Текст книги "Ключ (СИ)"

Автор книги: Робот BoBot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Не решаясь войти внутрь, молодые люди застыли на пороге, опасливо разглядывая необычную обстановку в появившемся перед их взорами колоссальном зале.

– Ой, Шурик, – опасливо прошептала Машка, – куда это мы попали?

Вепрев промолчал, подозрительно рассматривая помещение. После всего, что он уже увидел за последнее время, особого удивления экс-математик не испытывал, хотя подивиться было чему. Вдоль стен громадного зала, богато украшенных фресками, неподвижно сидели какие-то пузатенькие мужички, одетые в желтые балахоны и с тюбетейками на головах. У каждого в ушах красовались золотые сережки, лица были напудрены, брови тщательно выщипаны и подведены, а толстые выворотные губы густо напомажены. – «Пидоры, что ли?» – подумал Шурик. Перед каждым пузаном стоял огромный, со стоведерную бочку, барабан, окованный золотом, с буквой «П» на боку, на которых лежали две толстенные палки.

– А кто это там? – Машка показала в дальний конец зала. Шурик глянул, и оторопел. В глубине зала, метрах в двадцати от входа, стоял огромный постамент, с которого на них таращилось кошмарное существо, похожее на трехголового китайского дракона или Змея Горыныча. Существо вальяжно развалилось на колоссальном золотом троне – размерами дракон был не меньше слона, а его чешуйчатая шкура, переливаясь в свете факелов многоцветным радужным ковром, словно полярное сияние, отбрасывала на стены мириады веселых зайчиков. Головы чудища, каждая размером с пивную бочку, были увенчаны острыми коровьими рогами, а с обеих сторон огромных пастей свисали моржовые усы и устрашающе торчали острые клыки. Средний коготь каждой из лап великана украшало кольцо с бриллиантом, размер которого в несколько раз превышал тот, что лежал у Машки в кармане. Довершали ансамбль огромные, как у карточного короля, короны, венчавшие головы, причем у средней, по всей видимости, главной, голове чудища в короне сверкал огромный красный рубин. Всеми своими шестью красными глазами тварь таращилась на незваных пришельцев, и взгляд ее не предвещал ничего доброго…

– Ух, ё… – только и смог вымолвить Вепрев. Однако дракон не был самым удивительным существом в зале. Позади дракона, в здоровенном затемнённом алькове сидела в позе лотоса статуя голого мужика с накрашенными губами и веночком на голове. Из ушей мужика свисали огромные золотые сережки, а глаза скрывали непрозрачные черные очки. «Видать, какой-то божок…» – мелькнуло в голове Вепрева. Что-то отвратное было во всем его облике, словно что-то непонятное, позорное и ненужное: разукрасили морду, окружили придворными и засунули в дальний темный угол, чтобы не мешал, не болтался под ногами, и – по возможности – не высовывался. Казалось, его лицо предупреждает всякого, стоящего на пороге: «Не входи, не нужно».

Шурик взял Машку за руку, и попятился было назад, но было поздно. Их заметили. Едва завидев визитеров, толстые болванчики, сидящие вдоль стен, одним движением подняли свои палки и принялись усердно лупить по барабанам, дружно скандируя визгливыми голосами не то приветствия, не то угрозы. Звуки человеческих голосов и барабанных ударов эхо разносило по всему залу, отражало, потом выталкивало в коридор, по дороге оглушая сладкую парочку, стоявшую в оцепенении и, несмотря на грохот, не пытавшуюся заткнуть уши руками.

Горыныч, величественно покачивая головами, выждал, когда пузатые человечки немного выдохнутся, – а ждать пришлось минут десять, мужички явно наловчились управляться с барабанами за свою долгую музыкальную карьеру, – после чего взмахнул огромным хвостом – мириады огней заплясали по стенам, оживляя фигуры на фресках – и величественно поднял когтистую лапу.

Тотчас в зале воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только треском огня факелов. Даже эхо подчинилось его жесту и смолкло где-то в отдалении. И тогда средняя голова дракона торжественно проревела, указывая огромным когтем на обалдевшего Шурика:

– Демоны Перековки! Поклонимся Великому Мастеру Ключа, ибо истинно, истинно базарю вам, сие есьм отрок, огнь Славы несущий! Прииди к нам, Спаситель!

Повинуясь призыву, пузанчики мигом побросали свои стукалки, выбежали из-за барабанов и выстроились в ряд перед входом, прямо напротив обалдевшей парочки. Несколько секунд они безмолвно таращились на Вепрева, и вдруг дружно возопили: «Агинерра! Ухмрр!» – и дружно повалились ниц, уткнувшись крашеными рожами в грязный каменный пол. Пролежав с задранными вверх задницами, будто страусы, несколько секунд, они выпрямились, и снова провыли свое заклинание:

– Агинерра! Ухмрр!

– Ну, мать твою, – выругался Вепрев, – и этих шиза косит!

Трижды прокричав заклинание, мужички выстроились в два ряда в направлении прохода, ведущего к трону дракона, и принялись усердно кланяться молодым людям, делая приглашающие жесты руками. В зале повисла тишина.

– Не, ну ваще-е-е-е-е-е, – протянула Машка, – Шурик, они нас как бы внутрь зовут!

– Похоже, – согласился Вепрев, – пошли, мать, перетрём базар с этим крокодилом.

Вепрев решительно шагнул в зал и направился к трону с драконом. Машка последовала за ним, опасливо поглядывая на упитанных мужичков, которые не переставали кланяться словно заведенные.

– Стойте! – вдруг донесся со сторон коридора шамкающий голос Бусыгина, – не ходите туда!

Вепрев на секунду притормозил, и обернулся. В проеме двери нарисовался очнувшийся старикашка Бусыгин, злой и трезвый. Его маленькая фигурка казалась еще меньше на фоне огромных дверей, а под правым глазом гения-изобретателя наливался кровью могучий фингал – видимо, схватка с черным Демоном Зазеркалья, напугавшим Машу, не обошлась без потерь.

– Не ходите туда, – взвизгнул старикашка, – сожрет!

Но было поздно – дракон что-то рыкнул, и пара упитанных мужичков, выскочив из строя, быстренько подбежала к двери. Один из них наподдал старикашке Бусыгину могучего пинка под зад, от чего тот кубарем полетел по коридору, а второй толстяк мигом захлопнул дверь. Огромные створки сошлись, звякнули колокольчики, и ловушка захлопнулась. Сразу после этого строй мужичков рассыпался – все они, сломя голову, помчались к своим барабанам, сноровисто расселись по местам, и замерли, подняв вверх барабанные палочки.

– Во, блин, опять влип! – с досадой пробормотал Шурик, поворачиваясь к трону. Дракон, сидящий на нем, умильно улыбался во все свои три морды, маня молодых людей когтистым пальцем.

– А первый раз когда? – с интересом спросила Машка, – в смысле влип?

– После расскажу, – раздраженно прошипел Вепрев, припомнив встречу с крысоящерами под пещерой Эрдрума, – пошли к ихнему пахану, деваться, блин, некуда.

И молодые люди опасливо приблизились к постаменту, на котором восседало трехголовое чудище. Вблизи стало заметным, что постамент под троном Горыныча высечен из цельного куска какого-то черного камня с розовыми прожилками, и отполирован до блеска – можно смотреться как в зеркало. И Маша не удержалась, заглянула – с опаской – но ничего ужасного не увидела: длинные ножки, стройный силуэт – восемь баллов из десяти за красоту! Вепрев разглядывал врезанные в камень двери – ровно три – из чистого золота – украшенные узорами и драгоценными камнями: те же листья, те же змеи, что и на входе, скрученные в тугую спираль.

– Наконец, сбылось пророчество Великого Бога Педрило! – взревел дракон, взвиваясь головами под потолок, – Ликуйте, Перековщики!

Упитанные мужички со всех сил забили по своим барабанам, и принялись завывать визгливыми голосами кастратов:

– Слава Великому Педрило! Трижды и три да святится в Вечности имя ега!

Шурик и Машка недоуменно переглянулись.

– Саша, че это они? – дрожащим от страха голосом спросила Зверева. Вепрев в ответ только пожал плечами, и обратился к Горынычу:

– Скажите пожалуйста, куда это мы попали?

Однако дракон, не обращая внимания на слова молодого человека, обернулся назад и рыкнул кому-то невидимому, скрывавшемуся в огромном алькове за его спиной:

– Эй, Носильщики Наковальни! Несите Священную Наковальню!

Две других головы неотрывно следили за молодой парой.

Повинуясь драконьему рыку, из-за статуи великого бога Педрило в алькове с лошадиным топотом выкатилась толпа здоровенных мужичков огромного роста, небритых, волосатых, опоясанных леопардовыми шкурами и с черепами на головах. Четверо молодцов тащили огромную железную болванку отдаленно похожую на наковальню, еще двое волокли за деревянную ручку здоровенную золотую кувалду, а сзади всех пыхтел плюгавый мужичонка в облезлой шкуре, с натугой тащивший на плечах здоровенный слиток золота. С гиканьем и свистом толпа Носильщиков Наковальни спустилась с постамента по узкой и крутой лестнице, и приблизились к гостям.

– Уф…, – выдохнули носильщики, и опустили наковальню на пол. Двое других прислонили к ней золотой молот, а плюгавый мужичонка сбросил на нее свой золотой слиток. Выполнив свою работу, они облегченно расправили плечи и выстроились полукругом, не сводя глаз с Машиных ножек. Зверева засмущалась и потянула вниз свою номинальную юбочку. Тщетно. Мужички хмыкнули, подошли поближе, окружив молодых людей кольцом, и замерли, плотоядно глядя на них.

– Сейчас, Великий Мастер Ключа, – раздался с трона драконий рык, – ты вскуешь нам Бездонный Сосуд, который наполнишь из Источника Вечности, и тогда мы омоем в жидком времени Великого Бога Педрило, и пребудет в веках слава Великого Бога Педри… – апчхи! – дракон громоподобно чихнул, и закончил – ло!! Да будет так!

– Да будет так! – провизжали мужики в тюбетейках, и снова начали терзать свои барабаны.

– Да я… это… Я ковать не умею! – решительно заявил Вепрев, и непроизвольно добавил: – Это мы не проходили!

Мужики в шкурах, окружавшие парочку, мигом подались вперед, и принялись жадно облизываться. В воздухе повисла напряженная тишина, и только Машка жалобно всхлипывала. Крайние головы дракона уставились на среднюю, видимо, ожидая, какое решение она примет, а та, с противным хлюпающим звуком высморкалась через палец на пол, и задумчиво уставилась на экс-математика, поглаживая свои вислые усы когтистой лапой. Наконец, чудище пришло к какому-то решению.

– Если ты – не Мастер Ключа, но жалкий самозванец, – нагло заявил дракон с искренним человеческим разочарованием и царственной непреклонностью в голосе, – тогда ты будешь отдан на развлечение Перековщикам! А твоя подруга – в утеху презренным натуралам-носильщикам священной наковальни! Да будет так! – Огромная лапа с грохотом опустилась на подлокотник трона, вызвав довольный ропот у присутствующего народа.

– Да будет так! – хором провыли мужички за барабанами, – Слава Великому Педрило! – и грянули в барабаны.

Вепрев обомлел, и лихорадочно зашарил глазами по помещению, выискивая путь к отступлению.

– Саша, – испуганно зашептала Маша на ухо приятелю, – да вскуй ты им этот сосуд, авось отвяжутся! Сожрут же, блин!

– Сказано же – не умею! – процедил Вепрев сквозь зубы, с трудом подавляя раздражение – че непонятно-то?

– А ты возьми кувалду, – предложила нахальная Машка, не желавшая отдаваться на потеху кучке грязных мужичков-носильщиков, тем более теперь, когда в кармане надежно был припрятан билетик в Турцию, – да стукни пару раз для вида! Они решат, что ты начал ковать…

– Как же, стукни! – усомнился Вепрев, – как же, решат! Может, ещё меха раздуть по старинному кузнечному обычаю? Или ты раздуешь? И что потом?

– А потом мы одним рывком в те двери дёрнем! – решительно заявила Маша, указывая взглядом на двери в постаменте.

Вепрев, раздумывая, посмотрел на Машку, на ее красивые испуганные глаза, дрожащие губы и бесполезно длинные ноги, перевел взгляд на Носильщиков Наковальни, зыркнул тайком на дракона, равнодушно ковыряющего в среднем носу, обреченно вздохнул, приблизился к наковальне и решительно взялся за кувалду. «Поднять бы еще, – подумал он, перехватывая деревянную, до блеска отполированную ручку древнего молота, – пуда два весит, не меньше». Кашлянул, напрягся… И неведомая сила тотчас подняла молот над болванкой. Перепуганный Шурик попытался освободиться, но его руки намертво прилипли к инструменту. Он больше не владел своим телом – им овладел кто-то другой, невидимый, сильный, тот, кто с легкостью вознес огромный молот над головой экс-математика и не спеша, плавно – Вепрев в ужасе зажмурился – опустил его прямо на сверкающий золотой слиток.

Раздался тяжкий грохот, словно в зале выстрелила разом дюжина пушек, пол задрожал, золотая пыль столбом взвилась к потолку и скрыла от любопытных глаз и мастера, и его инструмент, мигнули факелы, болванчики с перепугу опустили палки на барабаны, взвизгнула Машка, оглушительно чихнул Дракон…

Только через несколько минут, когда осела пыль, и факелы вновь вспыхнули ярким светом, Вепрев рискнул приоткрыть оба глаза – а, открыв, увидел на наковальне красивый кувшин с длинным, прихотливо изогнутым носиком. Экс-математик со вздохом облегчения выпустил из рук огромную кувалду, и тут же по залу разнесся радостный рык Горыныча:

– Истинно, истинно, глаголю вам, – взревел дракон, – отрок сей – избранный Мастер Ключа, несущий Огнь истины! Перековщики, поклонимся Владыке Света!

– Агинерра! Ухмрр! – дружно провыли пузанчики в тюбетейках давешнее приветствие, и снова усердно припустились лупить по барабанам.

Шурик тряхнул головой и огляделся. Мужички в звериных шкурах куда-то запропастились, а возле него стояла Машка, восхищенно разглядывая сосуд.

– Са-а-аашка, – восторженно протянула она. – Вот это да… Не, ну ты ваще… реально гений наковальни…

– Ха! – небрежно произнес Шурик, втайне ликуя победу, – это еще чо… Наче особенного!

– А какой красивый! – воскликнула Маша, – Саш, я такой же хочу!

– Забирай, – хмыкнул Вепрев, – дерьма не жалко!

Зверева подошла с кувшину, и взяла его в руки. Сосуд заискрился в свете факелов, отбрасывая на пол и стены причудливых зайчиков, и внезапно из его недр донеся басистый гул, словно отдаленный шум водопада. Любопытная Машка заглянула в широкое горлышко кувшина. Внутри была кромешная тьма, густая как кисель, только где-то на дне одиноко светилась искорка. «Наверное, еще бриллиант» – обрадовалась алчная девушка, и сунула руку внутрь, намереваясь достать и присвоить драгоценность. Но странное дело – ее рука, легко пройдя в горлышко, не смогла нащупать дно, хотя с виду высота сосуда была совсем невелика.

– Саша, а в нем вроде бы дна нет! – с неподдельным удивлением сообщила Маша приятелю. Вепрев взял из рук подруги сосуд и тоже попытался нащупать дно. Рука провалилась – показалось – в бездну, а вместе с рукой – еще чуть-чуть, неверный шаг, – и он сам полетит туда же… Шурик торопливо выдернул руку из кувшина.

– Чудеса… И впрямь, бездонный, – изумленно заявил Вепрев, – и как такое может быть? Может…

Но тут его прервали.

– Теперь тебе надлежит, – раздался трона драконий рык, – наполнить сей сосуд из Источника Вечности, и принести сюда!

– А дальше? – автоматически полюбопытствовал Вепрев.

– А дальше, – неуверенно сообщил дракон, и на мгновение замялся, почесав кончиком хвоста за левым ухом средней головы – мнэээ… нннууу… – он обернулся назад, и посмотрел на статую в алькове, – Шурику на миг показалось, что голый мужик с крашеной мордой кивнул, – мы свершим священный ритуал мнээээ…. омовения Великого Бога Педрило. – Дракон задумался, возведя очи в потолок, и с сомнением в голосе добавил: – и Владыка Сущего… гммм… мнэээ… мюэээ…. пробудится к Вечной Жизни.

– Да на хуй мне ваш великий! – взвился Вепрев, – я домой, в Питер, вернуться хочу!

На это дракон отрицательно замотал всеми своими тремя башками, так что в них что-то явственно зазвенело.

– Ты не сможешь вернуться, – укоризненным тоном заявила правая голова, после того как все три перестали мотаться из стороны в сторону, – пока не наполнишь сосуд!

Остальные две головы согласно закивали, словно лошади на водопое.

– А если наполнишь, – примирительно добавила левая башка, – мы покажем тебе путь в ваш мир.

– Ладно, – скрепя сердце согласился экс-математик, – где он ваш этот, ну, источник-то?

– Возьми Бездонный Сосуд и войди в любую дверь под моим Троном! – предложила средняя башка, хитро подмигивая Вепреву, а правая башка добавила грозным голосом: – Но сначала прочти то, что на них написано!

Левая башка противно захихикала.

– Ладно, – вяло согласился Шурик, – хрен с вами, принесу. – И, неохотно подцепив кувшин за красивую полукруглую ручку, Вепрев направился к дверям. Машка, боясь остаться одной в таинственном местечке, робко последовала за приятелем.

Вблизи двери оказались еще более красивыми, чем издали – это были настоящие произведения искусства, словно сделанные рукой искусного ювелира. Их литая поверхность была богато изукрашена резьбой, изображавшей каких-то загадочных существ, и усыпана драгоценными камнями, а ручки в форме драконьих голов были отлиты из цельного куска золота. В середине каждой двери крупными красными рубинами была выложена какая-то надпись, и, приблизившись вплотную, молодые люди принялись их разглядывать.

– Смотри, Саша, – удивленно воскликнула Машка, указывая пальчиком на письмена на левой двери – а написано по-русски!

– Точно, – согласился Шурик, и громко прочитал: – «Путь быстрый, но опасный». Хм-м-м… А дальше что?

Парочка переместилась к средней двери, и Машка мигом прочитала: – «Путь долгий, но легкий». Саша, а нам это больше подходит, правда?

Вепрев засомневался:

– Там башку снесут, а тут будем таскаться черте сколько. Не, мать, не пойдет! Должно быть что-то третье! Типа, золотая середина!

– Ладно, – легко огласилась Маша, – глянем, что там на правой двери.

Парочка подошла к последней двери, и несколько секунд рассматривала украшавшую ее надпись. Наконец, Маша оторвалась от нее, и изумленно повернулась к приятелю.

– Ты че-нить понял? – спросила она Вепрева, который задумчиво смотрел на дверку, крутя в руках Бездонный Сосуд.

– Мда-а-а-а… – наконец, протянул он, – а ваще-то, знаешь, мать, нам как бы сюда и надо…

– В натуре? – робко переспросила Маша, – не, но ты подумай, Саша, что там написано – «Путь легкий и быстрый, но мнимый». Че это значит-то?

– А хрен его знает, – неуверенно сказал Шурик, – ну, ваще, мнимый – значит как бы несуществующий, ясно?

– Ясно, – вздохнула Маша. – Так мы что, по несуществующему пути пойдем?

– Ну! Типа того! – обрадовался отличник мехмата ЛГУ, ощущая небывалый прилив вдохновения – раз несуществующий – значит, путь как бы есть, но не существует. Просекла, мать?

– Нет… – растеряно ответила Маша, – есть, но не существует… разве такое возможно?

В ответ Вепрев только тряхнул головой, и решительно рубанул свободной рукой.

– Ладно, че там без толку гадать! Пошли, а там видно будет. Авось прорвемся!

– Ну, как скажешь, – неохотно согласилась Маша, – пошли, умник.

Вепрев схватился за ручку-дракона на двери, с хрустом повернул её и – мгновение поколебавшись – толкнул створку. Дверь отворилась, прозвучал мелодичный звон хрустального колокольчика. В тот же миг свет в зале потух. Дракон, пузанчики, барабаны, – все исчезло в кромешной мгле, и от недавнего великолепия зала осталась лишь дверь, парящая в пространстве, да парочка молодых людей, нерешительно застывших на пороге.

– Пойдем, – выдохнул Вепрев, взял Машу за руку, и они разом шагнули за порог.

Снова прозвенел колокольчик, и внезапно дверь за их стеной с треском захлопнулась. Вепрев, тревожно обернувшись, увидел на месте двери обшарпанную стенку дома, обычного дома, ничем не отличающегося от других питерских домов – та же облупившаяся краска по кирпичу, те же корявые надписи «Сашка – козел» и «Я люблю тебя, Марина, прости за триппер». Но самой двери – двери, через которую они вошли – не было. Как корова языком слизнула.

– Замуровали, демоны! – брякнула ошарашенная Машка.

Шурик потыкал пальцем место, где была дверь и мрачно произнес:

– Н-да уж… люблю тебя, Марина… Мдааа… А что там? – и быстро повернулся назад, чтобы осмотреть место, в которое они попали. Через секунду Вепрев ошалевшими глазами посмотрел на подругу и издал торжествующий вопль:

– Машка, мы дома!

Зверева повернулась вслед за приятелем, и не поверила своим глазам.

Действительно, их окружал своеобычный для Васильевского пейзаж – кучи опавших истоптанных листьев, разбросанных по всему двору, да мокрый мусор стремящийся забиться в самые укромные уголки. И дворик, этот типичный двор-колодец, запертый со всех четырех сторон мрачными стенами престарелого дома-монстра с проссатыми подъездами, облупленными панелями и разбитыми окнами, едва пропускавшими свет в серую пустоту лестничных пролётов, провонявших мочой, блевотиной и жареной мойвой. Над головами парочки раскинулось хмурое осеннее небо, с которого моросила грязь, именующаяся в Питере дождем – и этот своеобразный дождь тоже показался им манной небесной после всех приключений. Из двух арочных выходов, ведущих наружу, с воем задувал пронизывающий осенний ветер, разнося по двору листву, пакеты, и обрывки бумаги, и в его сыром запахе тоже было что-то приятное. Все вокруг было таким родным, милым – никто из них и не мог представить, что будет скучать по всему этому…

– И в самом деле, Саша, – обрадованно согласилась Маша, – только где мы? И что это за штука там висит? – Маша указала на огромное дерево, болтавшееся посреди двора на цепи. Цепь была подвешена к могучим козлам с монументальной треногой-подпоркой, а на том месте, где ранее росло несчастное дерево, чернела глубокая яма, наполовину заполненная грязной водой. Порывы осеннего ветра шелестели полуголыми ветвями и раскачивали дерево, а оно, как забытый висельник, болталось на цепи, издающей неприятный скрежет своими ржавыми звеньями. Безлюдный унылый двор казалось, отвернулся от них и сам не хотел быть свидетелем их появления.

– Щас выясним, – самоуверенно пообещал Шурик, – пошли, глянем поближе.

Молодые люди, старательно обходя глубокие лужи, приблизились к странной конструкции.

– И точно, дерево, – удивленно протянул Вепрев, – вроде бы его уже давно выдернули…

– Ага, – согласилась Машка, – и повесили… – Девица захихикала, – только отчего у него корень-то квадратный?

– Видать, так откопали, – неуверенно произнес Вепрев, дивясь на мощный корень, который и впрямь, то ли по прихоти природы, то ли стараниями людей, приобрел квадратную форму.

И тут его осенило:

– Квадратный!!! – заорал математик, подбрасывая кувшин в воздух, – усекла, Машка?

– Ну! – рассеянно ответила Зверева, и внезапно пристально посмотрела на Шурика. – Саш, а ты как ваще? – спросила она заботливым тоном, – голова не кружится?

Вепрев, что-то бормоча про себя, тряхнул головой, и совершенно спокойно, но каким-то позвякивающим голосом ответил:

– Нет, не кружится! – экс-математика передернуло, словно затвор автомата Калашникова. В голове у него вертелась какая-то блестящая мысль, которую он никак не мог поймать. – Ладно, мать, двинули, отсюда!

– Да уж, и поскорее, – согласилась Маша, и молодые люди торопливо зашагали прочь с этого пронизанного всеми ветрами двора, старательно обходя по пути лужи и наваленные там и сям кучи мусора. – «Если есть дом – рассуждал про себя Шурик, направляясь под арку к ближайшему выходу со двора, – значит, где-то должна быть вывеска с его номером и названием улицы, по которой можно определить, где конкретно мы находимся. А там до дома добраться – не вопрос». Машка же в этот момент думала совсем о другом. Она мечтала, что когда вернется домой, сразу же наберет полную ванну воды, сделает густую пену и плюхнется в нее, а потом будет долго лежать и наслаждаться. Долго-долго будет лежать…

Каждый мечтал о своем и каждый надеялся, что все, наконец-то, скоро закончится…

Но едва они выбрались из-под арки негостеприимного дворика, Вепрев тут же понял свою ошибку. Они были не в Питере. И даже не в России. Вокруг вообще ничего не было – прямо за аркой клубилась сплошная серая стена Ничто – не было видно ни лучика света, ни пролетающих осенних листьев, ничего – только серая безнадежная стена, ограничивающая двор. Вепрев, резво летевший вперед, едва удержался на краю бездны, зацепившись за остатки ворот, некогда ограждавших выход из арки, а из под его ног в бездну полетели мелкие камешки. Маша просто ахнула, стоя за спиной приятеля и глядя в ту же стену Ничто.

– Эт-т-то ч-ч-чт-т-то за хрень? – пролепетал Вепрев еле шевелящимися губами.

Машка в ответ только беспомощно пожала плечами.

– Ты куда? – воскликнула она.

Шурик, словно не слыша ее слов, прижимая к груди Бездонный Сосуд, в отчаянии метнулся на другой конец двора, и выскочил через вторую арку. Там их ожидала такая же стена серого Ничто. Одно сплошное Ничто. Для них остался только колодец двора в облезлом крупногабаритном пятиэтажном доме. И еще кучи прелых осенних листьев. И кусочек осеннего неба, аккурат по размеру пятачка двора. И слякоть, моросящая с неба. И еще плотная стена абсолютного Ничто.

Вепрева пронизала холодная дрожь. Они на острове, затерянном в пространстве и они единственные его обитатели…

– Так, давай мыслить логически, – дрогнувшим голосом начал рассуждать вслух экс-математик. – Раз сюда есть вход, значит, должен быть и выход. Логично?

– Логично, – согласилась Маша, и быстро предложила:

– Саш, а давай, зайдем в подъезд какой-нибудь. Может, тут люди живут, так мы спросим хотя бы, куда попали.

– Ну, давай, – кивнул Вепрев, и первый двинулся к ближайшему подъезду. Открыв скрипучую облезлую дверь, он шагнул в вонючий полумрак, и тут же отпрянул – вместо знакомого с детства загаженного входа в жилище, перед ним оказался длинный темный тоннель, в конце которого едва виднелась дверь, обитая ржавым железом.

Вепрев облизнул пересохшие губы, и нервно обернулся. В середине двора осенний ветер раскачивал засохший труп дерева, цепь скрежетала, а за его спиной стояла Маша, и, приподнявшись на цыпочки, испуганно заглядывала в тоннель из-за плеча приятеля. На мгновение Шурик утратил запал, но потом отмахнулся от черных мыслей.

– А, да ладно, пошли, – предложил он, – Глянем, че там есть.

И отважный экс-математик направился вперед. Позади послышались торопливые шажки Машки.

Пройдя пару десятков метров, молодые люди уперлись в массивную железную дверь, густо заляпанную пятнами ржавчины. Из двери торчала кое-как, вкривь и вкось, на соплях приделанная кривая ручка. Шурик осторожно, чтобы не вырвать с корнем, потянул ручку на себя, и дверь со скрежетом несмазанной телеги отворилась. Сначала он сам, а потом и Машка просунули головы внутрь и стали разглядывать полутёмный коридор, тускло освещенный факелами, воткнутыми в стены. Над ними мрачной тучей нависал высокий сводчатый потолок, а на щербатых каменных стенах то и дело плясали чьи-то тени.

Внезапно Машка тихо ахнула и схватила спутника за руку:

– Сааа-аша, это же…, – вытаращив глаза, громко прошептала она. Но Шурик уже догадался, что она хотела сказать.

Это было то самое место, куда они попали в первый раз из Бусыгинского сарая в подвале далекого Питерского дома…

Но на этот раз коридор не был пуст – в нем находился с десяток странных существ размером с человека, внешне похожих на тех, с кем Шурик играл в камушки по выходе из пещеры Эрдрума. Их лица отчасти напоминали человеческие, но тела и головы с крысиными ушами вместо одежды были покрыты плотной, короткой, лоснящейся от жира шерстью темно-черного цвета. Лишь на брюхах уродцев шерсть была грязно-белой, отчего они чем-то смахивали на пингвинов. Слабость рахитичных ручек компенсировали мощные ноги похожие на крысиные лапы, а на задницах красовался оттопыренный розовый мозоль, как у обезьян. А сзади у всех свисали мощные и длинные, метров по пять, хвосты, похожие на слоновьи хоботы, поросшие жиденькими рыжими волосами, с могучими присосками на концах. «Совсем как на кухонном вантузе, – мелькнуло в голове Вепрева, – только побольше».

Твари были заняты странной игрой – суетливо скакали на длинных мощных хвостах взад и вперед по щербатому каменному полу, отбрасывая в тусклом свете кривые черные тени, а временами высоко подскакивали на мощных задних лапах, молниеносно захватывали присоской на «хвосте» что-то круглое, вроде мячика, и перебрасывали партнеру. Тот ловко ловил «мяч» своей присоской, подскакивал, и перебрасывал мяч дальше. Ни единой секунды существа не стояли на месте – они постоянно двигались, носились вдоль и поперек коридора, а их черные туши так и мелькали в воздухе. Все это происходило в какой-то зловещей тишине, только изредка твари по крысиному попискивали, сделав удачный пасс.

Видимо, игра настолько захватила крысолюдей, как назвала их про себя Машка, что они даже не заметили появления гостей.

– В футбол, что ли играют? – шепотом проговорил Шурик, вспомнив, как сам в детстве гонял с мальчишками мяч во дворе, где ворота им заменяли с одной стороны два клена, растущие напротив друг друга, а с другой стороны – два кирпича, за которые постоянно возникали споры, не сдвинуты ли были они…

Вдруг то, что они приняли за мяч подлетело к ногам парочки, и Шурик с Машкой с ужасом узнали в этом окровавленную башку старикашки Бусыгина. Даже фингал под глазом остался на месте. Голова была синюшно-бледной, с поджатыми кривыми тонкими губами. Маша завизжала от ужаса, громче, чем при схватке с Демоном Зазеркалья. В глазах у девушки все почернело, и, не в силах сдержаться, она вырвала прямо на чело незадачливого кандидата наук.

Внезапно голова инженера Бусыгина распахнула глаза и уставилась на молодых людей:

– Бегите! – выпучив остекленевшие глаза, внезапно громко просипела голова и вывалила язык.

Но было поздно – тут же к голове кенгурячьим прыжком подскочил человек-крыса, и своим хвостом-хоботом отпасовал ужасный мяч своему партнеру. Машка вскрикнула. Странный игрок обернулся и замер, уставившись на непрошеных гостей своими маленькими поросячьими глазками. Нос твари быстро шевелился, словно у сторожевой собаки, почуявшей след. Не подавая признаков удивления, он несколько секунд внимательно разглядывал визитеров, а затем одобрительно кивнул головой, и произнес деловитым голосом:

– Та-а-ак-с…, ну, что ж… – после чего быстро обернулся к своим партнерам, и визгливо крикнул: – Опп-сса!

Хаотическое движение крысолюдей тут же прекратилось, башка кандидата наук была моментально забыта и заброшена в дальний конец коридора, и вся команда, разбившись по парам, слаженно запрыгала на хвостах в сторону обалдевшей парочки.

– Са-а-ааша, – заикаясь, пролепетала Маша, пятясь назад, – б-бежим отсюда!

Вепрев, следуя древнему, как мир, правилу «бьют – беги», схватил подругу за руку, и они изо всех сил рванули в обратную сторону. Даже на бегу Машка успевала визжать. С силой захлопнув дверь, парочка выскочила из подъезда, и опрометью бросилась во двор. Над ним хмурилось все то же свинцовое мертвое небо, сочащееся противной моросью, деревяшка все так же громко скрипела, раскачиваясь на цепи, а ветер разносил мертвые листья.