек Семенов, тыча пальцем в «мазут», которым была доверху залита чаша. Но едва палец Семенова коснулся жирной черной пленки, как «мазут» начал неудержимо засасывать жывотновода в себя, и фигура ученого-говнолога стала менять очертания, как будто он превратился в какое-то жидкое тесто.

Семенов с диким воплем ухватился за первое, что подвернулось ему под руку – длинный конский хвост, в который для удобства увязала свои волосы Галина. Галина немедленно превратилась в ту же киселеобразную субстанцию, что и Семенов, и ее вслед за Семеновым тоже начало засасывать в «вазу». Машка чисто рефлекторно попыталась схватить Галину за руку, и ее тут же понесло туда же, а вслед за Машкой последовал и математик Вепрев, который попытался удержать подругу за край ее симпатичной мини-юбчонки.

Через несколько мгновений вся компания с дикими воплями влетела в «вазу», всасываясь в нее точно так же, как всасывается коктейль через соломинку, а затем растеклась по поверхности черной жидкости, словно керосиновое пятно на воде с нарисованными фигурками путников. Через несколько секунд по пленке побежали волны, которые быстро усиливались, и вдруг вся пленка свернулась в многоцветный шар размером с футбольный мяч, плавающий по поверхности жидкости в чаше.