Текст книги "Ключ (СИ)"

Автор книги: Робот BoBot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Примерно через сотню метров тоннель уперся в глухую стену, в которую был вмурован небольшой железный люк, заляпанной пятнами ржавчины и облупившейся краски.

– Да твою же ж мать, – огорчился Шурик – опять дверь!

И доблестный математик приблизился к стене, преградившей путь отважному квартету. Вблизи стало заметно, что к люку был кое-как приварен обломок ручки, тоже ржавый и грязный как и все вокруг. Вепрев брезгливо взялся за эту железяку и подергал. Люк, однако, засел крепко.

– Эй, народ! Сюда! – позвал подмогу Вепрев, и все, кое-как уместившись перед люком, принялись со всех дёргать обломок ручки. Крышка, хоть и была небольшой – полметра на полметра, не более – не поддавалась, словно вросла краями в стену.

– Чем бы поддеть… – глубокомысленно изрек пришедший в себя доцэнт-жывотновод, и в тот же миг железяка, не выдержав очередного рывка, скрипнула и, подняв тучу пыли, тяжело рухнула ребром на пол. Машка едва успела отскочить, иначе осталась бы без пальцев на ногах, а ведь красота женских ножек не в последнюю очередь зависит от наличия пальцев…

Перед обалдевшим квартетом путешественников предстал очередной пещерный зал. На первый взгляд – всё то же самое. Те же пять метров в диаметре, те же следы кирки на стенах, та же метровая дыра в полу… Но это впечатление было обманчиво. Виновато было освещение – шахтёрская коптилка, втиснутая в особо глубокий след от кирки.

В тусклом свете этого примитивного прибора можно было разглядеть, что слева в стене пещеры виднеется какой-то темный и низкий тоннель, а в прямо противоположной от визитеров стене высечен в камне огромный рот какого-то человека. Ниже рта волной до пола нисходила широченная борода. Там, где свод начинал изгибаться, торчал монументально широкий нос картошкой, а сверху, под самым потолком пещеры, торчали два рачьих глаза. Создавалось впечатление, что лицо было вогнуто внутрь по стенке пещеры. С центра потолка пещеры свисало осьминожье щупальце, все время шевелящееся, будто червяк, насаженный на крючок. Выглядело это настолько дико и комично, что Вепрев сдержанно хохотнул.

Перед лицом на полу стоял кривоватый глиняный тазик диаметром с полметра, а между тазиком и лицом лежала горка каких-то круглых предметов размером с теннисный мяч. Может, это и были теннисные мячи? Тазик же был доверху залит какой-то густой, как кисель, субстанцией, которая непрестанно шевелилась, как живая, и при этом в ней непрерывно вспыхивали яркие искорки. Вепрев сразу припомнил, что примерно так же выглядела жидкость в подземной реке, куда он попал из зала Творца Примитивов, только там она была пожиже. По краям тазика были нанесены какие-то невнятные значки, вроде тех иероглифов, что были на фишках Слонопотама. За тазиком виднелось черное отверстие шахты, ведущей в неведомые глубины. Из дыры доносился гул, похожий на шум воды в горной речке.

Справа от тазика возвышалась здоровенная стеклянная бутыль литров на двадцать, заполненная прозрачной бесцветной жидкостью, одним своим видом навевавшей весёлые мысли о хрустящих солёных огурчиках.

Сначала Вепрев принял было изогнутую морду за какого-то скульптурного божка, но внезапно на глазах у обмершей гоп-компании щупальце изогнулось, и выдернуло из бороды пучок волос. При этом лицо крякнуло и скривилось от боли.

Выдернутый пучок волос щупальце бросило в тазик. Волоски 3–4 секунды плавали на поверхности субстанции, и вдруг, повинуясь непонятной силе, сориентировались так, что каждый из них повернулся кончиком к одному из иероглифов на краю миски. Примерно так же стрелка компаса ориентируется по магнитному полю. В результате все волоски в миске образовали круглую щетку, как у кухонного ершика.

Тотчас же кисель вскипел, и яркие искорки, плававшие в «киселе» начали облеплять каждый волосок, так что через несколько секунд весь «ершик» начал светиться.

Этот свет разгорался всё ярче и ярче, и вдруг кипение мгновенно прекратилось. Тотчас же в центре «ершика», там, где свечение было максимальным, мигнула яркая вспышка, которая волной распространилась по волоскам, и, достигнув их кончиков, затухла. Немедленно волоски стали быстро расти и загибаться вверх, переплетаясь друг с другом. Не прошло и пяти минут, как в миске остался плавать круглый предмет размером с теннисный мячик, хотя теперь он был больше похож на буёк от рыболовной сети.

Осьминожье щупальце прекратило бесцельно извиваться, бережно подхватило этот «мячик» и отложило его в кучку, что возвышалась между Лицом и Тазиком.

Внезапно толстые губы Лица шевельнулись, и из приоткрывшегося рта донёсся рыкающий звук, в котором даже близко не угадывалась человеческая речь. Но Лицо было услышано. Из тоннеля слева вышел, пошатываясь, оборванный и грязный, как бомж с Московского вокзала, человек с корзинкой в руках. И в оном человеке Вепрев с изумлением узнал Патлатого. Несмотря на совершенно опустившийся вид и обширный свежий фингал на левой стороне морды лица, старого знакомого все ещё можно было узнать.

Узнала Патлатого и Машка. Вепрев едва успел зажать ей рот ладонью, но она всё равно тыкала пальцем в человека с корзинкой и изумленно мычала.

Подойдя к горке с мячиками, Патлатый, так и не заметив зрителей, аккуратно сложил их в корзинку, затем с трудом поднял её и, натужно семеня, снова скрылся в темном проходе.

– Народ, – Шурик, прищурившись, покачал головой: – Айда-ка за ним! – и, натолкнувшись на недоуменные взгляды, пояснил: – Похоже, единственный выход отсюда либо за этим проходом, либо…

– Либо наш нечесаный друг точно знает, где выход, – кивнула Машка.

Тоннель оказался не таким уж темным, как представлялось. Тут и там на камнях тускло светились пятна какой-то слизи, давая вполне отчетливое представление о рельефе под ногами и расстоянии до препятствий, поэтому Вепрев уверенно шагал вслед за ковыляющим Патлатым, скрываясь за выступы скал. Сзади доносились пыхтение и топот доцента, а также тихонькое повизгивание и семенящая дробь женских ног.

Прошагав по тоннелю примерно сотню метров и, несмотря на фосфорическое освещение, набив пару шишек о низкий потолок, Вепрев, а за ним вся компания, вошли в обширное полутемное помещение, образованное внезапно расширившимся коридором. Светящейся слизи здесь было больше, а с потолка свисали такие же корзинки, как и в руках Патлатого. Большая часть корзинок в центре была заполнены "мячиками", а по краям висел сплошной порожняк. Заглядевшись на плетёную утварь, Шурик едва не угодил в дыру в полу, метра полтора диаметром. Пришлось резко отскочить от края, чтобы не свалится, и Вепрев столкнулся спиной с Патлатым, который как раз цеплял принесенную корзинку на ржавый крюк, свисающий на веревке с покрытого светящимися пятнами потолка.

Недолго думая, доблестный математик схватил старого знакомца за хрип, и плотно припечатал оного к стенке пещеры.

– Привет, уёбок, – произнёс Шурик, пытаясь отдышаться, – я соскучился!

– Зачем ты здесь? – взвизгнул Патлатый, – Великое Таинство Творения не должно быть открыто вам, ничтожным смертным!!

– Заткнись, урод, звезда рекламы хосписа! – прошипел экс-математик, – как отсюда свалить, быстро, ну?!

– Истинно, истинно базарю вам, – заблажил в ответ Патлатый, закатывая глава, – как нет пути Смертным в чертоги Творения, так нет для них и выхода из них, ибо истинно, истинно базарю я, не пройти вам Сито Времени! И оставаться вам здесь навечно, пока не свершится деяние великое, и разверзнутся Небеса, и силы Небесные, ошуюю и одесную Папика моего, не придут вершить Суд Вечный, Чисто Конкретный, Доскональный!..

– Александр, – вполголоса произнесла Галина, трогая Шурика за плечо, – оставьте вы его… Он же свежевдетый, под дозой.

Шурик и сам уже понял, что обдолбанный «спаситель» ни на что не годен, но продолжал удерживать его за горло, борясь с соблазном свернуть ему шею, чтоб раз и навсегда избавить планету от балласта. Но всё-таки соблазн не победил, и Вепрев отшвырнул продолжающего причитать Патлатого от себя, постаравшись, чтобы тот пересчитал своей дурной башкой побольше висящих корзин. «Пророк» по сложной траектории между жёсткими корзинами достиг противоположной стенки и распластался на ней, мелко дрожа от пережитого стресса и продолжая бормотать что-то вполголоса.

Шурик повернулся к своим спутникам с намерением задать вопрос о дальнейших планах, но слова застряли у него в горле. Спутники выглядели ужасно. Сказались подземные скитания, неопределенность, множество микрострессов и полное отсутствие воды для питья и умывания.

Семенов, шепча себе что-то под нос, энергично рвал левой рукой последние волоски на макушке. Галина нараспев, словно молитву, декламировала какие-то сложные и витиеватые проклятия, столь же изощрённые, сколь и непечатные. Её не очень внятная речь была густо пересыпана словами типа: «Кокаин», «Кавказ» и «Мафия», а руки беспокойно искали что-то в складках одежды.

Поискав глазами Машку, Шурик обнаружил её стоящей на цыпочках на самом краешке здоровенной дыры в полу, в которую сам он только что чуть не угодил. Казалось, девушка собирается прыгнуть вниз. Ветров осторожно двинулся в её сторону, слабенько замычав что-то вроде: «Эээ!». Обернувшись на звук, Машка улыбнулась. В её нахальных глазах не было даже оттенка отчаяния, зато остро светился огонёк озорного любопытства:

– Иди-ка сюда, – громко зашептала она: – Чем пахнет?

Шурик облегченно вздохнул, в два прыжка преодолел разделявшее их расстояние и заглянул в провал. Вертикальная шахта с неизменным, полутораметровым диаметром, вертикально уходила вниз и терялась в темноте. И дна не видать, и стенки гладкие. Страшноватый способ бегства. И гудело там что-то внизу не по-детски, как ветер в трубе брошенного завода по дороге на Гатчину. Но пахло вкусно.

Он потянул носом:

– Да огурцами пахнет, чем же ещё? – Он улыбнулся: – Свежими огурчиками, только с грядки, ещё нагретыми на солнышке. – Он ещё раз потянул носом и вдруг нахмурился: – А теперь пахнет крысой!

– Прикольно же?! – весело хихикнула позитивная Машка, не дослышав последней фразы. Шурик не ответил, он смотрел в проход, из которого на брюхах выползали три серые фигуры с длинными голыми хвостами. Стал отчётливо слышен скрежет когтей и повизгивание.

– Ассенизаторы, мать их… если она, конечно, у них вообще когда-нибудь была, – проворчал Вепрев, и рявкнул во все горло: – Атас! – И отступил в глубину корзинных рядов, буксируя за собой Машку. Галина уже пинками подгоняла Семенова в ту же сторону. Но было поздно, слишком поздно! Монстры уже вскочили на задние лапы и, подпрыгивая на хвостах, решительно направились в сторону замершего от ужаса квартета.

Шурик в очередной раз пожалел, что не взял хоть какого-то оружия, и обречённо сунул руку в карман. Неожиданно его пальцы наткнулись на металл. Яйцо! Это было яйцо со Слонопотамом, про которое он совсем было забыл!

– Так, тихо всем! – зловеще проговорил Вепрев, вынимая из кармана металлический снаряд, – Тихо, говорю! Не дёргаться и не мешать, выстрел у меня только один! Ииии, раз!

И он метнул изделие «404. неконд.» в среднего Ассенизатора.

Если б он знал заранее, каковы будут последствия, чёрта с два бы он это сделал. Результат превзошел всё, чего можно было ожидать от метательного снаряда размером с противопехотную гранату-лимонку Ф-1.

Раздался громкий взрыв такой силы, что с потолка посыпались корзины с мячиками и пустые, а всех присутствующих разбросало по сторонам. Вепрева с Машкой отнесло к стенке, и они больно ударились о шершавую стенку, Шурик – задницей, а Зверева – спиной.

Через некоторое время, когда улеглась пыль, Вепрев встал на ноги, и, озираясь по сторонам, помог встать Машке. Вслед за тем молодые люди внимательно осмотрели пещеру. Они увидели престранную картину: возле входа, среди корзин и мячиков, надутым индюком сидел Слонопотам, и своим хоботом деловито ковырялся в животе Ассенизатора, видимо, пытаясь отыскать пупок и выдернуть из него ленту со значками. Остальные двое, замерев, стояли рядом и по-змеиному шипели, но помешать не осмеливались. Семенов и Галина лежали без чувств на полу, а Патлатый так и остался стоять, распластавшись спиной на стене, только заткнулся на время. Видимо, от переживаний.

Не обнаружив в Ассенизаторе пупка, Слонопотам досадливо отшвырнул жертву, и вся троица крысолюдей опрометью кинулась вон, повизгивая на бегу от страха. Вскоре в пещере наступила тишина, только Патлатый вновь что-то забормотал, словно в горячечном бреду.

Вепрев и Маша, воспользовавшись паузой в осточертевших приключениях, и быстренько проверили состояние попутчиков. После беглого осмотра стало ясно, что они живы, и даже не слишком пострадали, только у Семенова сильно распух расквашенный нос, а у Галины на лбу красовалась здоровенная шишка, но оба были вполне целы, только без сознания. Но это-то и неудивительно, учитывая, что их обоих приложило головой.

Внезапно со стороны Слонопотама донеслось кряхтение и хруст. Шурик и Маша обернулись на звук и замерли. Взорам их открылось чудесное зрелище – Ужасная Курочка Ряба поднималась на коротенькие и толстые, как у бегемота, но вполне себе сильные ножки. Встав на них, Слонопотам отошел к стенке, и снова уселся, словно старичок, перебравшийся с солнцепёка в тень. Вслед за тем он поманил компанию тоненьким как у ребенка пальчиком.

Шурик и Машка, тревожно переглянулись.

– Саша, а ну его, – горячо зашептала Машка на ухо приятелю, – пошли назад!

– Да ты чо, мать? Куда назад!? – отверг Вепрев малодушное предложение, – нам домой надо, а то что, так и будем тут бегать?

И, отстранив Машку, Шурик осторожно приблизился к Слонопотаму. Машка неотступно следовала за ним, держась за спиной и вцепившись Шурику в локоть.

– Ну, привет, Вепрев, – жизнерадостно пророкотал Слонопотам густым басом.

– Здрасьте, – неуверенно ответил экс-математик. – Я, конечно, извиняюсь, что вас в яйцо загнал…

– А! – пренебрежительно махнул рукой Слонопотам, – все равно работы – никакой, как ты все Время выкачал, мдааа…

– А что у вас за работа? – высунула нос любопытная Машка, – тоже примитивов делаете? Или животрепетные души того…, в рассол….

– Да нет, – ответил новый знакомый, пренебрежительно махнув ручонкой, – это не по моей части. Что я, мальчик, что ли? Бери круче. Я, робяты, – Слонопотам приосанился, – Верховный Мастер-Откатчик! О! – Слонопотам задрал пальчик вверх. – Я тут типа в ремонтниках чалюсь, мдаааа… А вы што, – новый знакомый зорко окинул парочку опытным взором – тоже на перекодировочку? Дык вам вроде ж и не нужно…

– Ка-ка-ка-кая еще, нахрен, перекодировочка? – обмирая от страха и возмущения, спросила Машка.

– Ну, дык, как это – какая? – удивился верховный откатчик, помахивая хоботом, и разводя ручками, – Самая настоящая. Знамо дело, я ж при абортариях состою. Ваши косяки исправляю. Кожен день – сотню штук, не мене… Ыыыыгыгыгыгыгыгыгы – весело заржал Откатчик, и внезапно обратился к Вепреву с просительными интонациями в голосе:

– Слышь, математик, сбегай-ка к брателле моему, принеси пузырек. Отметим, так сказать, знакомство.

– К брателле – это куда? – недоуменно спросил Вепрев.

– А кто ваш брат? – продублировала Машка.

– Ну, этот… – Верховный Откатчик неопределенно пошевелил пальцами в воздухе, – ну, в общем, фейс тот губастый в последней пещере видели? Заготовителем его кличут, он типа заготовки пиплов делает, ну, яйца-то эти – Слонопотам кивнул на корзины с яйцами, – усек? – Вепрев неуверенно кивнул головой – Во, давай, сгоняй, там у него бутылка едва початая стоит, вчера получил, как войдёшь – прям по центру…

– Ладно, – неохотно ответил Вепрев, – схожу, хрен с ним. Маш, ты здесь подожди.

Машка сглотнула и торопливо кивнула головой, а экс-математик с недовольным выражением лица осторожно обошел Слонопотама и направился к пещере с Лицом, вырубленным в стене.



– Скажите, а что это за заготовки? – спросила Маша, оставшаяся наедине с Слонопотамом. – Ну, что с ними делают?

– Ну я ж сказал, – пиплов, ну, людишек чтобы попроще, ответил Слонопотам, – заготовка – она и есть заготовка, вроде пустой таблицы, а чтобы в человека превратить их к Кайфолому отправляют, тот их в понятие вводит, ыыыыгыгыгыгыгыгыгыгыгыы – залился Слонопотам идиотским смехом, – если увидишься с ним, привет передавай от меня. Тепленький.

– Ладно, передам, – пообещала настырная девица, и тут же задала новый вопрос, – а что с ними Кайфолом делает?

– Кайфолом-то, – рассеянно протянул Слонопотам, – ну, он в них Золотую Глюк-Фишку загоняет, как дар от Верховного Кодера. Опосля того из заготовки пипл получается, а без Глюк-Фишки он так и останется – ни то, ни се, так, сакатина безрогая, слесарь-сантехник, маклер-шмаклер. – Уэхх-Эхе-хе-хе.

Слонопотам зевнул во всю пасть, и недовольно поинтересовался:

– И где и носит дружбана-то твоего, бухнуть охота – сил нет!

Машка неопределенно пожала плечами и пообещала, – Придет, не волнуйтесь, – и тут же вспомнила задание Горыныча.

– Скажите, а где Фиал Вечности с живой водой добыть?

Задремавший было Слонопотам на минутку проснулся, открыл один глаз и неразборчиво пробормотал:

– Это в Райские Кущи надо, там лавочка есть, Аптекой зовут. Только вам без рецепта не дадут.

– А где взять рецепт? – торопливо спросила Машка.

– А вот он может выписать, – Слонопотами махнул хоботом на Патлатого, – ну, или папашка его.

– Ясно, спасибо, – сказала Машка.

После этого оба замолчали – Машка размышляла, что такое Золотая Глюк-Фишка, а Мастер Отката задремал, привалившись к стенке пещеры.



Торопливо шагая по тоннелю, Вепрев прислушивался, но было тихо и крысиная вонь не проявлялась – видимо, Ассенизаторы удрали далеко. Войдя в пещеру, Шурик настороженно покосился на бесстрастное гигантское лицо, обладатель которого занимался своим делом, и, стараясь не приближаться к щупальцу, подошел к 20-литровой бутыли, стоящей возле тазика. Осторожно взяв бутыль, он прижал ее к животу и с трудом потащил обратно в пещеру к своим приятелям.

– Эй! Парень! Ты куда мой запас попер? – Лицо на стене явно было недовольно пропажей бутыли. – Совсем смертные оборзели!

– Да меня ваш брат попросил, – промямлил Шурик, который был скорее удивлен, чем испуган монстром, вдруг заговорившим по-русски, – этот, как его… Ну, Верховный Мастер-Откатчик.

– А! Алкаш-то этот! Ну-ну. Ему неси, тока и мне немного плесни!

– А куда? Вроде чашки нет? – спросил Шурик, озирая скудное убранство пещеры.

– Э, слющай! Посуду ему дай! Да прямо в рот и плесни!

Шурик осторожно приблизился к огромному пищеприемнику подземного ужаса. Кошмарная губастая пасть, в которую вполне мог поместиться мотоцикл, приглашающе распахнулась и обдала Вепрева густым вонючим выхлопом.

Сморщившись и затаив дыхание, доблестный математик плеснул в рот чудища литров пять жидкости, по одуряющему запаху похожей на колхозный самогон. Лицо удовлетворенно крякнуло, и, на мгновенье закатив от наслаждения рачьи глаза, сказало:

– Ладно, катись отсюда на фиг, да брателле привет передавай.

– Ага, – буркнул Шурик и поспешил исполнить приказание. Его обратное путешествие прошло без особых приключений и трудностей, если не считать того, что почти полная бутыль самогона так и норовила выскользнуть из рук. В пещере все осталось по-прежнему, только Семенов с Галиной уже пришли в себя и, озираясь, стояли на ногах, а Патлатый сидел на полу, обхватив голову руками, словно уже успел схлопотать от кого-то по морде. Поставив бутыль перед Мастером-Откатчиком, Вепрев благоразумно отошел в сторонку.

Новый же знакомый, едва завидев напиток, заметно оживился, цепко схватил принесенную емкость своими с виду слабыми лапками, и опрокинул в широкую пасть. Забулькав, прозрачная жидкость полилась в желудок Мастера, и вскоре бутыль опустела наполовину.

– Ээээ-х, харашэ пашлэ, – одобрил Слонопотам, утираясь, – не желаете освежиться?

Вепрев пожал плечами – пить ему не хотелось, да и надоели ему все эти приключения. Домой хотелось – и только. Вот там бы в своей родной пивной с приятелями, он бы расслабился. А здесь, где за каждым поворотом всякая фигня сидит. Нет уж, увольте!

– Я лучше потом, – неуверенно ответил он, – Ты, как, Маш?

– Ага, потом, – торопливо ответила Машка, и торопливо, словно боясь, что ее перебьют, задала свой вопрос, который уже долго мучил ее любопытство:

– А что вы делаете, ну, с яйцами, и ваще, в абортариях?

– Ну, я типа ваши ошибки исправляю, – пояснил Слонопотам, которого начало быстро развозить, – ну, вот скажем при вас еще одного урода откатил.

– А кто он был, урод-то этот? – настырно спросила Машка.

– Ну дык ясно кто, ето все жертвы аборта, тока оне ко мне и попадают, – охотно пояснил Мастер-Откатчик. – Вот, скам, етого выколупали на втором месяце у пацанки одной, в шестом классе понесла, ыыыыгыгыгыгыгыыгы, – весело заржал Слонопотам. – Ей прям в парадном, на подоконнике реально задвинули за банку пива. И сигарету. А на аборт ее мамка погнала. Оно конечно – случай экс…экс…термальный! ыгыгыгыгыгыгыгыгыгы.

– А потом что? – тупо спросил Вепрев, припоминая свои подвиги того же плана.

– А што потом? – удивился хозяин, – потом эти уроды мне на откат идут, прям из абортария. – А я их по новой кодирую, и в повторный, тык скыть, оборот пускаю.

– А зачем он нужен, ну, откат-то? – со жгучим любопытством в голосе спросила Машка, припомнив пару своих визитов то же заведение.

– Как это зачем? – удивился Слонопотам. – Нешто не знаете? – Машка торопливо затрясла головой, не сводя расширенных глаз с необычного собеседника.

Слонопотам покачал хоботом – видимо, таким образом он выражал удивление неосведомленностью Машки. Затем взял двумя руками полупустую бутыль и вопросительно посмотрел на молодых людей.

– Не желаете?

– Я желаю! – внезапно послышался визгливый голос доцента-животновода. С этими словами Семенов подскочил к Слонопотаму, вырвал из его рук бутыль, и, с трудом подняв, сделал два жадных глотка. Видимо, напиток оказался слишком крепким, и Семенов едва не задохнулся – во сяком случае, бутыль стала выпадать из его рук, и если бы Слонопотам не успел ловко подхватить ее, непременно упала бы на пол.

– Ты полегче, – предупредил Верховный Откатчик, – не один тут, – и зорко, с каким-то профессиональным интересом, посмотрев на несостоявшегося доктора наук, Слонопотам изрек:

– Да ты, я вижу, уже по пятому обороту в дело пошел?

– Это как это – по пятому? – взвился Семенов, – Пгастите, батенька, что вы себе позволяете!

– Да нешто вы все такие темные? – поразился Слонопотам.

– А вот взял бы, да пояснил людям, – донесся из дальнего угла сварливый голос Галины.

– Таинство Жизни скрыто от смертных, – заверещал из своего угла Патлатый, – ибо Истинно, Истинно базарю вам именем Папика моега… – тут раздался звук затрещины, и злой голос Галины произнес, почему-то с кавказским акцентом:

– Заткнись урод, да?

– Ладно, ты там полегче, – предупредил Слонопотам, – у этого пацана крыша знаешь какая?

– Да пошел он, – отмахнулась Галина, – чо ты там про пятый оборот говорил?

Слонопотам укоризненно покачал хоботом, затем взялся двумя руками за бутыль, парой глотков осушил остатки жидкости и крякнул.

– Короче, – заявил он, – как ежели кого абортируют, ну, плод-то, то чтоп не изводить даром работу, его перекодировать надо, штоп опять все было в лучшем …ииик, …ииик… виде. Вот тем и занимаюсь.

– Ааааа… – протянул Вепрев, и компания приумолкла, уныло оглядываясь по сторонам. Стало так тихо, что Шурику почудилось, что откуда-то сверху доносится негромкое жужжание.

– А вы, я вижу, домой нацелились? – внезапно спросил Слонопотам, – здря это, неча там делать.

– Это почему? – настороженно спросил Вепрев, мигом припомнив предупреждение Опохмела.

– Ну дык Время то все – у тобя, в кувшине, – Слонопотам своим хоботом указал на Бездонный Сосуд в руках Вепрева. – Вот все там и стоит, а как жа ишшо!

– А тогда откуда новые жертвы этого, как его, аборта, берутся? – спросила настырная Машка, которой не терпелось докопаться до сути, – Ну, вот когда мы у вас были, вы же там что-то делали…

– Ну, ето так, пустяк, – махнул рукой Слонопотам, – вы жа Время разлили, вот и шевельнулось чуток. Щас кончицца.

– А обычно много народу? – вяло поинтересовался Вепрев, просто для поддержания разговора. Жужжание не пропадало, а даже стало быстро усиливаться.

– Не то слово – толпами валят. Я ж говорю работа у меня черная, – и Верховный Откатчик на миг загрустил, глядя на пустую бутыль.

– Так! – Шурик стукнул себя по уху и потряс головой: – Неужели этого, кроме меня, никто не слышит?

– Чего не слышит? – Машка удивленно округлила глаза. Галина сделала абсолютно то же самое. Вепреву даже стало немного веселее, настолько две дамочки сейчас казались одинаковыми… Но тут, как всегда, вовремя, влез доцент Семенов со своими «пятью копейками»:

– Александг! – торжественно заявил он, – Я действительно слышу некий звук. Однако, я полааал, – тут он покосился на Слонопотама, – что так оно и должно быть!

Шурик, не сводя глаз с дальней стенки пещеры, кивнул и медленно поднялся на ноги под взглядами спутников и Слонопотама:

– Боюсь показаться невежливым, поэтому прошу прощения у дам, – с расстановкой произнёс он, разглядывая что-то на стене пещеры – Но нам, кажется, пиздец!

Вся компания одновременно вскрикнула, кроме, разве что, Слонопотама.

– Ну, я же говорил! Не трогайте парня, – и кожаный пылесос указал хоботом на Патлатого: – У него же ж такая крыша…!

Тут он украдкой оглянулся по сторонам, как будто боялся, что их кто-то подслушает, и торопливо вполголоса произнес:

– Вам, ребята, нужно бы Время сначала через фильтр пропустить и назад вернуть. Но не туда, откуда брали, а в Исток. Карту найдите. Она у Сита спрятана. Тогда и домой попадете, и все ладненько будет, и у меня черной работы поубавиться. Ключик у вас есть, так что…

Но договорить Слонопотам не успел – Шурик опять не дал ему закончить фразу:

– У нас гости! – крикнул он, и швырнул куда-то в стену кусок гранита, подвернувшийся под руку. Внезапно поверхность камня на той стене как будто замутилась, и стала быстро наливаться малиновым жаром и вспучиваться. За пару мгновений на ней вздулся красивый переливчатый пузырь в пару метров диаметром, который, звучно лопнув, обнажил ярко освещенный проход, в котором стоял Папик, собственной персоной. Взгляд его не предвещал ни чего хорошего. Казалось он, наподобие Зевса Громовержца сейчас начнет метать громы молнии во всех, кто посмел его ослушаться. Но камень, брошенный секунду назад Шуриком, чуть подпортил эффектность явления Папика народу, просвистев в сантиметре от уха ловко увернувшегося патриарха.

Одновременно с хлопком пузыря на стене, Вепрев с криком «Бежим!» схватил Машку за руку и потащил к выходу. Но, по всей видимости, появление Патлатого-старшего было не случайностью, а скрупулёзно спланированной войсковой операцией, потому что навстречу парочке из тоннеля рекой хлынули Ассенизаторы.

– Ну, ни фига себе! Теперь и бежать некуда!

Шурик лихорадочно оглядывался по сторонам, в поиске пути спасения. Но его не было – разве что в центре пещеры зияла таинственная дыра. Оставалось только прыгать в нее или сдаться на милость победителей.

"Как же, дождешься от них милости, – мелькнула у Вепрева мысль, – суки долбаные! Или на перекод отправят или вообще…" Что он подразумевал под этим «вообще», Шурик не додумал, но неожиданно для всех выхватил одно из завалявшихся в кармане яиц и бросил его на пол пещеры. Грохнул взрыв и пещера наполнилась густым вонючим дымом, скрывшись в котором экс-математик схватил Машку и, не обращая внимания на визг подруги, с разбегу прыгнул в дырку в центре пещеры.

Грозный Папик, успевший прокашляться и снова прийти в себя, ткнул пальцем в оставшихся людей и властно рявкнул:

– Взять их!

Ассенизаторы, не раздумывая, рванулись к несчастным Галине и Семенову, но те, внезапно осмелев от ужаса, прыгнули вслед за сладкой парочкой в вертикальную нору, из которой всё ещё доносился отчаянный Машкин визг.

То ли визжащая Машка издавала звук на какой-то особой частоте, то ли Папик не совсем точно проинструктировал своих Ассенизаторов, но все крысолюди поголовно, сплошным потоком, ринулись туда же, в дыру. И спустя мгновение в опустевшей пещере остались только Слонопотам и Патлатый. Папик поочередно оглядел их, ненадолго задержав тяжелый взгляд на опорожненной бутыли и куче мячиков, рассыпавшихся по грязному полу. Наконец он презрительно скривился, смачно плюнул на пол, и грозно произнёс:

– Значит, так. Ты – Папик указал перстом на Верховного Мастера-Откатчика, – иди на свое место, да смотри! – погрозил он кулаком смущенному Слонопотаму, – штоп ни в одном глазу! Понял?! Что ты им тут плел про очищение времени! Идиот! Всех нас уничтожить хочешь!? Шуруй, давай. Потом с тобой разберемся!

– Да я… ета… – попытался было оправдаться Слонопотам, но Папик оборвал его нетерпеливо-повелительным жестом. Слонопотам поднялся с грязного пола и, сопровождаемый свинцовым взглядом Папика, уныло поплелся к выходу из пещеры. Едва он скрылся из виду, Папик удовлетворенно кивнул и обратился к Патлатому:

– Ты вот што… Здесь, аннако, тебе делать уже неча. Знакомцы твои все Время выцэдили, и надо бы его вернуть. А то все дело стоит. Так што прыгай за ними, догони и кувшин отбери. Да! И ключ Бусыгинский тоже…

– Ах, Папик, вечно вы меня напрягаете, – жеманно заявил отпрыск, капризно оттопырив губу и томно закатывая глаза, – То мир спасай, то этих придурков ищи! Ну, где же я вам их сыщу? Там же в Русле полно развалин!

– То мир, а то четверка придурков. Двое из них вообще уже свой век прожили, и второго билета им никто не выписывал! И потом кто ж тебе велит самолично руки марать. Сами пусть друг друга изведут. Из-за баб. Из-за бабла, просто по дурости. А ты маслица вовремя в огонь подлей! Ну да не мне тебя учить. Пшол, давай. А этих …. у Сита найдешь. Все дороги в Русле туда ведут. Если дойдут они до Сита. А видать дойдут. Упертые! – махнул рукой Папик, – Давай, давай, неча выкобениваться да размондякивать тута!

Патлатый, недовольно скривившись, поднялся с пола, и слегка шевельнул плечами. Тотчас у него пропали синяки и разгладилась-посветлела кожа на лице, грязные и спутанные волосы расправились, заблестели, и даже стали ещё чуть-чуть длиннее, а на спине, сквозь лохмотья, стремительно меняющие цвет с неопределенного на ослепительно белый, проклюнулись два крылышка вроде лебединых. Подойдя к дырке в полу, и почесывая исколотые вены на левом локтевом сгибе, он несколько секунд смотрел в бездну, а затем резко взмахнул крыльями и поднялся в воздух, стараясь зависнуть точно над центром дыры.