Текст книги "Эльф, чудовище и волшебный лес (СИ)"
Автор книги: Rex_Noctis
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
– То есть ты должен влезть в мои мозги и начать восстанавливать мою защиту? А я должен тебе довериться? – протянул Себастьян. И в ответ получил уверенный кивок. – Так себе план.
– Ты сам хотел стену. Аж чуть больницу нам не взорвал.
– Хотел. Но сам. Я, знаешь ли, не слишком доверяю всяким помощникам.
– Послушай, Себастьян, – Фалько потёр пальцами переносицу. Стало даже стыдно – у человека его положения наверняка достаточно дел и без всяких неуравновешенных юнцов. – Я понимаю, у тебя была сложная жизнь. Но тебе придётся смириться с моим вмешательством, иначе так и будешь сидеть тут, в четырёх стенах. В лучшем случае.
– В этих стенах? Меня устраивает.
– Себастьян!..
Нужно выпить что-нибудь покрепче ромашкового чая. Чтобы не было так стыдно перед Фалько, который возится с ним, хотя и не обязан; перед Мэйром, которому и вовсе пришлось делить с ним кров, пищу и одеяло. И страшно, что уж там – Себастьяну слишком нравится его нынешнее состояние, пусть и не до конца стабильное. Это лучше, чем когда монстр брал верх и нашёптывал на ухо всякие мерзости.
– Ладно, – он вздохнул, глянул на свои ладони, сцепленные на коленях, – попробуем. Что от меня требуется?
– Не сопротивляться. Если ты и дальше собрался вышвыривать меня из своей головы, то мы просто зря тратим время.
Согласно кивнуть в ответ на просьбу – легко. Куда сложнее – впустить в свою голову другого человека. Себастьян с сомнением покусал губу, снова оглянулся на лестницу, подсознательно ожидая, что Мэйр вот-вот вернётся и одним своим присутствием развеет все сомнения.
Так, ну вот этого ещё не хватало – заставлять целителя решать все свои мелочные проблемки.
Он потряс головой, сосредоточился и постарался выкинуть из головы мысли о Мэйре и всех сопутствующих… приятностях. Закрыл глаза и попытался расслабиться, не препятствовать вторжению в собственную голову.
Вмешательство чужака коротко отдалось болью в висках, посылая по телу волну неприятия и гадливости. Влез под кожу, забрался в самое нутро, хочет навести свои порядки…
– Да чтоб тебя! Агрессивный-то какой, – Уилл шумно выдохнул, прижав ко лбу кулак, и тут же коротко бросил: – Ещё раз.
Себастьян недовольно скривился, однако позволил лорду-менталисту вновь вторгнуться в свой разум. С каждой новой попыткой незримое чужое присутствие делалось всё более терпимым – и, увы, не менее противным. Но когда перед глазами замерцало яркое переплетение цветных нитей, Себастьян испуганно охнул и вновь вышиб Фалько прочь.
Тот, как ни странно, не рассердился.
– Мне следовало помнить, что ты весь в папеньку. Хочешь контролировать всех и вся. Ладно, тогда начнём с конца. Визуализируй сознание… картинки у всех разные, но ты лучше начни с самого простого.
– Комната? – неуверенно предположил Себастьян, на что получил ещё одну кривую усмешку и довольный кивок.
– Соображаешь, пацан! Комната. С интерьером потом разберёшься, а пока хватит и пустого кубика. С парочкой дверей. И окна давай, чтобы по одному на каждую сторону.
– Да нафиг столько окон? Дуть со всех щелей будет, и вообще…
– Видит Хладная, в тебе возродился грёбаный Эдриан Лейернхарт, – мученически застонал Уилл, хватаясь за голову. – Тебе в ней жить, что ли? Не жалей окошек, делай как велено!
– Ладно, ладно…
Себастьян снова закрыл глаза и представил комнату. Не из детства – хорошие воспоминания о нём давно стёрлись за другими, мрачными, наполненными постоянной болью и голосом Родерика. Снова вернуться туда он не хотел, даже в воображении. Помещение получилось очень похожим на дом Мэйра и одновременно на тот сон, что снился в больничной камере: каменные стены, чуть посеревшие от времени, окна с белыми рамами; дубовая дверь в железной оковке, с тяжёлым засовом, окутанная маревом серебристых нитей.
«Запирающее заклинание», – вспомнил Себастьян, распознав знакомое плетение. Когда-то именно такое он сломал первым.
Вторая дверь представилась решёткой из крепких стальных прутьев. Без всяких заклинаний, но отпирающаяся только изнутри. Почему именно так, Себастьян не знал, но чувствовал, что так будет… удобнее.
– Ну как, получается? Я вхожу, давай посмотрим.
Чужое вторжение всё ещё казалось премерзкой штуковиной, однако Себастьян с каким-то хищным удовлетворением отметил: оно стало осязаемым. Нежеланный гость клубился у одной из дверей густым фиолетовым маревом; так изображают злых духов в детских книжках…
«И так изображает меня твоё подсознание, – пронеслось по «комнате» насмешливым эхом. – Научишься сознательно калибровать образы – будет хоть злой дух, хоть розовый дракончик, хоть твой побитый жизнью дядюшка».
«Что дальше?» – также про себя уточнил Себастьян, понемногу привыкая к присутствию клятого дядюшки в своей голове.
«Красоту наводить будем. Смотри внимательно».
Вскоре поверх ближайшего окошка легло переплетение цветных нитей – с виду лёгкое, ажурное, как кружевная скатерть. «Сеть заклинаний», – понял Себастьян, не без зависти глядя, как шустро нити силы сплетаются в узор. Он уже мог зрительно разбивать заклинания на простые элементы, однако даже и не мечтал плести сети так ловко, как это делал его, прости Хладная, дядя.
«У тебя будет вдоволь практики, – уловил его раздумья Уилл, – я ещё одну дверь сделаю, а дальше сам».
Стало быть, одна дверь и два окна. Да уж, практики и впрямь будет вдоволь.
«Одна дверь, два окна… четыре стены, пол, потолок».
Себастьян огляделся по сторонам и нервно сглотнул. Стало быть, везде по три щита – гипнотический, телепатический, эмпатический… Базовые щиты совсем просты, знай себе чередуй по порядку два-три элемента. Однако объём и затрата сил даже на такую вот комнатку предполагается просто колоссальная. И архимагом не надо быть, чтобы проникнуться.
«И всё по три слоя?»
Как оказалось, в идеале нужно трижды по три слоя. А потом можно и ещё трижды по три. И вообще – чем больше, тем лучше.
«А можно я того… обратно в лес?»
«Хм… нет?»
Он, само собой, не удивился такому ответу.
«Ну тогда мне пиздец, видимо».
Всё же Себастьян взялся за дело, старательно копируя узоры, не геройствуя более и чуть не после каждого действия уточняя у Уилла, правильно ли всё делает. Тот поправлял, не забывая довольно улыбаться (ну, насколько это вообще возможно, будучи бестелесным образом в чужом сознании) и не уставая припоминать покойного батюшку, чтоб ему в чертогах Хладной плясать без продыху.
Заканчивая плетение первого слоя на одном из окон, Себастьян подумал, что не так уж это и сложно. Главное – обладать достаточным упорством и терпением, направлять магию в нужное русло, не давая ей беситься и творить всяческий беспредел (пару раз он всё же попытался выкинуть Уилла из своего разума, скорее по привычке, чем по желанию).
Но результат вышел так себе – это Себастьян понял, едва оглядев получившуюся сеть. Вроде бы всё как у лорда-менталиста – те же узоры, а количество вкладываемой силы даже побольше, для надёжности. Но не то. Будто сети не хватает чего-то, но чего именно – он понять никак не мог.
«Да чтоб тебя!»
«Ты хорошо справляешься, – заверил Фалько. – Сети со временем окрепнут, напитаются силой… пока и этого более чем достаточно».
«Этого мало!»
Снова вспомнился сон и тамошняя крепость, что рушилась от малейшего ветерка. Так будет и с его защитой, потому что она… не его. Не та, что была раньше, до вмешательства Родерика. Искусственная, неродная и неправильная. Слабая для его уровня силы.
«Слишком много о себе мнишь», – послышался смешок, впрочем, не очень уверенный.
«Слишком хорошо себя знаю».
Он попытался воскресить в памяти те дни, когда защита ещё была. Тогда в голове не звучали чужие голоса, по крайней мере не так явно, а Родерику приходилось продираться сквозь его щиты, чтобы достучаться и заставить делать то, что он хочет. А ведь ему Себастьян доверял куда больше, чем лорду Фалько сейчас…
Стоило только подумать об этом, как стены воображаемой комнаты почернели, словно их облили дёгтем – его магия. Дикая, бешеная, она хотела ему помочь, заставляя вспоминать то, о чём Себастьян, казалось, и знать не мог – другие заклинания. Сложные, сплетающиеся в несколько иную сеть, нежели показывал Уилл.
Наугад он повторил одно из них, рисунок за рисунком, уверенный – это именно то, что нужно. Монстр не мешал, молчаливо подтверждая, что ничего самоубийственного он не творит.
А вот Уилл явно против. Что именно он говорил, Себастьян уже не слышал, только чувствовал волну возмущения. А в какой-то момент и вовсе перестал ощущать что-либо. Только он и отдалённо знакомое заклинание, которое во что бы то ни стало надо повторить…
Кажется, закончить он всё же успел. По крайней мере, так показалось, прежде чем он понял, что магия больше не подталкивает его под руку, а в голове слишком пусто. Только голос Мэйра всё же врезался в сознание, прежде чем перед глазами потемнело.
«Успел?..»
========== Глава 9 ==========
Если что у Мэйра и получалось хорошо, так это ждать неприятностей на свою остроухую голову.
Тем глупее было расслабиться и наивно полагать, будто приставания – самое страшное, что может отчудить присмиревший белобрысый нахал. Подкатывал тот весьма бесцеремонно и подчас нелепо – сказывалось отсутствие нормальной социализации, после десятка-то лет в компании зверья и деревьев, – однако Мэйр, к своему вящему ужасу, был не так уж и против.
То есть совсем не против.
То есть указанного белобрысого нахала, бесцеремонного и нелепого, он находил вполне милым. (Вернее сказать, совершенно очаровательным… Хотя нет, сие откровение точно следует оставить при себе.)
И совсем не обрадовался, когда тот в очередной раз решил угробить сам себя.
«И впрямь, – сварливо подумал Мэйр, рукавом вытирая кровь с лица Себастьяна, – спать не даёшь, а удовольствия ноль».
Да какой уж там ноль – минус бесконечность!
С трудом уняв нервную дрожь, он протяжно выдохнул; его сила хлынула в чужое тело стремительным потоком, споро выискивая ранения и поражённые ткани.
По счастью, ничего серьёзного не обнаружилось.
– Слава богам, мозги целы, – выдохнул он, осторожно приглаживая встрёпанную светлую шевелюру Себастьяна. По-прежнему бессознательного, и только это спасло от ужасного целительского гнева – подушка поблизости есть, и не одна, но бить лежачего всё же как-то неловко. – Этой бестолковой башке только инсульта не хватало…
Раз уж обладатель бестолковой башки валялся в беспамятстве, Мэйр решил напуститься на его дядюшку, что беспокойно мялся рядом с диваном.
– Уилл, ну я же просил тебя – будь осторожен! Раз уж взялся парня наставлять, так должен был проследить, чтобы ничего подобного не случилось!
– Мэйр, я главный имперский дознаватель и мозголом, а никак не нянька! – огрызнулся тот, впрочем, без особого запала. – И всё было отлично, пока пацан не решил, что базовые сети для него недостаточно хороши. Влепил какую-то непатентованную отцовскую заглушку… уж не знаю, где он мог её подсмотреть.
Авторская сеть от легендарного архимага-менталиста? Что ж, причина перегрузки ясна. Кристально. Счастье, что самоуверенный болван отделался лёгким кровотечением. Ну или не счастье, а скорее гремучая смесь из чудовищного резерва, бычьего здоровья и ослиного упрямства.
– Ну погоди, очнёшься ты у меня… – тихо пробормотал Мэйр, склонившись над Себастьяном – всё ещё чересчур бледным, но с виду возмутительно здоровым, – и снова пригладив непослушные вихры. Вспомнив, что они тут вообще-то не одни, поднялся с колен, сунул диванную подушку под лохматую голову горе-менталиста и укрыл его пледом.
– Пусть отдохнёт, – он повернулся к Уиллу – тот наблюдал за ними с каким-то странным выражением лица. – Кабинет я тут себе ленюсь обустроить, да и незачем особо; так что ты подожди на кухне. Сменю рубашку, и выпьем что-нибудь… чую, нам обоим надо.
Уилл направился на кухню без лишних экивоков и, судя по звуку открываемых дверок, принялся искать стаканы. Что ни говори, а иленгардские лорды и этикет друг с другом едва знакомы. Оно и хорошо.
Переодевшись (и не забыв ещё раз пройтись по умственным способностям всяких белобрысых нахалов), Мэйр наведался в кладовку, с сомнением оглядел скудные запасы алкоголя, выудил с полки бутыль доброго синтарийского виски – отец презентовал, не иначе! – и направился на кухню. Душа требовала обильных возлияний и дебоша…
…увы, придётся ограничиться стаканчиком.
– А пожрать есть? – едва завидев его, поинтересовался Уилл. Но бутылку забрал и тут же разлил виски по пузатым стаканам.
– А в кабак сгонять? – парировал Мэйр. Ответом ему стал едва ли не умоляющий взгляд; оставалось только вздохнуть и потащиться обратно к кладовке.
Через несколько минут на столе выстроились тарелки с сырной нарезкой, копчёным мясом и тёплым (спасибо магу, придумавшему заклинание стазиса!) пирогом с утиными потрошками. Миндальное печенье и земляничные пирожные тоже нашлись – Уилл, в отличие от Себастьяна, сладостями не пренебрегал.
– Неплохо, – оценил он, залпом допивая виски. – Повезло племянничку с целителем. Эдак он к концу лечения в дверь не пролезет!
– С такой силищей? Как был тощий, так и останется, – пожал плечами Мэйр. Гнусные инсинуации престарелого охальника он старательно игнорировал. Сдержанный, взрослый и всё такое. – Сильно-то не пьянствуй, ты вроде как на работе.
– Я всегда на работе, – отмахнулся лорд-менталист, цедя то ли вторую, то ли уже третью порцию. – Сутками. Надоело, сил моих нет. Ума не приложу, как Дорих столько времени проводит во дворце?
– Ну, он в своей стихии, – Мэйр отпил из стакана и чуть поморщился. Он, в отличие от многоопытного Уилла, любви к крепким напиткам не питал, а уж хлестать виски как воду и подавно не мог. – Прожжённый же интриган. Я до сих пор толком так и не понял, что там за фигня была с его сестрой и ассасинами?
– Ты же умный, мог бы и сам додумать, – настала очередь Уилла пожимать плечами. – Раз нарисовался левый сынок Эдриана, да ещё с ментальным даром, завещание пересмотрят в его пользу. Виктория – женщина расчётливая и весьма хладнокровная, но тут выдержка ей изменила. И я даже могу её понять, я ведь сам отец… Ну, ты посуди – нарисовался какой-то мутный бастард и хочет коварно обобрать её законного ребёнка. Моя Рангрид тоже бы рвала и метала!
– Окажись Себастьян твоим бастардом, леди Рангрид бы его и пальцем не тронула. А уж нанимать убийц – это вообще подло!
– Рангрид бы тронула меня. С летальным исходом, – кисло ухмыльнулся он. – Что насчёт подлости… ну, подменыш, не все же такие ромашки, как ты. Виктория – Дорих, интриганство у Дорихов в крови. Поэтому-то её брат сделал при дворе такую карьеру.
– А Эдриан Лейернхарт? Он тоже был подлец и интриган?
Уилл как-то натужно рассмеялся и покачал головой.
– Наш дорогой друг Арлен – слабак. Того, что имеет сейчас, он добился тяжким трудом, всеми правдами и неправдами, вертясь как уж на сковородке. Эдриана же боялись до дрожи, поэтому он просто спокойно делал свою работу. И да, делал её очень хорошо… правда, человек был не из приятных, – он снова наполнил бокал и вопросительно глянул на Мэйра. Тот кивнул, хотя, наверное, не стоило увлекаться крепким пойлом. – Я всё ещё хотел бы растерзать Родерика Трауна своими руками, но в глубине души, наверное, даже рад, что Себастьян не рос с отцом.
– Почему?
Ответ последовал далеко не сразу.
– Гейб ведь тоже не родился подлой скотиной. Он из кожи вон лез, чтобы угодить папаше, вечно сам себе наступал на горло, оттого и скурвился. А так славный был мальчик, просто такой… ну, не такой. Очень обаятельный, с подвешенным языком, но слабовольный и глуповатый. В мать пошёл. А Эдриан не любил ни мать Гейба, ни его самого – и ничуть не пытался скрыть этой нелюбви. Откровенно пренебрегал обоими. Ну и матери пацан тоже не был нужен, она… сам знаешь какая. Вся столица знает. Ни одному ребёнку не пожелаешь расти в такой семье.
Стоило это услышать, чтобы убедиться – покойный лорд-паук и впрямь был редким мудаком. Возможно, к Себастьяну, похожему на него куда сильнее, он бы отнёсся иначе? Что нисколько не оправдывает загубленную жизнь недоумка Гейбриела, которого нынче матерным словом не вспоминает только ленивый.
– А что насчёт матери Себастьяна? Её он тоже не любил?
– Её он любил настолько, насколько мог. Хотя, казалось бы, мышь серая, ничего особенного, – Уилл задумчиво хмыкнул, судя по всему, погрузившись в воспоминания. – Её за глаза так и прозвали – мышка Эбби. Она вроде из Фостеров была, очередная невзрачная дочка очередного нищего барончика. Ко двору такие обычно отправляются, чтобы найти мужа поприличнее… у них в ебенях-то давным-давно все друг другу родственники. Но Эбби, видно, мужа не особо хотела и больше времени проводила за книжками, нежели на балах… По крайней мере, я нередко видел её в открытой части императорской библиотеки, – тут он будто очнулся и смешливо фыркнул. – И Эдриан вечно околачивался поблизости. Подавал ей книжки с верхних полок – она ростом крохотная была, почти как моя Рани, – кротко глядел себе под ноги и вообще выглядел почти нормальным человеком. Прямо жаль, что он на ней не женился. Невместно, видишь ли, променять высокородную потаскушку на деревенскую замухрышку. Что ты удивляешься? Эдриан старой закалки был, как его батюшка. Одержимый порядком и ёбаными приличиями. Нет, всё-таки хорошо, что наш пацан рос подальше от столицы! Проще вывезти с него деревню, чем выбить дерьмо.
Мэйр столицу не любил, как и многих её обитателей. И оттого искренне согласился.
Лорд Фалько сдался и порталом ушёл во дворец, когда гневные сообщения от его личной помощницы перевалили за дюжину. Так что треть бутылки осталась недопитой. Сам Мэйр ограничился двумя порциями виски, но даже это сказалось на координации, скорости мыслей и желании делать вообще что-нибудь. (Не умеет он пить и никогда не научится, проклятая наследственность фейри!) Вместо того, чтобы изощряться с обедом – благо изощряться теперь есть для кого, – он наспех прибрал со стола, упрятал недопитую бутылку и выгнал скелетов навести порядок в саду. А сам вернулся в гостиную, неуклюже плюхнулся на пол, скрестив ноги, и принялся угрюмо глазеть на своё персональное несчастье.
Уж сколько бы неприятностей ни доставлял Себастьян, а посмотреть на него всегда приятно. («Особенно без рубашки, о да… о нет. Второй бокал точно был лишний!») Что и говорить, красивый парень, породистый… наверняка в той дохлой деревне смотрелся нелепо, как келпи среди стада простых лошадёнок.
Кстати, о келпи…
«Тен-Тен наверняка уже распланировал, как утопит меня в речке и сожрёт мой разбухший от водицы труп», – сокрушённо подумал Мэйр. Его четвероногий друг Таэн’Нэйерис, дикий и прекрасный, скор на расправу, ревнив, крайне требователен и подчас совершенно несносен. В частности из-за него Мэйр не советовал Себастьяну заходить далеко в лес… конечно, Тен-Тен не нападает на людей первым, однако кто её знает, эту нечисть? В том, что Себастьяна ревнивый водный конь уже выследил и теперь искренне ненавидит подлеца, посмевшего присвоить драгоценного подменыша, сомневаться не приходилось. Даже забавно, эта парочка явно близка по духу.
Определённо, следует уже познакомить несносного келпи с таким же несносным пациентом, дабы развеять непонимание и исключить жертвы. И не только человеческие – келпи проблематично завалить из лука, но всё же наконечники на вощёных кедровых стрелах, купленных в лавке Эрин Макинтайр, сделаны из чистого железа. Водя дружбу с нечистью, Мэйр точно знал: нечисти нужно бояться, каким бы крутым магом ты ни был.
«Завтра, – решил он. – Точно завтра. На сегодня хватит приключений, но сколько можно оттягивать? На работу скоро возвращаться, не будет же он целыми днями сидеть и ждать меня дома, как примерный муженёк?»
Со вздохом он взглянул на Себастьяна – тот по-прежнему лежал себе и (стоило надеяться) не подозревал о крамольных мыслишках своего целителя. И слава богам да богиням… следует не маяться дурью и быть целителем до конца: подоткнуть пациенту одеяльце да свалить в закат.
Подоткнуть-то он подоткнул, а свалить не вышло.
Во сне Себастьян казался куда мягче и беззащитнее, чем на самом деле. И ещё красивее, если такое вообще возможно. С каждым днём Мэйр всё чаще ловил себя на глупом и неуместном желании коснуться его – просто так, не ища повода. Откинуть со лба отросшие волосы, кончиками пальцев проследить чеканные скулы, линию челюсти, чётко очерченные губы и…
«…и что я, на хер, делаю? – меланхолично спросил себя Мэйр, уложив руку на грудь Себастьяну и склонившись к нему так близко, что ощущал чужое дыхание на своих губах. – Пристаю к спящему парню. Реально стрёмно… особенно учитывая, что он не очень-то и спит».
Точнее, вовсе и не спит – ведь чужое сердце под ладонью колотится гулко и заполошно, как у воробья.
Выдав про себя фирменный отцовский загиб, Мэйр постарался сделать хорошую мину при плохой игре и как мог невозмутимо поинтересовался:
– И давно ты не спишь?
Тяжёлая, но всё ещё слабая рука легла на шею, длинные пальцы огладили кожу и зарылись в волосы, заставляя прикрыть глаза от удовольствия. Мэйр с затаённой (и непозволительной) надеждой ожидал, что ещё немного – и его поцелуют… Но то ли Себастьяну не до того, то ли он слишком честный…
– Ты выпил, да? – тихо спросил он с лёгкой усмешкой.
Всё же честный.
– И снимаю с себя всякую ответственность за это, – пробурчал Мэйр, уронив голову ему на грудь. (Нет, второй бокал и впрямь был лишний.) – Это всё ты виноват!
– Почему?
– Потому что поганец белобрысый, и совести у тебя нет.
Он вспомнил свой испуг при виде Себастьяна, залитого кровью и белого как кипень, и мстительно прибавил:
– И прекрати меня трогать! Я не могу на тебя злиться в таких условиях!
– Не злись, – попросил Себастьян тоном, полным раскаянья. Однако Мэйр не дурак, а вовсе даже эмпат, и чужое дурацкое веселье кожей чувствовал.
– Поганец, – повторил он совсем уж беспомощно. – Ты меня ужасно напугал. Снова. Мне следовало бы забить тебя подушкой до смерти, чтобы больше так не мучиться.
Ох, кому он врёт? Стоило только второй ладони лечь на поясницу, ласково погладить по спине, как даже об этом сомнительном наказании забылось.
Ну, почти.
– Прости, – Себастьян закрыл глаза и, кажется, ненадолго задремал. Но потом приоткрыл один глаз и со смешком уточнил: – Ты правда так переживал за меня?
– Дурацкий вопрос, учитывая, что ответ ты уже знаешь.
Себастьян точно знал. Потому как тут же прижал крепче к себе, насколько мог в таком положении, и, зараза такая, мягко поцеловал в макушку, вызывая полчище бегущих по коже мурашек. А заодно бабочек в животе и прочую метафизическую живность, без которой целитель Макинтайр прекрасно обошёлся бы.
Мэйр же, которому однажды взбрело в голову притащить в дом совсем-не-пациента, был как никогда счастлив.
И пьян, что уж там.
– Мэйр, – позвали его, снова ласково погладив по волосам, – а ты хотел меня поцеловать только потому что пьян?
– Ты ничего не докажешь! – выпалил он, спешно отстраняясь и напуская на себя неприступный вид (ну, ему хотелось думать, что именно неприступный, а не до Бездны жалкий). – То есть я… э-э-э… я просто проверял, не помер ли ты на моём любимом диванчике! Вот. Да. Что, кстати говоря, рано или поздно случится, если ты не перестанешь раньше времени лезть в высшую магию и испытывать моё без того хрупкое терпение.
Можно подумать, ему поверили. Себастьян мягко рассмеялся и, успев обхватить запястье, потянул его на себя, заставляя улечься в прежнюю позу.
– Прости, – повторил он. – Если скажу: оно само – поверишь?
– Ну конечно! Оно само. На твоём надгробии так и напишем.
– Никаких надгробий! – поспешно открестился Себастьян и как-то подозрительно покосился в сторону кухни. Этот взгляд Мэйр сегодня уже видел. – По крайней мере, на голодный желудок. Жрать охота – жуть!
– Бездна, ещё один…
*
Просыпаться в чужой постели… странно. До сих пор, несмотря на то, что Себастьян спит вместе с Мэйром вот уже почти неделю.
С тёплым, уютным, вечно мёрзнущим Мэйром, который всегда укладывается на противоположном конце постели, но всякий раз оказывается под боком, устроив голову на плече и перекинув руку поперёк талии. Разумеется, Себастьян против таких вольностей ничего не имеет. Поначалу старался вести себя прилично, послушно снося все душевные метания своего целителя, а потом плюнул и просто сграбастывал его в свои объятия, как только тот начинал дремать.
Но всё равно непривычно, как иначе. И горячо во всех смыслах – ну не железный же он, в конце концов!.. Хотя у некоторых вообще даже уши трогать нельзя.
Рука затекла жутко – это Себастьян ощутил, едва проснувшись. Но освобождаться не стал. Достаточно было спросонья глянуть на мирно посапывающего Мэйра, прижавшегося к нему, и обо всех неудобствах мигом забылось.
Уже привычно и аккуратно, чтобы не разбудить, он устроил свободную руку на его пояснице. Ощущать под пальцами всего лишь рубашку оказалось совсем невмоготу; искренне надеясь, что Мэйр хотя бы проснётся не сразу, Себастьян потянул ткань вверх, кончиками пальцев провёл по голой коже. Реакции не последовало, и он уже более уверенно прошёлся ладонью по выступающим позвонкам.
Себастьян прикрыл глаза, наслаждаясь ощущениями, и незаметно для себя провалился в чужие мысли, на деле – некрепкий утренний сон. Различить успел немного – переливающийся оттенками зелёного лес; огромное, необъятное дерево, размахивающее ветвями словно руками, будто доказывая что-то неразумному человечку, умостившемуся у его корней. Ну прямо идиллия.
Интересно, в ней есть место для него?
«Подменыш тебе своё холодное сердечко не отдаст», – мигом вспомнились слова ехидного кота.
А что если так оно и есть? Мэйр вряд ли захочет всерьёз путаться с двинутым на всю голову маньяком. Пусть даже и с лордом – учитывая, что от этого титула у Себастьяна одно название. И куча проблем, если он правильно понял визит убийц в камеру лечебницы. Неудивительно, что Мэйр стремится его вылечить всеми возможными способами. Без Себастьяна головной боли у блистательного целителя будет не в пример меньше.
Вот ещё. Никуда он своего волшебного эльфа не отпустит, тем более что всей его напускной отстранённости цена два медяка.
Руки сильнее сжались вокруг стройного тела, сжимая так, будто Мэйр собирался избавиться от него сию же секунду.
– А, опять ты?.. – пробурчал тот, вяло завозившись в его объятьях и явно не без труда приоткрыв глаза. – Отвали, я сплю…
Но, вопреки своим словам, сбрасывать руки не стал, даже наоборот: обхватил поперёк талии, притёрся вплотную, обжигая шею жарким дыханием… и похоже, вознамерился спать дальше.
Не то чтобы Себастьян против. Он повозился, удобнее устраиваясь на подушке, и всё же вытащил руку из-под не такого уж и лёгкого тела, чтобы тут же запустить её в волосы и мягко помассировать затылок. Мэйру нравится, да и ему тоже – шелковистые волосы так легко скользят между пальцами. Есть в этом что-то… семейное и уютное.
Набравшись смелости (и наглости), Себастьян задрал рубашку ещё выше, устраивая вторую ладонь между острых лопаток.
– Ну и что ты делаешь? – послышалось глухое ворчание.
– Лапаю тебя?
«Как будто похоже на что-то иное».
– Бессовестный, – припечатал Мэйр. И подтянулся выше, неловко ткнулся тёплыми губами куда-то за ухом, отчего по всему телу побежали мурашки.
И если бы только ими дело ограничилось…
Из-за этого недопоцелуя (и руки, скользнувшей к поясу штанов) низ живота вмиг обожгло возбуждением… От неожиданности Себастьян резко сбросил Мэйра с себя, опрокинул на спину и столкнулся с удивлённым взглядом зеленущих глаз.
Нет, это совершенно невозможно.
Себастьян, всего мгновение назад почти собравшийся – нет, правда! – вести себя прилично, шумно выдохнул. Наклонился, уже почти ощутил на своих губах чужое дыхание, услышал заполошный стук сердца. Ещё немного, и можно будет поцеловать пухлые, такие красивые губы…
– Подме-е-еныш, а ну выла-азь! – разнеслось вдруг по дому. Голос незнакомый и до омерзения бодрый. Невдалеке уже послышались шаги. – Полдень уже, ты там сдох или местечко мне греешь?
Очарование момента исчезло тут же.
– Твою мать, ну я ведь так и знал… – тихо пробормотал Мэйр, а Себастьян сел на постели и хмуро уставился на приоткрытую дверь. Кто бы это ни был, он уже ему не нравится. Очень не нравится.
Незваным гостем оказался высокий худощавый парень с нагловато-хитрой физиономией. Лощёной гриве светлых волос (и количеству побрякушек) позавидовала бы любая девица, а в белозубую улыбочку от уха до уха так и хотелось впечатать кулак. Мало того, что этот тип Себастьяну очень не нравится, так от него ещё и голова болит – ибо он прямо-таки фонтанирует энтузиазмом, изумлением и ехиднейшим весельем.
– Так-так, – протянул этот патлатый прощелыга, скрестив на груди руки в перчатках, – я гляжу, местечко-то занято.
– Френсис, ну я же просил! – Мэйр тяжко вздохнул, кутаясь в одеяло то ли по привычке, то ли в тщетной попытке спрятаться от этой ходячей головной боли. Впрочем, он-то явно рад видеть незнакомца, Себастьян это чётко ощутил. И оно раздражало куда больше, чем следовало бы, даже учитывая, что радостно-ебанутый кретин заявился настолько невовремя. – Сказано было: жри в другом месте, у меня дела!
– Вижу я твои дела, подлец ушастый, – хмыкнул этот Френсис, опершись спиной о дверной косяк, и смерил Себастьяна эдаким оценивающим взглядом. – Вы с «делами» натрахались уже? Если нет, то я, так и быть, внизу подожду, пока вы закончите. Только чтоб недолго, я голодный!
– Да нечего тут заканчивать! Иди жаровню грей, дай хоть одеться спокойно.
– Ой, больно надо, я там уже всё видел, – Френсис выразительно фыркнул и, подмигнув Себастьяну, наконец-то вымелся за дверь.
– Извини за это, – негромко произнёс Мэйр, отбросив одеяло и горестно обнимая колени. – Мне следовало догадаться, что он не утерпит и прискачет… Придётся вставать да кормить прорву белобрысую, а то ещё полдня от него не избавимся.
Наверное, стоило бы приласкать его, обнять – мол, на, смотри, я всё ещё тут, не дам тебя в обиду всяким засранцам. И еду сожрать тоже не дам, самим нужна. Какая-то часть Себастьяна хотела именно этого.
Поправочка: совсем крохотная часть.
Большая жаждет крови. Без всякого монстра, без чудовищного давления бешеной магии, клятого Френсиса охота разорвать на кусочки и употребить вместо завтрака. Не из любви к человечине – просто мутные белобрысые уёбки, осмелившиеся портить им с Мэйром утро (и так нарочито представляющие чужого эльфа обнажённым) должны страдать.
– Кто это? – сипло поинтересовался он, поднимаясь и в последний момент сжимая кулаки, чтобы не отправиться убивать блондинчика, посмевшего посягнуть на святое.
