Текст книги "Ключ (СИ)"

Автор книги: Робот BoBot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

На полном ходу Машка обернулась, и увидела, как следом за ними, с силой протискиваясь в узкую дверь, и отталкивая друг друга, вываливается толпа свирепых крысолюдей, а те, что выскочили раньше, уже бросились вдогонку, высоко подскакивая в воздухе, как стая страшных кенгуру.

– Са-а-аша, – истерично завопила Зверева, – они бегут за нами!

Вепрев только прибавил ходу, таща за собой Машу, но крысолюди кенгурячьими прыжками уже настигали их, загоняя парочку к одному из выходов со двора. Шурик и Машка, задыхаясь от бега, заскочили в арку, вихрем пронеслись по темному тоннелю, и резко остановились – впереди маячила только серая бездна…

Крысолюди тоже остановились, не пытаясь зайти в подворотню и схватить ускользнувшую добычу. Сбившись в толпу у входа в тоннель, они с интересом смотрели на молодых людей, посмеивались, перешептывались, и манили их к себе пальцами с длинными когтями.

– И что теперь? – Машка обреченно глянула вниз, в бездну, до которой был всего лишь один шаг. – Саш, ну придумай хоть что-нибудь, ты же такой умный!

Вепрев несколько секунд думал, пока не уцепился за озарившую его мысль, сколь гениальную, столь и безрассудную, но единственно возможную в их тяжёлом положении. Ну конечно! «Путь легкий…»

– Слышь, мать, – торопливо сказал Вепрев, нервно поглядывая назад и облизывая пересохшие губы, – а что, если мы прыгнем?

– Куда прыгнем? – с испугом спросила Маша, – в это… в это… – от ужаса девушка даже задохнулась, и умолкла, со страхом глядя на серую тьму, застилающую выход из арки. – Саша, ты с ума сошел!

– Сошёл – не сошёл, – настойчиво продолжил Вепрев, – деваться больше некуда. Ну, или как дедку нашему, башку свинтят и пустят на хоккей!

– Но куда прыгать, Саша, куда?! – в отчаянии воскликнула Зверева, – туда? – спросила она приятеля, указывая пальцем на серую бездну, стеной стояшую перед ними.

– Да! – внезапно обретя решимость, заявил экс-математик, и в его голосе появилась командная твердость металла. – Помнишь, на дверях надпись была – «путь легкий, но мнимый»? – Машка испуганно кивнула, глядя на Шурика расширенными глазами, – а мнимый – значит, несуществующий! – победным тоном продолжил Вепрев, – а раз несуществующий, значит всего этого, – Вепрев обвел рукой пространство вокруг себя, – ваще нету! Да! Нету! Поняла, мать? А значит, нам как раз туда и надо!

– Ой, Сашенька, не надо! – Маша начала всхлипывать, – может, лучше, пойдем, с этими договоримся?

– Как же, договоримся, – махнул рукой Вепрев, – ты, мать, ваще… ещё им денег предложи…

Они одновременно оглянулись назад. В этот момент крысолюди, словно им надоело ждать, начали понемногу, крадучись и, загребая грязь хвостами, вползать на брюхах в полутемный тоннель, в конце которого стояла перепуганная парочка. Тоннель наполнился нетерпеливым голодным попискиванием и Шурик понял, что медлить больше нельзя.

– Так, все! Бежим! Быстро! – грубо рявкнул отважный математик, и, решительно схватив Машку за руку, оттолкнулся от края подальше и прыгнул в серую стену перед ними…

Вокруг беглецов моментально сомкнулась тьма, и под аккомпанемент Машкиного вопля, сладкая парочка полетела в бездну, ощущая вокруг себя пустоту. В ушах свистел ветер и время словно замерло. Машка, зажмурившись от страха, размахивала в полете свободной рукой, словно пыталась уцепиться за воздух. Но все было тщетно: пальцам не за что было ухватиться.

Сердца обоих сжались в ожидании неизбежного удара при падении…

В следующую секунду сплошной мрак рассеялся, но удара об землю так и не последовало. Напротив – открыв глаза, молодые люди увидели, что оказались посреди небольшой круглой долины, окруженной черными отрогами неприступных скалистых гор.

sss

Встав на ноги и отряхнувшись, сладкая парочка принялась озираться по сторонам. С виду это место сильно смахивало на аэродром. Свинцово-серое небо гармонично перекликалось с серыми бетонными плитами по полметра в длину и в ширину, которыми здесь все было вымощено. Ни травинки, ни былинки не пробивалось сквозь эти плиты, не чувствовалось ни единого дуновения воздуха, спертого, как летом в переполненном вагоне метро. Один вдох здесь загонял в душу тоску, как молоток загоняет гвоздь в доску. Солнце отсутствовало полностью, и долину освещал лишь призрачный мертвенно-бледный свет, сочащийся откуда-то сверху.

– Прямо, какая-то долина смерти, – пробормотал Вепрев, – и где тут источник Вечности?

– Я такие горы только в кино, да на картинках видела, – очарованно сказала девушка, и закашлялась от пыли.

– Эх, вот узнать бы, где это мы, – произнес математик, хоть бы указатель какой был!

Вдруг, словно по щучьему веленью, взору Вепрева привиделся покореженный временем указатель. Шурик дернул подругу за руку:

– Пойдем, мать, посмотрим что там.

Машка послушно повиновалась. Одряхлелая табличка была насквозь проедена ржавчиной, да и вдобавок надпись была похоронена под многовековым слоем пыли. Вепрев вытащил из кармана грязный носовой платок и принялся аккуратно очищать указатель импровизированной ветошью. По мере очистки проявлялись крупные печатные буквы, и стоявшая за спиной Машка по прочитала по слогам «ДО-ЛИ-НА СМЕР-ТИ».

– Смотри, Саш, ты угадал! Это точно долина смерти!

– Ага, – обреченно согласился Вепрев, – полный отстой и безнадега.

– Значит, мы все-таки умерли, – смирившись с этой мыслью, спокойно констатировала Машка.

– Маш, глянь-ка назад, – вдруг обратился Вепрев к подруге, там вроде что-то есть!»

Машка обернулась и тоже заметила, что вдалеке от них течет речка, вдоль которой тянулась цепочка каких-то людей.

– Точно, люди! – обрадовалась она, – пойдем, посмотрим!

И сладкая парочка зашагала к обнаруженному признаку жизни. Идти пришлось совсем недолго – буквально через десяток шагов они приблизились к людям почти вплотную, и с испугом и отвращением принялись их разглядывать. А посмотреть было на что – по Долине Смерти протекала река с белесой вонючей жидкостью, напомнившей Вепреву реку Времени, а вдоль него со стонами и жалобными причитаниями вереницей брела огромная очередь каких-то мужчин и женщин. Почти у всех были фиолетовые опухшие морды, у многих под глазом красовались фонари, у некоторых одежда была порвана, или замарана. Очередь выползала из узкой расщелины в дальнем конце долины, и медленно брела аж до другого её конца, в котором виднелась узенькая дверка, ведущая в какую-то пещеру. На отвесной скале над дверкой красовалась надпись «КАЗЕНКА», нанесенная зеленой краской огромными корявыми буквами, а под ней белой краской было кое-как приписано: «Последний опохмел».

– Видать, это все алконавты, – заметил Вепрев, и предположил: – может, с перебора откинулись?

Некоторые алкоголики в очереди жадно курили сигареты, а другие клянчили у них: «Дай соснуть», но в ответ слышали только традиционное напутствие «Пошел на хуй».

До Шурика и Машки находившихся вблизи очереди, явственно доносилась мерзопакостная вонь перегара и блевотины, исходящая от людишек, а мутная речка, текущая вдоль очереди, отчетливо воняла аммиаком и фекалиями.

– Слышь, Маш, – обратился Вепрев к спутнице, пошли, посмотрим, куда они идут. Может, узнаем у кого, где тут источник Времени.

– Пошли, – легко согласилась Маша и парочка быстро зашагала вперед. Вновь проявилось странное свойство этого места – едва они прошли десяток шагов, как оказались перед отвесной черной скалой с порталом для входа очереди. Поверхность скалы возле двери была густо изрисована какими то граффити, и некоторые страдальцы, прежде чем войти в дверку оставляли на ней свои автографы, пользуясь кусками мела, валяющимися на бетонных плитах возле входа. Некоторые надписи указывали на тяжкие духовные муки страдальцев, например, «Здесь был я, Сеня Пупкин. Прощайте, люди!», «Нет в жизни счастья», «Нинка – сволочь», и тому подобное.

– Надо и нам отметиться, – решил Вепрев, и, подойдя к стене, подобрал с земли кусок мела и написал традиционное: – «Саша и Маша были здесь».

– А что это там, Саша? – спросила Зверева, указывая на что-то справа от входного портала.

Вепрев пригляделся. И в самом деле, недалеко от портала из отвесной каменной стены торчала толстенная чугунная канализационная труба, из которой истекала струйка какой-то омерзительно воняющей жижи. Вытекая на землю, она превращалась в мутный белесый поток, создающий реку, текущую вдоль очереди через всю долину, и скрывалась в расщелине в противоположном конце Долины Смерти. От ручейка удушливо несло сортирной вонью.

Справа от трубы виднелась узкая дверь, подойдя к которой молодые люди увидели надпись куском мела «Источник Вечности. Аппаратная».

– По-моему, Саша, эта труба – именно то, что нам надо, – решительно заявила Машка. – Набирай этой дряни и валим отсюда.

– Ладно, – согласился Шурик, и, задержав дыхание, подошел к сливу из трубы, на вытянутых руках подставил Бездонный Сосуд под вонючую струю и отошел в сторонку, чтобы подождать, пока он наполнится.

Немедленно в этом мире начали происходить пугающие изменения: на горизонте появилась тень, которая быстро наползала на долину, и когда граница тени подошла поближе, Шурик увидел, что все люди в очереди, на которых упала тень, замирают, словно на картинке. И, что странно, чем ближе была граница тени, тем быстрее наполнялся Бездонный Сосуд.

– Видимо, – пораскинув блистательным умом, глубокомысленно изрек математик Вепрев, – кувшин рассчитан на поглощение всего Времени, и чем его меньше, тем быстрее он, есессно, наполняется.

– Ну, чем скорее, тем раньше уроем, – отозвалась Машка.

Вскоре Бездонный сосуд наполнился, и маленький кружок света остался только вокруг трубы с сосудом. Вепрев взял потяжелевший сосуд и огляделся, ища глазами Машу. К его ужасу весь окружающий мир погрузился во мрак, который и скрыл попутчицу.

– Очевидные происки гугенотов – мелькнула в голове Вепрева дурацкая фраза из какой-то книжки, – и че теперь делать? Немного подумав, Вепрев отлил часть Жидкого Времени в канаву, чтобы снова появился свет. Круг света чуток расширился, и в нем высветилась Маша, замершая как изваяние, но как только на нее упал свет, девушка снова начала двигаться.

– Ну, мать, дело сделано, – заявил Вепрев, – Сосуд наполнен, можно валить отсюда.

– А куда валить, Саша? – резонно спросила Зверева, – где этого Горыныча найти?

– Мда, – согласился Вепрев, – вопрос за засыпку!

И Шурик начал оглядываться, в поисках выхода. Вдруг его взор упал на дверь в аппаратную. – «Была не была» – решил он, – «можно и попробовать».

– Слышь, Маша, – обратился он к подруге, – пошли в аппаратную эту, может кто-нибудь дорогу подскажет!

– Ну, пошли, – неуверенно согласилась Зверева, и молодые люди подошли к расхлюстанной двери с надписью «Аппаратная». Вепрев потянул за ручку, и дверь с душераздирающим скрежетом отворилась. Молодые люди осторожно вошли внутрь и огляделись. В полутемной комнате за дверью обнаружилась мастерская, заставленная верстаками, заваленная какими-то железяками и горами пустых бутылок по углам. В дальнем конце комнаты маячило черное пятно входа в темный и узкий коридор. Слева от входа в комнате неподвижными манекенами застыла пара тех самых странных крысолюдей, которые играли головой старикашки Бусыгина.

– Видать, как мы все время выцедили, – заметил Вепрев, – так все и замерло вплоть до рассвета.

Маша только махнула рукой и нетерпеливо предложила:

– Ой, да пошли отсюда, вдруг прочухаются!

И молодые люди, пройдя Аппаратную, двинулись по коридору, который через несколько метров вывел их в какую-то сумрачную комнату с полуоткрытой дверью с надписью «Зал Финишной Утилизации». Они осторожно высунулись из двери, и с изумлением увидели перед собой огромный зал. В правой стороне зала, на золотом троне, усыпанном фальшивыми бриллиантами и топазами, сидела какая-то мерзопакостная тварь, похожая на огромную, с носорога размером, жабу с мордой крокодила. На подножии золотого трона крупными рубинами была выложена надпись «Великий Бог Опохмел». Шкура Великого Бога была покрыта пятнистой черно-зеленой чешуей, а из его приподнятой над сидением задницы торчал толстенный, загнутый вперед хвост с огромной клешней, нависающий прямо над рылом. Задние лапищи Великого бога были как у чудовищной жабы, передние же лапы были короткими, но сильными, с устрашающими когтями. В огромной клыкастой пасти Опохмела дымилась Гаванская сигарка, огромная, как труба паровоза.

В левой ручке Опохмел держал ведерный стакан водки, а справа от него, на каменном полу, стояла початая 100-литровая бутыль с зеленой этикеткой «Особая Московская, 400».

Слева от Опохмела, на златом же троне, но поменьше, свивалась кольцами другое, не менее мерзкое создание, напоминающее десятиметровую гадюку с акульей головой, и акульей же пастью диаметром метра два. На подножии трона гадины золотыми буквами была выложена надпись: «Великая Богиня Помойя». Прямо перед Помойей стоял дряхлый музыкальный инструмент, похожий на шарманку.

Справа и спереди от Великого Бога Опохмела стояла почерневшая деревянная бочка, диаметром метров 5, и высотой метра 6. Некогда в подобных бочках колхозники заквашивали тонны капусты для продажи в город. На бочке красовалась фабричная этикетка: «Рассол Забвения, сорт 2». Клепка из здоровенных досок от долгой службы потемнела и была покрыта разводами, словно у бочки для закваски капусты от перебродившего рассола. Из бочки несло мерзопакостной вонью прокисшего рассола, а ее забродившее содержимое булькало, и иногда переливалось через край, так что над ней висело облачко зеленоватого тумана.

Прямо над бочкой из потолка торчал ржавый самодельный жестяной колпак квадратной формы, вроде тех, что красуются над кухонными плитами. Раструб колпака нависал над бочкой на высоте метра в два.

Вепрев подальше высунул голову за дверь и посмотрел влево. Там виднелась разбитая фанерная дверь, всем своим обшарпанным видом напоминавшая дверь общественного полевого сортира. На двери красовалась надпись: «Портал Судеб».

Напротив двери на полу стояло какое то подобие зеркала, по форме напоминающее низенькую, высотой с метр, рамку металлодетектора в супермаркетах. На зеркальной поверхности мерцала загадочная надпись «Облегчитель Душ», а справ и слева от Облегчителя стояла парочка здоровеннее мужиков с синюшными мордами. Одеты они были в рубашки-распояски с бабочками, лаковые сапоги и штаны из коверкота, а на головах красовались милицейские фуражки с красным околышем.

Внезапно на глазах у Шурика и Машки, замерших от изумления, из Портала Судеб вышел какой-то человечек, одетый в изящный фрак с бабочкой, и проследовал прямо к зеркалу. Чтобы пройти сквозь «рамку», человечек согнулся по пояс, и с громким чмоканием просунул голову сквозь «зеркало». В тот же миг мужик, стоящий на входе в зеркало, наподдал ему мощного пинка, а второй мужик мигом подставил ко рту страдальца бумажный кулек с синей этикеткой «Животрепетная Душа», огромная стопка которых стояла перед ним на полу. По всему было видно, что они исполняют великолепно отрепетированный ритуал.

Изо рта человечка с визгом крысы, давимой каблуком, выскочила какая-то бесформенная серая масса размером с кролика. Шурик и Машка мельком заметили, что у этой твари есть слабенькие ручки и ножки, тщедушное тельце, покрытое бледно-серой шерстью и увенчанное головкой с красными глазками, огромными сросшимися ушами, напоминающими крылья бабочки, и огромной зубастой пастью.

Животрепетная Душа, выскочив изо рта страдальца, прямиком попала в предусмотрительно подставленный кулек, и второй мужик мигом скрутил горловину кулька, словно опытная торговка на базаре. Вслед за тем первый мужик, стоявший перед зеркалом, оглушительно рявкнул «Пр-р-р-оходи дале, уррррод, не пррроедайся!» и наподдал ему еще одного мощного пинка.

От этого пинка человечек пробкой, с чмокающим звуком, проскочил сквозь зеркало и кое-как встал на ноги, глядя перед собой стеклянными зенками. Видимо, это был уже не человек, а только его пустая оболочка, освобожденная от души. С виду он был совсем как живой, только вместо фрака на человечка была напялена грязная дерюга темно-серого цвета. Тотчас второй мужик сунул в руки Оболочки кулек с ее же собственной Животрепетной Душой, и дал по шеям.

Оболочка мелко засеменила вперед, держа в руках перед собой бумажный кулек, в котором трепыхалась и попискивала ее бывшая Животрепетная Душа, и деревянной походкой проследовал к златому трону Великого Бога Опохмела, пред которым уже уныло топталась толпа точно таких же уродов-Оболочек, числом немереным, навскидку – сотни две рыл. Каждая Оболочка держала в руках кулек со своей сраной Животрепетной Душонкой, которую она должен был представить на дегустацию Великому Богу Опохмелу.

– Ой, Саша, что щас будет, – прошептала Машка, глядя, как одна из оболочек в очереди вскарабкалась на высокое подножие трона, робко подошла к Опохмелу, и протянула свой кулек. Тотчас же клешней на своем кошмарном хвосте Опохмел ловко выхватил кулек из рук Оболочки, парой ловких, отточенных движений достал откуда-то из-за спинки трона граненый стакан, до краев наполненный водкой, и сунул емкость в трясушиеся руки страдальцу. Тотчас Великая Богиня Помойя протянула с трона кончик своего змеиного хвоста, обвила им ручку шарманки, и принялась ловко ее крутить. Зал Утилизации наполнился писклявыми звуками популярной некогда мелодии «Шумел камыш».

Страдалец, получив стакан с эликсиром жизни, со стоном безумного облегчения выпил его, стараясь не расплескать, а Великий Бог Опохмел превосходно отрепетированным движением своего хвоста вытряхнул из кулька Животрепетную Душу в свою зубастую пасть, причем даже не вынимая из нее Гаванки. Пустой кулек он небрежно бросил на пол перед собой, в огромную кучу таких же использованных кульков.

Прожевав проглоченную душонку очередного страдальца, Опохмел проглотил ее, громоподобно рыгнул, так, что содрогнулись стены зала, и запил сожранную животрепетную душу стаканом водки размером с ведро. Икнув напоследок, он затянулся Гаванской сигаркой, возвел очи горе, и глубоко задумался на несколько секунд, прислушиваясь к ощущениям в своем животе и слегка покачивая башкой в такт мелодии шарманки.

Поразмыслив, Опохмел поморщился, выпустил в окружающее пространство идеальное колечко дыма диаметром с полметра, и раскатисто отрыгнул Жывотрепетную Душу, ставшую в животе Опохмела полупрозрачной, только в районе пупка, что-то явственно чернело. Душа тотчас же, на лету, уцепилась за колечко тонкими ручонками и повисла на нем плавно покачиваясь.

Великая богиня Помойя тут же прекратила крутить шарманку, повернула акулью башку к любящему супругу, и принялась по-змеиному шипеть на него. Тот только отмахнулся, не обращая на шипение никакого внимания.

Тем временем кольцо дыма с прицепившейся к нему Животрепетной Душой медленно поплыло между бочкой и вытяжным колпаком, и как только попала в облачко зеленоватого пара, клубящегося над Рассолом Забвения, Животрепетную Душу внезапно что-то начало тянуть вниз, в бочку. Животрепетная Душа отчаянно трепыхалась, повизгивая и суча ножками, но, видимо, притяжение оказалось слишком сильным, и душа, оторвавшись от кольца дыма, с визгом и громким всплеском упала в Рассол Забвения. Едва она в ней скрылась, в бочке раздался всплеск и адский хохот, и часть Рассола Забвения с шумом выплеснулась на пол.

Покончив с душонкой, Верховный Бог Опохмел клешней на хвосте схватил опохмеленную пустую оболочку, и небрежным жестом, не глядя, швырнул ее как отбросы своей драгоценной супруге. Помойя ловко сцапала оболочку своей акульей пастью на длинной змеиной шее, жадно, громко чавкая, прожевала и проглотила.

Молодые люди, замерев в дверях, с любопытством смотрели на это действо, повторяющееся вновь и вновь. Оказалось, что не все Животрепетные Души попадают в Рассол Забвения. Один раз Опохмел, поразмыслив после проглота души, довольно ухмыльнулся, и когда он выпустил колечко дыма, Животрепетная Душа, уцепившаяся за кольцо дыма, уже не имела темного пятна в животе. Напротив! В области пупка у нее что-то явственно светилось, словно лампочка, а на головке вместо ушей находилась пара сдвоенных крылышек, похожих на стрекозиные. Вероятно, это означало, что человек достиг Высшего Просвещения и Гармонии, а посему достоин причисления к лику блаженных. Впрочем, пустая оболочка тоже была с аппетитом сожрана Помойей.

Однако когда кольцо дыма проплывало между вытяжным колпаком и бочкой, просветленная душа начала усиленно трепыхать крылышками, благодаря чему смогла преодолеть притяжение Рассола Забвения, и вознеслась в вытяжной колпак, избежав падения в бочку с рассолом 2-го сорта. Через несколько секунд, когда душа, вероятно, достигла крыши помещения, из раструба донесся победный аккорд, напоминающий испускание газов слоном в зоопарке.

– Это че, все мы так будем тут? – с испугом спросила Маша, – может, пить перестать?

– Ага, как же! – обреченно сказал Вепрев, – Такова селяви!

Услышав этот разговор, Великий Бог Опохмел заинтересованно глянул в сторону сладкой парочки, и вдруг обратился к молодым людям хорошо поставленным бархатным баритоном:

– А нутте-ка, нутте-ка, эттта штой-то интересненькое ко мне подвалило, – и он поманил Шурика и Машу своим крючковатым пальцем, – а подите-ка сюда, голубки, ути-пути-пуси-пуси-пуси…

Тотчас же парой взмахов своего ужасающего хвоста он раздвинул толпу людишек, стоящих в очереди, и перед младыми людьми очистился проход к трону Великого Бога.

Молодые люди переглянулись.

– Пойдем, Саша, может, дорогу к Горынычу покажет, – нервно предложила Маша, слегка одуревшая от всего увиденного.

– Ладно, идем, – обреченно согласился Вепрев, и первым ступил на дорожку, ведущую к трону Великого Бога Опохмела.

Пройдя длинный коридор, очищенный от Оболочек, молодые люди с опаской приблизились поближе к твари на троне.

– Здравствуйте, – вежливо поприветствовал хозяина Вепрев, – мы тут это… мимо проходили…

В ответ Опохмел только весело заржал, сотрясаясь от хохота. Отсмеявшись, Великий Бог почесал спину клешней, налил полный стакан, размером с ведро, водкой из бутыли, и залпом опрокинул в пасть. Вслед за тем он, не глядя, схватил Животрепетную Душу первого попавшегося страдальца и миром отправил в свою бездонную пасть. Швырнув пустую оболочку своей напарнице, он рокочуще отрыгнул, и доброжелательно спросил пришельцев:

– А че надо-то?

– Нам бы кувшин отнести, вот… – Шурик показал хозяину Бездонный Сосуд, в котором тяжело плеснуло Время.

– Как же, как же… – понимающе кивая башкой, ответила тварь, – небось, племяшу моему, Педриле, опять понадобилось?

– Ага… – робко встряла в разговор Машка, – только там еще дракон был, ну, такой, с тремя головами…

Великого Бога Опохмела передернуло, как будто он вспомнил что-то крайне отвратительное, но он промолчал, только принялся задумчиво ковырять в огромных зубах клешней на своем хвосте, от чего по залу стал отчетливо разноситься скрежет. Так продолжалось пару минут – видимо, тварь размышляла.

– То-то я вижу, свежие людишки подходить почти перестали, – наконец изрек хозяин, вытащив хвост из своей крокодильей пасти, – вы там, чай, все Время выцедили?

– Ага, – виновато ответил Вепрев. – Но мы не зна…

– А-а-а-а-а… – протянул хозяин, – тогда понятно… – ну, да мне-то ваще по хуй, – равнодушно сообщил он, махнув рукой. – Уа-а-а ха-ха, – хозяин зала широко зевнул во всю крокодилью пасть, и радушным тоном предложил парочке:

– Выпить не желаете? Так сказать, за компашку?

Вепрев судорожно глотнул, и, взглянув на испуганную Машку, хотел было отказаться. Однако хозяин, не дожидаясь ответа, своей клешней ловко подцепил откуда-то сзади себя пару граненых стаканов, на ходу набуровил в них жидкость из бутыли, и протянула Вепреву и Маше. Не смея отказаться, младые люди робко приняли тару из клешни, нависающей над ними, словно ковш экскаватора, и стали молча ждать продолжения.

– Да вы не стесняйтесь, чай, не цэлки, – снова заржала тварь, видя смущение нежданных гостей – подходите поближе, примем на грудь. А потом я вам кое-что растолкую.

Сладкая парочка несмело приблизилась к трону, держа стаканы на отлете, чтобы не разлить. Проходя мимо бочки, Шурик не удержался, и глянул вверх. Ничего особенного он там не увидел – там, на высоте потолка, голубело выходное отверстие трубы, а до ушей экс-математика донеслась сладкозвучная мелодия арф, правда, из-за завывания ветра она была почти не слышна.

Засмотревшись, Вепрев споткнулся и чуть не упал, но Машка, вцепившаяся ему в локоть, удержала приятеля, и они благополучно приблизились к трону.

– Нуте-с, батеньки, за знакомство, – поднял свою тару хозяин. – Меня Опохмелом кличут, чтоб вы знали. Я – Великий Бог! – поднял он палец, – Усекли? – Шурик и Машка дружно кивнули, – То-то. А про вас я и так все знаю.

– Откуда? – робко выдавила Машка.

– От верблюда, – заржала тварь. – Значицца так, от Божественной Чаши отказываться нельзя, так што пить по полной, до дна!

С этими словами Великий Бог Опохмел закинул в пасть ведро водки, схватил, не глядя, первого попавшегося человечка из очереди, и употребил его целиком вместе с кульком. Со стороны гадюки донеслось недовольное шипение, на которое, впрочем, Опохмел не обратил ни малейшего внимания. Молодые люди робко пригубили жидкость. Пойло, которым их угощал Опохмел, явственно отдавало керосином, но в целом оказалось сносной водкой, и они решительно выпили свои дозы. Вепрева и Звереву, толком не евших уже несколько часов, сразу начало развозить.

Великий же Бог Опохмел, приняв дозу, благодушно сложил ручки на толстеньком животике, и пустился в пояснения.

– Значицца, так. Особо подчеркну – мне ваще реально по хуй, что вы там все Время сбондили, не моя это проблема. Но! – Опохмел задрал палец, – имейте в виду, что в вашем мире тоже все реально стопорнулось. Усекли? – Опохмел насмешливо глянул на молодых людей. Видя, что они ничего не поняли, Опохмел вздохнул, и принялся растолковывать.

– Сами понимаете, если нет Времени – ничего нет ваще. Писец всему реальный. Так што вам щас в свой мир возвращацца – без понтов. Абзац ему конкретный.

– И что же теперь делать? – тупо спросил Вепрев, чувствуя, как у него слабеют ноги от мысли, что не видать ему больше как своих ушей ни Питера, ни Васильевского, ни пивка в заведении тети Нади, ни знакомых, ни друзей – ничего.

– Ну, тут, паря, есь два пути, – крокодилья морда Опохмела приобрела глубокомысленное выражение. – Либо канайте назад, обратно Время сливайте, и тады все снова зашевелицца. Но, учтите, вы здесь так и застрянете навек, мда…

Видимо, Опохмел в чем-то засомневался, и уставился в потолок, затягиваясь сигаркой и пуская кольца дыма из пасти. Через минуту размышлений он перевел взор на сладкую парочку и несколько неуверенно добавил:

– Хотя, в опчем-то, можна… можна… помочь вашему убожеству… мдаааа…

– А как помочь? – с надеждой спросила Маша, с испуганным видом слушавшая странного собеседника.

– А вот, – Верховный Диспенсер ткнул пальцем в тварь, крутившую шарманку. – Это, пацаны, супружница моя. Помойей ее зовут. Утилизатором работает, вроде унитаза. Сволочь редкая, скажу я вам! Так вы етттаааа… Прыгайте-ка ей прямо в пасссььь. Ы-ы-ы-ы-ы-ы-гы-гы-гы-гы-гы-гы, – радостно заржало божество, – А што! Это реально свежо! Ы-ы-ы-ы-ы-ы-гы-гы-гы-гы-гы-гы….

– Да вы что!!!! – ужаснулась Машка, – она же нас слопает!

Великий Бог Опохмел замотал башкой, так, что от его сигарки во все стороны полетели искры.

– Ни боже мой! – заявил он, подмигивая, и принялся наставлять дальше, понизив голос до полного конфиденса:

– Вы еттааа…, када буите там пролетать, ну, в пасти-то ейной, сосудом своим бездонным прям по зубилам ей шшолкните. Да покрепче! Тада она вас не сожрет, сссука гребаная…

– А потом? – недоверчиво спросил Вепрев.

– А потом – суп с котом, – раздраженно заявил Диспенсер, и принялся ковырять в зубах своей клешней. Морда его приняла страдальческое выражение, и на несколько минут он умолк, ожесточенно копаясь в своей пасти. Молодые люди напряженно ждали окончания омерзительной процедуры, с испугом глядя на божество.

Наконец, Великий Бог Опохмел вытащил хвост из пасти, и поднес клешню к глазам. Молодые люди с ужасом увидели, что в ней был зажат позвоночник недавно сожранного страдальца, как видно, застрявший между клыками божества. Вепрева передернуло, а Машку чуть не вырвало. Однако Диспенсер, судя по всему, остался доволен результатом, потому что на его морду тотчас вернулось благожелательное выражение, и он продолжил свои пояснения:

– Вернетесь вы на помойку, откуда и взялись на мою голову, – доверительно сообщил Опохмел, – то есть во дворик-то этот. Ну, с корнем квадратным. Но там вас уже ждут, не сомневайтесь.

– А кто ждет? – настороженно спросил Вепрев.

– Ассенизаторы, – неохотно ответил Диспенсер.

– Это те самые уроды с хвостами? – опасливо спросила Маша.

– Ага, – подтвердил Опохмел, и продолжил, сочувственно покачивая головой, – а уж от этих робят… мда…пощады не жди… нееее… Но еси даже от них отбодаетесь – толку не будет. Племяш то мой, Педрило, все Время себе заберет. И што вам дома-то делать, када в нем время стоит…

– А по-другому нельзя? – спросила Маша.

– Отчего же, очень даже льзя. Путь второй – прыгайте в бочку. Но предупреждаю – пиздец будет верный, не сомневайтесь. Полная утилизация, и все такое…

– А нельзя ли, тык скыть, всё на хуй послать, тоисса, отменить? – пьяным голосом спросил Опохмела Шурик, которого уже здорово развезло от выпитого натощак стакана водки, – штоп мы дома очутились, а все это – Вепрев широким жестом обвел окружающий пейзаж, – пошло на хуй

– Саша, не ругайся, – с упреком сказала Машка, – все-таки, мы тут как бы в гостях…

– Да ниче, пусь, – махнул рукой Опохмел, и внезапно предложил, почти задушевным тоном – а давайте-ко, пацаны, еще по одной накатим, а?

– Давай! – согласился пьяный Вепрев, который чувствовал сильную потребность расслабиться.

Великий Бог одобрительно кивнул головой, и тут же сноровисто набуровил всем еще по стакану паленой водки. На этот раз все выпили молча, и, в отличие от прошлого раза, Опохмел не стал закусывать, а принялся сосредоточенно высматривать кого-то в толпе людишек. Наконец он радостно рыкнул:

– Да вот же он! – и своим когтистым пальцем поманил одного из страдальцев в толпе, робко топтавшегося на почтительном удалении от трона Повелителя.

– Эй ты, урод! Как там тобя? Семенов! Да, ты, ты! – поторопил он человечка, – а ну ка, поди-ко сюда, голубец!

Человечек, которого Опохмел назвал Семеновым, стал робко пробиваться к трону Великого Бога, протискиваясь сквозь недовольно загудевшую очередь.