Текст книги "Ключ (СИ)"

Автор книги: Робот BoBot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– М-да. И в куда тут нырять?

– А это что, господа? – Семенов указал на место на стенке, где чем-то коричневым была грубо намалевана стрелка. Стрелка смотрела вниз и, предположительно, указывала на грязную педаль в полу.

– А знаете, господа, кажется, я знаю, что это, – доцэнт-жывотновод пожевал губами и продолжил, – это из вагона, да, да, из железнодогожного вагона выдгано. Там она всегда гядом с толчком имеется, для слива. Я точно такую же видел лет пять назад, когда ездил в Гязань на Всемигную конфегенцию по клизмопостановке. – Семенов задумчиво закивал каким-то своим воспоминаниям и замолк.

– М-да. Тут у нас, я смотрю, просто цвет российского говноводства собрался. А, Галина? – иронично хмыкнул Вепрев.

– Чего ты на говно взъелся, дворник? – вдруг окрысилась бывший научный сотрудник, – на работе достало? Так все мы сами себе работу выбирали. Шел бы в математику, по специальности, так сказать. Работал бы на оплату съемной квартиры и хлеба без масла.

– Не, ну че ты кипишуешь. Это я к тому, что вам, имеющим колоссальный опыт по работе с отходами, и карты в руки. Давайте, нажимайте на педаль. А мы с Машкой в сторонке постоим, посмотрим.

– Нашел дуру! – фыркнула Галина, – Сам нажимай.

– Эй, Семенов! А ты?

Семенов затряс головой, отодвинулся поближе к занавеске и поджал губы. Повисло молчание…

– Так что, мы теперь здесь жить будем? – жалобно пискнула Машка через пару минут и умоляюще посмотрела на бывшую сотрудницу НИИ Нанотехнологии имени Онотолля. В Галине проснулась женская солидарность, а, точнее, желание переложить ответственность на чужие плечи. Дамочка тут же припомнила семеновские грабли на своих коленках и, томно закатив глаза, изрекла, глядя на Семенова:

– А по моему герой, который решился бы на такой отважный поступок, достоин награды в виде незабываемого сеанса орального секса.

Вепрев скептически хмыкнул, мысленно представив галинину голову между своих ног, и покрепче прижал Машку, автоматически припомнив, как оно у них было. Давно, однако.

Семенов, заскучавший возле сортирной занавески, врубился не сразу. Потребовалось смачное чмокание и облизывание губ, выразительный вдох, сделавший грудь бывшей сотрудницы НИИ заметной невооруженным взглядом, и пара движений рукой, слегка задравших юбку.

– А, да… Так… это… Я, пожалуй, могу, – решился животновод, – подумаешь, на слив жедешный наступить, небось, не в толчок нырнуть. – И клизмолог, решительно шагнув к толчку, выдохнул и наступил на педаль.

Несколько секунд никаких изменений не происходило. Очко оставалось очком, унитаз все также тоскливо красовался замызганными краями. Даже вода не потекла, хотя должна была, вроде. А потом раздался громкий щелчок, от которого вся компания рванула к выходу. Замешкался только Семенов, потому что вперед его никто не пропустил. Он и вернул компашку к унитазу.

– Господа, тут это, очко гаскгылось! – в голосе говнолога звучало большое недоверие, словно он мысленно подсчитывал сколько уже было выпито, но все никак не решался проверить – глюк это или правда. Однако дно унитаза действительно раскрылось, как диафрагма на объективе старой зеркалки, и оттуда потянуло неожиданно свежим воздухом вопреки точке отсчета.

Тотчас вся компания рванула назад.

– Ух, ты! – радостно воскликнула Машка. Галина, не решившись приблизиться, только посмотрела издали, а Вепрев, осторожно обойдя унитаз по кругу, многозначительно и веско, как бывший отличник мехмата ЛГУ изрек:

– В принципе нормуль. Человек пролезет. Кто будет играть в Гастелло?

– А кто это? – поинтересовалась Машка? – Какой-то божок? – В принципе ей этот Гастелло был до лампочки, хоть Бог он там, хоть кто, первой ей в дырку лезть не хотелось.

– Гастелло, дамочка, – авторитетно изрек Семенов, приободрённый своим геройским нажатием на таинственную педаль для слива, – это летчик такой был, котогый пегвым на таган пошел, на танковую колонну пготивника.

– Летчик? А он что, самолет пропил? – наивно полюбопытствовала Машка, – чего он сам-то попер на танки?

Семенов поперхнулся, покачал головой, «эх, молодежь», и пустился в разъяснения:

– Нет, милочка, самолет у него был, только патгоны кончились.

– А он выжил? – не унималась девушка.

– Ага, – заржал Вепрев, – Нам, пилотАм, танкИ по хуЯм!

– Нет, багышня, – покачал головой животновод. – Он погиб, и был наггажден посмегтно.

– Тогда я первой не полезу! – сделала вывод далеко не дура в житейских делах Машка и категорично мотнула головой:

– Не буду я гастеллой. – и она вцепилась покрепче в рукав Шурика, преданно заглянув тому в глаза.

– Ну, я тоже не летчица, так что на меня не смотрите. – Галина демонстративно скрестила руки на груди и задрала крысиную мордочку к загаженному потолку.

– Тебя никто и не просит, – хохотнул Вепрев, – дважды покойники минетов не делают. – И многозначительно посмотрел на животновода, мог, дерзай, дама обещала, самое время напомнить. Семенов помнил про обещанный сеанс, но подозревал, что, именно сейчас организм может показать себя не лучшим образом, и, вместо честно заработанного удовольствия, получится тягомотный цирк под язвительные реплики Вепрева. Он что-то буркнул и насупился.

– Ну, ладно, хватит нам дергаться, давайте на изобретателе проверим, – вынес вердикт Шурик, – Раз он заявил, что сделал этот портал, значит ему и первым быть.

– Так он же, того, не хотел? – промямлил Семенов.

– А кто ж его спрашивать будет? Пошли, запустим Гагарина на орбиту, проверим, что там да как! – и Шурик решительно отдернул занавеску.

Бусыгин, не подозревая о коварстве собутыльников, мирно пускал слюни, и напрудил уже основательную лужу, медленно капающую со стола на помоистый пол. Выражение его лица было неопределенно-блаженным, и наводило на мысль о том, что гении и идиоты, скорее всего, близкие родственники. Он явно чувствовал себя комфортно между недоеденнымломтем колбасы и покачивающимся от его похрапывания пустым стаканом.

– Жалко будить – сочувственно высказалась Галина, глядя на раскисающую в слюнях рожу, – умаялся, сердечный!

– А мы и не будем, – решительно отмел предположение о необходимости разбудить и испросить согласия смертника на полет в очко сортира Вепрев. – А ну, доцэнт, подмогни!

Мужчины с удалецким хеканием оторвали отяжелевшее тело инженера от стула и поволокли под руки ктолчку, голодно разинувшему пасть диафрагмы. Волоклось тяжко, бусыгинские ноги подгребали пустые бутылки, как заправские грабли, собирали обертки и смятые пакеты, раскатившиеся по полу консервы и объедки, какие-то железяки, и груда мусора, которую они тащили вместе с пьяненьким хозяином к сортиру, росла на глазах.

– Эй, бабы, чего стоим, разгребите тут, мы вроде на изобретателе проверить хотели, а тут цепляется всякое.

Машка и Галина кинулись выгребать волну отходов из-под ботинок Бусыгина, чертыхаясь и брезгливо стряхивая с рук полураздавленные бычки в томате и прилипающую то и дело туалетную бумагу, которой недавно пользовались по назначению, и последние полметра были преодолены рывком. Голова инженера с глухим бумканием тюкнулась о край унитаза.

– Ох, не убился бы! – ахнула Машка всплескивая липкими руками.

– Ты не за здесь беспокойся, мать, – успокоил ее пыхтящий Шурик – а за там. Там оно нам нужнее.

Новое положение ничуть не изменило общего душевного расположения спящего, он продолжил идиотски улыбаться и попытался обнять родной сортир.

– Но, но, но! – Забеспокоился Вепрев. – Давайте быстрее, еще вцепится, отдирай его потом от говна. Ну-ка бабы, суйте его голову в толчок, а мы за ноги. Семенов, ворон не лови!

Безвольное похрапывающее тело гениального изобретателя так и норовило выскользнуть и снова обнять толчок, поэтому женщины, потеряв терпение, решительно вцепились в жиденькие волосенки и оттопыренные уши Бусыгина, и, наконец, всунули голову в черную дыру, из которой явственно подвывал ветер. Мужики, в свою очередь, ловко подхватили того за ноги, приподняли повыше и отпустили. С громким всхлипом тельце инженера нырнуло в дыру и скрылось в черном провале портала.

– Фу-у-ух, тяжелый, загаза. – отдувался Семенов, убирая со лба прилипшие волосы, от чего на роже появились грязные разводы, придававшие жывотноводу пиратский вид.

– А теперича че? – поинтересовалась Галина. Отряхнувшись она заглянула в бездонный портал, и, видимо, не найдя в нем ничего нового – дыра осталась такой же черной, пугающей и узкой – брезгливо поджала губы.

– Ну, как че! За ним надо! – резюмировал Вепрев, – Вишь, человеческая туша в очко пролазит, мы тут, вроде, не толще его будем, значит, тоже пройдем. Айда за мной, ребята! – и экс-математик, встав на край унитаза, солдатиком нырнул в черный зев портала.

Машка неуверенно заглянула в толчок, оглянулась на загаженные стены, тихонько всхлипнула и, видимо решив, что противнее, чем тут нигде уже не будет, с громким ойком нырнула следом.

– Не-е-е. – вдруг запротестовала и попятилась Галина. – Не полезу я туда, нет, нет! – она отбивалась от настойчивого подталкивания Семенова. Наконец тот не выдержал, отпустил истеричной крысе леща и втолкнул ее в очко. Затем постоял еще пару секунд, наклонился над очком, зажал пальцами нос и последовал за компанией.

Еще секунду в вонючем закутке бусыгинской пещеры ничего не менялось, а затем диафрагма сомкнулась с негромким всхлипом, и портал снова стал обыкновенным грязным унитазом.

Из зеркала в опустевшей бусыгинской каморке осторожно высунулась рогатая башка демона, шпионившего все время за компанией, покачала рогами и снова скрылась.

Наступила тишина.

Глава 6

Вепрев с ужасающей скоростью летел по узкому зловонному туннелю со скользкими гладкими стенками. Мерзко воняло. Сверху слышались взвизгивания Машки и Галины, да картавая матерная ругань доцэнта-жывотновода Семенова. Стояла абсолютная темень – хоть глаз выколи, и куда их занесет на сей раз оставалось неведомым. Впрочем, сейчас Шурик был слишком пьян, чтобы думать об этом. Однако уже через несколько минут в глаза экс-математику ударил свет, и он больно упал на ровную твердую поверхность.

Вскочив, Вепрев лихорадочно огляделся, и обнаружил себя в обширной комнате, сильно смахивающей на общественный сортир в кинотеатре «Революция», который Шурик посещал в юные годы с компанией с целью принятия перед сеансом стакана портвешка. Густо воняло дерьмом, табачным дымом, водочным перегаром и блевотиной. Все помещение освещала тусклая лампочка, свисающая в битом плафоне с низкого закопчённого потолка. Напротив двери стояла шеренга ржавых железных умывальников, над которой висело мутное зеркало, слева стояли писсуары, набитые окурками и с лужами на полу под оными, а справа в стене был проем с вышибленной дверью, ведущий в кромешную тьму.

Оглядывая место, куда его занесло, Вепрев мельком увидел в зеркале свое лицо – взлохмаченную башку с безумными глазами и небритой мордой, и внезапно заметил, что за его спиной стоит какой-то человек в белом халате, пристало смотрящий на него исподлобья. Вепрев испуганно обернулся, но увидел за собой пустоту – только облупленную стенку, вдоль которой стояла шаткая скамейка и жестянка, полная окурков. Никакого человека за ним не было.

Потрясенный экс-математик подскочил к зеркалу и снова посмотрел в него. Там тоже никого не было, кроме него самого. Но внезапно Вепрев почувствовал, что кто-то цепко хватает его за рукав и куда-то тянет. Обернувшись, он увидел давешнего человека в белом халате, который, схватив Шурика за рукав, тащил его к черному дверному проему, не сводя с экс-математика пристального взгляда. Внезапно до Вепрева дошло, что этот человек – вылитый он сам, Александр Вепрев, только в докторском халате. Слегка обалдев от неожиданного открытия, Вепрев не сопротивлялся, и его двойник вытащил его в темный коридор. Здесь он приложил палец к губам, призывая Вепрева к молчанию, затем ткнул пальцем вглубь коридора, подтолкнул Вепрева и тут же исчез, словно растворился в воздухе

– «Че за фигня?» – подумал Вепрев, – «надо в сортир вернуться, там хоть светло!» – и посмотрел назад. Однако дверной проем, через который его выволокли в коридор, уже исчез.

От некуда деться Вепрев пошел по коридору в том направлении, куда ему указал двойник, и через несколько шагов оказался в кромешной тьме. Приходилось идти на ощупь, держась руками за стенку. Но уже через десяток шагов пол из-под ног экс-математика ушел, и он стал падать в какую-то дыру. На какой-то миг Шурика охватила паника, но внезапно кромешная тьма в его глазах слегка рассеялась, и он обнаружил, что сидит за рулем старого ржавого автомобиля, а справа от него сидит Машка, с испугом смотря на приятеля. Через грязное лобовое стекло автомобиля виднелся киноэкран, приподнятый над землей как в американских авто-кинотеатрах, какие он видел по телевизору.

На экране скакали какие-то бессмысленные обрывки фильмов, буквы, изображения, из которых ничего понять было невозможно. Но внезапно вместо них на экран выплыла какая-то ужасная рогатая башка с собачьей мордой и козлиной бородой, вроде как у Ассенизатора, только еще страшнее. Это существо с экрана равнодушно смотрело по сторонам, беззвучно цыкая зубом.

Внезапно молчавшая до этого Машка быстрым, тревожным голосом обратилась к Вепреву:

– Саша, спроси его!

– О чем спросить то? – тупо буркнул Вепрев.

– Ну, так, ваааще… – неопределенно ответила подруга и вдруг исчезла. Несколько удивившись, Вепрев повернулся к рогатой морде, и вдруг, словно что-то дернуло его за язык, выкрикнул идиотской вопрос:

– Что такое жизнь?

Рогатая морда, по-прежнему равнодушно глядя в куда-то в сторону, звонко цыкнула зубом, и ответила совершенно безразличным тоном:

– Жизнь, Вепрев, это твоя жизнь… – чудище опять цыкнуло зубом, – А другой-то жизни и нетути… Ты чо хочешь то?

Вепрев секундочку подумал, а затем брякнул наобум:

– Вечной жизни и молодости! – а непонятно откуда снова появившаяся Машка больно толкнула его локтем в бок, и Вепрев торопливо добавил – мне и Маше!

Собачья Морда слегка скосила глаза на Машку, ухмыльнулась и густо пророкотала:

– Твой выбор. Только потом не жалуйся!

– На что жаловаться? – тревожно спросил экс-математик.

– Увидишь, – бросила Морда и внезапно из экрана к Шурику и Машке потянулись две корявые руки, похожие на узловатые ветки. Руки опустились на головы сладкой парочки, и Морда заголосила что-то на непонятном языке:

– Андрррр фивндррр арбено дснро тшдо алпрн прзд! Пррррнедго! Перепердетто моро! Аррритнгупгна рррнкв!!!

На последнем слове Шурик и Машка вспыхнули ярким светом, образовавшим два отчетливых вихря, затем вихри пропали, и парочка снова оказалась на своих местах в ржавом автомобиле.

– Захотел-получил, – пророкотала Морда, – продано!

С этими словами морда исчезла.

На экране опять замельтешили какие-то значки и линии, затем что-то щелкнуло, захрипело, и тотчас экран, машина, Машка и все остальное пропало, и Вепрев снова начал падать в безвестную тьму. Через пару минут, которые для Шурика растянулись на часы, он очутился в кромешной тьме в каком-то душном мешке с упругими, словно резиновыми, стенками. В приступе клаустрофобии он принялся биться, как рыба на крючке, и громко орать от ужаса. Внезапно что-то, уцепившись за ноги дворника-математика, с неодолимой силой потянуло его вниз. Вскоре Вепрев перестал чувствовать свои ноги по колено, а затем он и вовсе перестал ощущать себя по пояс. Когда онемение дошло до груди, началось удушье, и Вепрев мог только дергаться в конвульсиях и задышливо хрипеть. Но сознание не отключалось, и вскоре Вепрев почувствовал, как резиновые стенки облепляют ему подбородок, затем все лицо, и он мог только материться про себя, затем все исчезло. Вообще все.

sss

Внезапно перед глазами Вепрева мелькнуло видение какого-то огромного зала, затем что-то стукнуло его по заднице, и перед глазами оказался каменный пол, по которому он и покатился, не в силах остановиться. Вдруг Вепрев почувствовал, что куда-то падает, но лететь, к счастью, пришлось невысоко – с метр, не более. Тяжело брякнувшись на щербатые каменные плиты, Вепрев встал на четвереньки и потряс головой. Голова кружилась, но скоро прошла, и математик вскочил на ноги. Удивительно – он чувствовал себя абсолютно трезвым, а в животе бурчало и неимоверно хотелось жрать.

– Ну што, очухался? – послышался откуда-то сбоку ехидный голос старикашки Бусыгина.

Вепрев обернулся на голос, и увидел трезвого, как стеклышко, старикашку, как ни в чем не бывало стоявшего на ногах. Он хотел было уже спросить, куда они попали, и почему они оба протрезвели, но в этот момент его внимание отвлекли грохот и сдавленные женские вопли за спиной. Вепрев повернулся к звуку, да так и застыл, раскрыв рот от изумления, ибо открывшееся зрелище было точно не для слабонервных.

Он и старикашка находились в обширной круглой пещере, метров, наверное двести диаметром, с неровными стенками, будто кое-как вырубленными кайлом в скале. По периметру пещеры стояли какие-то здоровенные статуи, но Вепрев глянул на них только мельком, ибо его основное внимание поглотило колоссальное сооружение в центре зала. Там покоился огромный каменный круг, вроде жернова, толщиной он был с метр, диаметром метров сто, а в середине этого жернова темнело небольшое углубление, вроде чаши. С высокого свода пещеры свешивалась толстенная гофрированная кишка, плавно загибающаяся внизу до края "жернова". Приглядевшись, Вепрев обнаружил, что это не шланг, а огромный червяк, вроде дождевого, верхний конец которого скрывался в дыре в потолке.

Сейчас в верхней части червяка находилось утолщение, которое, интенсивно трепыхаясь и издавая пронзительные женские вопли, стремительно опустилось до самого низа. Тут же жернов начал крутиться, издавая жуткий скрежет и грохот, а из нижнего, заостренного конца червяка, касавшегося края крутящегося круга, начало выдавливаться тонкой струйкой белесое содержимое. Благодаря трепыханиям «шланга» острый кончик хвоста червя непрерывно колебался, благодаря чему выдавливаемая нить выкладывалась на круге неровным зигзагом. Одновременно по мере выдавливания содержимого длина червя уменьшалась, и выдавливаемая дорожка приобретала форму туго скрученной спирали. «Вроде бороздок на грампластинке», – мелькнуло в голове экс-математика.

Наконец, спустя несколько минут, выдавливание нити прекратились, и червяк уполз в свою нору в потолке. На поверхности крутящегося жернова осталась только длиннющая спираль, выписанная зигзагообразной нитью, выдавленной из червя. Внезапно эта спираль полыхнула ярко-красным цветом, затем красный свет медленно затух, а темно-серая спираль стала ярко-зеленой и светящейся, словно неоновая реклама. Шурик обратил внимание, что теперь эта спираль словно стала живой тварью, извивающейся на поверхности желоба.

Тотчас же, несмотря на продолжающееся вращение жернова, спираль начала втягиваться в небольшое углубление в центре «жернова», словно змея в нору, и тут же из углубления начала появляться сначала голова, затем туловище, и наконец ноги Машки. Едва девица появилась целиком, как центробежной силой ее швырнуло на крутящийся круг и Зверева с визгом покатилась по нему прямо к краю. Вепрев бегом кинулся на подмогу, и едва успел подхватить подругу, не дав ей упасть на пол. Придержав Звереву, он дал ей отдышаться, и, наконец, отпустил. Машка открыла глаза, огляделась и тут же испуганно спросила:

– А где кино? Ой! Саша, где мы? Как мы тут очутились? А что это по стенкам?

– Погоди, мать, щас разберемся, – авторитетно ответил Вепрев и принялся осматриваться.

Действительно, по периметру пещеры виднелись какие-то барельефы, изображавшие какие-то страшненькие фигуры не то людей, не то зверей, на фоне пустынного пейзажа с редкими горками и оврагами. Но отнюдь не это поразило экс-математика, а темневший в гранитной стене портал – капитальную кованую конструкцию размером с гаражные ворота. По всей поверхности ворот торчали не то винты, не то заклепки, но никаких замков и рукояток не наблюдалось.

Но больше всего поразила экс-математика ржавая вихлявая конструкция, торчавшая напротив портала. Вепрев припомнил, что такая же штука использовалась моряками во времена царя Петра Первого для подъема якоря, и называлась кабестаном. Здесь же назначение этого кабестана оставалось неизвестным.

Оторвавшись от созерцания этой дивной конструкции, Вепрев бегло осмотрел остальную пещеру. Там его взгляд привлекли два туго скрученных рулона высотой под портал, стоявшие в противоположном от врат конце. Рулоны эти были диаметром метра по два, а высотой с ворота, и более всего походили на туалетную бумагу для великанов.

Ничего не придумав, Вепрев предложил Машке:

– Ладно, мать, не хуй думать, пошли Бусыгина спросим!

– Ага, ага – торопливо согласилась Маша, – А чо, он уже тут?

– Ну! – только и ответил экс-математик, и направился в сторону старикашки, который к тому времени привалился к стенке и сладко спал, похрапывая, и не любопытствуя к происходящему.

Однако не успели они сделать и двух шагов, как в потолке пещеры раздался хлопок, из центра, извиваясь, выполз все тот же червяк, сверху которого находилось утолщение, из которого доносился утробный вой Галины. Далее повторилась все та же процедура, только на сей раз Вепрев не стал подхватывать попутчицу, и она брякнулась на каменный пол, набив шишку на лбу. Через несколько мгновений она пришла в себя, села на пол, и, привалившись к постаменту, на котором крутился таинственный жернов, принялась истово креститься, причитая, словно в горячечном бреду:

– Ну все, Господи, хватит, хватит…Господи…. больше не буду… домой пора… – или что-то в этом роде, Вепрев не расслышал. Молодые люди приблизились к попутчице, и Вепрев, критически осмотрев состояние наркоторговки, успокоил ее, ласково сказав:

– Завали ебало, говноведка. Вставай, нехуй валяться!

Почти сразу же сверху снова что-то хлопнуло, и вскоре в пещере объявился доцэнт-жывотновод Семенов, который при падении с жернова расквасил нос.

– Ну, все в сборе, – бодро объявил Шурик, – пошли к Бусыгину, авось что-нибудь узнаем, куда нас занесло.

И компания, воссоединившись, двинулась в обход граммофона к старикашке Бусыгину. За несколько шагов до гения-изобретателя доносился конских храп, а когда путники подошли к нему поближе, все увидели, что гений-изобретатель крепко спит, привалившись к «граммофону».

– Ишь ты, все ему нипочем! – поразился Вепрев. – Вставай, дедуля!

Дедуля, однако, никак не отреагировал на слова Шурика, и продолжал издавать сонные рулады. Тогда экс-математик, наклонившись над Бусыгиным, бесцеремонно щелкнул его пару раз по носу. Тот что-то промычал, заворочался и, приоткрыв глаза, и уставился на математика.

– Чего тебе? – недовольно спросил старикашка.

– Ну, че делать-то будем далее, папаша?

– Ну как што… – вяло ответствовал старикашка, – мне вот надо бы до кайфоломни дойти, тут недалече… даааа….

– Куда, куда? Пгастите, не понял Сеггей Вгадимирович? – спросил Семенов, нервно теребя лацканы потрепанного пиджака.

– Ну… тут, етта… я типа предлагаю сначала посетить кайфоломню, чтоб освежиться. Только тут неувязочка вышла, – засмущался старикашка, совершенно проснувшись и вставая на ноги.

– Какая неувязочка? – завелся с полоборота Вепрев, – ты куда нас завел, Сусанин?

– Я завел? – вызверился старикашка, вытирая нос рукавом – ты, чай, сам меня скинул в очко! – Старикашка вздохнул и мигом успокоился.

– Да завел я правильно… – примирительно заявил он Вепреву, и махнул рукой, – тока тут такое, понимашь, Сашок, дело. Вам щас придется вот эту штуку крутить, – старикашка ткнул пальцем в огромный ворот возле железного портала, – штоп, значит, на курс выйти.

– Ну так и что? – удивился Вепрев, – а ну ка…

Вепрев решительным шагом подошел к подобию корабельного кабестана и попробовал повернуть. Однако тот не поддавался, только внизу что-то гулко звякало. Вепрев налег всем телом, но ворот только дергался, но не поворачивался, словно заевший в замке ключ. На помощь вожаку пришли Машка, Семенов и Галина, однако и соединенными усилиями они не смогли провернуть заевший механизм.

– А ты че сидишь? – накинулся Вепрев на Бусыгина, – А ну, помогай!

Однако старикашка только помотал головой и категорически отрезал:

– Не, не прокатит. Я туда, понимашь, в механизьму-то, поллитру уронил, так што-то заело, видать.

– Куда уронил? – взвился взмыленный Вепрев.

– А вон туда, – старикашка указал на дыру в каменном полу, в которую входил поворотный вал ворота. – Присел, понимашь, отдохнуть на ручку, а она, родимая, из кармана выскользнула. И прям туды. Эх, мааа… жизня наша…

– А ну ка, глянем, – буркнул Вепрев и на четвереньках залез под ворот. Там он склонился над отверстием и попытался разглядеть в дыре механизм ворота. Но дыра была глубокая, дна не видать. Тогда Шурик сунул в дыру руку по плечо, но ничего нащупать не смог. Выматерившись сквозь зубы экс-математик вылез из-под ворота.

– Глубоко засела! Не достать!

– Брось это дело, – посоветовал Бусыгин. – Тут надо внутрь забраться, да глянуть миханизьму, может починить как-то можно.

– А как внутрь зайти, дядь Сережа? – спросила Машка.

– Да вот дверь эту видишь? – старикашка ткнул пальцем на капитальные железные ворота. – Больше некуда. Тока заперта она, вот ведь незадача…

– Ну, пиздец, – заявила Галина, оглядев неприступное препятствие, – у моего дома тоже такую поставили, так ее бомжи однажды ломом не смогли сковырнуть. – Галина тоскливо вздохнула и отвернулась.

– Я говогил! Я говогил! – истерически заверещал доцэнт-жывотновод Семенов, – нам геально пришел пиздец, я как чувствовал!

– Да ладно вам психовать! – прикрикнула на доцэнта нахальная Машка. – Давайте сначала ворота осмотрим, ну, не может такого быть, чтобы ворота, да не открывались! – решительно заявила отважная девица – Че ж это за ворота такие?

Пожав плечами, блистательный математик Вепрев, который в универе в уме легко решал дифферент второго порядка, подошел к двери, и пристально рассмотрел препятствие взглядом ученого человека – недаром же (ох, не задаром!) он парился в универе столько лет! С виду эти двери были как все двери – высокие и гладкие, только по всей поверхности торчали какие-то толстенькие штырьки с полукруглыми шляпками на конце. Вепрев присмотрелся к воротам внимательнее. Они вообще были какие-то странные – створок нет, замка тоже нет. Как их открывают?

– Это, типа, стена, а не ворота» – тупо заметил Вепрев.

– Саш, а что это за штыри такие? – влезла Машка, ткнув пальчиком в штырь, торчащий из двери. Тот провалился внутрь и тут же где то внутри звякнул колокольчик. Машка испуганно ойкнула и одернула руку.

– М-да… – только и выдавил из себя Вепрев, и принялся раздумывать, осматривая расположение штырей. Вдруг до экс-математика рывком дошло, где он видел нечто подобное. И в самом деле – это был квадрат Судоку – популярное развлечение любителей убивать время ребусами и головоломками. Только вместо арабских цифр от 1 до 9 в каждой его клетке находилось три рядка из трех же дырок, причем из некоторых дырок штырьки торчали, а в других штырьки были задвинуты. В некоторых же клетках выдвинуты были все штырьки. Вепрева мигом осенило: «Точно, на этой двери цифра, вписанная в клетку, определяется числом задвинутых штырей». Вепрев мотнул непривычно трезвой головой, и тут же ему в голову пришла вторая мысль: «Может быть для того, чтобы открыть дверь, нужно просто решить квадрат Судоку?»

«Слишком легко!» – с некоторым раздражением подумал математик Вепрев, – «я такое фуфло однова дыхнуть на спор колол за банку пива». Однако дешевиться перед компанией, особенно перед Машкой (которая стояла рядом, с тревогой и надеждой поглядывая на приятеля, как на бога), не стоило. Поэтому дворник-математик напустил на себя ученый вид, такой же, как у доцэнта Педрилайнена по кличке «Педо», преподавшего математический анализ на первом курсе, и заявил, постаравшись придать голосу властную весомость:

– Мне кажется, здесь все ясно, э-ккхм… – подражая Педо, Вепрев важно откашлялся, – мне кажется, что это – так называемый квадрат Судоку, частный случай экгм… латинского квадрата, экгм… м-да… ээээ… мюээээ…. Полагаю ээээ…, надо просто собрать квадрат ээээ… мюээээ…, и врата откроются, экгм…да….

– Какой ученый! – восхищенно всплеснула руками Галина, – аж страшно!

– Пгястите, гогубчик, а вы это сможете? – встревоженно вопросил доцэнт-жывотновод.

Обомлевшая компания с недоумением уставилась на бывшего отличника мехмата, ранее отличавшегося простотой нравов и доходчивостью речи с выраженным уклоном к нецензурной лексике. Даже Маша, хотя она знала Вепрева лучше других, была настолько поражена, что заботливо спросила приятеля:

– Ты че, Саша? Головой стукнулся?

– Обожди, мать, – отмахнулся Вепрев, тут же позабыв менторский тон, – тут не хуй делать, щас сбацаем, однова дыхнуть!

И бывалый путешественник по потусторонним мирам Шурик Вепрев мигом решил квадрат Судоку, задвигая торчащие штырьки, там, где надо. Врата пару секунд стояли неподвижно, но вдруг в них что-то громыхнуло, и они начали раскладываться на отдельные куски размером с разворот газеты. Если бы не Вепрев – обязательно кого-нибудь пришибло бы, потому что, как оказалось, ворота были сделаны из толстенного железа, и в целом весили несколько тонн. Но Вепрев успел отпихнуть коллектив и части благополучно разложились, открыв путникам темный проход, когда-то высеченный в скале и выложенный кирпичами.

– Ну что, папаша? – повернулся Вепрев к старикашке, – вперед, на подвиг!

– Только и ты со мной, – заупрямился старикашка, – может, подмога потребуется!

– Ладно, – снисходительно согласился Вепрев, – пошли!

– Гаспада! – внезапно проскрежетал доцэнт-жывотновод Семенов, который стоял позади всех, жадно поглядывая на задницу Галины, – пгедаагаю пегедохнуть, тык скыть, набгаться сиг пгэд новыми свегшеньями!

– Ладно, отдыхай, академик, – снисходительно согласился математик Вепрев, – а мы туда пошли. – Вепрев ткнул пальцем на зев тоннеля, – может, починим эту байду.

– Саш, и я с вами! – встрепенулась верная подруга Машка, которой до чертиков не хотелось оставаться одной в обществе ученых мертвецов-говноведов, поскольку она хорошо представляла, что начнется после ухода Вепрева и Бусыгина.

– Ну, пошли, – легко огласился Вепрев, и отважная троица быстро исчезла в черном зеве прохода.

В пещере остались только Семенов с Галиной. Немного потоптавшись на месте Семенов, очевидно, решился и обратился к спутнице:

– Должен вам напомнить ваше обещание, мадам, – начал он, – вы …

– А справка из вендиспансера есть? – без обиняков спросила догадливая наркоторговка, – а то щас людей спидон косит!