355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Rex_Noctis » Эльф, чудовище и волшебный лес (СИ) » Текст книги (страница 10)
Эльф, чудовище и волшебный лес (СИ)
  • Текст добавлен: 10 августа 2019, 05:00

Текст книги "Эльф, чудовище и волшебный лес (СИ)"


Автор книги: Rex_Noctis



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Это Френсис, – откликнулся Мэйр таким тоном, будто эти два слова уже всё объясняют. – Мой друг. Я бы попросил тебя не убивать его, но это пиздливое недоразумение – шестой по силе некромант в Западном Пределе. Непрошибаемый, хрен убьёшь.

– Смерть – это слишком просто, – Себастьян оглянулся на дверь, за которой исчез любитель целительских прелестей. Повернулся к Мэйру, смерив придирчивым взглядом. – Одевайся.

– А ты? – оторопело вытаращились на него, явно не ожидая такого тона.

Ну, Себастьян тоже не ожидал, но где он, а где душевное равновесие? Тем более при виде всяких там…

– Прихорошусь. Надо встретить гостя во всей красе.

«Подрочишь, ты хотел сказать?» – усмехнулся монстр.

Или не монстр – раздражителей и без него хватает, а порядочные люди сами с собой тоже разговаривают. Особенно когда их что-то бесит.

А ещё по лестнице за ванной можно незаметно спуститься в прихожую и захватить там лук со стрелами. Оружие, как известно, способствует пониманию. А стрела в заднице неплохо усмиряет пыл хоть некроманту, хоть бешеному волку.

В кухню Себастьян спустился ничуть не успокоившийся. Какое там, когда в голове роятся чужие мысли, перескакивающие с Мэйра на него; фантазии относительно того, чем они занимались в спальне, и прочая похабень вперемешку с желанием вкусно пожрать. Удалось только немного охладить пыл – его эльф не оценит убийства гадкого некромантишки, и вообще такие дела лучше обстряпывать без свидетелей. И на холодную голову.

В общем, лук тоже пришлось оставить по пути в кухню, прислонив к комоду.

А жаль.

Потому как Себастьян, привыкший к дому, кухне и хозяйничающему на ней Мэйру, возмутился до глубины души, завидев Френсиса, раскинувшегося на стуле и ожидающего, когда его накормят.

– Что, так быстро? – весело изумился он, едва завидев Себастьяна. – А с виду ты выносливее. Где подменыша потерял?.. Впрочем, знаю, – он прислушался к чему-то и кивнул сам себе, – опять в кипятке полощется. Я как-то раз к нему сунулся – думал, сварюсь нахер… уж мне эти демонские замашки с жарой и сырым мясом!..

Ничуть не смущённый зловещим молчанием, Френсис продолжал нести околесицу. Да с таким видом, словно ему тут самое место. Неужто и впрямь неубиваемый?

Себастьян честно пытался сдержаться. Из любви к Мэйру и чистому полу, только вчера помытому трудолюбивыми (и безмозглыми, прямо как Френсис) скелетами-уборщиками. Нужно уважать чужой труд.

А кое-кому – уяснить накрепко, чей теперь эльф.

Он со злорадным наслаждением выпустил силу, любовно сдобрив её собственными представлениями – где, в какой позе и без каких частей тела видал наглых некромантов. Густая, так давно жаждавшая свободы магия охотно выплеснулась наружу, повисая в воздухе незримой вуалью. Казалось, её хватило бы на добрую милю вокруг – по крайне мере, Себастьян ещё никогда не чувствовал себя более сильным. Без всяких монстров, жужжащих над ухом, надо заметить. Спасибо Фалько, папашиному заклинанию и собственному упрямству, с которым он последние два дня старательно строил защиту в своей голове. До идеала далеко, но колдовать уже в разы приятнее.

– Ух, какие мы злобненькие! – восхитился Френсис. Он снял перчатки и с силой растёр виски, однако больше ничем не выдал дискомфорта, даже более того – по-прежнему фонил идиотским весельем на всю кухню. – Уймись, малыш, слабенькая мигрень меня не убьёт. Ты, может, и прославился на всю столицу, да только некроманту твои игрушки что мёртвому припарка.

– Я не мог не попробовать, – равнодушно заметил Себастьян, подхватывая яблоко из вазы. – Не люблю некромантов.

– Да-да, злобные твари, оскверняющие трупы… Никакой оригинальности!

– Плевать я хотел на трупы, – он уселся за стол и выудил из вазочки печенье. – Ты испортил мне утро.

– Я голодный, – Френсис пожал плечами, чуть заметно поморщившись. Видать, мигрень у него разыгралась не такая уж слабенькая. – А Мэйр и рад кого-нибудь накормить. Что до испорченного утра – ну извини, я не предполагал, что по дому моего бывшего парня скачет какой-то неуравновешенный хуй с горы…

– Чего ты не предполагал? – сердито фыркнул Себастьян. – Вранье.

– Ну ладно, я догадывался, – легко согласилась эта бесстыдная некромантская рожа. – Возможно, что даже и знал, но… В любом случае, я пришёл к своему другу, а он мне рад, как и всегда. А до твоего недовольства никому и дела нет, ведь ты всего лишь…

– Развлекаешься, Френсис? – сухо поинтересовался Мэйр, неожиданно оказавшийся рядом. Себастьян коротко взглянул на него и вмиг ощутил вину – с волос на полурасстегнутую рубашку капала вода, оставляя мокрые пятна на светлой ткани.

Очевидно, торопился к ним. На милю, может, сил и не хватало, а до второго этажа точно дошло.

– …всего лишь пациент, – закончил Френсис, премило улыбаясь.

– Пациент, – согласился Мэйр, – нестабильный. Будешь его нервировать, жрать не получишь и вообще в окно полетишь. Это ясно?

– Кристаль-но, моя ж ты пакость из-под холма. Ох уж эти целители…

Исторгнув душераздирающий вздох – вот актёришка недоделанный, а сам чуть не истерит от веселья! – Френсис снял с жаровни закипевший чайник и принялся суетиться с чашками и заваркой, любезно расспрашивая, кто чего изволит. Себастьян же злорадно улыбнулся, довольный, что паскудному блондинчику хотя бы влетело за наглость.

– Мэйр, – позвал он, глядя на эту нарочитую суету, – можно я всё-таки пущу стрелу ему в задницу?

– Себастьян!

– Что? Не покалечу, так хоть душу отведу.

– Никто никого калечить не будет.

– А жаль…

Приготовленный Мэйром завтрак буквально стал спасением. Если и было что-то, способное заткнуть Френсиса и чуть снизить градус ненависти к нему, так это ароматный мятный чай и омлет с курицей.

«Минута тишины, слава богам», – подумал Себастьян, орудуя вилкой и мечтая как можно быстрее спровадить мерзкого некромантишку. Молчать-то он молчал, что не мешало ему вовсю веселиться, очень громко думая о весёлых ночках с Мэйром. Например о том, как тот хрипло стонет, если поцеловать в шею. Или как ему на самом деле нравится, когда касаются кончиков острых ушей…

Стерпеть в итоге не удалось. Не столько из ревности – право слово, нет большей глупости, чем ревновать кого-либо к бывшим, – просто ну в самом деле, Себастьян не смотреть всё это хочет, а осуществлять на практике! Без участия этого Френсиса!

– Прекрати.

Тот кротко потупил глазки и тоном пай-мальчика пропел:

– Понятия не имею, о чём ты.

– Да неужели? – едко проговорил Себастьян, в два глотка допил чай и поднялся с места. И всё же одарил некромантишку ещё одной волной магии, искренне надеясь, что головная боль его угомонит. Напросился.

– Да угомонитесь уже! – вспылил Мэйр, с громким стуком поставив на стол чашку. – Ну вот что можно было не поделить, молча сидя за столом?

«Тебя, дурень».

– Ты, как всегда, сама догадливость, – с сарказмом протянул Френсис, как-то жалостливо взглянув на него. – Может, угомонишь этого охранника своей давно утерянной добродетели? Ты знаешь, я злой, когда башка трещит… мне, право, как-то неловко будет, если его прехорошенькое личико вдруг начнёт разлагаться.

Себастьян даже не знал, что его бесит больше: елейная рожа некроманта, его бурное веселье или всё-таки собственное бессилие перед этой брехливой напастью в чёрных тряпках.

– А ты не думай всякую похабень!

– А ты не лезь без спросу в чужую похабень. Что хочу, то и думаю; законом не запрещено.

– Так ты же специально!

– Ха! Недоказуемо!..

Мэйр, явно обескураженный, молча слушал их перепалку, переводя беспомощный взгляд то на одного, то на другого.

– Да что с вами не так? – наконец жалобно выдал он. – Прекратите оба! Себастьян, ты не можешь проклясть всякого, кто тебе не понравится; и не ври мне, что «оно само»! А ты, мудила, – дошла очередь и до радостно скалящегося Френсиса, – прекрати свои провокации! Как тебе только не стыдно – издеваться над больным парнем!..

Зря он это сказал.

Нет, Себастьяну хватает объективности не считать себя абсолютно здоровым человеком. В самом деле, он всего-то пару дней назад валялся в отключке из-за сплетённого по дурости защитного заклинания, чудом не наворотил дел и в ближайшие несколько месяцев будет наводить порядок в воображаемых «комнатах». Но злость на Френсиса и доставшие до печёнок фразочки об умственной неполноценности (как будто он сам это не знает!) сыграли роль.

– Не само, – едко возразил Себастьян. Несло его явно не туда, но заткнуться вовремя – как можно? – Я, знаешь ли, не рассчитывал, что мне придётся жить в проходном дворе. Во-вторых, – он повернулся к Френсису, всё ещё лыбящемуся, отчего желание размазать его по стенке утроилось, – я сам разберусь, как и в какой позе мне трахаться с моим эльфом. В-третьих, Мэйр, больных держат в специальной палате, а не тащат в свой ебанутый лес. Кстати об этом…

Он резко развернулся и пошёл в коридор, где оставил лук. Нагнал его удивлённый (и изрядно сердитый) оклик Мэйра:

– Куда это ты?

– Прогуляюсь. Пообщаюсь с кровожадной лошадью и двинутым деревом. Всё лучшая компания, чем, – он обернулся, окинув Френсиса презрительным взглядом, – вот это.

Себастьян стремительным шагом направился к выходу. В последний момент сцепил с вешалки куртку – ту, что попроще, её не так жалко драть о ветки. Кажется, Мэйр всё же бросил вслед нечто, ёмко характеризующее всяких придурков, с которыми ему приходится общаться. Ну, хоть не запустил в голову что-нибудь тяжёлое – Себастьян заслужил, как ни крути.

«У меня есть оправдание, – мрачно заключил он. – Я же больной, чего от меня ждать?»

Зато какой-никакой, а прогресс – в этот раз он сбежал в лес, умудрившись не оставить за собой гору трупов. И селиться там тоже не собирался. Не оставлять же своего эльфа с волшебными ушами пакостным некромантам и ебанутым архимагам?

«Ой, кто бы говорил за ебанутость».

«На хуй пошёл», – огрызнулся он, захлопывая воображаемую дверь в своём сознании.

Хватит на сегодня голосов в голове.

========== Глава 10 ==========

Мэйру потребовались добрые две минуты и вся его недюжинная выдержка, чтобы не перевернуть стол вместе со всей посудой. Но посуду жалко, а собирать черепки так и вовсе лень. Поэтому он прикрыл глаза и задышал на счёт, до треска стиснув пальцами край столешницы.

– Ну и что это было? – выдохнул он, когда живая сталь под кожей немного утихла.

– Дурной ты у меня ещё, – констатировал Френсис, вовсю уминающий печенье из вазочки. – Дивнюк, одним словом. До вас пока дойдёт… Это была сцена ревности, чтоб ты знал!

И радостно заржал, гад такой. Впрочем, заливистое ржание тут же сменилось надсадным кашлем. Поделом, нечего веселиться над чужими несчастьями, напихав полный рот печенья.

– Так тебе и надо, паскуда, – мстительно проворчал Мэйр, глядя, как Френсис спешно ополовинивает чашку с чаем. – Вот куда этот ебанутый помчался? Если его сожрут, закопают под холмом или утопят в болоте – виноват будешь ты!

– Никто его не тронет! – отмахнулся друг, жестом подзывая к себе чайничек. – Поспорим, весь твой волшебный лес в курсе, что это твой новый парень?

– Он не мой парень!

– А в твоей кровати он что делал, сказки рассказывал? Ой, не смеши меня.

Мэйр сердито закусил губу. О том, что они делали (и чего не делали) в его кровати, он старался не думать. Сразу не то совестно, не то досадно. И очевидно, что контроль над ситуацией он теряет, охотно идя на поводу у пациента. А тот и рад, поганец хитрожопый… да и сам Мэйр не очень-то искренне расстраивается. И прекращать всё это ему не особо хочется…

А нужно. Ради своего же блага. В конце концов, Себастьян сам не понимает, что делает, и глупо это – пытаться переложить ответственность на него.

– Между нами говоря, на психа он что-то не очень похож, – протянул Френсис, размешивая чай и звеня ложечкой будто назло.

– М-да? У меня вот после этой сцены все сомнения отпали.

– Я тебя умоляю, он мне даже морду набить не попытался.

– А надо было? – чуть издевательски изумился Мэйр.

– Конечно! Гадкий некрос дышал на его любимку!

– Эй, хорош уже, я не его… погоди, кто? Фу, мерзость какая!

Френсис довольно заулыбался. Доводить людей до белого каления всегда было его любимым занятием.

– Очень неплохая выдержка, уж как для больного на голову, – продолжил он как ни в чём не бывало. – Самоуверенный мудак и махровый собственник, ну так за это в психушку не отправляют. Иначе мой грёбаный шеф давно бы уже куковал в комнатке с мягкими стенами. Ан нет! Сидит, сука, вискарь хлещет на пару с Макнейром, чтоб им повылазило!..

Вот оно как! Мэйр в избытке чувств хлопнул ладонью по столу и возмущённо уставился на своего друга.

– Так тебя коммандеры подослали? Ну и мерзавец же ты, Френсис Мюррей!

– Но-но-но-но-но! – тут же подскочил Френсис и оживлённо принялся расхаживать по кухне туда-сюда, то и дело с опаской косясь на него – ибо имел несчастье лицезреть, как виртуозно швыряется тяжёлой мебелью робкий и субтильный целитель Макинтайр. – Договоримся о терминах! Не подослали, а любезно предложили справиться о делах моего драгоценного друга Мэйра и его нового парня…

– Я не удивлён, – мрачно обронил «драгоценный друг». – Вот совсем.

Он мог недолюбливать Кайлина Макнейра за бесцеремонность и хамоватость, однако хорошо понимал ход его мыслей. Второй по силе некромант Империи прикидывает, стоит ли свести с проблемным бастардом Лейернхарта полезное в перспективе знакомство. Или проще добить, чтобы не мучился?

«Это вряд ли, душечка Кай», – подумал Мэйр с невесть откуда взявшейся свирепостью.

– Что от нас нужно Макнейру?

Френсис картинно развёл руками.

– Э, нет, подменыш, я не телепат ни разу. В отличие от Себа-астьяна. Боги и богини, кем надо быть, чтобы так подставить сынишку? Себа-а-астьян! Кошмар какой! – в его исполнении имя Себастьяна звучало и впрямь кошмарно. – Что, ты и в постели его так зовёшь? Или в ход пошли котеньки с заиньками?

– Хватит уже этих пошлостей! Между нами ничего нет, ясно?

– Ну да, ну да, – Френсис глубокомысленно закивал, хотя во взгляде сквозила явная издёвка. – Наивное дитя холмов, ты сам в это веришь? Правда, что ли? Ла-адно. Но когда тебе брачную руну на лбу пропечатают – не говори, что я не предупреждал.

– На лбу? Серьёзно?

– На лбу, детка. И на заднице тоже – для пущей надёжности.

Мэйр мученически застонал и спрятал полыхающее лицо в ладонях, вновь испытывая острое желание что-нибудь расколотить. Двух наглых и приставучих поганцев его нервы определённо не выдерживают.

Одного поганца, по счастью, вскоре сдёрнули на работу. С другим же – Мэйр тяжко вздохнул, столешница вновь захрустела под пальцами, – ещё предстоит разбираться.

Видят боги, разбираться не хотелось. Хотелось истерить как трёхлетке и громко требовать у мироздания свою прежнюю беззаботную жизнь. Да толку-то?

«Может, сам вернётся? – понадеялся Мэйр, педантично расставляя по полочкам чистую посуду. – А не убьётся по пути обо что-нибудь?»

Вполне вероятно, учитывая везучесть поганца-номер-два… и обилие нечисти в зачарованном лесу. Схрумкают и не подавятся, и поди докажи потом, что на чужое покусились.

«Нет уж, так не пойдёт! – он решительно помотал головой. – Это мой поганец – а значит, никому не позволено его сожрать, закопать под холмом или утопить в болоте. Только мне всё это можно!»

О том, с чего вдруг Себастьян теперь «его», Мэйр усиленно не думал. Нет, не думал.

Увы, отговорка «мой пациент» звучит всё более жалко и неубедительно. И с этим нужно что-то делать. Нужно. (Но не особо хочется.)

На улице вовсю светило яркое западное солнце, однако ветер дул холодный и влажный. Синтар… Мэйр накинул капюшон и засунул в карман левую руку. В правой был увесистый кусок говяжьей вырезки, завёрнутый в вощёную бумагу. Для Тен-Тена, конечно же. Ну… кто знает, с вечно голодным Себастьяном тоже может сработать… Впрочем, к сырому мясу он равнодушен – в отличие от самого Мэйра. И его капризного плотоядного друга.

– Тен-Тен? – позвал он с надеждой. – Хватит дуться! Я знаю, что ты где-то здесь!

Вредный келпи ничуть не проникся. Мэйр сердито фыркнул и прикрыл глаза, сливаясь с сонной тишиной увядающего леса.

Лес, как и сам Мэйр, холодов не любил и по осени пребывал в ворчливой полудрёме. Понемногу терял листья – золотые, и медные, и бронзовые, – увядал шумно и сердито, кое-где меланхолично гнил… в общем, готовился к спячке. Чтобы весной проснуться и ещё добрых полгода красоваться пёстрым разноцветьем перед всеми, кому хватит духу прийти и поглядеть.

Тот ещё выпендрежник и пакостник. Как и положено приличным зачарованным лесам.

Наконец Мэйр открыл глаза и возмущённо выдохнул.

Себастьян ушёл сравнительно недалеко, всего на пару миль от дома. Дальше идти будто бы и не собирается, заинтересованно топчась вокруг жертвенного холма, где высится громада Неметона. Куда он вскоре непременно сунется, что очевидно для всякого, кто знаком с лейернхартским бастардом хоть день… час… да нет, хватит и пяти минут, чтобы понять, какая перед тобой любопытная, упёртая и педантичная сволочь.

– Это моя сволочь, – пробормотал Мэйр. – Тронешь – пущу на дрова.

В ответ от Неметона пошли волны насмешливой издёвки – мол, старые новости для всех, кроме тебя; вот какой глупый подменыш!

– Сам дурак.

Он переложил свёрток в другую руку и неспешно побрёл вглубь леса, глядя по сторонам и недовольно морща нос. Зеленовато-жёлтые кроны деревьев на фоне ярко-синего неба – красиво, да только всё не то. Осень Мэйру не особо нравится, а зима и того меньше, даром что родился в день солнцестояния. Холод он всегда переносил с большим трудом. Кровь демонов, будь она неладна… Наверное, даже уехал бы куда-нибудь на южное побережье, не привяжи Неметон его к себе намертво – так, что даже в столице не пробыть больше пяти-шести дней кряду. Пробыв в Иленгарде больше недели, Мэйр начинал чахнуть на глазах, а тысячелетнее дерево обижалось и принималось без разбору жрать людей. Тут уж не до своих удобств: хочешь не хочешь, а привыкаешь к капризному и влажному морскому климату Синтара.

«Но, Бездна пожри, какая всё-таки гадость этот ваш холод!» – он поёжился и снова попытал счастья:

– Таэн’Нэйерис! А ну, выходи, злобная ты лошадка!

Вздорный келпи терпеть не может, когда его зовут лошадью. Однако на провокацию не повёлся; хотя из чащи вроде как донеслось возмущённое фырканье.

– Тен-Тен, ну прости! Я был занят и не мог тебя навестить… ты же знаешь, двуногим человечкам приходится ходить на постылую работу и всё такое. И даже если я был вынужден тратить время на кого-то другого, это не значит, что тебя теперь любят меньше… понимаешь?

Никакой реакции не последовало.

– Ты не можешь быть таким жестоким! Я же скучал по тебе, и я люблю тебя больше всех на свете, ты, наглая скоти… э-э-э… мой прекрасный Чёрный Шторм!

Чёрный Шторм – а именно так зовут Тен-Тена, «чернушку», в переводе на имперский – сохранил высокомерное молчание. В том, что эта копытная зараза материализовалась неподалёку и теперь злорадствует где-то в зарослях тёрна, Мэйр уже не сомневался.

– Ну и пожалуйста, – с обидой проворчал он и отогнул бумагу на краешке свёртка. – Мне больше достанется! А ты сиди без гостинца, глупый конь!

С гневным ржанием Тен-Тен соткался из воздуха и тени; выбивая копытами огромные комья земли, помчался к нему в вихре собственной длиннющей гривы – грозный, иссиня-чёрный, блестящий как воронье перо, с тремя изогнутыми серебристыми рогами во лбу. Вожделенный свёрток у Мэйра вмиг отобрали, и за какой-то десяток секунд три фунта говядины были уничтожены. Вместе с бумажной обёрткой.

– Ты не конь, – вздохнул Мэйр, скрестив руки на груди, – ты свинтус. Хоть бы спасибо сказал!

Келпи снова фыркнул и ткнулся ему в плечо изящной щучьей мордой. Осторожно, чтобы ненароком не задеть любимого подменыша рогами. Два из них, поменьше, и то в полфута каждый; а посередине длинный и острый, по форме как изогнутый шафрийский меч, и выпотрошить кого-нибудь таким рожком – плёвое дело.

Мэйр засмеялся и охотно обвил руки вокруг мощной бархатной шеи.

– Всё, мы снова друзья? – Тен-Тен отпрянул и уставился с явным недовольством. – Злишься из-за Себастьяна? Ну, он тоже мой… друг… типа. Не могу же я дружить только с тобой?

Он недоуменно склонил набок огромную башку – мол, почему бы и нет? Мэйр снова засмеялся; на сей раз вышло нервно. Реакция зловредного водяного коня на Себастьяна показалась ему очень странной – к Дейдре и Алану тот отнёсся вполне нейтрально, даже дружелюбно. Френсиса напрочь игнорировал, но агрессии не проявлял.

– Перестань, Тен-Тен! Это грубо, а с грубиянами никто не дружит, – Тен-Тен понуро склонился вниз, к жухлой траве. Мэйр погладил его по нежному носу, касаясь основания нижнего рога. – Почему грубо? Ну так вы ведь даже не знакомы. И разве мы не можем дружить все вместе? Себастьян поживёт здесь ещё некоторое время, ну и… если бы ты подружился с ним, то он мог бы навещать тебя, пока я буду занят на работе. Это же здорово!

Келпи от таких перспектив не пришёл в восторг – спустя двадцать лет общения Мэйр легко читал на лошадиной морде очень даже человеческие эмоции, – однако милостиво изобразил нечто, похожее на кивок, и побрёл на запад.

В сторону Неметона. И Себастьяна.

– Правильно, давай-ка найдём этого неслуха. А то, боюсь, он способен задолбать даже дерево.

Чем дальше в лес, тем больше темноты. Солнце только-только надумало клониться к закату, однако кроны деревьев всё ещё достаточно густы, чтобы давать плотную тень. Мэйру полумрак по душе, в отличие от лысых деревьев и мерзкой слякоти, что скоро разольётся по всему лесу сплошным бурым пятном. С конца осени и до начала весны. От непрогретой земли веяло могильным холодом, и он то и дело ёжился, малодушно подумывая, не пора ли сменить тонкое пальтишко на тёплое зимнее. Почти никто и не удивится, а мама так и вовсе обрадуется…

Тен-Тен снова стал воздухом и тенью, бесшумный и незримый, однако его присутствие Мэйр давно научился улавливать внутренним чутьём. Келпи роился где-то поблизости, затем ушёл чуть вперёд – кажется, заинтересованный чем-то. Мэйр понял чем, когда до него донеслись отзвуки разноголосого детского смеха.

Три маленьких девочки кружком расселись вокруг трухлявого пня и по очереди тыкали прутиками в его сердцевину, то и дело принимаясь хихикать. Хайтеры. Дети воздуха. Холодные, как осенний ветер; пёстрые, как осенний лес. Волосы, алые как кровь, убраны осенними цветами – хризантема, вербена, гелениум, золотарник… платья как один большой гербарий из кленовых листьев, жёлтых и красных. На появление рядом огромного чёрного жеребца девчонки отреагировали радостным хором приветствий на фейском языке. Тен-Тен же склонился над пеньком, подозрительно его обнюхал и, сочтя непригодным в пищу, с громким фырканьем скрылся в тени.

– Что у вас тут? – также по-фейски спросил Мэйр, опустившись рядом с пеньком на одно колено.

– И тебе светлого дня, Мэйраэн-фэ, – протянула девочка напротив, отличная от своих подружек лишь тугими кудряшками. На вид всем троим лет по пять-шесть, однако хайтер намеренно использовала обращение «фэ», то есть «юный господин» – чтобы показать, кто тут на самом деле дитё сопливое, а кто Адельдора Кровавого в колыбельке видал. – Ищешь своего друга?..

– …для лорда ужаса и кошмаров у этой конфетки чересчур красивая обёртка, – с жеманным смешком подхватила вторая, без кудряшек, но с глазами тёмными, как черешни. Она по-детски картавила и глотала звуки, что делало комичным её вычурную речь на архаичном высоком диалекте.

Третья девочка мило улыбнулась, подцепила его запястья своими крохотными, мертвецки холодными пальчиками и заставила приложить ладони к шершавым и влажным бокам пня.

– Попробуй угадай!

Всё бы этим пернатым бестиям в игрушки играть… Мэйр закатил глаза, однако покорно зажмурился и прислушался к ощущениям. Внутри трухлявой деревяшки определённо притаилась некая сущность, полуразумная и бестелесная. Хорошо бы не злобный дух вроде сприггана… пару лет назад один такой подселился в местного пьянчугу. Одержимый человек чуть не разваливался на части, однако даже умудрился доползти до города, где попытался утащить ребёнка из коляски. Спригганы пуще любого лакомства любят кровь детишек, если верить местным преданиям.

«Нет, нет… это что-то другое, – он кивнул сам себе и тут же по привычке сдул волосы с лица. – Похожее, но… безобидное».

Перевёртыш. Бестелесный, полуразумный и пакостливый. Из тех, что любят прикинуться зайцем или косулей, подразнить охотника да раствориться в воздухе и тени.

– Броллахан.

Девочки радостно засмеялись и захлопали в ладоши, как будто он отмочил невесть какой фокус.

– Броллахан!

– Броллахан. Глупый перевёртыш. Прикорнул в щёлочке, а пень возьми!..

– …да размокни! И перевёртыш застрял!

– Застрял! Застрял!

– А зачем вы в него палками тыкали? – возмутился Мэйр, от негодования перейдя на общий имперский.

– Весело! Весело! – загалдели хайтеры – ну один в один стая воробьёв у кормушки.

– Тьфу на вас, поганки.

Мэйр покачал головой и с размаху саданул кулаком в середину пня. Было больно, однако пень брызнул щепками и развалился надвое. Освобождённый броллахан окатил спасителя волной благодарности и упорхнул прочь. Зря не стал мстить вредным хайтерам… или не зря, всё равно тем как об стенку горох.

– Мэйраэн-фэ – наш вечный спаситель! – насмешливо прощебетала кудрявая девочка.

– Мэйраэн-фэ так любит спасать всех!.. – подхватила вторая.

– …всех без разбору! – ехидно прибавила третья.

– Ага, я такой! – заверил Мэйр, озабоченно разглядывая окровавленную руку. В конце концов наспех обезболил и оставил как есть. Занозы сами выйдут через минуту-другую – сталь в его жилах отвергает всё, кроме другой стали. – А вы только насмехаетесь. Нет бы подкинуть горшочек с золотом.

– Золото? – сощурилась кудрявая. И хищно улыбнулась, демонстрируя полный рот острых зубов. – Будет тебе золото. Не лепреконское. Но золото.

– Золото!

– Золото!

– Золото-золото-золото!.. И не жалуйся потом!

Наполнив полянку зловещим хохотом, хайтеры всплеснули руками и улетели прочь стаей пёстрых птичек. Только куча кленовых листьев да несколько веточек золотарника напоминали об их присутствии.

– Ох, нечисть, какая ж ты ебанутая, – только и произнёс Мэйр, прежде чем подняться. – Эй, Тен-Тен, где ты? Слинял! Ух, вредина! Погоди ты!..

И он спешно продолжил путь. Не то, чего доброго, от «лорда ужаса и кошмаров» останутся рожки да ножки.

*

Себастьяна отпустило ещё до того, как он пересёк опушку, на которой высился премилый домик Мэйра, и небольшой пролесок из кустарника и молодых сосенок. Отпустило не до конца, но достаточно, чтобы с сомнением оглянуться на дом и отругать себя за несдержанность – повёлся, как дурак, на спектакль некромантишки со всякой похабщиной вместо мозгов.

Ну хоть получил возможность наконец прогуляться по волшебному леску без воспитательных речей, бесконечных же предупреждений, а главное – в тишине, которой так недоставало в последнее время. Одного Мэйра порой многовато, что уж говорить обо всяких там гостях? То Фалько, то теперь этот… Френсис. Нет, определённо Себастьян имеет право сбежать в лес хотя бы на пару часиков, чтобы отдохнуть от чужих мыслей, пусть и заглушаемых слабенькой пока защитой. Стать нормальным человеком всё ещё хочется, жить обычной жизнью… да только десять лет в лесу просто так из биографии не выкинуть.

То, что он в волшебном лесу, Себастьян почувствовал, стоило только ступить под сень высоких старых деревьев, раскинувших кроны высоко над землёй. Он словно… живой. Единый организм, по которому растекается магия. Себастьян невольно оглянулся – стоило только сделать шаг, возникло ощущение, будто за спиной закрывается невидимая дверь. Неправда, конечно – никакой двери нет и не было.

Тропинка всё петляла среди желтеющей травы, кустов орешника и упавших веток. Он с трудом подавил желание выхватить стрелу из колчана и наложить её на звонкую тетиву. Всё-таки не у себя в лесу, лишённом всякого волшебства, странных существ и плотоядного дерева, о котором Себастьян наслышан в самых жутких и красочных подробностях. Ощущение чьего-то незримого присутствия холодит кожу, хотя уж трусостью он точно не страдает. Безрассудством и завышенным самомнением – это да. Но не трусостью.

– Ладно, – он примирительно поднял руки вверх, показывая, что не собирается стрелять без разбору в первый попавшийся пень. – Я собрался прогуляться. И настрелять дичи на ужин, если можно.

«Отлично, я теперь ещё и с деревьями разговариваю».

Деревья, впрочем, кажутся куда более надёжными собеседниками, чем свой же разум. Они-то умные, не оставляли своего эльфа с гадким некромантишкой – стоят себе и стоят, куда им деваться?

– Можно, можно, – послышался сбоку переливчатый детский голосок. Себастьян дёрнулся, резко развернулся и всё же выхватил стрелу. Тетива натянулась, легонько звякнула. Среди деревьев мелькнули кудрявые рыжие волосы, украшенные венком из листьев и осенних цветов, наверняка последних в этом году.

«Дети?»

Себастьян шагнул было в ту же сторону. Но остановился – откуда бы в лесу взяться детям? Только в виде нечисти, следовать за которой – последнее дело. Он наугад выпустил немного силы и услышал в ответ только шелест листьев, шум ветра и звук, похожий на звон колокольчиков. Точно не дети.

– Какой страшный!

– Жуть!

Неведомые существа рассмеялись, будто удачной шутке, спрятались за деревьями.

– Не пугай нас!

– Вряд ли я вас напугал, – проворчал Себастьян, опуская лук.

– Напугал! Напугал!

– Всё Мэйраэну-фэ расскажем! Всё-всё! Бойся!..

– Бойся! Бойся!

Под звонкий смех они исчезли так же неожиданно, как появились. А вот дорогу и ответ не подсказали.

– Сам разберусь, – буркнул Себастьян, глянул на тропку – всё ещё здесь, вьётся между деревьями, уводит в самую чащу. И ведь наверняка рассчитана на доверчивого путника.

Он поднял голову – солнце потихоньку клонится к западу. Ровно туда, откуда тянет магией, жутковатой и очень густой. Будто жидкое золото, она расползается по лесу, зовёт за собой. И звучит в голове – насмешливым, хрипловатым голосом. Не настоящим, скорее мозг так обрабатывает информацию, слишком сложную для обычного человека, которому не приходилось болтать с зачарованными деревьями всю юность. Или всю жизнь – Себастьян не спрашивал, когда именно Мэйр стал лучшим другом невиданных существ, населяющих это место.

Неметон. Откуда-то Себастьян понял это. Ощутил, что именно там, на западе, где холм стремится в небо, растёт то самое великое древо, готовое уничтожить всякого, кто покусится на лесные сокровища.

Он скользнул влево, уходя с тропинки. Так привычнее и правильнее – ступать по мягкой траве, укрытой опавшими листьями. Пока немногочисленными, вперемешку с веточками и перегнившей уже прошлогодней листвой. Главное – смотреть себе под ноги, привыкая заново. Это не Недволльский лес, где ему был знаком каждый камень и каждое воронье гнездо. Тут по-другому, но как-то более… правильно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю